Текст книги "Жили на свете ребята"

Автор книги: Евгений Коковин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Этот хныкало всегда все испортит, – сказал Вовка.

Кате было жалко Гриню. По что сделаешь, если он расплакался и ушел домой?

– Я тоже играть не буду, – заявила Катя и подумала: "Лучше бы с Кирилкой на лодке поехать. Только врет он, никакой тайны у него нет".

А Кирилка между тем с горькой обидой на Катю неторопливо плыл на лодке вдоль берега, внимательно всматриваясь в причальную стенку. Он то и дело вытаскивал письмо и перечитывал его. А вдруг он увидит таинственные буквы "Б.О.Н."? Ему очень хотелось их увидеть. Вот тогда Катя пожалеет, что не поверила ему! И в самом деле, почему так жестоко относятся девочки к мальчикам, в них влюбленным?

ПРЕРВАННЫЕ МЕЧТЫ

Несколько дней капитан Безымянный томился в горестном одиночестве. Он чего-то ожидал. Теперь он все чаще покидал свой корабль, выезжая на шлюпке рыбачить и охотиться.

Потом он занялся и увлекся вычерчиванием карты острова Нового. Но и это занятие скоро наскучило. Все чаще и чаще стал капитан задумываться над тем, как ему отремонтировать и спустить на воду "Одинокого".

Для этого нужны верные товарищи, умелые и отважные моряки. Но их у капитана Безымянного не было. Капитан, казалось, ожидал их. Выходя на палубу, он всматривался в морскую даль, словно моряки-товарищи должны были подняться на берег из пены волн.

В судовом журнале капитан Безымянный записывал:

"Выбросил в море вторую бутылку. На острове Новом одному оставаться очень тяжело и тоскливо".

"Еще одна бутылка скрылась в океанских волнах. Но и она, наверное, пропадет, как первая и вторая. Что бы такое придумать?"

Вскоре судовой журнал тоже наскучил и был заброшен. За несколько дней в нем не появилось ни одной записи.

Однажды капитан сидел на берегу и размышлял. Он мечтал о спуске "Одинокого", о славных далеких рейсах, о борьбе со штормами, об охоте на китов и белых медведей. Гордому и независимому, ему не хотелось возвращаться на материк и признаться людям в своем бессилии и в тоске одиночества. Ему нужны были товарищи, такие же отверженные и такие же отважные, как он сам.

"Одинокий" возвышался своими бортами за его спиной. Недвижимый, с оголенным днищем, обросшим ракушками и застарелой тиной, корабль уже казался капитану жалким и почти ненужным.

"Или, может быть, забросить эту трудную затею со спуском корабля? раздумывал капитан Безымянный. – Стать сухопутным путешественником, организовать поход в глубь какой-нибудь малоисследованной страны и открыть залежи редких металлов".

И вдруг размышления капитана Безымянного были прерваны.

НА ВОДНОЙ СТАНЦИИ

Владимир Павлович, преподаватель физики, был страстным яхтсменом. Многие свободные часы он проводил на водной станции или тренировался на яхте. Водил он яхту умело, очень красиво, и часто на соревнованиях завоевывал первенство города. Говорили, что скоро он будет мастером спорта.

Это был высокий, чуть прихрамывающий человек с добрым взглядом больших и веселых глаз. Ребята знали, что во время войны Владимир Павлович служил в артиллерии и несколько раз был ранен.

В тот вечер, когда Кирилка пытался разгадать тайну букв "Б.О.Н.", Владимир Павлович повстречался с ним.

Круто развернувшись, яхта Владимира Павловича оказалась рядом с лодкой Кирилки.

Учитель был в желтой кожаной куртке и без кепки. Он только поздней осенью надевал шляпу, а с мая уже ходил с непокрытой головой. И даже за это ребята его уважали.

– Ты куда, Кирик? – крикнул учитель.

– Никуда, – смущенно ответил Кирилка. – Так просто...

Ветер был слабый, и яхта плыла очень медленно. Владимир Павлович то натягивал, то ослаблял шкоты.

– Давай соревноваться, – шутливо предложил Владимир Павлович. – Сейчас ветра нет, и силы у нас почти равные.

Кирилка поднатужился и несколько раз ударил веслами по воде. Лодка рванулась вперед, сразу оставив яхту позади.

– Ого, да ты заправский гребец! – воскликнул Владимир Павлович.

