Текст книги "Огонь Прометея"

Автор книги: Евгений Гуляковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Успокойся! Черт возьми, успокойся! Он сам только что убил двух человек и мог убить еще нескольких. Я должен был его остановить!

Он силой вывел из каюты содрогавшуюся от рыданий женщину. В коридоре никого не было – хоть в этом ему повезло. Если, конечно, можно считать везением все происшедшее.

Во всяком случае, Глеб получил небольшую отсрочку. Объяснить случившееся он сможет позже, когда все участники схватки остынут от горячки боя и смогут более адекватно воспринимать происшедшее.

Лана постепенно приходила в себя, и перед дверью свободной каюты, в которой он собирался ее оставить, похоже, полностью взяла себя в руки. Во всяком случае, она выпрямилась и, посмотрев на Танаева совершенно сухими, гневными глазами, решительно произнесла:

– Нет! Одна я не останусь!

– Тогда чего же ты хочешь?

– Я пойду к тебе. Мне кажется, твоя каюта – единственное безопасное место на этой свихнувшейся станции!

Глеб не мог ей отказать, хотя и понимал, что ничего хорошего из этого визита не получится. Если кто-нибудь заметит, как Лана выходит из его каюты, и без того непростые отношения с карантинщиками осложнятся еще больше. «Терять мне, похоже, нечего. Хуже все равно не будет. Я не знаю, кто из них еще прошел психообработку, – подумал он. – Вся история с карантинной станцией смахивает на специально подстроенную ловушку. Нужно выбираться отсюда как можно скорее, и раз уж она сама напросилась... Что-то не похоже, чтобы Лана сильно горевала по своему погибшему дружку. Возможно, эта красивая молодая женщина всего лишь очередная участница направленного против меня заговора». – Эта мысль добавила горечи в свалившееся на его голову приключение. И кроме всего прочего, она в какой-то мере позволила ему оправдаться в собственных глазах.

Получалось, что он воспользовался предложением Ланы не потому что ему было приятно ее общество и весьма желанна возможная близость с ней. Получалось, что он сделал это, исходя исключительно из стремления вывести на чистую воду своих тайных врагов и вычислить тайную тропинку, ведущую к скрывавшемуся среди обитателей станции психомонту.

На самом деле все это не соответствовало истине. Даже опытный специалист не сможет установить, подвергался ли человек психоконструктивному воздействию, в том случае, разумеется, если это воздействие проводилось не дилетантами.

Но над Кирасовым поработал отнюдь не дилетант, и если Лана тоже попала в число обработанных психомонтом людей, то узнает он об этом не раньше того момента, когда запланированное ими действие станет реальностью.

То есть тогда, когда эта милая женщина, лежа в его постели, неожиданно достанет из своей прически крохотную булавку с ядом или проделает что-нибудь другое, столь же неожиданное и неадекватное всему ее предыдущему поведению.

Но именно в этом и состояла привлекательность предстоящего свидания. Танаев всегда чувствовал угрозу и старался не уклоняться от брошенного ему вызова. И хотя сейчас было самое неподходящее время для свидания с женщиной, любовника которой он только что убил, Танаев решительно взял ее под руку, подтверждая этим жестом согласие на ее предложение, и, ругая себя последними словами, направился в сторону своей каюты.

Глава 9

Едва он успел ввести Лану к себе и закрыть за ней дверь, как в рации раздался звук его позывного.

Руководитель группы, которому было поручено захватить управляющую рубку, сообщал о том, что Кирасов не выходит на связь и не отвечает на вызовы... Нужно было немедленно придумать какое-то правдоподобное объяснение происшедшему. Вдаваться сейчас в сложные обстоятельства гибели Кирасова Танаеву казалось несвоевременным и опасным. Его положение среди карантинщиков все еще оставалось неустойчивым. Он по-прежнему был для них чужаком – и убийство Кирасова объяснить и оправдать было бы очень трудно.

Глебу была необходима поддержка этих людей в предстоявшей операции по захвату шатла. Пристально глядя в глаза Лане, словно испрашивая ее согласия на эту ложь, он сообщил, что Кирасов погиб во время схватки с роботом. Лейтенант получил смертельный удар на глазах у Танаева, смог добраться до каюты Ланы и там умер.

Глеб знал, что только Лана могла бы опровергнуть это его утверждение, потому что врач, который осмотрит тело Кирасова, наверняка подтвердит, что удар, проломивший ему грудь, был нанесен с нечеловеческой силой.

