Текст книги "Многоликие 5 (СИ)"

Автор книги: Евгений Осьминожкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Один из признаков свободного человека, что мне всегда нравился пересекается с признаком одиного человека – возможность когда хочешь заснуть. Когда ты не можешь взят и лечь спать, то ты не свободный человек, у тебя есть либо обязательства, либо обстоятельства не позволяющие себя вести как тебе хочется, какой же ты тогда свободный после этого?

Только сейчас, я наливая горькое кофе, добавил туда аж четыре ложки сахара, чтобы мозг варил и не отрубился, когда мне нужно бодрствовать. Запах черного кофе ударил по мозгам, в голове немного прояснилось, глоток и ком горячего кофе сначала обжег, а затем пустился прогревать внутренности. Мало того, что весь вечер говорили и просто устал, так еще и эти черти заставили немного выпить, что тоже добавило в итоге усталости. Напиваться я не хотел, ибо не представляю какого в таком состоянии неходячему инвалиду, банально не вижу возможности обняться с белым другом в нужный момент. И когда я этот важный факт озвучил друзьям, то все прониклись и даже поменяли мне сок, в который якобы никто ничего не подливал. Я, конечно же, не в обиде за такие шалости, сам так делал миллион раз.

Дядя проводил угрюмым взглядом, когда я выкатился за дверь. Он терпеть не может спиртное и не одобряет его потребление. Как военный он может и приходится достаточно часто пить, но это не является его приоритетом, уметь одно, а стремиться к этому совсем другое. Вот и сейчас он осуждает не то, что я выпил, а что в таком помятом состоянии еду забирать сестер.

Весь путь до больнице провел с закрытыми глазами. Заснуть я боялся, но еще больше меня пугало мое состояние, когда мозг настолько устал, что порой тупишь на пустом месте. А когда находишься в полудреме, то усталость медленно, но отступает, это не полноценный сон, но снять ненадолго груз можно.

– Приехали, – сообщил водитель. – Тебе помочь? А то не важно выглядишь.

– Спасибо, не надо.

Расплатился и покатил к выходу, возле которого сестры меня уже ждут. Люда все в том же салатовом платье, судя по пакету с вещами, не думаю, что у них есть третье, создается ощущение, что у них одна одежда на двоих, если в пакете есть еще хотя бы один комплект одежды, то считай повезло. Светлана чуть выше сестры, на глазах пластина, чем-то напоминает роботов из прошлого или Циклопа из мультсериала «Люди Х». С одной стороны выглядит достаточно футуристично, а с другой не важно как это выглядит, главное, что Светлана теперь может видеть, а пластина хорошо закрывает и защищает ото всего не такие уж дорогие импланты, но зато она может вести нормальный образ жизни и даже мыться.

– Доброе утро, – поздоровался я первым.

– Доброе, – скептично ответила Светлана и чуть наклонила голову, явно рассматривая меня. – Что-то ты плохо выглядишь? Или это у меня зрение не ахти?

– Что с тобой? – выдала Люда беспокойство.

– Все в порядке, встретился с друзьями, – ответил я и не успел договорить, как у Светланы пробежала тень разочарования.

– Спасибо, что встретил, но дальше мы сами, – произнесла Светлана холодно.

– А где жить то собираетесь? – спросил я. Сестрам я не стал говорить ничего по телефону, решил сделать сюрприз. О том, что они сняли на две недели комнату я в курсе, тех денег, что они у меня изъяли хватило только на это, при этом ни крохи не осталось на питание, весь расчет по словам Люды был на то, что Света устроится в первый же, или на второй день. Но к голоду им не привыкать, так что ничего страшного, а дальше уже как-нибудь выберутся. Возвращаться в приют они не собираются.

– У нас есть комната, – ответила Светлана. – Не волнуйся, все деньги мы вернем, как они появятся.

– Нисколько не сомневаюсь. Хотя бы такси могу оплатить? Или квартира где-то поблизости? Я ведь не враг, мстить или что-то требовать не собираюсь.

