Текст книги "Новая Эпоха (СИ)"

Автор книги: Евгений Погонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Первую ночь не дежурили, слишком все устали и морально и физически. Рано или поздно дежуривший все равно отключится и ничего с этим не поделаешь.

Проснувшись утром, я жутко пожалел, что не сдох вечером. Мое тело после вчерашних злоключений отдавалось болью на каждое движение, особенно ребра, по которым прошелся Испанец и его покойная команда. Но времени на отдых просто нет, нужно как можно быстрее уходить на север, за Кубань, где даже Искандеры не шляются в поисках каких-нибудь ништяков. Там нас уже точно искать не станут, если вообще кто-то ищет.

Пурга к утру закончилась, и когда мы выбрались из занесенной снегом палатки, то обнаружили, что находимся в паре километров от огромного полуразрушенного сооружения. Это был портовый элеватор, который служил людям хранилищем зерновых еще до катаклизма. А поскольку он стоял от нас со стороны севера, то да, мы все еще находились на льду и за то время, что мы прошли ночью, мы так и не ступили в болота.

Перекусив на скорую руку тем же, чем и вечером, мы постарались побыстрее убраться со льда. Не ровен час, нарвемся на вертолет, который может просто пролетать мимо по своим делам, да и начнет нас спасать.

Палатка складывалась немногим дольше, чем раскладывалась. Перевернули набок, Паша потянул за петлю на вершине купола, а я в центре дна. После того как все поворотные механизмы вышли из трубок, а палатка стала напоминать сложенный зонтик, мы принялись просто «ломать» ее на стыках. Зафиксировали, запихнули в чехол, тот, в свою очередь, на сани, в распоряжение Риты, и двинулись в путь по той же схеме – мы с Пашей тянем, Рита сидит на санях с компасом и картой, и указывает направление. Но в этот раз она не только прокладывала маршрут, но и сидела с «Вихрем» наизготовку, спиной к нам и прикрывала тыл, что, в принципе, не мешало ей задавать глупые вопросы.

На элеватор, по понятным причинам, мы заходить не стали, там Пигмеев больше чем блох на собаке, а продолжили свой путь по занесенному снегом льду.

Как оказалось, не для всех из нас эти причины понятны и пришлось объяснять извозчику Рите, почему нужно избегать развалин, некогда служившим людям домом.

Прошли пару километров на восток, повернули к берегу. «Косяк», на него не подняться, слишком уж он высокий и обрывистый, продолжили путь на восток. Нашли более-менее пологий склон, кое-как затащили на него сани. Перекусили шоколадными батончиками, – я чуть не плакал от счастья – и дальше пошли на север. Шли долго, разговаривали редко и то полушепотом, крутили головами в разные стороны, боялись встречи с Тихушниками. Ближе к вечеру напоролись на развалины поселка, свернули на северо-восток. Стал давить мороз, «Пауло» уговорил «сеньориту» отдать нам на растерзание куртку из ее первого комплекта одежды. Она – скрипя сердцем – отдала, и мы тут же оттяпали от нее рукава и использовали их как шарфы, прикрывая лица до самых глаз. На ночлег встали посреди снежной пустыни, у одного из «барханов». Разложились как и до этого. Рита достала из баула чайник и большой пятилитровый термос, предложила на следующий день идти с чайком. Пришлось мне и Паше дышать глубже и думать о чем-нибудь приятном. Не очень помогло, но обошлось без членовредительства и то хорошо. Плюс: Паша взял на себя воспитание Риты и обучение теории выживания в нашем общем мире. Минус: поскольку Рита не понимала Искандерского наречия и все уроки проходили в моем присутствии, пришлось принимать в ее обучении самое непосредственное участие.

Таким «макаром», обходя развалины и попадавшиеся редкие острова, мы шли несколько дней. Даже стали втягиваться потихоньку, а Рита с каждым новым днем не уставала задавать глупые детские вопросы. Я не виню ее в том, что она не знает реальности, я обвиняю в этом ее отца, которому уже вряд ли удастся что-либо высказать по этому поводу. Ведь «хвост» подцепил мне именно он, а после моего побега с острова и ракетной атаки он стал неугодным и слишком много знающим человеком.

