Текст книги "Улыбка Лючии (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Вам, барышня, не страшно некромантией заниматься? Нервы у вас, смотрю, не очень крепкие.

– Ну вам же не страшно за всякими отморозками бегать.

– А за ними Пёс бегает.

– Какой Пёс?

– Ой, – вспомнил Максим. – Он же в магазин пошёл. Сейчас потратит без меня все деньги, не на что будет даже соли купить.

– Я, кстати, как раз за солью шла. Пойдёмте вместе.

– Вы лучше подождите пять минут, я там слегка побеседую, а потом заходите.

Глаша кивнула и занялась смартфоном.

Макс не без усилия дёрнул тяжёлую дверь. Над ухом что-то заблямкало. “Музыка ветра”. Макс поморщился, он не любил такие штуки. В небольшом помещении было светло, опрятно и едва уловимо пахло миндалём. Посреди этой чистоты и красоты сидел Пёс, а над ним наклонился какой-то бородатый парень в очках и водил у него перед глазами какой-то фигнёй:

– Хороший пёсик, хороший…

Пёс не вертел головой, не скулил, не лаял, даже хвост его был неподвижен.

– Пёс! – позвал Макс. – Ко мне!

Пёс не реагировал.

– Пёс!!!

– Здравствуйте, – выпрямился парень. – Это ваша собака?

– Моя, моя. Пёс!

Пёс замер как статуя.

Макс отодвинул хипстера в сторону и потянул Пса за ошейник. Пёс безропотно подался вбок, не сгибая передних лап. Как обморочная коза, которая чуть что протягивает копытца и падает без чувств – Макс как-то в интернете видел.

– Господи, что с тобой?!

– У вас очень тревожная собачка, – с видом знатока, скрестив на груди руки, заявил хипстер. – Лаять сразу начала, бросаться. Что же вы без поводка её отпускаете?

– Его. Это кобель.

Парень услужливо кивнул, явно готовый принять любую точку зрения собеседника.

– Так… – Макс пристально посмотрел на него, потом на Пса, потом снова на парня. – Что ты с ним сделал? Он же в трансе в полном! Что здесь происходит?

– Ну я же говорю, – спокойно-дружелюбно посмотрел собеседник сквозь стёкла очков. – Пёс разнервничался, мне пришлось его немного успокоить. У нас витрины стеклянные – разобьёт, поранится. И нам тоже – ущерб.

– Я тебе счас устрою ущерб, – разозлился Макс. Поставил Пса на место и замахнулся…

Что было дальше, он не помнил. Только нашёл себя дома, сидящим на полу перед окаменевшим Псом.

– Эй, приятель! – Макс потрепал собаку за загривок и почесал синхронно за обоими ушами.

И тут случилось чудо – Пёс моргнул и осмысленно посмотрел на хозяина.

– Псина! – обрадовался тот и собрался уже чмокнуть псину в нос, но где-то на периферии сознания зазвонил телефон.

Радуясь каждому движению, собака понеслась к куртке Макса, в кармане которой надрывался мобильник, и торжественно её принесла.

Звонила Глаша.

– С вами всё в порядке? Я видела, как вы вышли с собакой на плечах, как будто вообще ничего не видели и не слышали. Я вас позвала, но вы не отозвались. Сели в машину и укатили…

– Всё в порядке. Пёс плохо себя почувствовал, но уже всё в порядке, – утешил девушку Макс и перевёл дыхание. Что это было? Гипноз? Понесло же их в этот магазин, вместо того чтобы просто по-человечески заловить Глашу на улице и пообщаться. Нет, понадобилось сунуться в магическую лавку. Но чутьё, как всегда, не подвело, чтоб его… За гипноз они ему точно ответят.

Интересно, Глаше хоть удалось спокойно купить соль?

Но перезванивать он не стал.

Лючия Стефания вернулась из кухни с двумя чашками и устроилась на диване рядом с сестрой. Кристина отняла от лица бумажный платочек и взяла чай.

– Представляешь, оказывается, у нас ещё по языкам должна быть практика, – посетовала она.

– Вот сюрприз, – Лючия отправила в рот конфету. – Скоро уж сессия, пора итоги подводить.

– Вот-вот. Представляешь, мне придётся вести итальянский. На филфаке. Десять пар.

– Когда ты наберёшь в мае десять пар?