Тут я посмотрел на Светлану, хоть мы смотрели друг на друга через пластину, но оба поняли, что речь идет о моем свидании с Людой.

– Это можно, – вынужденно согласилась Светлана, Люда тайно облегченно выдохнула, чтобы сестра не видела.

Я вызвал такси через мобильник, вернулось то, что меня и привозило, не успел водитель далеко отъехать.

– Адрес, – попросил водитель, когда мы расселись.

Светлана продиктовала и это оказалось на другом конце города. Водитель повернулся ко мне и вопросительно так глянул, мол, а оплачивать кто будет? Ты? Я кивнул и он не задавая больше вопросов тронулся с места. Люда уселась рядом со мной, а Светлана на переднем сидении рядом с водителем. Пока старшая задумчиво смотрела в боковое стекло, мы с Людой держались за руку. Мелочь, а приятно.

Один раз Светлана обернулась, Люда было дернулась, но я удержал ее руку и старшая хмыкнув отвернулась.

Через час мы вышли возле пятиэтажки буквально на самом краю городе, отсюда выбираться будет крайне проблематично.

– Подождите нас, – попросил я водителя.

– Услуга платная, – предупредил тот.

– Подождите, – повторил я.

– Понял.

Он отъехал на ближайшее свободное парковочное место. Светлана сверилась с адресом, что получила через агентство и пошла осматривать будущее жилье. Сначала она дважды обошла дом, каждый раз ее вид выдавал все большую обеспокоенность. Она позвонила и из торца дома, где вход в подвал к ней вышла женщина, они быстро о чем-то поговорили и Светлана ушла с ней. Через пять минут она вышла с каменным лицом, нет, не надменным, а просто таким, когда тебя уже ничто не может ранить, ты готов ко всему.

– Пойдем, – сказала она сестре.

Та наклонилась ко мне, чмокнула в щечку.

– Пока, – сказала она и глаза увлажнились.

– Спасибо за все, – произнесла Светлана и позволила себе шмыгнуть носом, явно тоже еле держится, но не думаю, что с имплантами такого качество можно плакать. – Дальше мы сами.

– В гости можно? – спросил я, не обращая внимание на их состояние.

– Зачем? – удивилась старшая.

– Посмотреть где будете жить, нет ли там угрозы, да и вообще знать полагается.

– С чего вдруг? – спросила Светлана.

– Так я не целуюсь со всеми подряд, если вдруг ты так обо мне подумала, – ответил я. – Не говорю, что любовь и все такое, но вроде бы было первое свидание, начало отношений и могу я узнать где будет надеюсь жить моя будущая девушка?

Светлана немного подумала, глянула на сестру, но стоит ни живая, ни мертвая, видимо тоже в шоке от моего поведения и желаний.

– Если так и есть желание, то пойдем, в смысле поедем.

– Давай без этих проблем с поедем, пойдем, увидимся.

Та горько улыбнулась.

– Согласна.

Мы быстро добрались до входа в подвал. На мою радость тут есть пандус, вот только он не предназначен для плавного спуска инвалидных колясок, этот пандус предназначен для сброса товаров, обычно такие только на предприятиях. И рядом узенькая лестница.

– Сможешь? – спросила с беспокойством Светлана, чем меня порадовала. Никакой злобы или ехидства, а наоборот беспокойство.

– Не знаю, у меня мало опыта, не так давно стал гонщиком.

Сестры улыбнулись.

Но стоило мне приблизится, как из двери внизу вышла невысокая женщина и наорала на меня, на сестер, на всех наших предков, а после на неведомого помощника, что с матами вышел и помог мне спуститься, являясь гарантией что я не упаду, удерживал меня снизу, не давая с ускорением скатиться и шмякнуться об стену. В довершение мне досталось мокрой грязной тряпкой от женщины и надо признать за дело, в процессе спуска я понял, что могло бы произойти, попытайся я сам съехать, хорошо, если бы не разбил голову.