Единственное в чем Рита разбиралась лучше меня и Искандера, это в оружии.

В один из вечеров, перед своим дежурством, – Рита всегда стояла первую легкую вахту, – она попросила у нас наше оружие. Хотела его осмотреть, а заодно скоротать время. Отказывать не стали, лишь, в полушутливой форме попросили не испортить его. Я отдал свой единственный наган, Паша «сигару». От осмотра «Ксюхи» Рита отказалась, по ее словам там все осмотрено до нее.

Кстати, Паше повезло с боезапасом для револьвера. Его «сигара» использовала те же патроны, что и «Вихрь» Риты, а их аж два цинка.

Когда Рита меня разбудила и отдала наган, со словами – попробуй без предварительного взвода – я по достоинству оценил то, что она с ним сделала. Курок стал мягче, револьвер без взвода стал работать почти как с предварительным взводом. А с предварительным взводом вообще мягко, как из самозарядного пистолета. Паша тоже оценил искусство Риты, когда я его поднял и вручил «сигару».

Во время завтрака Рита пояснила, что оружие, изготовленное после катаклизма или сделанное кустарями, как мой наган, нуждается в доработке, а еще лучше – в модернизации. На моем револьвере не подогнан толкатель, толкающий барабан и запирающий гильзу в канале ствола. Он на пару десятых миллиметра длиннее чем требовалось, от того и тугое нажатие. Со временем он бы притерся, если бы я стрелял из него по пятьдесят раз в день в течение месяца, но Рита посчитала, что ждать так долго не стоит и слегка обточила его имеющимся у нее инструментом.

С «сигарой» Паши вышло гораздо сложнее. По словам оружейницы, чтобы его довести до ума нужны станки разного назначения. Особенно ей не понравилось избыточное утолщение всех деталей, что влияет на вес.

Тут Паша был полностью с ней согласен, его револьвер весил почти два килограмма и это без учета патронов.

Тем не менее, она смогла облегчить взведение, обточив некоторые детали надфилем. После этого мы стали с уважением относится к своей спутнице и без усмешек реагировать на ее вопросы. Хотя я и до этого не улыбался, мне ее вопросы, в отличие от Искандера, веселыми не казались.

А вообще, за эти дни Марго и Пауло неплохо сдружились, – в разумных пределах. У меня даже создалось впечатление, что Паша пытается закадрить, нашего эксперта по вооружению. Но, во время приватных бесед, – при смене вахты ночью – он все отрицал и говорил, что Рита не та женщина, которую нужно кадрить, она боевой товарищ. Однако, по тому как он это говорил, и дураку будет понятно, что товариществом между ними и не пахнет.

Во время завтраков и ужинов мы много разговаривали и я с удивлением узнал, что Рите двадцать пять лет. Может это природное, либо косметика, которой она постоянно пользуется, или и то и другое вместе, но то, что она выглядит гораздо моложе своих лет – это факт.

Через реку Кубань, по которой проходит ледовая дорога, – а это самый опасный участок нашего пути, – переправлялись ночью, когда движение не столь интенсивно. Уповали лишь на случай, что наши следы останутся незамеченными и что Тварей, которые постоянно курсируют вдоль трасс в поисках одиноких машин, не окажется рядом. Нам повезло, как и до этого, нас не увидели люди и не сожрали Тихушники, но удача не могла нам благоволить вечно и рано или поздно нам придется повстречаться с врагом. Человек или Твари – неважно, ни то, ни другое не сулит нам ничего хорошего.

Через пару дней мы вышли к старой болотной дороге. По ней мы шли еще три дня, пока она не закончилась у лимана.

– Мы теперь по морю пойдем? – спросила Рита с вершины загруженных саней.

– Это не море, а лиман – ответил я, сверяясь с компасом и картой. После того как мы перешли Кубань, я принял на себя прокладку маршрута. – Сейчас передохнем и будем его форсировать, и если повезет, то к завтрашнему вечеру доберемся до места назначения.