– Ой, я “пар” сказала? Десять часов – пять пар. Раз в неделю, – Кристина высморкалась.

– А, ну видишь, уже не так страшно. А уж итальянский для тебя вообще не проблема.

– Мне так же сказали. Но сам факт… Нас даже не предупредили.

– Борзые у вас преподы.

– Не говори.

– Меня вчера один такой борзый прям во дворе поцеловал. Я только выезжала, поворотник включила, все дела, а он не пропустил. Смотрю, а он с кем-то по телефону отношения выясняет – и ващ-ще ничего не видит.

– Ни фига себе…

– Ага. Поорал по телефону – и давай орать на меня. Ну я ему всё высказала. Он мне – “Все вы бабы дуры”, – Лючия картинно развела руками, чуть не смахнув с журнального столика чашку с блюдцем. – Меня бомбануло, ну я вызвала гайцов и пожелала ему легко не отделаться.

– А чё ты мне сразу не сказала?

– Ты спала. Думаю, выспишься в кои-то веки.

– Блин, – теперь Кристина взмахнула руками. – И молчит. А я мучаюсь, почему ты весь день заведённая…

– Уж извини.

– Ну ладно, чё дальше-то?

– Ну приехал инспектор с мигалкой, перекрыл весь наш двор окончательно…

– Я-то думала, чего все так гудят?

– Ага… и давай составлять протокол. Этот опять ворчит, но уже так, с намёком, чтобы на месте всё решить. Я говорю: вот в автосервисе ущерб оценят, и решим. Поэтому я вчера каталась на такси…

– Взяла бы мою.

– Да твоя маленькая. Мне там неудобно.

– Ну мне-то удобно как-то…

– Ну это дело привычки. Не заводи меня снова.

– Всё-всё.

– Ну вот.

– Так почему же ты не пожелала, чтобы тебя не помяли?

– Чтобы ему счёт предъявить по полной.

– И ещё штраф?

– И ещё штраф. Гайцы принципиальные попались. Моими стараниями, – Лючия хихикнула.

Кристина тоже хихикнула и шмыгнула носом.

– Он опять: “Вот вы, женщины…” Я уже начала кайф ловить, ну адреналин, все дела – говорю: “Вы хотите поговорить об этом?” Ну его и понесло: жена достала.

Кристина свернулась калачиком на диване и заинтригованно пожёвывала бумажный носовой платок.

– Он как раз с ней отношения выяснял, когда в меня вписался. Шило, говорит, в заднице: давай туда, давай сюда, давай на благотворительность – хоть бы рубль сама заработала, сидит у своей маникюрши, собирается на шопинг. Достала, говорит. Как бы так сделать, чтоб от неё избавиться…

– Ага?

– Ну я говорю: не вопрос вообще. Он такой уши навострил.

– Заказал?

– Ага.

– Поцеловались? Или при ДПС не стали?

– Ага, счас. С этим хамом.

– Ну ты ему память стёрла, я надеюсь?

– Естественно. Ещё спрашивает, – хмыкнула Лючия.

– Ну вдруг ты на нервах забыла.

– Счас кто-то у меня получит…

Лючия отодвинула чашку подальше и полезла на сестру царапаться. Кристина хотела взвизгнуть, но получилось чихнуть, и она полезла за следующим платочком.

– А что это ты, моя дорогая, платок от лица не отнимаешь?

– Простудилась, наверно, – вздохнула Кристина. – Да, перед практикой совсем некстати.

– Так и скажи: “Чихала я на вашу практику”, – Лючия прижала сестрицу к спинке дивана. – Дай-ка я тебя поцелую.

– Ну давай. Гелла. Только не взасос.

– Разберёмся.

После поцелуя Кристина попробовала шмыгнуть носом, прислушалась сама к себе и сделала глубокий вдох.

– Вроде прошло всё.

– Ну и хорошо, – Лючия тоже привалилась к спинке.

– У кого ты столько энергии набрала? Меня чуть не снесло – прям лавина.

– У одной девчонки на мосту. Она всю жизнь спортом занималась – пока замуж не вышла и с мужем-алкашом не завязла. Десять лет терпела, прикинь.

– Н-да, сил у неё и правда немерено.

– Вот-вот. Хоть сейчас в олимпийский резерв, только курить бросить.

– Везёт же некоторым.

– Вот-вот. Кстати, ты в какой спортзал ходишь?

