355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгения Изюмова » Побег » Текст книги (страница 5)
Побег
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 00:26

Текст книги "Побег"


Автор книги: Евгения Изюмова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Может, я сплю? Тогда надо проснуться. А что надо сделать, чтобы проснуться? Встать и сходить в туалет.

– Ероха! – захохотал Гермас. – Да он такой же чудик, как и ты! Помнишь, как мы впервые встретились, ты тоже думал, что ты спишь!

– Немудрено, – посочувствовал Ерофей своему двойнику, сильно коверкая слова, – ты всегда являешься неожиданно, как чёрт из коробочки.

Упоминание о дьяволе богобоязненный Луи вынести не мог, поэтому вскочил на ноги, указывая на дверь:

– Прочь отсюда, богохульники, не смейте при мне упоминать богомерзкое имя сатаны!

Гермес оторопел: парень выслушал спокойно рассказ о смерти отца и взвился на дыбы при одном упоминании о чёрте. Нет, определенно, здесь все – чокнутые. Пьер, например, если при нём упомянуть дьявола, тоже весь дрожит, хотя запросто может зарезать любого, как барана, и рука не дрогнет. У Гермеса вдруг возникла забавная идея, и он спросил:

– Ты знаешь что-нибудь о Греции? Овид, Гомер, Зевс, – он помедлил чуточку, – …Гермес. Тебе это о чём-либо говорит?

У парня сразу же заблистали глаза:

– О, Греция, древняя Греция! – Луи аж засветился от восторга. – Конечно, знаю. Мне об этом рассказывал в монастыре Святого Лаврентия отец Бенедикт. Но там не знали и не почитали Господа нашего Иисуса Христа. Значит, они тоже – богохульники, язычники, – категорически заявил Луи, сразив Гермеса следующей фразой наповал: – Я богов Древней Греции не люблю, особенно Гермеса. Такой плут, вор и обманщик, хоть и бог. Фу! И слышать о нём не хочу!

Гермес, услышав такую нелестную характеристику себе, до того растерялся, что даже в задумчивости сел на кровать Луи. Ерофей фыркнул – самонадеянный его приятель привык к почитанию, а тут – на тебе! И слышать о нём не хотят! Наверное, Гермес тоже решил, что он спит, если потихоньку дернул себя за ухо и поморщился: больно дернул. И пока Гермес приходил в себя, Ерофей решил взять инициативу в свои руки:

– Луи, – сказал он, – погляди на меня внимательно. Я тебе никого не напоминаю?

Юноша хмыкнул:

– Да мало ли людей, которые кому-то кого-то напоминают? Лицо твое мне знакомо, ну и что? Видел где-нибудь в толпе. А если честно, то ты напоминаешь мне разбойника.

Тут уж не выдержал Пьер и заявил, несмотря на хорошо привитое чувство благоговения перед родовитым дворянином:

– Да ты взгляни на себя в зеркало, болван, может, и поймёшь, кто перед тобой стоит.

Луи, конечно, не знал, что перед ним простолюдин, хоть и одет по-дворянски, а то бы, наверное, отвесил Пьеру оплеуху. Но Луи не знал, потому встал и покорно направился к зеркалу. Ерофей понял замысел Пьера и встал рядом с Луи перед зеркалом.

– Ну? – спросил он нетерпеливо. – Теперь понял? Я же похож на тебя!

– Э-э-э… – лукаво погрозил ему пальцем Луи. – Ты меня не проведёшь, незнакомец! И если вы меня не оставите в покое, я сейчас позову стражу! – и он величественно выпрямился. Но надо сказать, что выглядел юноша в своей длинной ночной рубахе очень забавно. – Впрочем, – задумчиво произнёс он, – пожалуй, стражу я звать не буду, я лучше проснусь. Мне всё это снится, мне всё это снится… – и он побрёл к своей кровати.

Гермес закатился в смехе:

– Ну, ей Богу, Ерошка, я же говорю – он такой же, как ты, бестолковый и ни фига не боится, если ему вожжа под хвост попадёт.