Польщенный Кирилка опустил весла. У него вдруг возникла мысль: "А что если показать письмо Владимиру Павловичу?"

– Я тут одно письмо нашел в бутылке, – начал он нерешительно. Посмотрите, что это такое!

Яхта и лодка сошлись бортами.

– Это что-то любопытное, – пробормотал Владимир Павлович, читая письмо. Времена Жюля Верна и капитана Гранта давно, конечно, прошли, но... Подожди, то такое бон?

– Боны – это скрепленные бревна, – с готовностью пояснил Кирилка.

– Правильно, бревна, – подтвердил Владимир Павлович и добавил: – И бумажные деньги в коллекции. Но только эти буквы я действительно видел на причале. И вот где: на нашей водной станции. Я еще долго думал, что они могут обозначать. Но никто мне толком объяснить не мог.

Спустя минут двадцать яхта и лодка борт о борт подплыли к водной станции. В гавани и на площадке было тихо. Яхты стояли на якорях со свернутыми парусами.

Кирилка редко бывал здесь, но водная станция ему очень нравилась. Над маленьким голубым зданием станции с двумя башенками развевался флаг, который можно было спустить и снова поднять. В праздники станция украшалась разноцветными флагами и вымпелами. Гавань была защищена от ветра и волн высоким молом. В гавани стояли моторные катера, яхты и лодки самых разнообразных форм и окрасок.

Мачты, паруса, флаги, запахи краски и смолы – все это напоминало о море и тревожило воображение Кирилки, хотя моря он никогда в своей жизни еще не видел.

– Буквы там, у причала старого мола, – сказал Владимир Павлович. – Поедем, посмотрим!

В самом деле, на ветхом брусе причала черной краской были выведены три буквы: Б.О.Н.

У Кирилки от волнения по телу даже дрожь пробежала. Значит, какая-то правда заключалась в найденном им письме!

На причале заброшенного мола стоял мальчуган лет десяти-одиннадцати и с любопытством смотрел на спаренные яхту и лодку.

– Прохор! – крикнул Владимир Павлович. – Не знаешь ли ты, кто написал эти буквы?

– Не знаю, – равнодушно ответил мальчик.

– А давно они написаны?

Прохор тотчас лег на причал и сверху посмотрел на буквы

– Не знаю, – опять сказал он. – Наверное, давно. Тут на причалах много разных букв и слов пишут. Только причалы пачкают. Отец каждый раз ругается за это...

– Завтра я у его отца узнаю. Он здесь, на станции работает, – сказал Владимир Павлович и отправился ставить яхту в гавань.

ПРОХОР

Прохор был сыном капитана гавани водной станции, инвалида Отечественной войны Мыркина, в прошлом – боцмана торгового флота.

С некоторых пор Прохор Мыркин считал себя несчастным.

Однажды выдался такой неудачный день, когда Прохор не поладил с учительницей по математике, обиделся на отца, поссорился со своим дружком Тошкой и в сердцах прогнал из дому ни в чем не повинного и ластившегося к нему старого и доброго кота Шкипера.

Причины его раздоров с людьми были разные. Какую-то скобку поставил не там, где нужно, – отметка по математике снижена до тройки. Взял новую лодку без спросу – отец отругал. И еще этот Тошка вяжется, зовет на сбор, а Прохору не хочется идти – в прошлый раз на сборе было очень скучно. Вожатый затянул беседу на целый час. Как себя нужно вести да что делать. А пионеры на сборе так ничего и не делали, а только зевали и ожидали, когда беседа закончится. Что же касается кота Шкипера, то он ни в чем не виноват и даже последнее время на клетку с чечеткой не поглядывает. Прохор и сам знает об этом, и кота он прогнал так просто, сгоряча.

Прохор жил в маленьком домике возле водной станции. Станция находилась на берегу большой реки между городом и поселком затона. На огромный пляж, раскинувшийся рядом со станцией, в летнее время приходили сотни и тысячи горожан. А Прохор на пляж и на купающихся смотрел почти с презрением. Ему было прямо-таки противно забредать в воду с берега и булькаться на полуметровой глубине. Если ему хотелось выкупаться, он бросался в воду с причала.

Сейчас он тоже был не против нырнуть с причала, но побаивался матери время купаний не наступило.