– Так ты нас в Ейск ведешь – догадался Паша, принимая у Риты крышку термоса с парящим чаем. – Там же ничего нет, все затоплено и вмерзло в лед, – он сделал глоток и продолжил – в таких местах даже Искандеры не шустрят.

– Вот поэтому то мы туда и идем – беря из рук Риты кружку, сказал я.

Кружек у нас имеется две, для меня и Риты, девчонка не рассчитывала, что вместо двух нас окажется трое, и Паше приходилось пить из крышки термоса, что его нисколько не смущало.

– А что нас там ждет? – осторожно спросила Рита, памятуя о моей реакции на глупые вопросы. Но на этот раз ее вопрос вполне адекватен.

– У меня там схрон.

– Где, – удивился Паша – в Ейске? Да там ничего невозможно спрятать, по весне вода все смывает.

– У тебя смывает, а у меня охраняет от таких как ты – добавил я, возвращая кружку и подгоняя обоих – давайте живее, нам еще крюк делать вокруг двух поселков и станицы.

– Ничего страшного, подождешь, – пробубнил Паша и повернулся ко мне спиной и лицом к концу болотной дороги.

Пришлось ждать, пока мои спутники без спешки насладятся напитком. Это я заглотнул по-быстрому горяченького и готов снова отправляться в путь, а вот Рите, – впоследствии к ней присоединился и Паша, – такое понятие, как скорость – залог безопасности, незнакомо.

– Слышь Красавчик, а что это за бархан с правой стороны дороги? – Паша смахнул последние капли с крышки термоса и возвратил ее Рите.

– А я почем знаю, – ответил я, и не думая смотреть в указанном им направлении – я первый раз пользуюсь «болотными авиалиниями», все как-то на колесах и по льду привычнее.

Паша пару секунд подумал, потом повернулся к Рите.

– Марго, будь душкой, посиди тут сама пару минут, – после чего обратился ко мне – хватай волыну и давай за мной – и потащил свое тело на снегоступах в сторону снежного бархана.

– Куда тебя опять понесло, Искандер ты хренов?

– Давай пошли, нюхом чую, под ним добыча – не поворачивая головы, сказал Паша, продолжая топать к бархану.

Я посмотрел на Риту. Но она лишь дернула плечами и протянула мне свой «Вихрь».

Тьфу на тебя, искатель задрипанный. Каждый день он обнаруживает какие-то места, в которых, как он утверждает, должна быть добыча. В итоге, кроме льда или здорового валуна под снегом, ничего не находит. Походу меня кто-то проклял, раз мне так везет в последние дни.

– Не заходи за бархан, будь на виду у меня и Риты – крикнул я горе-искателю, который поперся обходить кучу снега, скрываясь из виду.

И тут же в меня полетело со спины.

– Сколько раз говорить, я не Рита, а Мар-га-ри-та.

И из-за бархана.

– С этой стороны снега меньше, быстрей докопаюсь.

Когда я подошел к торцу длинной как огурец кучи, которая в длину метров сорок, в ширину раз в пять меньше, и заглянул за нее, то увидел только бурт снега, который уже успел накопать Паша и который продолжал быстро увеличиваться.

«Крот», – без лопаты кстати – рыл так, что летело словно со шнека и не только на бурт, но и во все стороны.

– Давай живее – подгонял я «снегоройку», а в ответ лишь слышал скрип снега.

Я стоял так, чтобы видеть обоих – в смысле Риту воочию, а вместо Паши его нору. А то мало ли, вдруг Твари тихо подкрадутся, они это могут, не зря же их Тихушниками прозвали.

«Дун-дун» – донесся звук ударов по металлу из вырытой Пашей норы после двух минут ожидания.

– Что там?

– Кажись прицеп – ответил он.

– Прицеп чего?

– А я почем знаю, но прицеп очень большой.

Я окинул бархан взглядом и прикинул примерные размеры того, что Паша назвал прицепом.

Получается нехилый такой прицепчик, я бы сказал совсем нехилый, даже если учесть, что вместе с ним здесь закопан еще и тягач, то по всему выходит, что чутье Паши, – «на десятом разе» – все же сработало как надо. Не знаю, что за махина лежит под снегом, но если она ремонтопригодная, бабок можно сгрести не один килограмм.