Все сердечно поблагодарили мою спасительницу, помощника, они не ждали оплаты, люди, что снимают жилье в подвале не разбрасываются деньгами.

Подвал встретил нас тусклым светом и длинным коридором, по бокам оказались достаточно большие комнаты, правда без дверей, но правда большие. Рядом с каждой нацарапаны римские цифры, думаю арабские не захотели, ибо весь дом в таких и там нормальное жилье.

Комната сестер оказалась одной из последних в блоке, далее еще две пустых комнаты и проход в следующий блок. За своими вещами тут лучше следить самим. Туалет и душ в центре блока, под него переделали одну из комнат.

– Милости просим, – вымученно поприветствовала меня Светлана.

В комнате оказалась одна ветхая кровать, явно кем-то когда-то выброшенная, а сейчас представляющая наивысшую ценность для сестер. В углу сбитый стеллаж и тумбочка на трех ножках, четвертой нет, но если тумбочку не трогать, то вроде бы стоит.

– Хорошо у меня свое кресло, – пошутил я.

– Да уж, просто отлично, – поддержала Светлана и присела на кровать.

Та противно скрипнула. Старшая опустила голову и поднимать ее не собирается, это понятно по опущенным плечам и явно желанию заплакать, но нельзя, импланты. Люда подошла и присела рядом, обняла ту за плечи и Светлана повернулась к ней, и тихо заплакала. По себе знаю, что можно плакать без слез, не издавая ни звука, вот только плечи не унять, они как предатели показывают то чем ты на самом деле занимаешься.

Я не стал мешать, нельзя людей спасти, если они того не хотят. Сестры не против помощи, но я не миллионер, чтобы все им предоставить. И мне точно не надо, чтобы Люда после помощи пыталась со мной расплатиться «по-женски».

– Максим, прости, но не мог бы ты оставить нас одних? – попросила Люда, утешая сестру.

– Нет, – ответил я.

Люда удивленно на меня посмотрела, а Светлана даже плакать перестала.

– Почему? – спросила Люда, собираясь сама заплакать.

Светлана подняла голову, сумела взять себя в руки и посмотрела на меня. Из-за пластины не видно ее прожигающего взгляда, но и без того мне все понятно. Да, это не игра, здесь реальность от которой не убежать.

– Я не богат, ты сама видела, – произнес я. – Но нечто подобного я ожидал.

Я окинул красноречиво взглядом их комнату без двери с убогой кроватью, стеллажом и еле стоящей тумбочкой, все это освещается одной лампочкой «Ильича».

– Поэтому мне пришлось попросить помощи, – продолжил я, видя, что обе сестры на меня внимательно смотрят. – Один из друзей нашел жилье, я бы хотел, чтобы вы его посмотрели, может быть оно вам понравится больше, чем это.

Здесь уже я не стал красноречиво оглядываться вокруг, и так все понятно.

– Почему сразу не предложил? – спросила Светлана.

– А был бы смысл? – спросил я в ответ. – Или бы ты прочитала мне лекцию, что мытье Люды ничего не значило, что такие жизненные условия, что она не такая.

– Ну вообще-то да, – произнесла Светлана.

– И ты думаешь мне это приятно? – спросил я. – Думаешь мне нравится быть тем, кому ты будешь объяснять, что Люде хотелось полежать в ванной, что нам инвалидам не выбирать где и как жить, что радуемся малому. Думаешь я этого не понимаю? То, что в вас сохранилось человечность и порядочность это хорошо, но это не значит, что у меня того же нет. И твои лекции о недопустимости неких обязательств и формы оплаты мне совершенно выслушивать не хочется. Скажи я это еще на улице, то ты бы мне не поверила, но здесь, видя все это, ощущая этот чудесный спертый воздух мои слова думаю будут более ДОХОДЧИВЫМИ, что я понимаю КАКОВО ВАМ.

– Люда рассказала как ты живешь, – вставила Светлана. – Я не думала о тебе плохо.

