Текст книги "Созидатели. В поисках рассвета (СИ)"

Автор книги: Евгения Мос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Ты точно была осторожна? Она ничего не заподозрила?

– Ты уже в сотый раз спрашиваешь. Я тебе говорю, нет. Все в порядке.

– Надеюсь.

Девушки встали из-за столика и пошли домой по знакомой дорожке, как Леду настиг зов энергии Софоса. Он резко вдохнула, боль пронзила ее сердце. Камилла тут же подхватила ее под руку.

– Ты как? Все в порядке?

– Да. – Леда постаралась продышаться и выпрямилась.

– Куда?

Леда кивнула влево головой, и они свернули на безлюдную улицу. Созидательницы шли медленно, внимательно осматривая дома. Дорога выводила в более тенистый переулок, на котором уже вообще не было людей. На стенах были различные рисунки, лозунги против правительства, как обычно, недовольные бунтари выплескивали свою энергию в пустоту, никакими больше действиями не подкрепляя ничего.

Одна из стен заинтересовала Леду, она поняла, что пришла именно туда куда нужно. Девушка всматривалась в рисунок. Это была обычная черная надпись – «Мы хотим знать правды», которая не несла никакого определенного смысла. Но под ней был другой рисунок, на который можно было не обратить внимание с первого взгляда. Краска была уже выцветшей, а контур расползался. Можно было решить, что это просто светло-голубой фон. Но Леда увидела в этом волны, а в круглых перламутровых бликах жемчужины. Или может воображение с ней так играет?

Камилла ахнула. Леда оглянулась на подругу и увидела, что та смотрит на угол рисунка. Там были мазки серебристой краски, закручиваясь в круг, как туманный ореол. Символ Софоса, который был, также, на плече Леды. Ее глаза расширились, и она подошла ближе.

– Что это значит?

– Я не знаю… – прошептала в ответ Камилла.

Рядом с туманным кругом мелким шрифтом была надпись – «Жажду крови и мести не победить». Леда почти перестала дышать, глядя на эти буквы, написанные аккуратно, без лишних вензелей и завитков. Буквы, которые были написаны очень четко, как будто вместо букв писали цифры. Это был знакомы почерк. Почерк, узнаваемый ей из тысячи. Он принадлежал ее мужу, потерянному или погибшему мужу – Софосу.

– О великие Парки, что же это происходит?

Много лет она не обращалась к прядильщецам судьбы в речи. Ведь когда становишься вечным существом перестаешь вспоминать о более высших силах. Но сейчас весь Мир казался чем-то мелким, и она в нем была крошечной песчинкой, от которой ничего не зависит. События развивались так, как и предсказать было нельзя.

Камилла молча стояла в шоке, прекрасно все понимая. Она тоже знала почерк Софоса и не понимала, что к чему.

В какую игру они ввязались и с кем? Кто здесь устроил весь спектакль, и кто кукловод? Вопросы, на которые нет ответов.

Зов закончился, надо было все обсудить, но только дома. Девушки незамедлительно стали возвращаться на главную улицу в полнейшем молчании.

Но не успели они выйти на главную улицу без происшествий. Прямо на последнем переулке их сбило что-то с ног. Леда упала на колени, но оперлась руками о землю, чтоб встать. Ладони были разодраны в кровь. Камилла удержалась и приняла боевую стойку. Что-то оказалось кем-то, а точнее мужчиной в черном одеянии и черной тканевой маске, что лица его не было видно. Он держал в руках лук и меч.

Мужчина разогнался и побежал к Леде. Она резко встала, превозмогая боль в мышцах и отшатнулась в последний момент, когда на нее замахнулись мечом. Но противник тут же стал продолжать атаковать ее, а ей приходилось только отходить. Хотя бы физическая подготовка осталась при ней, а то мужчина двигался с такой скоростью, что легко мог пронзить ее мечом насквозь.

Камилла, давно не использовавшая энергию в полную силу, давно не учавствуящая в боях и не тренировавшаяся, стала тут же разводить руками, призывая энергию для боя, между ее ладоней стала собираться желто-оранжевая светящаяся энергия – эфир. Но призывался эфир медленней, чем хотелось бы. Раньше это занимало считанные секунды, а теперь… Ей приходилось целую минуту сосредотачиваться со сжимающимся от страха сердцем пока на ее подругу нападали.

