Текст книги "Магистр"

Автор книги: Евгений Малинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Конечно! Только ты сказал, что вперед ничего не берешь…

– Что, так и сказал?! – Пораженный бель выпучил глаза.

– Да я сам удивился, – пожал я плечами.

– Видимо, я вчера вечером чем-то отравился, – задумчиво констатировал Хакум. – И что я тебе обещал?… Только поподробнее…

– Я тоже не слишком точно помню… – неуверенно ответил я. – В общем, разговор шел о том, что ты мне устроишь аудиенцию у беля Озема. Правда, согласился ты это сделать только после того, как я рассказал тебе о своем учителе.

– Так, стало быть, учитель у тебя все-таки есть?… – Бель был явно заинтересован. – Почему же он не может тебя сам представить Лиге?

– Потому что учитель у меня был… – многозначительно ответил я, – а теперь его не стало…

Тут до беля Хакума дошло, что могла означать описанная мною ситуация. Глазки его округлились, словно он опять увидел мой топаз. Облизнув свои узкие губы, он сказал слегка дрогнувшим голосом:

– Ладно, можешь считать, что мы договорились. Я постараюсь устроить тебе встречу с Главным хранителем трона…

По незаконченности его фразы я понял, что он ждет подтверждения в отношении моей благодарности. И я не стал обманывать его ожиданий.

– Тогда, бель, можешь считать камешек своим…

Бель слегка пожевал губами. Видимо, он ожидал, что я тотчас вручу ему драгоценность. Но не дождавшись от меня такой глупости, он глухо буркнул:

– Договорились… – И, тронув своего верблюда, направился прочь со двора в сторону центра города.

Я вернулся в гостиницу и буквально при входе столкнулся с насупленным Бастагом. Начальник нашей охраны хотел, видимо, проскочить мимо, но я схватил его за плечо и громко спросил:

– Куда торопимся, почтеннейший?…

– Никуда не торопимся, – грубо огрызнулся он и, стряхнув мою руку, добавил: – Обедай давай, а то через полчаса выступаем.

– Да разве почтенный бель Хакум успеет закончить свои дела в этом городе за полчаса? – удивился я.

– Успеет… – хмуро бросил он и заторопился прочь. Я вернулся на свое место за столом има Ухтара и едва успел проглотить свой обед, как в зал буквально ворвался Бастаг и громким начальственным голосом прокаркал:

– Собирайтесь быстрее, караван сейчас отправляется!…

Народ вокруг заволновался и зашумел. Похоже, столь неожиданное отправление многим нарушило планы. Но начальник охраны, оглядев зал круглыми злыми глазами, еще раз повторил:

– Быстрее!… – и вышел за дверь.

Орзам вполне самостоятельно, лишь слегка опираясь на плечо своей кормилицы, вернулся к повозке и снова устроился в ее задней части. Мы с има Ухтаром расположились на передке. Люди торопливо рассаживались по повозкам или седлали верховых животных, но четверо путешественников решили задержаться в городе. Сейчас они громко ругались с белем Хакумом, требуя, чтобы он вернул им часть денег, уплаченных за право присоединиться к его каравану. И самое интересное – через пару минут после начала скандала бель Хакум вытащил из-за отворота своего халата толстый кошелек и зло сунул каждому из скандалистов по большой монете. Те, ворча, вернулись в гостиницу, а «щедрый» бель засунул кошелек обратно на нагретое место и тронулся со двора.

«Интересно, что заставило этого сквалыгу вернуть плату?…» – мелькнул у меня в голове вопрос. Но поскольку узнать сию загадку не представлялось возможным, я перестал думать об этом случае.

Когда мы уже покинули город, хозяин каравана приблизился к нашей повозке и довольно пробурчал, обращаясь ко мне:

– Считай, что твое дело решено… Завтра утром бель Озем примет тебя в своем кабинете во дворце Великого ханифа… Когда я получу обещанное?…

– Как только я переступлю порог дворца… – лукаво улыбнулся я.

Бель хмыкнул и направился на свое место во главе каравана.

Теперь мы двигались гораздо быстрее. Има Ухтар, поторапливая своего верблюда, пробормотал, явно обращаясь ко мне:

– Похоже, наш хозяин хочет сегодня к ночи успеть в столицу… Ишь как гонит караван…

– А что, разве мы должны были прибыть туда позже? – спросил я, радуясь, что старик вполне успокоился и снова начал разговаривать со мной.

