Текст книги "Кровная месть [СИ]"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 5

– Меткий выстрел, – похвалил Шалагин Юрия. При этом он каждую минуту потирал подбородок рукой, что по наблюдениям Юрия, было одой из тех привычек, что приклеившись, уже не отстают от человека на всю жизнь.

– Мог бы подстрелить еще одного, но тут девчонка одна помешала, завернула в арку, – пояснил Юрий. – Как раз на линии огня оказалась.

Василий, обшаривавший карманы убитого, протянул своему начальнику паспорт.

– Ну, и что мы тут имеем? – заинтересовался тот. – Хасанов Алибек Измаилович. Прописан. Город Клим, улица Сорокина тридцать один.

– Знакомый адресок, встречался он уже мне, – заметил Николаев. – И город, и улица. Там этих чеченцев прописано в каждом доме человек по сорок.

В это время к ним подошла Ольга.

– Иван Антонович, – обратилась она к Шалагину. – Там Зубко не хочет ехать в госпиталь, а это ему необходимо. Он и крови много потерял, и рану надо обработать.

– Что это еще за мальчишество! – рассердился подполковник. – Где он?

К Виктору они пришли уже втроем. Лицо Зубко было бледней обычного, на лбу выступила явная испарина.

– Что еще за дела, капитан? – с ходу начал Шалагин. – Что еще за мальчишество?

– Ну, товарищ подполковник, меня же там сейчас положат. А пуля же прошла насквозь, меня перевязали, что мне там сейчас делать?

– Капитан, марш в машину! – рассердился подполковник.

– Меня Верка убьет, если я домой сегодня не приду, – честно признался Виктор. – Она и так разводом грозит. А как узнает, что я в больнице, это же все!

– А если ты придешь с этим пулевым ранением, то она не заметит, так, что ли? – окончательно рассердился Шалагин.

– Я скажу, что царапина. Что это не страшно.

– Не дури, Витя, она же у тебя по образованию медсестра, все сразу поймет, – поддержал подполковника Астафьев.

– Езжай, а я ее подготовлю, – пообещала Ольга. – Все равно мне теперь ехать, переодеваться придется.

Да, ее выходной наряд был испорчен безнадежно. Кровь Виктора запеклась и на блузке, и на штанах.

– Ну, ладно, поеду, – нехотя согласился Зубко.

Виктор поднялся и пошел к «скорой». Подполковник, проследив, чтобы он действительно сел в машину, обернулся к Николаеву.

– Василий, ты отвези женщину домой, а нам с Юрием надо еще поговорить.

Но Николаев задержал его, показав подполковнику ключи.

– Вот, товарищ подполковник, в замке торчали. Я проверил, это не отмычки, это точные дубликаты настоящих ключей.

– Интересно, – пробормотал Шалагин. – Знаешь что…

Они отошли в сторону, закурили. Шалагин хотел что-то сказать, но как-то поперхнулся, и показал пальцем вперед.

– О, контора приехала. Сейчас либо отстранят от дела, либо на них пахать будем.

К ним шли три человека с крайне серьезными лицами. Тот, что шел в центре, высокий, моложавый, с правильными чертами лица, с зачесанными назад русыми волосами, первым протянул руку подполковнику.

– Добрый день, Иван Антонович. Снова у нас проблемы с кавказцами?

– Да, есть немного.

– А помните, два дня назад я говорил, что это только первая ласточка? – фээсбэшник кивнул головой назад, в сторону подвала.

– И вы оказались нехорошей девочкой Кассандрой, – признался Шалагин.

Комитетчик неожиданно для предыдущей серьезности, звонко рассмеялся. Теперь он казался еще моложе, чуть ли не ровесником Астафьева. Юрий никак не мог понять, сколько ему лет. Морщинки около глаз, и тонкая линия рта подразумевали возраст уже солидный, а вот глаза были совсем как у юноши.

– Разрешите познакомить, – Шалагин кивнул на Юрия. – Юрий Астафьев, капитан милиции из славного, волжского города Кривова. Волей судьбы главное действующее лицо последних событий. Приехал к другу в столицу, моему оперу, и вот, попал в переплет.

