Текст книги "Принцип суперпозиции"

Автор книги: Евгений Белоглазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Тихонько постучав, он замер в ожидании ответа. Если поднимется шум – всё пропало! Соберется толпа, начнутся суды да пересуды. События обрастут еще более невероятными подробностями, а в них недолго затеряться драгоценному зерну истины.

– Профессор, вы слышите меня? – приглушенным полушепотом позвал он. – Откройте. Это я, Мелвин Хесли.

Постучав еще раз, он приник к двери. «А вдруг и с ним то же самое?..» – резануло нервам. А доктор Ланке?! Тот и вовсе один… Нет, Рейдер ни за что не простит таких ляпсусов! Да что там Рейдер… Он и сам ничуть не умаляет своей вины. Если хоть с кем-то из экспертов что случится – ее ничем не искупить…

За стеной скрипнула кровать и послышалось шлепанье босых ног. Щелкнул замок; дверь приоткрылась, высветив бородатое заспанное лицо.

– Инспектор, вы?.. – удивленно спросил Блэкфорд. – Входите… и бога ради извините за такой вид!.. – Он посторонился, освобождая проход. – Присаживайтесь, прошу вас.

– Не об этом речь! – с облегчением выдохнул Мелвин. Он прошел на середину комнаты и сразу же спросил: – Вы ничего не заметили странного после моего ухода?

– Нет! – Блэкфорд еще не проснулся и не понимал, чего от него хотят. – А что, собственно говоря, случилось и почему вы до сих пор на ногах?

– Исчезла Джесси Фрайтон, и я всерьез опасался, что такая же участь постигла вас!

– Что?.. Джесси пропала? Не может быть!..

Он хотел еще что-то добавить, но Мелвин жестом притушил его изумление.

– Это так же достоверно, как и то, что я нахожусь здесь!

– Джесси!.. Я стоял на пороге и слышал, как за ней закрылась дверь. Как же это случилось, а главное – когда?..

– Я обнаружил ее исчезновение недавно и пока знаю не больше вашего.

– Ее похитили?

– Понятия не имею! Могу лишь предполагать, что похищение наиболее вероятно.

– Какой ужас! Поэтому у вас такой всклокоченный вид?

– Не совсем так! Только что открылись детали, которые окончательно всё запутали и перевернули наши прежние построения!

– Ничего не понимаю. Что вы имеете в виду?

– Не сейчас, профессор! – отмахнулся Мелвин. – Я всё объясню, когда будет время. Нельзя терять ни минуты! Ее жизнь может быть в опасности!

– Я почти готов!.. Только скажите, что я должен делать? – Остатки сна как рукой сняло. – Кстати, а где Питер? – вдруг спохватился он. – Вы видели его? Он цел?..

– Этого я не знаю тоже! Одевайтесь – только тихо. А я тем временем поднимусь наверх.

Блэкфорд поспешно кивнул и, не задавая больше вопросов, стал натягивать брюки.

Мелвин выскользнул в коридор и, стараясь ступать бесшумно, добрался до лестницы. Отель словно вымер. Но тишина только обостряла восприятие и усиливала ощущение иррациональности происходящего. «А не мудрит ли Фернандес, рекламируя таким оригинальным способом свое заведение?» – попробовал он взглянуть на всё по-иному. А что? Главное, тонко провернуть и обставить надлежащим образом похищение кого-то из гостей. А там, глядишь, готов сногсшибательный материал. Шутка ли – отель, где хозяйничают духи!.. Туристы валом сюда повалят. А там сенсация… газетная возня и, как обычно, много пустого беспричинного шума… Так или иначе – какая теперь разница! Одна лишь перспектива попасть на страницы в качестве жертв хитроумных козней дьявола означает крах всей операции. Тогда уж точно – прощай, карьера! Но это еще полбеды. Что он, к примеру, скажет начальству, если рядом с их именами появятся всякого рода метафизические измышления? Как посмотрит в глаза Рейдеру, если позволит выплеснуться через край набравшему устрашающую силу потоку необъяснимой информации – еще более опасной тем, что при огласке она легко может трансформироваться в неуправляемый вал религиозной пропаганды?.. Конечно, церковь не упустит случая перевернуть всё на свой лад, а там хоть трижды доказывай – сомнения останутся. И как их развеять, если обстоятельства складываются так, что и сам скоро начнешь верить в сверхъестественные бредни. Бедняга доктор! Он так боялся запятнать себя причастностью к шарлатанским вывертам. Представляю, каково ему будет узнать о превращении Джесси, и как теперь подвести под это заслуживающую доверия версию?!

