Текст книги "Улыбка Лючии (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Ох, я замёрз, – признался Серый, когда довольный китаец (это всё-таки оказался китаец) ушёл с заветной покупкой. – Ну и холодрыга у них на Тянь-Шане.

– Да ладно, не поверил Дэн. – Душа – сущность нематериальная, как она может мёрзнуть?

– Это у вас, дуалистов, котлеты отдельно, а мухи отдельно. А я всю жопу отморозил.

– Вот поэтому ты меня никогда не подсидишь, – поднял указательный палец Дэн. – Потому что я всегда выражаюсь корректно. – И принёс вторую чашку кофе.

Потом все вернулись к своей работе, и Лючия не стала ругать Серого за ошибки в накладных. Потому что человек, который может проверить качество любой единицы товара непосредственно у высших сил, которые подтвердят, осенили они своей благодатью варган, котёл или свечку или не осенили, может не обращать внимания на подобные мелочи.

С этим событием мироздание наигралось, и магазинчик на Рождественской встретил вечер в спокойствии. Лючия решила задержаться и проводила всех своих подчинённых. Дэн и Серый вышли, как люди, через парадный, а Яна сказала, что забыла в подсобке зарядку, и, чтоб не возвращаться, так и просочилась через служебный.

Лючия сначала не придала этому значения. Подозрения начались, когда с полки на складе свалилось что-то. Лючия прихватила из укромного уголка огнетушитель, как самое тяжёлое в этом помещении (были ещё медные и бронзовые котелки и треноги, но они хранились как раз на складе, а портить ритуальные секиры-лабриссы не хотелось). Прихватила и пошла в подсобку.

Подсобка была по сути проходным помещением: одна дверь вела в торговый зал, а две другие – на склад и в Янину мастерскую. Лючия остановилась и прислушалась, что происходит за той, что слева – складской.

Там было тихо.

“Я знаю, что ты там, – подумала хозяйка. – Давай же, споткнись разочек”.

Глухой удар не заставил себя долго ждать. Правда, за ним последовал звон и грохот.

Ничего, подумала Лючия. Это бронза. Ей ничего не будет.

Она достала ключ и максимально тихо повернула его в скважине.

Посреди склада высилась груда картонных коробок, из которых нервно поблёскивали краешки подносов, чаш, котелков и кувшинов. Под ними явно кто-то затаился.

Лючия Стефания перехватила поудобнее огнетушитель и позвала гостя на свет Божий.

– Пёс, вылезай, – раздалось из-под кучи. – Спалились мы.

Из-за стеллажа, виновато поскуливая, выполз Пёс, а из-под бронзовой утвари, с чётко написанной на лице досадой, выполз Максим.

– Я уже не спрашиваю, как вы сюда попали, – замахнулась Лючия. – Я спрашиваю, что вы искали. Оружие, меха, наркотики?

– Не вели казнить, вели слово молвить, – подполз на четвереньках опер. – Бес попутал, чес-слово.

– Контрабанды у меня нет, – сама спросила, сама ответила. – А теперь я вас спрошу: где ордер?

– Да уж больно много волокиты, – Макс сел на пол и отряхнул штаны.

Пёс подполз ещё ближе и положил голову на ногу Максу.

– Ну я не знаю, что ещё сказать. Вы нас с поличным взяли. Мы не думали, что здесь кто-то будет в такое время.

– А вас Яна разве не предупредила, что я здесь? – съязвила Лючия Стефания.

– А мы не виделись. Она просто ключ снаружи на гвоздике оставила, а я взял…

– Значит, вы всё-таки договорились… Снаружи, значит? А если бы его до вас кто-то спёр?! Она головой вообще думает?! – с полоборота завелась Лючия.

– Ну-ну… Тихо, тихо, – Макс с Псом поднялись, но соблюдали дистанцию. – Она помогала следствию. Не ругайте её.

– Какому следствию? Дело-то заведено?

– Дело не заводится – дело возбуждается.

– Вы мне зубы не заговаривайте…

Все трое дружно обернулись на “музыку ветра”.

– Э-эй! Есть кто живой?! – наивно прозвенел девичий голос.

Лючия Стефания с огнетушителем и Максим с Псом гуськом вышли в торговый зал.