– Мы должны были пробыть в Харкоруме на менее пяти часов, заночевать в придорожной таверне на полпути к столице и прибыть в Сарканд завтра утром. Видимо, что-то случилось…

И словно услышав слова отца, сзади раздался голос Орзама:

– Отец, что-то случилось?…

Я оглянулся и сразу понял, что юноша заволновался. Это могло отразиться на его выздоровлении, поэтому я быстро переместился в задний конец повозки. Не обращая внимания на настороженный взгляд Уртусан, сторожившей своего воспитанника, как курица цыпленка, я положил ладонь на лоб Орзама и тихо пробормотал успокаивающее заклинание. Тело юноши сразу расслабилось, но глаза смотрели на меня, словно уговаривая объяснить, что произошло.

– Ты, наверное, сам понял, что бель Хакум повел караван быстрее, – спокойно произнес я. – Твой отец считает, что он хочет попасть в столицу уже сегодня к вечеру…

– Зачем?…

Я улыбнулся. Мне импонировала серьезность и любопытство этого молоденького ученика чародея. Он немного напоминал меня самого лет этак пятнадцать назад, когда я только познакомился с дедом Антипом. Кроме того, паренек прекрасно держался, несмотря на то что ему пришлось пережить и на полную неизвестность впереди.

Поэтому я ему спокойно ответил:

– Бель Хакум в разговоре со мной похвастал, что он является членом Большого Круга…

– Он врет… – перебил меня паренек.

– С чего ты это взял? – немедленно поинтересовался я.

– Первое, чему меня научил бель Васар, – это распознавать магов Лиги. Я могу отличить члена Большого Круга от простых жителей буквально с первого взгляда! – уверенно ответил он.

– Интересно… – протянул я. – Но об этом потом… Так вот, узнав от беля Хакума, что он член Лиги, я попросил его устроить мне встречу с ее президентом.

– С белем Оземом?… – переспросил Орзам.

– Именно с ним, – подтвердил я. – За это я пообещал ему маленький подарок. Только что он сообщил мне, что договорился о моем свидании с белем Оземом…

– Он врет, – повторил Орзам. – Он просто хочет получить обещанный подарок.

– Не думаю, – возразил я. – Если только ему удалось связаться с Саркандом…

– Это очень просто, – снова перебил меня Орзам, – достаточно подойти к любому из магов Лиги, живущему в городе, и он при наличии действительно серьезной причины немедленно свяжется с замком Лиги.

– Ну, тогда бель Хакум говорит правду…

– Не думаю, – возразил юноша. – У беля Хакума не может быть достаточных оснований для разговора с Лигой. Если только… – И он с тревогой посмотрел на меня, а потом на свою кормилицу. Я очень хорошо понял, какая мысль пришла ему в голову.

– Нет, молодой человек, – успокоил я его. – Я не для того спасал тебя, чтобы выдать нашему общему смертельному врагу. Бель Хакум действительно сообщил, что в его караване едет ученик беля Васара. Только при этом он имел в виду меня…

– Как – тебя?! – изумленно пролепетал парнишка, а его кормилица широко раскрыла свои темные, совсем по-молодому блеснувшие глаза.

– Я ему сказал, что хочу вступить в Лигу, но меня некому представить, поскольку мой учитель внезапно умер… Он, конечно, догадался, кто должен быть моим учителем. Сообщив об этом, наш благодетель, бель Хакум, убивает двух зайцев: получает подарок от меня и благодарность от беля Озема. Вот поэтому он так и поспешает.

Я немного помолчал, с удовольствием наблюдая, как на лице мальчишки изумление сначала сменяется облегчением, а потом все более нарастающей тревогой, а потом строго добавил:

– А тебя, молодой человек, я убедительно прошу забыть о том, что ты где-то и когда-то учился магии. Ты просто возвращаешься домой из не совсем удачного путешествия, предпринятого с целью повидать свет!… Ясно?!

Он кивнул, а потом торопливо возразил:

– Нет! Так нельзя!… Тебе ни в коем случае нельзя встречаться с Главным хранителем трона! Ты просто не представляешь, что тебя ожидает!… – В его голосе звучало отчаяние.

