Текст книги "Взгляни на меня (СИ) "

Автор книги: Евгения Чепенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7

За доли секунды его обеспокоенное лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Ласковые зеленые глаза внимательно вглядывались в мои черты. Теплые ладони придерживали за плечи.

– Я вспомнила! Ты – Илья!

Черная бровь удивленно приподнялась.

– Нет. Не в том смысле, что имя забыла. В смысле я тебя видела, точнее себя в тебе… – Я запнулась. – Короче, ты спасал тех людей на этом, как его! Дощаник! А дед Федосей, его дочка и потом еще кто-то… они тебя утопили… от страха. И там еще лошади были… и остров, и водоросли… – У меня закончился воздух, я глубоко вздохнула.

Илья молчал, только нахмуренные брови выдавали его беспокойство.

– Где ты это видела?

– Во сне. В день поездки. Это правда все? Да?

Он обнял меня. Сейчас я ощутила его тело каждой клеточкой своего, оно казалось таким реальным и живым.

– Что еще ты видела?

Я во всех подробностях описала свое странное сновидение. С каждым словом Илья становился мрачнее тучи.

– Так это правда? – закончила я.

Он никак не отреагировал на мой вопрос, хотя этого и не требовалось. Я уже знала ответ, чувствовала. В груди теснилась смесь странных эмоций: благодарность за многочисленные спасения меня, моей семьи, и сочувствия его боли, которую он пережил когда-то и сейчас волей неволей по моей вине вспоминал. Никогда ни к кому не испытывала такого. Это как впервые в жизни выпить бокал Кагора терпкого, густого, сладкого. Вина меж тем перевернула жалость в безграничную нежность.

Никогда не думала, что стоять вот так посреди ночи в объятиях малознакомого парня, так приятно!

– Сколько тебе лет?

– Фактически или физически? – он положил подбородок на мою макушку.

– И так, и так.

– Двадцать было, сто пятнадцать минуло. Отец тогда как раз "Ниву" с города привез. Девяносто пятый год был.

Я нахмурилась.

– В магазин в том году приносили собрание номеров за три года.

Илья засмеялся.

– Ну вот, а я думал, буду знаниями сейчас блистать, рассказывать что такое, да как…

Я оторвалась от него и взглянула в лицо.

– Ты всегда беззвучно смеешься?

Он пожал плечами.

– Ложись спать. Утром поговорим.

– Не хочу спать.

Илья озорно прищурился.

– Сама ляжешь или мне заставить?

Я вспомнила эпизод на кухне, трех громил и решила, что лечь лучше по собственной воле. Надежнее как-то. Я гордо вздернула подбородок, развернулась и рухнула на раскладушку, о чем последняя не преминула известить весь двор жалобным скрипом. Илья исчез из поля моей видимости, не было слышно ни звука, но в душе жила твердая уверенность, что он сейчас посмеивается над "охраняемой". Ну и ладно. Постараюсь уснуть.

Сквозь дрему я ощутила нежное прикосновение к щеке. Замутненное сознание точно знало, что этого прикосновения опасаться не стоит, оно принадлежало самому замечательному человеку (или не человеку) в мире. Колечко на шее вторило теплу ладони Ильи. А потом я вновь погрузилась в знакомый колодец и падала, падала, падала…

– Машка! Маша! Блин! Маш! Кончай дрыхнуть! Солнышко встало!

Я нехотя приоткрыла один глаз. Надо мной возвышалась торжествующая бодрая Танька.

– Чего тебе? – просипела я и накрылась простыней с головой.

– Пошли! Купаться хочу!

– Ты же обгорела.

– Да, почти прошло уже! Я на пляж хочу! Пойдем!

– Очаровательная девушка, – тихий глубокий голос заставил меня не к месту хмыкнуть.

– Я ж говорила, она деятельная очень. Это я – лентяйка.

Танюха сдернула с меня простыню.

– Ты чего там бубнишь?

– Говорю, оккупируй бабулю с Муркой! Я спать хочу.