Закончив объяснение и отключив рацию, Танаев с минуту молча смотрел на свою гостью, ожидая ее реакции. Борьба сложных и противоречивых чувств отражалась на лице молодой женщины. Она только что потеряла близкого ей человека, но почему-то не испытывала по этому поводу особого сожаления. Эдвард был слишком суров с ней, иногда жесток и почти всегда непредсказуем. Она не могла бы толком объяснить, почему чувствует непонятное облегчение от того, что он ушел из ее жизни. А вот Танаев понимал ее состояние.

Хотя Кирасов и не был настоящим психомонтом, выполняя роль марионетки в более опытных руках, он, несомненно, обладал ментальными способностями, в этом Танаев имел возможность убедиться. И Лана, Избавившись от постоянного психологического давления с его стороны, должна была испытывать облегчение и чувство освобождения.

– Ты возьмешь меня с собой на Землю, когда все здесь закончится?

– Ну, разумеется, мы все вернемся на Землю.

– Здесь каждый сам устраивает свою судьбу, и меня не волнует, что произойдет с остальными. Мне нужно твое обещание.

Это походило на торг, и циничность Ланы, ее откровенный эгоизм, желание использовать в своих интересах любое обстоятельство, даже гибель близкого человека, не понравились Глебу, но выбора у него не осталось – сказав «а», приходилось делать следующий шаг.

На какое-то мгновение, после того как он подтвердил свое обещание доставить Лану на Землю при любых обстоятельствах, ему показалось, что на стене мелькнула некая тень, напоминавшая набросок углем кошачьей морды, расплывшейся в довольной улыбке.

Оставив Лану в своей каюте и попросив не покидать ее до конца операции, он торопливо прошел в капитанскую рубку, откуда можно было получать информацию из всех помещений станции. Но сражение уже закончилось. На станции не осталось ни одного целого робота, и теперь заговорщикам оставалось только ожидать ответного хода своих невидимых тюремщиков. Произошло и еще одно неожиданное событие – бесследно исчез Николай. Человек, которого Глеб считал наиболее опытным бойцом и которому он доверил трофейный бластер. Человек, бездействие которого в самый ответственный момент чуть не стоило ему жизни. Поиски Николая во всех доступных для карантинщиков помещениях станции ни к чему не привели. Он словно растворился в воздухе. Это в какой-то степени отвлекло заговорщиков от гибели Кирасова. Необъяснимость и таинственность какого-нибудь события всегда кажется людям значительней любой трагедии.

Часа через два Танаев полностью освободился от всех дел и обязанностей, свалившихся на него, и мимоходом удивившись собственному нетерпению, смог вернуться в свою каюту.

Едва он переступил порог, руки Ланы легли ему на плечи, а ее лицо оказалось так близко, что не воспользоваться этим было бы просто невежливо.

Их первый поцелуй получился долгим и холодным, в нем не было огня настоящей страсти. Сделка в отношениях между мужчиной и женщиной всегда приглушает страсть, и требуется время, чтобы ее разбудить. Словно желая отомстить Лане за собственный не слишком благовидный поступок, Глеб начал ее раздевать, наблюдая за ее реакцией, словно проделывал в лаборатории какой-то эксперимент.

Она не сопротивлялась, но оставалась совершенно равнодушной и холодной. А чего еще он мог ожидать от женщины, которая всего лишь выполняла свою негласную часть заключенного между ними договора?

Ему пришлось сдержать свой мужской эгоизм, проявить терпение и нежность, прежде чем она начала отвечать на его ласки. Кончилось тем, что оба они забыли о том, как это начиналось.

Вот только образ убитого им человека, вопреки всем внутренним запретам, нет-нет да и вставал перед глазами Танаева. И не мог он забыть, что тело доставшейся ему в качестве трофея женщины еще вчера вечером ласкали руки убитого.

Пару часов спустя, когда, утомленные и довольные друг другом, они все еще лежали в его постели, Танаев спросил:

– Ты помнишь, как познакомилась с Кирасовым, когда впервые его увидела?

Лана поняла его неправильно и ответила довольно резко:

– Зачем тебе это? Эдварда больше нет. Глупо ревновать к мертвому.

– Ты не понимаешь. Это не ревность. Мне надо разобраться в том, каким образом он подвергся психоконструктивному воздействию и на кого еще оно могло распространиться. Мне надо это знать, чтобы вычислить нашего главного врага, психомонта, способного превратить любого из вас в свою послушную марионетку.