Он ткнул пальцем позади себя, в сторону арки.

– Кстати, этот труп его рук дело.

Комитетчик сразу стал серьезным.

– Полковник Жохов, отдел по борьбе с терроризмом, – подавая руку Астафьеву. – Давайте посмотрим, капитан, кого вы там подстрелили.

Они подошли к телу кавказца, благо и эксперты, и медики уже свое отработали.

Жохов пару минут всматривался в лицо убитого, потом перевернул его, посмотрел в профиль.

– У него уникальная память на лица, – шепнул на ухо Астафьеву стоящий за ним Шалагин. – Помнит всех, кто, когда-либо засветился на пленке.

– Слух у меня тоже хороший, подполковник, – не оборачиваясь, заметил Жохов. После этого он сделал нечто неожиданное. Взявшись руками за черную майку, он разорвал ее в сторону левой руки, и бесцеремонно перевернул тело убитого на бок.

– Ну, вот. Это много объясняет, – заметил он, поднимаясь на ноги. Теперь и все увидели на плече убитого татуировку: черного, чеченского волка.

– Особый батальон стражей исламского правопорядка. Но что он больно молодой для стражей? Такие наколки они делали году в девяносто четвертом. Потом, когда мы их начали ловить и сажать, как-то эта мода прошла.

Жохов обернулся к Юрию.

– Еще вы кого-нибудь из них тут видели?

– Да, но мельком, во время перестрелки. А вот одного рассмотрел очень хорошо.

– А машину?

– Я уже доложил, черный «Джип», "Гран-Чероки", не очень новый, АСА, 666. Семьдесят седьмой регион, треугольничек с буквой «Ш» на заднем стекле. Все.

Полковник слушал его с большим интересом.

– Сколько вы видели всю эту картину? – спросил он.

– Чеченца и машину?

– Да.

– Долго, секунд пять.

В глазах комитетчика отразилось уважение.

– Молодец, капитан. Если это в самом деле так, то у вас хорошая память. В какой вы сейчас должности?

– Начальник следственного отдела. Но до этого семь лет пахал на «земле», опером.

– Понятно. Это хорошая школа.

Полковник обратился Шалагину.

– Иван Антонович, мне доложили, что в связи с этим делом мелькнуло такое имя как Хаджи? Откуда оно пришло?

Шалагин ткнул рукой в сторону Юрия.

– Это тоже обращайтесь к нему. Он нам притащил это имя на хвосте.

Жохов развел руками.

– Ну, что ж, Юрий Андреевич, тогда сам бог велел нам поговорить более подробно. Я заберу тогда, Иван Антонович, вашего гостя. Поехали, капитан.

ГЛАВА 6

– Если ваша теория права, то я тогда совсем не понимаю, зачем их надо было убивать, – сказал Юрий через три часа разговора с Жоховым. К этому времени он называл его просто Андреичем, сам Жохов объяснил, что он любит, что б его звали именно так. Собственно, разница была небольшой, что Андрей Андреевич, что Андреевич.

– Почему? – не понял полковник.

– Потому что через месяц они должны были уехать в Чехию, в Прагу. Насовсем.

– Это вам сказал тот покойный ювелир?

– Да. Там, в отличие от России, налоги более человечные, рэкета нет, а главное, любой ювелир имеет право ставить не только свое клеймо, но и пробу. Без всякой пробирной палаты.

Жохов покачал головой.

– Я не знал этого.

Он заглянул в сигаретную пачку, она была пуста. Юрий пододвинул ему свою, невольно закурил сам. За эти три часа они оба неимоверно устали. Астафьев просмотрел несколько сот фотографий чеченских боевиков, но не нашел там никого, кто бы походил на того парня с переднего сиденья «Джипа».

– Нет, у него было такое характерное лицо, нос не крючком, а именно орлиный.

Юрий даже показал его пальцем. – Здоровый такой носяра, как говорил Хазанов: "По ветру разворачивает".