Сестра расстроено прищелкнула языком.

– Ты уверена?

– Блин, Тань! Я тебя люблю, но не сейчас! Ладно?

– Ладно. Пойду к бабушке. Но завтра я тебя растолкаю!

– Ага, – полцарства за затычки для ушей.

Сестренка на цыпочках покинула лоджию и тихонько прикрыла за собой дверь. Илья рассмеялся.

– Хорошо ушла.

Я фыркнула.

– Не смейся над моей сестрой. Ей скучно.

Он склонился ко мне. В поле видимости попала знакомая ясная зелень глаз, только вверх ногами.

– Спи.

Я высунула язык, повернулась на бок, закрыла глаза и спустя несколько минут задремала…

Солнечный луч весело заполз на мою подушку и ослепил сквозь закрытые веки. Я нехотя вернулась к реальности. Да и пора уже. Судя по часам, время близилось к полудню.

– Ночь на выдох, день на вдох, – процитировала, потянувшись.

– Хорошая песня.

Я улыбнулась.

– Других не слушаю. Где бабушка?

– Там на столе записка.

И все-то он знает! Я прошлепала босыми ногами на кухню и развернула листок с подписью "Маша".

"Ушли на пляж. Вернемся к пяти".

Кратенько так. Зевнув, я отправилась в ванную. Илья уже стоял там. Глаза его горели хулиганством.

– Кыш! – я махнула рукой в сторону двери.

– Зачем? – он недоуменно приподнял бровь.

– Сто пятнадцать лет на мудрость никак не повлияли, да?

– Ага, – уголок рта приподнялся в сногсшибательной ухмылке. За один только его вид можно было бы позволить остаться. Я ужаснулась своим мыслям и тут же покраснела.

– Ты о чем таком сейчас задумалась? – ожидать, что он не заметит… как же!

– Ни о чем, – поспешно соврала я.

Он понимающе покачал головой, оттолкнулся от стены, нарочито медленно приблизился – теперь полыхали не только мои щеки, но и уши – и, склонившись к уху, тихо прошептал:

– Только не поскользнись.

Я сдернула с сушилки желтое махровое полотенце. Дверь ванной закрылась с тихим щелчком. Оглянулась на всякий случай, мало ли. Илья, когда захочет сквозь стены да людей проходит, что ему дверь из ДСП? Быстро разделась, залезла в ванную, задвинула штору и включила душ. Теплые струи воды расслабляли. Я забыла про свои опасения и погрузилась в ванильную пену геля для душа. Закрыв глаза, тщательно намылила лицо, смыла, приоткрыла веки и наткнулась на сальный взгляд маленьких припухших глаз с покрасневшими белками. Из стены в нескольких десятках сантиметров от меня высунулось одутловатое лицо со сломанным носом и этими самыми неприятными глазками. Я истошно завизжала и отпрянула назад, едва не свалившись. Лицо тут же скрылось там, откуда явилось, а в ванной напротив меня уже стоял Илья и придерживал за плечи.

– Что? – его спокойный тихий голос привел в чувство. Я судорожно сглотнула.

– Там прямо в стене… противное лицо было. Он меня разглядывал.

– Где?

Я жестом указала. Илья отпустил меня. Я попыталась ухватить его за рукав, но наткнулась на пустоту.

– Не уходи.

Он оглянулся и на ходу кинул:

– Я быстро.

Я встала под воду и попыталась поскорее смыть с себя пену.

Илье и вправду хватило нескольких секунд. Он вернулся и вгляделся в мое лицо.

– Больше не появится. Обещаю.

Я кивнула.

– Кто это был?

Парень закусил нижнюю губу. От меня не ускользнул мимолетный взгляд, которым он окинул мое тело.

– Давай ты сначала отсюда выйдешь. Мне подождать за дверью или внутри?

Я взвесила все "за" и "против".

– Внутри.