Мужчина переключил внимание на Камиллу. Он понял, что она большая угроза, чем Леда. Нападающий побежал, на ходу меняя меч на лук и стрелы. Первая стрела полетела, но Камилла отшвырнула ее своим световым щитом. Кажется, спесь с мужчины сошла, он слегка заколебался, и созидательница кинула в него энергетический шар, он увернулся в последний момент. А в место попадания эфиром треснула земля. Да, если такой попадет переломом одним не отделаться.

Надо было действовать быстрее. Припечатать его, пригвоздить! Но Камилла, правда, подрастеряла навыки боя за несколько столетий. Чего уж греха таить. После битвы на Ифестелле, она, в принципе, не упражнялась особо, даже с другими созидателями. Потому эфир и наполнял ее кровь медленней чем хотелось бы. Но еще немного! И ему конец.

Мужчина понял, что ему не победить в этой схватке с созидательницами, резко кинул какой-то маленький шар о землю, и вокруг все поддернулось дымом. Воняло гарью, и девушки начали задыхаться. Леда осторожно, пытаясь хоть что-то увидеть среди дыма махала руками. Тут ее схватили за руку, и она испугалась, но тут же расслабилась. Рука была теплой и женской. Это Камилла. Она вытянула ее из дыма, и они откашливаясь отходили от вонючего облака. От мужчины и след пропал.

– Идем. – Голос Камиллы был хриплый.

Леда в ответ лишь кивнула. Значит, нападающий на них понял, что не справиться с ними. Конечно, человек же. И решил убежать. Но кто его послал? Очередной вопрос без ответа.

Девушки вышли на людную улицу, слегка покашливая, и молча брели до дома.

***

На Заре Зарождения

Весь прошлый день он посвятил прогулкам по поселению Оливы, знакомясь с улочками, вымощенными серовато-бежевыми камнями. Многие дома казались зелеными, крыши и стены были покрыты виноградниками и другими растениями в виде лиан.

Леда отказалась от прогулки, ее мышцы после долгих прогулок ныли и требовали отдыха. Жрица нашла книгу о смене времен года и традициях почитания, и забравшись в кровать, весь день провела за чтением. Образ улыбчивой смешливой девушки был разбавлен интересом к чтению и серьезным видом, который она принимала, когда ее глаза пробегались по бумажным страницам.

Софос зашел к ней пару раз, предлагая поесть и сталкивался с потерянным взглядом. Леда погружалась в чтение настолько глубоко, что забывала о голоде, и лишь пару раз притронулась к фруктам, а вечером соизволила обратить внимание на тарелку рулетов из баклажанов.

Софос поднялся на крыльцо школы, оглянулся и с шумным выдохом открыл дверь, в здании было тихо, младшие ученики начинали занятия гораздо позже, о чем говорила доска с расписанием у входа. Он нашел класс с номером, указанным в письме и вошел вовнутрь.

– Доброе утро! – поприветствовал Софос мужчину, сидящего за столом.

– Доброго рассвета! – блеснули карие глаза учителя.

Софос протянул ему письмо, мужчина внимательно читал, пробегаясь глазами по одним и тем же строкам несколько раз, отложил бумагу и в упор посмотрел на Софоса.

– Тааак… – Учитель всматривался в пришедшего. – Вытяни руки, теперь согни. Ага, вот так. Мышцы есть, но непослушные. Хм… – он встал, обходя Софоса присматриваясь к его шее, запястьям, взял за руку, посчитал пульс. – Ритм ровный. Может, что и выйдет. Но деревянный ты немного.

– Это плохо? – Софос не совсем понимал, о чем речь, он понимал, что, наверное, вряд ли, в первый день ему скажут идти работать, но он ожидал теорию о море, нересте, виде рыб.

– Это факт. А плохо или нет – уже отношение. Работать будем с чем имеем. Мать тебе, что рассказывала про остров?

– Только, что дедушка отсюда.

– А имя помнишь?

– Гелиодор, фамилию не знаю. А вы знали его? – Софос спросил без надежды, ведь мужчина перед ним выглядел очень молодо и никак не мог знать его деда.