Зато Жохов нашел в картотеке убитого Юрием парня. Это были съемки пятилетней давности, и тот был совсем мальчишкой, лет пятнадцати. Как Жохов смог определить, что пацан на пленке, и убитый им верзила одно и тоже лицо, Юрий не понял, но тон полковника был непререкаем.

– Да он это, он! Маленький тут он еще, но это он. Смотри: характерная форма лица, носа. Небольшая родинка на лбу. Он это!

А на экране мелькали кадры какого-то ичкерийского праздника, с песнями и круговыми плясками. Но в кадр постоянно попадал высокий, грузный человек, обнимающий двух молодых людей. В одном Жохов и опознал Алибека Хасанова, так они, пока что, называли убитого.

– Похож, – признал и Юрий после того, как хозяин кабинета приблизил изображение парнишки.

– Значит его отец Шамиль Исмаилов, полевой командир, хозяин Бамутского района, – прокомментировал Андреич. – Три года назад этого самого Шамиля еле выловили с его этой бандой и убили. Тварь была страшная, живодер, садист. Судя по тому, как он обнимает этого парня, он либо его сын, либо очень близкий родственник. Сейчас, я посмотрю картотеку.

Жохов свернул изображение, и быстро нашел в памяти компьютера нужные данные.

– Ну, что я говорил! Шамиль Исмаилов, сыновья Алибек и Мохаммед. Одному сейчас двадцать, второму двадцать семь. Посмотрим дальше.

Они еще несколько раз просмотрели всю пленку, но им ни как не удавалось рассмотреть лицо второго парня, что обнимал покойный бандит. Его загораживал то сосед слева, то подходили с разговорами какие-то люди, а когда Исмаиловы начали просто позировать, в кадр влезло лицо какого-то мальчишки со следами наследственного идиотизма на лице.

– Черт, ну куда он лезет! Ну вот! Как назло! Есть все-таки закон подлости, – взорвался Жохов.

– А что такое? – удивился такому всплеску эмоций Юрий.

– Просто у нас есть такое подозрение, что Хаджи, про которого ты уже слышал, это как раз сын Исмаилова, старший, Мохаммед. В Чечне он проявился недавно, два года, но прославился своей храбростью и жестокостью. На его счету два сбитых самолета в Ханкале, несколько вылазок в самом Грозном. Он принимал участие в том рейде в Ингушетию, ну, ты слышал. Сам Басаев назвал его своим лучшим учеником. Вообще, этот позывной, Хаджи, был уже у нескольких полевых командиров, но все они либо давно в могиле, либо отошли от дел и живут на Ближнем Востоке. Мы пытались найти фотографию этого Мохаммеда, но ничего не нашли. Зато точно знаем, что он два года назад совершил хадж в Мекку. От этого и пошла его кличка. Но перед этим он предусмотрительно изъял все свои фотографии у всех родственников и друзей. Мы набросали тут кое-что со слов знавших его людей, но это очень неточно.

Жохов достал из стола, и подал Юрию два листка бумаги с рисунками. Юрий рассмотрел оба, и отрицательно покачал головой.

– Фас вообще не имеет ничего общего. А вот профиль похож. Только скулы у него вверх идут круче, и щеки впалые.

К удивлению Астафьева Жохов достал еще один лист бумаги и за пять минут карандашом набросал, пользуясь подсказками Юрия, очень похожий портрет.

– Как хорошо вы рисуете! – с уважением заметил Астафьев.

– Это у меня от природы. Я даже учился в Строгановке, – пояснил явно польщенный полковник.

Он небрежно мотнул головой в сторону ближайшей стены, где висела неплохая гравюра в стиле Дюрера.

– Вон, моя работа. Но сейчас для этого время нету совсем. В отпуске два года не был.

После этого он вернулся к делу.

– Ты, Юрий, человек военный, к тому же в этом деле увяз по самые уши. Все равно нам придется тебя на каком-нибудь этапе следствия привлечь, ты ведь у нас главный свидетель. Поэтому тебе могу сказать. По нашим данным Хаджа прислан в столицу с целью активизации террористической деятельности, и одновременно, с целью нахождения новых каналов финансирования. Для него поставлена задача, перейти, как бы это сказать, на самоокупаемость. Хаджи сразу увеличил оброк на крышуемых ими предпринимателей. За неделю до этого были убиты два бизнесмена, посмевшие заикнуться о своих финансовых трудностях. Между прочим, оба они были кавказцами. Вот такие дела.