– Походу конвойщик, из первых – сказал «снеговик» Паша, выбираясь из норы.

Я тихо присвистнул. Конвойщики, – неважно какой серии – это довольно редкостная техника, их давно не производят ввиду появления атомных поездов, но у богатых транспортных компаний они пользуются огромной популярностью. Их в принципе и перестали выпускать то из-за дороговизны, а так как большинство Ледоходов все же люди не очень обеспеченные, то и продавать их было некому. Ну а когда появились транспортные компании, возвращаться к ним не стали, ограничившись другими моделями поменьше. Они и в производстве дешевле и, если сравнивать по весу, выгода от продаж нескольких небольших гораздо ощутимее, чем от одного большого.

– Если выкрутимся из этого дерьма, вернешься за своей наградой, а теперь пошли, пора двигать.

Но Паше этого было мало.

– Да ты чего, – уставился он на меня как на недотепу – нужно удостоверится, что тягач тоже здесь, не один Искандер не покинет находку, не убедившись, что она точно есть.

– Какая на хрен находка, какие Искандеры, – я старался не сорваться – дойдем до Ейска, можешь возвращаться и рыть сколько твоей душе угодно, а сейчас нужно идти.

– Да здесь делов то на пару минут, я же тебя не заставляю рыть вместе со мной – продолжал он гнуть свое, даже не пытаясь включить мозг. – Ты сам подумай, если здесь конвойщик, мы столько голда за него…

– Ты дурак или прикидываешься?

– А за базар ответить можешь? – набычился Искандер – за такое можно и маслину в жбан схлопотать.

– Подумай своей башкой, – проигнорировал я его угрозу – как только ты появишься возле какого-нибудь убежища, тебя самого маслинами нашпигуют. Как ты его продашь? – я указал на кучу снега – Тем более никто кроме транспортной компании его не купит?

– ПАРНИ!

Послышался крик Риты, но мы не обращали на него внимания, а продолжали убеждать друг друга в своей правоте.

– Ты вообще, в каком мире живешь, чичи разуй, на хрена мне твои транспортники, Земляне его у меня с руками оторвут, а им на порядки убежищ и их движуху пофиг.

– ПАРНИ! – не успокаивалась Рита, как и мы.

– Паша, давай ты не будешь думать о деньгах, хотя бы пока мы не доберемся до Ейска?

– А давай ты не будешь указывать, что мне делать и о чем думать?

– Да что с тобой такое, включи мозги хоть на секундочку, мы между морем и болотами, а если появится вертушка…

Ситуация накалилась до предела и мы оба уже держались за автоматы, но пока не направляя их друг на друга. И продолжи мы спор, возможно, так и случилось бы, НО!

«БАХ» – прозвучал выстрел крупнокалиберной винтовки.

Все распри между мной и Пашей тут же исчезли и мы – еще не понимая, что произошло – попрыгали в снегоступах к Рите.

Стараясь как можно быстрее перебирать ногами в не предназначенной для бега обуви, я пытался включиться в ситуацию и увидеть в кого стреляет девчонка полулежа на санях. Ее винтовка направлена в противоположную от нас сторону, а сани с грузом не дают рассмотреть ее цель.

«БАХ» – прозвучал новый выстрел, когда мы с Пашей пропрыгали полпути до Риты. Мы бежали молча, не пытались кричать и спрашивать, в кого она палит. В нашем положении, кто бы ни появился, Тихушники или люди, все одно нам от этого не легче, и те и другие будут стремиться нас убить.

«БАХ» – снова выстрелила Рита, когда мы с Пашей обходили сани с обеих сторон.

– Первый – крикнул я и не мешкая открыл огонь из «Вихря» в стаю Тихушников из семи особей, которые уже преодолели лиман и резво бежали по заснеженному берегу в нашем направлении.

Я стрелял короткими очередями, старался бить наверняка, но стая состояла не из молодых особей, а из взрослых, уже обладающих определенным опытом в столкновении с человеком. Они не бежали на нас как на скачках по прямой, а часто прыгали и маневрировали, наступая широким фронтом. Тем не менее, я завалил наглухо крайнего слева и отстрелил лапу его соседу.

