Текст книги "Колдун 2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Представляю, если в таком наряде, накрашенная, на каблуках она пройдет по деревне! Все охренеют, мужики глаза и головы сломают разглядывая, а бабки подожмут губы и сделают такое выражение лица, будто увидели самого Сатану! Такие наряды простительны только туристкам-шлюхам из этого средоточия порока, именуемого Столица, а правильная деревенская девушка не должна оголять половину попы и выходить в таком безобразии в общественное место! И вообще – лучше рейтузы до колен, с начесами – так здоровее и женские места не застудишь. Ишь, нацепила, ходит шлюха шлюхой! А еще с участковым спит! Уж он-то должен был ее научить – как выходить в люди! Позорит своего полюбовника!

Ага, нафантазировал – аж захихикал. Особенно про участкового. Но то, что именно так все и будет – в общем и целом – в этом я уверен наверняка. Все-таки мое детство и юность прошли примерно в такой же деревне, и деревенский уклад я знаю не хуже всех деревенских жителей.

Впрочем…может я и преувеличиваю? И сейчас в деревне все по-другому? Не как в моем детстве? Может быть и так…

Уже когда демонстрация мод и стриптиз подходили к завершению, я вдруг со стыдом и раскаянием подумал о том, что даже не вспомнил о Вариной дочке. Надо было что-нибудь и ей купить! А я, кобель эдакий, позаботился только о том, чтобы одеть мою женщину так, чтобы хотелось поскорее ее раздеть. Фактически я заботился только о себе! Эгоист хренов!

И тут же дал зарок – когда поедем покупать Варе туфли и стричь ее в парикмахерской – купим подарков и Вариной девчонке… Так будет правильно.

А потом Варя бросилась ко мне в ноги, стала целовать руки, стоя на коленях, и я ужасно рассердился – что я, король, рабовладелец?! Что ты мне руки целуешь? Хочешь поблагодарить? Хмм…не руки тогда целуй. Мало на моем теле мест, которые можно целовать? Хе хе…

В общем – выехал я «на дело» уже ближе к полуночи. Как миниумм час был занят благодарностями-поцелуями. Ну…и не только ими.

Да, в этом раз Варя было особо страстной. Даже можно сказать – исступленно страстной! Ну…чуть не маньячка, право слово!

Хорошо, что она не слышала, какВаря расслабиться, если бы знала, что за нашими развлечениями сейчас наблюдает четверо представителей нечистой силы, кстати сказать – получающей от меня и частичку моего удовольствия? Чертовы стервятники…

Уезжать из дома после такой нашей с Варей вечерней гимнастики было не просто трудно – едва возможно. Понадобилась вся моя воля, чтобы заставить себя подняться с постели, оторваться от теплого, упругого обнаженного тела и выйти на прохладный ночной воздух, чтобы ехать за тридевять земель к начальнику местных покойников. Вместо того, чтобы упасть на постель и забыть в объятиях прекрасной женщины… Ох, тяжела ты доля колдунская!

Кстати, насчет колдунской доли – хватит дурака валять, завтра займусь этой банкиршей – прямо с утра. Телефонный номер ее у меня есть, вот утром и позвоню, узнаю – когда же она наконец-то изольется золотым дождем…хе хе…в хорошем смысле! Денежным дождем! Тут участковому на любовницу денег не хватает, а они, черти, небось по Багамам-мамам разъезжают! Три ананаса ей в дышло, и четыре рябчика в зад, буржуйке проклятой!

Знал всегда, и знаю сейчас – чем не богаче, тем жаднее. Ну, держись, курица драная! Сверкну я над твоей головой красным мечом революции!

На кладбище было тихо и пустынно – впрочем, как и всегда. Полная луна светила так ярко, что казалось – поляну освещает настоящий прожектор. Видно все – как на ладони! Кстати, заметил – у меня точно ночное зрение стало гораздо лучше. Никогда, даже при полной луне я не видел все так ясно, так четко, ну на самом деле почти как днем!

В этот раз я постарался подъехать как можно ближе – в прошлый раз, когда уезжал, нашел старую дорогу, по которой к этому кладбищу и ездили, она почти не заросла. Так что тащить коробки и сумки за двести метров мне не пришлось – машина доехала практически до одного из бугорков.

