Текст книги "Нищий"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Тетушка сидела ошеломленная, с белым мертвенным лицом, я подошел к ней:

– Тетушка, нам надо уходить!

Она с трудом разжала губы:

– Куда уходить? Здесь мой дом! Куда я пойду?!

– Тетушка, если вы не уйдете, вас убьют, будут пытать и убьют! У нас мало времени, надо уходить. Меня ждет шлюпка и корабль, там сидит Амалон – он будет вам рад.

– Амалон? Правда?

– Да. Я вытащил его из ссылки, и мы сейчас уезжаем. Я заберу вас с собой. Скорее, скорее, тетушка! Бросьте все, уходим! Я сейчас поднимусь к себе, заберу деньги, и мы уйдем. Оденьтесь, накиньте на себя что-нибудь на тот случай, если похолодает, а что надо – купим потом.

Я пошел к лестнице и стал подниматься наверх, на верхней ступеньке споткнулся и упал – моя больная нога, натруженная долгим переходом, подвела, и тут над головой ударил в косяк болт арбалета. Меня спасла только случайность – в комнате сидел еще один стражник и спешно натягивал арбалет. Я не дал ему закончить свои злостные действия, выхватил из перевязи нож и метнул, пробив ему горло. Меня взяла злость: ну сколько еще вас тут попряталось?! Осмотрелся – вроде последний. Деньги, что лежали под кроватью, все были на середине комнаты, их вытащили и оставили, видимо, ожидая подмоги.

Те золотые, что я прятал под половицей, не нашли. Я достал все из тайника, свалил в одеяло и завязал узлом, мешочки с непонятными камешками положил в карман. Стащил мешок и «рюкзак» с деньгами вниз, пятясь как рак, задом. Тетушка сидела одетая, на ней были плащ, шапка и сапоги. Я хлопнул себя ладонью по лбу и кинулся снова наверх, нашел под матрасом эльфийские плащи и спустился вниз.

– Тетушка, очнитесь! – жестко сказал я. – Некогда плакать – потом поплачете сколько угодно! Вам придется мне помочь – я не дотащу. Тут, в узлах, деньги. Они нам понадобятся в нашей будущей жизни, но нам надо дойти до шлюпки – я все не унесу! Надевайте плащ – вот так – это эльфийский, в нем вас не увидят люди. Берите узелок с деньгами и пошли. Не сильно тяжело?

– Нет, я и побольше тяжести носила, еще не старуха! – Голос тетушки немного окреп, и она подхватила узел с деньгами – надо сказать, довольно легко. Она была весьма крепкого сложения.

Мы вышли во двор – еще не было и намека на рассвет, хотя уже полоска неба начинала сереть на горизонте. Я ковылял, таща груз, на мне была котомка килограммов под тридцать весом плюс напихано по карманам, тетушка тоже тащила узел килограммов около двадцати, впрочем, достаточно уверенно, и даже пыталась помогать мне. Через час мы подошли к месту моей высадки – шлюпка стояла там же, и вокруг было тихо. Матросы выползли откуда-то из-за кустов – видимо, они лежали там в дозоре, что было разумно.

– Она с нами плывет, – показал я на тетушку Марасу, сбросил тяжелую котомку в шлюпку и вместе с матросами стал толкать ее на воду.

Перед рассветом прибой стих, волны легко накатывались на берег – был почти мертвый штиль. Затем Мараса и я уселись на корму, освободив нос, торчавший в гальке, и матросы с шумом спихнули лодку в море и сели на весла. Один из них пощелкал огнивом – я остановил его, достал светильник, сказал слово, тот вспыхнул ярким светом, я его погасил и стал дожидаться ответа. Ответная вспышка мелькнула через минуты две – мы шли немного наискосок от шхуны, курс был поправлен, и скоро шлюпка ударилась о просмоленный борт шхуны. Я взобрался по веревочной лестнице, не дожидаясь, когда талями поднимут шлюпку. Котомка с деньгами была на мне, вторую партию подняли веревкой, привязав к горловине узла.

– Это еще кто? Ты кого с собой притащил, Викор? – Капитан недовольно нахмурил брови: – Мы вроде так не договаривались!

– А как мы договаривались? Мы договорились, что ты доставишь нас на Тантугу, а сколько будет со мной людей, разговора не было. В чем дело-то?