Когда Владимир Павлович уехал в гавань ставить яхту, Кирилка поплевал на ладони, оттолкнул лодку от причала и взялся за весла. Он был уверен, что теперь с Владимиром Павловичем они разгадают тайну загадочных букв.

Вдруг Кирилка услышал голос с берега. Кричал тот самый мальчишка, которого физик назвал Прохором.

– Эй, подожди! Мальчик, вернись! Я тебе что-то скажу...

Кирилка перестал грести. В самом деле, Прохор обращался к нему.

– Чего тебе? – крикнул Кирилка, толкая лодку кормой вперед, к причалу.

Прохор присел на корточки и тихо спросил:

– Кто вам сказал про бон?

– А тебе какое дело?

– Я тоже что-то знаю, – не обижаясь на Кирилку, сказал Прохор. – У меня письмо есть. В бутылке нашел.

– Врешь!

– Есть, вот честное слово есть письмо.

Хотя Кирилка и сказал "врешь", но нужно было верить. Ведь он тоже нашел письмо в бутылке.

Ловко забравшись на причал, Кирилка сказал:

– Покажи!

– Сам покажи.

– Нет, ты первый.

– У меня оно дома, – сказал Прохор, – А если я пойду домой, меня больше не пустят на улицу.

– А что там написано, в твоем письме?

Прохор нахмурился и, некоторое время помолчав, сказал:

– Многое написано. Только ты не говори, пока мы всего не узнаем. Там какой-то капитан Безымянный писал...

"Правильно – Безымянный. Он знает", – подумал Кирилка и нетерпеливо спросил:

– Так что там написано?

– У меня два письма, – доверительно полушепотом сказал Прохор. – Во втором письме написано, что нужно выехать на ближайший остров от букв Б.О.Н.

– А где ты взял второе письмо? Тоже в бутылке?

– Нет, тут на причале нашел, у самых букв. Вы с Владимиром Павловичем опоздали.

– А где же тут ближайший остров?

– Может быть, вот этот, – показал Прохор на песчаный островок, поросший ивой, и который называли "кошкой". – Нужно найти старое дерево – в том дереве что-то есть.

– Что есть? На этой кошке и деревьев-то никаких нету, – усмехнулся Кирилка. – Там только кусты.

– Не знаю, – пожал плечами Прохор. – Там есть старые бревна. Их песком замыло. Поедем вместе, поищем!

– Поедем, – согласился Кирилка. – Я завтра к тебе пораньше приеду и поедем.

В это время послышался женский голос:

– Прохор, куда ты запропастился! Иди ужинать и спать пора!

Забавным показался Кирилке этот немножко угрюмый мальчуган Прохор. Новые друзья расстались, договорившись встретиться на следующий день.

КЛАДОВАЯ-МАСТЕРСКАЯ

На другой день все ребята решили пойти на стадион. О вчерашнем уговоре не принимать Гриню в игры – они, вероятно, забыли бы, но злопамятный Вовка сказал Грине:

– А ты куда? Наводить вчера не хотел, а теперь опять лезешь! Можешь идти без нас.

Ребята промолчали. Гриня остался во дворе. Так он лишился товарищей.

Он сидел на крыльце и, переживая свое горькое одиночество, смотрел на малышей, играющих у ящика с песком. Что ему оставалось делать? Стряпать с малышами в жестяных формочках песочные пироги? Скакать на одной ножке по расчерченным на земле "классам"? Нет, это не для него, не мужское занятие!

Первоклассница Света затеяла с малышами какую-то игру в "Царя Гороха". Андрейка, Маринка и Танечка, подходя к Свете, которая важно восседала на крыльце, нестройно говорили:

– Здравствуй, царь гороховый!

– Не гороховый, а Горох, – поучала Света. – Здравствуйте, милые дети! Где вы были?

"Шуты гороховые, – презрительно усмехнулся Гриня. – Придумали игру. Был бы тут настоящий царь или хоть какой-нибудь капиталист, он бы показал вам "милых детей"!

Во двор вышел Илюша Ильин. Он был в зеленом лыжном костюме и без шапки.

"Он ни с кем не дружит, и ему, наверное, тоже плохо, как мне, – подумал Гриня. – Это потому, что у него очки".

– Ты почему не ушел с ребятами? – спросил Илюша у Грини. В окно он видел, как ребята отправились на стадион.