– Ооо! Кого я вижу! – вынырнула из темноты знакомая фигура – Привез должок? Давай, давай! Девчонки, вылезайте! Пировать будем!

Тут же возле Кладбищенского возникла толпа женщин разного роста, возраста и одеяния. А он сам обнимал высокую женщину в белой ночной рубашке, совершенно не похожую на ту девчонку, которая была рядом с ним раньше.

– А где…прежняя твоя подружка? – не преминул поинтересоваться я, и был вознагражден широкой довольной улыбкой:

– Я ее в Навь загнал! Достала, курица. Требует чего-то, ноет…упрекает постоянно! Да ну ее…вон у меня теперь Аделаида – замечательная баба! И со старыми понятиями, знает, как надо слушаться мужчину! Все сделает, что скажу, и не упрекнет! Правда, Ада? И кстати – имечко какое хорошее – Ада! Не правда ли? Хе хе…

– Правда, хозяин! – глубоким грудным голосом подтвердила женщина и опустившись на колени поцеловала ему руку. А потом посмотрела на меня и весело подмигнула – мол, болван он! Ишь, фанфарон напыщенный! Много о себе думает!

Я потихоньку подмигнул ей и стал выгружать продукты и вино. Кладбищенский принимал товар не хуже Самохинского экспедитора, все пересчитал, посмотрел коробки – все ли там на месте, а потом широким жестом вынул одну бутылку шампанского и протянул ее мне:

– Выпей, колдун, за меня, за упокой! Со своей женщиной выпей!

Он потянул носом воздух и мечтательно прищурил глаза:

– Женщиной от тебя пахнет! Недавно с ней был, точно! И это правильно – мужчине без женщины нельзя! Без женщины – он никто! Правда, Адочка?

– Правда, моя любовь! – с придыханием, как в дурном спектакле сказала женщина, снова подмигнула мне и я едва не расхохотался: что мир живых, что мир нечисти, а проблемы все одни и те же! Крутят нами эти чертовы бабы, как хотят! Хотя мы думаем, что все происходит ровно наоборот.

Обдумывая эту чеканную истину, я отправился домой. Перед глазами маячило видение обнаженного тела Вареньки, а еще – манила собственно сама кровать. Сегодня день был – ох, какой тяжелый и насыщенный событиями! Очень хочется как следует отдохнуть. Надеюсь, что завтра день пройдет в гораздо более щадящем режиме!

Я ошибался. Того, что произошло на следующий день, я не мог предположить ни в каких своих самых смелых фантазиях.

Глава 7

Ночь прошла хорошо. Очень хорошо. Черт подери, я начинаю привыкать к семейной жизни? Единственное неудобство – кровать узковата. Но и это не критично, когда твоя подруга стройненькая и много места не занимает. Главное, чтобы не храпела. Хотя и тут – если я устал, хочу спать, так мне хоть ты ирландские танцы рядом танцуй – с чечеткой и прыжками. Или хоть на волынке играй – все равно буду спать.

Тот, кто служил, знает – солдат или ест, или спит. Или думает, как увильнуть от работы. Нормальное состояние для солдата – режим сна, и за годы службы он приучается впадать в него вне зависимости от того – сколько поспал накануне. Спать нужно в запас, как и принимать пищу – в этом состоит сермяжная солдатская правда.

Когда утром поднялась Варя – я не слышал. Ну встала, и встала…делов-то! Я лично проснулся в восемь утра, и то лишь потому, что снизу, от забора, кто-то начал вопить, вызывая меня на беседу.

– Хозяин! Эй, хозяин!

Сообразив, что это пришли мастера от Самохина, я быстро влез в штаны, спустился по лестнице и скоро два мужика лет сорока от роду каждый топали по ступеням, прогибающимся под их могутной тяжестью. Оба были крепкими, узловатыми, с темными от загара кистями рук и такими же темными, обветренными лицами, обтянутыми жесткой, с морщинами кожей.

Свое барахло Варя уже заранее убрала, уберегая от неаккуратного обращения ничего не понимающих в красивых вещах мужиков (сложила в другую комнату, аккуратно разложив и развешав по стульям), так что фронт работ был свободен для атаки на купленную мебель.

