Текст книги "Отчет 8 Кто бы с дитем…"
Автор книги: Евгений Связов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Тут– то мне и позвонили -заболел левый нижний клык. Чем дольше не отвечаешь – тем больше болит. Через неделю можно протянуть руки за болеутоляющим. Я положил палец в рот и нажал на кнопку в левом зубе мудрости – единственное мудрое в этой системе. Одновременно зашитые в уши динамики-приемники, обычно работающие в режиме усилителей, чтоб я слышал все процессы в радиусе километра, перешли в режим передатчика на надежно спрятанный от меня магнитофон. Переговоры записывались, чтоб я всегда помнил, что использован могу быть не только я, но и все сказанное мною. И я всегда старался во всю глубь, и каждая связь с агентами, которые, все как один, меня хорошо понимали, была праздником.
– Тивсол? – грохнул мне в ухо голос Скайрина, к радости моей, тоже агента департамента неприсоединеных планет.
– Нет, это глава всех Концов. Я на него устроил засаду из трех бывших у употреблении, но еще годных женщин, и из трех десятков мужиков на гарантии. Не желаете присоединить-ся-я-я любым удобным для Вас способом?
– Кончай болтать и слушай. Крики и вопли издашь потом – я на открытом динамике.
– Динамик счастлив или насилуешь…?
– Первое – каша вариться. Второе – к тебе идут три послушницы ордена Женьки-солдатки с посылкой…
– Орден солдатки с посылкой? Хм…
– Третье – тебе приказано хлебать кашу с той стороны и если будут класть масло, то поднимать мясорубку…
– Я с занесенной над головой мясорубкой – это грозно, согласен. А девушек этих куда девать?
– Не…
– Да, а они еще девушки или ты уже вложился? – с ним мы говорим редко и когда обстоятельства принуждают его со мной связаться, я стараюсь как можно больше опорочить его этой связью, благо записывается только звук, а остальное надо додумывать богатой фантазией.
– Ты говнюк!!! – рявкнул он, чуть не свалив меня с дерева. Падать было высоко и я решил не падать, а вместо этого признался:
– Спасибо. Всегда приятно услышать комплимент от коллеги.
– Пожалуйста… – он с секунду соображал, с чего это я назвал его коллегой. – Заткнись ты наконец!!!…
– Я не умею. Я даже не знаю, что значит «заткнуться на конец». Разве только в среде профессионалов, к которым ты несомненно и часто относишься, выражение «заткнись ты на» не приобрело дополнительного значения…
– Тьфу!!!! Достал!
– Да?
– Что «да?»
– Зовут меня так – Достал. Вот я тебя и спрашиваю, как с этими солдатками делать?
– Можешь их съесть…
– Я же спросил не что…
– Только сначала доведи их до Фрутино недостанными.
– Что ты имеешь под недостанными?
– Если до Фрутино беременными придут все трое, я подам на тебя доклад о использовании служебного положения для совращения малолетних с целью несанкционированной утечки генофонда в область, незащищенную от возможных комбинативных мутаций.
– Да-а-а-а. Вам, дорогой мой, пора к сексопатологу, пока остатки вашего генофонда не утекли несанкционированно через незащищенные от наведенных мутаций уши.
– Пошел ты…
– Уже иду. – я улиткой пополз с дерева посмотреть на засаду и – если даст, – потрогать ее. – Так что жди. Презервативы для анального секса, как обычно, мои, но вазелин на этот раз твой…
– Конец связи.
– Погоди, дорогой, я еще не кончил…
– Что еще?
– А! А-а-а-а! Ах! Ах! О-о-о-о-о-о-о-о! Уф! Конец связи…
Наушники щелкнули в уши, возвращая мне привычную слышимость. Я огорченно вздохнул. Развлечений на сантиметр издырявленой шкуры мне всегда доставалось меньше единицы. Вот как сейчас. Развлекся один раз, а сколько дырок мне поставит засада – неведомо даже им.
Я, старательно, чтобы не напугать, обошел попрятавшихся по кустам мужиков с арбалетами, вышел на полянку, сорвал травинку с ягодками и показушно огляделся. Три недобрых женщины сидели в самой середине поляны у крошечного костерка и изображали послушниц Женьки. Увидев меня, они вместо падения на спину и, кроме всего прочего, дрыганья ногами от радости, что жертва пришла, схватились за оружие.