– Оставь это другим, – отмахнулся я. – Между мужчиной и женщиной не может быть ничего кроме сексуальной привязанности. Я не верю в дружбу между двумя полами. Но при этом не собираюсь врать и делать вид, что меня устроит дружба с Людой. С тобой да, с ней нет. Она мне нравится. И вот это всё делает нашу с ней жизнь ненормальной, в том смысле, что помоги я вам, вы бы считали себя обязанными, и это бы накладывало отпечаток на наши с ней отношения. Я уж не говорю о том откуда вы взяли деньги на эти хоромы. Так что чтобы я не сделал, как бы не протянул руку помощи, ваша гордость бы не давала вам меня воспринимать нормально. Но здесь я вам говорю, что у меня есть вариант, он вам доступен, но лишь на одном условии.

– Каком? – спросила Люда в страхе.

– В таком, что мы не будем зацикливаться на наших скажем так изъянах. Ваши временные трудности с работой и жильем это тоже изъян. Думаю не надо объяснять, что люди и все общество очень много обращает внимание на статус и тугой кошелек. А у меня ни хрена нет. Тот вариант нашли мои друзья, у меня нет уверенности, что он вам понравится, я его не видел. Но … а к черту. Я стал инвалидом и понял одну просту вещь – человек одинок. Не важно в реальности он или в игре, он всегда одинок. Крайне мало людей, что смогут тебе помочь или хотя бы разделить с тобой твое горе. Но крайне мало тех, кто сохраняет в себе человечность, сострадание и желание помогать. Знаешь, я хочу взять с тебя самую большую плату, что возможно.

Сестры напряглись, ожидая продолжения.

– Тяжелее всего поверить в человечность другого человека, в его порядочность. Так что я потребую с тебя, Светлана, веры в мою нормальность.

Люда улыбнулась, а Светлана задумалась.

– У нас такая ситуация, что как бы я не стал общаться с Людой, ты бы везде будешь видеть подвох, мои коварные желания. А в них нет ничего противоестественного. Да, я парень, Люда девушка и то что мы интересуем друг друга нормально. А все эти ваши гордости, жертвенности и прочее, это не ко мне. Если не понимаете, то у меня нет желания, а самое главное сил и возможности разбираться в бабской придури. Вы в обычной то жизни с ума сходите по «он меня коснулся», «он на ту дуру посмотрел», «он смотрит порно, значит он извращенец» и тому подобные. У меня нет возможности дожидаться пока вы встанете на ноги, чтобы воспринимать меня на одном уровне. Если ты не в курсе, реальность для меня ненавистна, я сюда выбрался только из-за Люды. И я хочу быть счастливым, да, насколько это возможно, сейчас, сегодня, а не когда-то там, тратя время на разрушение твоих комплексов. Так что да, за помощь я потребую высшей оплаты – доверия.

Люда не смогла удержать улыбку и если бы было как в мультиках, то ее внутреннее сияние озарило бы комнату. Светлана тоже улыбнулась, но более сдержано.

– Убедил, черт языкастый.

Люда сердито толкнула сестру в бок, достаточно больно, та поморщилась.

– Э-эм, только помогите мне отсюда выбраться, – попросил я, чем вызвал общий смех.

Наружу мне удалось подняться только с помощью того же мужчины помощника, он побурчал, но без злобы, но помог, денег ему давать никто не стал, их просто ни у кого нет. А мои остатки очень быстро приближаются к своему финансовому краху. Для последнего погружения в Многоликие я оставил дома, так что еще чуть и я выйду в ноль.

Я назвал адрес и таксист с облегчением увез нас с окраины.

Как и ожидалось от Кости, он не подвел. Квартира оказалась на первом этаже да к тому же с подъездом имеющим пандус для инвалидов. Но самое главное, что меня с ними разделяет всего четыре дома, с легкостью можно добраться пешком или даже мне на коляски, без помощи такси.

Стоило нам приблизится к квартире, как двери распахнулись и оттуда раздалось громогласное:

– СЮРПРИЗ!!!

Светлана мигом шагнула вперед, Люда спряталась за нее и вид у обеих хоть и растерянный, но они почему-то готовы были драться.

– Э-э, простите, не такого эффекта ожидали, – повинился Костя. – Проходите, пожалуйста.

Светлана взяла себя в руки, подняла пакет с вещами, отряхнула пыль с него, не думаю, что он сильно испачкался, ей просто нужно время. Люда вымученно улыбнулась и эта дежурная улыбка осталась на лице, видно приветствие им не понравилось.

Народ нас пропустил и мы принялись осматривать новые жилье. Хороший ремонт, нигде ничего не отваливается, не блеск, но добротно и качественно. Две комнаты, в каждой отличная кровать, шкаф, стол, телевизор, тумбочки. В ванной чисто, кухня с бытовой техникой. Во взгляде Светланы все больше появлялось недоверия к происходящему, ведь с чего бы кто-то предоставил им такое жилье. А я же видя ее скепсис стал задумываться, а где собственно их друзья? Все это помощь моих друзей, но у них же была своя жизнь до инвалидности, до приюта, где все те люди? Сейчас об этом не спросить, но после надо обязательно узнать. Слишком странно, что они оказались полностью брошенными на произвол судьбы без каких-либо средств к существованию, ведь возможно есть еще где-то родственники, ну там дяди, тети и возможно бабушки.

Как бы сестры не пытались скрыть свое изумление все же на их лицах все было и так понятно, при том всем. Костя получал похвалу от всех, быстро выяснилось, что это квартира его бабушки, что не давно покинула нас, а квартира перешла ему как любимому внучку. Моя проблема его буквально застала в расплох, ведь он собирался начать ее сдавать, а тут как бы своим людям. Светлана сразу заверила его, что будет исправно все выплачивать и работу найдет в ближайшие дни.

Дальше началось застолье, Андрей как самый умный распорядился, чтобы холодильник набили до отказа едой, поэтому с закуской вопроса не было. Из двух столов в комнатах соорудили один общий, ведь столько народа просто не поместится на кухне. Моя бывшая мигом определила, что моя симпатия падает на Люду и первое время смотрела на нее волком. Но все это исчезло, когда все уселись за стол. Очень долго Люда просто сидела, но под общими уговорами и обещаниями просто встать и уйти если она будет сидеть голодной за столом, когда все едят, она начала неуклюже брать еду. Пару минут таких мучений и Татьяна уже сама ее кормила чуть ли не со слезами на глазах, больше между ними не было никакой напряженности. Люда может этого не поняла, ведь для нее вся ситуация одно сплошное напряжение, а вот мои друзья четко почувствовали разницу. Через пару часов, когда застолье стало превращаться в попойку бывшая шепнула уходя, что я урод и чтобы не обижал девчонку.

Чем все дальше закончилось я не понял, банально отрубился от усталости и количества выпитого.

В голове все кружится, шумит и давит. В горле пустыня Сахара и какой-то бедуин скребет, а нет, это мой язык обо что-то царапается. Каждая попытка глотка вызывает жгучее желание добраться до воды, а лучше озера и окунуться туда с головой.

– Помоги я одна не справлюсь, – послышался сквозь шум чей-то знакомый голос.

Странно и правда знакомый, но кто это и откуда я его, нет ее, знаю, не помню.

Почувствовал как меня пытаются приподнять.

– Он тяжелый, не могу, – сказал второй знакомый голос. – Все больше не могу.

Меня на время оставили в покое, попытался открыть глаза, но ничего не получилось, они чем-то слеплены.

– Может он сам? – спросил первый знакомый женский голос.

– Да ты на него посмотри, глаза открыть не может, а нам сейчас все тут обделает, давай помогай, – распорядился второй знакомый женский голос.

Рывок, меня явно сдернули. С чего? Где я? В голове все кружится, не понять где верх, где низ, тошнит. Почувствовал, что руки на пояснице и дальше ничего, вспомнил, что я теперь инвалид и чувствительность на ногах отсутствует.

Стало очень интересно кто и что со мной делает. С трудом удалось приподнять голову и разлепить веки. По глазам ударило и лишь с третьей попытки смог разобрать. С меня пытаются стянуть штаны. Нет, стоп, это уже не штаны, трусы. Чего?

Со стоном приподнялся и увидел как две сестры стаскивают с меня одна штаны, а вторая трусы и это еще не самое обидное. По-настоящему плохо стало в тот самый момент, когда понял, что я обделался в самом прямом смысле. От стыда захотелось провалиться сквозь землю.

Захотелось прикрыться хотя бы рукой, но почему-то от стыда руки потянулись не к гениталиям, а к моему лицу. Почувствовал ладони и после потекшие слезы, да, бывает и такое, когда плачешь безмолвно, от обреченности что-то исправить.

Резко мои руки раздвинули и я увидел сквозь слезы лицо Светланы.

– Не смей плакать! – заявила она, нависая надо мной, а я видимо на кровати. – Помнишь, сам сказал, чтобы общались без акцента на наших изъянах? Так вот тебе новость, они есть не только у нас, но и у тебя. Так что помогай, плакать потом все втроем будем, когда со всеми проблемами справимся.

Я как смог помог, с закрытыми глазами, открыть их у меня не хватало силы воли. Почувствовал поглаживание по голове от Люды:

– Все нормально.

– Ага, – ответил я, не открывая глаза, а мысленно поклялся, что я больше никогда не выпью спиртного, терять остатки себя больше не хочу. Да, я не в первые напился, вот только Такой результат впервые.

Я понимаю, что скорее всего это последствия моей инвалидности, или долгого нахождения в медицинской капсуле, возможно мой организм разучился управлять этим процессом. А может на все эти факторы наложилась усталость и принятие спиртного в больших количествах. Но все это не важно, главное, что я потерял над собой контроль и при том в такой ситуации, которую и в кошмарном сне не смог бы придумать. Думаю теперь я точно больше ни грамма спиртного в рот не возьму, дальше уже падать не куда и так опустился на самое дно.

Светлана удалилась, а Люда принесла тазик с водой и губку. Я попросил ее уйти, но она отказалась и принялась мне помогать. Она что-то говорила про медицинские процедуры, про необходимость помогать, что все нормально, что-то еще, но для меня все было как в тумане, я готов был убежать, если бы только мог встать и идти, но я не в состоянии даже добраться до своей инвалидной коляски.

Больше всего в этой ситуации я ненавидел себя за беспомощность и за дурость. Когда я попросил Люду в первый раз уйти, она ответила, что мои друзья оставили номера и если я не приму ее помощь, то она позвонит им, но в такой ситуации меня не оставит. Пришлось смириться с ее присутствием, позориться с ними, с теми кто помнит меня нормальным, мне хотелось еще меньше.

Через час возьни, психологической реабилитации, когда я сначала прикрытый полотенцем, а после и в отстиранных штанах и трусах, проглаженных и высушенным утюгом сижу на своем отмытом до блеска кресле, мы собрались на кухне.

– Я, – выдавил я из себя, в горле перехватило от неловкости. – Я не знаю, что и сказать. Простите, я …

– Не было, забыли, – перебила меня Светлана. – Ничего не было, понял?

Я с опущенной головой.

– Простите, да, да, не было.

Почувствовал поглаживание от Люды по голове, спасибо за поддержку, сейчас это очень важно.

– Может чаю? – спросила Люда.

– Да.

– Да.

Светлана быстро сделала чаю троим и мы с радостью занялись горячим напитком, чтобы дать время собраться с мыслями. Вскоре я понял, что им нечего мне сказать, видимо ждут чего-то от меня. Я допил чай и решил выложить последнюю карту на стол.

– У меня осталось средств только на то, чтобы подключиться к капсуле, вход и выход достаточно дорого обходится. Поэтому, – я сделал паузу, – я не смогу часто вас навещать. Игра позволит нам общаться, из нее есть выход в обычный интернет, письма, звонки и прочее все доступно, но вот вживую ко мне не прикоснуться.

Люда помрачнела, сестра погладила ее руку.

– Поэтому смогу выйти только когда будет достаточно средств на выход и на повторный вход. А с учетом обстоятельств это может быть не скоро. Вы сами знаете что и как у меня Там.

Они виновато опустили головы.

– Если будут какие-то серьезные проблемы, то обязательно сообщайте. Когда заработаю, то постараюсь помочь финансами, купить вам капсулы, чтобы вы смогли присоединиться.

– Кхм, – привлекла внимание Светлана. – Максим, тут такое дело.

Я посмотрел на нее, но продолжила Люда.

– Мы не собираемся возвращаться, – ответила моя подруга.

– Чего? – вырвалось у меня.

– Прости, но я не хочу больше туда возвращаться, – виновато произнесла Люда.

– Но почему?

– Я сыта виртуальностью, там я никто.

Мне очень хотелось возразить, показать, что и здесь она как бы не мэр города. Но хватило благоразумия оставить все мысли в голове и ни одной не озвучивать.

– Но все же почему? – настоял я.

– Как бы тебе объяснить, – произнесла Светлана. – Лично я туда не смогу пойти, потому что вынуждена зарабатывать здесь на жизнь. Сам понимаешь полагаться нам больше не на кого. Да и то что есть всё только благодаря тебе. Мне просто не до фантазий и не сбыточных мечт.

– А я сыта притворством, – высказала Люда. – Думаешь только здесь люди-инвалиды? Да там все такие. Здесь только мы и такие как мы, а там все. Мне тяжело находиться среди них.

– Ты о чем? – не понял я. – Какие еще инвалиды?

– А ты посмотри на людей, – начала распаляться Люда. – Везде злоба. Я раньше думала, что виртуальность это рай, там люди счастливы. Скажи, ты там был счастлив? Или тебе было хорошо, когда тебя убивали и терзали? В виртуале нет законов, а боль есть и люди ведут себя как настоящие звери. Я не понимаю что там может нравится. Здесь людей хотя бы ограничивает закон, здесь люди хоть как-то сдерживают звериную сущность, а там. Там они ее гордяться, там они выставляют ее на показ. И чем ты более жесток, зол и силен, тем больше тебе уважение. Это уроды, настоящие уроды, а не такие калеки как мы. Если были бы деньги, то я бы попыталась тебя отговорить, но я понимаю, что игра для тебя единственный способ заработать, а мне нечего предложить взамен этой игры. Но сама я туда больше не хочу. Да, я украла у тебя деньги, мы их вернем, но заработаем их здесь. Надеюсь, что ты не поменяешь своего отношения ко мне, но в виртуальность я больше не вернусь.

– Хорошо, – произнес я тихо. – Я понимаю. Но и я здесь не могу находится, мне нужны деньги, не только вам они нужны, мне тоже.

– Это мы отлично понимаем, – добрым голосом произнесла Светлана. – Если можешь, то не сердись на нас.

– Но мы туда больше не вернемся, – продолжила ее мысль Люда.

– Я понял, не надо повторять, я же не заставляю, – произнес я смиренно. А какой смысл выказывать свои настоящие чувства? Что я чувствую, что меня в очередной раз предали? Да, но это ничего не меняет. Тем более, после сегодняшнего инцидента я теперь сам себе враг и боюсь делать замечания кому-либо. Неуверен, что будь мой позор при ком-то другом, то я бы смог с ним после этого сидеть и пить чай, все же некое понимание между нами есть. Поэтому просто приму их мнение и буду жить дальше. Мир не так прост как кажется, возможно у них есть весомые причины, они не обязаны сразу все выкладывать, да вообще могут никогда не говорить.

Мы допили чай.

– Спасибо, я пожалуй отправлюсь домой, спасибо за все.

Светлана попрощалась и ушла в комнату. А с Людой мы посидели за столом и подержались за руки.

– Прости, но я правда не хочу в виртуальность, хотя сейчас и нет такой возможности. Но даже когда она появится, я не хочу. Надеюсь, ты меня поймешь когда-нибудь.

– Я теперь уже понимаю, – ответил я и чуть сжал ее ладонь. – Все в порядке. Я тоже там не сразу разобрался что к чему. Виртуальность это странный мир, тут согласен. Все что там предлагают это взять меч побольше и идти кромсать монстров. А игры где пенсионеры выращивают овощи, они как правило малонаселенны и для таких игр никто не создает интересных и реальных игр, поэтому они сильно уступают кровавым игрищам.

– А что тогда находишь там ты?

Я посмотрел на нее.

– Себя.

– В каком смысле?

– В прямом. Когда борешься за место под солнцем, когда отстаиваешь свою точку зрения, то понимаешь что для тебя важно, что ценно. Здесь все значительно сложнее. Тут можно прожить десятилетия, состариться и так и не понять что для тебя важно. Думаю потому у людей и существуют разные кризисы возрастов, они биологически стареют, а в душе не развиваются, они не знают чего хотят.

– А чего ты хочешь ты? Уже разобрался.

– Я, – улыбнулся глядя на нее. – Я да. Там я встретил тебя. Как бы ты не относилась к виртуальности, но именно она нас познакомила.

Люда улыбнулась в ответ, на душе стало теплее.

– И именно она может мне помочь, заработать на наше с тобой будущее.

Люда покраснела.

– Если только ты меня дождешься, – продолжил я, глядя внимательно на нее.

Да увидела мой взгляд и быстро поняла что я отслеживаю.

– Можешь даже не сомневаться, дождусь, – ответила она сердито, и видя что мою реакцию недоверия, добавила с жаром, – даже если на это уйдут годы. Сколько угодно.

– Но почему? Ты молода, красива, для чего тебе я такой получеловек?

Она на рефлексах залепила мне пощечину, звон в ушах, щека горит.

– Дурак, – крикнула она и кинулась ко мне на шею со слезами.

В дверном проеме показалась Светлана, взглянула на нас и ушла обратно.

Люда со слезами обнимала меня, а я не мог даже в ответ ее обнять. Не потому, что не доставал, а почему-то чувствовал себя опустошенным. Я не могу ничего ей пообещать, ничего дать. А девушки даже какими бы жалкими бы они не были, они всегда могут расчитывать на принцев, что придут и вытащат их из грязи и обеспечат лучшую жизнь. А я всего этого обещать ей не могу, я не знаю кем и где я буду завтра.

– Ты мне дорог, – прошептала Люда.

Мои руки сами обняли ее и посильнее прижали.

– Ты мне тоже, – ответил я ей тихо. – Не знаю почему, но это так.

Мы еще посидели обнявшись, после меня проводили до подъезда, проследили, чтобы нормально съехал с пандуса, после я уже заругался на них и они вынуждено ушли обратно в квартиру.

Что ж, вот я вновь один.

Добрался до дома, дяди не было, но так даже и лучше. Вызвал бригаду для подключения меня к капсуле. И пока те до меня добирались, убрался дома, сделал зарядку, как смог и попытался разобраться в произошедшем за последние дни.

Многое пришлось обдумать. Но главное, что я понял, что людьми управляет страх. Я боюсь потерять Люду. Ее страшит виртуальность. Меня тоже она раньше ужасала, хотя до этого я ей только наслаждался. Люди постоянно чего-то боятся. Но у меня нет шанса и возможности чего-то бояться. Я не могу бояться того, что у меня не получится заработать денег. У меня не возможности бояться, что Люда не дождется меня пока я гоняю виртуальных монстров. У меня у самого полно разного рода страхов, но я не готов им поддаваться, как она. Самый большой страх в своей жизни я уже пережил, я лишился дорогих родителей, да все рано или поздно с этим сталкиваются, однако не все как я. Так что бояться это нормально, но весь остальной страх это уже не нечто парализирующее и лишающее воли, а скорее ограждающие и спрашивающее, готов ли я к этим действиям? Да, я готов.

В дверь позвонили, а вот и бригада подъехала.