Мужики мне понравились – один назвался Петром, другой Федором – основательные, неторопливые, молчаливые. Лишнего не болтали, по сторонам не зырили, перекуров перед началом и после начала не устраивали – сразу же взялись за работу, но прежде всего внимательно изучили инструкцию по сборке. Чего греха таить – считается у нас на Руси, что инструкции составляются только для идиотов и лохов, что нормальный человек и без инструкции сделает все так, как нужно делать, без единой ошибки. Иногда бывает и так, но в основном – длительное время человек борется с непослушным «конструктором», а потом, намучивщись, все-таки достает инструкции и приступает собственно к настоящему делу.

В общем, работа пошла. Ну а я отправился на кухню, чтобы заценить – что мне там оставлено на столе под чистым, большим рушником.

А под ним стояла маленькая кастрюлька с борщом, с запиской «Разогреть на плите!», тарелка с пирожками с запиской «Греть в микроволновке!», чистая тарелка, ложка, бокал с насыпанной в него заваркой, сахаром и кусочком лимона. И основная записка:

«Я пошла домой кормить кур и поливать огород! Буду позже! Ешь, набирайся сил – они тебе сегодня понадобятся! Ррррр!

Твоя тигрица.»

Вот точно что-то есть в семейной жизни! И почему я этого раньше не понимал?

Позавтракал борщом с пирожками – вполне себе деревенский завтрак. Это не тостик с мармеладом и чашка кофе! Селянин ест плотно, хорошо, готовясь к тяжелой работе. Ему тостик как-то…того…даже смешно! Сала навернуть с горбушкой хлеба, да с чесночком! Запить кружкой горячего приторного чая! Вот это настоящий деревенский завтрак.

Кстати – мармелад тоже был. И печеньки. И мытые фрукты в большой чашке. Так что вылез я из-за стола довольным и благостным, готовым к дальнейшим свершениям. Надеюсь, Варя к обеду все-таки подтянется – мужиков-то покормить надо будет, а мне возиться недосуг.

Надел форму, взяв чистую рубаху с коротким рукавом, нацепил на шею амулеты защиты – я их снял вчера перед тем, как лечь в постель. Просто не хотелось, чтобы они болтались перед лицом Вари, когда я буду на ней…хмм…лежать. Так и представил, как они раскачиваются – туда-сюда…туда-сюда…и Варя спрашивает: «А что это у тебя за штуки такие?» И что ей ответить? В принципе могу сказать, что это мои обереги, которые мне ведьма подогнала, тогда меньше будет вопросов – пусть у нее и узнает, что за обереги это такие.

Браслет надевать не стал – погорячился я с ним. Столько сил потратил, и ради чего? Женщин завлекать? Так они и так на меня чуть не прыгают…если верить Варе. А не верить ей у меня нет никаких оснований. Когда заколдовывал браслет, считал, что он будет влиять на ВСЕХ людей. Все, кого встречу, будут выказывать мне доброжелательное отношение, а это очень бы даже неплохо. Когда люди тебя любят – жизнь становится гораздо проще.

Задумался. Может сейчас пойти в лабораторию? А что, мужики заняты в гостиной, если что-то им понадобится – покричат. Ну даже если и вдруг увидят вход в лабораторию – так и что с того? Все равно не поймут, что же они на самом деле увидели.

Посуду мыть не стал и Охриму приказал, чтобы он ее не трогал – по понятным причинам. Варя придет, займется посудой. Ну или потом помоем – не при рабочих же колдовством заниматься? Увидят, как посуда сама собой перемешается по воздуху, сама моется…хе хе…

Взял папку с бумагами и пошел в пикет – работать. Бумаги разобрать, посмотреть по датам, чем заняться в первую очередь – участковый, я в конце-то концов, или нет? А участковый – это в первую очередь отписывание от бумаг. Бегать, ловить и карать злодеев – это оставим для оперов, это их работа, участковый в основном делопроизводитель, он пишет…пишет…пишет. ПИШЕТ! Пишет, мать его за ногу!

Жарко. Вышел из дома – солнце буквально врезало по башке! Печет! Лето началось! Настоящее лето!

В пикете еще хуже, чем снаружи – душно, пахнет краской и пылью. Нежилым пахнет. Надо что-то с пикетом делать…кондиционер сюда поставить? Хмм…а почему бы и нет? И оборудовать как следует – чтобы не такой был убогий сарай, а настоящий кабинет.

Только выложил бумаги на стол, стал просматривать, раскладывать по стопкам – звук работающего двигателя автомобиля. Поморщился – неужели Зинаида пожаловала? По времени – вполне может быть, что она. Хотела ведь к десяти часам подрулить.

Посмотрел в окно – черный гелендваген, похожий на здоровенный угловатый сундук. Чуть запыленный, но видно, что за ним ухаживают – моют, натирают мастикой. А чего бы не мыть и не натирать – если у тебя имеется личный водитель?

С пассажирского сиденья выбрался человек, которого я никогда в жизни не видел. Точно – не видел, уверен в этом. Худощавый, лет сорока пяти, коротко стриженый, чисто выбритый. Двигается легко, ни одного лишнего движения, все в тему – так двигаются спортсмены, всю свою жизнь посвятившие оттачиванию мастерства. Он вроде ленив, расслаблен, но видно – может мгновенно взорваться вихрем движений, и тогда тебе точно не поздоровится.

Но это не спортсмен – точно, не спортсмен. Или чей-то телохранитель, или…как там их называют? Безопасники? Вот, скорее всего – он. Кстати, чем-то напоминает Кевина Костнера из «Телохранителя» – такой же невидный, не бросающийся в глаза, спокойный и опасный, как три кобры вместе взятые. Скорее всего – бывший гэбэшник из «Девятки», управления охраны КГБ СССР, слыхал я про этих типов. Лучше им на дороге не попадаться…

«Костнер» проследовал к открытой двери пикета, без стукатолкнул дверь и вошел, и тут же проследовал к столу, за которым я разбирал бумаги. Садиться на стул не стал. Посмотрел мне в глаза – внимательно так, будто запоминая, потом достал из кармана незапечатанный конверт, бросил его на стол передо мной.

– Здесь триста тысяч рублей. Анастасия Павловна сказала, что этого достаточно за вашу работу. Еще она передала, чтобы вы не пробовали ей звонить и вообще как-то ее беспокоить – это будет расценено как вымогательство, и вы неминуемо пострадаете. Очень сильно пострадаете. И что для мошенника всегда найдется статья. Или могила. Вам все ясно?

– Мне все ясно! – ответил я, чувствуя, как веселое бешенство захлестывает меня, как волна цунами – Тогда и вы передайте Анастасии Павловне: шестьсот тысяч. Теперь мои услуги стоят шестьсот тысяч. И принести она их должна сама. Лично. И попросить прощения. Тогда, возможно, я ее и прощу. Не люблю кидал, понимаете? Нет, вы ничего не понимаете…не знаю как вас там. Все, свободны.

Я опустил взгляд к бумагам, давая понять, что разговор закончен, и к чести мужчины надо сказать, что он не стал вести пустопорожние разговоры, угрожать, вести себя как гопник – просто повернулся и вышел, не дрогнув ни одним мускулом на лице. Я же проводил его взглядом в спину, дождался, когда засопел движок «гелика», и только тогда посмотрел на лежащие передо мной деньги.

Вот же какая штука! Впору взять эти деньги, и сжечь! Сейчас возьмешь их в руки, а вдруг они меченые? Вдруг на них состав, которые пачкает руки? Или написано «взятка»? Что будет видно только в свете ультрафиолетовой лампы…

Кстати – интересный вообще-то вопрос. Вот представить, что некто не хочет платить мне денег. И ему проще меня закрыть за вымогательство, за взятку – чем честно со мной расплатиться. Или убить. И что тогда?

Насчет убить – все понятно, с этим делом я вроде как разобрался, амулеты не дадут меня так просто грохнуть (Наверное! Я же в деле их не пробовал!). А вот если на меня натравят правоохранительные органы…что я буду делать?

Вариант – вначале вырубить тех, кто придет меня арестовывать, а потом их всех «загипнотизировать». Они просто физически не смогут меня арестовать. Меня только ракетой убивать! Баллистической! Издалека! Или расстрелять из гаубиц. Или «Градов». В общем – исключить мой контакт с группой захвата.

И начнут они именно с этого – вот, к примеру, сейчас этот лощеный тип в дорогом черном костюме и галстуке (в такую-то жару!) записал мои слова о том, что банкирша мне должна денег. Передал их этой суке. Сука активировала связи, и подконтрольные ей менты возбудили уголовное дело по факту вымогательства и мошенничества в особо крупном размере. За мной отправилась группа – арестовать. Я их всех положил (неважно, куда дел – в озеро отправил, или закопал – все равно). Или же «загипнотизировал», внушив, что они меня не видели, не нашли (запросто можно!). Что дальше?

А дальше еще одна группа. И еще одна. После третьей группы – тайное выдвижение разведчиков. Следом – снайпера. У снайперов не вышло – они в меня не попадают. Тогда захватывают, к примеру, Варю, и требуют, чтобы я объявился. Или берут в заложники Варину дочку, заставляя Варю выбирать – меня грохнуть, подлив яда, или же проститься с дочкой. То есть на стадии исчезновения трех групп оперов мне придется просто отсюда уехать – жить тут точно не дадут. И ехать на перекладных, не покупая билетов, платя за все наличными – иначе проследят путь по снятию денег в банкоматах или расплате за товары картой.

В общем – жизнь в бегах. И что в этом случае делать? Как ситуацию разруливать?

Можно было, конечно – заткнуться, удовольствуясь теми деньгами, что мне уже дали и забыть о существовании зловредной бабы и ее противной прыщавой дочки. Это один путь. Который я уже похерил. Ну уж очень я не люблю кидал, и не люблю богатеев, готовых ради денег пойти на любую подлость! Нельзя прощать негодяев, иначе они почувствуют безнаказанность и разойдутся еще пуще.

Фактически, я объявил войну банкирше, и за этим объявлением войны неминуемо последует «ответка» с ее стороны. Например – вот эта, с помощью конверта с деньгами. Может их сжечь? А что – прямо сейчас сунуть в печь, что стоит в углу, и сжечь? Нет, сделаем по-другому.

– Охрим!

– Тут, хозяин! – Охрим как всегда появился мгновенно, возникнул из воздуха.

– Возьми этот конверт, эти деньги и куда-нибудь спрячь. Так спрячь, чтобы никто и никогда его не смог найти! Принесешь, когда я тебя попрошу его принести.

– Сделаю, хозяин! – огромная лапища опустилась на конверт, и вот он уже исчезает в складках жилета домового. Домовой исчезает, и…все. Тишина.

Ну вот, от улик избавился. Теперь если сейчас кто-то ко мне подъедет и пожелает меня закрыть – улик никаких. Может я конечно и перестраховываюсь, может это паранойя, но черт подери – пусть это будет паранойя! Зато я теперь спокоен!

Так. Первый шаг сделан. Теперь рассуждаем дальше: как мне обеспечить собственную безопасность в дальнейшем? Ну вот к примеру я наслал на эту негодяйку моих верных псов (Гав! Гав! Ууу… – загавкали, веселятся, мерзавцы!), они ее мучают, и… Кстати, а как мучают? Что именно будут делать?

– Она спать не сможет, эта сука! – радостно ответил Прошка

– И спать, и ср…ть! – хохотнул Минька – Кошмары, боль в животе, кровавый понос, слабость, рвота – мы ей весь набор устроим! И

– И так может длиться месяцами, годами! – подхватил Прошка – И ни один лекарь не определит болезнь! Ооо…если бы ты знал, хозяин, на что мы способны! Ты только команду дай, а мы ей уже все кишки вывернем!

Я невольно поежился – представил, что делают эти бесовские отродья и мне слегка заплохело. Жестоко, однако!

Хмм…а ты не кидай людей! А ты не хулигань!

– Хозяин…я тут слушал твои рассуждения, можно я вмешаюсь и кое-что подскажу? – предложил Прошка.

– Подскажи! – с немалым облегчением вздохнул я. Уж чего-чего, а многоопытные, хитрые и знающие дело бесы точно могут подсказать то, чего я сейчас еще не знаю. Или натолкнуть на какую-то мысль. То есть…мое подсознание подскажет. Ведь возможно я сейчас разговариваю сам с собой! Хе хе…опять заумь пошла!

– Итак, хозяин…ты думаешь о том, что никто не помешает банкирше грохнуть тебя после того, как ты получишь деньги. Но почему она должна это делать?

– Из чувства мести. Женщины очень мстительны, и она не простит мне наезд на нее.

– Ну…может быть, да. Хотя это и глупо. Для этой женщины – очень глупо. Она ведь не просто женщина, она бизнесвумен. И совсем не дура. Какой толк махать кулаками ПОСЛЕ драки? Деньги-то уже прогадила!

– Попытается вернуть деньги, хотя бы их часть. Богатые жадны, так что может такое сотворить.

– Варю в заложники, ее дочку? Чушь это. Когда ты докажешь, что на самом деле может устроить ей неприятности – вне зависимости, взяла она заложников, или нет – банкирша ничего такого не станет делать. Ты молодец – кровь у нее взял. Теперь все, не отвертится! Даже волоса, и то бы хватило. Мы в любой момент сможем ее найти по нюху, в любой точке мира! И даже миров. Если она пришлет за тобой полицию – сдавайся, не трогай их. Мы все равно отправимся к банкирше, и ей мало не покажется. Кстати, ты ведь можешь ее просто убить – когда получишь деньги. И эту маленькую дрянь – так, на всякий случай. Нет человека – нет проблемы. Делай снадобье, спокойно работай – ничего плохого не случится, я уверен.

– Мы уверены! – откликнулся Минька.

– Уверены! – забубнили Охрим и Банный.

– Ну а если какие-то непредвиденные обстоятельства – хозяин, ты легко с ними справишься. Что могут делать тебе, черному колдуну какие-то там разбойники?! Даже смешно! Делай свое дело и ничего не бойся.!

Ага…легко сказать – ничего не бойся! Вдруг и в самом деле по Варе ударит? По ее девчонке? Они и так натерпелись за свою жизнь, только жить начинают, радуются жизни, и тут…вот такое безобразие. «На тебе, вот тебе!»

– Ты тут? – голос Вари задал совершенно логичный вопрос. Вдруг я не тут, а только мое тело за столом действует само по себе? Ну – типа робот! А я где-нибудь далеко!

Хмм…только не раздражаться! Причем тут Варя? Мы в ответе за тех кого приручили! Надо было учитывать возможность воздействия на тебя через близких тебе людей, и жить одному! Без женщины, как настоящему бирюку-отшельнику! А теперь чего злиться, когда уже поздно?

– Вроде, тут – безразлично цежу я, пытаясь вникнуть в смысл написанного на бумаге. Вздыхаю, и отправляю бумагу в стопку. Вот совсем ничего в голову не идет! Ну – совсем! Одно желание – поскорее бежать в лабораторию и готовить поисковое снадобье!

– Я помешала? – догадывается Варя и закусывает губу, а я вдруг пытаюсь вспомнить – на кого она похожа? На какую-то голлувудскую актрису…но какую – не могу вспомнить.

– Варь, я поработаю немного…ты иди в дом, там надо будет мужиков покормить обедом. Ну и так…займись чем-нибудь. Ты как сходила? Без приключений?

Варя вдруг просияла, расплылась в широкой улыбке, шагнула за порог и повернулась вокруг оси, демонстрируя – во что она одета. А одета Варя была в один из сарафанчиков, которые я ей купил – коротенький, с довольно-таки смелым декольте, чуть-чуть прозрачный, обрисовывающий ее ладную фигуру. На ногах у нее были старенькие босоножки, слегка потрепанные, но еще «живые». Варя поймала мой взгляд, смущенно потупилась:

– Еще школьные босоножки. Припрятала до лучших времен – в город ездить, и все такое. Старомодные уже, наверное… Но других нет.

И тут же снова просияла:

– Ты бы видел, как на меня смотрели бабы! Ооо…это песня! Всю с ног до головы оглядели, а рожи…рожи какие! Представляю, что они теперь там говорят! Мне всю дорогу икалось!

– Ты лучше расскажи, что там после вчерашнего говорят! – попросил я – Что там твоя…разносчица информации рассказывает. Ну насчет этих козлов…Куракиных. И насчет Федьки Жижина. Есть какая-то инфа?

– Почти нет – вздохнула Варя – Да и времени-то прошло еще – чуть. В магазин зашла – Калязина только таращится, разглядывает. Разговаривает так приторно-сладко… «Варечка, Варечка…как там наш милиционер устроился?». Все-то она знает! Да все все знают – что я у тебя ночую, знают даже что ты мне одежды накупил! Петровна спрашивает: «А почем Василий сарафанчик-то брал?» Уже разнеслось, что ты в магазине был, купил кучу женской одежды. Кто-то видел – из местных. Теперь разговору – на год, не меньше! Кстати, спросила она – правда ли, что Куракины меня избили. Ну я и сказала – правда, мол, баба Нюра вылечила. Ну Петровна и рассказала, что баба Нюра ходила к Куракиным, лечила их. И теперь они почти здоровые. Только странные сделались – тихие, спокойные, и водку пить теперь не могут – их фонтаном от водки рвет. Жена старшего Куракина рада до смерти непьющему мужику, говорит – баба Нюра его закодировала, молодец! А вот Федькина жена недовольна – говорит, мол, не мужик теперь, а невесть что – ни рыба, ни мясо, даже выпить с ним нельзя. Любка она всегда была любительница поддать – с того Федька-то и спился. Он так-то неплохим парнем был, пока с ней не стакнулся. Ну вот и вся информация. Любка бабу Нюру сильно ругает, мол, напишет на нее в прокуратуру за мошенническое лечение. А бабы на Любку ругаются – мол, о непьющем мужике всяк тут мечтает, а эта дура – вон чего несет! Ну вот такие дела.

– Ладно…иди в дом – улыбнувшись, скомандовал я, и добавил, оглядев Варю с ног до головы – Завалить бы тебя сейчас на стол…стянуть трусики, и… Иди, иди, это я так, к слову! Уж больно соблазнительно в этом сарафанчике выглядишь!

Варя расхохоталась – счастливо, весело, и так, хихикая пошла в дом. А мне было не до веселья…с тех пор как начались эти события с обретением мной колдовства, так и несутся они вскачь, как обезумевшие лошади! Как-то бы притормозить, как-то бы выскочить из этой телеги – хотя бы на время! Что-то я слишком бодро взялся за дело…не вылететь бы из телеги и…башкой о дерево!

И продолжил разбирать бумаги. Слава богу (или богам?), ничего особо срочного в бумагах не оказалось. Из нового – два поручения от службы по контролю за разрешительной системой, если проще сказать – от капитана Прошкина, который ведает контролем за хранением охотничьих ружей и травматики. Проверить наличие железных ящиков для хранения ружей. Абсолютная рутина. Зайти, посмотрел, написать рапорт. Ничего сложного – только время на поездку и на писание рапорта. Нудное, но абсолютно стандартное действо. Положено так!

Никаких заявлений об избиении, никаких сложных дел – только еще одно поручение на поиск откуда-то аж из Саратовской области. Не проживает ли такой-то в деревне Ольховка по такому-то адресу, разыскиваемый за неуплату алиментов. Кстати, большинство таких поручений как раз на алиментщиков – бегают, суки! Ребенка замастрячат, и давай, в бега ударяются. Начинают воду мутить: «Я не уверен что это мой ребенок! Да она бл…ь! Всем давала!» Ну если она бл…ь, нахера ты на ней женился? Где глаза-то были? Наказания без вины не бывает.

В общем – разгреб немного бумаги, распределил по сложности исполения, наметил, куда в первую очередь ехать, и пошел в дом – смотреть, в какой стадии исполнение задания по сборке мебели. А там…дым коромыслом! Нет, не в буквальном смысле. Все завалено упаковочной бумагой, везде стоят и лежат части всяческих шкафов и тумбочек, и среди всего этого безобразия ходит Варя, прекрасная, как модель на подиуме – в своем новом сарафане.

Я только и вижу, как мужики косятся на ее голые ноги и обтянутую тканью попу – ну просто глаза свернули от напряжения! Забавно. И как ни странно – приятно. Может я какой-то извращенец? Потому мне и нравится, что на мою женщину все мужики пялят зенки так, что едва из орбит не вываливаются?