На пороге стояла девушка с высоким пучком а-ля шестидесятые и в джемпере “летучая мышь” а-ля восьмидесятые. Она была очень похожа на Лючию, только чуть более высокая, чуть более сутулая и с чуть менее правильным лицом.

Девушка криво улыбнулась:

– Да ты не одна…

– Ты чё как поздно?

– А ты чё как поздно? Хотя чё я спрашиваю, да?

– Опять тусила?

– Так у тя есть парень?

– Ты на парах-то была?

– Вот Тесса обрадуется! Она меня уже три месяца допрашивает, есть ли у тебя кто.

– Кристин, не уходи от ответа.

– А ты ничё так с огнетушителем смотришься. Стильно.

– Ты на своей или тебя позвезти?

– Так вы затейники, однако. И собачка ваша?

Они частили синхронно и параллельно – так как линии их разговора не пересекались.

Макс прочистил ухо. Пёс почесал за ухом.

Наконец сёстры перешли на неевклидову геометрию, потому что Кристина наконец решила ответить на самый первый вопрос Лючии.

– А мы сегодня репетировали ко Дню факультета. Будет типа индийское кино.

– Клёво, – Лючия направила на неё огнетушитель. – Я убью тебя, злодей Радж!

– Не убивай меня, лучше скажи, что это за медальон у тебя на шее?

– У меня нет никакого медальона!

– У моей сестры тоже не было никакого медальона!

– Сестра! Я нашла тебя!

– Теперь мы всегда будем вместе!

Они наконец оставили в покое огнетушитель и изобразили индийский танец.

Макс не удивился бы, если бы сейчас из подсобки вышли сорок слонов и занялись подтанцовкой.

Пёс вообще ничему не удивлялся – после крушения стеллажа на складе.

Сёстры тем временем обнялись, одинаково наморщили одинаковые носы и рассмеялись.

– Поехали на моей, – предложила Кристина. – Я тебя завтра подброшу.

– Чё-то как-то не по пути, нет?

– Я с утра в “Республику” хочу. Надо кое-что прикупить – из реквизита.

– А, ну давай.

– Тогда закрывайся и поехали.

О существовании Макса с Псом Кристина уже забыла.

Не забыла Лючия:

– Ты склад закрыл?

Ах, они уже на “ты”…

– Снаружи – да. А изнутри ты отпирала.

– Точно. Я счас.

Лючия на минуту удалилась. Потом закрыла кассу, взяла со стойки папку с документами, с табурета – сумочку, с вешалки – куртку и приготовилась выгонять всех из помещения, чтоб запереть магазин.

– А чё ты ей вещи не подержишь? – в лоб спросила Кристина.

Пришлось изобразить кавалера.

– Ты с нами? – снова спросила Кристина, снимая с сигнализации свой “Рено”.

– Мне уже пора, – вовремя опомнился Макс, хотя по инерции чуть не влез в салон. – Нам пора.

Пёс кивнул.

– Ну смотрите.

Сыщики прыгнули в старенький внедорожник и рванули с места в карьер.

– Чё-то машинка у него зашкварная, – сказала Кристина вполоборота к заднему сиденью: Лючия вытянулась на нём как на диване и скинула лабутены. Хотя надевала их всего на пять минут – дойти от кассы до машины. – Ты где его накопала?

– Это вообще не мой парень, – Лючия наконец перестала подыгрывать. – Счас всё расскажу. Только сначала дай пластырь – я палец стёрла.

– Ага, – Кристина запустила руку в свой рюкзак. – Ноги не гудят?

– Не-а. Я давно уже решила все проблемы и с варикозом, и с коленями.

– А я вот никак, – Кристина вырулила на развязку. – Наверно, люблю, чтобы меня жалели.

– Ну тогда я тебя пожалею, – Лючия изящно положила ногу на ногу. Разве ей жалко одного ма-аленького желания для сестрёнки? – Ты ж ещё в спортзал умудряешься бегать три раза в неделю…

Серебристый “Рено” нырнул под мост и вынырнул под фиолетовое небо – между лап нарисованного крокодила.

6. Ученики и учителя

Глаша всхлипнула и достала зеркальце. Нужно было поскорее привести себя в порядок, пока препод заканчивает перекличку и смотрит не на студентов, а на список их имён. Сама-то она отстрелялась ещё в начале алфавита.

Тушь вроде не потекла.