– Ладно. Пусть остается – какая разница, два или три человека. Только не люблю я женщин на борту, плохая примета.

– Это не женщина, это лекарица матушка Мараса.

– Ну оттого, что она лекарица, она же не перестала быть женщиной!

– Слушай, Мессер, ну не будь нудным, а? – разозлился я. – Плачу тебе большие деньги и везу, кого хочу. В чем проблема-то?

– Все, все, не кипятись. Я тоже раздражен, вишь, ветра нету. Если ветер не подымется, нас прихватят. Галера весельная – и нам кранты. Надеюсь, что на рассвете ветерок образуется, иначе будет худо. Веди ее в кают-компанию, к Амалону, она еле на ногах держится. Сейчас я распоряжусь, чтобы ей чаю подали.

Тетушка и правда выглядела плохо. Даже в темноте было видно, как ее лицо побледнело, она прислонилась к стене палубной надстройки и стояла, закрыв глаза. Я подхватил ее под руку и повел в кают-компанию.

– Амалон, принимайте вашу подругу, позаботьтесь, плохо ей!

Я завел покачивающуюся Марасу в помещение, Амалон вскочил, подбежал к ней, обнял:

– Мараса, милая! Я уж и не думал, что свидимся!

Старики замерли, обнявшись, потом сели за стол, и Мараса горько заплакала:

– Все, все потеряно! Дом, огородик, мои травки! Вся жизнь!

Мне стало очень, очень неудобно – это ведь я фактически стал виновником ее несчастий. Я быстро ретировался, оставив котомку с деньгами лежать под столом, в ногах Марасы.

Амалон незаметно махнул мне рукой: иди, мол, я успокою! Я благодарно кивнул ему и выскочил на палубу. Сброшенный узел с деньгами так и лежал, никем не тронутый. Я подобрал его и позвал капитана:

– Пошли, я расплачусь за поездку.

– Ко мне в каюту давай. Миндас, никого не пускай ко мне, понял, – обратился он к старшему помощнику, – пока сам не выйду. Поднимайте якорь, ставьте паруса. Курс – Тантуга. Если получится… ветра бы нам, ветра!

Мы прошли в каюту капитана, я положил узел на пол и развязал: глаза Мессера загорелись, он хрипло сказал:

– Честно говоря, думал, что ты привираешь. Интересно, откуда у тебя такие деньги? Впрочем, молчу, молчу… давай считать.

В течение получаса мы отсчитывали две тысячи золотых – все, что осталось свыше, я сбросил обратно в одеяло и снова завязал. Капитан проводил деньги жадными глазами, потом сказал:

– Не бойся, не в моих привычках грабить пассажиров. Я, конечно, контрабандист и пират, но у меня есть свои понятия о чести. С такими деньгами ты заживешь в Малиме безбедно. А если еще у тебя в той котомке… то тебе можно только позавидовать. Вот уйти бы нам еще… Боюсь, засветимся мы, вышлют галеру сторожевой охраны – шлюп стражников с Ранкеля небось в порту уже стоит. Будем молиться и ждать. Течение относит нас в море, но тут оно слабое, потому мы еще долго будет в пределах видимости. Моя шхуна приметная, потому как бы беды не вышло. Все, парень, иди к своим, я думать буду, как выкручиваться.

– Сколько дней ходу до Тантуги?

– Четыре дня – для нас. Обычный корабль доходит за пять-шесть. Ждем ветер…

Я взял узел с деньгами в левую руку и пошел к Амалону с Марасой. Тетушка уже успокоилась, прихлебывала чай из кружки – глаза ее были красны, но уже не вытаращены от ужаса, как до того.

– Ох, сынок, Викор, чего же ты натворил-то! Как теперь будем жить? – Матушка Мараса укоризненно посмотрела на меня и покачала головой.

– Матушка, я виноват перед вами, простите! – Я взял ее натруженную руку и поднес к губам. – Я все сделаю, чтобы компенсировать вам все неприятности.

– Да ладно, что уж теперь! – отняла руку Мараса. – Вон друга моего вытащил из заключения, и то спасибо. Жалко домик, мы его с мужем строили… память была. Сынок мой там родился… – У нее опять потекли слезы, и тетушка отставила кружку.