Ступив на этаж, он сразу почуял неладное. В глубине сводчатого коридора, откуда-то со стороны, пробивался свет. Мелвин рванулся вперед, вновь нащупывая рифленую рукоятку.

Несколько прыжков, и вот… Так и есть – это номер Ланке!

Ударом ноги он распахнул дверь и в зыбком полусвете ночника увидел распластавшегося на полу доктора. Его тучное тело, будто тогой, было прикрыто содранной со стола скатертью. В номере царил страшный кавардак. Рядом с опрокинутым стулом лежал расколотый графин. У входа скопилась лужа воды.

– Вот так дела! – мгновенно оценил он обстановку. – И здесь меня опередили!..

Бросившись к доктору, приник ухом к его груди. Сердце билось, но так неровно и тихо, что срывающийся ритм почти не улавливался. Ланке был жив, но находился в глубоком обмороке. На вид он был очень плох, а заострившийся нос, обескровленные щеки и вовсе делали его похожим на мертвеца. Мелвин приподнял ему голову, подложил снизу скомканную скатерть, помассировал грудь и, не добившись результата, принялся по всем правилам делать искусственное дыхание.

Ему пришлось изрядно повозиться, прежде чем Ланке стал приходить в себя. Но вот сомкнутые веки дрогнули, по телу пробежала дрожь. Он открыл глаза и стал осоловело оглядываться, не узнавая склонившегося в тревожном ожидании инспектора. Потом взор его прояснился, лицо порозовело и приняло осмысленное выражение.

– Доктор, вы слышите меня? – Мелвин встряхнул его за плечи.

– Инспектор!.. Вы?.. – пролепетал трясущимися губами Ланке. – Боже мой, какое счастье! Я снова не один и вижу вас!.. – Он схватил Мелвина за руку и крепко сжал ее.

– Успокойтесь, доктор, – отозвался Мелвин. – Поблизости никого нет и вам ничего не угрожает!

– Как хорошо, что вы здесь!.. – не обращая внимания на его слова, продолжал бубнить свое Ланке. – Какая ужасная ночь!.. Вы не представляете, как страшно быть загнанным в угол! Кто-то пытался ко мне проникнуть, а когда это не удалось… – Глаза его округлились, а побелевшие пальцы еще крепче вцепились в руку Мелвина. – Вы не поверите!.. Никто мне не поверит… и сам я не верю тому, что довелось увидеть. Нет, это какое-то безумие! Кошмар – иначе не назовешь!.. – Он застонал, схватился свободной рукой за сердце и, чуть не плача, спросил: – Скажите, инспектор, только откровенно, похож я на сумасшедшего?.. Только не спешите, подумайте… потому как после моего рассказа у вас вряд ли останутся сомнения на этот счет!

– Что вы, доктор! – попытался успокоить его Мелвин. – Вы здоровый, нормальный человек. Постарайтесь взять себя в руки и объясните в двух словах, что здесь произошло?

– В двух словах?! – обретая былую подвижность, воскликнул Ланке. – Да вы шутите! Тут после вашего ухода такое началось!..

– Поймите, доктор… – Мелвин мягко, но решительно остановил его. – Исчезла Джесси Фрайтон… при весьма странных обстоятельствах! У нас нет времени на долгие объяснения.

У Ланке еще больше округлились глаза. Он дернулся, как от удара током, попытался встать, но тут же без сил снова рухнул на пол.

– Исчезла Джесси… при странных обстоятельствах! – словно эхо повторил он. – Нет!.. – Ланке наконец разжал пальцы, ощупал плечо и шею Мелвина так, будто хотел окончательно удостовериться в его материальности, после чего вскричал: – Она не исчезла! Ее украли! Да-да, именно украли – те самые, которые пытались ворваться сюда!..

На пороге вырос взъерошенный Блэкфорд.