– Ты и меня подозреваешь?

– Человек, подвергшийся психообработке, ничего об этом не знает, из его памяти стираются все следы контакта с психомонтом. На месте такого человека мог оказаться любой из нас. Именно поэтому я стараюсь выяснить все детали, связанные с поведением людей вашей группы. Их контакты, местонахождение – все имеет значение. Возможно, это ничего не даст, но я должен хотя бы попытаться.

Она резко приподнялась на постели, не обращая внимания на то, что форма ее обнаженной груди совершенно сбивает Глеба с темы важного для него разговора.

– Для тебя дело всегда стоит на первом месте? Или это связано с тем, что твое тело и твоя психика слишком отличаются от обычного человека?

– Ты это заметила? Тебе это мешает?

– Да нет, в общем-то... Во всяком случае, сейчас. – Лана не договорила, но он понял, что она имела в виду. Пока в их отношениях главной составляющей был секс, в котором он мог показать себя с лучшей стороны, Лана могла не обращать внимания на странности в его внешнем виде. Не так уж много от них и оставалось, с каждым днем уменьшались участки прозрачной кожи на его теле. Но память о том, как он, собственными руками, создавал себе свое нынешнее тело из крохотных пластмассовых кирпичиков, никуда не исчезла и постоянно мешала ему, особенно в интимных отношениях с женщинами.

Зухрин знала о его происхождении все и принимала его таким, каким он был, да она и сама прошла такую обработку, что обычным человеком ее уже нельзя было назвать, – другое дело Лана...

* * *

На следующее утро Танаев решил отправиться на встречу с Годвином. Тянуть с этим было нельзя – чистильщик знал о серьезных переменах на карантинной станции. Для этого у него было достаточно каналов информации. Хотя бы звуки... Переборки станции резонировали и отзывались на каждый удар глухим вибрирующим звуком. Слишком долго оставлять его в неведении относительно изменившейся обстановки было опасно. В конце концов, не дождавшись известий от Танаева, Годвин мог самостоятельно взяться за осуществление их плана и вызвать земной бот, вовсе не для того, чтобы его захватить... Слишком ненадежного сторонника послала судьба Глебу, но роптать на нее – занятие бесперспективное, и нужно уметь использовать все представившиеся возможности.

Неожиданно, когда Танаев уже направлялся к замаскированной решетке воздуховода, за которой скрывался проход на военную базу, в кармане его куртки едва слышно загудел передатчик закодированной связи.

Годвин, вопреки своей собственной просьбе – не выходить в эфир без крайней необходимости, сам вышел на связь, и когда Танаев щелкнул кнопкой приема, в наушниках раздался взволнованный голос наемного убийцы:

– К нашей станции приближается неизвестный космический корабль! – В голосе чистильщика слышались непривычные панические нотки, которые не могла скрыть даже сильно искаженная кодированным передатчиком речь.

– Что за корабль? Откуда он взялся? Ты не видел его старта с земного космодрома?

– Это не наш корабль! Он пришел из открытого космоса! Прошел недалеко от Юпитера, а теперь вышел на орбиту станции и, гася скорость, постепенно приближается. Вам лучше на него посмотреть! Здесь хорошая оптика.

Через некоторое время Танаев уже рассматривал неведомого гостя. До него все еще оставалось не меньше трех тысяч километров, но великолепная оптика, приспособленная для наведения лазерных пушек орбитальной крепости, которую, по существу, и представляла собой эта часть так называемой «карантинной» станции, позволяла рассмотреть корабль во всех деталях.

Что-то грубое и до боли знакомое виделось Танаеву в обводах неизвестного корабля, напоминавшего своими контурами сдвоенный круглый пенал с тупым носом и такой же тупой, наискось срезанной кормой, за которой, приглушая свет звезд, тянулся длинный шлейф фотонного излучения.

Даже с такого расстояния легко было понять, что корабль огромен. Не менее трехсот метров в длину и около сорока метров в диаметре было в каждом из его сдвоенных цилиндров. Такие корабли, игнорировавшие законы аэродинамики, строили в открытом космосе, и они не были приспособлены для посадки на планеты.

– Вы уверены, что это не старый земной корабль? Не может на нем быть одна из исследовательских экспедиций, лишь теперь добравшаяся до родной планеты?