Кто-нибудь другой сейчас бы начал ревновать, злиться, а мне – нравится такое внимание к моей женщине. Может потому, что она мне не жена? Вот была бы жена – я бы надел на нее чадру, и…запер в четырех стенах! Нечего, мол, задом перед мужиками вертеть! А если любовница – так и можно. Хе хе хе…

Чушь, конечно. Причем тут – жена, не жена? Наверное, это то чувство, когда тебе приятно ехать на красивой дорогой машине именно потому, что она красивая и дорогая. Все на нее смотрят, а я такой невозмутимый и гордый – моя машина! Я на ней за рулем, и потому я молодец и герой!

Вот так и красивая женщина. «Она моя и вам недоступна! А я сегодня буду с ней спать! И она сделает в постели все, что я захочу! А вам – фигу с маслом!». Хе хе… Да, наверное, так.

И я не один на белом свете в эдаком своем «извращении». Иначе зачем мужики женятся на красивых женщинах, наряжают их в самые красивые и дорогие одежды и выводят их «в свет»? В общем – ничего мужицкое мне не чуждо. Впрочем – в этом я никогда не сомневался.

В полдень Варя мужиков покормила – до отвала. Они долго благодарили, отдуваясь и хваля хозяйку за вкусный борщ и замечательные пирожки. Потом пили чай, а после чая с новыми силами навалились на сборку мебели, закончив собирать ее к часу дня. Затем расставили мебель так, как я их попросил, вынесли во двор кучу упаковочных бумаг и досок, а когда я им дал по «штуке» денег– вначале яростно отказывались, говоря, что им заплатит Самохин, что он сказал не брать с меня денег, но я все равно настоял, сказав, что Самохину мы ничего о деньгах не скажем, и ушли ужасно довольные, как коты обожравшиеся сметаны. А я вдруг подумал о том, что может и напрасно всучил им наличку – сейчас пойдут нажрутся самогонки, а Самохин мне и выговорит, мол, нахрена спаиваешь моих работников.

Я знаю о практике, когда некоторым селянам фермеры зарплату не отдают совсем – вместо них приходят их жены и забирают мужнины деньги. Иначе благоверные просто пропьют все к чертовой матери. Конечно, это незаконно, но кому какое дело до закона в эдакой глухомани? Тем более, что здесь все свои и такая практика идет с самых что ни на есть советских времен. «Это жизнь, детка!»

Зинаида приехала в половине второго – как раз сразу после того, как ушли сборщики мебели. Я увидел из окна подъезжающий к дому лендкрузер-«прадо», и сразу же решил, что это приехала клиентка, а не вернулись ко мне гонцы от мятежной банкирши. Уж больно несерьезно и гламурно выглядел новенький белый «недоджип» на фоне приезжавшего утром брутального «гелика». Кстати – машинка новенькая, так что в деньгах девушка точно не стеснена.

Похлопав Варю по тугой попе (как можно пройти мимо такой попы, и не похлопать?!) я отправился в пикет встречать свою новую клиентку. Я не я буду, если не раскручу ее тысяч на двести – за каждое снадобье по сто тысяч. Хорошо, когда клиент сразу показывает уровень своего благосостояния, приезжая на дорогой машине, одеваясь в свои лучшие одежды. Вотприехала бы на старой ржавой «девятке», в линялом сарафане и без косметики – тогда бы я постеснялся заламывать цены. А так – почему бы и нет? Заработал сам – поделись с другими! Круговоротденег в природе, вот что это такое. Хе хе…стяжатель, ага!

Зинаида оказалась полноватой, даже можно сказать – полной женщиной лет тридцати, миловидной, когда-то красивой, но из-за полноты утратившей свой былой шарм. Само собой и мужик к ней уже охладел – ему нужно такую, как моя Варька – стройную, шуструю, так и просящуюся на грех. А тут…тут все уже довольно-таки печально. Нет – есть, конечно, любители полных женщин, кто об этом будет спорить? Но большинство мужчин все-таки предпочитают иметь шустрых глазастых худышек, и пусть женщины себя в этом не обманывают, рассказывая, что мужик не собака и на кость не бросается. Бросается. Еще как бросается! И вот вам пример – толстушку Зину и с деньгами не надь, и без денегне надь. Вот-с.