Текст книги "Испить чашу до дна"

Автор книги: Евгения Михайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 22

Сергей проснулся, как ему показалось, на минуту позже собственного мозга. Который сразу преподнес ему бодрую и свежую, будто после утреннего душа, мысль: «Нет ничего более неточного, чем логика». Так, к чему это и о чем? Он вспомнил, что именно испортило ему настроение на весь вечер. Причем настолько, что помешало рыться в Интернете в поисках всякой-разной информации в делах Семеновых – Осиповых. Он сейчас встанет и прослушает записи на диктофоне своих неформальных бесед с соседями Осиповых по подъезду (они, конечно, не знали, что он их записывает). Общее впечатление – тусклое, незаинтересованное отношение к ближнему, но при детальном рассмотрении, может, и получится найти зацепки, нестыковки, подозрительные места хотя бы по интонациям. Скажем, у этого Песикова, хамоватого на самом деле типа, вспоминать о котором с утра неохота. А пассаж с логикой возник на почве диалога с Софьей Розовской. Дамочка производит неизгладимое впечатление. Глаза у нее действительно зеленые, что значит: Земцов – не дальтоник. И это открытие.

Она сидела напротив Сергея в каком-то струящемся, поблескивающем, то ли домашнем, то ли вечернем одеянии, курила сигарету в длинном мундштуке и не столько улыбалась, сколько кривила в высокомерной усмешке красивые губы. Ей это очень шло. Глаза то вспыхивали, то гасли, как изумруды. Трудно было понять, она кокетничает, издевается или просто убивает время, но в любом случае эта дама из тех, кто умеет получать удовольствие от любого занятия.

– Я давно хотела узнать, как менты, прошу прощения – полицейские – находят преступников в тех случаях, когда те убивают или грабят не у них под носом. Я, конечно, читаю криминальную хронику, статьи, даже иногда детективы, всю эту хрень, прошу прощения, я хотела сказать – беллетристику, и знаю старый припев про мотив. То есть вы сейчас нарисуете мотив и схватите того, кто в этот мотив впишется, да? У вас больше ничего нет? Волосков всяких, отпечатков, свидетелей и всего прочего?

– Ну почему, – задумчиво ответил Сергей. Инициатива в этой беседе явно принадлежала не ему. – Есть и волоски, и отпечатки, просто все это требуется к кому-то приложить, как вы сами, вероятно, понимаете после прочтения того, что определили одним красивым словом.

– И вы прикладывали это к жене любовника Леры?

– А что вам известно об этой истории?

– Мне всегда известно почти все в доме. У меня свободный график, и я – созерцатель.

– Анна Осипова сказала, что вы давали Валерии уроки английского.

– Да? Она вам обо мне говорила? А о том, что я спала с ее мужем, тоже сообщила?

– Сообщила. Как вы догадались?

– Это было не трудно, – рассмеялась Розовская. – Она – психопатка.

– Что – ей не нравились ваши отношения с ее мужем? – Сергей почти радостно посмотрел ей в глаза. Со стороны это выглядело красиво: голубой луч встретился с зеленым.

– Не исключаю, что как раз нравились, – охотно ответила Розовская. – Понимаете, это такой тип мученицы. Ей нравится быть больной, обиженной, обойденной. Ей хочется, чтобы кто-то обижал ее детей и у нее был бы повод чувствовать себя еще более несчастной.

– Немного цинично. Ее дочь не просто обидели.

– Не уверена, что для нее это большая трагедия. Только не надо: «как вы можете, это мать!» Вот могу – и все. А ханжество и лицемерие не терплю. Анна теперь ходит в черном, еще более зеленая, чем всегда, но она не любила Валерию. Это видно было по всему. Виктор – другое дело. Он на самом деле страдает. У него свой таракан. Вы случайно не арестовали женщину, которую он подозревает в убийстве Леры?

– Он вам сам сказал, что подозревает ее?

– Соседи слышали, как он кричал, что это сделала жена Андрея, любовника Леры.