– Это не исследовательский корабль. Впереди и сверху, если присмотреться, можно увидеть утопленные в обшивку орудийные башни ближнего боя. А внизу есть широкий шлюз, для выброса в пространство ракетных истребителей. Он немного напоминает своими обводами федеральный крейсер последних военных лет, но на Земле не осталось кораблей такого класса.

– Вы пытались с ним связаться?

– Он не отвечает на вызовы. Не понимает нас или попросту игнорирует наши запросы. Что будем делать?

– Сколько времени потребуется для того, чтобы запустить наши генераторы и привести в боевую готовность лазерные пушки? – спросил Глеб.

– Не меньше часа. Слишком мало людей у нас на борту. Даже если расставить по боевым постам всех ваших карантинщиков, мы все равно не успеем.

– Вы неплохо разбираетесь в вооружении станции и ее возможностях.

– Это входит в мое задание. К тому же я вам говорил, что не всегда был чистильщиком. Так что мы будем делать?

– Готовиться к встрече. Мне не нравится его молчание. Сделаем все, что успеем. Нужно подготовить хотя бы часть орудий. Неизвестно, чего можно ожидать от этого молчаливого гостя. И продолжайте попытки связаться с ним, что-то мне говорит, что он прекрасно слышит и понимает наши сигналы.

Полчаса прошло в томительном ожидании. Все обитатели станции уже были в спешке представлены Годвину и расставлены им по боевым постам. Перед лицом внешней опасности никто не стал задавать неуместные вопросы по поводу появления на станции нового лица. Не до того было сейчас, под прицелом энергетических орудий выраставшей на глазах стальной громадины. К моменту подхода неизвестного корабля на дистанцию ближнего боя удалось запустить один-единственный генератор, способный обеспечить энергией лишь одну лазерную батарею, но и ее накопители все еще не были готовы к тому, чтобы послать на кристаллические излучатели пушек необходимое количество энергии. Впрочем, это не имело особого значения. Танаев понимал, что противостоять боевой мощи приближавшегося к ним корабля они не смогут даже в том случае, если все орудия станции будут приведены в боевую готовность. Начинать бой в таких условиях было бы самоубийственной глупостью, и Танаев не собирался этого делать еще и по той причине, что в обводах корабля, во всей его колоссальной мощи, для Танаева было что-то очень знакомое, почти родное. Он чувствовал, что приказ стрелять по этому кораблю застрянет у него в горле.

Приблизившись к станции на расстояние около ста километров, неизвестный корабль включил узконаправленную радиосвязь. Танаев к этому времени уже почти не сомневался в том, какую речь услышит из динамика, и не удивился, когда кабину управления наполнили звуки интерлекта – официального языка Федерации, на котором общались все ее колонии бесчисленное множество лет.

– Прошу подтвердить присутствие на борту вашей станции навигатора первого класса, лейтенанта Глеба Танаева, разыскиваемого федеральным правительством Земли.

После этого сообщения на лице Годвина прорезалась целая гамма чувств. О каком правительстве они говорят?!

– Перестань притворяться! – с презрением бросил Танаев. – Ты не мог не знать о существовании колонии, на которую перебралось Земное правительство! Такие корабли, как этот, не появляются в космосе без причины!

– Но я действительно не знал! Почему мне все время приходится доказывать свою правоту и особенно в тех случаях, когда я говорю правду?!

– Потому, что ты говоришь ее слишком редко!

Решительно отстранив Годвина от передатчика, Танаев включил микрофон:

– Здесь Танаев! С кем я говорю?

– С командиром федерального крейсера «Вечерняя звезда». Предлагаю вам сдаться. В этом случае вы позволите нам обойтись без ненужного кровопролития.

– Сдаться кому? Какую Федерацию вы представляете?

– Земную, разумеется, перестаньте ломать комедию, Танаев!

– Взгляните на ваши экраны. Я что-то не вижу на Земле следов находившейся там когда-то Федерации.

– Вас не было слишком долго. Федерация сменила базовую планету более пятисот лет тому назад. Так вы сдаетесь, или мне высаживать десант?

Танаев не успел ответить, потому что на экране обзорного локатора появились две белые точки, стремительно приближавшиеся к крейсеру. Несколько минут назад они оторвались от поверхности Земли, но лишь сейчас вышли из тени и сразу оказались слишком близко от крейсера. Повинуясь внезапному импульсу, Танаев спросил человека, который, судя по всему, собирался его арестовать:

– Вы видите атакующие вас ракеты?