– Слышал. Он умер давно, многих обучил. Но знать о нем – твоя обязанность, не моя.

– В каком смысле? – непонимающе спросил новый ученик.

– Знать то, чем он жил, чем жила твоя мать пока не покинула Рокинос.

В голове Софоса было много вопросов, непонимания.

– Простите, не совсем понимаю.

– Это и есть корень проблемы. Ты деревянный. – Это звучало не обидно, но Софос все равно расстроился. – Но море всех учит быть более гибкими. Давай на улицу выйдем. – Учитель направился к двери и уже около нее обернулся. – Ко мне можно обращаться Андрей.

– Я Софос.

– В курсе, письмо читал. Идем, чего стоишь?

Софос поспешил за ним. Они вышли на улицу и направились в небольшой кипарисовый парк, где стояли разные снаряды для тренировок. Ученик уже почти хотел остановиться около них, но учитель прошел мимо и завел их ближе к деревьям в тень. Андрей сел на землю и указал ладонью напротив себя. Софос послушно сел на траву.

– Меня вчера предупредили, что ты придешь, так что я подготовился. Здесь недалеко, где-то среди деревьев спрятано яйцо птицы. Твоя задача – найти его.

– Тут много деревьев.

– Верно заметил.

– Я, возможно, буду искать часа два.

– Больше, – усмехнулся Андрей.

Софос начал вставать, задавая вопросы самому себе, а на кой он тогда садился, но Андрей его одернул.

– Куда пошел? Ты будешь тут сидеть.

– А как мне найти тогда…

– Ты будешь сидеть и чувствовать все вокруг.

Софос недоуменно посмотрел на него и хотел сказать, что это какой-то не научный подход, но прикусил язык.

– Хорошо… – его голос звучал не уверенно, с нотками растерянности.

– Мы конечно не высшие силы, не всегда получается с первого раза дойти до нужной точки. Но примерное расположение нужно уметь определять. Когда будешь готов, скажи. За один день у тебя будет три попытки проверить место. И мой тебе совет – не трать их за один раз.

Софос сел на траву поудобнее, и согнув ноги перед собой, принялся осматривать траву, ища следы, анализировать куда-то Андрей мог спрятать яйцо. Но следов не было видно и логика ничего не подсказывала.

Они так просидели пару часов, если не больше, а в голову ничего не шло.

– Можно я попробую?

Андрей протянул руку, мол, давай, вперед. Ученик прошел несколько метров наугад к ближайшему дереву обыскал его, прошерстил всю листву, но ничего не нашел.

Учитель усмехнулся, и они снова стали сидеть на траве, Андрей прикрывал глаза и лишь размеренно дышал. Так и прошел весь день, Софос еще два раз вставал искал яйцо, но все было тщетно. Несколько раз отходил по нужде, а затем снова принимался сидеть и думать.

Ноги затекли от долгого нахождения в одной позе, стало смеркаться, подступала ночь. Андрей решил встать и размяться, повертел головой, шеей и обратился к ученику:

– Жду тебя завтра в это же время.

– Мы будем опять делать то же самое?

– Ты будешь, если ничего не поймешь.

Софос встал, поклонился и попрощался с Андреем. Он направлялся домой, в животе все сводило от голода. Но еще больше болела голова от тысячи вопросов, что это вообще было сегодня и зачем оно все нужно ему? Может, ну его, катись оно кубарем с горы, а он с этого острова?

Софос зашел в комнату к себе, увидел, что на столе лежит тарелка с остывшими баклажанами, внутри которых был сыр, и стакан персикового сока.

Он провел по мокрым после умывания волосам и нахмурился.

Заботливый жест от жрицы его тронул. Ее веселый беззбаотный образ не сочетался в его голове с тем, что она могла подумать о нем и его голоде. Она о своем-то голоде не часто вспоминала.

Софос еще раз посмотрел на еду и моргнул. Последний раз еду в комнату ему приносила мать.

Софос не очень любил, когда в баклажаны добавляли сыр, но он с жадностью набросился на еду и залпом выпил сок. И хотя еда с напитком были холодные, внутри что-то согревалось. Надо поблагодарить.