Меня тронула его тревога, но ответил я сдержанно, даже сурово:

– Мне очень нужно попасть во дворец Великого ханифа и встретиться с белем Оземом. И делаю я это совсем не ради удовольствия и не в целях мести. Хотя право на месть у меня имеется. И ты, мой друг, можешь мне очень помочь…

– Я готов… – сразу откликнулся Орзам.

– Господин, мальчик еще так слаб!… – одновременно с ним воскликнула Уртусан.

Я с улыбкой взглянул на обоих, а ответил пожилой встревоженной женщине:

– Во-первых, уважаемая, твой мальчик замечательно поправляется и вполне окреп, а во-вторых, я не потребую от него каких-то необычайных подвигов…

Затем я повернулся к Орзаму и объяснил:

– Я встречаюсь с белем Оземом завтра рано утром. Если сможешь, попробуй сегодня ночью пройтись по его снам. Неплохо было бы узнать, чем он живет и, кроме того, если удастся, поселить в его душе неуверенность… этакий иррациональный страх и необъяснимое сомнение. В общем, нарушить душевное равновесие. Как, сможешь, ученик?…

Орзам улыбнулся и ответил:

– Постараюсь…

– Ну вот и прекрасно, – улыбнулся я в ответ. – А сейчас отдыхай и набирайся сил. – Я еще раз провел ладонью по его лбу и полез обратно на передок повозки.

Наш уменьшившийся караван быстро продвигался вперед. Казалось, все караванщики поняли, что бель Хакум без сожаления бросит любого отставшего, лишь бы успеть дотемна в столицу. Правда, в такой близости от Сарканда напороться на разбойничью шайку было маловероятно, но тем не менее все старались удержаться в заданном темпе.

Вскоре вдали показался, быстро накатился и остался позади небольшой постоялый двор, где, по словам старого Ухтара, мы должны были ночевать. Пустынная степь, по которой двигался наш караван, как-то незаметно подстелила под колеса повозок и копыта верховых верблюдов сухую бурую пыль разбитой дороги. По ее краям стали возникать небольшие селения, состоявшие из довольно ветхих домишек. Вдалеке от дороги начали появляться рощицы и перелески.

Солнце склонилось уже довольно низко. Пыльная степная дорога превратилась в хорошо наезженный широкий тракт. Кроме нашего каравана, на ней появились и другие путешественники, в том числе много верховых на самых обычных лошадях. Очень часто по обочинам дороги попадались различного рода питейные и закусочные заведения. И все их опытный има Ухтар называл почему-то чайными. В порыве откровенности он поделился со мной своей мечтой – побывать в одной известной чайхане в Сарканде, где, по слухам, снова начал петь знаменитый поэт и музыкант Ширван.

Как только он назвал это имя, перед моими глазами снова встало пламя костра, над которым стояла Златка со сведенными за спиной руками, и юноша, падающий на мощеную площадь со стрелой в горле. А старик с восторгом рассказывал:

– Я слышал Ширвана только однажды, очень давно, когда он был совсем еще мальчишкой… Ты знаешь, Илия, Ширван не мог петь несколько последних лет, ему горло обожгли. И вот теперь он снова дает концерты. Говорят, какая-то девчонка с севера вылечила его горло. Просто невероятная история…

– Отчего же – невероятная, – через силу ответил я. – Именно так все и было… Только Ширван уже больше не выступает… И никогда не будет выступать. Замолк ваш «серебряный голос».

– Почему? – удивленно и недоверчиво спросил старик.

– Убили Ширвана…

– Кто?!

– Ханифские лучники. Девушку, которая его вылечила, по приказу беля Озема поставили на костер, а Ширван хотел ее освободить. Вот его и застрелили…

Има Ухтар повесил голову и замолчал. Он так больше ни слова и не сказал до самого въезда в город. Я не нарушал его молчания. Наконец, когда в вечерних сумерках показались городские ворота, я краем уха расслышал его тихий-тихий шепот, сложившийся в знакомое: «Мы спали и ели, мы ели и спали…»

Остановился караван на окраине города на маленьком постоялом дворе. Прежде чем мы успели слезть с повозки и размять затекшие от долгой и тряской дороги ноги, ко мне подскакал бель Хакум и предупредил:

– Завтра на восходе солнца я буду ждать тебя во дворе… Готовь камень… – И он тут же покинул караван, ускакав в центр города.