– Вожжа? Где вожжа? – закрутился на месте Луи.

Бородатый незнакомец улыбнулся усатому черноволосому бандиту:

– А может он и впрямь мой предок? Ведь бабушка моя из Смоленска, а там проходили войска Наполеона. И как знать, может, моя пра-пра-прабабушка… – тут его лицо окаменело и, внезапно рассвирепев, Ерофей замахнулся на Луи. – У-у, гад! Надругался над девушкой, да?

Тут уж завопил молодой де Моршан:

– Нет-нет! – замахал он руками. – Я – девственник!

Гермес встал между ними, загородив широкой грудью Луи от Ерофея. Пьер ничего не понял, но бросился на помощь Гермесу и облапил со спины Ерофея. А Гермес, усадив Луи на постель, сказал:

– Во-первых, если ты думаешь, что спишь, то есть верное средство пробудиться: ущипнуть самого себя да побольнее! Коли больно, значит – не спишь. Во-вторых, приятель, если ты нам не веришь, то давай проводим тебя в одно место. Там ты встретишься с одним очень влиятельным человеком, и он повторит тебе то, что и мы сказали, думаю, ты поверишь ему, потому что это – граф Арманьяк.

– Кстати, – произнёс Ерофей, показывая юноше свою шпагу, – вот эта шпага что-нибудь тебе напоминает?

Луи схватился за ножны, и глаза его налились слезами – он узнал оружие своего отца.

– На этой шпаге я поклялся отомстить за твоего отца, – тихо вымолвил Ерофей, подумал немного и завершил, – и за своего – тоже, ведь ты, выходит, мне как брат. Мы должны вместе отомстить за нашего отца. Это дело чести – пуан д'онер. Понял, Луи? Поэтому собирайся, и мы пойдём сейчас к графу Арманьяку.

Луи вскинул голову, пристально посмотрел в глаза Ерофея, и решительно протянул руку к шнуру от звонка, чтобы вызвать своего камердинера.

– Ты что? – перехватил его руку Гермес. – Сам одеться не в силах?

Луи покраснел и, повернувшись к ним спиной, начал стягивать с себя ночную рубаху. При виде его тощих ягодиц Гермес весело хмыкнул. Молодой дворянин, вероятно, весь залился краской смущения, но это же придало ему и необходимую быстроту при одевании. Через несколько минут вся компания выскользнула из покоев де Моршана, направляясь к выходу. Но не тут-то было – невесть откуда вывернулась перезрелая возлюбленная Гермеса и гневно зашипела:

– О, неверный обманщик! И так ты благодаришь меня за мою любовь? Это, мон шер – мовэ тон!!!

Гермес подпрыгнул на месте – он совсем не ожидал увидеть её, видимо, плут рассчитывал улизнуть из замка без дополнительного общения с фрейлиной. Но раз это не удалось, Гермес тут же перестроил тактику своего поведения, отлично понимая, что если он сию минуту «не пожертвует собой», их компания вообще может не выбраться из дворца: разозлённая и обманутая в своих ожиданиях придворная дама может поднять тревогу, и тогда их, голубчиков, сцапают за пару минут. Виновато улыбнувшись Ерофею, дескать, прости, я очень хочу пойти с вами, но, увы, не могу, Гермес подарил даме широкую великолепную улыбку – бог-олимпиец не мог позволить, чтобы его поведение считали дурным тоном:

– О, моя прелесть, моя любовь, свет очей моих и стук моего сердца! Разве я смог бы уйти, не попрощавшись с тобой? О, моя милая, я – твой, и я спешу обнять тебя, и не здесь, а в твоём гнездышке, ласточка моя, – и он тотчас увлек за собой свою милую.

А Ерофей и Пьер вместе с Луи отправились в дом Арманьяка.

