Текст книги "Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность»"

Автор книги: Евгений Додолев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Градский 1983

В конце мая «МК» опубликовал наезд на Легенду, который был язвительно озаглавлен

«Необыкновенный концерт»; речь шла о якобы неудачном шоу в молодежном центре «Авангард»:

«Хорошо, когда концерт заканчивается аплодисментами и возгласами „браво“. Хуже, когда он просто наконец-то заканчивается. И уже совсем плохо, когда свои эмоции, полученные от выступления артистов, зрители выражают в критических письмах и в различные инстанции. Вот и к нам, в редакцию, пришло недавно такое письмо:

„4 мая в молодежном центре «Авангард» состоялся концерт А. Градского. Мы, зрители, пришедшие на этот концерт, крайне возмущены как самой организацией вечера отдыха, так и поведением А. Градского, – пишут комсомольцы Красногвардейского района, – нам жалко потерянного времени“.

Какое же разочарование ждало этих молодых людей, заранее и с удовольствием покупавших билеты на выступление популярного и любимого ими певца? Что вынудило Л. Сазонову, Г. Валову, Е. Полякова, О. Мельникову и их товарищей, работников солидного научно-исследовательского института, на столь категоричную фразу в конце письма: „Мы хотим, чтобы впредь такого не повторялось!“?

Попробуем же с помощью авторов письма и непосредственных организаторов концерта восстановить события, происходившие в тот вечер в „Авангарде“.

А. Павлов, заведующий отделом пропаганды и агитации Красногвардейского РК ВЛКСМ:

– В тот вечер мы проводили в „Авангарде“ сборный концерт, в котором должны были участвовать певец А. Градский и авторы 16-й страницы „Литературной газеты“ А. Хорт и В. Завадский. Зная, что выступлению А. Градского предшествуют доставка и настройка аппаратуры, мы учли это при подготовке к вечеру. По договоренности выслали машину за аппаратурой, организовали рабочую группу, которая должна была помочь в ее выгрузке и установке на сцене. Поскольку на все это вместе с настройкой уходит не менее двух часов, а последний киносеанс в „Авангарде“ заканчивался около шести вечера, мы назначили концерт на 20.00.

Т. Серебрякова, руководитель молодежного центра „Авангард“:

– Инструменты и аппаратуру с опозданием привезла группа Градского, а сам он приехал отдельно часов в семь. Тут все и началось. „Опять не ту аппаратуру привезли! С этой я выступать не буду!“ – сказал певец. Началось выяснение отношений между Градским и его группой, которая отвечала за доставку всего необходимого. Шло время, а мы так и не знали, будет он выступать или нет.

Зрителей в этот вечер в „Авангарде“ собралось, как никогда, много. Тысяча билетов была продана на этот концерт. Причем послушать любимого певца пришли не только 18 – 20-летние почитатели эстрадной музыки, но и более „пожилые“ – 30-, даже 40-летние люди.

„Мы давно были заочно, если так можно сказать, знакомы с А. Градским. Слышали его по радио и телевидению, в кинофильмах, – поясняют авторы письма. – Но живем мы далеко от центра города, и нам трудно выкроить время из повседневных забот, чтобы попасть на его концерты. Возможно, этого так и не случилось бы, если бы он не выступал в „Авангарде“, который находится в нашем районе. Такую возможность мы, конечно, постарались не упустить“.

А концерт все не начинался. Чтобы как-то отвлечь волнующихся и порядком уже уставших людей (многие из них пришли сюда за час до начала), администрация молодежного центра начала импровизированную программу дискотеки. Наконец „А. Градский и группа“ пришли к соглашению, и „не та“ аппаратура была расставлена на сцене. Но ведь еще необходимо время, и немалое, для ее настройки, а часть зрителей уже начинает роптать и интересоваться, куда можно сдать билеты…

Примерно в 20.30 концерт все-таки решено было начать.

„На сцену вместо Градского вышли сотрудники 16-й страницы «Литературной газеты» Хорт и Завадский, благодаря которым настроение публики значительно повысилось. Спасибо им большое“. (Из письма.)Казалось бы, организаторы вечера могли вздохнуть спокойно. Зрители – в зале, артисты – на сцене, но…

Т. Серебрякова: – Когда началось первое действие, Градский опять сказал, что выступать не будет, потому что нет пианино. Что нам делать в такой ситуации?