Он застыл у соседней двери с подятой рукой, подумал немного и… опустил. Зачем стучать и ее будить? Пусть спит.

Он без звуков он открыл дверь и зашел в темную комнату, окно было открыто, а свежий ночной ветерок играл с занавесками. Софос посмотрел на кровать. Девушка спала в ночном платье, прикрывшись простыней сверху, раскинув руки и подогнув ноги. Забавно было, как в столь искривленной позе Леда умудрилась выглядеть аккуратно, лишь волосы спутались.

Софос подошел ближе, слегка наклонился, убрал запутавшуюся прядь с другой, и медленно пальцами разобрал колтун. Погладил прядку, проверяя, ничего ли больше не цепляет и вышел из комнаты.

Следующие три дня все продолжилось, лишь на четвертый Андрей решил начать давать теоретические знания, поэтому первые три-четыре часа они изучали виды рыб. Причем начали изучение прямо со скелета и названий всех костей. Такой системный подход Софосу понравился.

Он не совсем понимал, как это пригодиться для рыбалки, но изучать что-то новое ему было по душе.

После теоретическеой части Андрей отпускал его поесть на полчаса, а после обеда ученик помогал на кухне и уже затем шел в парк сидеть, делать вид, что что-то чувствует, где что спрятано. Это давалось ему тяжело, сидеть было скучно, а мозг ничем был не занят, мышцы затекали, хоть Андрей и разрешил ему вставать и разминать, после того как Софос спросил об этом.

Возвращался он всегда затемно, когда Леда уже спала и он не видел ее бодрствующей. Один раз даже оставил записку на столе с фразой «Как дела?». Под вечер он получил лишь вопрос, а не ответ «А у тебя?». На столе всегда стояла еда, чему Софос был очень благодарен, хоть у него и прибавился прием пищи днем, он все равно приходил очень голодный.

На восьмой день занятий Андрей и Софос изучали окрас рыб, учитель зарисовывал на доске мелом строение чешуек, как мел сломался. Он опустил руку в коробку с мелками и понял, что она пуста.

– Сходи в кабинет номер восемь на втором этаже, занятия должны были у младших закончиться, так что никому не помешаешь.

Софос кивнул и вышел из кабинета. Он медленно брел по маленьким коридорам школы, рассматривал деревянные стены, местами облупившуюся, а местами свежую краску, из окон лился яркий солнечный свет, приятно освещая здание изнутри.

Лестница, ведущая на второй этаж была крепкой, не скрипела и не продавливалась под тяжелым шагом крупного мужчины. Софос не был толстым, его можно было назвать мускулистым, но с ростом метр восемьдесят семь он производил впечатление большого человека.

На втором этаже стены были окрашены в светло-зеленый цвет, а в каких-то местах нарисованы рыбы и даже цветы. Сразу видно – здесь с детьми занимаются.

Дверь в нужную аудиторию была открыта, Софос легко потянул ее на себя и увидел, что в аудитории не один.

– Ой, я извиняюсь, я за мелом… – начал он и тут девушка рядом с учеником развернулась и улыбнулась. – Привет!

Леда отбросила переднюю прядь от лица, быстро поморгала и указала на стол.

– Да, конечно, вот бери.

– Что ты тут делаешь?

Мальчуган за первой партой, выводящий букву за буквой смотрел любопытно, в глазах плескались икринки.

– Занимаюсь чтением с племянником владельца дома. Роннис, ты уже все написал? – Девушка обратилась к восьмилетнему мальчику, он растянул уголки губ, показывая улыбку без двух зубов и закивал.

– Здорово, может будем видеться чаще, – пробормотал Софос.

– Возможно, да! – Тут она снова повернулась с Роннису. – Теперь открой книгу и начни произносить медленно по слогам слова.

– А что мне будет за это? – он шкодливо повернул голову и поиграл бровями, Леда лишь закатила глаза. – А ты мне заплетешь косички как у тебя?

– Роннис! – Леда посмотрела сурово, но было видно, что уголки губ подергивались, чтоб не засмеяться.

– Эй, парень, занимайся давай, тогда вырастишь большим и умным, – попытался вмешаться Софос.