– Следствие не нашло пока оснований для того, чтобы предъявить ей обвинение. Вы что думаете об этом треугольнике?

– Лера поступила в институт Виктора и влетела в роман с парнем, который был ей не по зубам. Я их видела вместе несколько раз. Понятно было, что она от него без ума, но не менее понятно, что павлины не женятся на воробьихах. А если и женятся, то ничего хорошего из этого получиться не может.

– Андрей Семенов показался вам павлином?

– Нет. Это я так образно обозначила их союз. На самом деле он выглядел, как большой подарок настоящей женщине. Лера такой не являлась, к сожалению. Я видела его жену, когда она прибегала к ним его искать… Эта – красивая, конечно, но, видимо, и ей чего-то не хватило, чтобы удержать такого мужа.

– Он утонул.

– Я знаю: или не утонул, а сбежал с кем-то третьим.

– Вас Валерия или Виктор так хорошо информировали?

– Валерия – очень замкнутый человек, она и себя-то, мне кажется, не обо всем информировала. А Виктор – да, он мне кое-что рассказывал. Стасик иногда заходит, этот все выкладывает.

– Вы с ним тоже занимаетесь?

– Да нет. Заниматься я бы с ним не стала, даже если бы они попросили. Он не хочет учиться. Заходит по-соседски: поныть. То ему мама не нравится, то папа, то девчонка его. Детство, которое может продлиться до пенсии.

– А вы замужем?

– Я – вдова.

– Мне очень жаль. Вы столь наблюдательны. Может, есть какие-то соображения по поводу того, кто мог убить Валерию Осипову?

– Это называется соображения? – расхохоталась Розовская. – По-моему, вы предлагаете мне на кого-то стукнуть. И я могу. Я могу вам назвать человек десять, которые с удовольствием столкнули бы Валерию с этого подоконника, где она курила часами. Некоторые столкнули бы только за это.

– Вы считаете, человек может рисковать собственной свободой, судьбой из-за раздражения, неприязни?

– Вам самому не смешно то, что вы сказали? Кто и чем рискует, сбрасывая неприятную соседку с площадки? Всем известна логика ментов, прошу прощения – полицейских. Я уже сказала вроде: вы будете искать мотив, кому, к примеру, понадобилось место во дворе, где она парковалась, не знаю, что еще в ее жизни было интересного. Ваши волоски и отпечатки могут принадлежать всем жильцам. Если надо будет дело завершить, возьмете того, кто подходит. Не надо, дело закроете.

– То есть вы видите именно такую логику безнаказанности, основанную на примитивной логике ментов?

– У каждого дебила – своя логика, вот в чем ваша проблема. Вам ее сроду не разгадать.

– Кажется, я вас утомил. Но не могу не задать последний вопрос, буду мучиться, честное слово. У вас какая логика?

– У меня? – Розовская закинула руки за голову и соблазнительно потянулась. – Моя логика в том, чтобы не было эмоций. Поэтому я не совершаю ошибок, например, никого не сталкиваю из окна.

– Вы хотите сказать, что у вас нет эмоций?

– Они у меня есть, просто в другом месте, – зеленый взгляд был настолько красноречивым, что Сергею пришлось собрать свои профессиональные принципы, чтобы встать и направиться к выходу.

– В чем вы правы, – сказал он хозяйке уже в прихожей, – логика – такая же неточная наука, как философия. Это не арифметика, где дважды два для всех четыре. Поэтому я, например, стараюсь никогда не верить даже самому себе. Мне может казаться, что я не ошибаюсь, потому что у меня есть логика, а на самом деле – я по уши в собственном заблуждении, потому что моя интуиция и мое подсознание меня обманывают под влиянием чувств. Я о них могу даже не догадываться. Я к тому, что они на самом деле не в разных местах – логика и эмоции.

– И сейчас – тоже не догадываетесь?

Гибкое тело как-то незаметно почти прижалось к Сергею.