– Мараса, не плачь, теперь все будет нормально – я тебя не оставлю! – Амалон решительно взял ее за руку. – Я все-таки дипломированный лекарь-маг, будем вместе лечить, с голоду не пропадем, да и у парня деньги водятся, насколько я понял, так что все будет хорошо.

– Да в деньгах дело, что ли… я прожила там всю жизнь, а теперь еду неизвестно куда и неизвестно зачем, думаешь, легко это?

– Ну, пока еще никуда не едете – мертвый штиль, – сообщил от порога капитан. – Викор, иди сюда, мне с тобой поговорить надо.

Мы вышли на палубу, и капитан сказал:

– Видишь вон ту черную маленькую полоску справа, у горизонта? Видишь? Это боевая галера. Светает, скоро станет ясно, где мы будем – на Тантуге пиво пить или в городской тюрьме вшей кормить. Против галеры мы не попрем – там одного экипажа гребцов триста человек плюс абордажная команда человек тридцать. Тридцать мы еще как-то вместе с тобой потянем – с потерями и кровью, но триста… глупо даже думать. Если умеешь молиться, молись всем богам, которых знаешь.

Лицо Мессера нахмурилось, и он впился глазами в светлеющий горизонт. Вокруг уже было довольно светло – рассвет несся на всех парусах. Я тоже всматривался в черную полоску, через минут двадцать мне показалось, что она укоротилась, о чем я и сказал капитану. Он присмотрелся:

– Одно из двух: или идут к нам, или уходят. Развернулись. – Он озабоченно посмотрел на спокойное гладкое море, затем на небо и с досадой покачал головой: – Нет ветра.

Томительно шли минуты, одна за другой… вокруг была красота: встающее светило окрасило нежным розовым светом берега, галечные пляжи, лодки рыбаков и яхты богачей, стоящие на рейде в бухте. В столице сияли золотом купола церквей, и слышался малиновый звон колоколов. В корму шхуны хлопала вода, когда она плавно приседала всем своим корпусом, медленно и важно раскачиваясь. Паруса висели тряпками, и не было ну даже слабого дуновения ветерка…

– Капитан, похоже, к нам идут.

– Да. Вот и закончилось наше путешествие… Через минут сорок тут будут, край – через час. Ну что, сдаваться будем или продадим жизнь подороже? – Капитан горько усмехнулся и ушел к себе в каюту.

Оттуда он вышел через минут пятнадцать – в новом, чистом костюме, шляпе с пером, с абордажной саблей и двумя кинжалами, заткнутыми за пояс. На мой удивленный взгляд пояснил:

– Хочу помирать в лучшей одежде. Гнить в тюрьме как-то не по мне, да и все равно кроме плахи ничего не светит. Так хоть помрем с честью.

– Капитан, а если высадиться на берег?

– На всех места в шлюпке не хватит. Да и не брошу я свой кораблик… – Мессер любовно погладил борт шхуны. – На нем умру.

К капитану присоединились члены команды – они тоже все были вооружены, лица хмуры и строги – все понимали, что к чему.

– Парни, кто хочет, может садиться в шлюпку и пока не поздно валить на берег! Я всех отпускаю. – Он посмотрел в лица своих людей, потом кивнул: – Да, вы настоящие мужики. Горжусь, что мы вместе ходили по морям. Постараемся забрать с собой как можно больше уродов, а, парни?

– Постараемся, капитан, – рука старшего помощника побелела на рукояти сабли, – но может, еще ветер появится?

– Может, – равнодушно и безнадежно сказал Мессер. – Если подымется ветер – уйдем.

Галера уже была видна, как таракашка на огромном столе моря, ее громадные весла, по два ряда с каждой стороны, поднимались и опускались, мерно взбаламучивая тихое зеркало воды. Она шла прямиком к нам, без вариантов. Через некоторое время стало видно, как на ее палубе суетятся люди, разворачивая здоровенную конструкцию – я узнал виденную раньше только на рисунках катапульту. Скоро нам солоно придется…

Меня внезапно охватила страшная тоска – все, все против меня! Всю жизнь бьюсь и бьюсь, беспросветно – вот, кажется, сейчас, сейчас все наладилось… и бах! – все рушится. Нет ветра – и все мои планы, все мои усилия, смерти людей, плохих и хороших, – все, все напрасно! Я завыл про себя, раскачиваясь, меня просто трясло от отчаяния и возбуждения: «Ветра! Дай ветра! А-а-а-а!!! – Я каким-то неведомым чувством потянулся, потянулся и как будто ухватил за что-то: – ВЕТРА!.. ВЕТЕР! ВЕТЕР!»

Я почувствовал, как стягиваю к кораблю какие-то силы… И вдруг в хлопнувшие как плетка паруса шхуны ударил порыв ветра – я оглянулся: на нас, вспенивая волны громоздким носом, шла галера, с нее взлетел огромный камень и, с гулом проскочив возле борта, поднял фонтан брызг впереди шхуны. Капитан Мессер оторопело посмотрел на надувшиеся паруса, на потемневшее небо в кучевых облаках и взревел:

– По местам! Все по местам, сукины дети! Уходим! Ветер пришел!

Шхуна начала разгон, постоянно меняя курс и уклоняясь от камней, выпущенных из катапульты, – но куда там галере было угнаться за «Огненным глазом»… Шхуна запрыгала по волнам, как гоночный скутер, подгоняемая шквалами ветра, и скоро ушла на такое расстояние, что неуклюжая галера снова превратилась в черточку на горизонте.

Я сидел на палубе, привалившись к надстройке, и в изнеможении думал: «Что я сделал? Как я смог вызвать ветер?» А в том, что это сделал я, не было ни малейших сомнений…

ГЛАВА 6

Шхуна уверенно неслась по волнам в завихрениях водяной пыли и брызгах, я посматривал на небо – как бы урагана не было… Капитан Мессер встал рядом.

– Викор, откуда взялся ветер? Как будто с гор натянуло тучи, и налетел ветер… я такого ни разу не видал – ты не в курсе? – Он внимательно посмотрел на меня.

– Не в курсе.

А что я еще мог ему ответить? Как я могу быть в курсе того, что я не понимаю?

– Надо полагать, нас сегодня спасло чудо?

– Думаю, да. Капитан, – не выдержал я, – если ты спрашиваешь, не я ли устроил это чудо, то отвечу: я не знаю. Это тебя удовлетворит? Я не маг… хм, ну почти не маг. И устраивать фокусы с погодой никогда не умел. Почему сумел – я не знаю. Взмолился богам, как ты и сказал, оно взяло и получилось. А может, просто совпало. Ветер сам по себе налетел, а я вот подумал – чудо. И ты подумал чудо. В общем, ерунда это все. Расскажи-ка ты мне про остров, куда мы идем, про город, про то, кем он управляется и какие там законы. Нам там жить, а я ни черта не знаю о том месте, где будет теперь мой дом.

– И ты собрался в то место, о котором не имеешь представления? Ну ты, Викор, даешь… Кстати, что там случилось-то, чего ты притащил лекарку, и уж если это не секрет, откуда деньги и почему тебя преследуют в империи? Ведь преследуют же, насколько я понял из ваших разговоров. Раз уж ты на моем судне, давай не темни.

Капитан пыхнул своей длинной трубкой и пристально взглянул на меня. Мне было интересно, чего они туда набивают, в трубки свои? Я сам не курил никогда – просто из чувства протеста: все вокруг курили, значит, я не буду. Бунтарские замашки…

– Капитан, я обворовал канцлера-казначея и тем навлек на себя и своих друзей гнев государства.

Капитан закашлялся, сплюнул и, сипя, спросил:

– Так это был ты? Весь город гудел от такой наглости. Всех бандитов вывернули наизнанку – искали грабителя. А он – вон он: хромой и наглый! Хе-хе-хе… ну ты и безумец! Уж на что я считал себя полным безумцем, но ты переплюнул и меня! Круто, круто… А зачем тебе надо было столько денег, чтобы подвергать риску свою жизнь и жизнь друзей?

– Понимаешь, Мессер, я не думал, что они так быстро до меня доберутся. Неужели бы я подставил кого-нибудь по своей воле… Впрочем, чего тебе доказывать, хочешь – верь, хочешь – не верь. В общем, вычислили они меня – по палке моей, по хромой ноге… и по способностям кое-каким. А деньги мне нужны были, чтобы вылечиться. Они мою подружку убили… пытали. И как только я вылечусь, кое-кто за это ответит.