В отличие от Луи, граф Арманьяк был взбешен, когда его разбудили среди ночи. Но гнев его вскоре сменился удивлением, потому что перед ним стояли двое Луи де Моршан. Только один – юный, свежий, с наивным взглядом бледно-голубых глаз, а другой – бородатый с обветренным лицом, на котором выделялись ярко-голубые глаза. Арманьяк знал об их сходстве, но чтобы до такой степени… Потому Арманьяк лишь разевал рот, как выброшенная на берег моря рыба, да таращился на ночных посетителей. Бородатый Луи, начал говорить, как всегда, заикаясь:

– Не волнуйтесь, сударь, сейчас мы всё объясним…

– О, господин Арманьяк, – обратился к графу его двойник, – вы узнаете меня? Я – Луи де Моршан. Помните, три года назад вы были в нашем поместье на охоте?

– Да-да, – пролепетал Арманьяк, – да-да, я был там.

Ерофей почувствовал, что не сможет объяснить ошарашенному графу суть дела, и махнул Пьеру, мол, давай ты рассказывай. И Пьер сказал:

– Господин граф, пожалуйста, расскажите Луи, как погиб его отец.

– Чей? – тупо переспросил граф.

– Его, – показал Пьер на Луи.

– А его отец – кто? – недоуменно уставился граф на Ерофея.

Тот ухмыльнулся:

– О, господин граф, не беспокойтесь, мой отец тоже умер. Но, извините, вы лучше повторите этому юноше, как погиб его отец. А про меня, если захотите, вам всё расскажет Гермес, у него язык более подвешен, – и он не кривил душой, потому что его собственный язык был в настоящий момент совершенно дубовый.

Изумлённый, не пришедший до сих пор в себя граф Арманьяк, послушно рассказал молодому Моршану о смерти его отца, а потом тихо-тихо лег на свою постель, закрыв глаза. Наверное, он, как и Луи час назад, думал, что всё это происходит с ним в кошмарном сне. Вскоре он и в самом деле заснул. А молодой де Моршан стоял рядом безмолвный, остолбеневший от услышанного. Ерофей деликатно взял молодого человека за локоть и вывел его из спальни графа, который заливисто захрапел им вслед.

Утром, когда Гермес, усталый, с кругами под глазами, вернулся со свидания, в доме Арманьяка на удивление было тихо и спокойно. Граф Арманьяк спал, как младенец, не менее сладко спал и Луи де Моршан, а Ерофей и Пьер горячо обсуждали план мести де Лавалетту: как ни крути, а Ерофей в какой-то степени был сыном Анри де Моршана, и он прямо-таки пылал от ненависти к убийце старшего де Моршана. Кстати, нежданно обретённый братец Ерофею нравился. У него дома, там, где шумные улицы, светлые от неоновых вывесок, была сестра, но ей ведь не поведаешь о мальчишеских секретах, а как хотелось Ерофею иметь брата! И когда Гермес явился к ним, план был почти готов. Он азартно, несмотря на явную усталость (бедняге, вероятно, ночью пришлось немало потрудиться!), подключился к его обсуждению. В конце концов, было решено выманить де Лавалетта на охоту, и там с ним рассчитаться. А потом очередь дойдёт и до дядюшки. Оставалось самое трудное – убедить Луи не бросаться со шпагой на де Лавалетта и своего дядю сразу же после возвращения во дворец Карла.

Но их опасения были напрасными – проснувшиеся граф Арманьяк и Луи,адать новый вопрос, и плачет по ночам она отныне по убиенном сыне…разится Троянская войнаикса. увидев перед собой три бородатые физиономии, одарили их идиотскими улыбками. Граф думал, что всё ещё спит, а Луи совершенно не понимал, как оказался здесь. Что называется – заспал! И прошло немало времени, пока бандитская троица – так мысленно величал их Арманьяк – ещё раз всё втолковала ему и Луи. Но справедливости ради, надо сказать, что говорил один за всех Гермес – при необходимости этот плут мог бы ответ держать и за целый полк. Когда Луи уяснил ситуацию и впитал информацию, то друзья подивились происшедшим с ним переменам: перед ними вместо деликатного робкого юноши стоял разозлённый тигр, готовый тотчас разорвать убийцу на куски. Тут Гермес рассказал ему ещё и о стратегическом плане мести де Лавалетту.