– Я могу взять время на размышления? – Сергей украсил свой уход взглядом рокового мужчины. Ну он на самом деле такой. Может, и вернется к этой змее. Но не сегодня же, когда Анна Осипова смотрит в окно и засекает время, сколько он пробыл у Розовской.

Сергей вскочил с кровати, постоял под горячим душем, потом с отвращением включил холодный, даже ледяной. Закутываясь в махровый халат, думал, насколько бесперспективно он провел вчера день. Дело – висяк, логики у ментов не бывает, поскольку она вся досталась циничным зеленоглазым дамочкам, он чуть не поступился мужской и профессиональной честью, что зафиксировано на диктофонной записи, которую он должен дать прослушать Земцову. А такой допрос – только под водочку. Сергей прямо из ванной направился к компьютеру и пробил по полицейской базе Софью Розовскую. Ого! Она не просто вдова, она трижды вдова. Для тридцати восьми лет – серьезный опыт. Но он ей идет, надо это признать. Именно так и должна выглядеть черная вдова. Виктор Осипов вовремя ноги унес. Интересно, что собой представляет Ольга Ветрова. Сергей нашел ее в Гугле, сразу узнал по картинкам из очень известного фильма. Так это она, такая красавица… Надо же, Виктор не похож на человека, который охмуряет красоток. Но это уже другой вопрос. Первый – имела ли эта его слабость отношение к гибели дочери? Жена считает, что имела. Он был слишком привязан к дочери, не мог из-за нее оставить семью. Это уже некий результат вчерашних бесед. Нужно знакомиться с Ольгой Ветровой. И надо бы взглянуть на невесту или как там она называется инфантильного Стасика, который бегает жаловаться на маму, папу и свою девушку к соседке-вдове с зелеными глазами.

Глава 23

Ольге после трехдневного лежания трудно дался вчерашний спектакль, в котором ей нужно было прыгать на стол, дрыгать ногами и крутиться у шеста, изображая стриптизершу. Она решила спать по крайней мере до обеда, в качестве которого у нее есть купленные в буфете пирожки с капустой и чай. Сон был тяжелым, нездоровым, рыхлым, похожим на грязный снег на московских улицах. Оля и во сне чувствовала свою потерю: она утратила ощущение уюта и покоя. У нее даже хороших снов не осталось. Она вынырнула из этого вязкого провала, который совсем не напоминал отдых, только отбирал последние силы, и, не открывая глаз, почувствовала, как трепещут ее мокрые ресницы. Словно крылья умирающей бабочки. Нет, не нужен ей никакой обед. Она будет лежать, пока не наступит время собираться на работу. От этой мысли ей стало легче. Впереди еще много часов. Она даже задремала вновь. Но тут, конечно, зазвонил телефон.

– Спишь? – спросила Назарова.

– Уже нет, – с досадой проговорила Ольга.

– Я тебе по делу звоню. Набери сейчас мой телефон. И все. Так, чтобы ты могла сразу нажать вызов, если что-то вдруг случится. Я сама позвоню, куда надо. Ты не сообразишь. Понимаешь?

– Нет. Что «вдруг»?

– Откуда я знаю. Вдруг к тебе эта жена явится или еще кто-то. Ты ж в проходном дворе живешь. Наберешь?

– Наберу.

– Пистолет где?

– На тумбочке.

– Хорошо. Держи его там всегда.

– Мне всю жизнь его там держать? – почти с интересом спросила Ольга.

– Нет. Только до тех пор, пока замуж не выйдешь. Ладно, спи. Мне некогда. У меня гимнастика.

– Так вроде не я вам позвонила.

– Не хами. Всем трудно. Сделай, как я говорю. Вечером увидимся.

– Хорошо.