– Вы кто тут такие? И кто такие вы там? – спросил я их, еще не остыв от разговора с Скайрином. Они переглянулись, явно озабоченные ненапугабельным состоянием жертвы.
– А ты кто такой, чтоб такие вопросы задавать? – хмуро рыкнула блондинистая толстая дылда.
– Я – козел! Иду, пасусь по ягодкам, и вдруг гляжу – три больших местами женщины мои ягодки топчут.
– Оно и видно, что козел. – буркнула дылда, пытаясь взглядом набуровить во мне дырочек. Рассматривать меня настолько старательно зачем-то другим мог разве что судья при попытках выжать из меня хоть капельку правды, потому что ничего особенного во мне и на мне не было. Рост – шесть локтей. Плечи широкие, с узким прямым мечем без гарды за ними. На толстом правом бедре нож, на тоже не худом левом – нунчаки. Под левой мышкой нелегальный даже на продвинутых планетах малокалиберный автоматической ракетомет. Конечно, что такое ракетомет в действии, засадчики не знали (и показывать я не собирался, чтобы не нанести непоправимый моральный урон). А так же они не знали, что внешне безобидные жилетка и штаны внутренне бронированы не хуже танка, а ботинки ковали неделю всей деревней, где я недолго пожил в начале головойкрутительной карьеры на этой планете.
– Ну так че? – спросил я, срывая второй кустик.
– Ладно. Берите его, ребята! – скомандовала Дылда. Ребята раздвинули кусты и с грозными лицами выскочили на поляну наводить на меня арбалеты и луки.
– Так не честно. – честно сообщил я им, что двигаюсь самое меньшее в раза три быстрее их.
– А это и не игра, Проводник. – ответила малопонятливая дылда. – Стреляйте.
Ребятишки присели, чтоб не поубивать друг друга. Я, чтоб не отрываться от масс, тоже, а потом громко и страшно выругался и подпрыгнул. С высоты десяти локтей открылся прекрасный вид на перестрелку внизу. Хорошие стрелки, даже каждый третий случайный выстрел попадает. Жаль, на крик реагируют. Одновременно с процессом приземления выскочила мысль, что доводить женщин до истерики наблюдением процесса драки – нехорошо. Три извлеченных из кармана стальных шарика не очень больно стукнули им по головам, устранив на время их способность наблюдать, и я приступил.
Вообще-то я не очень люблю рубить людей, которые стоят столбиками. Это не интересно. Поэтому очень часто из драки, если уж обойтись без нее не получается, приходиться делать какое-нибудь извращение типа сделай-так-чтобы-они-сами-себя-зарубили. Вот и в этот раз я подхватил первую попавшуюся железку и побежал по поляне, подправляя из богатырские замахи и запинывая обратно на поляну тех, кто пытался выйти из игры и сбегать за подкреплением.
Через несколько минут у противника кончились игроки. Всегда вот так, только разыграешься, войдешь в азарт и тут сразу все заканчивается. Обидно и наводит на раздумья, как много плохого могли бы сделать убиенные.
– Такая была хорошая полянка! – грустно сказал я, заращивая сильный порез на левом предплечье. Трупы в ландшафт вписывались плохо. Но хватит о думать грустном, пора заняться чем-нибудь веселым, пока настроение не испортилось.
Привязав девушек по системе рейнджеров Ядловы, я подобрал шарики и сел дожидаться того радостного момента, когда они придут в себя и хотя бы немножко осознают, что с ними произошло. Судя по размерам шарикоиндуцированных вздутий на головах ждать было долго, и чтоб скоротать время, я набил трубочку обдумать, делать ли что-нибудь с трофейными телами, и если делать, то как.
Трахать их я не буду точно. Они, наверно, будут против, а я не насильник. Убивать сразу вроде как не за что. Ну, работа у них такая. Ну облажались чуток. Вот разве что хамить начнут – тогда можно и зарезать, а возможно, даже и помучить.
