Текст книги "Нам нельзя! (СИ)"
Автор книги: Евгения Бузмакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– А это, – склоняюсь ниже, к самому лицу девушки, разворачиваю ее ладонь и вкладываю в неё несколько десятков свёрнутых, долларовых банкнот, – ваше молчание! Вы с приятельницей, ничего не видели и не слышали!
Девушка едва заметно кивает, прячет под стол свою свернутую к кулак руку, с зажатыми в ней деньгами.
Уношусь прочь, пока Кристина не встретилась на моем пути. Сейчас мне надо хорошенько все переосмыслить, решить, что же делать дальше и как быть? Раздраженно морщусь, мерзко от своего гложущего меня поступка. Вспоминаю слова, сказанные мной буквально несколько минут назад. Кривлюсь. Каков Идиот! Настоящий Кретин! Трус! Повёл себя даже хуже какого-то незрелого мальца, вроде бы взрослый мужчина, но похоже на деле все совершенно иначе. Как вообще в голове зародилась идея, мысль сказать такое?
Бью ладонью по лбу, раздосадовано провожу по лицу рукой. Как мог сказать ей не приближаться ко мне, когда сам всегда искал встречу! Как и сегодня ворвался в эту чёртову примерочную. Безрассудно. Движимый одними лишь эмоциями. Мозг будто отключился, а ноги вели в самом нужном для меня направлении. Именно туда. К ней. К Екатерине Войной. К девушке, которая забрала мой покой. Невероятная, потусторонняя сила тянет, притягивает к ней. Вижу, слышу ее и теряюсь, забываюсь. Нахожусь где-то за гранью реальности, между небом и землей! Самозабвенно! Пропадаю! И это с каждым новым днём начинает выводить из себя.
Настоящий полнейший кретин. Напоминаю себе своего сына, совершая такие необдуманные, лишённые всяческих разумных объяснений ошибки. Повёл бы Стас себя так, ему нашлось бы с легкостью оправдание, все можно было списать на молодой возраст и неопытность, когда мне, черт возьми… не простительно допускать подобного! Мое собственное поведение нельзя ничем объяснить. Его никак не понять, даже самому себе. Где ясный ум, рассудительные мысли и обдуманные уравновешенные поступки. Где тот взрослый, уверенный в себе мужчина, расчётливый и рассудительный, который несколько раз взвесит, отмерит, а уж потом будет рубить с плеча! Где он? Что произошло с ним!
Эта девушка побуждает, превращает рядом с собой в глупого потерявшегося мальчишку, управляемого только лишь одними животными, первобытными инстинктами. Или сам виноват во всем, что происходит со мной?
Виктор Громов не такой! Уж точно не глупый мальчишка, у которого вместо мозгов перекрученный фарш! Не могу, не хочу, не желаю разрушать то, что так долго, усердно выстраивал, потом и кровью пробивался вперёд, рыл землю руками, удваивал свои капиталы и закреплял за собой уверенную, непоколебимую, превзойдённую репутацию прекрасного мужчины.
Господи… да какая может быть репутация? В первую очередь не хочу, чтоб в этот грязный, жестокий мир очерняющей желтой прессы попала именно она. Катя – светлая, добрая, будто лучик солнца в ненастный день! Ласковая, чувственная и податливая девочка. Молодая, наивная, которая повелась на мое мужское очарование. Или все же я повелся?
Разницы как таковой нет! Понимаю, что нас двоих тянет неизвестной, необузданной, непреодолимой силой друг к другу. Хочу быть рядом, допускаю мысль разорвать помолвку, все договоренности, сгрести в охапку девчушку и увезти как можно дальше. Скрыться от посторонних, завистливых глаз, любить часами на пролёт ласкать ее тело. А после подарить себе новый шанс! Стать отцом во второй раз! Но….здравым трезвым умом понимаю, что нам нельзя! Это неправильно! Не поймут! Не получится, она слишком молода. Не готова! Не сможет быть со мной, не подстроится. Разные взгляды на жизнь, разные позиции. Ей нужен кто-то моложе, подходящего круга.
Я погублю ее! Погублю себя! Уничтожу нас! И обреку на нескончаемые страдания! Не готов бросить Екатерину в огонь! Хоть безумно хочу гореть в нем вместе с ней!