И, как говорится: «Сказано – сделано!»

Луи предложил де Лавалетту отправиться на охоту, и тот, страстный охотник, согласился с радостью. Шпионы доносили, что войска Генриха Наваррского движутся медленно, Парижа достигнут не ранее как дня через три, потому можно было немножко и развлечься. К тому же, у де Лавалетта была своя причина оказаться с юным и хрупким Луи де Моршаном наедине, и самое лучшее место для этого – лес. Надеясь на благосклонность Карла, Лавалетт рассчитывал, что за все заслуги – а они немалые, как думал Лавалетт: его руками Карл убрал со своего пути многих противников – Карл подарит ему богатое поместье. И если Луи умрёт, то его поместье отойдет королю, поскольку у де Моршана-младшего нет пока прямых наследников, и де Лавалетт рассчитывал заполучить именно поместье Моршанов, которое очень нравилось ему. Так почему же не помочь юноше умереть? Его дядю, Андреа де Моршана, который наследовал бы за Луи богатое поместье, де Лавалетт не брал в расчёт, предполагая покончить и с ним.

И вот блистательная кавалькада вынеслась за городские ворота, где охотников ожидали псари со сворами собак. Протрубил рог, загонщики начали свою работу, дворянам же оставалась ждать, когда какой-нибудь зверь выскочит на них.

Луи предложил де Лавалетту сменить место засады, дескать, ему здесь не нравится – очень многолюдно. Де Лавалетт охотно согласился с Луи – он и сам жаждал оказаться с ним подальше от людей.

И они поехали в глубь леса. Гомон возбужденных охотников и лай собак вскоре стал не слышен. Де Лавалетт внимательно посматривал украдкой по сторонам, прикидывая, далеко ли они отъехали. Убедившись, что достаточно далеко, де Лавалетт выхватил пистолет и направил его на Луи:

– Прощайся с жизнью, Моршан. Я убью тебя сейчас, как убил твоего отца. Ты мне надоел, щенок! – и он приготовился выстрелить, но тут кто-то сказал с жутким акцентом:

– А ты надоел нам! – из кустов выехал… тоже Луи, только постарше, обросший бородой, и блеск его злых глаз не сулил ничего хорошего.

Вновь послышался хруст сухих веток, де Лавалетт крутнулся на месте и увидел, что из чащи выехали ещё двое. На их лицах застыли хищные улыбки, особенно зловеще ухмылялся черноволосый, кудрявый всадник.

Де Лавалетт ударил коня плетью – скорее, скорее вырваться из окружения! Но не тут-то было! Свистнул аркан, и жёсткая петля сжала горло де Лавалетта. Конь его, обожжённый чужой плетью, всхрапнул и ринулся вперед, скинув хозяина на землю. От удара у де Лавалетта потемнело в глазах, но пришёл он в себя гораздо раньше, чем думали окружавшие его враги. Он лежал и соображал, в какую сторону кинуться, кто из них слабее, и решил, что это – юный де Моршан.

Де Лавалетт резко вскочил на ноги и бросился на молодого человека, но не зря Луи показался друзьям разъярённым тигром – реакция у юноши была отменной, и де Лавалетт напоролся на его кулак. Гермес тотчас прыгнул вперед и сбил де Лавалетта с ног. Потом схватил его за шиворот, встряхнул хорошенько и прошипел:

– Вставай, шакал, и дерись честно, или же я из тебя сейчас душу вытрясу! – он выхватил шпагу и принял боевую стойку.

Де Лавалетт сплюнул презрительно и процедил:

– Не тебе, простолюдин, сражаться со мной! Прочь с дороги! Я буду сражаться с ним, – и он показал на Луи.

– Что? – разгневался Гермес. – Я – простолюдин?! Да я тебе сейчас!..

– Э-э-э, нет, – возразил Ерофей. – Он будет иметь дело со мной.

Де Лавалетт скептически посмотрел на Ерофея, который показался ему слабым бойцом, и рявкнул:

– Ну, тогда молись! Я сейчас тебя убью!