Роннис, отбросил свои каштановые локоны, которые доходили ему до шеи, назад, поглядел на двоих, переводя взгляд с девушки на мужчину, туда-сюда и как выдаст:

– Я понял, ты хочешь, чтоб она тебе косички заплела, поэтому волосы не забрал. Понял, не дурак! – Мальчик поднял руки ладонями от себя и губы скривил в смешной гримассе. – Но, прекрасная девушка, мы еще пересечемся с тобой, когда я вырасту. И ты передумаешь!

Леда захихикала и покачала головой, щеки слегка подернулись румянцем. А Софос вовсю захохотал.

– Да, смешной ты малец. Я и сам себе прекрасно волосы убираю.

С этими словами Софос вышел и вернулся в приподнятом настроении, Андрей уже заждался, но не стал задавать вопросы.

А Леда в кабинете стояла, скрестив руки на груди, смотрела сверху вниз.

– Что за шуточки, молодой человек? Он, кстати, ничего не понял.

– Ха! Вот дурной! Я говорю, лучше мне заплети косы.

– Я не поняла, а книжка почему не открыта? Ты, что слышишь плохо? Уши почистить?

– Все у меня чистое, на, смотри! – Роннис убрал волосы и оттянул ухо.

– Ну– ка, сел! Что за неуважение к служительнице храма!

– Да я проявляю прямое уважение! – Он сделал драматичную паузу и поиграл бровями – как красивой девушкееее, между прочим!

– Давай, ты почитаешь? Твои родители и дядя очень хотят, чтоб ты был умный.

– А ты пройдешь со мной за ручку перед моими одноклассниками?

– Пройдусь!

– А косички заплетешь?

– Нет! А будешь выпендриваться, я прямо сейчас развернусь и уйду!

Роннис тут же начал извиняться, делать большие жалобные глаза, уговаривать остаться, и что сейчас он все сделает. И вообще, разрешите ручку поцеловать.

Леда выдернула мягко запястье и указала на книгу, мальчуган обреченно вздохнул и начал медленно читать.

А Леда слегка улыбалась уголками губ, когда вспоминала его реплику «Ты хочешь, чтоб она тебе косички заплела, поэтому волосы не забрал», и на самом деле подумала о том, какие волосы у него мягкие, наверное, и как было бы приятно убрать их в маленькие косички. Жрица слегка размяла пальцы, потерев их друг об друга.

Роннис тут же с улыбкой поднял глаза, а она шикнула на него. Да, учить детей оказывается сложнее, чем рассказывать и вещать для взрослых.

После занятий с племянником хозяина дома Леда прогулялась по поселению, дошла до местного алтаря Жизни – маленького садика с плодоносящим деревьями, где под ними росли нарциссы и ирисы, а в маленьком пруду плавали рыбки.

Она поклонилась, вознесла молитвы великой силе и энергии Жизни, дарящей и отнимающей, поблагодарила ее за то, что у нее все есть, хотела о чем-то попросить, но качнув головой вышла из маленького садика.

По дороге домой как обычно зашла в таверну, где работала мать Ронниса, поужинала и понесла с собой тарелку с едой для Софоса.

Он как обычно вернулся поздно, когда Леда уже спала.

Глава 8

Камилла медленно растирала ягоды в ступе, вода уже кипела две минуты, и она нервно косилась на нее. Созидательница кинула растолоченную клюкву в стеклянный заварочный чайник, где была смесь ее любимых трав, добавила две ложки меда и залила все горячей водой. Фирменный чай Камиллы Чараламбоус, такая у нее была настоящая фамилия, успокаивал, согревал, объединял. Сколько раз они так пили горячий напиток в походе к вулкану на Ифестелле? Бесчисленное количество.

Леда отхлебнула из кружки и внимательно посмотрела на подругу. Кажется, они вспомнили одновременно тот момент. Удивительная вещь – запах. Лучший портал в прошлое. Хочешь не хочешь, а вспоминаешь и тяжелые, и веселые времена.

– Я не знаю, что говорить. – Леда первой нарушила тишину.

Камилла дернула плечами, мол, я тоже.

– Почерк был его.

– Я знаю, – голос провидицы был пугающе тихий.

– Что все это значит? Ты думаешь он жив? Он оставил послание?