Глава 23
Жестокие слова вонзились глубоко внутри моего сознания, отложились под коркой головного мозга. «Все это было большой, нелепой ошибкой…. «Забудь обо мне, не смей приближаться…».
Идиотка… настоящая дура!
Нееееет….. возможно поддалась какому-то необъяснимому, лишающего всяческого ума наваждению, но уж точно идиоткой являюсь не я, а он! Виктор Громов! Это не я ввалилась в эту чёртову примерочную, не я начала весь наиглупейший фарс! Громов – старший похоже мнит себя каким-то мессией! Чертов глупец, решил поиграть в свои «взрослые, разумные» игры, но не на ту нарвался! Ещё посмотрим кто кого!
Нам периодически приходилось встречаться, как никак его сын в скором времени станет моим законным мужем. Наши встречи лишены каких-либо пререканий, стычек, в принципе, слов. Мужчина попросту всячески игнорирует мое присутствие, а если и приходится поддерживать разговор, то все сугубо, нейтрально, по – деловому и отчужденно. Он даже старается не старается в мою сторону, а мимолётные взгляды не сулят ничего доброжелательного. В темных глазах, которые буквально недавно смотрели с неиссякаемым неприкрытым желанием и похотью, сейчас наполнены лишь одним: отстранённостью, отчуждением и холодом.
Безразличие! Так даже лучше! Я приняла условия предложенной игры. Между нами, никогда ничего не было и быть не может. Он – мой будущий свёкр, о котором следует лишь вспоминать, когда не далекие «любимые» родственники решат заявиться в гости к новоиспеченной молодой семье. А я – невеста, будущая жена Станислава Громова! Больше нет другого, только так…
Пришло время окончательно смириться с своим нелегким положением. За последним несколько недель поняла, что Стас не такой уж и плохой, мы сблизились, он даже начал мне нравиться и вызывать радостные, неподдельные эмоции от наших встреч. Все суждения – ошибочны! Конечно же остался ряд волнующих вопросов по поводу его порой безбашенного, сумбурного поведения, идиотских, не поддающихся логическому объяснению поступков. Уверена, что следует ещё немного подождать и пойму, в чем действительно заключается суть всей проблемы. Пойму то, что сейчас остаётся неясным!
Стас оказался внимательным, отзывчивым, добрым и чутким парнем. И похоже он сможет стать замечательным мужем и семьянином. Сможет стать для меня всем.
– Катя, – толкает в бок Стас, вырывая из самозабвенных мыслей, – хватит витать в облаках.
Часто моргаю, снимаю нахлынувшее наваждение, широко улыбаюсь.
– Прости, задумалась, – виновато опускаю глаза.
– Ничего страшного, пойдём– парень тянет меня за руку и тащит к большому, крутому утёсу, – я тебе кое – что покажу, тут очень красиво. Уверен, тебе понравится.
Плетусь следом, спотыкаюсь о скрытые в густой растительности камни, покрепче сжимаю горячую ладонь Стаса, смотрю лишь себе под ноги, боюсь упасть и ненароком свернуть шею. Не успеваю сориентироваться, не замечаю резкого торможения и впечатываюсь в массивную, мускулистую спину своего будущего мужа.
– Ой, – лавирую в воздухе, пытаюсь удержаться на месте.
– Аккуратнее, – Стас хватает за плечи, тянет на себя и прижимает к своей грудной клетке, – держу! Не упадёшь, не бойся. Я не позволю.
Нежные, ласковые поглаживания, бархатный с лёгкой хрипотцой голос действует гипнотически. Заставляют расслабиться, обвить руки вокруг мужской талии и уткнуться носом в часто вздымающуюся горячую грудь, вдохнуть едва уловимый цитрусовый аромат с нотками хвои.
Замираю, сейчас так хорошо! Получается забыться и не думать о постороннем, лишнем и ненужном. Хоть на секунду ощутить легкость, спокойствие и умирание.
– Смотри, сейчас все пропустим, – Громов – младший нехотя отстраняется, указывает куда-то вдаль, становится позади меня и обхватывает руками мое дрожащее тело, укрывая от дуновения летнего, вечернего ветерка.