Девушка лениво записывала лекцию, фиксируя слово через три, и прокручивала в голове сегодняшний “приятный” – в кавычках – разговор с последним заказчиком. Предупреждали её, что с VIP-клиентами проблем не оберёшься… Предупреждала же она, что после воскрешения характер может сильно измениться. Вплоть до своей противоположности. Предупреждала. Договор составили. Абзац про “претензий не имею” все видели. Что ему ещё надо?!

А если он захочет вернуть деньги?

И куда ей обращаться?

В Ассоциацию магов? Это в Москве быстро, а отсюда наверняка она неделями не сможет достучаться до этой самой Москвы…

Позвонить дяде? Он же тоже некромант. Наверняка ответит в своей излюбленной манере, что жизнь – боль и всё есть тлен.

Просто найти адвоката? Это ведь будет обычный гражданский иск? Хватит ли у неё денег? Вот замкнутый круг: если гонорар отберут, она не сможет нанять адвоката, а если она не наймёт адвоката, гонорар отберут…

А если этот Новосильцев не захочет решать проблему законным путём? Говорят, в провинциальных городах бизнес всегда завязан с организованной преступностью…

Что же, что же ей делать?..

Позвонить Николаю Васильевичу?

А может быть, позвонить Максу? Он ведь оставил ей свой номер. Конечно, это не имеет отношения к делу, но всё-таки касается Новосильцева. Когда она проводила обряд, она заметила, что муж испытывает сильное чувство вины по отношению к жене, хотя, наверно, и сам не представляет чётко, за что. За всё, наверно…

А Макс всё-таки знает законы, может, подскажет ей что-нибудь. Может, у него и адвокаты есть знакомые? У полицейских всегда есть знакомые и со стороны защиты, и со стороны обвинения, и вообще по другую сторону баррикад… Наверняка он что-нибудь придумает. Он такой надёжный…

На тетрадный лист капнула слеза.

– Чего страдаем, Артемьева? – осведомился пожилой препод. – Давайте-ка мы вас взбодрим, расскажите-ка нам о парадигматике и синтагматике глаголов. Идите к доске, идите.

Бли-ин… Только этого не хватало… Безвольно, как марионетка, Глаша поднялась из-за стола и побрела к доске.

– Вот вам маркер, держите. Будете примеры записывать, чтоб все видели. Все внимательно смотрим – зачёт на носу, а у вас ещё конь не валялся…

– К-какие примеры? – робко подала голос жертва.

Преподаватель пожал плечами.

– А вот давайте глагол “страдать” и возьмём. Разберите-ка нам его. По косточкам, так сказать.

Глаша поёжилась от такого выражения. Это после занятий она была могущественной заклинательницей мёртвых, а на парах – обычной первокурсницей. Дёрнуло же её поступить на филфак, да ещё выбрать кафедру зарубежной лингвистики… Знание языков никогда не было сильной стороной её личности. А здесь… здесь изучали латынь, а ещё английский, немецкий, французский – причём не только современные, но и разных этапах истории. Самое то для чтения источников. Глаша собиралась всецело посвятить себя ремеслу некромантов, и если с биологией и анатомией у неё всё было хорошо ещё со школы, то культурная составляющая – гуманитарная, не побоимся этого слова – оставляла желать лучшего.

Но современный-то русский ей зачем???

Глаша вздохнула и записала на доске слово из восьми букв.

– Ну… парадигма – это совокупность всех форм слова, словоизменение…

– Так, – одобрительно и ободряюще кивнул преподаватель современного русского языка и доцент одноимённой кафедры (целая кафедра на такой бесполезный предмет – ужас!). – Как будем изменять наш глагол? – он снял очки и протёр одну линзу. – Какие вообще у глагола грамматические категории?

– Вид, – оживилась Глаша. – Время. Спряжение…

– Стоп, – препод протёр вторую линзу и вернул очки на нос. – Спряжение – это не грамматическая категория. Это формальная классификация, чтобы легче запомнить окончания. Кто объяснит, почему? – он обвёл вооружённым взглядом всех присутствующих.

Аудитория притихла и слегка пригнулась.

– Не получите допуск к зачёту, – постучал запасным маркером по столу доцент. – В сто раз хуже заниматься стали, чем в первом семестре. А на втором курсе у вас экзамен будет, там вы уже не обойдётесь – “зачёт – незачёт”!