Радужные мечты о том, как я их буду мучить, помогли скоротать два часа сорок три минуты, потребовавшиеся им для того, чтобы выбитая шариками способность общаться встала на место.
Дылда принялась общаться плевательствами и ругательствами. Моя добрая мечтательная улыбка по поводу перерезания ее веревочек значительно повысила вежливость и разговорчивость двух других. Они подтвердили, только гораздо более скучным способом, данные Скайрина, и дополнили их сообщением, что тройку послушниц, а теперь заодно и меня, за что-то хотят поймать все ордена западного союза (Койоты, Концевики, Старцы, Вовчики, Лоботрясы, и десятка два мелких, что толпой давало с 25 тысяч). Правда, охотились они, чтобы не соскучатся, по методике командного соревнования. Это радовало и вселяло надежду в светлое, отапливаемое и с удобствами будущее. Так же я порадовался тому, что предусмотрительно зарезал одного из трех западных проводников. (Он случайно пописал в пещеру, в которой я спал, а потом напрочь отказывался получить сдачи живьем.)
Радость на моем лице повергла трофеи в уныние. Они, видно, надеялись меня запугать. Запугивать они явно умеют и хотят. Ну что ж, не дадим пропасть желанию и пусть их пугательные таланты будут наглядным пособием следующей партии. Ха-ха!
Злобно хохоча, я удалился в кусты ставить ловушки вокруг поляны, обстановка которой как нельзя лучше подходила для задушевных бесед с неприязненно настроенными лицами. Поставив, я перестал хохотать и пошел на опушку вылавливать следующую завлекающую группу.
Забравшись на самое высокое из найденных дерево, и выкопав из кармана жилетки оптический прицел к ракетометику, я превратился в наблюдательность, курительность и ножеточительность переходящую в ностальгию по родине.
Вторая партия появилась в сумерках. Кстати, если вы не были на Вась-Васи, то наверно, пока еще не знаете, что здесь почти не темнеет – ночью основная планета, вокруг которой вертится Вась-Вась, давала свету чуть ли не больше, чем Скайленд. Вот теперь вы это знаете, и понимаете, что даже не включая прибор ночного виденья я разглядел три обвешанных громкогремящим оружием фигуры, подбегающие к Лесу. Они, видимо, тоже нашли самое высокое дерево и бежали к нему, избавив меня от длительных лазаний по кустам с целю встречи. Я стал спускаться к ним на встречу, заранее перемещаясь налево, и к моменту выбегания их из кустов уже был готов ко всему, в том числе и к воплю:
– Э-э-э-эй!!! Тивсол! О-го-го-го-го-го-го!!!
Их хор был веселый и слаженный. Поэтому перед киданием шариков я изобразил эхо: Ого!.
Тащить их с вооружением было не сколько тяжело, сколько приятно на ощупь и запах. Ощупь, запах и предвкушение вида навели меня на мысль, что эта партия послана в надежде, что их вид, запах и ощупь заставит мой головной мозг мигрировать через позвоночник вниз до упора и вперед. Я бы с радостью ему это позволил, но это привело бы к изменению центра тяжести, или чему-то из низа пришлось бы мигрировать в освободившееся в голове место. Вводить людей в замешательство показательным ответом на Что у Вас вместо мозгов? было бы очень интересно и эффективно. Но как я буду размножаться? Я же не извращенец.
Кстати, а что делать с этой партией? Тела портить жалко. Такие тут из-за отсутствия косметических клиник редкость. Придется портить способность ясно мыслить. Напугиванием.
Решение пришло вовремя – к выходу на поляну. Двое из первой партии уже отрубились, чем лишили себя зрелища выноса тел. Правда, с другой стороны, я был им благодарен за создание интимного уединения с тремя новыми жертвами. Не люблю работать на публике – несколько нарушает устойчивость.
Развесив вторую партию, я забил трубочку и стал ждать, подсчитывая количество орденов и мечтая о том, что будет, если женщины так и дальше пойдут. Через полчаса тихий стон вырвал меня из розовых мыслей о популярности у женщин. Стонала голубоглазая блондинка с чуть полными, если на мой вкус, бедрами. Стон прервался громким Ой! от вида полянки с трупами, на одном из которых скромно сидел я.