Има Ухтар остался во дворе заниматься устройством на ночь верблюда и повозки, а мы направились в дом. Там мы обнаружили маленького радушного человечка, оказавшегося хозяином этого заведения. Он быстро разместил нас по комнатам и пообещал «ханифский» ужин. Мне, собственно говоря, совершенно нечего было делать в отведенной мне каморке с одной узкой кроватью, поэтому я спустился в общий обеденный зал. Заняв место возле стойки, я попросил бокал легкого белого вина и принялся ждать обещанный ужин, от нечего делать разглядывая немногочисленных посетителей.

Постепенно в зале начали собираться путешественники, прибывшие с нашим караваном. Они занимали столики и обменивались веселыми замечаниями по поводу сегодняшней гонки. В общем-то все были довольны, что добрались до столицы на полсуток раньше. Наконец в зале появились и мои попутчики. Мы уселись за один столик и через несколько минут получили действительно великолепный ужин.

Орзам, несмотря на явное волнение, ел с отменным аппетитом. Я также отдал дань кухне нашего хозяина и его винному погребу, особенно уже попробованному мной белому вину. Разговор шел достаточно вяло и как-то ни о чем. Только в конце ужина я задал интересовавший меня вопрос:

– Орзам, когда ты думаешь попробовать?…

– Не раньше трех-четырех часов ночи… Именно в час черного козла людей посещают чистые сны…

– Чистые?… – не понял я.

– Чистыми мой учитель называл сны, в которых отображаются истинные устремления человека… Его подлинное лицо… До часа черного козла человек еще недостаточно погружен в сон и его сновидения носят поверхностный характер, отображают, как правило, события совсем недавнего прошлого. После часа черного козла спящий выходит из глубин сна и уже может контролировать сновидения. Опытный маг может даже почувствовать наличие в своем сне чужой воли…

– А можно мне присутствовать при твоем… опыте? – попросил я.

Юноша смущенно улыбнулся и ответил:

– Я сам хотел просить тебя посидеть рядом со мной. Мне может понадобиться помощь…

– Тогда я к трем часам подойду… – предложил я.

– Лучше к половине третьего. Как раз в это время колокол на главных часах отбивает вторую стражу.

После этого Орзам поднялся и в сопровождении своей кормилицы отправился в свою комнату. Мы с има Ухтаром посидели еще немного и также разошлись по своим комнатам.

Я понимал, что назавтра мне предстоит очень тяжелый день, и поэтому необходимо отдохнуть. Быстро раздевшись, я юркнул под одеяло, настроившись проснуться по удару часового колокола.

Заснул я практически мгновенно и спал спокойным сном без всяких сновидений. Когда я проснулся, над темными городскими крышами плыл тяжелый отголосок колокольного удара. Вторая стража! Я быстро оделся и вышел в коридор. У двери стояла Уртусан, явно дожидаясь моего появления. Когда я подошел, она тихим умоляющим голосом прошептала:

– Я прошу тебя, господин, не давай моему мальчику долго колдовать. Он еще так слаб…

Неожиданно для себя я погладил пожилую женщину по темным с проседью волосам и ласково ответил:

– Не волнуйся за своего питомца, я не собираюсь причинить ему вреда…

– Я знаю, господин. – Ее глаза блеснули слезой в темноте коридора. – Я знаю… – И она посторонилась, пропуская меня в комнату.

Орзам был один. Его небольшая комната была слабо освещена прикрепленной к спинке кровати свечой. На голом полу розовым мелком был нарисован неровный круг, разделенный корявыми линиями на семь достаточно равных частей. В центре этого круга стояла небольшая белая фарфоровая чашка. Когда я вошел, Орзам, до пояса раздетый и натертый какой-то блестящей мазью, молча кивнул в сторону кровати. Я быстро прошел и уселся на указанное место. Юноша развязал завязки маленького холщового мешочка, который он держал в руках, и насыпал в чашку щепотку серой, странно поблескивающей пудры. Затем он спрятал завязанный мешочек в небольшую котомку, которую я раньше никогда у него не видел, и достал оттуда большое драже, поблескивающее розовой глазурью.

Повертев эту конфетку между пальцами, он повернулся в мою сторону и негромко проговорил:

– Во время своего хождения я буду сидеть на полу… Если я начну сильно раскачиваться или повалюсь на пол, тебе надо будет быстро привести меня в чувство… Правда, я не могу тебе сказать, как это делается, это всегда делал мой учитель. Но мне почему-то кажется, что ты сможешь это сделать…

Я только молча кивнул.