Всё-таки жизнь – боль…

Строже русиста была только их завкафедрой, которая всё время грозилась отсеять кого-нибудь через летнюю сессию. По крайней мере, Глаша так считала. Пока не пришла практикантка – вести итальянский. Студентка с ФМО. Вот стерва так стерва. Стервятница. Хищница. Может, язык она и хорошо знала – она была наполовину итальянка и в Италию, походу, часто ездила. Но это не давало ей права отыгрываться на студентах! Глаша поначалу думала, что тоже не лыком шита, и её немецко-румынские корни вполне могут противостоять бурному итальянскому темпераменту, но пока что терпела одно фиаско за другим. Потому что языки были не самой её сильной стороной.

Глаша с трудом дождалась перемены и бросилась в коридор звонить Максу. Он, к счастью, оказался недалеко, на Лядова, возил Пса на прививку. У них сегодня отсыпной – после ночного дежурства. Он не отказывался подъехать, но спросил, не опоздает ли она на пару. Глаша сказала, что это не проблема: следующей парой был как раз итальянский, грех не прогулять. Тут любой повод хорош.

И осталась ждать в коридоре, усевшись на подоконнике.

Мимо продефилировала практикантка, даже не обернувшись.

Глаша скрестила пальцы: вот бы не узнала.

Макс каким-то образом просочился мимо вахтёрши и охранника (хотя что значит каким-то – у него же удостоверение, вот она дурочка!) и поднялся на третий этаж – где Глаша чуть ли не кинулась ему в объятия. Она долго делилась своим несчастьем, Макс и его Пёс терпеливо слушали, и сидя между ними на холодном подоконнике, Глаша уже чувствовала себя в полной безопасности.

– Будет доставать – звони в любое время. Мне или Псу, – обязательная шутка в репертуаре. Но девушка улыбалась.

– Я знала, что могу на тебя положиться.

– А как же? Ты помогла нам, а мы поможем тебе. Мы же делаем общее дело…

Ага, сейчас скажет, что это просто его работа. И Глаша решила не упускать свой шанс.

– Значит, ты сегодня свободен? Может быть, погуляем, у меня сейчас последняя пара.

– Глаш… – Макс помялся. – Ты не так поняла. Я хорошо к тебе отношусь, мы практически друзья…

Девушка собралась загрустить – и тут дверь ближайшей аудитории распахнулась, и на пороге встала в картинную позу высокая брюнетка с оливковой кожей. Одной рукой она уперлась в бедро, другой – в створку двери, скользнула взглядом по Максимову, нервно дёрнула бровью – и хорошо поставленным контральто начала:

– Артемьева, уже пятнадцать минут как пара идёт, вам отдельное приглашение нужно?! Марш в аудиторию!

– Девушка, вы не ругайтесь так, – вступился Макс, – а то давление подскочит.

– Гав! – не отставал от хозяина Пёс.

– А вам, молодой человек, здесь делать нечего. Здесь вам не брачное агентство, обратитесь по другому адресу.

– Сейчас иду, – скороговоркой ответила студентка.

Макс хотел попрощаться, но Глаша не оборачиваясь махнула рукой.

Вот так всегда. “Мы просто друзья”. Наверно, она слишком толстая. И некрасивая. Надо попросить Аню, чтобы научила её краситься. И найти какую-нибудь диету…

Практикантка, вся в чёрном, как какая-нибудь экономка, в широкой ньюлуковой юбке и с винтажной брошью, держала дверь, ожидая, пока Глаша зайдёт в аудиторию.

А когда студентка под конвоем заняла своё место, объявила:

– Повторяем повелительное и условное наклонение. Вернусь – устрою опрос по теории.

– Можно вопрос? – подняла руку девушка с третьей парты. – Повелительное – это Imperativo?

– Imperativo, – поправила практикантка.

– И у avere и essere тоже?

– Avere и essere! Нет, их мы не брали. Так. Задание меняется. Повторяем правила постановки ударения.

С этими словами барышня в чёрном шумно поднялась из-за стола, схватила смартфон и хлопнула дверью.

На ходу отыскала номер сестры.

– Лючия! Только что у нас был этот мент!.. Да, прям в универе! Кадрил одну студентку… По крайней мере, похоже… Да, возможно… Мне кажется, он нас пасёт…

– Он о чём-то тебя спрашивал?