– Минус полтора. Перезарядка. Долгая.

В дело включился Паша со своей «Ксюхой», ведя огонь одиночными выстрелами, чтобы дать мне возможность перезарядится в долгую. «Вихорек» то у меня, а патроны у Риты в нагрудных карманах.

«БАХ». – «Шмальнула» девчонка в тот момент, когда я оказался вплотную с санями.

– Да чтоб тебя?! Не трать патроны почем зря, слишком короткая дистанция для винтовки.

Но Рита как будто не слышит моих криков и продолжает целиться в приближающихся Тварей. Мне ничего не оставалось, как схватить ее за правый бок и резко перевернуть на левый.

– Брось винтовку, бери пистолет и прикрывай нас на ближней дистанции – крикнул я, извлекая магазины к «Вихрю» из ее нагрудных карманов. Сейчас не до церемоний и нежностей, смерть приближается.

Зарядив автомат и запихнув еще две обоймы в карман куртки, снова припал на одно колено и стал дожидаться команды от Искандера, и она не заставила себя ждать.

– Минус два. Перезарядка. Быстрая.

– Стрельба по готовности – крикнул я в ответ и стал поливать оставшихся Тварей очередями.

После перезарядки Паша перешел на выстрелы очередями. Экономить патроны, – когда Тихушники находятся в двадцати метрах и продолжают приближаться – чистый идиотизм.

Я кое-как попадаю и вывожу из строя еще одну шуструю Тварь, у Паши тот же результат и получается так, что мы оба кричим.

– Перезарядка.

Не долго думая я бросаю «Вихря» в снег, выдергиваю из кобуры наган и начинаю палить от бедра. Через секунду ко мне присоединяется Паша с «сигарой», Рита отстала от него лишь на мгновение. Но последняя Тварь оказалась неимоверно шустрой и ни одна пуля ее даже не царапнула.

Возможно, если бы я или Паша стреляли прицельно, то уложили бы Тварь не первым, так вторым выстрелом, тем более она кувыркалась всего в нескольких метрах от нас.

У Риты имелась возможность выстрелить прицельно, но, то ли отсутствие опыта сказалось на качестве ее стрельбы, то ли переволновалась девочка, но все ее пули попали в снег, как и наши с Искандером.

– Рита, перезаряжай – крикнул я и выпрыгнул перед санями, выхватывая нож из поясных ножен, чтобы дать Рите и Паше время на перезарядку.

Тварь, видя такое дело, тоже кинулась на меня. Думать в такой ситуации нельзя, нужно действовать лишь рефлекторно, и опыт тут уже не так важен, потому что если мозг и тело будут тянуть лямки в разные стороны, то получится примерно то же самое, что и в басне Крылова.

Прыжок из-за снегоступов на сапогах вышел не ахти какой. Я «приснежился» не очень удачно, и моя правая нога подломилась, и я припал на нее. Опытная Тварь поняла, что выстрелов некоторое время не будет и быстро сократила между нами дистанцию. Но и нападать сходу не стала.

Остановившись передо мной, – так чтобы я прикрывал ее своим телом от Паши и Риты – она махнула своей перепончатой и когтистой лапой, целя мне в голову. А когда вместо мертвого человека получила глубокий порез, то оскалила широкую пасть на плоской морде, зарычала и бросилась на обидчика, то есть на меня.

Уходя от смертоносного прыжка я сделал кувырок вправо, и Тварь заняла мое место. Не теряя ни секунды я оттолкнулся ногами в снегоступах от снега как мог и выпрямил руку с ножом в направлении бока Тихушника. Удар получился дерьмовый, лишь треть клинка вошла в ее бок и Тварь легко с него соскочила, развернулась в мою сторону и снова прыгнула.

В этот момент я подумал, – всё, отвоевался Савелий Рымов, сейчас мою шею перекусит «южная собачка». А еще я подумал, почему Рита, у которой времени для перезарядки более чем достаточно, не стреляет? Это Паша со своей «сигарой» будет возиться вечность, закидывая в нее патроны по одному, а у девчонки обойма, «клац», «шварк» и готово.