Орзам уселся по-турецки на голый пол возле розового круга, с секунду, словно в чем-то сомневаясь или что-то вспоминая, молча посидел, а затем сунул в рот свою карамельку. После этого он закрыл глаза и минуты три сидел совершенно неподвижно. И вдруг все его тело сотрясла судорога, волной прошедшая от шеи до согнутых ног. Его глаза открылись, и он уставился на указательный палец своей поднятой правой руки. Через секунду над этим пальцем появилось маленькое пламя. Было похоже, что горит ноготь на пальце. Орзам наклонился вперед и сунул палец в белевшую на полу чашку. Несколько секунд ничего не происходило, а потом юноша снова выпрямился и положил свою руку на колено. Никакого пламени на пальце уже не было, а из чашки пополз слабый язычок сероватого тумана.

Очень быстро этот язычок превратился в довольно плотное облачко, которое закучерявилось над чашкой переливающейся шапкой. Неожиданно из облака выметнулся серый шлейф, который, словно живой, принялся ощупывать пол вокруг чашки, постепенно смещаясь в сторону юноши. Он будто бы вслепую пытался отыскать верное направление. Через мгновение этот шлейф замер, поймав направление на сидящего юношу, а затем все волнующееся серое облачко стало медленно перетекать через края чашки. Мне даже показалось, что чашка слегка наклонилась, словно перекинувшийся через ее край сероватый шлейф внезапно отяжелел. Облачко узкой струйкой потекло к Орзаму, а со дна чашки поднимались все новые и новые бледно-серые клубы.

Вот серая пелена слегка коснулась подогнутых ног и, разделившись на два ручейка, поплыла по ним тоненькими струйками. Достигнув тела, эти струйки начали подниматься вверх, охватывая обнаженный, масляно поблескивающий торс юноши двумя встречными спиралями. Когда эти спирали достигли его горла, я испугался, что они задушат Орзама, но он продолжал спокойно, с закрытыми глазами сидеть в своей неудобной позе, и его дыхание ничуть не нарушилось.

Несколько мгновений охватывающий его горло туманно-серый шарф набухал и уплотнялся, а затем из этой движущейся, перекатывающейся мути резко выметнулись два узких рукава, и, перечеркнув накрест лицо Орзама, скрыли его закрытые глаза и охватили его голову плотным туманным кольцом. Теперь молодой человек был перехвачен, словно спеленат серыми, туманно-дымными жгутами, которые перемещались по его телу, не расплываясь и не рассеиваясь.

Чашка, будто некий химический реактор, непрерывно производила все новые и новые порции этого тумана, который тянулся к человеческому телу, а затем обтекал его в раз и навсегда заданном маршруте. Это движение было явственно видно, и при этом совершенно непонятно, куда девался туман, прошедший весь отмеренный ему путь после того, как он обвивал голову юноши. Во всяком случае, образовавшееся вокруг его головы дымное кольцо не увеличивалось и не уменьшалось, продолжая медленно вращаться двумя строго разделенными потоками навстречу друг другу.

В комнате стояла оглушающая тишина, посреди которой эта неподвижная и в то же время находящаяся в непрестанном движении фигура выглядела странно и… страшно.

Через несколько то ли мгновений, то ли часов, в течение которых я не отрываясь смотрел на неподвижного Орзама, мои глаза начали слипаться, а голова тяжело клониться вниз. Я засыпал, завороженный этим переливчатым дымно-серым безмолвным движением.

Ну со своей сонливостью я справился быстро, все-таки кое-какая подготовка у меня тоже была. Кроме того, я принялся, правда очень осторожно, прощупывать природу этой подвижной туманной пелены. Довольно быстро до меня дошло, что эта интересная субстанция каким-то образом накоротко замыкает пространство между охваченным ею мозгом и неизвестным объектом, расположенным довольно далеко от местонахождения мозга-рецептора. При этом она служит еще и проводником для непонятно откуда идущих импульсов. Впрочем, как я понял, разрушить структуру этой туманной суперпроводящей системы ничего не стоило, достаточно было сложить простое заклинание на чистом русском языке – этакий детский стишок. Поняв это, я даже довольно усмехнулся.

Между тем времени с момента начала нашего смелого эксперимента прошло довольно много. Правда, я не слишком волновался – Орзам сидел совершенно неподвижно, ни о каком «раскачивании» не было и речи. И все-таки ему уже следовало закончить свое путешествие по чужому сну. И словно в ответ на возникшее у меня беспокойство лицо Орзама внезапно исказила судорога, будто он получил сильный удар, а тело резко наклонилось влево. Я, собственно, даже не понял, как он сумел сохранить равновесие при таком качке. Но жирно поблескивающий торс медленно выпрямился и снова застыл в своей привычной позе. Прошло еще несколько минут, и его лицо снова свела судорога. Я не стал дожидаться последствий этого «удара», а быстро пробормотал составленное заклинание.

В то же мгновение чашка, стоявшая на полу, с громким звоном раскололась пополам, и распавшиеся осколки словно подбросили вверх последнюю порцию серого тумана. Обвивавшие тело Орзама туманные жгуты порвались в нескольких местах, и целенаправленное прежде движение внезапно стало хаотичным. Туманные хвосты разлетелись в разные стороны, как будто потеряв смысл своего движения. Дымное кольцо, охватывавшее голову юноши, просто поднялось вверх хлопком дыма и рассеялось в воздухе. Орзам открыл глаза и заморгал, как только что проснувшийся человек от яркого света.

Я подскочил к нему и помог подняться. Затем, сопроводив его к кровати и уложив под одеяло, я присел рядом и молча посмотрел ему в глаза. Орзам не выглядел усталым. Казалось, он действительно только что проснулся. Но на его лице было некоторое ошеломление, как у человека, который не помнит, где и как он заснул и почему находится именно здесь.

Однако это его состояние длилось достаточно недолго. Скоро он вполне осмысленно посмотрел в мое лицо и неожиданно спросил:

– Как ты догадался вытащить меня именно в это момент?…

– В какой момент? – не понял я.

– Понимаешь, я вдруг почувствовал, что бель Озем догадался о чьем-то присутствии в своем сне. И именно в этот момент меня из его сна буквально выдрали!…

– Хм… – Я, признаться, был слегка удивлен. – А ты сам что, не можешь покинуть чужой сон?

– Могу, но это довольно долгий, постепенный процесс. Ведь входишь в чужое сновидение медленно и осторожно, и выходить из него приходится так же. А тут – мгновенное изъятие. Я не представляю, как себя чувствует бель Озем!…

– Ну, мы, пожалуй, не будем беспокоиться о его здоровье, – усмехнулся я. – Лучше, если тебе не трудно, расскажи, что ты там увидел и сделал?…

Он потер пальцами виски и улыбнулся.

– Мой рассказ будет несколько сумбурным, так что не обессудь…

– Зато это будет рассказ по горячим следам, а значит, самым непосредственным и точным… – парировал я с точно такой же улыбкой.

– Хорошо, слушай… – Орзам на секунду задумался, а потом продолжил: – Я думаю, что бель Озем сегодня очень поздно лег в постель, потому что когда я проник в его сновидение, там мельтешили какие-то неясные образы, совершенно не связанные в какую-либо последовательную картину. Может, это было и к лучшему – я успел спрятаться, раствориться в этих туманных картинках, и когда пришел чистый сон, меня уже нельзя было обнаружить, и я не нарушал хода сновидения. А сон был следующий.

Высокий плечистый мужчина, с волосами цвета воронова крыла, стоял у подножия высоченной горы. Дул сильный порывистый ветер, и просторный белоснежный балахон с откинутым капюшоном трепало и рвало на высокой фигуре. Но мужчина не обращал внимания на бушующую вокруг него стихию. Все его внимание было приковано к вершине горы, на которой расположился человек, едва различимый на таком расстоянии. Между тем стоящий внизу точно знал, что тот, наверху, сидит на ковре, расстеленном прямо на камнях, в расслабленной позе, облокотясь на твердый, туго набитый валик, и рассеянно смотрит в небо.