– На Сенной… У меня же телефон инструктора есть, подожди.

– Ага, давай я ей скину. Может, так вакансии есть. Пусть хоть нормальную работу найдёт.

– А чё, сама никак?

– Да у неё уж никаких связей за десять лет.

– Ну мне не жалко. Счас, – Кристина нашла нужную строчку в телефонной книге. – Держи… А вы и телефонами поменялись?

– Ну да. Ещё когда о заказе договаривались. Нормальная девчонка, надо помочь.

– Какая же она нормальная, если за десять лет не развелась?

– Ну знаешь, никто не застрахован. Читала Уайнхольда? “Девяносто восемь процентов населения созависимы”.

– Кого?

– Уайнхольда. Психолог такой.

– А, не. Я такое не читаю.

– Всё равно. Вот если бы нашу маму не погнали пинками разводиться, где бы мы все сейчас были?

Кристина посерьёзнела.

– Кстати, надо ей позвонить. Будешь?

– Не, я отдохну пока, что-то нехорошо.

– Да, тебе бы самой побольше энергии. А я уж как-нибудь на таблетках.

– Поцелуешь меня обратно?

Кристина собралась пошутить в ответ, но на столе завибрировал Лючиин смартфон. Лючия знаком велела сестре молчать и ушла разговаривать на кухню. Для деловых разговоров она предпочитала уединяться.

Вернулась мрачная.

– Дэн звонил. У нас сегодня полиция паслась.

– По поводу?

– Не знаю. Запустили собаку, она лаять, Дэн её загипнотизировал, потом мента загипнотизировал…

– Теперь вас ждут разборки?

– Да они-то с собакой не вспомнят. А вот зачем их прислали? Не этот же на меня подал?

– Обычно твои желания не подводят.

– Ну да. Он бы не вспомнил, чтобы кому-то меня сдать. А разбитая фара – не тот повод.

– Ну может, принципиальный?

– Я таких не боюсь.

– Не сомневаюсь. Давай ещё чаю.

– А давай.

Кристина унесла чашки на кухню. Лючия закопалась в разноцветные подушки с вязаными наволочками. Весь выходной испортили.

IV. Полное погружение

Макс покривил душой, когда ругал себя за праздное любопытство. Любопытство он проявил раньше, когда услышал от Анжелочки о ДТП, которое вышло боком господину Новосильцеву. Он посмотрел видеозапись и даже надыбал копию протокола через знакомых. Потому что случай-то выдающийся, а вдруг и не случай вообще, а какая-нибудь провокация или угроза?

Увидев на записи девушку лет двадцати пяти – тридцати, Макс присвистнул и захотел выяснить, что это за птичка. Узнав, кто есть эта Лючия Стефания, чем занимается и в какой сфере вращается, Макс собрался снова удивиться, но в свете последних новостей раздумал. Василич, золотой человек, доходчиво объяснил иногороднему гостю, где находится магазинчик этой барышни, потому что сам иногда там бывал (хотя привык, по старинке, жить на самообеспечении).

Макс запомнил название – “Вербена”, забил в навигатор дом номер один на улице Рождественской и попытался навестить новую героиню этой истории. Что из этого получилось, вы уже видели.

Но старший оперуполномоченный майор Максимов не дослужился бы до своего звания, если бы каждый раз отступал перед такими препятствиями. Поэтому, едва оклемавшись наутро, взял в охапку сонного Пса и поплёлся исполнять долг перед родиной.

После вчерашнего гипноза было ощущение, будто в черепе поковырялись ложкой, промыли содержимое через дуршлаг и с размаху закинули обратно. Да ещё ночью снилась Лена. Он лез к ней в окно на свидание, а она столкнула его с подоконника. “Надо же, до сих пор летаю во сне”, – умилился Максим, посчитав, что в его тридцать восемь расти уже поздновато, сунул в бардачок коробку с морсом (они с Псом решили-таки бороться с авитаминозом) и завёл свою колымагу.

Они должны были успеть к открытию. Если, конечно, у этой Лючии не выходной.

Пробка на виадуке и ветер на мосту взбодрили окончательно, и Максим свернул на Рождественскую в полной боевой готовности.