Невероятно красивое зрелище предстаёт пред глазами. Большое багрово– красное небо, озаряется последними радужными, яркими, расписными красками, прощается с летним днём, ласково дарит последний тёплые лучи уходящего за горизонт солнца. Прекрасное, волнующее виденье, которое длится считанные минуты, а после сменяется тихим, беззаботным, безоблачным темным небом с миллиардом поблескивающих вдалеке огней.
Губы растягиваются в улыбке, нежной и мечтательной. Невероятно и так пленительно! Этот момент запомнится, останется со мной навсегда! Подобное просто невозможно забыть, хоть кажется таким обыденным… но все же … сейчас, не для меня.
– Как же красиво, – шепчу, завороженно наблюдаю как несколько звёзд срываются с места и летят вниз, оставляя едва уловимый рассеивающийся след своего секундного падения.
– Красивооо, – повторяет за мной жених, протяжно затянув последнюю букву, – но ничего не сравнится с твой красотой, – горячее дыхание обдаёт мою шею, губы касаются нежной кожи запечатлевая лёгкий, невесомый поцелуй.
Разворачиваюсь. Встречаюсь взглядом с пронзительным, всепоглощающим взором, от которого все внутренности сжимаются. В объятиях Стаса очень тепло и уютно, жар, исходящий от его тела, согревает и в тоже время будоражит, манит и притягивает. Сильные ладони скользят по обнаженным плечам, поднимаются выше, обхватывая мое лицо. Мужчина склоняется ниже, медленно и очень аккуратно, невесомо касается моих губ своими, будто и вовсе боится спугнуть напором, порывистостью действий. Замирает, ждёт ответной реакции. И я отвечаю, решительно подаюсь вперёд, углубляю поцелуй, превращая его из целомудренного в грубый, напористый, требовательный, жадный и жаркий.
Не знаю, что именно сказывается на мне! Возможно, сегодняшняя атмосфера? Мужчина с горячей кровью и открытым сердцем или усталость накопившихся дней?!
Целую так, будто в последний раз, забираю, впитываю, требую большего. Срываюсь с цепи. Запрокидываю руки вверх, обвиваю шею Стаса и прижимаюсь к нему теснее, если это вообще возможно и допустимо. Губы покалывают, болят от лютого натиска, но не смею разорвать контакт, пресечь, остановить случившуюся глупость. Минутную слабость. Не хочу! Не знаю, может таким образом пытаюсь вытолкнуть из головы все воспоминания о Викторе, стереть все прикосновения, заменить, оставить невидимый отпечаток другого мужчины?!
Не пойму, что именно испытываю. Поцелуй не слишком отличается, такой же требовательный, настойчивый и будоражащий. Лишающий не только кислорода, но и ума, посторонних мыслей. Вроде бы схожий, но в тоже время такой другой.
Стас очень схож с отцом. Манеры, жесты и даже движения. Я гублю саму себя! Не могу забываться в человеке, так цинично его использовать.
Упираюсь ладонями в мужскую грудь в попытках оттолкнуть, но он ничего не замечает, а только лишь настойчивее подаётся вперёд, вжимает в себя, обволакивает своей уничтожающей энергетикой, словно мой протест действует на него не отрезвляюще, а наоборот побуждает действовать дальше. Мужчина плавно скользит по моей талии, опускает ладони на округлые ягодицы, подхватывает на руки. Испуганно взвизгиваю, инстинктивно хватаюсь за широкие развитые плечи, обвиваю ноги вокруг его талии.
Идиот… ещё не хватало свалиться с этого чёртова утёса.
Будущий муж будто почуяв мой страх, обратно ставит на ноги, не прерывает своих мучительных ласк, продолжает терзать губы, блуждать руками по – хрупкому стану.
– Стас, – доносящийся со стороны голос заставляет вздрогнуть, а Громова – младшего прервать поцелуй.
Упирается лбом в мой лоб, дыхание прерывистое, жадно хватаем ртом воздух.
Катя…, повторяется настойчивый, звонкий зов, – ах… простите. Мы вам, кажется, помешали, – в голосе звучит искреннее сожаление, – просто вы ушли и ничего не сказали. Мы с Витюшей начали переживать и пошли вас искать, похоже зря… волновались.
Стас отодвигается от меня, удрученно вздыхает.