Ольга разъединилась, затем набрала номер Назаровой, положила телефон рядом с пистолетом, тоскливо посмотрела на эти украшения дамской спальни. Все это вообще не похоже на жизнь нормальной женщины. Может, она ненормальная? Таким точно лучше спать, чем бодрствовать. Она натянула одеяло до глаз, зарылась в подушку, глубоко вздохнула… И даже успела увидеть какой-то сон. Что-то странное, чужое, с какими-то звуками. Ольга широко открыла глаза и с ужасом поняла, что звуки реальные. Кто-то вышибает входную дверь в квартиру. Руки и ноги мгновенно похолодели, Ольга открыла рот, чтобы крикнуть, но вовремя сдержалась. Кому кричать? Она схватила трубку, нажала вызов, набросила халат, положила телефон в карман, там что-то кричал голос Назаровой, но Оля уже ничего не соображала от страха. Она взяла пистолет и пошла в прихожую. Там, как всегда, было темно, выключатель находился у входа. Оля увидела, как в квартиру вваливается мужчина в черной куртке с капюшоном, закрывающим пол-лица. Она сказала себе: «allez» и нажала пальцами двух рук собачку, которую ей показала Назарова. Раздалось шипение, в нос ударил ужасный запах, а потом вдруг что-то тяжелое и черное снесло ее голову. Она только успела услышать собственный тонкий, пронзительный крик.

Сергей сел в машину и посмотрел по навигатору, где находится офис короля автопаркингов. В это время ему позвонил Виктор Осипов, Сергей не успел даже поздороваться.

– Сергей Александрович, – почти кричал Осипов. – Мне позвонила актриса Назарова, она служит в театре вместе с Ольгой Ветровой, моей… знакомой. Она говорит, что произошло что-то страшное! То ли Оля кого-то убила, то ли убили ее! Я вас прошу…

– Успокойтесь. Давайте адрес. Я сам вызову следственную группу и «Скорую».

Сергей встретил машину Земцова на подъезде к дому, где жила Ветрова. Он пропустил их вперед, они свернули в переулок и вдруг из одного двора прямо на них вылетел синий «Форд», вывернул в последний момент и умчался. Двор оказался тем самым. Сергей и Слава с двумя оперативниками вышли из машин.

– Похоже, он оттуда, – сказал Сергей.

– Погнали на место. Если оттуда, его тормознут, сейчас позвоню.

Дом оказался старой девятиэтажкой, подъезд был открыт. Они поднялись на третий этаж, увидели квартиру, в двери которой снаружи торчал ключ. Дверь была полуприкрыта. Ключ заклиникло, и старый замок просто выбили. Они вошли в темную прихожую, зажгли свет и увидели женщину, которая лежала навзничь на полу с окровавленной головой. Рядом валялась двухкилограммовая гиря. Земцов пощупал пульс женщины.

– Жива. Ребята, выгляните, не подъехала ли «Скорая». Если нет, поторопите. Дело плохо, по-моему.

Когда сотрудники вышли, он сам позвонил в отдел, сообщил, какую машину требуется остановить. Во время разговора Сергей вытащил ключ, подошел к Славе.

– Скажи, чтобы проверили, есть ли такая тачка у жильца этой коммуналки. Ключ от этого замка.

Эксперт Масленников появился до «Скорой». Он осмотрел Ольгу.

– Страшнейшая ЧМТ. Нужно везти в реанимацию нейрохирургии. Если повезет, успеют спасти.

Вместе с врачами «Скорой» в квартиру вбежал бледный Виктор.

– Скажите, она жива? Мне можно поехать с ней?

Врач посмотрел на полицейских.

– Кто это? Ему можно сопровождать?

– Да, – ответил за Славу Сергей. – У нее больше нет никого.

– Что значит, нет никого? – раздался с порога громкий, как на сцене, голос дамы в длинной шубе из чернобурки. – Я с ней поеду. Это я сообщила о том, что произошло. Конечно, я поеду с ней. Надеюсь, меня все узнали?

– Сережа? – вопросительно произнес Земцов. – Это что за театр?

– Это на самом деле театр. Известная актриса Назарова, которая и позвонила Виктору, что интересно, практически в момент нападения на Ветрову. Нина… простите, не знаю вашего отчества…

– Глебовна. Можете называть меня просто Нина. У актрис нет отчества.

– Спасибо. Нина Глебовна, пусть Виктор Павлович поедет с Ольгой, а вам лучше остаться с нами. Есть о чем поговорить. Вы согласны помочь следствию?