– Не говори гоп, пока не перескочишь, – непонятно высказался незнакомец, похожий на Луи, и отсалютовал шпагой,

Взглянув на шпагу незнакомца, де Лавалетт похолодел – он узнал оружие старого де Моршана.

– Защищайся, зараза! – воскликнул незнакомец и… подмигнул, усмехнувшись при том с такой издёвкой, что де Лавалетт, задохнувшись от ярости, бросился вперёд, ничего не видя перед собой, намереваясь первым же ударом покончить с незнакомцем. Но тот ловко уклонился, и Гермес похвалил:

– Молодец, Ерошка, поддай ему!

– То ли ещё будет, тра-ля-ля!! – Ерофей отскочил в сторону от резкого выпада врага и, оказавшись за его спиной, пнул изо всех сил в зад. Де Лавалетт споткнулся и упал, но тут же, вскочив пружинисто на ноги, с бешеным рёвом бросился на Ерофея: «пендель» во все времена являлся позорным ударом. Однако Ерофей был начеку и отбил яростный удар шпагой, но поморщился: рану в плече пронзило болью. Это не ускользнуло от взгляда коварного врага, который неожиданно со всего маху нанес удар шпагой как простой палкой по больному плечу противника. Ерофей выпустил от боли шпагу из руки, рухнув на колени.

Де Лавалетт издал торжествующий клич, и его удар неминуемо бы достиг цели, но тут Луи сделал выпад и вогнал свой клинок на треть в грудь де Лавалетта. Сам же отступил на шаг назад. С точки зрения дворянина это было, конечно, нечестно, но Ерофей мог погибнуть, потому юноша бросился ему на помощь, не раздумывая о чести дворянина.

Де Лавалетт изумленно посмотрел на клинок, на Луи, и так, с удивлением в глазах, он и упал, устремив свой взор в небо – Луи попал ему в сердце…

В дом к Арманьяку вернулись только Луи и Пьер.

Они простились с Гермесом и Ерофеем у тела де Лавалетта. Луи уже осознал, что его новые друзья – не просто иноземцы, а жители дальних стран, о которых Луи не только не знал, но даже представить себе не мог, что это за страны. И вот им пришло время возвращаться, тем более что миссия его новых друзей (они поведали Луи де Моршану про все свои приключения) уже выполнена – всё готово к встрече Генриха Наваррского, ворота перед ним будут широко распахнуты.

В сердце Луи поселилась грусть. Он был единственным сыном, у него никогда не было брата, потому что мать его рано умерла, а отец, очень любивший её, до конца жизни своей предпочёл жить в одиночестве. Но вот появился этот странный человек, похожий на Луи как две капли воды. Почти брат. Юноша знаком с ним лишь три дня, а полюбил всей душой и привязался как к настоящему родному человеку. И друзья у него – отличные люди, немного шальные, зато верные и надёжные. О таких друзьях Луи всегда мечтал. Но приходится расставаться: накануне Гермес и Ерофей решили уйти в свои параллельные миры.

У Луи защипало глаза. Хотелось зареветь, как в детстве, и уткнуться в отцовские колени, но отца убили (дядя Андреа не в счёт, Луи обязательно поквитается с ним за смерть отца), и никого теперь у Луи нет на свете, кроме этого странного парня да его друзей. Юноша перешагнул через труп поверженного врага и уткнулся носом в грудь Ерофея, его плечи вздрогнули, он всхлипнул. У Ерофея от этого защемило сердце, и он крепко прижал к себе Луи – своего неожиданно обретённого брата. К ним подошёл Гермес, высокий, плечистый. Он обхватил обоих за плечи, как отец сыновей. Гермес, казалось бы, их ровесник, но в то же время – старый, мудрый и сильный.

– Ну ладно, ладно, – пробормотал Гермес, – ну чего вы сопли развели, хватит вам, а то и я заплачу. Пьер, останови же их – ревут в три ручья, – жалобно попросил он товарища.