У меня перехватило горло – я вспомнил веселую девчонку, проведенные с ней вечера, и мне стало горько и тошно, как будто своими руками убил, болван. Ведь стоило догадаться, что таких людей – ходящих с палкой и одновременно владеющих умением рукопашника – в городе больше нет. Хорошо, если Ланкасту не тронули… Когда-нибудь я попрошу у него прощения. Вот только у Карсаны просить прощения уже не придется. Поздно.

– Ну что же, ты едешь туда, где место таким, как ты, – усмехнулся капитан, – и я. Сборище разбойников всех мастей и наций, контрабандистов, аферистов и шулеров, капитанов и скупщиков краденого. В общем, как в обычной столице. – Он засмеялся и, посасывая свою трубку, продолжил: – Управляют Малимом и всем островом пять самых сильных капитанов. У каждого под началом флот из нескольких кораблей. Законы? Да практически нет законов: не сможешь отбиться – никто не будет интересоваться, почему тебя убили. Разрешено все, что не мешает жить кому-то. Если этот кто-то посчитает, что ты ему мешаешь жить, он постарается устранить помеху, если сможет. Вот и все, в общем-то. Поэтому мой тебе совет: молчи про свои капиталы и постарайся выглядеть как можно более неопасным. Честно говоря, если бы меня не приперло, я бы не согласился туда идти. Удивительно, что ты решил там отстояться… Или я тебя плохо знаю. Этот остров – сборище всех подонков, каких только можно себе представить.

– Ты меня огорчил. Лично мне наплевать, кто там чего шибко из себя строит, но вот эта парочка, что со мной, они не привыкли к такой жизни.

– Ну так еще не поздно повернуть, нет? – Капитан Мессер опять засмеялся, потом замолчал и грустно сказал: – Некуда нам деваться, Викор. Если только на Вантун или Кардизон, так на первом башку отрубят мелкие желтые обезьяны, а на втором – бородатые и ушастые. Куда деваться-то? Пока на Тантугу, ну а там всегда можно куда-то уйти. Посмотрим. Иди отдыхай – тебе сегодня досталось. Что, много народа было в засаде у лекарки?

– Десять человек.

– И ты всех уложил? Ну, силен ты, парень…

– Мне темнота помогла – я хорошо вижу в темноте. А они плохо.

– В темноте видишь? Интересно, слышал я про такие дела. Маги в темноте видят хорошо, но не все, а те, которые стихиями управлять умеют. Они и видят как-то за счет этих стихий. Очень ценят этих стихийников – редкий дар. Реже, чем лекарский. Поразмышляй над этим…

– Сомневаюсь, что я стихийник. Ладно, Мессер, пойду я отдыхать. Ты где нам места выделил?

– В большой каюте. Там есть десять мест. Эта шхуна строилась ведь как яхта – места всем хватит, даже два гальюна есть. Шагай спи. Через дня три-четыре будем на месте.

Так и вышло: через три дня сумасшедшей скачки по волнам на горизонте показался берег – Тантугу. Это был он, остров пиратов. Мессер сразу, как будто бывал тут сто раз (возможно, так и было), завернул в тихую бухту, где на рейде стояли множество разнообразных кораблей – их было не меньше пяти десятков, как я с ходу насчитал. У пристани не было никого, кроме нескольких шлюпок. Как я понял, здесь не принято подходить сразу к причалам – впрочем, скорее всего, глубина не позволяет. Весь берег был застроен домишками, складами, на берегу толпились люди, что-то обсуждая, перебирая барахло из шлюпок, на моих глазах вспыхнула потасовка: двое выхватили сабли и начали рубиться – через пять минут одного уже оттаскивали за ноги от причала.

Я как-то затосковал… Если я сойду на берег тут, знаю, что поубиваю кучу народа, а мне уже претило проливать кровь – только если не будет другой возможности выжить. Хватит с меня войн. И тут же задумался: а что я еще умею делать? Если не убивать, так обучать убийству. Кстати сказать, после того случая, когда на нас с Карсаной напали молодые дворянские детки, у меня сильно поубавилось желание обучать подобных им смертельным штучкам. Я же учил их как будущих офицеров, которые отправятся на войну, учил выживать – а они будут ходить по улицам и тренироваться на простолюдинах?