– Давай попробуем заглянуть.

Леда кивнула, и Камилла достала карты, долго тасовала их, делала молча расклады. Один за другим, хмурилась, сдвигала брови и кусала губы. Потом стала кидать кости, казалось ответ где-то рядом, но все время ускользает, как тень, когда пытаешься ее догнать.

Спустя пятнадцать минут она тяжело вздохнула и сдалась. И как это обычно бывает, когда, казалось, руки уже опустились… Камилла закатила глаза и протяжно замычала. Леда схватила ее за запястья, поддерживая, чтоб та не упала с дивана. Приступ видения был яростным, ошеломляющим и сбивающим с ног. Провидица слегка тряслась, но кончилось все так же быстро, как и началось. Она вытерла влажный лоб ладонью и взъерошила волосы. Леда вскочила и принесла еще чаю, Камилла покачала головой и встала к кухонному уголку, налить воды.

Она пила медленными глотками, переводя дыхание. Сердце билось как сумасшедшее. А яркие образы все еще вставали перед глазами, рябили, отзываясь болью в висках. Девушка вернулась на диван, подобрала под себя ноги и принялась есть орехи, начав рассказ.

– Вода. Много воды. Я была в… – она осеклась, замолчала под внимательным взглядом второй созидательницы, но продолжила, – в подводном городе.

– В океане? У нереид?

– Да. Я не понимала, кто я. Сначала я периодически захлебывалась, потом как будто была в теле кого-то другого и дышала свободно, будто я сама была нереидой. Понимаешь?

Леда закусила губу, погладила подругу по плечу, и та продолжила.

– Видела какие-то бои. Кто-то предатель, предал созидателей. Не разглядела.

– А Софос… ты видела его?

Камилла помедлила, посмотрела печальными глазами.

– Да. Видела живым. Я уверена. Знаю! Он не мертв.

– Тогда… почему он не вернулся…

– Не знаю, Леда. Видела сплетения Парок. Хитрые, сложные. Кто-то действительно готовит заговор.

– Ты же не думаешь, что это он⁈ – Леда почти выкрикнула вопрос.

– Не знаю. Я не могу утверждать обратное.

– Где ты его видела?

– Я не поняла. Еще видела Нереуса и тебя. Вы…

– Что? Не томи.

– Вы целовались, – она скривилась, будто съела что-то кислое. – Ты смотрела на него с… любовью, что ли.

Леда в ужасе отшатнулась от нее. Не укладывалось в голове. А Камилла все продолжала.

– Фотиса видела, весь в крови. Не поняла к чему это. Может парень не так прост, как кажется. Поэтому таскается за нами. Что если его кто-то прислал? А вдруг это он напал на нас в переулке? Все-таки странно, что в первый день он так активно подошел к нам. Ко мне. Обычно парни всегда замечают тебя. А тут такой интерес. Не знаю. Видела, как тонут люди на вышках с добычей азура, как нереиды выходят из воды. Похоже, без нереид тут не обошлось. Надо как-то узнать.

– Навестим Фрону. Хоть я ее не люблю, но выхода не остается. Будем надеяться, что она будет честной.

– А я видимо прикинусь влюбленной в рыжего наглеца. – Камилла увидела удивленный взгляд Леды. – Не смотри так. Надо пробраться к нему в комнату, выведать, что у него на уме. А еще… я видела мальчика.

– Мальчика? Какого?

– Не знаю, на вид ему лет не больше десяти, с синими глазами, очень грустный. Тоскует по семье, находиться в каком-то замороженном состоянии, много спит и часто мерзнет.

– А кто его мать и отец?

– Не видела. Ни того, ни другого. Странно все это.

– Да уж.

В воздухе повисла тяжелая тишина, и Леда чтоб ее перебить, решила убрать посуду. Начала мыть кружки в раковине, передвинула графин. И… была неосторожна. Излишки воды расплескались. Попали прямо на библиотечную книгу.

– Камилла, я же просила убирать вещи. Ох, бездна!

Леда быстро схватила книгу, которая еще оказалась раскрытой, а на ней были остатки специй и соли. Девушка аккуратно смахнула излишки воды, крошек и отнесла на подоконник.