– Питер! Почему вы на полу? – раздался его взволнованный голос. – Вы ранены?

– Ничего страшного, профессор! – с хриплым придыханием ответил Ланке и грузно повернулся к нему. – Благодаря стараниям инспектора мне уже лучше.

– Да на вас лица нет! – растерянно сказал Блэкфорд, никак не решаясь пройти дальше.

– Что вы, я почти в порядке. А вот бедняжке Джесси не повезло! Вы уже знаете, что она пропала?

– Да! К стыду своему должен признаться – я крепко спал и ничего не слышал!

– Невероятно! – Ланке даже подпрыгнул от негодования. – Вы крепко спали, в то время как на этажах бесчинствовали разбойники. Они вламывались в номера к постояльцам, а когда это не удавалось, подсылали вместо себя ужасных призраков, способных принимать любое обличье!

При этих словах Мелвин встрепенулся.

– Вы сказали – призраков? – переспросил он.

– Да-да, именно призраков! – Ланке принял воинственный вид и, восседая среди созданного им хаоса, как турецкий паша на троне, непримиримо продолжил: – И можете думать что хотите – теперь мне всё равно! Этот проклятый «Объект» с его кознями довел меня до того, что я стал видеть себя со стороны. Представляете? Ланке – номер один! И Ланке – номер два! Попробуйте-ка угадать, кто из них настоящий! Готов держать пари – ни один человек не выдержит такого! Дьявольский притон… рассадник нечисти и произвола – вот куда мы попали!.. – Он сжал кулак и, потрясая им под носом у Мелвина, прохрипел: – Ослы пустоголовые! Грязные свиньи! Подстроить такую пакость!.. – Потом враз утратил пыл, плюнул на расколотый графин и умолк.

Потоптавшись, Блэкфорд все-таки подошел поближе и теперь недоверчиво вглядывался в доктора, пытаясь определить, шутит тот или говорит серьезно.

– Постойте, Питер, что вы бормочете? – воспользовавшись паузой, недоверчиво спросил он. – Какие разбойники? Какие призраки?

– А вот какие!.. – Сомнения Блэкфорда только подлили масла в огонь. Ланке рывком вскочил на ноги и, всё еще покачиваясь от слабости, направился к двери.

– Смотрите и запоминайте! Вот здесь стоял я, – сказал, словно припечатал. – Вот здесь, – Ланке с трудом доковылял до кровати, – сидел он!..

– Кто… он? – В голосе Блэкфорда прозвучало неприкрытое участие.

– Как кто? – вытаращился на него Ланке. – Второй я… то есть Питер Ланке-два! Кто же еще?!

– Второй Питер Ланке?! – У Блэкфорда еще больше вытянулось лицо. – А вы уверены?

– Так же, как и в том, что разговариваю с вами! – не раздумывая, отрубил доктор.

Блэкфорд хотел еще что-то сказать, но Мелвин опередил его.

– Постойте, профессор, – сказал он. – Не мешайте! Пусть говорит! – и вновь обратился к доктору: – Итак, вы утверждаете, что на кровати сидел второй Питер Ланке… то есть вы сами?..

– Да, именно так! – в запальчивости воскликнул тот. – И готов отвечать за свои слова! – Но потом сник и тихо добавил: – Потому как в противном случае всё происходящее, включая и нашу миссию, следует считать досужим вымыслом, не имеющим ничего общего с действительностью…

– Хорошо, хорошо! – Мелвин меньше всего был настроен спорить. – Конечно же, всё было именно так! Только, ради всего святого, не горячитесь! Соберитесь лучше с мыслями и покажите, как он сидел и что делал?

Доктор, не долго думая, сгреб в охапку одеяло, подушку и с размаху швырнул их на пол.

– У него был такой вид, будто его пытались вывернуть наизнанку! – зловещим голосом провозгласил он. – Застывший, будто изваяние, он смотрел на мир таким взглядом, что мне до сих пор нехорошо… Вот так!

Ланке уселся на кровать, растопырил пальцы ног, вывернул грудь колесом и, выкатив из орбит глаза, принял зверское выражение лица.