Он устало улыбнулся, и тут Юрий понял, что он вовсе не такой молодой, как кажется.

– Мы вызовем тебя, если нам нужно будет опознать Хаджи. Ты единственный, кто видел его вот так, вживую. Так что, будь к этому готов, – сказал он Юрию на прощанье. – Выдернем, где бы ты ни был.

ГЛАВА 7

– Нет, Оль, я его люблю, люблю, это он меня не любит! – эту тираду Юрий услышал еще в прихожей, благо ключи от входной двери у него были, и в квартиру Зубко он проник достаточно незаметно.

– Да не любишь ты его! – настаивала Ольга.

– Оля, я люблю его, но меня сломало прошлое лето, когда Олеську похитили те бандиты. Я не могу больше ждать, и думать, придет он сегодня домой, или привезут всего в бинтах, а то и вообще… Его за эти три года два три раз ранили, ты представляешь!? А он еще смеется: "Пуля, – говорит, – дура, в сантиметре от головы прошла". Главное, он же может спокойно уйти в ту же охрану, отсидел свои двенадцать часов и свободен двое суток. И деньги там точно такие, даже больше, гораздо больше! Это же Москва, Оля, здесь же бешеные деньги! Я простым менеджером по продажам в этом чертовом Билайне больше его зарабатывала, а он же у меня с головой, может сам организовать какую-нибудь охранную фирму. Тут же можно такие деньги огребать. Я стены эти не могу видеть, тут давно уже ремонт нужно делать!

Голос Ольги в ответ прозвучал снисходительно.

– Вер, но он же мент, Вера! Он потомственный мент. Это не его работа, это его жизнь. Я, думаешь, буду Юрку переделывать? Заставлять его карьеру делать? Бредила я такой идеей месяца два потом поняла, что это ему на фиг не надо. Да никогда нам их не переделать, ни твоего Витьку, ни моего Юрку. Они же срослись с этой работой. Их отдирать от нее только с кровью.

– Ты так думаешь потому, что сама такая же, – упрямым тоном заявила Вера.

– Ну, может и так.

– А я нет, я не такая. Я простая русская баба на сносях!

Юрий начал подумывать, как ему организовать вторжение в кухню, где сидели обе женщины, и показать им при этом, что ничего не слышал. Но тут щелкнул входной замок, и на пороге возник сам хозяин квартиры.

– Ба, ты чего это? Сбежал, что ли из госпиталя? – удивленно спросил Юрий.

На звук их голосов из кухни выскочили обе женщины.

– Тебя что, отпустили? – удивилась Ольга.

– Ну да, – стараясь говорить как можно небрежней, заявил Виктор. – Рана незначительная, ее обработали, зашили, и отправили домой.

Астафьев ни секунды не поверил словам Виктора, тем более не поверила этому и Вера. Она молча повернулась, и ушла на кухню.

– Ну, пойдемте тогда ужинать, – за хозяйку пригласила мужчин Ольга.

Это был не самая приятная трапеза на памяти Астафьева. Тягостную атмосферу разрядил телефонный звонок на мобильник Ольги.

– Да, слушаю.

Внезапно ровный ее тон сменился радостным визгом, она даже выскочила на балкон, чтобы лучше слышать своего собеседника.

– Юлька! Ты! А я думала, что уже не застану тебя! Ну да, автоответчик. Это я поняла. О! Там, наверное, сейчас хорошо. Ну, сравнила! Жара в Москве, и жара у моря – это разные вещи. Когда? Хорошо, давай с утра. Ты позвонишь? Все, буду ждать.

Малиновская вернулась в кухню с довольной улыбкой.

– Юлька Перельман объявилась. Я все три дня ей телефон обрывала, а она, оказывается, в Турции отдыхала.

– Это кто такая? – насторожился Юрий.

– Учились мы с ней вместе. Она сразу после выпуска стрельнула в Москву. Хорошо здесь пристроилась, юрисконсультом. Замуж вышла, квартиру себе купила.