– Разумеется, – трагически произнесла Назарова. – Только я и могу вам помочь. Главное, чтобы эти люди, что застыли, как истуканы, помогли Оле. Какого черта вы стоите, я не поняла? – обратилась она к врачам.

– У меня все, – сказал Масленников. – Выносите ее очень осторожно, везите в Бурденко, я предупредил. – Он повернулся к Назаровой: – Врачи ждали, пока я сделаю то, что требуется для экспертизы, Нина Глебовна. Вам лучше пройти в комнату, мы сейчас к вам присоединимся. Кстати, я ваш давний поклонник.

– Ну, хоть один узнал, – сказала Назарова и прошествовала в комнату Ольги.

Врачи понесли носилки, Виктор шел рядом, не решаясь даже смотреть на Олину голову, настолько ужасно все это выглядело. Когда он увидел ее с порога, ему показалось, что лица нет. Волосы прилипли к страшной ране. У него мелькнула дикая мысль: «Для нее лучше будет умереть». Уже в машине он вдруг увидел, как зашевелилась узкая рука с тонкими пальцами. Его сердце зашлось от жалости и боли. Он погладил эту руку и сказал: «Девочка моя». Это рок! Неужели и ее у него так ужасно отбирают?..

– То есть вы дали Ветровой эту пукалку и велели стрелять в любого, кто войдет в квартиру??? – Земцов смотрел на Назарову как на буйнопомешанную.

– Я сказала, чтобы она попыталась защититься, – величественно ответила Назарова. – Я сама проверила эту, как вы выразились, «пукалку» на одном соседе. На него подействовало хорошо. Он был в обмороке.

– С чего вы взяли, что на Ветрову собираются нападать?

– Я видела жену этого любовника. И слышала, как она угрожала Оле. У меня не возникло сомнений в том, что она захочет ее устранить.

– Дело вот в чем, – сказал с порога Сергей. – Позвонили из управления. Машина, которая выехала со двора, принадлежит Петру Селину, соседу Ветровой по коммуналке. Пока его не удалось задержать, он скрылся, что объяснимо. Скорее всего, речь идет о превышении самообороны. Он попытался открыть дверь, ключ заклинило – замок старый, – он его просто вышиб. В это время ему навстречу вылетает Ольга и целится из пистолета. Вероятно, в прихожей лежала гиря, которую он и швырнул ей в голову, чтобы она не успела выстрелить. Понимаете, Нина Глебовна, это сосед. Наш эксперт Александр Васильевич снял отпечатки пальцев с гири, и скоро мы будем это точно знать. Селин живет постоянно в загородном доме. Никакого отношения к жене Осипова он наверняка не имеет. Это чудовищное совпадение.

– В котором вы поучаствовали, – пробормотал Земцов.

– Вы обвиняете меня в том, что произошло с Олечкой? Вы не поверили, что ей угрожала эта жена? А с чего вы взяли, что сосед не знаком с ней? Вы проверяли?

– Когда мы могли это проверить? – пожал плечами Земцов. – Теперь придется проверять ваши фантазии.

– Какой ужас! – Нина Глебовна пафосно прижала платочек к глазам. – Какое равнодушие к трагедии молодой прекрасной женщины.

– Я вроде не покупал билет на спектакль, – Земцов резко поднялся. – Извините, нам нужно работать.

– Нина Глебовна, – эксперт Масленников галантно протянул руку актрисе. – Вы должны нас понять: мы тоже расстроены. И мы торопимся разобраться в этой истории. Большое вам спасибо за помощь в расследовании. Я восхищен вашим мужеством. Разрешите вас отвезти.

– Да, – согласилась Назарова. – Можете отвезти меня. Я отпустила такси.

Когда они уехали, сотрудники Земцова осмотрели квартиру, взяли документы, телефон и ноутбук Ветровой, вышли из ее комнаты. Сергей достал из кармана одну из своих фирменных отмычек и открыл дверь в комнату Селина, они поработали там минут десять. Вошли на кухню, заглянули в холодильник, покурили.