– Да, Кристина, помешали, – сквозь зубы шипит жених, чего переживать то? Катя со мной в полной безопасности. И кто переживал? Ты что ли? Или ты? – переводит взор на отца.
Громов – старший смотрит прямиком на меня, невыносимо долго, с прищуром. Отвожу взгляд, даже не имею никакого желания лицезреть какие он испытывает эмоции в данный момент, хотя… нагло вру! Сама себе вру, хочу! Ещё как хочу, но не смею посмотреть на него. Должна вести себя подобающе, будто Виктор совсем ничего для меня не значит. Испытываю к его персоне полное безразличие. А его план по сводничеству сработал, свершилось желаемое. Цель достигнута.
– Никто не переживал! Просто вышли прогуляться, – громко с некой отстранённостью в голове проговаривает Виктор, – а тут вы!
Кристина видимо что-то хочет сказать, возразить его словам, но не смет перечить. По ее вскинутым от удивления бровям и расширившимся глазам, становится предельно ясно, что они явно не просто так прогуливались, целенаправленно искали нас и похоже инициатором этих поисков был именно Виктор Александрович.
Ну, конечно, я так и думал, отвечает вровень тону отца.
Непроизвольно поёжилась. Не хочется, чтоб отец и сын устраивали перепалки и войны из-за меня. Куда я влезла? Во что ввязалась?
– Пойдём, Кать, – обнимает, – ты уже замёрзла.
Киваю, беспрекословно следую вперёд, направляемся обратно к загородному дому четы Громовых, куда приехали по – особому, настойчивому требованию пассии Виктора Александровича.
Идём впереди, Стас всю дорогу не отходит от меня, всячески поддерживает и согревает. Все бы ничего, но настойчивый, прожигающий, просто испепеляющий взгляд – напрягает. Складывается впечатление, что готова воспламениться и именно в тех местах, где соприкасаются руки Громова – младшего с моей нежной кожей. Знаю, кому именно принадлежит он. Уж явно не Кристине.
– Стас, – останавливаюсь.
– Идите вперёд, мы вас догоним. Не переживайте, – акцентирует внимание на последнем произнесенном слове, – с нами ничего не случится, а для уединения можно найти более подходящее место, тем более скоро Катя станет моей законной женой и у нас будет вся жизнь впереди. Правда ведь? – в этот раз обращается ко мне.
– Конечно, – уверенно и храбро отвечаю, без какой-либо дрожи в голосе о выдающей нашу наглую ложь.
Виктор раздраженно фыркает, что-то бубнит себе под нос, бросает короткий взгляд в мою сторону и спешит как можно скорее удалиться прочь.
Хватаю Стаса за руку, лишь когда полностью убеждаюсь, что нас никто не слышит.
– Что ты вообще творишь?
– А что я творю? – делает вид будто не понимает к чему я клоню.
Стряхивает мою руку и движется вперёд. Тяжело, раздраженно выдыхаю, борюсь с внутренним раздражением, следую за ним.
– Стас, – не слышит, лишь делает вид, – Стас, – вскрикиваю громче.
– Ну что? – резко разворачивается ко мне.
– Что происходит? Что сейчас было на склоне? К чему это все? Ты же помнишь нашу договоренность!
– Ты сама ответила на поцелуй! Да ещё и с такой пылкостью! Я – Мужчина, Катя, – разводит руки в стороны.
– Это все усугубляет. Идёт вразрез плану. Ты помнишь наш уговор? – занимаю воинственную позу, осталось только пристукнуть ногой для пущей убедительности.
– Помню. Но все поменялось. Правила изменились. Он не заслуживает тебя! Я не помогу влюбить в тебя отца! Не теперь, не сейчас! Ты скоро станешь моей женой! Настоящей, а не фиктивной!
Глава 24
– Помню! Но всё поменялось! Правила изменились. Он не заслуживает тебя. Я не помогу влюбить в тебя отца! Ты скоро станешь моей женой. Настоящей, а не фиктивной! – глаза блестят, светятся, нет… горят в сгущающихся сумерках ночи, коварная улыбка играет на губах.
Ну всё приплыли. Допрыгалась, хотела поиграть в кошки – мышки и проиграла, да так, что невольно попалась в лапища наглого, довольного котяры. С морды которого не прекращает сползать лукавая улыбка, а расползается всё шире и шире.