Но вместо девчонки мне на помощь пришел Искандер со своим «тесаком».

Когда Тварь прыгнула на меня, чтобы прекратить мое существование, Паша рубанул лезвием прямо в открытую пасть, расширяя ее – и без того немаленькую – с обеих сторон. А после того как Тварь приземлилась на меня, вогнал «тесак» ей в бочину по самую рукоятку.

Что тут сказать, несколько минут назад мы с ним были готовы нашпиговать друг друга «маслинами», а теперь спасли друг другу жизнь. Я – тем, что отвлек Тварь на себя, – он – тем, что зарубил ее.

– Уф, тяжелый сволочь, – помогая мне избавиться от придавившей меня туши, пыжился Искандер – ты как, «нормуль»?

– Подранок, Паша – вместо ответа крикнул я из-под придавившей меня Твари.

– Что?

– Подранок, говорю – как можно быстрее я пытался принять вертикальное положение, но из-за снегоступов постоянно падал – у меня был один подранок, если уйдет, нам конец.

Паша в тот же миг забыл о моем существовании и быстрым шагом направился в сторону лимана, где лежала туша первого убитого Тихушника, на ходу перезаряжая автомат.

Да чтоб вас, «косолапые» – мысленно говорил я сам себе, избавляясь от снегоступов и вставая со снега – как вы меня достали.

– Рита поч… У-ё, этого еще не хватало, да тебя трясет как… – не знаю в общем как кого. – А ну-ка давай приведем тебя в порядок.

Я набрал пригоршню снега и стал растирать девчонке лицо, чтобы привести её в чувство. Но это не помогло, она столбнем сидела на санях и никак не реагировала на мои действия. Отвесил ей легкую пощечину – эффекта ноль.

Блин, спирту бы ей дать, так нету, эти козлы все у меня выгребли, а у непьющего Паши он вообще никогда не водился.

– Ушел, – заявил Искандер когда вернулся – в болото сука убег промеж барханов.

Совсем прекрасно, и если до того как на запах сородичей сбегутся все окрестные Твари у нас было несколько часов в запасе, то теперь его нет. Эта убежавшая скотина мигом найдет своих сородичей и по ее следу они появятся здесь в лучшем случае через полчаса, а тут еще и Рита вздумала впадать в апатию, очень вовремя.

– Что с Марго? – Паша обратил свое внимание на девчонку.

– Первача схватила…

Так называется то состояние, в котором пребывает Рита. Среди начинающих это явление довольно распространено. Как бы кто не готовился морально к встрече с Тихушниками, но когда это происходит в реале, «дрищут» все – как выразился бы Паша-Испанец.

– Сильно?

Я кивнул.

– Есть идеи, что дальше делать? Или сразу стреляемся?

Предложение Испанца конечно заманчиво, но мне как то не очень хочется торопить события.

– За лиманом есть разрушенный рыбацкий поселок, эти – я кивнул на зарезанного Пашей Тихушника – скорее всего там и околачивались, а посему их там быть не должно.

– И что нам с того, сам же сказал что разрушенный?

– Если не будешь снова меня перебивать, то узнаешь, что я хочу предложить до того, как припрутся Тихари.

Паша внял моим словам и пока я не закончил, молчал как рыба. После чего мы скинули с саней весь груз, кроме винтовки, БП и, само собой, Риты, которая не желала к нам возвращаться.

Несмотря на то, что я и Паша были обуты в снегоступы, мы неслись как ипподромные скакуны, лиман и бывший рыбацкий поселок мы проскочили на одном дыхании. Но впереди у нас еще три километра до того места, где есть укрытие. Откуда я о нем знаю? Да оттуда, что мы бежим к тому месту, где я и дядя Жора пережили приход катаклизма.

Каждое лето мы приплываем на это место, чтобы помянуть погибших односельчан и моих родителей, чьи останки – те, которые смогли найти – нами же и похоронены на вершине холма. Подвал старого дома дяди Жоры давно капитально переделан, чтобы было где остановится во время посещения могил.