– Да, спасибо. Наши защитные поля уничтожат их раньше, чем они активируют взрыватели.

Подтверждая слова капитана «Вечерней звезды», на фоне черного полотнища космоса неожиданно вспыхнули два огненных шара, через секунду превратившихся в облака светящейся пыли.

– У них мощная защита, – пробормотал Годвин. – Наши пушки для них не страшнее зубочисток.

Словно желая доказать мощь своего оружия, носовая лазерная батарея крейсера ответила на атаку. Две параллельные рубиновые иглы протянулись от орудий к Земле. Лазерные лучи, хорошо видные в тех местах, где они проходили сквозь облака газов и пыли, оставшихся после взрывов, становились совершенно невидимыми в безвоздушном пространстве.

Зато на Земле их действие немедленно было отмечено огненной вспышкой и появившимся вслед за ней заревом пожара.

– Они уничтожили пусковые установки. Скорее всего, чтобы обезопасить свой десантный бот.

И вновь Годвин оказался прав, лишний раз доказав, что он прекрасно разбирается в обстановке.

Едва облако от взрывов рассеялось, от крейсера отделился небольшой ракетный катер и направился к станции. Его изображение на экранах стремительно увеличивалось. До прибытия на борт станции новых действующих лиц оставались считаные минуты.

– Что ты собираешься делать, Танаев? – Годвин хорошо держался, на его лице не было заметно ни малейшего волнения, словно предстоящий захват станции федеральными военными не имел к нему ни малейшего отношения, хотя, судя по обмену залпами, отношения между федералами и теми, кто хозяйничал сейчас на Земле, оставляли желать лучшего.

– А что бы ты сделал на моем месте?

– Ну, учитывая обстоятельства, я бы, наверно, сдался... Слишком много людей в тебе заинтересовано, и лучше оказаться в руках тех, кто сможет оградить тебя от более враждебных притязаний. Не понимаю, зачем эти дураки внизу атаковали крейсер? Сразу было видно, что такая атака бессмысленна.

– Чтобы проверить его защиту. Очевидно, для них появление этого корабля – такая же неожиданность, как для нас.

– Не думаю. О существовании новой федеральной базы правительству Нью-Америки было известно.

– Я предполагал, что ты от меня что-то скрываешь. Но не знал, что так много важной информации. Тем приятней будет расстаться с тобой. Передай привет остальным карантинщикам. Надеюсь, после того, как меня здесь не станет, твое ведомство оставит их в покое.

– А знаешь, Танаев, мне поручено убить тебя, если ситуация полностью выйдет из-под контроля. Но мне не хочется этого делать, хотя именно сейчас наступил тот самый момент.

– Ты ведь уже пытался однажды, хочешь попробовать еще раз?

– В общем-то, нет. Будем считать, что и эта попытка оказалась неудачной. Ты мне понравился настолько, что я бы согласился служить под твоим командованием.

– Спасибо. Раз уж мы расстаемся почти друзьями, выполни мою последнюю просьбу.

– Если смогу. Я все еще на службе и не уверен, что выберусь живым из этой передряги.

– Это довольно простое поручение. Разумеется, в том случае, если тебя не арестуют и не убьют. Доставь Лану на Землю. Я ей это обещал. И сделай так, чтобы ищейки из твоего «чистилища» потеряли ее след.

– Я попробую. – Неожиданно Годвин шагнул к Танаеву и крепко пожал его руку: – Береги себя. Я не верю в то, что ты преступник. За преступниками не посылают военные космические корабли. Скорее всего, федералам тоже понадобились образцы твоих тканей. Так что будь осторожен!

Их неожиданное для обоих дружеское прощание было прервано чавкающим звуком открывшейся двери наружного шлюза.

В огромном помещении сразу же стало тесно от ввалившихся внутрь десантников в бронежилетах. И хотя их было всего шесть человек, создавалось впечатление, что каждый из них одновременно присутствует в нескольких местах. Их лица за светофильтрами шлемов невозможно было рассмотреть, а короткие команды, доносившиеся из переговорных устройств, лишь усиливали впечатление того, что станцию вновь захватила толпа вооруженных роботов.

Танаева и Годвина поставили лицом к стене, заставили завести назад руки и на обоих защелкнули наручники. Лишь после этого командир десантного звена соизволил спросить, кто из них Танаев. Подойдя к нему вплотную и убедившись в том, что перед ним действительно находится нужный ему человек, он перестал обращать на Годвина всякое внимание.