– Здравствуй, добрая и вкусная женщина. Ты из какого ордена? – Жизнерадостность в моем голосе заставила бы все не привязанное к дереву убежать. – Люблю знать свое меню поподробней. – уточнил я на всякий случай, любуясь ее мимикой. Ах, какая красивая паника. А от жалобного взгляда я бы уже растаял и вскипел, не будь тугоплавким.
– М-мы из ордена Святой Евгении-Воительницы. – проплакала она хрипло. Хрип, наверно, был неудавшейся попыткой придать голосу сексуальные оттенки.
– Доброе утро. – поздоровался я с большегрудой темнокосоглазой прямотемноволоской. – Счас на самом деле утро, и если у тебя в глазах темно – извини, что испортил зрение.
– А-а… э-э-э… А что происходит? – ошеломленно проныла она, безуспешно пытаясь проморгаться и определить, шучу я или кто.
– Это – Тивсол. – объяснила первая. Вторая, судя по лицу, стала медленно понимать, куда она вляпалась. Хорошо быть легендарной личностью. Только надо проверять, какие из испущенных о себе слухов дошли до собеседника. Вот до этих, например, дошли не все, иначе они бы ни за какие пряники не согласились на эту операцию. Так что надо проверить, что им наплели про мои наклонности:
– А откуда ты меня знаешь? – прорычал я подозрительно в сторону первой.
– У нас в монастыре твой портрет показывали. А-а… Ты нас развяжешь?
Ага. Монастырь. Койоты, наверное.
– Не-а. Буду пытать так. – я подобрал зазубренную секиру и стал подрезать специально для такого случая отращенные ногти. – Кстати, как там поживает магистр?
– Какой… – блондинка. Под моим взглядом что бы отрезать ее челюсть послушно затряслась -… ма-ма-магистр?
– Мамочка Гистр не поможет. Если в детстве не учила вешать лапшу на уши – то явно не хотела, чтоб чадо выжило. Так что не будем ее расстраивать. Так вот, добрые и вкусные женщины. Заглядывать вам под левую грудь в поисках татуировки в форме то ли шакала, то ли больной парашей собаки я не буду. Для этого надо снимать одежду. Замерзните еще, простудитесь, и потеряете голос. А он вам еще пригодиться, когда будете умолять меня убить быстро.
– Но… – брюнетка сделала вид, что она сейчас заплачет. Я поверил, но не смягчился.
– Объясняю популярно, дорогие прекрасные жертвы. Через полчаса я перейду к пыткам. Информации мне от вас никакой не надо и пытать буду исключительно для наслаждения визгами и плачем. Если будете хорошо визжать – может быть, не убью, а только изуродую.
От дружного громкого всхлипа первой и второй проснулась третья.
– Ты вовремя. Я как раз объясняю, как ты можешь не остаться в живых. – хмуро прорычал я ей и продолжил:
– Так вот, исключительно на этот случай объясняю. Как вам известно, старые глупые женщины, послушницы Женьки-Солдатки не могут быть старше 20, а вам я бы дал как минимум 40, да и то только в этой темноте. Но магистр ваш ошибся не по этому, а потому, что я тщательно скрываю, что я – садист, и убиваю всех жертв, или как минимум отрезаю языки и руки… Хотя, может, он как-то догадался и послал вас мне в подарок… – Я сделал подозрительно-испытующее лицо – Вы, случайно не пытались его совратить, забыв, что он извращенец и любит мальчиков?
– Нет. – спокойно ответила третья, худощавая шатенка с большими добрыми зелеными глазами. Я посмотрел на такую стойкость. Мрачный зверский взгляд кровожадного хищника результатов не дал. Она продолжала смотреть на меня добрым зеленым взглядом. Что-то было не так. Что?
Я вызвал резервы внимания, которые обычно обращены на мелочи типа влажности воздуха, и вылез из роли садиста, в которой восприятие забито бесчувственностью к мукам жертв. Сделав все это, я внимательно посмотрел на нее.
Мать! Мать!!! Мать!!!!!!!!