Я не хотел раскрывать это место своим попутчикам, тем более что зимой в поселке могут быть Тихушники. Пигмеям он не приглянулся, развалин для их выводков маловато. Я вообще никогда в нем не бывал в это время года, слишком опасно, да и рабочий график не позволяет этого делать. Ну что же, видать пришло время проверить, как обстоят дела на моей малой родине в зимний период, если конечно нас не съедят по дороге.

– Ух, едрёна вошь, долго еще нам скакать?

– Не бзди Паша, думай о том, что за нами несутся Твари – на всякий случай я обернулся, но кроме белой пустыни ничего не увидел.

– Да я считай только на этом и держусь, – сбитым дыханием говорил он – так сколько нам еще «косить» под коней, а?

– Видишь впереди подъем?

– Угу.

– Как на него заберемся, считай на месте, останется только раскопать двери в подвал у развалин дома, над которым возвышается дымоход.

Паша украдкой взглянул на меня и снова спросил.

– И часто ты шаришься по болотам, раз так хорошо их знаешь?

Несколько минут я молчал, обдумывая, как повежливее его послать, чтобы не обидеть, но отказался от этой идеи, ввиду союзнических отношений и в благодарность за спасение жизни.

– Это мой поселок, я здесь жил до катаклизма – нехотя ответил я.

Паша понял, что говорить об этом я не хочу и остаток пути мы продолжили молча.

Забравшись на пологий пятиметровый склон, мы оба увидели развалины дома Флинта и торчащую из него кирпичную трубу, которую я самолично и построил. Это придало нам новых сил, и мы припустили к ним еще быстрее, боясь, что можем не успеть, если погоня уже рядом. И только Рита ничего не видела, она продолжала лежать на санях с состоянии полной прострации. Мне даже страшно стало за ее здоровье, ведь заболеет девка при таком то морозе и без движения.

Дверь в подвал мы откопали быстро, в четыре руки, не заботясь о безопасности. Тихушники, если бы они были в поселке, давно бы напали, а стеречь погоню нет смысла. Мы, в лучшем случае смогли бы продержаться не дольше, чем закончатся патроны в наших стволах, Твари просто не дадут нам времени на их перезарядку и все, что мы успеем настрелять до этого, станет нашей лебединой песней.

Ввалившись – в прямом смысле слова – в дверь подвала, которая уже лет десять, как из дуба и обитая толстым листовым металлом, мы зажгли свечи и занялись Ритой. Влили в нее спирта, из нашего с батей и Флинтом запаса, небольшим количеством натерли некоторые части девичьего тела. – Спокойно, и без фантазий, мы с Пашей хоть и не сливки общества, но меру и понятия имеем. – После чего уложили ее на кровать в отдельной комнате и закутали в одеяла.

Подвал Флинта стал своего рода курортом для трех мужиков и одной женщины, которая являлась телохранителем Флинта и следовала за ним неотступно. Именно для нее была сделана отдельная комната с кроватью, и именно она заставила нас делать из подвала нечто вроде люксового номера, как в самых крутых гостиницах Москвы. – А что вы хотели, женщина, ёлки-моталки, ей без «мозгоклюйства» мужика вообще никак, в принципе, как и самому мужику.

Изначально в подвале никаких переделок не делалось, только выкинули старое барахло и установили новое, которое каждый привозил летом на лодке в меру своих возможностей и финансового положения. Но когда появилась Лена, наши попойки, рыбалки и стрельба по мишеням почти исчезли, а мне, как самому молодому, доставалось больше всех. Делать перегородки – Савелий. Класть трубу для нового котла с бойлером – опять Савелий. Проводить отделочные работы и уложить кафель в ванной, которую сам же и сделал – конечно, Савелий.

Как же иначе, ведь старые «пердуны» только что советами и подтруниванием, ничем заниматься не могут, а сама Лена занята тем, что охраняет Флинта. Интересно только от кого, наверно от комаров, других опасностей летом на незатопленном участке земли среди болот просто нет. Благо, что расширять не стали, семьдесят квадратов хватало всем, а иначе я бы сдох на этой стройке. В тайное место строителей ведь не привезешь.

– Охренеть Красавчик, вот это схрон.