– Сам не захотел, – сдавленным обидой голосом ответил Гриня. – Кирилка тоже не пошел. Скучно с ними...

– А одному не скучно?

– Скучно, – признался Гриня. – А тебе?

– Нет. У меня всяких дел гора!

Гриня недоверчиво посмотрел на нового жильца и подумал: "Хвастаешься! Какие у тебя могут быть дела!" Подумал, но ничего не сказал.

К Илюше подбежали Андрейка и Маринка.

– Знаешь, Илюша, – возбужденно говорила Маринка, – мы ходили с мамой в магазин и что видели! На балконе стояла большущая собака, двумя ногами на полу, а двумя ногами на перекладинке. Совсем как люди!

– Как человек, – солидно поправил Андрейка. – Правда, правда!.. Илюша, сделай стрелку! Ведь ты обещал...

Илюша присел на скамейку.

– Ищи палочку, только потолще, – сказал он и достал из кармана перочинный ножик.

Андрейка притащил трухлявую щепку.

– Какая же из этого будет стрела, – укоризненно сказал Илюша. – На растопку для печки и то не годится. Ох ты, Андрей! – И он пошел на розыски сам.

– А зачем тебе стрелка? – спросил Гриня.

– Стрелять, конечно, – ответил Андрейка.

– А где лук?

– Илюша умеет такие стрелки делать, что они и без лука стреляют, – не без гордости заявил Андрейка.

В самом деле, Илюша очень ловко выстругал стрелу, хвост которой был похож на широкую лопатку. На середине стрелы он сделал зарубку. Потом вытащил из кармана веревочку и привязал ее к прутику. Получилось что-то вроде кнутика с узелком на конце.

Гриня смотрел и удивлялся. Нет, пожалуй, такую хорошенькую, гладенькую стрелку ему не сделать. Он нетерпеливо ожидал, что из всего этого получится.

Илюша продел веревочку в зарубку стрелы. Одной рукой он держал стрелу за лопаточку, а другой натянул кнутик. Качнувшись два раза, на третий он резко выбросил руку с кнутиком вверх и тут же отпустил стрелу.

Малыши ахнули и задрали головы. Стрела взвилась, да так высоко, что вскоре скрылась из виду. Гриня не верил своим глазам. Даже из лука так высоко стрелы никогда не летали.

Стрелка вдруг снова показалась. Теперь она стремительно падала.

– На улицу! На улицу! – закричал Андрейка, и малыши устремились к воротам.

– А где Кирилка? – спросил Илюша, вспомнив о договоренности раскрыть тайны.

– Не знаю, – ответил Гриня. – Наверное, опять на лодке уехал. Я вчера слышал, как он Катьку звал. Про какую-то тайну ей шептал. Он, дурак, в Катьку влюбился. Ха-ха-ха! Только ты молчи!

Илюша усмехнулся. "Вот так тайна! – подумал он о Кирилке. – Но ведь он говорил, что что-то нашел. Может быть, письмо от этой девчонки? Чего же тут интересного?"

– Давай, Гриня, построим пароход, – предложил Илюша, – большой, как настоящий!

В это время появился Андрейка. Он торжественно нес возвратившуюся из поднебесья стрелу. Услыхав слова брата, он подсказал:

– Да, пароход, и с трубой!

– С капитанским мостиком, со штурвалом, с телеграфом,– продолжал Илюша.

– Телеграф на почте, – недоумевающе сказал Андрейка. – Зачем на пароходе телеграф?

Гриня, видимо, тоже не понимал, к чему на пароходе телеграф. Он знал, что на кораблях бывает радио.

– Это совсем другое, – объяснил Илюша. – На каждом пароходе есть телеграф, чтобы команды в машинное отделение с мостика передавать.

...В разные времена жили на свете разные изобретатели. О них Илюша читал в книгах и журналах. Ползунов, Можайский, Яблочков, Попов, Эдисон, Циолковский... И всё они, кажется, изобрели и открыли, так что, пожалуй, теперь и изобретать нечего. Есть и самолеты и подводные лодки, электричество и радио, телефон и кино, реактивные самолеты, атомная энергия и космические корабли.

Что же можно еще изобрести? Этот вопрос долго обдумывал Илюша Ильин. Вот даже у дедушки Степана Егоровича есть свое изобретение – патрон для вывертывания шпилек. И дедушке на это изобретение выдан патент. А Илюша ничего придумать не может.