Видимо, между десантниками происходил интенсивный обмен репликами и командами, неслышными для посторонних. Их действия отличались слаженностью и эффективностью. Были выключены и безжалостно выведены из строя все батареи станции. Но шлюз, ведущий в карантинный отсек станции, десантников не заинтересовал. К облегчению Танаева, покончив с вооружением, они не обратили никакого внимания на тех карантинщиков, которые, следуя его указаниям, заняли свои посты в кабинках наводчиков.

Вряд ли это было результатом беспечности, скорее всего, ими руководила уверенность в своей полной безнаказанности. После того как тяжелое вооружение станции было уничтожено, никакое легкое оружие уже не могло пробить броню укрывавших их скафандров.

Больше всего Танаева удивило полное отсутствие у десантников интереса к захваченной станции. Покончив с ее разоружением и не теряя больше ни минуты, они окружили Танаева плотным кольцом и двинулись обратно к шлюзовой камере, оставив прикованного к стене Годвина в полном недоумении по поводу всего происшедшего. Если раньше у Танаева еще были какие-то иллюзии относительно целей визита этого таинственного корабля, то теперь они полностью развеялись. Кроме него самого, десантников больше ничего не интересовало.

– Надо было попросить ключ от наручников... – пробормотал Годвин, зубами пытаясь достать из своего кармана универсальную отмычку, с которой никогда не расставался.

Глава 10

Как только ракетный катер отчалил от причального шлюза карантинной станции и взял курс к кораблю, с Танаева сняли наручники. Но кроме этого ничего не изменилось. Понимание того, что происходит и с какой целью был выслан за ним ракетный бот, не появилось, несмотря на то что какую-то часть переговоров десантников он мог улавливать без всяких вспомогательных устройств. Отрывочные фразы, вроде:

– Чем он может быть опасен? С виду он таким не кажется. Обыкновенный гражданский.

– Не наше дело обсуждать приказы. Наше дело доставить его на корабль, соблюдая максимальную осторожность.

– И кого мы должны опасаться? Его? – ничего не объясняли.

Чтобы не выдавать свои способности, Танаев предпочел молчать всю дорогу. В новой непонятной ситуации, в которую он теперь попал, скрытность могла ему пригодиться.

Кстати, наручники с него сняли именно потому, что не учитывали все его возможности. Конечно, он не мог справиться с десантником в боевом скафандре, снабженном сервоусилителями и реактивными движителями, да и не собирался этого делать... Но не вечно же эти парни собираются оставаться в скафандрах. Неясно, зачем вообще они их использовали. Операция проводилась в закрытом помещении, чего же они опасались? Активного сопротивления со стороны обитателей станции, атаки с Земли, или эта мера предосторожности была предпринята против него? Чья это нелепая идея, обвинить его в каком-то преступлении? Для чего это понадобилось и как ему теперь держаться по отношению к представителям власти?

Ведь он по-прежнему, даже сейчас, продолжал себя считать гражданином Федерации, несмотря на то что за время его отсутствия сама Федерация здорово изменилась.

Ничего. На борту крейсера все прояснится. Им придется дать ему исчерпывающее объяснения своим действиям, иначе его скрытые способности могут стать не такими уж скрытыми...

Громада крейсера между тем заслонила собой уже пару созвездий, и лишь сейчас Танаев по достоинству смог оценить всю величину и мощь этого корабля. Чтобы построить его, нужны были космические верфи, оборудованные по последнему слову техники, а из этого следовало, что слух об утрате Федерацией своего могущества не соответствует действительности. И не так уж важно, где эти верфи располагаются – на Земле или на одной из ее космических колоний.

«Тем не менее родную планету моим соотечественникам почему-то пришлось оставить... Неужели могущество Хорста оказалось так велико, что с ним не смогла справиться цивилизация, обладающая такими кораблями?» – подумал Танаев, не в силах отвести восхищенный взор от приближавшейся громады корабля, которая теперь заслонила собой уже весь горизонт.

Если над Землей действительно пронеслась разрушительная война, о которой говорил Годвин, то с тех пор должно было пройти много лет, необходимых для того, чтобы создать на новом месте технологические структуры и производственные мощности, способные воплотить в жизнь подобный корабль. Он пожалел о том, что так и не успел познакомиться с информацией, обнаруженной на старой космической базе, – крейсер пришел слишком рано...