Очень не понравилось мне отсутствие закона на Пиратских островах. Любой может напасть на любого? Это что за жизнь-то такая? И тут же стало смешно: я ведь многие годы жил в таких условиях, где каждый может на тебя напасть, – мне ли привыкать? Сейчас надо решить вопрос с жильем, потом посмотрим… Кто мне мешает уехать отсюда, когда я вылечусь? Если вылечусь…

Подошел капитан.

– Знаешь, Викор, я предлагаю вот что: ты отправляйся на берег, присмотри там жилье для себя и своих лекарей, а они пусть пока побудут на борту шхуны – чего им таскаться без толку. Потом подойдешь на причал, помашешь нам палкой – мы тебя заберем. Это будет правильно. За них не беспокойся – на борту они в безопасности. И… береги свои карманы на берегу.

Через полчаса я уже шагал по улицам города, хотя городом, в обычном понимании этого слова, его трудно было назвать: каждый из домишек представлял собой маленькую крепость – крепкие двери, ворота, ставни и решетки – такое впечатление, что люди собираются выдерживать длительную осаду, а не просто жить. Впрочем, жизнь текла тут весьма бурно, в прямом смысле: люди бродили по щиколотку в нечистотах, отбросах и мусоре, – похоже, мало кто здесь заботился о санитарии, а помои выплескивались прямо на мостовую. Да и мостовой-то не было – просто утоптанная земля, которая наверняка превращалась во время ливня в болото.

Я шел и думал: человек не предполагает, насколько он зависит от цивилизации, от каких-то правил и законов, пока не попадает в место, где законов нет, кроме закона сильного. Когда ты сильный – бери что хочешь, делай что хочешь – если только не найдется кто-то еще более сильный… процесс бесконечен. Интересно, как могло развиться общество, не сдерживаемое законом? Это мне предстояло скоро узнать.

Люди шли с тюками, сумками, просто прогуливались, из дверей увеселительных заведений выходили и выпадали клиенты разной степени опьянения. Как я заметил, трактиров тут было огромное количество. Очевидно, это основной вид деятельности местных «бизнесменов». Оно и понятно. Пираты, сойдя с корабля, в первую очередь идут куда? В кабак. А там уже и начинается: скупка награбленного, пьяные сделки, обман и продажа за бутылку – нормальная практика.

Город был небольшой, в сравнении со столицей Ласандии, где я уже побывал. По моим прикидкам, тут жило тысяч двадцать (так и оказалось – узнал я у Мессера). Поместья крупных пиратов вызывали почтение. Окруженные высокими заборами, с охраной по периметру, они точно были похожи на небольшие крепости или замки рыцарей. Так-то я не заметил особо страшных действий со стороны всех этих людей – на улицах не ели трупы, не убивали направо и налево, не было никакой резни или особо мерзких действий – так же, как и в обычных городах, шла жизнь, просто тут она, в отличие от знакомых мне мест, саморегулировалась.

Я внимательно осматривал дома на предмет продажи, но так и не заметил, чтобы какие-то из них пустовали. Впрочем, если бы даже заметил, как бы я узнал, что они продаются? Табличка? Как ни прискорбно признаться, я был неграмотен. Да, да – я вообще не умел читать и писать в этом мире, как ни смешно об этом говорить. Ни Катун, ни Мараса с Ланкастой не научили меня писать и читать – им как-то и в голову не приходило, что я не умею этого делать. А признаться мне было стыдно. Работа моя не требовала знания грамоты – вот как-то так и бродил по миру неграмотным.

Итак, как мне найти пригодное жилье? Идеально – это лавка в хорошем месте, а из нее мы сделаем лекарский пункт. Где знают все и про всех? Там, где больше всего болтают, – в трактире, конечно. Все слухи, вся информация всегда стекаются в такие места, где людям развязывает язык алкоголь. Значит, моя дорога в трактир.

Выбрал питейное заведение – на его вывеске был нарисован кит, с удовольствием на усатой морде пожирающий кораблик, с которого сигали с вытаращенными глазами мелкие человечки. Меня заинтересовал сам кит – с какого хрена ему приделаны усы, как у кота? Напоминало старый мультик – кит-кот. Похоже, трактир так и назывался – «Усатый кит». Так оно и оказалось.