– Ну, это не трудно, с такой фамилией, – усмехнулся Юрий.

– Нет, она так, баба, ничего. Завтра, мы договорились, встретиться с утра. Как выспится, позвонит мне, съездим на «стрелку» с ней, посмотрю, как живет наш Общак.

– Почему Общак? – не понял Юрий.

Тут Ольга немного замялась.

– Да, была там одна история. Мы ее так в шутку прозвали. У ней всегда можно было денег стрельнуть. И, кстати, без процентов.

– Насколько я понимаю, мое присутствие там не предусмотрено? – поинтересовался Юрий.

– Нет, это будет пока что девичник. Я сначала все разведаю, а потом сведу тебя с ней.

Она искоса посмотрела на мужа, и поправила сама себя: – А, может, и нет.

Юрий еще думал, чем завтра заняться ему, когда раздался телефонный звонок. Трубку на этот раз поднял Виктор.

– Да, Иван Антонович. Да нет, мне гораздо лучше. Ну что вы, хоть завтра. Есть быть дома. Кого?

Зубко обернулся, и посмотрел на Юрия.

– Тебя, – сказал он, подавая Астафьеву телефонную трубку.

– Юрий Андреевич, – услышал Астафьев уже запомнившийся голос Шалагина. Правда, в этот раз в нем было удивительно много заискивающих ноток, – вы не могли бы нам завтра уделить еще пару часов.

– А что такое?

– Да, мои парни ездили сегодня в Зубовку, но не нашли этого вашего Владимира. То ли они у меня бестолковые такие, толи этот бывший майор что-то не так указал. Вы бы не могли завтра съездить с ними в эту самую Зубовку, и опознать его?

– Хорошо, – согласился Юрий. – Но, только с утра. Надо его искать, пока он еще не ушел на работу.

– Давайте, скажем, если в семь, мы подошлем машину, как?

– Хорошо, буду ждать.

– За вами заедет Василий Николаев. Ну, вы его знаете.

– Хорошо, я буду ждать, – повторил Юрий.

– Спасибо большое, Юрий Андреевич. Вы очень нас выручите, если поможете в этом деле.

Астафьев положил трубку, и улыбнулся.

– Ну, вот у меня занятие на утро уже есть. Оль, что будем делать после обеда?

Малиновская отмахнулась.

– А это мы решим завтра. У меня отдых, и я не хочу забивать голову каким-либо планированием.

МОСКВА, САМЫЙ ЦЕНТР ГОРОДА.

В этот вечер Хаджи молился как никогда долго, и как никогда истово. Все его понимали, и Арви терпеливо дожидался, пока Хаджи закончит свое общение с богом, и поднимется на ноги.

– Хаджи, мы узнали, в каком морге тело Алибека. Дай нам команду, и через два часа он будет обмыт и похоронен по всем нашим законам.

Хаджи еще думал, над этим предложением, но тут из соседней комнаты появился невысокий, седой человек с большим, поперечным шрамом на щеке.

– Ты плохо читал Коран, Арви, – сказал он. – Когда пророка упрекнули в том, что он своих воинов хоронит не обмывая, и на следующий день, он ответил: "Их раны уже обмыли в раю небесные гурии. Вся грязь и кровь погибших героев остается на земле". Я тоже знаю, где этот морг находиться, но я знаю и то, как хорошо него охраняют. Так что, это неразумно, Хаджи.

Тот кивнул головой, и тихо заметил: – Он прав, Арви. Нашего отца вообще похоронили неизвестно где. Одна надежда, что сейчас они беседуют в раю. Но его убийца будет наказан скоро и страшно.

Он ушел в спальню, а седой одобрительно кивнул головой.

– А вот это верно. Такое прощать нельзя.