Его размышления были прерваны мягким щелчком причальных захватов. Пилот катера хорошо знал свое дело.

Десантники, сохраняя молчание, жестами предложили ему первому пройти к шлюзу. За воздухонепроницаемым тамбуром, около двери, ведущей во внутренние помещения корабля, Глеба ожидал офицер в незнакомой ему форме.

Молодой человек без оружия и без всякой охраны. Такая встреча понравилась Танаеву гораздо больше, чем знакомство с десантниками, оставшимися на борту своего катера, сразу же после высадки Танаева отправившегося к другому шлюзу.

– Моя фамилия Самарин, я второй помощник суперкарго крейсера «Вечерняя звезда», – сообщил он не без гордости. – Мне поручено встретить вас, господин Танаев, и извиниться за вынужденно грубое поведение наших десантников. Позже вам объяснят его причину. А сейчас, не хотите ли немного отдохнуть после всех передряг и подготовиться к встрече с капитаном. Показать вам вашу каюту?

Не так уж плохо для начала. Кажется, его худшие опасения не оправдались, как и предположение Годвина о том, что федералам понадобились всего лишь образцы его тканей. Впрочем, последнее еще может оказаться фактом. Вежливая форма встречи легко может измениться на свою противоположность, как только он проявит неповиновение. Танаев кивнул в знак согласия и молча проследовал за Самариным к лифту, решив отложить все свои вопросы до встречи с капитаном, которая, как сообщил Самарин, назначена на четыре часа пополудни, по корабельному времени. Сверившись с висевшими на каждом переходе электронными часами, Глеб прикинул, что у него остается всего пара часов, чтобы подготовиться к встрече, которая, возможно, определит всю его дальнейшую судьбу.

– Без пятнадцати четыре за вами зайдет дежурный офицер и проводит к капитану. К этому времени вы должны быть полностью готовы, капитан не одобряет опозданий.

Эта фраза вызвала в Танаеве одобрительный отклик. Дисциплина на военном корабле лишний раз напомнила о том, к какому флоту он принадлежит.

Уже в коридоре жилого яруса Танаева приятно удивила чистота и порядок. Даже ручки дверей, надраенные до блеска, вызывали в нем всплеск положительных эмоций, и он понял, что не может объективно оценивать этот корабль. «Вечерняя звезда» принадлежала Земной Федерации, – той самой Федерации, которой он служил всю свою сознательную жизнь и известие о гибели которой воспринял как свою личную трагедию. И вот теперь он идет по коридорам построенного на ее верфях могучего корабля, способного одним залпом подавить наземную ракетную батарею.

И пусть встреча с соотечественниками оказалась не столь радостной, как он предполагал, пусть она произошла с некоторым опозданием, перед ним, по крайней мере, извинились. И все же это еще не повод для щенячьего восторга, не надо забывать, что его положение по-прежнему неопределенно, и неожиданности, обрушившиеся на него с первого дня возвращения, все еще продолжают сыпаться, словно из рога изобилия. Арест, схватка с роботами, захват карантинной станции, и снова арест...

Самарин любезно распахнул перед ним двери небольшой, но уютной каюты, в которой обнаружилось все необходимое. Впрочем, гораздо больше, чем все необходимые туалетные принадлежности и чистая одежда в открывшемся после голосовой команды шкафу, Танаева обрадовало отсутствие охраны у дверей.

Приняв волновой душ, Глеб примерил новую форму, заботливо оставленную для него на вешалках шкафа Она, хоть и без знаков различия, явно была офицерской. Да к тому же была сшита по его размерам.

– Вас повысили в статусе, господин Танаев. Не гражданин, не офицер, не навигатор, – просто «господин», – произнес Глеб после того, как Самарин, еще раз употребив это непривычное обращение, удалился. – Они не знают, как ко мне обращаться. Они вообще не понимают, каким образом я здесь оказался, но, тем не менее, вполне возможно, что этот корабль прислали сюда именно за мной.

«Что-то им от меня нужно, что-то очень важное. Будем надеяться, что Годвин ошибся и речь не идет лишь об изучении необычных особенностей моего тела, хотя кто знает, кто знает...»

После того как Глеб полностью привел себя в порядок, до встречи с капитаном у него оставалось еще целых полчаса. Он потратил это время на изучение оборудования своей, каюты, во время которого сделал немало приятных для себя открытий.