От изумления у Блэкфорда отвалилась челюсть и ежом встопорщилась борода. Он сумел-таки взять себя в руки, подошел к доктору и, ощупав его лоб, сказал:

– Я всё понимаю, дорогой Питер! Исчезновение Джесси… повышенная возбудимость… и как результат – сильнейшее нервное потрясение. Покой и только покой – вот что вам прежде всего необходимо!

– А-а! Я так и знал! – завопил во весь голос Ланке. – Вы оба решили, что старый дуралей Ланке рехнулся! Я же вижу – не слепой! Вы не верите ни единому моему слову!.. – Новая вспышка активности длилась недолго. Выкрикнув несколько бессвязных фраз, он окончательно выдохся и сам подвел черту: – Конечно, ни один здравомыслящий человек не примет всерьез эту ересь и никогда не поверит в то, что я здесь нагородил.

– Почему же – я поверю! – Голос Мелвина прозвучал как выстрел – отрывисто и сухо.

– Вы?.. – одновременно воскликнули Блэкфорд и Ланке, каждый вкладывая в короткий возглас свою долю чувств.

– Да, я! – Он решил кончать затянувшуюся сцену. – И я поверю, милый доктор, не столь вашему рассказу, сколь собственным глазам. Дело в том, что я сам видел нечто подобное… внизу. И скажу прямо – зрелище не для слабонервных.

– Как?.. – выдавил Блэкфорд. – Вы тоже видели второго доктора Ланке?..

– Нет, это был не он!

– А кто?

– Джесси Фрайтон!

– Ничего не понимаю! – окончательно запутался Блэкфорд. – Вы же сами сказали, что она исчезла! Или я ослышался?

– Нет, это действительно так! Более того, я сам ничего не понимаю! Могу лишь добавить – ее исчезновение произошло у меня на глазах!

– Каким же образом?

– Она… растаяла в воздухе!!!

– Постойте, инспектор, дайте сообразить… – Блэкфорд был в шоке и с трудом ворочал языком. – То, что вы говорите, превосходит границы разумного и требует пояснения.

– Я бы и сам рад отказаться от своих слов, но могу лишь подтвердить – всё именно так и было!

– Но это же абсурд!.. – Отчаяние Блэкфорда достигло предела. – Живая Джесси, в обществе которой мы так мило провели вечер, вдруг ни с того ни с сего превращается в невидимку, после чего исчезает неведомо куда!..

– В том-то и дело, что неживая.

– То есть?

– Когда я появился, она сидела в полной неподвижности посреди своей комнаты… Примерно так, как показывал доктор. И вот что мне особо бросилось в глаза: в ее позе, фигуре, да и во всем облике было что-то бесконечно далекое, почти безобразное, несвойственное той Джесси, которую мы знали.

– Вот видите! – вновь оживился Ланке, в его голосе прозвучало торжество. – Она тоже растаяла! Так же, как и я!

– Как и вы?.. – Блэкфорд по-прежнему не мог нащупать нитей этого маловразумительного разговора.

– Да, профессор! То есть нет!.. Не я, конечно, а тот, который сидел вместо меня!

– Как? Он тоже исчез?..

– Да! Стоило мне запустить в него стаканом, как он тут же стал таять и вскоре пропал вовсе!

– А что стакан?

– Ха! Стакан пролетел через него, как сквозь дым! Это последнее, что я помню. А вот, кстати, и подтверждение тому. Видите пятно на обоях? Это след удара. На том всё и кончилось.

– Это что же получается? – пришел в неописуемое волнение Блэкфорд. – Выходит, вы, Питер… и вы, господин инспектор, наблюдали каких-то призрачных существ, принявших обличье доктора и Джесси, а затем бесследно исчезнувших?

– Наконец-то вы уяснили главное! – поспешил ответить Ланке.

– Вот так номер! – присвистнул Блэкфорд и затем извиняющимся тоном добавил: – Простите, Питер! Поначалу я в самом деле подумал, что вы нездоровы. Но после слов инспектора… право, не знаю… – Он, как за спасительный шест, ухватил себя за бороду и, стараясь не выдавать смятенных чувств, принялся расхаживать по комнате.

Мелвин затушил изжеванный окурок о крышку стола и заговорил снова:

– Появление призраков-двойников не должно уводить нас в сторону. Выяснение причин, вызвавших столь необычные… э-э-э… зрительные образы – пока будем говорить так, – вопрос особый, и останавливаться на нем сейчас нет времени. Теперь о деле – у меня есть все основания предполагать, что в комнату мисс Фрайтон проникли неизвестные и выкрали ее.