Он скрылся за шторой. Сквозь целлофан я отчетливо видела его широкую спину в свободной белой рубашке. Если бы существовали марафоны по быстрому принятию душа, я была бы победителем. Изредка поглядывая на спасительную спину своего хранителя (слово пока с трудом шло на язык), я вытерлась и оделась в просторную отцовскую футболку.

– Все. Можешь поворачиваться.

Илья молча исчез в двери. Я пошла следом. Почему он не говорит? В гостиной никого, я заглянула на кухню, он сидел за столом, подперев кулаком щеку.

– Кто это был?

Зеленые глаза внимательно изучили меня с ног до головы.

– Я не один такой, милая.

Я пропустила мимо ушей ласковое обращение.

– Он такой же как ты?

– Не совсем. Тоже мертвый, в остальном слабенький.

– Это как?

– А так, он и поднять ничего не может. Пустой дух.

– А ты?

– А я при жизни еще знахарем был.

– Знахарем? – мне так и придется из него по слову вытягивать?

– Лечить мог. Души видел.

– Видел, как я тебя сейчас?

– Почти. Ты головой ударилась, а я с рождения их видел.

– А мы все после смерти вот так…

– Нет. В основном люди рассеиваются, растворяются в природе, окружающих. Некоторые привязываются к одному предмету или зданию, например. Иногда частично.

– Частично?

– Ну… это как просматривать один кадр из фильма снова и снова.

– Момент его смерти?

– Или ее, – он поморщился. – Но это редко. Хотя встречается.

– А этот в ванной?

– Забудь. Он больше не появится, – Илья откинулся на стуле. Поза хищника расслабленного, но всегда готового к прыжку.

– Кто он такой?

– Понятия не имею. Я не спрашивал.

Стальные нотки в его голосе заставили меня насторожиться.

– Где он сейчас?

– Нигде. Растворился.

И снова холодное спокойствие.

– То есть как бы умер? – осторожно спросила я.

– Да.

– Ты его… – Я во все глаза смотрела на, как мне казалось, самого доброго в мире парня. Он равнодушно пожал плечами.

– Но он же ничего толком мне не сделал…

Его зрачки расширились, превратив ясный зеленый свет в черный.

– Как думаешь, со сколькими женщинами раньше он проделывал такой фокус. Если ты что-то можешь, это не значит, что ты безнаказанно будешь делать.

Я прикусила язык. Не я погибла, спасая полтора десятка совершенно чужих людей и скот, а значит не мне судить.

– Илья, – я опустилась напротив.

– Да?

– А хоть кого-нибудь ты тогда смог спасти.

Взгляд его смягчился.

– Погибли шестеро, включая меня. Дощаник одним боком на мель сел. А меня так и вынули с тремя трупами на шее. Потом долго местный врач мучился, отлепляя их окостеневших.

Я пожалела о своем неуместном любопытстве:

– Пойдем погуляем. А то дома сидеть летом как-то скучно!

Он улыбнулся. Я успела привыкнуть к мгновенной смене его эмоций.

– Куда пойдем?

– На дикий пляж.

Глава 8

Прохладный ветерок приятно шевелил волосы. Крупная галька стучала под ногами, волны с шипением разбивались о берег. Мы брели по пляжу в полном молчании. Иногда встречались прохожие, кое-где были разбросаны покрывала и полотенца купающихся. Миновали две туристические палатки. Люди любопытными взглядами провожали меня в спину. Я знала, что они видят. Одинокая девушка гуляет по пляжу.

Я сняла босоножки и зашла по щиколотку в прозрачную воду. Илья встал рядом.

– Ты ее чувствуешь? – я пристально взглянула на него. Он утвердительно кивнул.

– Когда захочу.

Отчетливо вспомнились его объятия, и вновь захотелось испытать те мгновения на лоджии. Недалеко от берега вынырнул человек. Я прищурилась. Мужчина или парень. Наверное, тут вещи не заметила. Оглянулась по сторонам. И вправду, в паре шагов от Ильи лежали кеды, шорты и серая футболка. Надо отойти. Пловец меж тем приближался.