Конечно, интересно, ремонтировать мотор, даже штепсели, выключатели и дверные замки. Но еще лучше бы что-нибудь изобрести или сконструировать! Можно, например, построить корабль совершенно новой, невиданной конструкции. И папа на нем стал бы плавать капитаном!

Но из чего и где такой корабль будешь строить?

А если пока соорудить маленький корабль во дворе? Но такой, чтобы на нем было и радио, и машина, и компас. Только вначале нужно, как полагается, заготовить чертежи.

Затея увлекла Илюшу. Она-то и была тайной, которую Илюша пообещал раскрыть Кирилке.

– А из чего мы будем строить? – заинтересованно спросил Гриня. Он был благодарен Илюше. Пусть ребята его не принимают играть. У него теперь новый товарищ, Илюша Ильин.

– Из чего? – повторил вопрос Илюша и ответил: – А из всего. Доски у нас есть, остальное поищем. Пойдем со мной.

Они отправились домой к Ильиным. Андрейка, обрадованный тем, что скоро у него будет пароход, предложил Маринке "пока" поиграть в другую игру.

– Давай играть в магазин. Знаешь, как сегодня мы видели. Ты будешь покупатель, а я – продаватель...

Илюша и Гриня, зайдя в квартиру к Ильиным, оказались в небольшой кладовой. Здесь Гриня увидел необычайное. В квартире, где жил Гриня, имелась такая же кладовая, но вся она была завалена каким-то хламом – ломаными стульями, корзинами с изношенной обувью, дырявой жестяной посудой и другими ненужными и скучными вещами.

У Ильиных кладовая выглядела, как маленькая мастерская. К деревянному столу-верстаку были привинчены небольшие слесарные тиски. На стене висели лучковая пила, ножовка, дрель, клуппик для нарезания винтовой резьбы и прочие инструменты. Ящик у верстака заполняли болтики, гайки, детали двигателей, провода.

– Кто тут работает? – спросил удивленный и восхищенный Гриня.

– Мы с дедушкой работаем, – спокойно ответил Илюша.

– Вот здорово! изумился Гриня, поворачивая рукоятку тисков. – А что вы тут делаете?

– Многое чего. Двигатель ремонтируем для моторки. Ну, или еще что-нибудь поломается или испортится – замок, или штепсель, или радио. Все, что хочешь.

– И ты ремонтируешь?

– Конечно.

"Вот это жизнь!" – восхищенно подумал Гриня. Ему даже не хотелось уходить из этой чудесной кладовой.

ЗАКЛАДКА КОРАБЛЯ

– Ты умеешь варить суп? – спросил Илюша.

Гриня с недоумением посмотрел на товарища.

– Какой суп?

– Обыкновенный, из мяса с картошкой.

– Не знаю, не пробовал, – признался Гриня. – А зачем его варить?

– Вот чудак, – рассмеялся Илюша. – Зачем варят суп? Для обеда, конечно. Вы разве не обедаете?

– Почему не обедаем. Только я варить не пробовал, – повторил Гриня.

– Ну ладно, ты пока подожди, поделай что-нибудь, а я пойду на кухню, приготовлю. Мама велела, чтобы к приходу дедушки с работы все было готово к обеду. Я быстро управлюсь.

Илюша ушел, а Гриня растерянно посмотрел ему вслед. "Даже суп варит", подумал он и неуверенно сел на скамеечку. "Поделай что-нибудь!" – вспомнил он слова Илюши. – А чего поделать? Наверное, этот Илюшка всегда что-то делает".

Так он просидел минут десять, с любопытством рассматривая неведомые ему инструменты. Но что-нибудь "поделать" он так и не решился. Гриня никогда не видел, как нарезают резьбу, как дрелью сверлят отверстия. Дома у Грини были млоток для забивания гвоздей и плоскогубцы, да и то мать их всегда прятала от сына.

– Гриня, – послышался голос Илюши. – Иди сюда!

Гриня вошел в кухню. На столе стояла большая кастрюля, наполненная водой. На доске лежал очищенный и мелко нарезанный картофель. Илюша, стоя на коленях перед табуреткой, сосредоточенно копался в разобранной плитке.

– Что-то случилось, – сокрушенно сказал он. – Контакта нет. Ну-ка подержи корпус, а я проверю... Спираль надо новую...