А. Павлов:

– И вот в девятом часу вечера с группой ребят мы поехали в музыкальную школу и под честное слово выпросили у директора инструмент. А потом на грузовике бережно поддерживали его со всех сторон, чтобы он случайно не расстроился от какого-нибудь толчка.

Если бы ребята знали, что пианино так и не понадобится…

Первое отделение продолжалось около часа, а потом Т. Серебрякова попросила публику вновь покинуть зал, чтобы А. Градский смог настроить аппаратуру. Конечно, мера эта вынужденная, так как занавеса на сцене „Авангарда“ нет, а „настраиваться“ музыкант должен в тишине. Но поймем и зрителей: стрелки часов двигались к десяти, а обещанного на афише „поет А. Градский“ они все еще не услышали…

„В этот момент терпению публики пришел конец – из зала послышались реплики о возмутительной организации концерта. Тогда А. Градский, уже находящийся на сцене, заявил, что если будут еще реплики, то он сейчас уйдет“. (Из письма.)

И измученные ожиданием люди снова вышли из зала.

Когда в начале одиннадцатого зрители оказались вновь на своих, согласно купленным билетам, местах, выяснилось, что покидали они их зря.

– Аппаратура меня победила, – сказал А. Градский. – Я буду петь под гитару…И запел под обычную гитару, которую можно настроить дома перед концертом.

Т. Серебрякова: – Выступал он минут сорок. Причем с такой силой бил по струнам, что в зале стоял грохот… За время его концерта шесть-семь десятков человек ушли. Почти каждый такой уход сопровождался комментариями А. Градского по микрофону.

Из письма: „Усилительное устройство было настроено на такие частоты, что у всех нас раскалывались головы… Одна из девушек, сидевшая рядом, буквально оглохла и выскочила из зала… Небывалые амбиции и хулиганское поведение (резкие выкрики в микрофон, комментарии в сторону зрителей) А. Градского чрезвычайно возмутили публику. После каждой песни ряды зрителей пустели… Отвратительное исполнение песен, пренебрежение к публике вызывает, по крайней мере, недоумение“.

Ограничимся этими высказываниями о собственно музыкальной части выступления А. Градского. Отметим только, что все, с кем пришлось беседовать после концерта, находились в том же состоянии.

– Просто руки опускаются, – говорит А. Павлов. – Ведь для того и создавался наш центр, чтобы молодежь отдаленного от центра города района могла увидеть и услышать мастеров искусств, побывать на их спектаклях, концертах. Но на наше предложение приехать уже ответил вежливым отказом Театр Ленинского комсомола.

Поэтому выступление А. Градского в этом плане было для нас очень важно. Оно должно было стать первой ласточкой, что ли. И такой провал…

Вот теперь надо готовить новый вечер, а мы просто боимся приглашать кого-нибудь из популярных. Во-первых, могут подвести и не приехать, ну, а во-вторых…

А жаль. Ведь таких молодежных центров в Москве всего три».

Комментарий Александра Борисовича Градского (успевшего в режиме курортного цейтнота прочитать по диагонали рукопись настоящей книги летом 2012 года в Крыму):

– Все так, да не так. Договорились сделать БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЕ выступление. Я поставил условие: пою, естественно, бесплатно, но вы (то есть райкомовцы) должны поставить нормальный аппарат, пианино, микрофоны и т. д. А дальше как в страшном сне. Аппарат привезли за час до начала, пианино притащили из соседней музшколы вдребезги расстроенное, микрофоны без шнуров и тому подобные прелести. В зале начал собираться народ, хотя в таких случаях зрителей в зал пускают только тогда, когда аппарат готов, да и артист тоже. Стою на сцене при публике и руковожу установкой техники часа два…

Обстановка накалена до предела. Вдруг слышу из зала: «Мы деньги заплатили за билеты! Где концерт?!» Я – к комсомольцам: «Какие деньги? Ведь благотворительная же акция!» Те тут же куда-то пропали… Концерт был, конечно, трудный, из зала ушло человек тридцать, но остальные шестьсот приняли меня хорошо, а потом появилась статья в «МК»… Ну я разозлился после такого беспардонного газетного вранья, и следствием всего этого был вызов на «ковер» в горком комсомола Паши Гусева, вновь пришедшего главреда «МК», и извинительное в мой адрес письмо от первых лиц горкома и ЦК комсомола…

Градский 1984

Илья Смирнов в книге «Время колокольчиков» вспоминает, как команда «Аквариум», узнав, что концерт будет курироваться КГБ, в последний момент отказалась выступать, Градский разрулил ситуацию.