Знакомую дверь обрамляли стремянки: рабочие повесили новую вывеску и подсоединяли последний провод. За их не очень бурной деятельностью наблюдал рослый парень с тяжёлым узлом волос и “тоннелями”. Максим аккуратно его обошёл. Тот проводил Максима подозрительным взглядом, и опер подумал, что после гипноза ему не хватает только сглаза. Удостоверившись, что Пёс не отстал, Макс толкнул дверь.

На кассе был тот же самый хипстер. Он голливудски поздоровался, словно ничего и не произошло. Интересно, он себе память тоже подчищает? Ну, там, борьба со стрессом, все дела?

Вот блин, под покупателя закосить не получится. А Василич говорил, она и сама на кассе сидит.

– Мне бы с вашей хозяйкой поговорить, – Макс показал удостоверение.

– Одну секунду.

Дэн направился к подсобке. Макс заглянул в приоткрытую дверь: черноволосая девушка жестикулировала перед ноутом. Заметив Дэна, не дала ему и рта раскрыть:

– Позови Серёгу! – и вернулась к Скайпу.

– Одну минуточку, – уверил Макса Дэн и направился к выходу. – Серый! Тебя зовут.

Макс переглянулся с Псом.

Дэн вернулся с неформалом из-под вывески. Тот ещё раз смерил гостя недобрым взглядом с ног до головы и обогнул прилавок. Выглянула сама Лючия:

– Поговоришь с Тессой? Ей по рунам нужна консультация.

– А она по-русски-то говорит?

– Естественно, куда ж она от меня денется.

– Ну давай.

– Им в антикварный магазин попал брактеат из Кента, там таких находок десяток с небольшим, все учтены, а это какая-то левая. На реверсе руническая надпись, надо определить, осмысленная она или набор знаков, – напутствовала она подчинённого, провожая до подсобки…

Серый, кажется, приоткрыл рот – видимо, чтоб нормализовать давление.

Макс присел на банкетку.

– Простите, что заставила ждать, – пропела хозяйка магазина, выплыв ему навстречу.

Она выглядела прилично, даже скромно, но сквозь эту скромность проступало некое самодовольство – если не наглость. Яркая брюнетка с длинными, крупно завитыми волосами, едва заметно накрашенная, в белой блузке и черных брюках, в балетках – потому что целый день на ногах. Из украшений – только тонкая цепочка и миниатюрные серёжки. Всё очень комильфо, по-деловому, улыбка заученная, но в меру естественная. Впечатление усреднённости и хорошего тона стиралось, стоило только посмотреть ей в глаза. Такое там царило – томное бесстыдство (Макс поймал себя на старорежимном стиле), точь-в-точь с полотен Караваджо (Макс кое-что смыслил в мировом искусстве, вопреки собственному имиджу). Впрочем, с самого начала было ясно: девушка далеко не проста. О таких сочинили анекдот, что при определённом статусе можно позволить себе пить “Окское” и не париться, что скажет общественность.

– Какой красивый пёс. Это ваш фамильяр? – кивнула она в сторону Пса.

– Это наш напарник, – Максим показал удостоверение. Ведь знает же, зараза, кто он – и притворяется. Или играет, как кошка с мышкой?

– Чем могу быть полезна? – троллинг, восьмидесятый левел.

– Я по поводу позавчерашнего ДТП. Где вы с “Поршем” не разъехались во дворе.

– На выезде из двора, – вполголоса поправила Лючия.

– Ну да…

– У водителя ещё какие-то претензии?

– Нет, но мы восстанавливаем всю картину событий того дня. Чем подробнее, тем лучше…

– С какой целью, позвольте узнать?

– Погибла жена Новосильцева – ну с которым вы столкнулись.

– Да, господина Новосильцева, я помню.

– Вы знакомы? – быстро сориентировался Макс.

– Нет, но я, естественно, запомнила имя человека, которому предъявила иск.

– Иск? Вот это уже интересно.

– Послушайте, не цепляйтесь к словам. Вы сами не захотели бы наказать придурка, который в вас въехал? – томность как ластиком стёрлась.

– Я вас понимаю. Прекрасно понимаю. Но вы можете подтвердить алиби этого придурка?

– Так что же вы сразу не объяснили? Конечно, могу, – Лючия Стефания облокотилась на витрину. – Я так понимаю, жена погибла как раз утром, когда мы столкнулись?