ГЛАВА 8

Человек как может, предполагает, а бог как хочет, так и располагает. Юрий мог планировать все, что угодно, но получилось все совершенно по-другому. Во-первых, машина за ним пришла не в семь, а в восемь часов утра. Во-вторых, с ними напросилась ехать Вера. Оказывается, что Калиновка, где обитала с дочерью Веры, Валентина Дмитриевна, мать Виктора, была всего в нескольких километрах от этой самой Зубовки. Но, для того, что бы ее завести, пришлось все равно сделать изрядный крюк. Так что в Зубовку они попали в десять утра, когда все, кто жил в вагончиках на краю стройки, давно разошлись по рабочим местам. Потоптавшись около этого временного жилья, Астафьев и Василий Николаев двинулись на стройку. Они могли здесь проблуждать до вечера, на обширном пространстве строилось одновременно несколько десятков самых разнообразных особняков. Самые скромные были в три этажа, самые роскошные и огромные – в семь, а по размерам не уступали добротным домам Культуры, которые раньше строили по типовому проекту в областных центрах.

– Сколько ж человек тут может проживать? – спросил Николаев, кивая головой на одно из этих жилищных чудовищ.

– Если по максимуму, то батальон точно. А так, наверное, хорошо, если трое. Муж, жена, и собака, – предположил Юрий.

Он уже приготовился к долгим и методичным поискам, когда заметил нечто, привлекшее его внимание.

– Слушай, Василий. Помнишь, вчера ты говорил про «пирожок», что видели около мастерской на Сретенке? – Спросил Юрий.

– Ну? И что? – не понял тот.

– Он, какого цвета был?

– Красного.

– Тогда это, случайно, не он? – Астафьев показал рукой вперед.

Действительно, в самом конце улицы стоял именно такой автомобиль: красного цвета «семерка» с будкой. Подойдя поближе, они прочитали и надпись на боку: "Установка кондиционеров и слип-систем". Зайдя же во двор особняка, Юрий первым делом увидел своего недавнего попутчика. Владимир, развернув чертежи, что-то втолковывал двум строителям в замызганных спецовках. Сам же бывший майор выглядел на их фоне как истинный лондонский денди – в чистеньком комбинезоне, с авторучкой в кармашке.

Подняв глаза, и увидев подходивших людей, он очень удивился.

– Ба, какие люди! Юрка! Ну, вот, а, говорят, гора с горой не сходить!

– Да, бывает, что и не предполагаешь, что встретишься, – сказал Юрий, пожимая руку Владимиру. – Тебя тут вчера искали, но не нашли.

– Да, это немудрено! Я тебе же говорил, что мой третий вагончик слева? Вот! А пока я домой ездил, там еще шесть штук поставили. Стройка-то пухнет на глазах. Олигархи жиреют, народ беднеет – все условия и для тех, и для других. Одни получают жилище, другие – работу, и все довольны.

– Это Василий, он из местного уголовного розыска, – представил Юрий оперативника. – Володь, нам нужно с тобой поговорить, и желательно где-нибудь наедине.

Бывший майор ни сколько не удивился.

– Хорошо, пошли.

Он отдал своим подчиненным еще несколько указаний, а потом махнул рукой милиционерам. Они вошли в дом, поднялись наверх, в небольшую комнату, где стоял старый стол и два не менее старых стула.

– С соседней свалки притащили, – пояснил Владимир. – Надо же и на чем-то сидеть. Ну, так в чем у вас дело?

– Скажи, – начал Юрий, – ты позавчера приезжал к Андрею, на Сретенку?

– Да, был я у него. Привез ту горелку, что обещал, поболтали с ним так хорошо, просмотрел, как он работает. Интересно! У парня действительно золотые руки.

– Были, – невольно заметил Василий.

Бывший майор в недоумении посмотрел на опера.

– Почему были?

– Его убили в тот же день. Всех убили, всех, кто был тогда в подвале, – пояснил Юрий.

Владимир откинулся на спинку, мотнул головой. На глазах его даже выступили слезы.

– Кто его так? – тихо спросил он.

– Ищем, – ответил Василий.

– Ты когда от них уехал? Во сколько? – спросил Юрий.

Владимир сначала закурил, потом глянул на часы, и лишь затем ответил.

– В двенадцать сорок.

– Это точно? – не поверил московский опер. – Я, в смысле, вот так, с точностью до минуты?