Александр вспоминает:

– Я тогда не знал почему, но концерт действительно был отменен Борисом, и, конечно, не ведал, что кое-кто был проинформирован, должно быть КГБ, и предупредил Гребенщикова, и он «сказался больным», но лично для меня ситуация была непростой. Мне утром позвонила Тоня, менеджер этого концерта, и сказала, что Борис заболел и никого, кроме меня, его публика слушать не будет, поэтому надо спасать концерт, иначе вообще может неизвестно что произойти. И я приехал. Действительно, обстановка складывалась неприятная. Как бы хорошо ни была настроена аудитория, все равно она была напряжена, потому что замена есть замена. Поэтому я решил, что надо показать уровень социального «протеста», и начал отвязываться по полной программе вместо того, чтобы, как обычно, соблюдать равновесие между разного рода песнями..

Если б я знал про КГБ, может быть, все-таки соблюдал бы какие-то приличия. Конечно же, почти все песни были бы спеты, но они могли бы быть исполнены, скажем так, вразбивку с лирическими вещами, чтобы не давить столь отрицательной струей на публику. В результате меня вызвали в КГБ и нарисовали хорошую перспективу, но я сказал, что стихи пою из книги и т. п. В результате все обошлось… правда, в Союз композиторов меня «принимали» аж до 1987 года…

Саша летом этого года опубликовал свои заметки в мегапопулярном в тот период «Студенческом меридиане»:

«Биг-бит. Бит. Рок. Фольк. Панк. Фьюжн. Поп-рок. Джаз-рок. Хад-рок. Андерграунд. Барокко-рок. Коммерческая поп-музыка. Некоммерческая. Симфорок. Философский рок. Многообразие жанров. Острота. Крайние точки. Необычайная эмоциональность. Особая роль слова, ритма. Наконец, национальные особенности. Опыт. Критика. Если заглянуть в музыкальные учебники, выясняется, что понятие „школа“, „направление“ формируется и имеет право на жизнь при наличии: произведений авторских, в корне самобытных и новых; мастеров-исполнителей; серьезной, вдумчивой, осведомленной критики.

Поразмыслим над некоторыми фактами из истории поп-музыки. В середине 60-х годов в нашей стране стали как грибы после дождя появляться группы, ансамбли, музыкальные кружки. Новая музыка не спрашивала разрешения на вход. Она ворвалась стихийно, как ураган. Но поначалу только молодежь приняла ее. Почему? Наверное, потому, что почва разрыхлена и не засеяна. На „взрослых“ же полях уже давно Элла Фицджеральд, Луи Армстронг, Гленн Миллер, иногда на этих нивах позволено „колоситься“ даже серьезному джазу или рок-н-роллу. Как могучие деревья высятся у нас Утесов, Шульженко, Бернес, Вертинский, Отс, за ними – Магомаев, Кристалинская. Но это, как говорят некоторые, эстрада, легкий жанр, песни. Нет, нынешние молодые не против классики эстрады. Они – за! Но хочется и нового, своего. Ведь все эти известные имена тоже зерна, но взращенные на полях других поколений. А жизнь не стоит на месте. И хочется новой музыки молодежи сегодняшнего дня.