Худощавая оказалась представительницей той редкой кучки монстров, которые: а) уделяют в построении отношений сексу не более 5 процентов внимания; б) умеют и любят просто общаться, отлично видя различие между маской и собственно человеком; в) мудры, со всеми последствиями; г) в глубине души относятся ко всему с таким понимающим дружелюбием, что только у законченного садиста вроде меня поднимется рука им пакостить. Все это вместе называется хороший человек.
А конкретно этот хороший человек наверняка даже не теряла сознание от удара шариком, и, судя по милой улыбке, поняла, что я об этом только что догадался.
Да– а-а. Замысел шикарен. На фоне двух добрых и вкусных подсунуть хорошего, который, разглядев, что я тоже неплохой, втюриться с пониманием, что да, у тебя работа, прости, любимый, я как-нибудь сама повешусь с неразделенной любви. Далее проведение трех солдаток обременяется драмой с ревностью и метанием между долгом ордену и зовом души. Провал проводки.
Аплодисменты магистру. Он, поди, сейчас сидит где-то и радостно ржет над своей пакостью.
– И что мне теперь делать? – спросил я сам себя.
– Все, что хочешь. – нежно и искренне отозвалась она. Я подозрительно посмотрел на нее и с легкой паникой обнаружил первые признаки влюбленности. Паника подбодрила архивы памяти и они скрипнув, выдали пыльную папку "Как спастись, если в вас Влюбилась Настоящая Женщина. Применить НЕМЕДЛЕННО по обнаружению подходящего.
"Первое. Убежать и сменить личность. Рекомендуется полная смена тела и сексуальной ориентации.
Не подходит. Я хочу быть дедушкой, а не бабушкой своих внуков и внучек.
"Второе. Сразу покончить самоубийством. Это все-таки лучше, чем потом всю жизнь чувствовать себя сволочью, гадом и т.д.
Тоже не подходит. Так я даже бабушкой не стану.
"Третье. Рискнуть попытаться стать Настоящим Мужчиной. Применять только в случае уверенности в том, что у вас нет никаких шансов – это означает, что хотя бы один у вас есть. По становлении НМ влюбиться в НЖ и применить первое или второе, только вместе.
Опять не подходит. Слишком много неуверенности.
"Четвертое. Если вы добрались до этого пункта, то терять вам нечего, и вы можете поднапрячься и попробовать стать таким дерьмом, что Она вас разлюбит. Применять только в случае, если вы еще в Нее не влюбились и если вы готовы на Все. Совсем на Все. Начните с изнасилования своих детей. Если их нет – то ближайших родственников. Если…
Так. Тоже не подходит. Так я задолбаюсь разбираться, дедушка я или внучатый племянник. Ага! Там есть еще.
"Пятое. Если вы – психиатр или психолог, и вы зачем-то читаете эту инструкцию, то попросите какого-нибудь из ваших пациентов удостовериться, что женщина, которая в вас влюбилась – Настоящая. Если десять с разными заболеваниями подтвердят, что она Настоящая, то В ВАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЛЮБИЛАСЬ НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА И КОНКРЕТО ВАМ СОВЕРШЕННО НЕ О ЧЕМ БЕСПОКОИТСЯ. Она от общения с вами быстро станет ненастоящей.
Когда-то я посещал лекции по психологии. Осталось вспомнить и применить. Если получиться. Я, конечно, могу побыть садистом и извращенцем, но психологом… Нет. Не подходит. Я хочу, чтоб мои внуки были нормальными. Следующий.
"Шестое. Если хотя бы три умных человека дошли до того, что сказали вам в глаза, что вы мудры, то НЕМЕДЛЕННО скажите об этом НЖ. Она поймет, что вы полностью понимаете, чем чревата ситуация, и что влюбляясь в Вас, она сама становиться жертвой инструкции Как спастись, если вы Влюбились в Мудрого Человека. Вручите ей экземпляр и живите спокойно.
Так. Один… Два… Не умный. Не умный. В этой толпе умных не бывает… Блин. Дальше.