– Но как вам удалось это узнать? – спросил Блэкфорд, который уже занялся изучением кляксы на стене и даже рискнул попробовать ее на вкус.

– Я осмотрел ее комнату и добыл необходимые доказательства.

– Тогда чего же мы стоим?! – Блэкфорд двинулся к выходу.

– Не торопитесь, профессор! – погасил его порыв инспектор. – Случай невероятно сложный… я бы даже сказал – беспрецедентный. Прежде чем бросаться в погоню, надо выяснить, что лежит в основе этих превращений. И потом – где… как… а главное, что искать?.. Живую Джесси или, простите за жестокую откровенность, мертвое тело?

– Неужто вы допускаете и такое? – У Блэкфорда дернулся в тике угол рта.

– Я должен в равной степени допускать всё! – отрубил Мелвин и обратился к Ланке: – Доктор, не сочтите за труд показать еще раз, где вы стояли, когда увидели своего, так сказать, двойника.

– Пожалуйста! – Ланке увалистой походкой подошел к выходу. – Вот здесь!

– Тогда объясните, как вы оказались у двери и что тому предшествовало?

– Что предшествовало? – переспросил тот и вдруг хлопнул себя по лысой макушке. – Господи, какой же я осел! Из-за этих треклятых мистификаций я совсем забыл о главном! Записка!.. Понимаете, инспектор, под вашей дверью я обнаружил записку, причем очень странного содержания. Она не могла затеряться и должна быть где-то здесь…

Он упал на четвереньки и принялся описывать по комнате круги.

Ни Мелвин, ни Блэкфорд не успели ему помешать и теперь со смешанным чувством жалости и недоверия следили за необычными маневрами коллеги.

Сопя и охая от натуги, Ланке обшарил углы, заглянул в шкаф. Потом на очередном заходе залез под кровать, покопался там и с довольным урчаньем извлек помятый листок.

– Смотрите, так и есть! Наверное, в беспамятстве я выронил ее из рук, а может, сам бросил, не заметив…

Мелвин взял бумажку, пробежал глазами текст и нахмурился.

– Ну что?– с надеждой спросил доктор.

Но у Мелвина после прочтения и вовсе помутилось в голове.

«Да, тысячу раз был прав Рейдер, – уже в который раз повторил он себе, – нет никаких космических чудес! Ясно одно – здесь орудует хорошо организованная шайка, и похищение Джесси – их рук дело!..»

Оказавшись не в состоянии охватить объем информации в целом, он уже поневоле стал замыкаться на какой-то его части, спешно переориентируясь и вырабатывая план скорректированных действий.

Между тем Ланке вспомнил, что до сих пор не одет, и бросился разыскивать рубашку с брюками.

– Странное дело, инспектор! – сказал он срывающимся голосом. – Я ведь проснулся, словно в предчувствии… незадолго до всего. И мне снился черный крест… именно таким, как изображал его Тэйлор. Помните? Потом я еще лежал и размышлял… «Объект» никак не выходил у меня из головы, не давал покоя. И знаете, к каким выводам я пришел? Чем глубже мы погружаемся в область неведомого, тем больше попадаем под влияние каких-то немыслимых сил, не представляя и в отдаленной степени их истинную значимость. Возможно, мои суждения покажутся неразумными, но с некоторых пор я постоянно улавливаю в себе признаки постороннего воздействия. Не могу сказать, в чем оно проявляется и не берусь сравнивать его с ранее известными мне ощущениями. Нет, всё не так… Будто тебя исподтишка разглядывают, изучают, оставаясь при этом на недосягаемом уровне… Не знаю!.. Образно говоря, для меня эти думы чем-то напоминают попытку выразить скрипичную партию языком контрабаса. Нет, всё намного тоньше, своеобразней, сложней…

Мелвина словно жаром обдало. Ланке точь-в-точь передал его собственное состояние, обозначил и материализовал бессистемные интуитивные позывы и вновь пробудил те самые, не поддающиеся уяснению колебания.