– Потому что вы меня всё время перебивали. Да, в то же время, буквально несколько минут разницы, – Макс с удовольствием отметил, как она спохватилась спросить про время. Некоторые товарищи стараются выглядеть настолько законопослушными, что выдают свою излишнюю осведомлённость – это проверено.

– Да, печально это, – на секунду отвела взгляд хозяйка. – Кстати, я помню, что он как раз ругался по телефону с женой – если это важно. Ещё по мне прошёлся на тему “Все бабы – дуры”.

– Это вы сейчас на комплимент напрашиваетесь? – съязвил Максим.

– Это я излагаю детали, – с улыбкой Моны Лизы отвечала Лючия. – Чтобы как можно более подробно.

– Телефонный разговор – важная деталь, – слегка смягчился Макс и подмигнул Псу. Хвостатый напарник начал неторопливо, как бы из любопытства, прогуливаться по торговому залу и обнюхивать всё вокруг.

“Музыка ветра” снова запела. Вошли молодые мужчина и женщина с длинным свёртком в обнимку, и это явно были не лыжи.

– Одну секунду, – грациозно кивнула оперу Лючия и услужливо, но с чувством собственного достоинства предложила посетителям свои услуги.

Они вполголоса начали что-то объяснять. Макс уловил два слова: “Метла барахлит”. Лючия изящно приняла свёрток и повела хозяев метлы к стойке оформлять заявку на ремонт.

Пока они расплачивались с Дэном, Лючия заглянула в заветную дверь и позвала:

– Яна! Вот тебе в мастерскую.

Из-за двери протянулись девичьи ручки с тёмно-синими ногтями и забрали метлу в ремонт. Едва слышно гудел голос Серого, до сих пор объяснявшего что-то про руны.

Дэн любезничал с клиентами.

Пёс расчихался в углу с благовониями.

– Ждём вас в среду. Всего доброго, – попрощалась Лючия с той парой и тут же переключилась на других посетителей. – Бедная собачка, как бы у неё не началась аллергия. Может быть, побеседуем на свежем воздухе?

“Уводит нас, почуяла обыск”, – внутренне торжествовал опер.

– Да, я вас надолго не задержу, – он подождал, пока она возьмёт куртку и телефон. А вы не припомните, он ещё кому-нибудь при вас звонил? Ну, Новосильцев.

Величественным кивком Лючия дала понять, что не забыла, о ком идёт речь.

– Звонил. В страховую. И, кажется, адвокату.

– Это вы по сути разговора поняли?

– Ну да.

Мужчина, женщина и собака вышли на улицу и сразу же остановились у светофора – переход был прямо здесь, на углу.

Пахло рекой и даже немного песком. Выхлопные газы не в счёт, их городские жители легко учатся вычитать.

– Пойдёмте на мост, – Лючия не предложила, но поставила перед фактом.

– Почему на мост? – машинально спросил Максим.

– Люблю это место. Люблю смотреть на воду – с высоты. Есть ощущение полёта.

“Да ты на всё любишь свысока смотреть”, – подумал Максимов.

– А вы не помните дословно, что он говорил адвокату?

Звонок придётся проверить. Это мог быть сигнал киллеру – хотя… какому киллеру? Если это был яд, то она могла быть отравлена задолго до того момента. Всё-таки мысли путаются.

– Ну… на сто процентов не уверена… – Лючия пересказала, что запомнила.

– Отлично, очень помогли нам, – кивнул Макс. – И ещё вопросик – чисто так, из любопытства… – они шли вдоль дороги и поднялись на лестницу, окружённую граффити – огромным крокодилом с раскрытой пастью. Лестница заменяла ему зубы.

– Спрашивайте, – пожала плечами Лючия. Поднялся ветер, точнее, она поднималась навстречу ветру, и начал трепать ей волосы.

– Почему фамилию такую взяли?

– Это девичья фамилия моей матери, – Лючия Стефания обернулась к собеседнику, вся в ореоле непослушных чёрных локонов. – Я взяла её после развода родителей. Так что – да, я действительно Медичи.

– Потомки? – улыбнулся Макс.

– А что вас так удивляет? Да, моя мама итальянка, из Флоренции, приехала сюда учиться по обмену, вышла замуж, родились мы с сестрой.

– Значит, вы родились уже в России?

– Да.

– На историческую родину не тянет?

– Насовсем – нет. А вот мама предпочла вернуться.