– А ты совсем не доломаешь? – боязливо спросил Гриня.

– Ну вот еще, не в первый раз. Тут только нужно замыкания не сделать.

"Я бы, наверное, это самое замыкание обязательно сделал", – подумал про себя Гриня.

– Нашел! – воскликнул Илюша. – Вот разъединились. Сейчас все будет в порядке!

Через минуту он включил вилку в штепсель и поднес руку к спирали.

– Греет, – сказал он удовлетворенно и вытащил вилку. – Теперь соберем, закрепим и дело с концом. Вот так, завинчивай эту гаечку!

Гриня принялся завинчивать маленьким ключиком гайку, но она никак не садилась на резьбу.

– Не лезет, – голосом, в котором звучала беспомощность, пробормотал Гриня.

– Не лезет, – передразнил его Илюша. – Ты же не в ту сторону завертываешь. Гайка завинчивается по часовой стрелке. А так тебе и до завтра не завернуть, эх ты, слесарь-механик!

Но Гриня не обиделся. Он, конечно, не знал, что дедушка Степан Егорович, когда у Илюши что-нибудь не клеилось, точно так же говорил ему: "Эх ты, слесарь-механик!". И случалось это нередко.

Наконец кастрюля с будущим супом была водворена на плитку, а друзья вернулись в мастерскую.

Илюша принес свернутый в трубку лист плотной бумаги.

– Это что? – спросил Гриня.

– Чертеж. По нему будем строить пароход, как полагается. Вчера весь вечер чертил.

Мальчики долго рассматривали чертеж. Илюша объяснял:

– Это машинное отделение. Дальше – трюм, каюта. Здесь палубные надстройки, капитанский мостик. Тут проходит рулевое управление...

Грине хотелось во все это верить, и в то же время он не верил.

– Нам так не построить....

– Захотим – построим! – сказал Илюша и торжественно добавил: – Сегодня будем закладывать наш корабль и назовем его... "Северный полюс".

– Ладно, – сказал ликующе Гриня. – Только ты других ребят не принимай.

...Со стадиона ребята возвращались в одиночку и по двое. Они видели, как Гриня и новый жилец Илюшка Ильин во дворе за домом зачем-то измеряли землю, расчерчивали ее и врывали столбики. Илюша то и дело заглядывал в какой-то лист бумаги, лежавший тут же на земле.

Любопытство разбирало ребят. Но они понимали, что сами отказались играть с Гриней, и теперь первыми не хотели идти на сближение.

Павлик пытался разузнать все у малышей, но те молчали. Илюша и Гриня их предупредили: иначе они никакого парохода не увидят.

Пробовала заговорить с Гриней Катя, но безуспешно. Гриня сделал вид, что не слышит ее. А новый мальчик казался Кате очень серьезным и неприступным. К нему она даже подойти не решалась.

– Раз он с Гриней знается, мы его тоже к себе не будем принимать, – заявил Вовка, но остальные ребята отнеслись к его словам без сочувствия.

– А куда пропал Кирилка? – спросил Павлик.

– Не знаю, – ответила Катя. – А без него скучно...

Небо давно сплошь обложило серыми унылыми тучами. Полил дождь.

Илюша собрал инструменты в ящик и позвал Андрейку и Маринку домой. Гриня тоже ушел к Ильиным.

Ребята молча смотрели вслед Грине и втайне завидовали ему.

НА ОСТРОВЕ

Кирилка на стадион с ребятами не ходил. Но и во дворе его весь день не было. Куда же он действительно пропал?

Но ведь мы помним, что он договорился с Прохором поехать на остров.

День был теплый, почти безветренный, хотя и пасмурный. Кирилка приехал на водную станцию к Прохору на трамвае. Он застал своего нового товарища за подготовкой к экспедиции. Так Прохор называл поездку на остров для разгадки таинственных букв Б.О.Н.

На дне старой шлюпки, которую Прохор взял на водной станции, лежали топор, лопата, веревки.

– Снаряжение готово, – торжественно доложил Прохор. – Вот только провизии нету. Ты ничего не захватил?

– А чего нужно было захватить?

– Ну, провизию для экспедиции. Консервы, сухие фрукты, шохолад.

Кирилка удивленно взглянул на приятеля.

– Фрукты... шоколад? А где их взять?

– Где взять! – Прохор безнадежно махнул рукой. – Подожди, может быть, я что-нибудь достану.