– Вы попали в точку! – откровенно признался он. – В тот момент, когда Джесси стала исчезать, мне тоже почему-то вспомнился и крест, и кратер… – Но тут же спохватился и вернулся к опросу: – Итак, вы проснулись. Что было дальше?

Путаясь и перескакивая с одного на другое, Ланке поведал о своих приключениях. Его слушали не перебивая. Лишь однажды, когда доктор чересчур увлекся описанием личных переживаний, Мелвин попросил его излагать короче. К счастью, рассказ длился недолго. Вскоре Ланке умолк.

– Выходит, мы стали кому-то мешать и от нас решили избавиться, – подвел первые итоги Мелвин.

– Да. Но есть еще кто-то, и он пытается информировать нас, – вставил свое предположение Ланке.

– А может, это и был тот самый, кто хотел познакомиться с вами поближе?– в раздумье произнес Мелвин, продолжая со всех сторон рассматривать загадочное послание. Но тут же возразил себе: – Впрочем, нет! Если у него было что сказать, он, пожалуй, нашел бы иной способ войти в контакт.

– Действительно странно! – счел нужным согласиться Блэкфорд.

– Там упоминается о каком-то дневнике… – вновь подал голос Ланке. – Что вы думаете об этом, инспектор?

– Ровным счетом ничего! Текст составлен наспех. Строчки разбросаны. Написано явно из неудобного положения. И тот, кто это сделал, зачем-то хотел видеть меня. Зачем? Среди людей, которых я знаю, нет ни одного альбиноса и, кажется, нет человека по имени Сьен. – Он сложил записку и, поколебавшись, спрятал ее в нагрудный карман.

– Да, есть над чем подумать! – с постной миной проговорил Блэкфорд.

– Сделаем так, – подвел черту Мелвин. – Я возвращаюсь в полицию. Вы остаетесь здесь. Если преступники действовали через окно, то искать Джесси в отеле нет смысла. Хорошенько запритесь и никому не открывайте. Проверьте еще раз окна и потушите свет. Старайтесь не выдавать себя, а лучше всего – ложитесь и, если сумеете расслабиться, отдыхайте.

– А как же вы? – одновременно воскликнули Блэкфорд и Ланке.

– А вот теперь и в самом деле нельзя терять ни минуты! – ответил Мелвин и выдавил на измученном лице улыбку. – И еще один вопрос – последний! Как вы думаете, профессор, что это было – массовый гипноз, коллективные галлюцинации или опять что-то из области невозможного?

Блэкфорд вздохнул, скользнул по нему рассеянным взглядом и чуть слышно пробормотал:

– Право, я в крайнем затруднении. Информация так скудна и отрывочна… Могу лишь с уверенностью заявить – ничего подобного в моей практике не наблюдалось. Полагаю, вы всерьез спрашиваете… не разыгрываете меня?

– Какой к черту розыгрыш, когда я чуть богу душу не отдал! – задохнулся от возмущения Ланке.

Они тут же включились в тихую, но жаркую перепалку, а Мелвин бесшумно выскользнул за дверь и заспешил вниз, успев отметить, что время перевалило за третий час ночи.

16

– Так что же там могло произойти? – звенящим от напряжения голосом спросил Растини. Он беспокойно ходил взад-вперед по берегу, опасливо поглядывая на осевшие под облачным панцирем отроги.

Над водой повисло молчание. Не дождавшись ответа, Растини вновь обратился к напарнику:

– Скажите, Хаусман, у вас был предусмотрен запасной вариант?

– А как же! При потере связи они должны были выйти к вертолету.

– Где он находится?

– Примерно в ста километрах отсюда.

– Когда должны были выйти?

– Сегодня к полудню.

– Почему же не вышли?

– Не знаю. Погода не в счет. Заблудиться они не могли – район предварительно был изучен. Не хотелось бы брать на себя роль провидца, но поневоле закрадывается подозрение, что там стряслось нечто из ряда вон выходящее.

– Меня не интересуют ваши подозрения. Лучше выкладывайте, пока есть время, как проходила подготовка!