– Интересно, – искренне увлёкся Макс. – Никогда бы не подумал, что вот так вот буду стоять и разговаривать с прапраправнучкой Лоренцо Великолепного… Неисповедимы пути Господни.

– Джулиано.

– Что?

– Не Лоренцо, а Джулиано. Мы от его ветви.

– А, это который – брат Лоренцо? Которого в церкви чуть не зарезали?

– Ну да. Спасло, можно сказать, чудо.

Пёс заскулил.

– Заскучал, – усмехнулся Макс.

Лючия смотрела на воду.

– Работа у вас – тоже интересная, – сменил он тему.

– Всё легально, если вы об этом.

Похоже, она ждала этого вопроса.

– Реально?

– Сейчас многие помешаны на эзотерике.

– Да я уж заметил.

– И здесь у вас, в России, просто непаханое поле в этом плане, – разоткровенничалась Лючия Стефания. – Потому-то я и осталась…

– И даже… некромантия? Тоже легальна?

– Ну есть некоторые непонятки – с тем же УК РФ, раз уж у нас сегодня криминал на повестке дня. Но в целом – да. Это законно. Такой же бизнес. Как и продавать всё необходимое для этого занятия.

– И давно вы эти законы лоббировали? – Макс, правда, пока не представлял, какие именно законы, но дал себе слово тотчас по возвращении в отделение пошерстить правовую базу.

– Да нет, всё довольно быстро устаканили, – снова улыбка Джоконды. – Можете проверить все наши документы и все мои счета, если вас так смущает.

– Проверим, – Максимов выдержал мхатовскую паузу. – Когда будет необходимость. А сейчас давайте вернёмся.

– Давайте, – пожала плечами синьора Медичи, но предпочла идти сзади.

Вот блин, и ухом не ведёт, почти взбесился опер. Другие проверок как огня боятся и при упоминании законодательства инстинктивно вздрагивают. А эта… Хозяйка жизни, блин.

Дверь сама открылась им навстречу, и прямо на уровне их глаз пронеслась метла, заставив Макса и Лючию отшатнуться в противоположные стороны. Пёс залаял на летающий объект и попытался допрыгнуть, но только клацнул зубами в воздухе.

Следом за метлой выскочили Яна, Серёга и даже Дэн.

Пёс предпринял попытку номер два и опередил их, и в двух сантиметрах от шоссе взмыл-таки в воздух, ухватившись за метлу. С таким грузом она потеряла былую манёвренность, и пятеро человек совместными усилиями вернули её на место. После чего Лючия обрушила на маленькую Яну всю свою ярость:

– Ты чё – совсем?! Тебя на блок ставить учили вообще? Не понимаешь, что это травмоопасно?! Ты головой думаешь вообще?!

Видно было, что она с трудом сдерживается, чтобы не сойти с пути праведного и не скатиться на нецензурную лексику.

– Люсь, ну не кипятись, она реально неуправляемая, – вступился за Яну Серый.

Яна убежала в подсобку.

Лючия вдохнула, выдохнула и повела Макса смотреть документацию – чтобы в другой раз не приходил, видимо.

Дэн вернулся на кассу.

Серый собрался куда-то – “на базу”, как он туманно выразился.

У Макса с Псом голова пошла кругом, и они решили, что насегодня хватит. Когда они возвращались к машине, в глаза бросилась распахнутая дверь с торца дома. На ступеньках сидела Яна и тёрла глаза кулаком. У напарников сердце сжалось, и они подошли посочувствовать.

– Всё ведь обошлось, – утешал Макс, – такая вот опасная у вас работа, похлеще, чем у нас с Псом.

– Обидно, – шмыгнула носом Яна. – Она же сама ведь ничего не умеет, вообще ничего, а командует…

– Так она не умеет колдовать?

– Не-а, – девушка даже улыбнулась – из чувства собственного превосходства. – Ващ-ще. Она типа эффективный менеджер. И представления не имеет, с чем мы работаем.

– Да по-моему, как раз имеет, – мягко возразил Макс. – И умеет всё организовать. Мне у вас очень понравилось. Просто она испугалась. Я и сам испугался. А уж Пёс – так вообще.

– Гав! – подтвердил Пёс.

– Он у вас герой, – Яна отняла руки от лица и потянулась погладить собаку.

– Он у нас такой. Не расстраивайтесь.