Испытываю смятение, ошарашена. Озадачена. Нет… нервно машу головой. Всё это какая-то путаница…
Впиваюсь ногтями в мягкие ладони, сжимаю пальцы до побеление костяшек.
«Вот уж не угадал, не бывать этому. Ничьей женой не собираюсь становиться. Всё глупость». Наш договор заключается совершенно на других правилах и условиях, но вот что происходит сейчас, мне не понятно. Возмущению нет предела.
Злюсь, решительно вскидываю голову вверх, двигаюсь вперёд, прямиком в направлении Стаса, так и хочется в данный момент перетянуть его чем-то тяжелым. Гляди-ка, что удумал!
– Ты прикалываешься сейчас? – выставляю руки вперёд, со всей силы толкаю Стаса в грудь, – никакой женой не собираюсь становиться! Ты обещал, что поможешь мне! Ты ведь не хотел этой свадьбы. А как же та – девушка? Стас, ты же говорил, что влюбился в неё, – прикрываю глаза, к горлу подступает ком, вот-вот расплачусь, – максимум, что может произойти, если свадьбы не избежать, то мы будем жить фиктивно, не более того. Я не буду против, если будешь посещать свою «возлюбленную», даже прикрою если что.
Непрерывно тараторю, говорю с некой взволнованностью в голосе, с дрожью, с придыханием.
– А ты? Будешь трахаться с моим отцом? – заинтересованно смотрит поверх меня, будто там что-то действительно стоящее и интересное, хочется развернуться и тоже лицезреть объект его заинтересованности.
– Нет, – честно и открыто выкрикиваю. – то, что я имела глупость и неосторожность рассказать о нашей интрижки с Виктором Александровичем, не значит, что теперь будешь постоянно об этом упоминать. Я не спала с твоим отцом! И не собираюсь. Вспомни, о чём именно мы договаривались, – прикрываю глаза, напряжённо покусываю губы, – влюблять Виктора в меня… это… было спонтанное, глупое предложение. Необдуманный поступок! Ненужные слова, вырвавшиеся из моего рта.
Облизываю пересохшие губы, смотрю далеко за горизонт.
– Я не хочу, чтобы Виктор Александрович хоть что-то испытывал ко мне, – слова звучат слишком тихо, более походят на шёпот, – не цепляйся к этим необдуманным, идиотским словам, – судорожно сглатываю, отступаю от Стаса, устало потираю ладонями лицо, – я хочу выбраться из своего дома. Пусть даже через брак, но это лучше! Ты лучший вариант! Где уверенность, что не появится другой жених, после твоего ухода.
– Ну спасибо, – затяжной смешок, – что настолько плох для тебя? Ну куда уж мне, я же не Виктор Громов, а всего – лишь зародыш, воспроизведенный от его биологического материала.
Разворачиваюсь, наблюдаю как Стас нервно ерошит волосы, ожидает моего ответа. Моментально становится не по себе, угрызение совести сводит с ума.
– Дело не в этом. Ты и без меня знаешь, что очень умный, хоть порой стараешься выглядеть полным идиотом. Симпатичный, нет… даже красивый. Рассудительный, очаровательный мужчина, но…, – срываю листок с колышущегося ближайшего кустарника, прокручиваю в руке, под сумеречным небом не удаётся рассмотреть его натуральный, естественный оттенок, – я просто не хочу каких-либо отношений и вообще, мне надо учиться, а после… возможно, отец всё же позволит заняться семейным бизнесом.
Раздраженно сжимаю ни в чём неповинный листочек в ладони, мну его, пропускаю сквозь пальцы, растираю, превращаю в небольшой скрученный потемневший катушек, а после удрученно выдыхаю и отбрасываю его в сторону.
– Расслабься, – выдаёт ровным, спокойным голосом Стас, – я пошутил. Просто приятно наблюдать за тем, как отец напрягается, ревнует и покрывается мелкой испариной от злости. Это будоражит!
Кривлю лицо, качаю головой и отвожу взор в сторону.
– Хорошо, если всё в действительности так, как ты говоришь, – двигаюсь вперёд, прохожу мимо Громова – младшего, – пошли! А то опять искать пойдут. И ещё, – останавливаюсь, оборачиваюсь в полуоборота, – больше не надо пытаться меня поцеловать!