"Седьмое и последнее (исключительно для придания инструкции завершенности). Если вы спецагент, и это первый такой случай в вашей карьере, то подумайте вот о чем. Это – не последняя НЖ в вашей жизни. Обычный человек и обычный агент другую найдет вряд ли. А вы – наверняка. Однако, если вы попадете в ситуацию, то у вас не будет никаких шансов встретить других НЖ, поскольку вы перестанете быть спецагентом. Поэтому рекомендую расслабиться, потренироваться в разрыве общения с НЖ (это ценнейшая тренировка, агенты, ее прошедшие, считаются суперспецагентами), и идти выполнять задание дальше. (Примечание: если это не первый случай, то Я ЖЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ДРУГИЕ ЕСТЬ.)
Так. А действительно, чего это я паникую, как будто в первый раз, а? Такой случай потренироваться, а я…
Добрым и вкусным уже явно хватило, и я, залез в роль мудрого извращенца и обратил все внимание на хорошего человека. Общение полетело роялем с небоскреба.
– Все, что хочу? – задумчиво протянул я, делая вид, что пытаюсь вспомнить свою заветную мечту. – Всю жизнь мечтал кого-нибудь расспросить и узнать, почему люди влюбляются. Вот конкретно ты за что в меня собираешься?
С наслаждением опытного плавильщика наблюдая по показаниям лица за процессом плавки ее мозгов, я сделал мудрое лицо и стал набивать трубочку.
– Я? В тебя? – через полминуты и с искренним страхом хорошего человека, который думает, что об нем подумали, что нехороший, или даже не человек.
– Ты в меня. – прикуривание. – На роже написано. – Пых-пых. – Большими иероглифами. – Пых-пых. – А глаза вообще вот такие. – я показал тотально и безнадежно влюбленный взгляд. – Как будто счастье в том, чтобы влюбиться в кого-то и ходить вокруг да около, наблюдая, как кто-то менее влюбленный совращает и берет в мужья объект влюбленности.
Я замолк, наблюдая, как по ее телу пронеслась орда диких северных мурашек.
– Так скажи мне, в чем счастье? – коварно спрятавшись за облаком дыма.
– Ты знаешь, сейчас для меня счастьем будет, если ты меня снимешь. – дружелюбно, честно и с подкупающей откровенностью. Ну погоди, счас обгадим твой порыв.
– Ага. Я так и подумал, что ты попробуешь использовать то, что ты чуть умнее подруг, чтобы выделиться и бросить их.
Выражение легкой муки на лице.
– Ну зачем ты так… – обиженно и грустно уронила она себе под ноги. Наверно, чтоб я бросился туда подбирать и извиняться. Мое тело, конечно, было дернулось. А я поднапрягся и послал туда, под ноги, крупнокалиберный плевок. Она вздрогнула. Учитесь метко плевать, а то ведь душа маленькая и попасть в нее без тренировки – сложно.
– Не зачем, а для чего. – Наставительно. – Не люблю, когда враг – кто-то, кого не получается помучить и приходиться убивать быстро. Или доводить до состояния, когда получиться долго помучить.
Вскидывание головы. В глазах закипание смеси эмоций.
– Ну раз ты такой садист, так на, мучай. – она попыталась жертвенно развести в стороны руки, что привело к совращательному извиванию ее в веревках. Я игриво вскинул брови и злорадно и плотоядно хрюкнул:
– Не. Мучить мазохистку – это не мучить, а доставлять наслаждение. Ты мне лучше ответь все-таки – в чем счастье, а?
В общем, в таком духе я продолжал час двадцать восемь. Теперь вы, наверно, понимаете, почему люди имеют со мной дело только один раз, за редкими исключениями, когда их или достанет недостаточно, или не достанет совсем.
Концерт прервал визг блондинки, увидевшей двух местных рысей, вышедших на поляну. Рыси были мне по пояс. Некоторые тупые раздолбаи, которым приходит откуда-то во что-то идея кончать жизнь походом в Лес, приучили рысей к парной человечине. Об этом я вспомнил уже после того, как рука выхватила ствол и два раза нажала на курок. От первой не осталось ничего, поддающегося опознанию, а от второй – хвостовая, так сказать, часть, повалившая меня на землю, что и навело меня на воспоминания об раздолбаях.