– У нее нет никакой еды, – сказал Слава.

– Любовная драма… – протянул Сергей. – Наверное, депрессия. Вот таблетки снотворного. Актеры – люди эмоциональные.

– А ты ее знаешь как актрису?

– Ольгу Ветрову? Видел фильм один хороший. Красивая… Не представляю, что с ней теперь будет… Если выживет.

– Да, я в шоке. И мне понравилось, как Масленников спасибо сказал этой старой игрунье, которая во всем виновата. Я б ее посадил, чесслово…

– Она – великая актриса. Слушай, а этот ее прикол с телефоном, – гениальный ход, согласись. Все преступление у нее в телефоне записано, понимаешь? Вдруг что-то интересное услышим.

– Брось. В лучшем случае Ветрова успела сказать: «Ах». Ничего умышленного тут и быть не могло. Какой идиот попрется днем убивать соседку гирей? С какой стати? Дело проще пареной репы, один ты, как всегда, в выигрыше. Осипов стопудово наймет тебя в этом разбираться.

– Не завидуй, это вредно для цвета лица. Не знаю, наймет ли меня Осипов, но Назарова точно на меня глаз положила. Представляешь, как мы будем смеяться, если она права? Время нападения ведь она точно вычислила. Сынтуичила, я бы сказал.

– Ты б завязывал с этой богемой общаться. Так и чокнуться можно. Это же надо такое слово изобрести: «сынтуичила»…

Часть вторая

Глава 1

– Лед тронулся, господа присяжные заседатели! – Сергей принял картинную позу и заговорил красивым баритоном, когда Слава Земцов и Александр Васильевич Масленников сели на диван и в ожидании уставились на него. А он, наслаждаясь их нетерпением, держал театральную паузу.

– Вам не кажется, что ему нечего сказать, а поговорить сильно хочется, вот он и опустился до плагиата? – обратился Слава к Масленникову.

– Нет, – улыбнулся тот. – Это не плагиат. Ему есть что сказать. Видишь, он не в джинсах, а в офисном костюме. Он явно встречался с кем-то, на кого хотел произвести солидное впечатление. Так, Сережа?

– Я не только хотел, Александр Васильевич. Я его произвел. На протеже чиновников разных уровней, владельца самых крутых многоуровневых автопаркингов и многого другого Марата Сейфулина, слышали про такого?

– Конечно, – кивнул Масленников.

– Этот бугор – не твой клиент случайно? – хмыкнул Земцов. – Я не удивлюсь. Знаю с десяток адвокатов, которые пашут день и ночь, возбуждая дела о клевете против СМИ, которые дают компромат на Сейфулина.

– Да, он такой, – задумчиво произнес Сергей. – Чист от компромата, как горный хрусталь от грязи. Это не сложно, поскольку у правоохранительных органов к нему никогда нет вопросов. Воспользуюсь опять классикой, хоть это плагиат, как считает Слава. «С таким счастьем и на свободе». Это не мой клиент. Скорее наоборот. Я считаю, что этот человек причастен к исчезновению Андрея Семенова, брата моего клиента Ильи Семенова.

– Есть доказательства? – заинтересованно спросил Масленников.

– Ага, – буркнул Слава. – Труп Семенова, выловленный из Днепра через полгода после того, как он утонул. Наверняка труп сейчас в багажнике Сережи и на нем татуировка «Здесь был Сейфулин».