Стас ровняется со мной, пытается пройти мимо, но мой пронизывающий взор заставляет немедленно остановиться.
– Можно сказать, что ты сама поцеловала меня сегодня! Это ведь даже не поцелуй. Ты – тигрица, накинулась на меня! Ещё чуть-чуть и всё, лишила бы чести прямиком в густой, высокой траве! – открыто посмеивается, обнажая свои белоснежные зубы.
– Стас, – гневно шиплю.
– А фистинг приветствуется? Оральные ласки? Откровенные прикосновения? – с некой издёвкой в голосе не унимается жених.
– Стааааас…, – разгневанно делаю шаг в его сторону, – сейчас точно прибью тебя!
– Тише, тише…, – выставляет руки вперёд, показывает, что сдаётся и больше не смеет изводить дальше, – больше не буду. Не прикоснусь к тебе… но лишь до тех пор, пока ты сама об этом не попросишь!
Глава 25
Что за бред?! Я и не попрошу! Глядите чего удумал-то!
Обратная дорога к особняку, сквозь темноту ночи и извилистые, заросшие густой порослью высокой травы дорожки, оказалась тем ещё испытанием. То и дело была на грани срыва, цеплялась лёгким, шифоновым платьем за колючие ветки кустарников, разрывая его края в клочья и царапая ноги в кровь. По рукам били хлесткие ветки, а в лицо лезли назойливые крылатые ночные обитатели, настырно попискивая вокруг меня, стремясь вкусить молодого тела.
– Катя, ну куда ты так спешишь? Подожди! – Стас пытается поспеть за мной, чертыхаясь позади меня, – аккуратнее, прошу!
Но кто бы его слышал и слушал! Сейчас хочу скорее добраться до цивилизации и уехать как можно дальше, оказаться в своей комнате и упасть на большую, мягкую перину. Закрыть глаза и провалиться в глубокий сон.
– Катя, – взволнованно вскрикивает парень, именно в тот момент, когда в очередной раз моя нога подворачивается и я лечу прямиком на острые камни.
Не могу ничего сделать, остаётся лишь сгруппироваться, выставить ладони вперёд и готовиться к острой, пронизывающей боли. Зажмуриваю глаза, готова ко всему.
Но ничего нет. Нет боли, жжения и вязкой горячей жидкости на руках. А лишь резкий рывок и я балансирую в воздухе. Оказываюсь прижатой к чему-то твёрдому и горячему. Не открываю глаза, боюсь сама не знаю, чего.
– Всё хорошо, я успел, – нежное прикосновение к моему виску, сбивчивое дыхание опаляет лицо, – ну же открой глаза, всё хорошо!
Мотаю головой, зажмуриваюсь. Не хочу, устала. Невероятно устала быть сильной, надеяться только на себя, а ведь хочется, чтоб рядом был хоть один человек, который поможет преодолеть все трудности, поддержит в нужный момент и скажет, что он просто рядом и никуда не уйдёт. Предательские слёзы сочатся сквозь опущенные веки, к горлу подступает ком, а тело сотрясает дрожь.
Не могу больше себя контролировать, даю волю чувствам. Крупные градинки кристально чистых слёз скатываются по щекам, губы подрагивают, вот-вот и начнётся истерика.
– Ну всё, всё! Я рядом! Всё хорошо! Я с тобой и никуда не уйду, – Стас тихо шепчет на ухо, успокаивающе поглаживает по спине, – слышишь? Никуда не уйду, можешь не бояться, я с тобой рядом. Ты не одна!
Реву! Ещё пуще! Навзрыд.
– Поплачь, моя хорошая, поплачь, – Громов-младший перехватывает поудобнее, удерживает моё тело на своих руках и начинает двигаться вперёд, продолжая успокаивающе шептать на ухо, – а я тебя понесу! Дурочка, испугалась?
Испугалась? Конечно же нет… может малость, но дело тут совершенно не в этом. Уверена, что и мужчине понятно, в чём именно заключается моя неожиданная мокрота и сырость.
– Сейчас доберёмся до дома, а там приготовлю тебе горячий шоколад. Ты же любишь его? – киваю головой, – вот и хорошо! Закутаем тебя в тёплый плед, расслабишься, отдохнёшь! Но сначала посмотрим не повредила ли ты что-то себе.