Все новое чаще всего принимается не сразу. Помню, многие говорили: „Этот ваш рок на несколько лет, не больше“. Мы спорили, не соглашались – и оказались правы. Вот уже двадцать лет занимаюсь этой музыкой – срок немалый. И думается, только-только сейчас мы выходим на настоящие рубежи. А тогда все было внове. Техника звукозаписи, воспроизведение звука, качество инструментов, возможность приобретения аппаратуры для концертной работы – не простые проблемы и для сегодняшнего дня. Но как же они были велики тогда, в середине 60-х?! А энтузиазм? А радость познания, свершения нового? Это было счастливое время… В Москве играли, создавали музыку более 300 ансамблей. Спорили, ссорились, мирились, устраивали совместные концерты. Учились друг у друга, у „звезд“. У хорошей поэзии, ибо наша поэзия – предмет национальной гордости. И росли. Но Молодежный“ возраст переходит в „средний“. Появляются семьи, заботы каждого дня. Проблемы остаются. И… Застой. То, что у Бернеса или Магомаева было мужественно, наивно и просто, тут получилось лживо, сентиментально и, прямо скажем, не по-мужски. Так появился новый жанр – ВИА. Причем играть в такие ансамбли пришли те же „энтузиасты“ из самодеятельных бит-групп, ибо самодеятельным был лишь статус, а многие из них окончили музыкальные вузы и училища. Значит, „годились“ для филармонической и концертной работы. Почему они ушли от своей музыки? Почему не заставили администрацию считаться со своим талантом? Почему променяли на постоянную (высокую, кстати) зарплату свои юношеские мечты? Не хватило упорства, дарования, целеустремленности, силы воли? Кто знает? Но пути наши разошлись.

Главная задача музыки – воспитание. Все примитивное понятно и человеку недалекому. Чтобы воспитать, образовать, необходимы сложные примеры. А если язык труден для понимания, на выручку приходят талант и мастерство исполнителя. Ход рассуждений „непонимающего“ зрителя (если, конечно, он воспитан хорошо): „Да, я не понимаю. Да, сложные стихи. Да, необычная музыка. Но какой голос! Как владеет инструментом! Как двигается! Какой прекрасный актер! Наверно, это интересно. Надо присмотреться, попытаться понять“. Конечно, это элементарная схема. Однако можно условиться о термине. Итак, „мостки“. В каждой новой музыке должны присутствовать эти „мостки“ от уже знакомых образов к новым. Тогда путь верен, ибо основан на опыте предыдущих поколений, пусть даже с необычными „перилами“ эти „мостки“. Пусть чересчур активно звучат в новой музыке барабаны, но слово, то есть поэзия, всегда поможет зрителю приобщиться и попытаться понять новый музыкальный язык.

Надо много читать, слушать музыку. Старую, новую. Знать о своей профессии как можно больше, быть честным, делать действительно то, что чувствуешь. Легче всего писать и петь про то, что легко понимается и привычно. Нужно пытаться открывать людям новое, пусть спорное. Истинное остается, ложное отомрет. Если музыкант талантлив, прогрессивен, самобытен, его образ мышления передается зрителям, делает их в чем-то богаче. Зрители ищут новых встреч на концерте, при помощи радио и телевидения, пластинок. Хотят знать все об исполнителе, его жизни, планах, ибо он часть их самих. Так рождается популярность. Она условно делится на две категории: популярность действительная и мнимая.

Сравним два понятия: знаюти любят.Есть исполнители, которых знают, и только. Знают многие. Видели по телевидению, слышали многократно по радио, на концертах. (Эти исполнители существуют постольку, поскольку концерты не могут состоять только из очень одаренных – таких ведь немного.) Кто же они? Чаще всего профессионалы, которым не хватает, казалось бы, совсем немногого – своего лица. Что же стоит за этим термином? Бессонные ночи, муки творчества, самостоятельные занятия по музыкальной грамоте, поиски новых пластинок и тщательное их изучение, общая образованность, которая заставляет музыканта не повторяться, ибо, только зная все о других, можешь попытаться сказать свое слово. Если это есть, то такого исполнителя не только знают, но и любят. Самобытность всегда выделяет артиста из артистов. Рождаются его имя и популярность. Не важно, среди многих или среди немногих. Артист не обязан быть понятен всем и всеми любим. Ему нужен свой зритель, ибо на всех не угодишь. Разные формы и жанры, разная степень музыкальной образованности… Интересно также, что известность многих исполнителей объясняется количеством их выступлений по телевидению (фактор, конечно, мощный). А известность других? Которых показывают реже или вообще не показывают?.. Один из самых сильных факторов возникновения популярности. Это – легенда.

О чем? О том, допустим, что это все (в телеконцерте) скучновато, а где-то там… есть такой… и красивый, и поет как соловей, и все по нему сходят с ума. Опять две стороны. Вот запись «легенды», вот концерт. И… провал, конец популярности. А если же нет? Тогда билет на концерт не достать.