– Неплохо для Земцова, правда, Александр Васильевич? Ошибаешься, у меня нет трупа даже без татуировки. И доказательств – тоже нет. Просто информация, пока неполная. Последняя сделка Семенова, закончившаяся конфликтом, связана именно с Сейфулиным. Семенов хотел арендовать здание под офис, Сейфулин ему кое-что предложил. Вроде даже на выгодных условиях, как сообщает источник, который я пока не называю. Он свою информацию нигде не повторит. Но вдруг между Сейфулиным и Семеновым возникли серьезные непонятки. Есть свидетели конфликта, во время которого этот Андрей разговаривал грубо, практически угрожал разоблачением Марату. Более того, в ноутбуке Семенова, который я получил от Лили, я нашел файл, куда Андрей скачал все контакты Сейфулина и записанный на диктофон – то ли на телефон Марата, то ли на свой – их последний разговор. Похоже, во время этой встречи Андрей забрал у Марата телефон. Там речь идет о мошеннической аренде, которую Сейфулин предложил Андрею, о выселенном из этого здания детском доме. Семенов угрожал не на шутку. Он сказал, что его люди окружили дом сына Сейфулина, который находится, как всегда, в наркотическом кайфе. Если что… Марат дрогнул. И еще. В мае два человека Сейфулина – Тамасов и Бритов – были в Киеве. В то самое время. Документальное подтверждение этого факта имеется.

– Ты хочешь сказать, что в мае в Киеве были только три эти москвича? – уточнил Слава.

– Можешь ерничать сколько угодно, но это серьезно, и ты не можешь этого не понимать. Свора Сейфулина гасит любые конфликты, топит компромат, о чем мы говорили только что.

– Слава, это на самом деле ценная информация, – поддержал Сергея Масленников. – Вот только дальше что?

– Вопрос интересный, – ответил Сергей с видом первого ученика в классе. – Не хватает каких-то пустячков, например, чьего-то признания или свидетельских показаний.

– Все. Цирк уехал, клоуны остались. Пустячков ему не хватает. Беги, ищи свои пустячки. Я, к счастью, не открывал дела по факту исчезновения Андрея Семенова. Сережа, я делаю свои дела, а ты, как только схватишь за руку того, кто утопил Семенова, сразу приходи ко мне. В этом случае – я рядом, особенно, если твой клиент с тобой расплатится. Мне нужно телефон новый купить. Этот глючит, сам набирает какие-то номера.

– Меркантильность – великое дело, пусть даже такая мелкая, какую мы сейчас наблюдаем. Слава, давай договоримся. Как только я найду что-то, указывающее на связь исчезновения Семенова с деятельностью Сейфулина, ты заводишь дело, так? Александр Васильевич – свидетель твоего желания раскрыть преступление. И всего лишь за новый мобильник. Я куплю тебе айфон пять, хочешь?

– Я свидетель того, что вы договариваетесь о взятке, – сказал Масленников с серьезным видом. – А если без шуток, то, Слава, здесь наверняка есть преступление. Таких совпадений не бывает: человек ссорится, даже угрожает чем-то бандиту, мы все это понимаем, каким бы приличным бизнесменом его ни выставляли, потом этот человек тонет, тела его не находят, и в том же месте в то время случайно оказываются люди этого бандита. Лично меня интересует и это дело, и драма семьи Семеновых, и я не исключаю, что и гибель Осиповой, дело которой ты ведешь, Слава, связано с исчезновением Андрея Семенова. Я все меньше верю в то, что он утонул сам. Ведь по делу Осиповой видно, что они встречались вплоть до поездки Андрея с семьей в Киев. Она могла что-то знать, и ее убрали. Ты так не думаешь?

– А какой смысл думать о фактах, которых нет. Будут факты, начну думать.

– О! – восхитился Сергей. – Что нам пообещали. Это же привилегия избранных – наблюдать, как думает Земцов.

– Да пошел ты со своими шуточками, – рассердился Слава. – У тебя нет других объектов? С Сейфулиным небось не особо шутил. Небось побоялся бесследно утонуть в Москва-реке.

– Спасибо, друг, – торжественно вытянулся Сергей. – Вот теперь, когда ты в гневе, понятно, что ты мне поверил. А это уже полдела. Значит, мы не просто вместе, но ты и меня будешь искать в проруби, если что… Или не в проруби.

– Кончай действительно, – рассердился уже Масленников. – Не накаркай. Эти люди на самом деле опасны. А мы с тобой будем всегда, что бы ни говорил Слава. И ты это знаешь.