И он убежал домой. Кирилка остался ждать, раздумывая, где Прохор может раздобыть шоколад.

Вскоре Прохор вернулся. Он принес небольшой сверточек – что-то завернутое в газету.

– Отплываем, – сказал он, залезая в шлюпку. – Отдать концы! – А сам подумал: "Пока отец не увидел".

Шлюпка отчалила. Сначала за веслами сидел Кирилка. Когда он утомился, его сменил Прохор. Ребята спешили пересечь фарватер, где было очень сильное течение и проходило много пароходов и катеров.

Когда фарватер остался позади, а Прохор все еще продолжал грести, Кирилка тихонько развернул сверток. Но ни консервов, ни шоколада там не оказалось, а были два куска черного хлеба и небольшая булка.

– Это и есть провизия? – с усмешкой спросил Кирилка.

– А что же еще! – недовольно и в то же время смущенно ответил Прохор. Что едят, то и есть провизия.

Шлюпка уже приближалась к островку. Весла то и дело касались твердого песчаного дна.

Сейчас нужно исследовать остров и составить план, – сказал Прохор.

– Какой план?

– План действий, ну все равно – поисков.

– А зачем остров исследовать? Он уже исследован-переисследован. Тут летом по воскресеньям сотни людей бывают.

– Мало ли кто тут бывает, – возмутился Прохор. – Какое нам дело до других людей! У нас совсем другая цель...

"План, так план, исследовать, так исследовать", – подумал Кирилка. Практичный по натуре, он снисходительно относился к Прохору, который был младше его. В то же время он чувствовал, что с Прохором дружить интересно.

Не дойдя до берега метров пять, шлюпка врезалась в песчаное дно. Пришлось снять ботинки, выбраться в воду и подтягивать шлюпку руками. Но дотащить ее до самого берега так и не удалось – шлюпка была тяжелая.

Островок, небольшой, низкий, густо поросший ивой, был совершенно необитаем. Друзья перетащили "снаряжение и провизию" на берег. Кирилка предложил сразу приниматься за дело, то есть за поиски. Но Прохор воспротивился. Он сказал, что прежде необходимо оборудовать лагерь.

Но как его оборудовать, этот лагерь, если вокруг, кроме голых ивовых кустов, ничего нет?! Они соорудили что-то вроде шалаша. Стенки шалаша были жиденькие, насквозь просвечивали и не спасли бы даже от самого слабенького дождя. И все же Прохор остался лагерем доволен.

– Теперь нужно разжечь костер! – сказал он.

Но у Кирилки спичек не было, а Прохор, собираясь в экспедицию, о них даже не вспомнил. Так от костра пришлось отказаться.

– Время идет, – сказал Кирилка, которому не терпелось начать поиски. Давай искать!

– Сначала пообедаем, – сказал Прохор, развертывая хлеб и булку.

Обед! Кирилка усмехнулся, но охотно взялся за хлеб.

Перекусив, мальчики вылезли из шалаша. При этом Кирилка неосторожно задел ногой стойку, и шалаш обрушился. Прохор рассердился.

– Да брось ты этот лагерь! – в сердцах крикнул Кирилка. – В следующий раз приедем и хороший построим. Поздно уже, а мы все еще не искали.

Он взял топор и пошел по берегу, отыскивая глазами бревна.

– А я пойду исследовать, – угрюмо произнес Прохор и скрылся в кустарнике.

ОТРЕЗАННЫЕ ОТ МИРА

"Чудак этот Прохор, – размышлял Кирилка, подойдя к бревну, наполовину замытому песком. – План, лагерь, исследования... Конечно, все это хорошо, интересно, но в другое время. А сейчас уже скоро домой нужно ехать".

Он осмотрел бревно, надеясь отыскать в нем какое-нибудь отверстие. Однако никаких отверстий не было. Тогда Кирилка стал топором простукивать бревна. Но и это оказалось бесполезным.

– Попробуем порубить, – вслух сказал Кирилка и острием топора вкось ударил по бревну. Со второго удара от бревна отскочила щепка.

В разных местах Кирилка рубил, ковырял, раскалывал бревно и вскоре убедился, что трудится он без толку. Он осмотрел второе, третье бревна. Они были такие же, как и первое, без отверстий, замытые в песок. Он порубил и эти бревна.