– Надеюсь за день высохнет на солнце и не будет заметно. Может сможешь высушить и сделать так, будто не было ничего?

– Не смогу. Я истощилась, голова болит. Прости. – Камилла грустно помассировала пальцами виски и виновато посмотрела. – Попробуй… сама.

Леда тяжело вздохнула. Вдох-выдох. Сосредоточилась на ощущениях внутри, призывая энергию. Но ничего… Пустота. Она обреченно еще раз вздохнула.

– Если бы ты призвала рассветные силы, точно бы высушила.

– Если бы я могла… – горько прошептала Леда.

* * *

Элена пила горячее молоко и швыркала носом. Она умудрилась простыть летом, что было неудивительно. Она довольно часто болела, у нее был слабый иммунитет, часто болело горло и ее знобило десять раз в год.

Вот сегодня, она села на траву, не подумав. И пожалуйста! К вечеру уже легкий насморк. Хорошо, что она умела быстро ставить себя на ноги. Горячее молоко, соляные промывы, полоскание травяным настоем.

Наверное, не следовала так не осмотрительно садиться на холодное. Всем девушкам говорят об этом с детства, не сиди на холодном – детей не будет. Но Элена пренебрегает этим правилом уже лет как пятнадцать-шестнадцать. Когда-то она провалилась в холодную реку, не сразу выбралась на берег, сильно простыла тогда, пневмония была. Но она выкарабкалась, выздоровела, встала на ноги. Теперь у нее периодически сбоил иммунитет. Но с этим можно было мириться, а вот с тем, что она никогда не сможет иметь детей… С этим мириться было сложнее.

Элена заглядывалась, как на детских площадка играют мамы с детьми, проходилась мимо дома рождений и видела, как выносят маленькие сверточки на руках и грустно вздыхала.

Ее последний мужчина узнал, что она не может иметь детей и бросил, сказав, что ему нужны породистые и сильные наследники, а тут даже если чудо произойдет, явно будет не то, что нужно. Элене было очень больно от этих слов, как и от осознания, что не имеет смысла обижаться на любого мужчину, если он оставляет ее, чтоб строить семью с той, кто может подарить детей. Было бы глупо пытаться их остановить. Они заслуживают свое счастье, она свое. Только вот какое это ее счастье? Ответа у нее не было.

Женщина взяла конверт, который ей недавно подбросили и поморщилась.

Она несколько раз перечитала содержимое письма и бросила его во внутренний ящик стола, где лежали еще подобные письма. Элена открыла карту Сореции, на которой ставила разные пометки, были короткие примечания, слова, крестики.

Женщина еще несколько раз пробежалась глазами по карте и стала массировать виски. Мысли не шли ей в голову, а времени было мало. Точнее его не было вообще. Преподавательница достала книгу по географии островов, где в середине книги был вырезан круг из страниц, посмотрела на сверток бумаги, скрытый в книге и снова вернула все на полку.

Пора готовиться к лекциям, а не задаваться бессмысленными вопросами.

* * *

А вот в общежитии дела обстояли иначе, нежели у Леды с Камиллой, или у Элены.

Везде шумела музыка, народ собрался в огромном холле-гостиной, который, вообще-то, был предназначен для организационных собраний, подготовки к олимпиадам и прочей общественной деятельности. На столах стояло вино, дешевое, еле-еле разбавленное, ведь студенты любили пить так, чтоб быстро отлетать.

Фотис слегка морщился от хмельного запаха и дыма сигарет, и с раздражением отметил, что вряд ли завтра сможет встать рано утром на пробежку, не выспится ведь. Кто-то сунул ему в руку кружку с красным вином, и он нехотя отхлебнул.

Он был мальчиком из хорошей достойной семьи, которому в детстве вечно не хватало приключений. Так и познакомился со своими еще тремя друзьями. Они были заводилами во всех компаниях, тоже из богатых семей, которые шли наперекор всем условностям. Это объединяло их. Но вырвавшись из-под родительского присмотра, Фотис, с разочарованием понял, что с окончанием родительского контроля ему уже и не нужны ночные сбегания из дома, ловля первых поцелуев у юных девушек, а выпивка не кажется чем-то забавным. Ему просто хотелось избавиться от контроля, делать то, что он хочет, а не мама с папой. И поняв, что теперь он волен выбирать во сколько ему ложится спать, то резко расхотелось делать это после полуночи.