Но Пьер тоже вытирал глаза рукавом. Он представить себе не мог, как будет жить без шалопутного Гермеса, без Ерофея, который для него был и останется навсегда Луи, правда, теперь он мысленно называл его Луи-старший. Эти люди возникли неожиданно на его пути, много дней и ночей были вместе, сражались бок о бок, защищали друг друга, выручали в чёрную минуту. Пьер готов был умереть за своих друзей. Но в то же время он понял, что намного нужнее юному графу Луи де Моршану, который тоже не менее неожиданно, чем те двое, вошёл в его жизнь и прилёг к сердцу. Пьер решил, что никогда не покинет его, и если понадобится, то и умрёт за него… И Пьер шагнул вперёд, обнял своих друзей. Иначе он никак не мог выразить то, что переполняло его душу.

А Гермес между тем тихо вымолвил:

– Ну, ребята, хорошие вы, черти, – Луи-младший и настоящий даже не шелохнулся при этом сравнении, понимая, что Гермес не имел в виду ничего дурного, – однако нам с Ерохой пора домой. Вы только не забывайте нас, ладно? Вы поезжайте, а мы чуть погодя.

Ерофей оторвался от Луи, снял перевязь со шпагой и подал её ему:

– Держи, братишка, это по праву твоё. И Султана береги, он – хороший конь и товарищ, он всегда тебя выручит в трудную минуту. А ещё… – он снял с шеи образок, подаренный Мари, и надел его на шею Луи. – Вот, возьми. Поезжай в Шатодиен, найди барона Лавасье, у него есть дочь – Мари, самая прекрасная девушка на свете. Так случилось, что я оказал ей услугу, но, думаю, что Мари – твоя судьба, твое счастье.

Обнял Ерофей и Пьера:

– Ну, бродяга, прощай, мы хорошо вместе повеселились, не забывай про нас.

Пьер и Луи вскочили в сёдла, взяли в руки поводья коней Ерофея и Гермеса. Султан, словно почуяв разлуку с хозяином, вздёрнул голову и тревожно заржал. Ерофей бросился к нему, схватил обеими руками его голову и поцеловал прямо в нежные трепещущие ноздри. Потом оттолкнул коня от себя и закричал, чуть не плача:

– Да гоните же прочь! Быстрее! – и шлепнул Султана по крупу.

Пьер и Луи скрылись в лесу, стук копыт затих вдали, и стало тихо-тихо, даже ветер не посмел зашуршать листвой. Ерофей смотрел туда, куда уехали товарищи, и слезы струились по его лицу.

– Ерошка, – позвал Гермес, – не грусти, они теперь и без нас разберутся со всеми, а мы… – он взмахнул рукой и с грубоватой нежностью приказал: – Седлай что-ли конька-горбунка, и рвём когти, – Гермес кисло улыбнулся и похлопал себя по крепкой шее.

Ерофей Горюнов, без пяти минут инженер, чинно шагал по улице, поддерживая под локоток девушку своей мечты – Изольду с параллельного курса.

Ночной город посапывал под одеялом, посмотрев очередную серию «Тропиканки». Бодрствовали только влюблённые да неоновые рекламы, которые безразлично подмигивали усечёнными надписями – вместо «Бар» иной раз светилось сельскохозяйственное «ар», а «Торгоград» превращался в ругательское «Торго…гад». Мимо мчались, светя зазывно зелёными огоньками, такси. Водители некоторых машин даже притормаживали рядом и предлагали увезти, куда надо и даже дальше, было бы заплачено. Но вот как раз с «заплачено» у студентов всегда напряжёнка. Ерофей с Изольдой шли и шли по ночному городу, останавливаясь, чтобы поцеловаться, и Ерофей всё время удивлялся, отчего у девушки такие холодные губы. Так и дошли до дома Изольды, постояли несколько минут возле подъезда, и она, доставая из сумочки ключи, сказала, что родителей нет дома, так что Ерофей, если, конечно, желает, может подняться к ней на чашечку кофе.