Кирилке от работы стало жарко. Он оглянулся: где же Прохор? Приятеля нигде не было видно. И вдруг, взглянув на реку, Кирилка замер от страха. Метрах в пятидесяти от берега, легко покачиваемая мелкой волной, плыла их шлюпка.

Проклятье! Они не закрепили шлюпку, и прибылой водой ее подняло с отмели и унесло. Случилось то, чего ребята никак не ожидали.

– Прохор! – закричал Кирилка. – Прохор, где ты? Лодку унесло!

Прохор появился не скоро. Узнав о несчастье, он едва удержался, чтобы не зареветь. Как они теперь переправятся на другую сторону? И главное, что он скажет отцу, потеряв шлюпку?!

Он стал обвинять во всем Кирилку. А тот, наоборот, винил Прохора. И друзья моментально поссорились.

Они разошлись в разные стороны по берегу. В летнее время можно бы броситься за шлюпкой вплавь. Но сейчас, в мае, плыть на большое расстояние нечего было и думать.

А между тем течением и ветром шлюпку относило все дальше и дальше.

Мальчики опять сошлись и посмотрели друг на друга. Кто их выручит из беды? Неужели им придется остаться на этом острове на ночь?

– Будем ходить по берегу и смотреть. Может быть, кто-нибудь на лодке или на моторке поедет, – успокаивающе сказал Кирилка. – Будем кричать.

Прохор уже всхлипывал:

– Это ты виноват. Нужно было шлюпку привязать...

– Привязать, – передразнил его Кирилка. – Почему же ты сам не привязал? Ведь твоя шлюпка.

– Шлюпка отцовская, водной станции... А ты разве на ней не плыл сюда?..

Споря и препираясь, ребята то расходились, то снова сходились. Вдали проходили пароходы и катера, но докричаться до них было невозможно.

Времени, вероятно, было уже много. Часов у ребят, конечно, не было, но они знали, что наступил вечер.

Стал накрапывать дождь, рассыпая по реке множество серебристых, быстро исчезающих колечек. Мальчиков охватило полное уныние.

– Наверное, уже часов восемь есть, – сказал Кирилка. – Давай теперь настоящий шалаш строить. Может быть, дождь всю ночь будет.

Мальчики молча начали рубить ветки, то и дело с затаенной надеждой поглядывая на реку. А там, за рекой, в полукилометре заманчиво виднелся город – высокие дома, березовый бульвар, пароходы и слева – водная станция с четырехугольными башенками.

Шалаш вскоре был готов. Ребята забрались в него, но к этому времени дождь кончился.

Чтобы подбодрить Прохора, Кирилка сказал:

– Ничего. Небось капитану Безымянному хуже было.

Прохор невольно улыбнулся и согласился.

– Безымянному, ясно дело, хуже. Но и мне попадет. А тебе?

– Еще как! – признался Кирилка.

Мальчики сидели, жевали всухомятку булку и смотрели на притихшую реку.

– А что сейчас капитан Безымянный делает, как ты думаешь, Прохор? спросил Кирилка, стараясь отвлечь приятеля от горестных мыслей.

– Откуда я знаю, что он делает, – неохотно ответил Прохор.

– Безымянный охотится и рыбу ловит, – сказал Кирилка. – А у нас ни ружья, ни удочек нету. И лодки теперь нету. Вот если бы плот сколотить! Тогда и на ту сторону переправиться можно...

– А как его сколотить? – не очень уверенно, но не без надежды спросил Прохор.

– Скатить несколько бревен в воду и сколотить. Я читал книжку. Такой плот норвежцы сделали и через океан переплыли.

– А у нас гвоздей нету.

– Веревкой свяжем или прутьями, – сказал Кирилка. – Раньше даже лодки тонкими прутьями шили.

При этой мысли ребята воспрянули духом. Они начали отрывать из песка бревна. Долго и старательно работали они, пока отрыли одно толстое бревно. Но когда мальчики попытались скатить бревно по отлогому берегу к воде, то сразу же поняли, что это им не под силу. Прохор снова загрустил.

– Нужно поискать бревна потоньше, – сказал Кирилка, отирая со лба пот.

– А это бревно так и оставим? – спросил Прохор.

– Ты иди и поищи палку потолще. Палкой, как рычагом, может быть, и это бревно сдвинем. Оно устойчивое на воде будет. А по бокам к нему тонкие бревна привяжем.