Вот так так. Не умеет, значит, колдовать. Но если бы его попросили нарисовать портрет современной ведьмы, он изобразил бы именно Лючию Стефанию.

А ещё грело душу, что ему теперь открыт чёрный ход, и он сможет сюда не раз ещё наведаться. И если Дэн снова заговорит ему зубы, а Серый выставит за дверь отнюдь не метафизическими методами, то Яна наверняка откроет.

Встреча с Новосильцевым очень похожа на простое совпадение. Но Макс готов зуб отдать, что она что-то скрывает…

Макс глотнул морса и включил радио.

– Ну что, Псина, будет чем нам заняться на досуге.

Пёс был согласен.

5. Приоткроем завесу

После визита полиции на Лючию напала ностальгия. Выслушав благодарность от Тессы, она продолжила уединяться перед ноутом с чашкой чая. С тимьяном и мятой. И смородиновым листом.

Англо-саксонская подвеска оказалась подделкой: одной из рун не существовало вообще – “какой-то авторский иероглиф”, как выразился Серый. Антикварный аукцион Тессы был спасён от позора, но теперь кузина загорелась идеей определить, в каком веке оно отчеканено, и выставить эту штуку в музее, как поддельный брактеат, типа смотрите, как люди измудрялись.

Тесса как-то предлагала Лючии работать вместе, но Лючия Стефания не очень любила весь этот антиквариат. То есть любила, но не настолько, чтобы посвятить ему всю жизнь. И обижалась, когда разговоры об Италии сводились к эпохе Возрождения – как будто она навечно застряла в пятнадцатом-шестнадцатом веке. Итальянцы всегда очень быстро подхватывали всё новое – не зря же они первыми распрощались со средневековьем, по словам тех же историков искусства. Не говоря уж о футуризме, неореализме и прочем.

Вот и Лючия любила всё современное, любила новые идеи, новые знакомства, общение с людьми. Она обожала книги по психологии и даже поступала учиться на психолога, но после практики на телефоне доверия поняла, что не хочет провести всю жизнь, пережёвывая свои и чужие проблемы.

От проблем никуда не деться. Но их нужно решать. Ликвидировать. А не лелеять в себе, так чтоб они разъели тебе все внутренности.

Конечно, она и сама не избежала душевных метаний. Отношения родителей просто выворачивали её наизнанку: отец и мать были очень разными. Отца всегда бесило, что маме помогают обеспеченные родственники, бесили поездки за границу и назойливое внимание толпы дядюшек, тётушек, кузенов и кузин. Бесила удачливость жены. Жена стойко терпела. Лючия Стефания не понимала – почему.

– Ради вас с Кристиной, – объясняла мама. – Жить в неполной семье, без отца, всегда плохо.

– А каждый день слушать ваши скандалы – это замечательно, – парировала девочка.

Ведь матери достаточно было одного слова, единственного желания – чтобы всё прекратить.

Но она подавляла свои желания.

Она подавляла свою движущую силу – ведь жизнь всегда держится на желании. Одно время Лючия увлекалась арт-хаусным кино – друзья заинтересовали – и в одном ирландском фильме показывали школу для девочек двадцатых годов. Одна прогрессивная учительница спрашивала учениц: что самое главное в жизни? Как полагается нормальным людям, они отвечали: любовь, надежда, духовность – и всё в таком роде. “Неверно”, “Неправда”, – отвечала она. – “Подумайте”. И одна девочка догадалась: “Желание!”.

Все мы чего-то хотим. Каждый день, каждый час, каждую секунду. Любовь – это желание, надежда – это желание, гнев – желание отомстить, страх – желание спрятаться, обида – невысказанное желание. Счастье – это жить так, как ты хочешь. Желание, желание, желание…

Лючия исполняла разные желания. Но чаще всего люди хотели расстаться, забыть, уничтожить, уехать, вырваться. Мало кому хотелось помириться, вспомнить, чего-то создать. Как будто во всём мире властвует разрушение. Ну что ж, это их право. Если у каждого сбудется хоть малюсенькая мечта – мир станет хоть немножечко счастливее…

Мать наконец-то поддалась на уговоры родственников и развелась. На алименты она не подавала – это было бы просто смешно. Домой не возвращалась – твердила, что девочкам нужно доучиться. Доведя дочерей до совершеннолетия, она наконец собралась в Италию – зализывать ранки, точней, уже шрамики. Она звала с собой Лючию и Кристину, но они уже обосновались здесь.

Лючия начала подрабатывать в старших классах – курьером. Она заглядывала в разные квартиры, разные дома, видела разных людей, но никогда не лезла в чужую жизнь. Пока ей не начинали жаловаться. Тогда она желала, чтоб всё у них разрулилось – и все фантазии случайных встречных чудесным образом сбывались. Правда, однажды её обвинили в сглазе. Потому что не ожидали таких последствий от собственного больного воображения. Тогда она стала желать, чтобы люди забывали эти разговоры. Или исполняла желания мысленно, втайне от них.

Но с некоторыми открыто заключала договор. С владелицей ночного клуба – точнее, клуб у неё смог появиться, только когда она наладила свою жизнь. Не без помощи Лючии Стефании.

С членом гордумы, который избавился от нежелательного знакомства с порочащими его теперешнюю репутацию партнёрами. Не без помощи госпожи Медичи.

С безработной бывшей спортсменкой, которая, подсказывала интуиция, могла бы ей ещё помочь. Лючия, конечно, пожалела Наташу, но руководствовалась не одной жалостью, а надеялась на выгодное вложение средств.

Ведь если Тессе досталась от предков любовь к искусству и коллекционированию, то Лючия Стефания унаследовала предпринимательский талант…

Короткий сигнал. Новое сообщение. Лючия открыла вкладку с почтой. Организаторы музыкального фестиваля “Вереск”. “Вербена” и “Вереск” – Лючия нашла забавным такое сочетание и напросилась им в спонсоры. Не единственным, конечно. Одним из. Фестиваль стартовал в июне – первый, дебютный. Пилотный. Так что ни на что нельзя было рассчитывать. Обещали быть неформалы всех мастей. В том числе фанаты кельтики, рун, шаманизма – кто знает, может, и потенциальные клиенты. По крайней мере, Серый указал на некоторых своих знакомых.

Нет, неверно. Рассчитывать можно и нужно. На себя. Ведь у неё всё получится. У них у всех всё получится.

Была ли она сама счастлива – в стремлении осчастливить мир? Конечно. Ведь счастье – это жить так, как ты хочешь. А в этом ей не было равных. Что до семейных неурядиц – как известно, что не убивает – то делает нас сильнее. Вот хотя бы отец всея психологии – Фрейд. Да, говорят, психологией занимаются те, кто стремится разобраться в первую очередь в себе. Сложные отношения с властным отцом, запретное влечение к родной сестре – тот ещё коктейль. Но без него не взорвала бы мир теория, которую до сих пор никто не опроверг…

Лючия решила подтвердить практикой собственную теорию – и на минуту задумалась. Есть! Сообщение из автосервиса. Можно забирать. Подробная опись ущерба и счёт – прилагаются.

Лючия обожала свою “Камри” – она была суперпросторной и суперудобной. Педали можно было жать хоть в лабутенах. У Лючии было три пары: бежевые, чёрные и темно-зелёные. Наутро после воссоединения со своим транспортным средством Лючия надела зелёные – и гипюровое платье цвета морской волны. Наряжаться так наряжаться.

Солнце нагло заглядывало в лобовое стекло. Отдельные деревья подёрнулись зелёной дымкой. День начинался обманчиво легко.

Обман мироздания раскрылся, когда к ним в магазин заглянул иностранный гость. Китаец или тибетец, Лючия так и не поняла точно. Ни русского, ни английского, ни тем более итальянского он не знал, и читать его мысли было бесполезно, потому что думал он тоже на родном языке. Поэтому Дэн капитулировал. Яна капитулировала ещё раньше, отговорившись большой очередью на ремонт.

Лючия позвала Серого. Серый оторвался от накладных и прихватил с собой бубен. Часа полтора он шаманил, введя в транс покупателя и уйдя за ним следом. Вышли они оттуда вместе, пожали друг другу руки, Серёга попросил Дэна принести со склада бронзовую треногу, и Дэн начал общаться с азиатом на языке цифр.

Серый присел на банкетку. Его бил озноб. Яна сварила ему кофе. Лючия принесла плед. Шаман поведал девушкам, что его душа совершила путешествие к душе покупателя, они в облике птиц сидели на верхней ветви высокого дерева – и на своём, духовном, языке всё обсудили.