Народу в заведении было не густо – время неурочное, основная масса посетителей в такие точки стягивается ближе к вечеру, поэтому я легко нашел себе столик возле зарешеченного окна, откуда мне удобно было наблюдать и за входом, и за залом, и за пробегающими по улице прохожими. Ко мне подошла официантка, наряд которой – короткая юбка, передничек и кофточка с таким глубоким декольте, что из него едва не вываливалась грудь, – ясно указывал на ее основную профессию.

– Что желаете? Для вас все что угодно…

Я осмотрел с ног до головы женщину явно не первой степени свежести, попахивающую дешевыми духами и потом, и сказал:

– Красавица, принеси мне просто кружку пива и чего-нибудь закусить – соленого сыра и чего-то еще к пиву.

– С вас серебряник. Деньги вперед.

Я отдал серебряник и стал дожидаться своего заказа. Цены здесь были повыше, чем на материке, раза в два. Ну это и понятно – сюда надо привезти еще.

Официантка принесла заказ, грохнула на стол и собралась уходить, недовольная, что я не клюнул на ее великолепные достоинства.

– Красавица, погоди-ка, мне надо поговорить с кем-то, кто хорошо знает город. Я заплачу за информацию. Присядь ко мне.

– Два серебряника. Это все равно, как если бы вы ушли со мной в комнату – время-то идет, я не работаю.

– Да без проблем – на, получи за услуги, – я достал две монетки и отдал официантке, – главное, чтобы ты действительно что-то знала.

– А что вас интересует?

На ее жестком лице загорелся интерес. Ей, скорее всего, было около тридцати лет, а может, и меньше, но нездоровый образ жизни наложил отпечаток и сильно состарил ее. Я прикинул: если ее прилично одеть, нанести макияж, вымыть волосы и сделать прическу – будет вполне приятная девица. Вот только пусть кто-то другой этим занимается.

– Я ищу себе купеческую лавку – где-то в приличном месте, большую, хорошо защищенную. Ты не слышала о том, что кто-то продает такую?

– Вы хотите купить лавку… ага…

На лице официантки отразились все ее мысли: вот сидит заезжий лох, у него есть бабло, можно его ограбить или поживиться каким-то способом за его счет. Мужик хромой, вряд ли окажет сопротивление… это шанс разбогатеть.

А может, я ошибаюсь? И девушка просто думает, как мне помочь? Нет уж, лучше предположить худшее и ошибиться потом в лучшую сторону.

– А деньги у вас с собой? Есть одна лавка – купец умер, не переварил кинжала, случайно попавшего ему в брюхо. Хотел обмануть в расчетах Маленького Костана, тот и всадил ему кинжал в брюхо. Жена купца продает лавку – собралась ехать на материк. Если хотите успеть, пошли, я провожу к хозяйке. Она хотела за лавку сто золотых. Есть деньги? – Официантка с жадным интересом посмотрела на меня.

Я помедлил:

– Да, есть.

– Но я тоже хочу тогда комиссионные, три процента. Три золотых.

– Два, и по рукам. Иди собирайся – не пойдешь же ты по улицам в этом передничке?

Официантка убежала по лестнице наверх, шепнув что-то на ухо бармену, видимо, хозяину заведения. Тот подозвал пацаненка, крутившегося под ногами, и он галопом помчался на улицу. Я зорко наблюдал за всем происходящим – оно не вызывало у меня сомнений. Но попробовать стоило.

Официантка вышла минут через пятнадцать, одетая как обычная женщина этого мира, – никогда бы не подумал, что совсем недавно она бегала тут в чулках с подвязками, недостающими до края юбки на ладонь.

– Пойдемте, тут идти минут пятнадцать.

Я пошел за ней, всем своим видом изображая смирение и неловкость. Официантка посмотрела на меня, хотела что-то сказать, потом осеклась и решительно зашагала вперед. Мне показалось, но у нее в глазах как будто проскользнула жалость к убогому, – может, просто показалось. Кривая улица привела нас на окраину города, в довольно безлюдное место – там был тупик. Девушка громко сказала:

– Ну вот, пришли!

Тут же из-за угла показались четверо вооруженных мужчин, которые перекрыли мне пути отступления. Первый, высокий мужчина со шрамом, пересекающим нос и сваливающим его немного набок, сказал:

– Ну что, приезжий, вытряхай мошну. Увы, сегодня не твой день.

Я оглянулся на девушку, она пожала плечами, пряча глаза:

– Мне тоже надо как-то выживать… Одинокой девушке непросто жить.

Я посмотрел на грабителей:

– Господа! Я предлагаю вам покинуть это место – в противном случае вы умрете.

Высокий засмеялся:

– Слушай, а ты молодец, хорошо держишься. Жалко, что придется тебя убить – веселый парень. Отдай деньги, что у тебя есть, и уходи. Я оставлю тебя в живых. Вот тебе будет урок – не верь бабам.

– Сами-то хороши! – фыркнула девушка. – Куда вы без баб-то! Сами себя трахать будете, что ли?

– Эй ты, шлюха! Говори, да не заговаривайся! Знай свое место!

Высокий рассердился, отвлекся на официантку и не заметил, как в его груди возникла рукоять метательного ножа. Он схватился за нее рукой, покачнулся и упал навзничь мертвый. Бандиты не сразу поняли, что случилось, потом двое напали на меня с визгом и криками:

– Вали урода!

Я молниеносно выхватил из трости меч – один из напавших сразу рухнул с разрубленным животом, сжимая обеими руками вываливающиеся кишки, удар второго я отбил ножнами и обратным движением перерубил ему бедро, из которого фонтаном брызнула кровь. Бандит упал на землю, подвывая и зажав рану. Третий, стоявший в оцепенении, кинулся бежать, но свалился с ножом в затылке. Я обошел лежащих, еще живых грабителей и воткнул каждому меч в сердце – не люблю оставлять за спиной живых врагов. Да и не жильцы они были уже при таких ранах. Собрал ножи, вытер их об одежду разбойников и вложил обратно в перевязь. Обтер меч, стряхнув с него густые красные капли, потом, не вставляя в ножны, подошел к оцепеневшей официантке.

Она с ужасом наблюдала за моими действиями, затем опустилась на колени и попросила:

– Не убивайте меня! Я не хотела, чтобы вас убили, они обещали, что, если вы отдадите все, вас не тронут.

– Давно работаешь на них? Впрочем, какое мне дело. Удивительно, что ты еще дожила до этого дня. Тебя давно должны были прирезать – или клиенты, или бандиты. Дура ты… Ладно, про лавку – это все брехня, что ли?

– Нет, нет, есть такая лавка! Все точно, если оставите в живых, я вас туда провожу! – Девушка с надеждой смотрела на меня, не вставая с колен.

– Ладно, пошли… сейчас, я только этих придурков обыщу…

Я вывернул карманы бандитов: в них было негусто – несколько серебряных монет, только у высокого нашелся золотой. Оружие их было дешевеньким, хотя и хорошо ухоженным. Ясно, что банда не особо шиковала. Скоро я уже шел за девушкой, которую предупредил: если она даже и быстро бегает, убежать от метательного ножа не сумеет, а как я их бросаю, она видела.

Через двадцать минут мы стояли у большого дома в два этажа, на нижнем располагалась раньше лавка, на вывеске которой были нарисованы различные предметы обихода: нитки-иголки, ножницы, кипы тканей и всякое разное. Ставни были закрыты, дверь в лавку тоже. Пришлось довольно долго стучать, пока двери в дом не открылись и оттуда не вышел крепкий мужчина, вооруженный как солдат:

– Что стучите? Чего хотели?

– Я узнал, что лавка продается, хотел бы переговорить с хозяином.

– Хозяин умер. Есть хозяйка. Будете разговаривать с ней?

– Хм… само собой, буду. Я могу войти?

– Да, входите. А эта… мм… дама – с вами?

– Уже нет. Давай вали отсюда, – обратился я к официантке.

– А мои деньги?

– Какие деньги? – не понял я.

– Ну, комиссионные!

Меня охватила ярость. Похоже, я даже дернулся к девке – не знаю, что она увидела в моем лице, но рванула по улице так, как будто за ней гнались черти.