Грохоту было много, и из окружающих поляну кустов раздался дружный топот разбегающихся зверей. Доходчиво характеризуя предков этих зверей, я стряхнул с себя остатки рыси, вскочил на ноги, и сделал вид, что помчался в погоню, на ходу дозяряжая ракетомет. В спину мне долетел дружный ноющий хор четырех жертв на кого ты нас покинул, и издевательский смех пятой. Заррраза тощщщщая!
Погоня, понятно, результатов не дала из-за ленивости погонщика. Погонщик ограничился приведением ловушек в исходное состояние, и походом к ручейку умыться и почистить тушу местного кролика, случайно напоровшегося на кол.
Чистясь, я задумывал, как отомстить худощавой за смех. Отбросив несколько задумок, я остановился на наименее безобидной. На обратном пути я очень тихо подкрался к ней сзади и со звериным рычание положил руку между ног. Визг был громкий. Когда он оборвался, я нежно шепнул в ухо:
– Сердце не остановилось?
– Н-н-нет, с-с-свол-л-лочь…
Издевательски хохоча, я вылез на полянку, и начал готовить ужин, раздумывая над тем, что я, как всегда, прочитав инструкцию, перед применением свалил все прочитанное в кучу. Привычка. Это наилучший способ действовать непредсказуемо для тех, кто считает, что ты ее изучил. А вообще пора возбуждать аппетит к ужину.
– Никто не устал? – поинтересовался я, жаря на небольшом костерке грудинку. Ответом был ной. Мой довольный смех его быстро заткнул. Аппетит возбудился.
Через полчаса, доведясь пожиранием кролика до удовлетворенного состояния, я решил, что теперь пора перейти на конец к делу, и посмотрел на вторую партию, очень красивую и согласно шестому следствию из Третьего Постельного Закона, более осведомленную, чем первая. Вторая партия всем составом глотала слюни, пытаясь делать это незаметно. Самое время спросить:
– Ну так ладно, хватить баловать и скажите-ка мне, сколько кораблей вышло.
Слюна из отвисших челюстей закапала на землю. Вссл, мням, мням, мням.
– Каких кораблей? – Худошавая угрюмо.
– С другого берега, вестимо. С нашествием на восточные ордена. Уж если даже ты не знаешь, то тогда это, наверно, на самом деле секрет.
Косоглазка и блондинка безуспешно пытались дохлопаться глазами до понимания нашей беседы.
– Знаю, но не скажу – Мстительно и злобно.
– А под пытками?
– Я же ма…
– Специальными пытками для мазохистов – щекочением и сверхнежным оральным сексом.
Она поперхнулась остатком фразы. Поперхиваться было от чего – на этой планете еще не успели ввести в моду оральный секс, и факт свершения над человеком орального изнасилования сразу делал из человека извращенца.
– А если не получиться, отвезу к ближайшей дороге, и привяжу к столбикам, повесив табличку Общественное в… сама догадайся, что… ага, вижу, догадалась. Фу, какие у тебя пошлые мысли. Ну так и…?
Я медленно встал и направился к ней, на ходу выразительно облизывая жирные губы.
– Блефуешь – нагло бросила худощавая, смотря в глаза с надеждой, что я не опущусь до ТАКОГО. Под таким взглядом глазки мои немедленно стали очень сальными, я медленно вытащил нож, и медленно стал разрезать на ней штаны, раздумывая вместе с ней, насколько далеко я смогу зайти. Чтоб она не мучалась раздумьями, насколько далеко, я от старательности высунул язык во всю длину. Высовывание, как я и рассчитывал, совпало с опаданием штанов. Совместное действие высовывания и опадания было ужасным. Глаза и рот округлились. То ли от паники, то ли… Ну точно. Это надо прокомментировать.
– В воздухе запахло любовью.
Рефлекторное перекореживание. Ура! Цель близка. Медленно наклонясь, я прикинул, что на середине бедра она не выдержит, и легонько лизнул лодыжку. Громкость визга превзошла мои самые смелые ожидания.
– Пятьсот!!! Пятьсот кораблей с по-сотней десанта!!!
– Ну вот, давно бы так.
Выразительно облизываясь, я укутал ее вздрагивающие ноги в остатки штанов.