– Да, я хорошо это запомнил, в час мне надо было быть на Дмитриевке, там у нас один заказ наклевывается. Мы должны были осмотреть помещение, высчитать объемы комнат, и просчитать, во что это обойдется клиенту. Договорились с партнером встретиться в час. А я засиделся у Андрея. Засмотрелся на него. Хорошо он работал, красиво. Такие чудеса творил.

– Успел? – спросил Юрий.

– Что? – не понял тот.

– На Дмитриевку успел?

– Да. Еле-еле. Там пробка была, но небольшая, объехал по переулкам.

Он чуть помолчал, потом сказал: – Что за жизнь бл… Вот так живешь, а потом раз, и все. Только с парнем подружился, и нет его.

– Тебе как открыли дверь в подвал, на четыре звонка? – припомнил главное Юрий.

– Да, но все же перед этим спросили, кто и к кому.

– А когда уходили ничего подозрительного не видели? – спросил Юрий.

– Что именно?

– Ну, люди там не крутились около подвала? – спросил Василий.

– Да, нет. Там во дворе то никого не было. Сонный какой-то двор, пустой был.

– А черный джип, случайно, не видел? – по наитию спросил Юрий.

– Черный джип? А, был, кстати, – оживился Владимир. – Я свернул, было, со двора в арку, туда, на Сретенку, а он как раз едет навстречу мне. Пришлось дать задний ход, он проехал, а потом уж я выехал.

Астафьев и Василий переглянулись.

– Он ехал в сторону мастерской?

– Да, свернул туда.

– А номер ты не запомнил, случайно?

– Нет, не до этого мне было. Я уже торопился. Помню, только, стекла у джипа все круто так тонированные, лиц совсем не видно.

– Слушай, а ты не заметил, золота у них там много было? – спросил Юрий.

– Нет. Андрей еще посетовал, что все только что увезли заказчики, показать нечего. Серьги он сделал при мне, спиральки такие, пружинные.

Василий начал судорожно рыться в своей папке.

– Вот такие? – спросил он, подавая фотографию.

– Да, точно. Только их было две.

Они проговорили еще больше часа, и уже когда Владимир провожал их, сказал на прощанье: – Вот ведь жизнь, какая сука! Только с человеком познакомился, только он тебе понравился, и все! Нет его.

В ЭТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ. ДВУХКОМНАТНАЯ КВАРТИРА В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ

Это было как кошмарный сон, и даже боль не могла отрешить Аню от мысли, что все, что она видит и чувствует, какое-то ужасное, жуткое наваждение. Кавказец со шрамом толкнул инвалидное кресло в сторону кухни, и спросил, жутко коверкая слова: – Ну, женщина, ты поняла, что мы спрашиваем тебя о серьезном деле? Ее жизнь на твоей совести. Теперь ты нам все скажешь, правда? Где она?

– Я не знаю, не знаю! Может, она осталась у Али!

– У Али ее не было, – ответил второй, более молодой парень.

– Где она, может быть? – настаивал тот, что со шрамом.

– Я не знаю, отпустите меня! Я ничего не знаю!

Тогда старший, со шрамом вытащил нож, и медленно провел им по женскому лицу. Кровь брызнула из-под лезвия, и тело Анны забилось в конвульсиях от боли и страха. Ей, лежащей на кровати, мешали освободиться связанные руки и ноги.

– Она была у твоего мужа, – настаивал человек со шрамом. – Где она?

– Не знаю я!

– Вспоминай!

– Может, она в машине мужа осталась!

– Где эта машина? Где она сейчас?

Она продиктовала адрес.

– Рамзи, если хочешь, займись ей.

Старый ушел, а молодой начал сдирать с женщины остатки одежды и с довольным сопением полез на нее.

Лицо Ани было покрыто слезами и кровью, все расплывалось через них, даже лица истязавших ее людей. Но даже сквозь них она сразу увидела, когда старший кавказец вынес из соседней комнаты Оленьку. Аня дернулась всем телом, но это только прибавило боли в кистях и лодыжках.

– Отпусти дочку! – закричала она.

– Вспомни все и всех, у кого она может быть?

И он положил руку на горло девочки.