Паша медленно вращался вокруг своей оси и пожирал взглядом прихожую, в которую мы вернулись из комнаты Лены.

– Ковры, картины, ружья старой эпохи, ножи не пойми каких стран, твою ж за ногу…

Он потрогал стеклянную дверцу резного шкафа у выхода, в котором находился небольшой запас вооружения, в том числе и ружья для спортивной стрельбы, которой мы во время отпусков иногда развлекались. Если конечно Ленку снова не потянет на дизайнерство.

– Ты как умудрился обзавестись такими хоромами, ты же простой Стрелок?

Ну-ну, ты еще в общей комнате не был, там вообще царские палаты.

– Хорош глазеть, займись лучше котлом, – я указал на дверь справа от оного – там найдешь дрова и уголь.

Паша взял подсвечник со свечей, который Лена приволокла года два назад, – кажись из Новосибирска, точно не помню – и принялся внимательно его рассматривать.

– Я такие свечи только в кино видел, и то в детстве, завитушки, цветочки, еще и лоза пущена по всей длине. Да-а, мне бы такое добро жаль было поджигать.

Затем его взгляд сфокусировался на подсвечнике, его глаза начали медленно вылезать из орбит и он посмотрел на меня.

– Это что, серебро?

– Серебро, серебро – подтвердил я и напомнил ему про котел – Паша у нас девчонка в спальне промерзла до костей, а в хате дубарь.

– Ага – ответил он и, продолжая изучать подсвечник из драгметалла, пошел к двери, да не к той.

– Куда ты поперся, там ванна, дрова за правой дверью.

На что Паша снова посмотрел на меня обалдевшими глазами.

– А здесь еще и ванна есть?

Да кабы ты узнал про все, что тут есть, тебя бы удар хватил.

Но вслух я сказал другое.

– Снимись с ручника, Испанец, растопи котел, потом будешь подыхать от зависти.

Паша поджал губу и, наконец открыв нужную дверь, занялся делом. Я покачал головой, сетуя на жадность Испанца, и тихонько поднялся по ступенькам к двери, в которую мы ввалились, приложил к ней ухо и стал слушать.

Некоторое время я слышал только слабый ветерок, который обдувал развалины вокруг входа, но спустя пару минут донесся еле слышимый хруст снега. Потом звук шагов умножился, а еще через несколько минут я услышал рычание прямо возле входа. И это ясно говорило о том, что Твари знают что мы здесь и не скоро покинут это место.

Вовремя мы «прискакали», еще бы немного и нас бы скушали.

Я отошел от двери и, по привычке, посмотрел на часы, на своей руке.

Тьфу ты нелегкая, их же забрали еще в Сочи.

– Паша – позвал я виновника, из-за которого я лишился часов – у тебя часы есть?

Тот сидел на корточках у котла и совал в поддувало зажженную бумагу.

– Нет, – не оборачиваясь, ответил он – на кой ляд они мне, я Искандер, ориентируюсь либо по солнцу, либо по звездам. А тебе зачем?

– Небо отсюда не видать, а без ориентира во времени «не айс».

– Э-э. У Марго вроде были, проснется, спроси у нее.

Ну, главное что они есть, а то ведь так можно спутать день с ночью и выехать на Ейск в темное время суток. Что не очень хорошо, особенно когда транспорт не имеет крыши.

Кстати о транспорте, он хоть здесь, или его батя забрал к себе. Собирался же подрихтовать левый борт, который мы по пьяне помяли о плывущее бревно, когда сбежали от Ленки на рыбалку.

Прежде чем проверить на месте ли транспортное средство, требовалось запустить генератор в подсобке. Не хотелось бы навернуться и сломать себе что-нибудь пока доберусь до гаража.

Так, масло в норме, бензин – черт, пусто – где эта канистра, чтоб ее. Ага, вот она.

Убрав свечу подальше от греха, я налил в бак генератора топливо, закрыл крышку, «подсосал» и принялся дергать за шнур стартера. Генератор холодный, да еще и простоял несколько месяцев без работы, ну никак не желает запускаться, я даже вспотел, пока он не заработал, и во всем доме не засияли лампочки.