Мой хранитель хмыкнул.

– Принесла нелегкая!

Я перевела удивленный взгляд с Ильи на парня в воде. К нам медленно, настороженно приближался Сергей.

– Привет, – улыбнулась я.

Парень кивнул мне и прошел к своим вещам.

– Верх вежливости! – буркнула себе под нос я.

– Она меня видит, знахарь. Можешь расслабиться.

Сергей медленно поднялся и повернулся к нам.

– В каком смысле?

– Вы чего знакомы? – удивилась я.

Перов сделал два шага навстречу.

– Серьезно?

Парень оказывается не такой нелюдимый и угрюмый, каким хочет казаться. Я высказала эту мысль вслух.

Сергей чертыхнулся, его глаза сердито сощурились.

– Ты давно Илью видишь?

– Со вчерашнего дня, – ответил за меня хранитель.

– А я вот всю жизнь на таких наталкиваюсь. Именно наталкиваюсь. Нормальные люди сквозь проходят, я же как прокаженный. Хоть представляешь, какие кошмары видел пятилетний мальчишка во снах? Хоть представляешь, ко скольким неврологам меня водили? – вся его короткая тирада была произнесена тихим, твердым голосом, глядя мне прямо в глаза и от этого казалась более эмоциональной, болезненной. Между нами возник Илья.

– Спокойно, знахарь. Она не виновата.

Сергей выдохнул и взъерошил распущенные волосы.

– Ладно. Отдыхаешь с родителями? – его лицо смягчилось и стало приветливым. Настроение Перова оказалось меняется почти так же быстро как и у Ильи.

– Неа. С сестрой у бабушки на лето.

– Везучая.

– Знаю, – улыбнулась я. – А ты?

– Меня – лечиться положили.

– От чего? – я снова растерялась.

Илья взял мою ладонь в руки.

– От нас.

От его маленького жеста, сердце застучало быстрее. Я постаралась подавить неуместную реакцию организма.

– У меня еще два часа, потом, если не вернуться, хватятся.

Позади послышались голоса. Я обернулась. Компания из трех парней и того же числа девушек, весело переговариваясь, приближалась к нам. Не отдавая себе отчет, я вглядывалась в молодые лица. Одна из девушек, неправдоподобно бледная, уставилась на меня немигающими глазами, потом оторвалась от своих друзей и подошла вплотную.

– Видишь? Я его любила, а он меня… – Я растеряно слушала ее неразборчивое бормотание, потом она отлетела в сторону. Илья загородил меня спиной.

– Иди! Он уходит! – его твердый голос не терпел возражений.

Я впала в ступор. Кто-то потянул меня за руку, уводя в сторону. Я обернулась. Это был Сергей. Прозрачные голубые глаза демона были полны сочувствия.

– По началу тяжело, потом научишься их отличать и не смотреть.

– К-как ты? – заикнулась я.

– Нет. Тебе проще будет, ты только видишь. К тому же у тебя он есть, – Сергей кивнул в сторону Ильи. Я проследила за его взглядом. Мой хранитель провожал… нет. Не так. Мой хранитель гнал сопротивляющуюся девушку следом за компанией ребят. Она же продолжала бросать на меня жалобные взгляды.

– Не смотри ей в лицо. Смотри на меня.

Я послушно повернулась к Сергею.

– Прости.

Его брови удивленно изогнулись.

– За что?

– За то, что считала тебя странным и нелюдимым.

Он лучезарно улыбнулся.

– Тогда и ты меня тоже.

– За что? – пришла моя очередь удивляться.

– За то, что считал тебя скучной троечницей.

Я засмеялась. Сергей вторил мне.

– Над чем смеетесь? – Илья холодно взирал на нас. Впервые за время знакомства он смотрел на меня вот так равнодушно. Я поежилась, как от ледяного ветра.

Перов дружески потрепал мое плечо.

– Ничего. Все нормально будет. Привыкнешь. Я пошел. Пока, ребят.

Я кивнула, потом спохватилась.