– Мы действовали в соответствии с программой. Выбрали подходящее место, завезли груз. Высадили их и сразу же убрались. Мои люди устроились здесь, а экипаж остался ночевать в горах. Сегодня на рассвете я должен был всех собрать и вернуться на основную базу. Но тут испортилась погода. Из-за облаков полет пришлось задержать, а потом и вовсе отменить. Вчера вечером мы провели с ними сеанс связи. Следующий назначили на шесть утра. Но в шесть они не вышли… в семь тоже… Пилоты сообщили, что ночью их разбудили раскаты грома, доносившиеся от места высадки. Еще они будто бы видели огненное зарево. Больше никаких сведений нет…

– Проклятье! – разъяренно прорычал Растини и, схватив увесистую палку, с размаху швырнул ее в реку.

Палка со свистом пролетела над головой Стефана, ударилась о воду и, покачиваясь на поднятой волне, медленно поплыла по течению. Стефан замер. Теперь он жадно ловил каждое слово, хотя никак не мог понять смысла разговора, больше походившего на спор или даже ссору. Откуда взялись эти люди и что они затевают?.. Судя по отдельным высказываниям, речь идет о каких-то действиях в горах. И там высадились неизвестные лица. Интересно! Надо попробовать выяснить, в чем дело… Профессиональный инстинкт сработал безотказно. Дрожа от страха и боясь шелохнуться, он доверился судьбе и обратился в слух…

– Что еще передавали пилоты? – чуть погодя раздался напряженный голос Растини.

– Утром они видели, как несколько военных вертолетов кружили над равниной. С какой целью – неизвестно. Но уже сам факт появления армейской авиации не может не насторожить. Неужто они что-то пронюхали? Но как?.. Подготовка проведена безукоризненно, загодя, в уединенном месте. И как теперь выяснить, что им стало известно? Мы оказались в дурацком положении, так как сами не знаем, чем всё закончилось… А может, утечка произошла сверху? Или ваш друг со свойственной ему самоуверенностью что-то прошляпил или недоглядел?

– Не говорите ерунды! Об этой операции знали всего несколько человек. Нет, причина в другом. Надо хорошенько пошевелить мозгами. И вы должны мне в этом помочь.

– Конечно же! О чем речь! Только сперва я займусь рацией. – Хаусман надел наушники и надолго затих.

Так прошло минут десять. Всё это время Растини, сцепив руки за спиной, с мрачным видом вышагивал по берегу. Его облик, голос, манера поведения выдавали человека властолюбивого, привыкшего распоряжаться и подчинять себе других, а примятый черный костюм, белая рубашка с галстуком и темные лакированные туфли свидетельствовали о том, что оказался он здесь случайно и без соответствующей подготовки.

Наконец, Хаусман рывком сорвал наушники и бросил их на корпус рации.

– Всё! Дальше ждать бесполезно. Надо сворачиваться и уносить ноги!

– Перестаньте скулить, черт бы вас побрал! Оставьте в покое рацию и рассказывайте всё как есть! – Растини окинул его неприязненным взглядом и остановился рядом, покачиваясь с пятки на носок.

– Что вас интересует прежде всего?

– Абсолютно всё! Я только вчера вернулся с того конца света и о вашей операции почти ничего не знаю.

Хаусман с силой провел волосатой пятерней по раскрасневшемуся лицу и, не отрывая глаз от земли, глухо заговорил:

– Мне стало известно, хоть это и не входит в мои обязанности, что минувшей ночью должен был проводиться какой-то хитроумный эксперимент, связанный со звездами. Об этом как-то вскользь упоминал тот, второй, который был со Сьеном. Ну а дальше мне не составило труда догадаться о настоящей цели приготовлений… – Он глотнул воздуха, прочистил горло и, с опаской поглядывая на грозного напарника, поспешил добавить: – Я знаю правила и не собираюсь лезть куда не надо. Наша группа должна была обеспечить негласность подготовительных работ и личную безопасность исполнителей. С этой задачей мы справились. А в том, что произошло, моей вины нет.

– Хватит оправдываться! – перебил его Растини. – Все мы виноваты, и об этом разговор впереди. Лучше скажите, на какое время был назначен эксперимент?

– Эти двое были не ахти как разговорчивы и с нами почти не общались. Но я вспоминаю, как один из них – не Сьен, а тот, второй – обмолвился, будто основная часть работы должна проводиться ночью так, чтобы луна и солнце не мешали чистоте эксперимента.