Не могу понять лишь одного, почему Стас так носится со мной. У нас же просто договоренность, не более того. Он продолжает отрицать тот факт, что ему нравлюсь. Громко кричит, что есть «возлюбленная», к которой питает пылкие эмоции. Большую привязанность и даже любовь.
Ощущаю себя обузой, ходячим недоразумением. Преградой, которая мешает воссоединению любящей пары. От этого только хуже… новая волна слёз выплёскивается наружу. Не могу успокоиться.
– Катюша, девочка моя маленькая, – мужчина останавливается, аккуратно помогает стать обеими ногами на твёрдую поверхность, обхватывает моё лицо большими ладонями и вглядывается в заплаканные глаза.
Мочу, лишь пытаюсь хоть как-то пересечь этот неконтролируемый потоп, но всё безуспешно. Громов-младший шумно выдыхает, сгребает в охапку и прижимает к себе, его чарующий аромат и сильная мужская энергетика обволакивает, а ласковые легкие поглаживания, больше напоминающие укачивание, смешанные с тихим хриплым шепотом, действует успокаивающе. Незримо сколько пребываем в таком положении, позволяю «чужому» мужчине быть рядом. Стас – лекарство! По крайней мере в данный момент.
Не могу разобрать всех слов, лишь обрывки, всплывающие в моём помутившимся сознании «Моя маленькая девочка», «Катенька, Катюша…», «Глупышка…», «рядом… с тобой…». Полностью расслабляюсь, снова, сама льну к жениху, прижимаюсь плотнее, размеренно дышу, пытаюсь выровнять дыхание, привести участившийся пульс в норму.
Прихожу в себя быстро и неожиданно, так же как нахлынувший ранее приступ минутной слабости. Всхлипываю и пытаюсь отстраниться от Стаса, но он не отпускает. Позволяет лишь отодвинуться на миллиметр, так чтоб смогла рассмотреть его лицо.
Ровные черты напряжены, скулы сжаты, встревоженный, обеспокоенный взгляд блуждает по очертанию моего лика, а руки переместились выше, мужские ладони утирают проступившую мокроту с округлых щёк.
– Прости, – хрипло шепчу, судорожно сглатываю, – я…
– Не надо ничего объяснять, – большой палец мужчины скользит по нижней губе, медлит у самого уголка, – я всё понимаю. Не нужно слов!
Стас пленительно долго задерживает свой взор на подрагивающих губах, а после отводит глаза в сторону и как ни в чём не, бывало, будто сейчас ничего не происходило, ровным и спокойным голосом проговаривает.
– Вот, смотри мы пришли! Пойдём, – переплетает свои пальцы с моими, подталкивает к входной двери, – я же обещал тебе горячий шоколад! Мужик сказал – мужик сделал!
Жених тянет на себя увесистую, с элементами своеобразного преднамеренно состаренного покрытия, деревянную дверь, с резными извилистыми линиями. Пропускает меня вперёд, галантно удерживая полотно, не позволяя ему захлопнуться перед носом.
Прохожу в большой, погруженный в полумрак холл, освещённый лишь несколькими тускло поблёскивающими маленькими торшерами, располагающими в дальних углах комнаты. Скольжу равнодушным взглядом по всему периметру, прислушиваюсь к доносящимся звукам. Никого… мёртвая тишина, будто кроме нас больше никого нет.
Странно, очень странно. Неужели хозяева решили покинуть своё излюбленное место и оставили нас одних?!!
Ну что ж… это даже хорошо, не придётся больше выносить присутствие Виктора Александровича, испытывать на себе тягость тяжелого, испытывающего взгляда и слушать бесконечное щебетание его назойливой пассии.
– Ну наконец-то, а я уж было подумала, что вы опять где-то уединились, – девушка элегантно спускается с извилистой лестницы, уверенно покачивая бёдрами, губы растягиваются в приветливой, дружелюбной улыбке, – все достопримечательности продемонстрировал?
– Не все, но времени у нас будет много! – Стас отмахивается от будущей мачехи, разворачивается ко мне, – ну что, пойдём?
– Да, конечно! Обещанное нужно выполнять! – кокетливо улыбаюсь, стреляю глазками в направление кухни.
Громов-младший слегка наклоняет голову вбок, рассматривая меня, а после склоняется к моим ногам и прикасается мягкими пальцами к нежной коже.
– Но сначала нужно разобраться с вот эти, – аккуратно проводит по маленькой кровоточащей царапине.
Дёргаюсь, как ошпаренная. В месте его прикосновений начинает нестерпимо сжечь, покалывать.
– Ауч, – отдергиваю ногу, отступаю на шаг назад.
– А я предупреждал ведь! Говорил – не спеши, подожди меня. И вот к чему привело твоё непослушание! – Стас приподнимается, поворачивается к Кристине, – в доме есть хоть какой-то антисептик? Чем можно было бы обработать царапины?
Кристина на удивление соображает быстро, подхватывает на лету. Уносится в направлении дальней комнаты и спустя считанные минуты возвращается, удерживая в руках маленький, прозрачный контейнер, по всей видимости, ту самую аптечку.
Может к ней отношусь слишком предвзято? Девушка всегда приветлива, радушна и искренне улыбается, и по всей вероятности – далеко не глупа. Как иначе?
Сомневаюсь, что Виктор Александрович выбрал бы в свои спутницы жизни какую-нибудь недалёкую, кисейную барышню. Ведь, такой рассудительный, зрелый мужчина – попросту заскучал бы от однообразия, глупых бесед и скупости женского ума. Хотя… насчёт его рассудительности явно поспешное суждение! Уж точно не после последних событий, произошедших несколькими неделями ранее.
– Ты справишься? – Стас протягивает руку вперёд, пытается выхватить аптечку, но девушка заводит контейнер себе за спину и недоверчиво сводит к переносью брови, – или лучше мне заняться повреждениями?
– Кристина, – сиплым от напряжения голосом шипит жених, – отдай, чёртову, аптечку! Сам смогу справиться!
Они встречаются взглядами, зло сверкают глазами в полумраке комнаты. Напряжение увеличивается во сто крат, атмосфера накаляется. Стас делает угрожающий шаг вперёд.
– Помощь твоя не нужна! Иди отцу помоги, сними с него напряжение, а то он нервный в последнее время… ты же знаешь, как это делать!
Непонимающе хлопаю глазами. Что сейчас происходит и самое главное откуда такая ненависть и озлобленность друг к другу?!! Неужели все никак не могут принять того факта, что в ближайшее время станут близкими, родными людьми?!!
Да… не многие могут воспринимать и должным образом принять будущих «жён» и «мужей» своих родителей, но не настолько же?!!
Её богу… задолбал этот цирк! Громовы – сплошное разочарование! С их семейкой спокойной не заживешь! Хватает своих проблем и невзгод, истерик и драм. Нет никакого желания быть очевидицей данного затянувшегося поединка глазами и встревать в перепалку гневных реплик.
Раздраженно подаюсь вперёд, обхожу Кристину и забираю из её рук заветную коробку.
– Я сама справлюсь! – вкрадчиво доношу до обоих, цепко осматриваюсь по сторонам в поисках уединенного места, где смогу сама обработать нанесенный по своей же глупости мелкий ущерб своему телу.
Выхватываю, в погружённом полумраке холла, крохотный пуфик и взгромождаюсь на него. Слишком резко дёргаю защелки контейнера вверх и внимательно рассматриваю имеющееся в нём содержимое.
Раздраженно пыхчу, мысленно ругаюсь матом пока обрабатываю едва заметные порезы, несколько раз прохожусь антисептиком по коже в области виднеющихся повреждений, после, в завершении процесса наклеиваю пластыри, прикрывая всё безобразие.
– Вот и всё, – аккуратно складываю понадобившийся инвентарь обратно в контейнер, кладу его рядом на мягкий пуф, приподнимаюсь, – сама справилась! А теперь, – укоризненно смотрю на Стаса, – отвези меня домой!
Скупо, сухо, грубо и безукоризненно требую. Не намереваюсь больше и минуты задерживаться в этом «чудесном» особняке, наполненным не менее чудесными людьми.
– Никто! Никуда! Не едет! – знакомый, жёсткий тон прорезает образовавшуюся тишину, отдаёт приказ, которому страшно не подчиниться.