Ерофей подумал, почесал горбинку носа – эту привычку он приобрёл недавно – и согласился. Он поднимался следом за Изольдой по лестнице, и ему казалось, что однажды с ним уже такое было. Изольда никогда не говорила, на каком этаже живёт, но Ерофей почему-то был уверен, что на третьем. Так и случилось, они и впрямь остановились на третьем этаже. Заходя в квартиру, он уже знал, что сейчас девушка проведёт его в комнату прямо по коридору, а кухня – с левой стороны. Изольда и в самом деле провела его в комнату, а сама отправилась на кухню – в дверь налево – чтобы приготовить кофе и лёгкий ужин.

Ерофей подумал, что она сейчас принесёт яичный омлет и бутерброды с сыром – так и случилось. И чтобы ни собиралась сделать Изольда, он предугадывал её действия: вот сейчас откроет бар в шкафу и достанет оттуда бутылку вина со множеством медалей на этикетке, поставит на стол бокалы, вот сейчас предложит выпить и подаст ему штопор…

Где он это видел? В кино? Ведь не телепат же он, да и не верил Ерофей в возможность человека «читать» чужие мысли, а в свои подобные способности – тем более. Ерофей, озадаченный странным феноменом, не заметил, как Изольда села рядом с ним, касаясь его бедром и плечом. Улыбнувшись, спросила, подавая бутылку с вином:

– Выпьем?

Ерофей молча принял бутылку из её рук, попросил штопор, долго и неловко открывал бутылку. Наконец пробка с лёгким хлопком вылетела вслед за штопором, и Ерофей налил вино в бокалы из чешского стекла.

– Ну, за нас и нашу любовь? – играя глазами, провозгласила Изольда, приподняв бокал на уровень глаз, и Ерофей чуть не подавился бутербродом, потому что секунду назад уже знал, что скажет Изольда. Господи, да что же это за наваждение?!! Он залпом выпил вино, голова у него сразу же «поплыла», потому что с утра у него во рту и маковой росиночки не было – защищал сложную курсовую работу, и было не до еды. Потом они пошли с Изольдой в кино, затем долго гуляли. Словом, решил Ерофей, на голодный желудок пить вредно.

А Изольда вдруг обняла Горюнова и…

– Я люблю тебя, – прошептала она, подставляя губы для поцелуя.

Сердце Ерофея забилось (у каждого забьётся, когда ему признаются в любви), и только Ерофей начал целовать по-прежнему холодные губы, как услышал чей-то свистящий злой шип за плечом: «Ерош-ш-ш-ка! Делай отсюда ноги! Я не буду тебя сто раз выручать!»

Ерофей испуганно обернулся: кто там шепчет, ведь в комнате никого, кроме них, не было. И тут он сообразил – не иначе ангел-хранитель, как утверждает бабушка, у него и впрямь имеется, и он предостерегает Ерофея от опрометчивого поступка, о котором потом бы пожалел! О, Ерофей прекрасно знал, чем завершатся эти неискренние поцелуйчики! И как он только до сих пор не ощутил холода губ Изольды, не заметил безразличия в её глазах!! Да ведь он и сам не любит её!!! И… даже не желает. Перед ним возник образ светловолосой девушки с ласковыми светло-карими глазами, которая разительно отличалась от Изольды внешностью и, наверное, кротким нравом. Образ девушки его настоящей мечты! Ерофей вскочил на ноги, пробормотал:

– Изольда, извини, я забыл… Я обещал маме быть дома… – и ринулся в коридор.

Он бежал вниз, перескакивая через несколько ступеней, на ходу надевая плащ и шепча: «Ох, ну и балда же я, чуть не попался как кур в ощип, ведь не нужна она мне!! Ох, и дурак!» – и услышал опять за плечом, на сей раз насмешливое: «Про то все знают, один ты переоцениваешь свои умственные способности».

«Ну вот, – подумал с огорчением Ерофей, – еще и слуховые галлюцинации начались. – И тут же воспрянул духом: – Я найду её, девушку своей мечты!».

март 1996 г.



This file was created
with BookDesigner program
[email protected]
1/13/2010

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю