Текст книги "Многоликие 5 (СИ)"

Автор книги: Евгений Осьминожкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Передо мной оцифрованный человек, такой же как Камина, стоит и ждет, когда я начну с ним диалог. Но у меня перед глазами все еще стоит картина того как по небу плавно, но при этом очень быстро приближается золотистый дракон, без какой-либо суматохи он начал снижаться и лишь практически касаясь земли грациозно повернул крылья и плавно опустился, будто воздух для него является монолитным, ни одной ямки, ни одного воздушного потока не попыталось его сбить или накренить. Я понимаю, что он здесь бог, но все же, так лихо обходить физические законы – это потрясающе. Для кого-то другого это возможно было бы не так ярко и ощутимо, но для меня, имевшего в тотемах грифона и с достаточной практикой такой полет вызывает просто жгучую зависть.

– Ты не хочешь разговаривать? – спросил бог Фарго.

Его золотистая кожа дракона сейчас реально ему идет, у тела приятный золотистый оттенок, а под лучами солнца порой появляются блики, красиво, очень красиво.

– Простите, залюбовался, – решил я признаться. – То как летели, сама посадка и сейчас этот золотистый оттенок. Я впечатлен. Нет слов.

Фарго улыбнулся.

– Может поговорим за обеденным столом? – спросил он и по мановению руки появился стол заставленный разными деликатесами, графинами с соками и вином.

– О-о, я с радостью, – согласился я и не дожидаясь хозяина торжества устремился за стол.

Подобным меня не впечатлить, я бы мог шагнуть в персональный мир и сделать также, но не делал этого, чтобы меня не засекли, но видимо смерть двух поселков, а после почти прямая линия через джунгли не оставили сомнений где я могу находиться.

Фарго уселся напротив и скорее всего не был голоден, потому взял бокал красного вина и мелко пригубил.

– Какая у тебя цель? Убить тысячу? Убить всех жителей? Или же меня? – спросил Фарго ровным, нейтральным голосом будто речь шла не о его смерти.

– Фто полуфится, – ответил я с набитым ртом, давно не ел нормальной еды. Ради миссии пришлось отбросить брезгливость и научиться питаться сырым мясом. Противно только здесь, в реальности я все также получаю питательную смесь, так что кроме самообмана, что ем что-то вкусное, разницы никакой.

Золотокожий Фарго задумчиво на меня посмотрел, явно оценивая.

– Думаешь у тебя хватит на это сил? – решился он продолжить разговор.

– А пофему нет? – спросил я в ответ, пытаясь прожевать кусок куриного мяса.

– А почему да? – не понял Фарго. – По моим прикидкам ты где-то в районе двух сотен в показателях, этого мало.

Я решил промолчать, прежде всего тем, что он не умеет считать, он мой личный враг и потому рост у меня тут как на дрожжах. Выносливость у меня уже за пять сотен скакнула, а остальные параметры, включая телосложение подобрались к четырем сотням. Но озвучивать это я не собираюсь, ведь ему что две сотни, что четыре все одно, он скорее всего за врага бы не посчитал и персонажа с прокачкой в несколько тысяч.

– Так откуда уверенность? – спросил Фарго делая отрешенный вид, будто он ничем не обеспокоен.

– Я игрок, – ответил я и подавившись большим куском мяса, схватил графин с ананасовым соком и без стеснения поливая себе на подбородок стал запивать мясо, чтобы его протолкнуть.

– И что из этого? – Фарго сделал вид, что не понимает.

Я вздохнул и на секунду убрал ото рта бутерброд с мясом, сначала хлеб, затем тонким слоем майонез, сверху свежие помидорчики, затем ровный слой мяса, а вишенкой этого произведения тонкие ломтики соленого огурца, собрал из того, что на столе, но это чертовски вкусно. И вот я жадно откусил побольше от своего бутера и прожевывая посмотрел на бога решая он придуривается или правда не понимает.

– Игроки бессмертны, – сообщил я, когда проглотил последний кусок своего монструозного бутерброда.

– Это спорно, но думаю ты не это имел ввиду, – произнес Фарго, в его глазах появился интерес.

– Мы бессмертны и мы развиваемся. Сколько бы ты не сопротивлялся, то игроки будут только расти на борьбе с тобой и рано или поздно ты проиграешь. Вопрос только во времени.

Фарго поморщился.

– Если я не обнулю наглецов раньше, – взял он себя в руки. – Ты же понимаешь, что мне ничего не мешает бросить на тебя все силы и заставить держать в темнице, где ты начнешь терять характеристики. Тут тоже дело во времени.

– Да, этот вариант не исключен, – ответил я признавая его правоту. – Вот только я тут один.

– И что?

– А то, что не бывает игр, где одиночка это значит смертник. Скорее всего где-то как-то в игру вшита защита. Если бы я был с кем-то, то скорее всего защита бы не сработала, ведь по сути мы могли бы друг другу помочь, а раз не смогли, не справились или не догадались как это сделать, значит обнуление нам для прочищения мозгов.

– Думаешь такая защита есть?

– Не может не быть, – заявил я нагло и посмотрел ему в глаза.

Он с отвращением отвел взгляд.

– И позвать из своих прихлебателей ты никого не можешь, даже через почту или интернет, – решил я добить. – Ты оцифрован, а это значит каждый шаг виден, как бы ты его не завуалировал. И вряд ли ты бы рискнул подразнить службу поддержки явным нарушением помощи игроков в свою пользу. Думаю, что каждое обнуление детально рассматривается техподдержкой, ведь не все готовы будут начать играть заново, а просто так цифрам выгонять клиентов из игры никто не позволит. Скажешь я не прав?

Фарго ничего не ответил, взял новый бокал, прошлый он залпом допил в процессе моей речи.

– Значит у нас патовая ситуация, – произнес Фарго. – Ты не можешь убить меня, я не могу обнулить тебя.

Я с улыбкой наглеца посмотрел ему в глаза.

– Ты можешь сколько угодно убивать, но я со временем воскрешу всех своих подданных.

– Кстати о них, я так понимаю ты бог, что способен привнести новую расу игрокам или вообще за всех пресмыкающихся отвечаешь?

– Если, а точнее КОГДА я стану богом, то у игроков появится возможность выбирать любую гуманоидную расу на основе пресмыкающихся, а точнее, лягушки, черепахи, крокодилы, ящерицы и, конечно же, драконы.

– Круто.

– Потому у меня много последователей, тебе ничего не светит. Добивай до тысячи и сваливай!

– Спасибо, что разрешил, – ответил я с издевкой.

– Разве не это твоя цель? Ты всех не перебьешь, ты еле-еле сюда добрался, ты хоть представляешь сколько ты монстров пропустил в джунглях? Да там царство змей, а ты его проскочил и даже не заметил. Третий уровень сложности тебе явно не по силам.

Я задумался, тут он прав, явный косяк. Но то как он об этом говорит, меня напрягает, а значит буду наглеть дальше.

И тут до меня дошло. Я засмеялся.

– Почти забыл, – произнес я, отсмеявшись. – Ведь чем больше я убиваю твоих жителей, тем дальше тебя отодвигает в Хаос, а значит тебе крайне не выгодно мое здесь нахождение. А если вспомнить, что уничтоженные монстры не восстановились, то скорее всего пока я здесь, то они не могут появиться. А-а, если вспомнить, что другие боги тоже не стоят на месте, то чем дольше я здесь нахожусь, тем больше шансов, что другие тебя обгонят и тогда ты вновь вернешься в далекие, далекие глубины так и быть выражусь культурно, далекие глубины Ха-о-са.

Фарго поморщился.

– Чего ты хочешь? – задал он вопрос прямо.

– Твоей смерти, конечно же, – ответил я с улыбкой наглого безумца.

– НО ПОЧЕМУ? ЧТО Я ТЕБЕ СДЕЛАЛ? – вспылил несколько обиженным голосом недо-чудо бог Фарго. – РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ТАКОЙ ЖЕ ЧЕЛОВЕК, КАК И ТЫ!!!

– Почему же, я в курсе, – ответил я спокойно.

– Тогда почему? – спросил тот уже без такой истерики.

– Ты убил моих родителей.

Он замер, явно удивившись обвинению.

– Чего? Как это? – и тут до него дошло.

Я помолчал, но он по всей видимости и правда не понимает, пришлось объяснять.

– Твои люди атаковали мой народ и истребили, а воскресить не могут, так как ты убил нашего бога.

В его глазах мелькнуло понимание ситуации, а затем что-то еще, но я не разобрал.

– Так ты из народа Ларов? Иларион твой бог?

Я кивнул, хотя до этого не знал название своего народа, мое тело не было в курсе, ни имени бога, ни названия народа. Всегда все просто называли «бог».

– У меня были на то причины, – произнес Фарго решительно.

– Как и у меня, – ответил я. – Они есть сейчас.

Мы уже иначе посмотрели друг на друга, теперь то он понял, что мы личные враги, а не просто игрок и персонаж.

– Дашь проверить? – спросил Фарго и поднялся.

Я задумался. Эта игра просто бессовестно лезет в мозги. До этого Ириска с легкостью читала мои мысли, затем в меня без проблем засунули целую жизнь виртуального тела и теперь вся его память мне доступна. В реальности друзья с опасением относятся к этой игре, заявляя, что здесь могут промывать мозги, добавлять знания, которых у тебя никогда не было. Да, сейчас это делается больше в рекламных целях, но ведь это игрушка правительства и те могут в любой момент начать создавать из нас кого им будет угодно, поэтому лишний раз давать копаться в своих мозгах точно не стоит. Хотя … с другой стороны, хватит всего бояться. Это как бояться новых отношений после того как тебя бросила девушка, первое время ты опасаешься открыться другой, ведь она тоже может тебе сделать больно и бросит тебя, причиняя тем глубокую душевную рану. А я сейчас боюсь дать оцифрованному человеку ко мне прикоснуться и получить доступ к своим воспоминаниям, ведь он в любом случае собственность игры и всё, что он из меня вытянет будет ими использоваться в коммерческих целях, как кэш в браузере в интернете. Но мир меняется и видимо придется меняться и людям, если ты боишься, что поисковик узнает твои интересы и что ты смотрел в сети и не хочешь, чтобы контекстная реклама гналась за тобой по всем сайтам предлагая скажем кулинарные курсы, что ты искал десять минут назад, то у тебя только один выход – не заходить в интернет. Чисто технически есть еще много способов, но их знают лишь жалкий процент людей, все остальные без опаски пользуются поисковиком и «бесплатным» выданным браузером, что за тобой приглядывает и сообщает, что и где ты смотрел, чтобы потом тебе предложить нужную рекламу. Так что наверно если я хочу и дальше пользоваться скажем так «интернетом этой игры», то не надо бояться кому-то посмотреть мои данные.

– Да, но осторожно, если что не так будет, то клянусь я тебя сотру навсегда, – пообещал я серьезно.

– Не бойся, это стандартный протокол, там не может ничего пойти не так, тем более к твоей памяти у меня будет закрыт путь, я посмотрю только блок памяти твоего виртуального тела.

– Тогда ладно, – произнес я с некоторым облегчением.

Он обошел стол и встал рядом со мной. Приложил ладони к моим вискам и за минуту у меня перед глазами пролетела жизнь моего виртуального предшественника.

– Да, ты из народа Ларов, – подтвердил Фарго. – А хочешь ли ты узнать почему я его убил?

– Только если не так быстро, – произнес я.

Он грустно улыбнулся.

– Само собой. Смотри, посмотри же на своего бога в правильном свете!

Он коснулся меня и я окунулся резко в темноту.

Глава 14

– У вас спид! Сочувствую, – это последнее, что я услышал от врача. Он что-то еще говорил, но я не запомнил.

Из меня будто выдернули стержень жизни. Все, что когда-то любил, хотел, о чем мечтал – всё это больше не имеет никакого смысла. Когда тебе вынесли приговор, то о чем вообще можно думать. Хотя нет, в голове у меня вертелась только одна мысль «Почему я?», редко ее сменяла другая «За что? Что я такого сделал?». Но ответа ни врач ни прохожие не давали.

Пару дней после тех слов были как в тумане и под сильным наркозом. Помню как сполз по стенке возле кабинета врача, не в силах куда-либо идти. Мне что-то говорили, но мне было на всех и вся плевать. Потому охраннику поздним вечером пришлось меня силой выпроваживать из клиники.

Далее я сидел перед входом в клинику и просидел так почти сутки, люди с жалостью на меня смотрели, а я никак не мог понять «зачем они куда-то идут?». Разве все те интересы, которые им кажутся такими важными, разве они вообще нужны по жизни? Смерть все равно все обесценит. Люди не предпринимают никаких попыток ей противостоять. Все эти сочувствующие люди в тысячный раз пойдут в кинотеатр на фильмы, где красочно убивают других людей, но ни разу в жизни не перечислят за всю жизнь ни рубля ни в одну клинику, лабораторию или фонд, что занимается изучением болезней и лекарством от них.

Человечество живет так, будто смерти нет вовсе. Мы развлекаемся, веселимся до самой смерти. А на ее пороге понимаем, что мы лишь мыльные пузыри, что не оставят после себя ничего, даже мокрого места не останется.

Следующие две недели ничем не отличались от состояния живого мертвеца. Тело само выполняло какие-то действия, вроде бы я что-то ел, ходил в туалет. Видимо во мне где-то прячется инстинкт что не хочет умирать, но мне плевать, жизнь рухнула, жизни больше нет. Я понимаю, что все рано или поздно умрут, но они когда-то, а я очень скоро. Чтобы почувствовать какого это, надо оказаться на грани смерти. Подсказывать не буду, но это крайне поганое чувство. Если кто-то думает, что на краю смерти ты видишь свою прошлую жизнь, то со всей ответственность заявляю, что это полная чушь. На самом деле на краю смерти ты видишь всё то, что не успеешь сделать, чего достичь, кому подарить любовь и все те лучи солнца, что не получишь. В тебя будто вливается будущее, до которого ты пытаешься дотянуться как до Луны. И при каждой капле невозможного будущего, что на тебя капает ты ощущаешь сожаление, тоску и безнадегу, при том такую, что именно от нее тебе больше не хочется жить. Это чувство одновременно все сдавливает внутри и оставляет после себя пустоту, будто твои внутренности ей мешают.

Возможно я бы так и умер на кровати жалея себя, если бы пару ночей подряд мне не приснилась она. Моя мечта. Девушка ради которой я готов на все. И которая меня совершенно не замечала. Кстати, а она тоже заражена?

Эта мысль меня пронзила будто шпага мушкетера, больно, остро и точно в сердце.

Я рывком поднялся с кровати, скомканное постельное белье попыталось задержать, но оттолкнул его подальше, кости захрустели, будто я старческий дед, видимо две недели в слезах и тоске дают о себе знать. Подбежал к вещам сброшенным когда только зашел домой, телефон валялся возле входной двери. Пять процентов заряда, на один звонок точно хватит.

– Але, Маш? – спросил я, когда после долгих гудков послышался ее голос.

– Да, – ответил безжизненный голос моей любви всей жизни.

Повисла пауза. По ее голосу я понял, вопросы больше ни к чему, она тоже заражена. Значит и она тоже умрет.

Через минуту молчания она спросила:

– Да? Ты чего хотел?

Я тяжело сглотнул, у меня много вопросов, но могу ли я их ей задать? Это ты меня заразила? Как ты сама? А кто тебя заразил? Что делать? Ты уже начала лечиться? Может напьемся вместе? Я тебя люблю!

Да, последнее тяжелее всего сказать, мы переспали, даже был короткий роман, но о чувствах, о своих чувствах я не решился ей тогда сказать, хотя люблю ее уже больше пяти лет.

– Федь, чего молчишь? – спросила любимая.

– Ты, – в горле сдавило, – Ты тоже?

В трубке послышался ее плачь.

Я не стал мешать, она рыдала, всхлипы и стенания. Но по-настоящему стало больно, когда она сквозь плачь произнесла:

– Прости, я тебя заразила.

Телефон пропищал о нехватки энергии и оборвал звонок. Я отодвинул телефон и посмотрел на безжизненный экран. В режиме ожидания у него был шанс пожить, а вот при разговоре там отнюдь не пять процентов было. Но о чем я думаю? Значит она? Меня? Но за что?

Я вновь уселся на пол, телефон выпал из рук, мелькнула мысль, поставить его на зарядку, но тело не сдвинулось, как-нибудь потом.

Агония мыслей. В таком состоянии я еще не был. Попытки разобраться в ситуации не приносили облегчения, лишь порождали новые вопросы. Но надо все же признать, что со временем на некоторые вопрос находились ответы и ком вопросов постепенно распутывался. Наверно никогда еще в жизни я так долго и сосредоточенно не думал, даже не смотря на профессию программиста.

Итог – во всем виноват смазливый Лари.

В соседнем отделе работал очень смазливый дизайнер, что всем девушкам нравился. Общительный, ухоженный, увлекающийся модой и при этом с достаточно творческим подходом к работе, он и как человек был хорошо и как дизайнер, а уж как любовник скорее всего тоже, девушек у него было много, каждая мечтала хотя бы с ним одну ночь провести. И к его чести надо признать, что он не стремился как можно быстрее всех перепробовать. Если у него намечались отношения, конечно же, не особо продолжительные, но он не пытался изменять, условно говоря наслаждался каждой претенденткой на его сердце с чувством, толком и расстановкой. Мало кто не знал Иллариона Васильевича Тучева, коротко Лари, многие из парней ему завидовали. Я же долгие годы к нему относился с прохладцей, хотя как профессионала своего дела уважал. Все дело было в Марии, она как и все была влюблена в Лари и совершенно не реагировала на мои намеки. А может не хотела реагировать.

И вот полгода назад у Лари закончились очередные отношения и он вдруг подал заявление на увольнение, шок был у всех, все же специалист он хороший. Причину ухода он никому не сказал, отшучивался, что надо привести дела в порядок и переосмыслить всю жизнь. Я тогда очень обрадовался его ухода, надежда, что Мария перестанет на него засматриваться была очень велика. Но случилось ужасное. Лари освободился от очередной пассии и Мария как-то смогла к нему подластиться и у них завязались отношения. О том сколько они продлились никто не знал, ведь Лари больше у нас не работал, а по тихоне Марии тяжело было что-либо понять. Но в какой-то она стала сама не своя, ходила с опущенной головой, ни на что не реагировала, даже грозили ей увольнением. Тогда-то я и пришел к ней на выручку, помогал как мог и она вновь начала интересоваться жизнью. Но стоило нам один раз переспать, при том чисто случайно вышло, оба были пьяными и гормоны взыграли и тогда-то все и случилось. А сразу после этого она со мной порвала, причину не назвала, но теперь и так все понятно. Теперь то ясно от чего она не стремилась к близости со мной, и почему порвала, боясь меня заразить. А все же за прошедший половой контакт в большей степени был ответственным я, ведь я ее люблю очень давно и находиться близко, даже в вяло протекающих отношениях и не сблизиться, я просто не мог. Она должна была быть моей, и она ею стала. Я был на седьмом небе от счастья.

Но теперь все встало на свои места. Лари заразил Машу, а она меня. Уверен он не стремился ей навредить, возможно она также по нему сходила с ума, как я по ней. Но все же он виноват. Его бесконечный поток женщин, его неразборчивость и по всей видимости неаккуратность и привела к этой трагедии. Он должен за это заплатить.

Картинка сменилась, огромный технический бокс, повсюду провода, они как вены струятся по полу и порой ступить некуда, для этого среди них создали специальные дорожки, чтобы можно было ногу опустить. Все стены и потолок также в проводах, при том разнокалиберных, от толщины с палец до ноги прокаченного мужика.

Три шарообразных кокона, окутанных проводами, на двух крайних лежат без сознания два человека. А третий что-то вбивает на консоли возле третьего, вид работника напряженный, пот струится по лицу, заливая глаза, глаза и все состояние выдает нервность и сильное раздражение.

Молодой парень, что справа закряхтел, видимо начал просыпаться. Работник к нему подскочил и быстро проверил удерживающие хваты, все в порядке, не вырваться.

Откуда-то сзади раздались бухающие удары. А затем через громкую связь передали:

– Федор! Федор Аргонов немедленно откройте двери! Это служба безопасности, если вы немедленно не откроете дверь, то мы пойдем на штурм, вы тогда вряд ли выживете. Повторяю, …

Работник через консоль выключил громкую связь, но слева проснулась девушка. Чуть помотала головой и когда зрение прояснилось, обратилась к работнику.

– Федя? Что происходит? Где я? Что ты делаешь?

Тот к ней подбежал, поцеловал, она не стала отворачиваться, но ответила дежурно, без чувств.

– Мы будем вместе. Вечно! – с жаром ответил Федор.

– Фарго? – спросил пришедший в себя Лари. А какую еще мог получить кличку Федор Аргонов? Конечно же, Фарго. Не всех родители назвали эльфийски слащаво Илларионом. – Что ты делаешь?

– Подожди, скоро узнаешь, – пообещал Федор с выпученными глазами, последние дни выдались крайне напряженными и человек не спал уже почти третьи сутки, ведь столько надо всего сделать, так много надо успеть и ведь никого не попросишь о помощи.

– Что за? – подергался Лари. – Ты что меня привязал?

Лари еще подергался и начал озираться.

– Фарго, ты что? Ты зачем меня притащил в зал оцифровки?

Кинутый Федором безумный взгляд заставил Лари заткнуться и понять всю серьезность его положения.

– За что? – уже более спокойным голосом спросил Лари.

– Федя не надо! Прошу, умоляю, на надо! – заплакала Мария.

– Маша?! – спросил громко Лари и попытался приподняться.

– Теперь все стало понятно? – спросил Федор у Лари, спешно вбивая настройки в консоли рядом с его капсулой оцифровки.

– Не дурак, – ответил флегматично Лари.

– Я не хочу умирать! – зарыдала Маша. – Федя! Федечка, отпусти меня.

Плачь Маши очень сильно отвлекал, но Федор уже все продумал и слишком далеко зашел, чтобы останавливаться.

– Можно спросить? – спросил Лари.

Федор подошел к нему и хоть Маша не переставал плакать, а удары в заблокированную дверь службой безопасности тоже отвлекали и работы еще много, но Федор решил все же уделить пару минут своему пленнику.

Когда Фарго навис над Лари, тот спросил:

– Ее ты всегда любил, это было видно. Хочешь ТАМ с ней быть вечно?

Федор кивнул.

– Но тебя ведь могут стереть, нет гарантии. Или могут отредактировать, ты возможно не будешь ее помнить.

– Плевать, – ответил Федор под звуки попыток пробиться через дверь службой безопасности, но зал оцифровки надежно защищен, так просто сюда не попасть, а все коды доступа Федор поменял еще четыре часа назад.

– А меня зачем тащишь? – спросил Лари, рассматривая провода на потолке, безумный взгляд его врага будто его не тревожит.

– Я буду убивать тебя вечно. Одного раза мало! Слишком легко можешь отделаться! – с жаром выдал Федор.

– Делай что хочешь, – равнодушно произнес Лари и закрыл глаза. Как бы он не пытался показать равнодушие к происходящему и своему положению, но потекшие слезы из глаз дали понять, что ему не плевать и как и всем, ему очень хочется жить. Но сделать он ничего не в силах.

Через двадцать три минуты Федор закончил все приготовления и предварительно поцеловав в сомкнутые губы Марии, что не желала умирать по его воле, улегся в центре, между своими пленниками и запустил начало процесса оцифровки.

Конечно же, ни о какой оцифровке речи не идет, все попытки оцифровать человека это лишь жалкая пародия на настоящую личность, но лучше хоть что-то чем ничего. Заболевание убьет их достаточно быстро и тогда о них никто никогда не вспомнит. А так есть шанс остаться в мире хоть в каком-то виде. А мысль, что он будет бесконечно убивать своего врага Федора наполняло надеждой.

Когда через один час сорок четыре минуты служба безопасности смогла проникнуть в зал оцифровки, то все три экспериментах бокса были очищены и готовы к работе, механизм капсулы разобрал тела несчастных, снял все параметры, а биологические отходы утилизировал.

Я осознал себя стоящим рядом с богом Фарго в игре Многоликие. Он с закрытыми глазами стоит позади меня, видимо еще переживает важные для него воспоминания. Я быстро стянул волю с руки, коснулся земли и одним быстрым движением снес ему голову.

– Ублюдок! Больной ублюдок! – сплюнул я на его тело.

Мир затрясся, перед глазами появилось сообщение:

Вы убили демона «Фарго».

Вы выполнили условия на получение звания «Негасимое пламя».

Принудительное перемещение в точку воскрешения на родственной стихии будет произведено 00:09 08 07

Отсчет закончился и я оказался на планете огня на краю площади воскрешения.

Перед глазами замелькали сообщения о повышении уровня.

– Смотри народ, чел синеть начал, – раздался мужской голос рядом. – Офигеть, первый раз вижу.

Я спешно нажал на выход из игры, мне надо передохнуть. Я не согласен с показанным богом, но и играть я дальше как ни в чем не бывало не смогу. Все же он смог донести до меня одну мысль.

Ощущение игры пропало, но я остался висеть в черноте пространства без низа и верха.

Перед глазами появилось сообщение:

Вы не изучили все полученные сообщения!

Среди них есть одно о котором вам обязательно необходимо знать!

Вам необходимо вернуться в игру в течении 24 часов, иначе выданная награда будет аннулирована!

Поздравляем!

Вы освободили душу бога «Илларион».

Отнесите кристалл его души в один из его храмов для возрождения бога!

Время выполнения: 23:59:23 22 21

Далее я нажал, что принял сведения о задании и все равно желаю из игры выйти.

Реальность встретила меня темными тучами за окном, пустой дядиной кроватью, на которой по виду давно он не спал и вообще повсюду скопилась мелкая пыль, будто я нахожусь не в жилой квартире. Хотя почему как бы, так оно и есть. Дядя скорее всего по своему принял мое отшельничество или поход за деньгами.

Жизнь Федора Аргонова или бога-рептилоида Фарго показали, что если не бороться со своими страхами, то они заведут тебя туда откуда будет уже не выбраться. В его случае это отчаяние и безумство. Да, он мертв, но его цифровой слепок до сих пор переживает всю трагедию прошлой жизни и даже перенес ее в цифровую жизнь. Бог иллюзий Илларион для него всегда будет врагом, которого он будет убивать.

На примере его страхов я наконец-то сумел взглянуть собственным страхам в глаза, не отворачиваясь, не опуская глаза и не стесняясь самого себя.

Первое, что необходимо сделать это позвонить дяде и серьезно поговорить. Я очень его люблю, но дальше так продолжаться не может. Он не должен страдать из-за меня. Как бы я себя не обманывал, но такая жизнь, которую я ему устроил – не может быть нормальной. У человека нет нормальной кровати, нормального жизни и все из-за меня.

Я должен съехать.

А как решу эту проблему, то надо будет увидеть с Людмилой, а уж после с моими друзьями. Пришла всех поставить в известность о переменах в моей жизни. Хватит всего бояться. Страх это не то чувство, которым необходимо руководствоваться по жизни. Да, страх уберегает от многих проблем, являясь защитным механизмом не дающим человеку совершать множество ошибок в жизни. Младенцу это не позволяет сунуть руку в розетку, подростку шагнуть в окно, взрослому страх не дает что-то еще, правда у взрослых, как правило, уже такое количество различных страхов, что они вместо развития постоянно себя ограничивают и всего бояться.

Жить необходимо интересами, любовью, увлеченностью, но никак не страхами, что за нас решают кем быть и чем заниматься.

Если хочу чего-то в жизни достичь, то необходимо прежде всего перестать делать несчастными близких мне людей. Дядя, как самый важный, первый на очереди.