– А телефон дай, может на пляж сходим. С сестрой познакомлю.

Мы поменялись номерами, Сергей ушел, и я осталась с невозмутимо молчащим Ильей наедине. Он не спешил начинать разговор. Я не выдержала пытки первой.

– Что-то случилось?

– Нет.

– Это из-за той девушки, да?

– Нет.

– А почему ты сердишься?

– Я не сержусь.

– Заметно, – начала психовать я. Я, конечно, спокойная, но так тоже нельзя.

Илья смерил меня насмешливым взглядом. Я прикусила язык. Остаток прогулки мы проделали в полном молчании, за исключением нескольких ничего не значащих вежливых фраз, произнесенных моим спутником. Так что когда щелкнул замок на входной двери, я была готова совершить непредумышленное убийство. И не важно, что потенциальная жертва давно мертва. Я кинула ключи на сервант, они слишком громко звякнули, выдавая мое раздражение. Илья поморщился. Я прошлепала босыми ногами на свою лоджию, закрыла дверь и бухнулась на раскладушку.

Тоже мне, умник. Не обиделся он! Как же! Так я и поверила! Я нервно вздохнула и впечатала кулак в подушку так, как если б на ее месте оказалась голова Ильи.

– Какая прелестная сердитая фея!

Я повернулась на голос.

Из пола на меня, опираясь подбородком на кулаки, смотрело миловидное юношеское лицо.

– Я тут мимо пробегал. Что тебя рассердило прелестница?

– Уйди, блин! Не до тебя сейчас! – замахав руками, гаркнула я, и только потом сообразила, что кричу на еще одно такое привидение, каких насчитала уже два. Илья не заставил себя долго ждать. В мгновение ока он оказался возле меня.

Незадачливый юноша расстроено нахмурил брови.

– Да ладно, всего-то настроение хотел поднять! Зачем же так орать? – с этими словами он исчез в полу. Илья скрестил руки на груди и развернулся ко мне.

– Ну и с какой конкретно минуты ты нас не боишься?

Я задохнулась от его командного тона, вскочила на ноги.

– С той конкретной минуты, когда ты, гад такой, начал изображать из себя молчаливого истукана!

Черты его смягчились, и он засмеялся. Засмеялся от души. Яркий пример своей привычки полярно менять настроение. Я растерялась. То есть… готова рвать и метать, а ему смешно?

Вам когда-нибудь хотелось, будучи уже взрослым человеком, по-детски выпятить нижнюю губу от обиды? Мне хотелось. Усилием воли, я подавила этот порыв и тоже улыбнулась. Да и не умела я долго сердиться.

Это была наша первая странная ссора, закончившаяся не менее странным примирением.

Поздним вечером, когда бабушка с сестренкой улеглись спать, а утренняя обида окончательно рассеялась в моей памяти, я принялась задавать сотни вопросов. Мне столько хотелось узнать, но к моему несчастью из Ильи вышел плохой ответчик. Нет. Он что-то говорил на каждый заданный вопрос, но делал он это так, что в итоге ответа я не получала и не узнавала ни о нем, ни о таких как он, ни на грамм больше, чем утром.

– Блин! Тебе в разведку надо!

– Зачем? – искренне удивился он.

– Я пытаю тебя полтора часа, а результат нулевой.

– Ключевое слово здесь "пытаю". Ты угомонилась?

– Нет.

– Все, девочка, перекур, – он поднял вверх две руки. Я оглядела его одежду.

– Можно еще вопрос?

Илья застонал и уткнулся лбом в колени. Интересно он при жизни таким гибким был или уже после смерти стал? Это, кажется, новый вопрос. А я хотела спросить что-то другое. Что-то связанное с одеждой… Вспомнила!

– У тебя рукава рубашки постоянно закатаны до локтя – это потому-то ты в ней так и был?

Он утвердительно кивнул и продемонстрировал мне свою сногсшибательную улыбку с той самой единственной ямочкой на щеке.

– Вот, смотри, сейчас ты просто ответил, хотя и не полно, – назидательно начала я.

Илья засмеялся.

– Милая, если я буду тебе отвечать полно, ничем хорошим это не кончится.

– Почему? – ухватилась я за соломинку.

– Знаешь, как дети говорят?

Я сморщилась. Не люблю капусту, ни в еде, ни в разговоре.

– Ну и ладно! – скрестила руки на груди, задрала нос кверху. – Подумаешь, не больно то и хотелось.

– А по-моему как раз наоборот.

Он прищурился, став серьезным, ненадолго о чем-то задумался, пристально вгляделся в мое лицо, а потом… с ним произошло нечто ужасное. То, что всего пару дней назад заставило бы меня завизжать и убежать подальше. Одежда на нем намокла и облепила все тело, кожа неестественно покраснела, затем побледнела и напоследок приобрела мертвенный синий оттенок. Глаза потеряли свою яркость и ввалились в глазницы. Вокруг губ и носа появились темные разводы. Передо мной сидел труп, и грудь его не вздымалась как раньше, но он все так же прищурено изучал мое лицо. Я подавила выросший где-то внутри приступ паники. Сидеть, Машка! Сама напросилась.

Я медленно потянула руку к его лицу. На этот раз ладонь коснулась ледяной на ощупь кожи. Я осторожно убрала со лба и щек прилипшие мокрые пряди, с них на пальцы начала стекать вода. Илья перестал щуриться, он склонил голову набок и странно смотрел на меня. Внешний облик его снова начал меняться. Коже вернулся естественный цвет, заработали легкие, одежда высохла. Я прочертила контуры его подбородка. Парень теплел прямо под моими прикосновениями. Я осторожно провела по его шее, спустилась на грудь. Подушечки моих пальцев растворяли белую рубашку, так что когда я достигла живота, торс Ильи был полностью обнажен.

Стало трудно дышать. Тело его было потрясающе красиво или это всего лишь казалось, в конце концов, меня сложно назвать не заинтересованной стороной. Я остановилась, поглубже вздохнула и взглянула в зеленые глаза. Они искрились весельем и какими-то еще незнакомыми мне эмоциями. Он ждал, а я не знала, как быть. Пальцы подрагивали на его талии, словно в месте соприкосновения проходили тысячи маленьких электрических зарядов. Замешательство длилось недолго. Я вдруг почувствовала себя удивительно смелой и последовала в своем эксперименте дальше, точнее ниже. И будь, что будет.

Ткань брюк на поясе оказалась мягкой, приятной. Там где проходили мои пальцы, она менялась, превращаясь в обыкновенные джинсы. Я закусила губу и улыбнулась шутке хранителя. Он играл со мной, и мне нравилась эта игра. Сердце в груди отбивало бешеный ритм. Я очертила колено и двинулась к ступням, которые из-за его излюбленной позы по-турецки находились в непосредственной близости от…

– Маш, ты чего не спишь? – от неожиданности я отдернула руку.

Танька с грохотом распахнула балконную дверь, подошла и, склонившись, стала разглядывать стену, к которой прислонился хранитель.

– Ты чего тут сидишь разглядываешь?

Илья встал, перешел ко мне за спину и, низко склонившись, прошептал в самое ухо:

– Спи, девочка.

Он исчез, а я осталась наедине с сестренкой, которая возвышалась надо мной, недоуменно подняв брови.

– Машуль, у тебя все хорошо? Ты последнее время сама не своя.

– Тань, я тебя люблю, но не сейчас, – подавив вздох разочарования, я поднялась на ноги.

– Ты повторяешься. Я же волнуюсь. Точно все хорошо?

Я кивнула и ободряюще улыбнулась сестре.

– Иди ложись, Танюш. Я в норме.

– Вот и славно.

Она, удовлетворенно урча, вернулась на свой диван, а я так и пролежала полночи, изучая древесные разводы на потолке, пытаясь дать объяснение тому волнению, которое испытала, изучая тело Ильи, и так и не решаясь позвать его.