– Нет, он вообще сделал вид, что меня не узнал. Может, чтоб девчонка не ревновала…

– Стой, Кристин, с чего ты вообще взяла, что у них любовь?

– Да у неё на лице написано! И на всех остальных частях тела!

– А он?

– Типа “я не здесь и не с ней”.

– Ясно…

– Ничего не ясно! Попроси Дэна его отсканить…

– Попрошу.

– Ну всё, я тебя предупредила. У меня пара, давай.

– Чао.

Макс не спеша чеканил шаг по ступеням. Лестница в здании филологического и финансового факультетов на Покровке была эпична. Как и полагается всем парадным лестницам. Спускаешься в какой-нибудь бальный зал, и все взгляды автоматически прикованы к тебе…

Он с удовольствием скрылся бы от назойливого внимания.

Кристина его узнала. С трудом сдержала эмоции, но сдержала.

Да, младшая сестрица – личность не менее подозрительная, чем старшая…

Но сначала – позвольте мне, читатель мой, заняться старшею сестрой…

Да нет, заняться, походу, придётся работой. Санёк, вон, названивает.

Ну прости, Пёс. Халява отменяется.

– Максимов на проводе.

– Макс! – трагически зашептали в трубку. – Новосильцевы требуют дело закрыть!

Макс замер на половине шага.

– Как это – закрыть?

Пёс возмущённо взмахнул ушами и подскочил на задние лапы, чтоб дотянуться до телефона.

Группа студентов замерла в фойе и дружно направила камеры своих мобильников на это зрелище.

– Они счас у нас в отделении?.. Оба?.. Подержи их подольше, мы счас приедем… Задерживай как хочешь, только ничего без меня не решайте!

Пёс и хозяин подпрыгнули на месте и врубили пятую передачу до самой парковки. А от парковки на всех бензиновых парах помчались по Похвалинскому съезду, через мост и по набережной до отделения полиции.

– Я отказываюсь сдавать анализы! Неужели не понятно? – от голоса госпожи Новосильцевой дребезжали стёкла в кабинете.

– Нет состава – нет преступления! – вторил её супруг. – Оксаночка снова жива и здорова, и не надо трепать нам нервы!

– Но есть факт смерти. Есть свидетельство о смерти… – массировал виски Саша.

– Свидетельства нет – только справка!

– Хорошо, только справка! Но она всё равно есть! И есть заявление!

– Но смерть не криминальная! – стукнул кулаком по столу Игорь Алексеевич.

– Это ещё не установлено! А чтобы установить, нам нужно проверить анализы! Но вы не даёте нам их провести! Вы сами всё тормозите!

– Это вы тормозите! – зацепилась за последнее слово Оксана. – Мы просто заберём заявление – и дело с концом! Но вы – не даёте нам его забрать!

– Не во всех случаях можно просто взять и передумать! Особо тяжкие преступления просто так не отменяются!

– Да нет здесь никакого особо тяжкого!

– Так давайте и докажем, что нет!

– Тебе докажем – мне докажем, – бесшумно проскользнул в дверь Максим, – рассказать тебе сказку про белого бычка?

Санёк поприветствовал напарника горестным взглядом и уронил голову на руки.

Следом за Максом подтянулся Пёс.

Чета Новосильцевых посмотрела на них негодующе.

– Ну что ж вы сами себе нервы поднимаете? – миролюбиво навис над ними Максимов. – Всего-то нужна прядочка волос и кусочек ногтя. Ни кровь сдавать не надо, ничего…

Оксана и Игорь непонимающе захлопали глазами.

– Как – и всё?

– И всё. Потому что из крови – и из всего остального – яд выводится. Рано или поздно. Это естественный процесс. А в ногтях и волосах – накапливается.

– Гав!

– Вот, видите, даже Псу понятно… Ну, то есть, я ничё такого не имел в виду…

– Я и не знала, – проигнорировала намёк Оксана. – Я тогда хоть прям счас, – и полезла в кожаный рюкзачок за косметичкой.

– Нет-нет, – остановил её Максим.

– Да я хотела ножницы маникюрные достать…

– На маникюрных ножницах наверняка множество потожировых следов – и не только ваших, – голос майора старательно работал в одной и той же амплитуде и убаюкивал, по крайней мере, призван был усыпить бдительность. – А также… микрочастицы всяческой косметики, они ведь у вас вместе со всей косметикой лежат? Ну вот. А это затруднит нам работу, потому что все эти вещества с ножниц окажутся на ваших волосах и ногте…

– А-а, понимаю, – у жены бизнесмена отключился режим фурии, и теперь перед операми сидела обычная молодая женщина, со вполне человеческим лицом. Прям сама на себя не похожа… Макс вспомнил Глашины жалобы на претензии клиента.

– Вот и отлично. А в лаборатории у нас всё стерильно. Давайте вы сейчас пройдёте в лабораторию – на пять минуточек, и можете домой ехать.

– Ну хорошо, – пожала плечами Оксана. – Пойдёмте.

– Саш, проводи даму в лабораторию, – растолкал напарника Макс. – А вас, Игорь Алексеевич, я попрошу остаться…

– А почему именно яд?.. – откликнулся Игорь Алексеевич.

– Тебе – яд, мне – яд, – подвинул себе стул Максимов. – Пёс пристроился у ножки, – рассказать сказку про белого бычка? Ну мы же обсуждали уже – ни пулевых ранений, ни ножевых, ни следов удушения, ни побоев. Логически – только так. А логика пока – единственное наше орудие. До результатов анализов.

– А я вот уже никакой логики не вижу, – Новосильцев облокотился о Сашин стол, к которому они оба сидели боком. – Что с моей Оксаночкой?.. Её буквально подменили… Раньше была такая энергичная, я от неё даже уставал – а счас сама ото всех устаёт… Никуда не ходит, с подругами не общается, спит до полудня. Сплошная депрессуха.

– Ну так… это… – изобразил наивность Макс, – возвращённых же можно – того… обратно вернуть…

– Я её воскрешал не для того, чтобы через неделю обратно убить, – отрезал Новосильцев. – Столько бабла отвалил той девке… и что она мне выдала? Производственный брак!

– Да не брак, а погрешность прибора… Кофе хотите?

– А давайте. А вы, смотрю, в этом шарите.

– Приходится шарить. Идти, так сказать, в ногу со временем, – Макс достал две кружки и включил электрочайник. – Сам не люблю растворимый, но другого сёдня нет.

– Ну и хрен с ним.

На подоконник уселись голуби и начали нагло ворковать. Пёс пошёл объяснить им, что нельзя отвлекать работников полиции от расследования.

Воцарилось молчание. Мужчины успели сделать пару глотков “Нескафе” в полной тишине.

– А признайтесь, – Макс отставил чашку. – Вы ведь не против были от неё избавиться?

– Да всяко бывало. Чего уж, – Новосильцев ослабил галстук. – Бывало, ругались, кричали друг другу: “Я тебя убью!” Но это ж ничего не значит.

– Не значит, – задумчиво повторил Максимов.

– И в то утро, когда… ну, всё случилось… мы тоже жутко поссорились. Прям вдрызг. И я опять подумал, как бы от неё избавиться…

– А потом?

– Потом? – Игорь уставился на дно чашки. – Потом с козой этой разбирались – ну, которая в меня врезалась.

– В которую вы врезались.

– Неважно.

– Ну а дальше?

– Дальше… Да не помню я, что дальше! – несостоявшийся вдовец грохнул кружкой. – По делам поехал. Что вы ко мне привязались?!

– То есть свою жену вы не заказывали?

– На хрена? Чтоб потом воскрешать? Если б ещё за бесплатно…

– А потом совесть заела?

– Вы тут чё, все дружно на наркоте сидите?! Бред несёте!

У окна заскулили. Кажется, у Пса завязался диалог с голубями.

– Единственный нормальный человек, – указал на него Новосильцев. – А вы все… Да, заела меня совесть – потому что я ей смерти пожелал! Потому что плевал на её чувства! И захотел начать всё сначала – но уже не с кем! Потому что моя Оксаночка куда-то делась! Кого вы мне подсунули?!

– Мы?!.. Да Господь с вами, Игорь Лексеич, мы по другой части…

– Э-эх, – отмахнулся от него Игорь Лексеич и загрустил.

– Игорь! – Новосильцев аж подпрыгнул на стуле. – Мне эксперт посоветовал витамины! Заедем в аптеку!

– Заедем, – буркнул Игорь и поплёлся за женой.

– Подождите! Я вам пропуск выпишу! – позвал Максим, но опоздал.

Пёс оторвался от окна и принёс Максу в зубах пустую миску.

– Эх ты, морда ушастая, ещё друг называется. Ещё бы чуть-чуть, я бы его расколол – а ты и не шевелишься мне помогать. Мог бы надавить чуток – с голубями же разобрался…

– Так ты уверен, что это он? – при взгляде на пустую миску Сашка полез в холодильник. Там водились остатки колбасы и готовый салат из “Спара”. – Н-да, негусто.

– Ну а кто же? У них были сложные отношения, все это знали. И если это происки конкурентов – он бы их за такие происки только обнял и расцеловал.

– Да нафига? Развёлся бы и всё. Доля в бизнесе ей не полагается, а от парочки квартир с него не убудет.

– Точно?

– Точно. Пока вы тут с Псом катались в своё удовольствие, мы их конкретно пошерстили.

– Так может, не она у него хотела забрать, а он у неё? – Макс взял со стула объёмный пакет. – Вот нам хавчик.

– А это чего?

– А это мои штаны, в которых я позавчера полазал по магазинчику этой Лючии, а ещё успел потереться рядом с машиной её сестрички. А вот этой тряпочкой я потёрся по салону машинки Новосильцева…

– И чё? Если у них машины поцеловались, это ещё не значит, что они любовники. Далась тебе эта Лючия.

– Да я печёнкой чую… Он упорно повторяет, что не помнит, о чём они говорили. И она тоже как-то стерильно рассказывает.

– Ты думаешь, они знакомы, но скрывают?

– Да нет. Любовники тут ни при чём… Она… как бы это сказать… С двойным дном девушка. Причём дно очень непрошибаемое. Такое бывает… знаешь… у маньяков или у киллеров.

– Да ладно тебе. Первый раз в жизни столкнулся с магией и нафантазировал себе чего-то.

– Причём я даже склоняюсь ко второму.

– Ну и как она убивает? Ритуальным кинжалом в полнолуние? Или “Эмку” на складе прячет – среди корней мандрагоры? Чушь-то не пори.

– Да почему чушь?! – Макс сердито хлопнул дверцей старенькой микроволновки.

– Потому что у тебя опыта вдвое больше моего, и тебя все хвалят – чуть ли не лучший опер на районе – а тебе бы только фэнтези писать!

– Это я от вас нахватался всякой мистики! А счас ты же меня и обвиняешь!

– Так не хватал бы!.. – Сашка перевёл дыхание. – Ладно, Макс… это… не будем ссориться. Я с утра на взводе.

– Мы и не ссоримся, – Макс глянул на таймер. – Мы спорим. Ну давай, капитан Погодин А. И., поделись со мной своим свежим неискушённым мнением.

– Счас поделюсь, – Санёк полез в задний карман джинсов. – Вот. Оксана в косметичку лазала, у ней выпало, – он предъявил зажатую между средним и указательным пальцем визитку. – А ты, между прочим, и не заметил.

– Качалка? – Макс внимательно изучил визитку тренажёрного зала. – Площадь Сенная… Типа она спортом занялась?

– Ну, может, с депрессией борется. Я бы туда заглянул.

– Вот и загляни.

– Да не, лучше уж ты – развеешься. А то всё по своей итальяночке сохнешь.

– Да иди ты.

– А чё, итальянки – они такие… А если серьёзно, Макс, мы зациклились на Новосильцеве, а связи его жены практически не проработали. Ну, кроме школьной подружки-маникюрши.

– И какие у ней связи, если она качаться стала только после смерти?

– Макс, не тупи. Там не только качаются, но ещё и треплются дай бог. Моя из тренажёрки столько сплетен приносит.

– Вот и зашлём её.

– Нафига? Когда у нас есть вы с Псом?

– Пса не пустят.

– Вот и наведите шухер. Пока его ловят, подслушай чего-нибудь и сопри. Ты ж это любишь.

– А ты быстро учишься.

– Ну так… Макс! У тя пицца горит!

– Эх ё!.. – Макс подорвался тушить микроволновку. Тревога оказалась ложной. – Приколист хренов.

– Ну я же быстро учусь.

Пусть с опозданием, но обеденный перерыв начался.

7. Летучий эскадрон

Лючия решила притормозить с заказами. Если она сотрёт память заказчику, это не значит, что дело обойдётся без случайных свидетелей. Нельзя предусмотреть всё сразу и нельзя пожелать всего сразу – задачу нужно формулировать буквально. Издержки профессии.

Потому что у всего есть обратная сторона.

Лючия с головой ушла в работу. В подготовку к “Вереску”. Организаторы чуть ли не ежедневно присылали ей отчёты о расходах, так что она уже знала, не только какие микрофоны будут на сцене, но и в каких стаканчиках в перерыв собираются продавать напитки. Она связывалась с другими спонсорами и стабильно по паре часов в день обсуждала, кто на что и сколько тратит. Одни пункты из списка расходов вычёркивались, другие добавлялись, Вайбер, Скайп и почта наполнились спамом типа перечня окрестных хостелов (ей-то оно зачем?), а контекстная реклама упорно предлагала студийную запись собственного альбома. Музыкальным творчеством Лючия не страдала и наконец пожелала себе день интернет-тишины.

Но это не значило, что она собиралась безнаказанно наслаждаться жизнью. То есть Лючия, конечно, не мыслила жизни без наслаждения, но кроме чужих дел ей предстояло разобраться и со своими. Например, обеспечить рекламу магазина. Не альтруизма же ради и меценатства для, а в целях взаимовыгодного сотрудничества взялась она за этот геморрой. Мысленно поворчав, что в музыкальной индустрии одни раздолбаи, и пообещав себе никогда не использовать волонтёрский труд, потому что труда там от силы один процент, а остальные девяносто девять – халява и развлечения, Лючия отправилась в типографию забирать рекламки.

Типография – точнее, центр оперативной печати, как они себя называли – находилась в заречной части. Почему-то Лючии торкнуло в голову, что там сработают добросовестнее. А может быть, просто захотелось лишний раз пересечь любимый мост. Она могла бы отправить за листовками кого-нибудь из ребят, тем более что Дэн никогда не отказывал в помощи, а Серый вообще жил рядом с тем торговым центром, где на втором этаже заседали печатники, и мог бы заглянуть туда перед работой, а Яну вообще надо гонять в хвост и в гриву, а то возомнила, что в жизни всё так же радужно, как в книжках и сериалах, по которым она фанатеет… Но обстоятельства сложились так, а не иначе и убедили Лючию, что иногда человеку везёт не по собственному волеизъявлению, а просто по прихоти мироздания.

Нырнув с развязки в “карман” и на улицу Совнаркомовскую, Лючия нацелилась на изнанку площади Ленина, которая лицом смотрела на набережную с автобусной остановкой. Эта улица находилась ниже, и первый этаж торгового центра со стороны набережной превращался во второй, а цокольный, с супермаркетом, – в первый.

Вдоль супермаркета все стояночные места были заняты, и Лючия проехала дальше – бок о бок с ТЦ обреталось отделение полиции, в трёхэтажном двуцветном здании сталинского ампира, и там была своя стоянка.

Лючия без труда собрала всю свою наглость и вклинилась между подержанным “Ауди” с мигалкой и совсем уж потрёпанной красной “Нивой”. “Нива” показалась ей знакомой… Неужели ещё подарок от высших сил? Неужели Макс работает именно здесь? Нельзя упускать такой шанс!

Уж везёт – так везёт до конца. На крылечке стояли две девушки в полицейской форме и вдохновенно трепались.

По части разговоров Лючия Стефания никогда не плелась в конце рейтинга – итальянские гены, наверно – и без всяких предисловий присоединилась к болтовне.

Они тут же перезнакомились. Блондинку звали Катя, а армяночку – Анжела. Лючия не стала скрывать своё имя и очень, очень хотела от них откровенности в обмен на свою. Барышни с места в карьер пошли повествовать о трудных буднях в полицейской бухгалтерии, и случайная собеседница без труда вывела разговор на другие направления деятельности, заверив, что их, конечно же, никто не подслушает – ни за что.

Анжела разливалась соловьём о новом сотруднике – старшем опере Максимове. Интересный, одинокий, героический – просто Брюс Уиллис, даже причёска совпадает. И уж как предан своему делу! Даже в нерабочее время занимается особо сложными расследованиями. Вот, например, совсем недавно, вот на днях…