– Больше они ничего не говорили? – В голосе Растини пробились нотки заинтересованности. Он перестал раскачиваться и присел на трухлявый пень.

– Как же, говорили! Произносили какие-то мудреные слова, но я их не запомнил. Никого не подпускали к своим коробкам и при нас их не открывали.

– Что еще?

– Не знаю, как сказать, но… – Хаусман запнулся, будто со всего маху наскочил на столб.

– Ну, говорите же!

– Понимаете, господин Растини, я хотел бы поскорей закончить это дело, получить расчет и забыть те кошмарные дни.

– Вас что-то напугало?

– Если бы так! Всё оказалось гораздо хуже. Если б вам довелось пожить в той атмосфере, побыть в одной компании с напарником Сьена, ощутить на себе его взгляд, от которого до сих пор мороз по коже дерёт… О-о, тогда бы вы заговорили по-другому. Наши нервы были на пределе. Печать таинственности и зловещих предзнаменований лежала на всем, к чему бы они не прикасались, о чем бы не говорили! Там, где они появлялись, нависала жуткая пустота. Даже птицы замолкали и отворачивались цветы… Не знаю, как это выразить… За ними постоянно тянулся шлейф многозначительных недомолвок. Они ничего не говорили о своих делах, но их поведение было красноречивее слов. И это было самое страшное – видеть и не понимать!.. С той поры, как я узнал Сьена, он сильно изменился. Я видел, как в его глазах прячется дикий, непередаваемый ужас, который он пытался подавить спиртным. Особенно часто это бывало после их долгих уединений. Что там происходило – одному господу известно… а может, и самому сатане!.. В последние дни Сьен вообще не просыхал и, как мне кажется, уже тогда предчувствовал конец…

– В то, что вы рассказываете, трудно поверить. У Сьена вместо нервов трехдюймовые канаты. Недаром патрон держит его при себе.

– Но я не лгу!

– Ладно, не будем об этом. Вы уверены, что во время эксперимента в районе не было посторонних?

– В общем-то, да!

– Что значит – в общем?

Хаусман сморщился так, будто его схватил приступ зубной боли, и нехотя проговорил:

– Видите ли, господин Растини, летом в горах работали заготовители. Недавно их вывезли. Этот вопрос мы специально уточняли… Так вот, сегодня выяснилось, что один из них по совершенно непонятным причинам остался на своей делянке.

– Как остался? – Растини вскочил и снова забегал по песку. – Вы знаете, чем это вам грозит?

– Да! Знаю! – взорвался Хаусман. – Знаю и был уверен, что всё идет по плану! Разве я мог предполагать, что какому-то идиоту приспичит сидеть в лесу, в то время как остальные разъехались по домам?!

– Идиот вовсе не он, а вы сами! И вам еще придется объясняться по этому поводу с патроном! Как хотите, но сведения об этом субъекте должны быть собраны немедленно!

– Уже собрал, – сквозь зубы процедил Хаусман. – Его зовут Стив Гартнер. Живет здесь, в Гартенберге.

– Ну вы даете, Хаусман! – по-змеиному прошипел Растини. – Если этот тип что-то видел, он может рассказать другим.

– Понимаю, – исподлобья зыркнул на него Хаусман. – И так места не нахожу… потому и вас вызвал.

– Как обстановка в городе?

– Полная тишина. Никто ни о чем не догадывается. Военные тоже не появлялись… Как вы думаете, – в его голосе затеплилась надежда, – а может, ничего страшного не случилось и всё обойдется?

– Не обольщайтесь! – отрубил Растини и снова зафыркал. – В любом случае операция оказалась сорванной… Но не будем отвлекаться. Где вы остановились?

– В отеле «Танцующий лебедь» под видом заезжих негоциантов.

– Старайтесь не привлекать внимания. Они обязательно сюда нагрянут, и тогда у вас появится возможность что-нибудь разузнать. Я заночую в лесу, в машине. Окончательный план доработаем завтра. Думаю, в ближайшее время многое изменится… Кстати, как вы поддерживаете связь с вертолетом?

– Пилоты прослушивают меня в назначенные часы. Но выходить в эфир я разрешил только в исключительных случаях.