Касаясь организации эстрадного дела, можно заметить, что определенные сдвиги есть, но уж больно долго приходится их ждать. Появляются высказывания маститых музыкантов и критиков о том, что, дескать, засилье плохих текстов, примитивной музыки, тупых, однообразных, прямо целыми блоками слизанных с западных образцов аранжировок, причем к месту и не к месту. Все тексты последних «хитов» приблизительно об одном и том же: „Я люблю, ты не любишь, я пришла, ты ушел, сентябрь и октябрь, листья и грусть“, „скорей меня встречай на новостройке…“

Говорят, капля камень точит. Казалось бы, у новой музыки есть и положительная пресса, иногда пластинки, реже – телевидение и радио, чаще – концерты. Но нет-нет да и проскакивают высказывания по ее поводу, которые иначе, как странными, не назовешь. Факты, приводимые такими авторами, часто грубо искажены или нахватаны из самых разных источников, объединены произвольно в „новые“ выводы типа: „очень громко“, „чужеродный жанр“ или, скажем, „190 децибел могут убить человека“. На такое звуковое давление никакая аппаратура не рассчитана.

По поводу громкости уже много писали. Добавлю лишь, что обычно рок-ансамбль состоит из трех – пяти человек. При этом сама музыка требует особой плотности звучания, не меньшей, чем у симфонического оркестра в 90-100 музыкантов. Конечно, обеспечить на такой мощности звучание чистое, без раздражающих слух искажений может только высококачественная аппаратура. А ее нет. Интересно, что те, кто ругает рок-ансамбли за громкость, оперируют теми же аргументами, что и „горе-критики“ музыки великого Вагнера, называвшие его оркестр грубым, тяжеловесным и режущим слух. Не думаю, чтобы сегодня о музыке Вагнера или Берлиоза кто-либо посмел высказаться подобным образом. Сегодня популярны рок-группы. Им продолжать заложенные еще в 60-х традиции отечественной школы рок-музыки, существующей, как видим, уже два десятка лет. Это серьезный творческий период. Жанр рок-музыки развивается, при этом неизбежны и ошибки. Но если не искать новых путей, то и не найдешь. Если не ошибаться – не сделать выводов на будущее. Если не пробовать петь, то и не спеть».

Градский 1985

Вышел двойной альбом. Лишь в 1983 году была закончена работа, которую композитор начал вместе с поэтессой Маргаритой Пушкиной в 1974 году: «Стадион», «эстрадно-песенная опера». Первый вариант либретто, который тандем авторов сочинял около года, все-таки не был принят, прошел только третий вариант. Центральной фигурой оперы является образ Певца, в котором однозначно угадывается поэт, театральный режиссер, певец, политический активист и член Коммунистической партии Чили Виктор Хара, погибший во время военного переворота 1973 года в Чили, организованного генералом Аугусто Пиночетом. В течение четырех дней его избивали, пытали током, ломали ему руки и в конце концов расстреляли. В его тело было выпущено 34 пули. Похоронен певец на Центральном кладбище Сантьяго. Надпись: «До победы!». В 2003 году стадион, где погиб Виктор Хара, был назван его именем.

В опере два акта, каждый звучанием по часу. Около двух десятков персонажей, хор, оркестр.

Автор, как всегда, выступил в роли мультиинструменталиста: гитара, фортепиано, синтезаторы, пиано-родес, хонер-клавинет, бас-синти, челеста, ударные (на ударных играл и Владимир Васильков).

Сергей Зенько играл на флейте и саксофоне.

Ну и хор & симфонический оркестр под управлением Александра Петухова.

Действующие лица «Стадиона»:

Певец – Александр Градский

Люсия, жена Певца – Алла Пугачева

Женщина – Елена Камбурова

Священник – Андрей Макаревич

Капитан – Владимир Мозенков

Лейтенант – Александр Лосев

Сержант – Иосиф Кобзон

Торговец лимонадом, Маленький человек – Александр Маршал (Миньков)

«Ехидный» – Александр Кутиков

«Трус» – Андрей Миронов

«Хам» – Михаил Боярский

«Прогрессивный» – Тарас Калиниченко

«Левак» – Владимир Кузьмин

Торговец рыбой – Александр Катаев

Булочник – Евгений Шершнев

Цветочницы – Ирина и Елена БазыкиныГазетчики – Юрий Шахназаров, Леонид Ярмольник, Всеволод Абдулов, Александр Казаков.