Какая-то молоденькая девчушка семнадцати-восемнадцати лет бросила в его сторону томный взгляд, и он слегка усмехнулся ей, подняв кружку с вином, как бы за нее. Тут он перехватил взгляд своего друга, Кир поиграл бровями как бы намекая «Вперед, твой шанс», и помотал головой, делая знаки, что вроде как перебрал.

Укладывать пьяную прокуренную девицу в свою кровать не хотелось, вообще не хотелось, чтоб туда кто-то заходил такой вонючий. Фотис брезгливо осмотрелся и уже хотел было уйти, но ему Кир вручил вместо дешевого вина бутылчоку мастихи, пряного ликера с добавлением смолы, от горлышка шел запах фисташек.

– Эй, специально, под твой дорогой вкус достал. Понимаю, вином таким дешевым брезгуешь. Но это высший класс. Давай, не робей.

Фотис не оробел и начал пить из горла. Все остальное в ночи смешалось в яркие пятная, шумную музыку, дым и крики о том, что жизнь прекрасна.

Окажись здесь Леда или Камилла, они бы горько усмехнулись этим словам, подумав, как все извратили за пятьсот лет.

Но Фотис не знал, что бы они подумали. Но периодически он вспоминал яркие глаза шатенки, которые почему-то в его воспоминаниях были не просто карими, а янтарными, то какой дерзостью она ему отвечала, не похожая на всех девиц перед ним. Хотелось с одной стороны упасть перед ней на колени и слушать все, что она скажет, открыв рот. С другой стороны, показать ей язык, развернуться и уйти с какой-нибудь прокуренной девицей за угол. Чтоб ответить в следующий раз ответить «Я не только целовался».

Это даже пьяный Фотис понимал какой бред смешался в его мыслях и просто продолжал танцевать до утра, пить узо и стрелять взглядом в девиц.

***

На Заре Зарождения

За окном уже было темно, когда в дверь Софоса постучали, и он удивился. Леда ведь всегда спала в это время. Он уже пару недель занимался с Андреем, но задание с поиском так и не прошел. А ведь учитель сказал, что это азы.

Его рука застыла на пол пути, поднося ужин ко рту. Ему стало неловко. Девушка, не дожидаясь разрешения открыла дверь и стояла на пороге глядя на него. Как он, сидя на кровати, ест не разогретую еду.

– Ты написал в одной из записок, что хочешь поговорить.

– Да… но уже поздно. Тебе нужно вставать.

– Я высплюсь, в отличии от тебя. Но ведь ты попросил.

– Да… Э-э-э. – Было видно, как ему неловко сидеть растрепанным после умывания с холодной едой, что она видела его таким усталым и растрепаным.

– Тогда, слушаю. – Она прошла к стулу и села напротив кровати Софоса.

– Ты сказала, что, если мне будет тяжело, я могу обратиться к тебе. Мне так неловко, я не хочу плакаться как девчонка тебе.

– Я тебе не поплакаться предлагала.

– Но ты сказала тогда, прийти к тебе. Спросить… – тут его взгляд резко остановился на Леде. Он смотрел на нее и сквозь нее, как будто какая-то деталь пазла встала на место. – Ты знаешь, что я там делаю, верно?

Жрица медленно кивнула и Софос продолжил.

– И ты знаешь какие задания дают… – его взгляд становился осмысленнее и удивленнее, а у Леды слегка поползли уголки губ вверх. – Ты можешь мне сказать, что делать?

– Верно.

– Но как?

– Я получала похожие уроки в храме Ириса. Всех на Рокиносе учат этому. Жить в гармонии с природой, доверяя своей интуиции и учась слышать ее. Хотя, должна признать, мне говорили, что делать, а тебе сложнее.

– Почему мне не сказали?

– Одно из испытаний для тех, кто вырос не на острове. Ваш ум не гибкий, полон стереотипов, гордыни и глупых предубеждений. Нужно дойти до того, чтоб попросить помощи. Если ты сможешь попросить помощи – значит справишься со всем остальным, и эти знания не пропадут по напрасну.