Укутав, я ласково погладил ее по головке, пока еще не седеющей, и вернулся к костру покурить и подумать.
По суше лезет сто тысяч, не считая орденов. И как они там в империи так расплодились? Я же говорил – давайте введем моду на презервативы, пока не пришлось импортировать автоматические арбалеты. Кто бы слушал мудрого человека…
Каша заварилась густая, и, пожалуй, ордена восточного союза вместе с пограничниками пойдут на другую сторону леса – с этой стороны леса будет совсем весело. Если обходная группа сто, то главная около трехсот. Так. В Саниксе и Гринленде пятьдесят активных мечей, считая не строевиков. Правда, про Гринленд, после того, как я там пожил, сложно что-нибудь сказать определенно, но даже помножив их на три больше ста не получается. Похоже, придется показать, что железные огнедышашие драконы, запасающие мясо впрок на сотни лет, еще не вымерли.
Блин, опять заниматься массовым истреблением населения.
Ну ладно. А при чем эти три послушницы? Не пошлет же их настоятельница просто так, например, чтоб меня женить! Она же, в конце концов, тоже агент и меня знает.
Значит, что-то еще. А что? Вспоминай! Вспомнил!
Девять с половиной местных лет назад, как раз перед запихиванием меня суда, по галактике прошел шорох – министр обороны искал пропавшую дочь. Старичок чуть ноги не протянул, вышел в отставку и обломилась одна крупная операция по разгрому одной пиратской корпорации. А о дочери – ни слуху, ни духу.
А когда я ознакамливался с местными архивами, то видел, что месяц спустя после похищения автоматы на Левой Руке сбили неопознанный транспортник, затонувший где-то у западного побережья. Та-а-ак.
Добрая Настоятельница видно, подобрала сиротку и направила мне. Спасибо большое. Еще бы указала, кто из них. Вся надежда на то, что жену минобра я видел, и как-нибудь узнаю и дочь.
Вот.
Почувствовав, что ежедневная пайка развлечений получена, я проверил ловушки и лег спать, не забыв, конечно, пожелать всем спокойной ночи.
«Ну наконец-то!» Куча старого дерьма
Проснулся я от визга, перешедшего в хрип. Вскакивая, мое тело выхватило ракетомет и нож, вместе со мной радуясь, что нам дали поспать, а не будили каждый раз, когда хотелось чего-нибудь, на что я все равно посреди ночи не способен.
Причиной визга всех, кроме меня, послужило появление на полянке некоей помеси земного льва с земным медведем (негодяй медведь!). Как его зовут здесь, я даже и не знал, поскольку он, судя по размерам вооружения и скорости передвижения, встречается только раз в жизни. По крайней мере тем, у кого нет ракетомета. На убиение затратилось пять ракеток.
– Доброе утро. – пожелал я, засовывая дымящийся перезаряженный ракетомет в кобуру. – На улице чудесная погода, я зверюшки гуляют – просто прелесть.
– А ты дрыхнешь, как кабан. – ответила худощавая, пока остальные отпыхивались от шока. Она явно намеревалась нарваться на что-то типа горячего кофе в постель, но обломилась. По утрам, не покурив, я ленив. Хмыком сообщим худощавой, что порядочные мальчики на ее грубые шутки не реагируют, я подобрал остатки кролика и молча ушел на опушку.
Через полчаса я сидел на опушке и оглядывал дорогу в тупичок, по которой обычно подъезжали к Лесу все нормальные, то есть сумасшедшие, люди. Одновременно шло обдумывание шизовой идеи, а не взять ли на самом деле худощавую с собой для перевоспитания. За приятным выдумыванием процессов перевоспитания ушло полтора часа. По их истечении мои чуткие уши передали мне, что в километре кто-то идет, громко топая и явно нарываясь на меня. Пока я входил в роль локатора ближнего действия, на горизонте появилось облачко пыли. Вот всегда так – то никого, то все сразу. Локатор ближнего действия засек пятерых в зеленом и пятнистом, продирающих сквозь заросли различное оружие. Продирались они к тупичку. Перенастройка на локатор дальнего действия показала двадцать восемь всадников, из которых трое на фоне остальных болтались в седлах как мешки с чем угодно.