– Ты знаешь, – Орзам отвлекся от виденного сна и быстро взглянул на меня, – этот мужчина из сна был совершенно не похож на беля Озема, но тот почему-то отождествлял себя с этой величественной фигурой. Так вот, это странное наблюдение длилось несколько секунд, а потом черноволосый гигант опустил глаза и пробормотал: «Пора!…»

И мгновенно из ниоткуда появилось огромное количество маленьких юрких человечков, которые словно муравьи побежали цепочками по склону горы в разных направлениях. Некоторые из них несли какие-то непонятные инструменты, некоторые – большие корзины. Иногда двое-трое из них тащили огромное бревно или какую-то замысловатую конструкцию. Первое время вся эта суета представлялась совершенно бессистемной, но постепенно я понял, что вся эта огромная армия человечков роет множество крошечных тоннелей в горе. Они трудились без отдыха, не останавливаясь и не разговаривая друг с другом. Порой некоторые из них падали прямо посреди своего движения и больше не шевелились. Этих небрежно отбрасывали в стороны двигавшиеся следом. А пару раз огромная черноволосая фигура наклонялась над суетящимися малютками и коротким щелчком толстых пальцев отшвыривала некоторых из них в сторону, словно они мешали остальным. Все, кого коснулись эти страшные пальцы гиганта, больше уже не двигались.

Сначала я не понимал, в чем суть и цель этой суетливой деятельности. Мне даже пришлось слегка высунуться из-за своего прикрытия, чтобы получше рассмотреть, что творится вокруг. Но черноволосый тут же бросил взгляд в мою сторону, и я поспешил спрятаться. Только постепенно до меня дошло, что человечки роют гигантский подземный ход, по которому их огромный повелитель сможет забраться на самую вершину горы.

Хотя сновидение длилось всего несколько минут, черноволосый начал проявлять нетерпение. Действительно, по меркам сна сооружение подземного хода шло очень медленно. Гигант начал нервничать и все чаще «наказывать» щелчками копошащихся малышей. Это было страшно, потому что в ткань сновидения начала вплетаться кровь. Теперь упавшие фигурки пятнали камни и траву вокруг себя красным. Именно в этот момент бель Озем впервые вмешался в ход своего сновидения. Он попытался остановить гиганта или хотя бы умерить его кровожадность.

Орзам снова взглянул на меня и снова отвлекся от событий сновидения, чтобы пояснить свои ощущения.

– Было такое впечатление, что бель Озем пытается остановить, окоротить себя самого… И это у него не слишком получалось. – Орзам секунду помолчал и продолжил свой рассказ:

– И все-таки подземный ход постепенно уходил в глубь горы. А лежащий на ее вершине по-прежнему не обращал внимания на суету у ее подножия. Почему-то это доставляло черноволосому странную радость и удовлетворение. Словно он рассчитывал именно на такое поведение лежащего на вершине. Словно именно такое поведение обеспечивало успех его усилиям. Именно в этот момент я попытался вмешаться и слегка изменить ткань сновидения. – Здесь паренек едва заметно усмехнулся.

– Ну-ну, и что же ты сделал?… – Мой неподдельный интерес пришелся ему по вкусу.

– Сначала я обрушил часть уже прорытого хода. Правда, при этом завалило довольно много мелюзги. – Его лицо огорченно нахмурилось. – Поэтому больше ничего я обрушивать не стал, а начал понемногу рассеивать эти стройные рабочие колонны. Они перестали тупо шагать друг за другом и сосредоточенно суетиться в своих тоннелях. Они начали разговаривать друг с другом, присаживаться, а то и укладываться, устраивая себе отдых.

Великан бросился наводить порядок среди своих рабов, и в этот момент сидевший наверху наклонился над пропастью и внимательно посмотрел вниз…

Это было мое лучшее действие. Оно страшно расстроило и встревожило черноволосого. Но, к сожалению, именно в этот момент он почувствовал мое присутствие и принялся озираться в поисках «вредителя». Я постарался запрятаться еще глубже, но он мгновенно определил мое местонахождение и направился прямиком ко мне… И в этот момент ты меня выдернул…

Мы немного помолчали, а затем я спросил:

– И как ты объяснишь этот сон?

Он снова улыбнулся.

– Я думаю, что бель Озем совершенно потерял всякую опаску и поэтому это сновидение необычайно чисто и прозрачно. Наш Главный хранитель трона вознамерился занять вершину в этом государстве – стать Великим ханифом. Он строит тайный заговор с целью свержения династии, и в этот заговор втянуто уже очень много людей. Много людей погибло именно из-за того, что они мешали осуществлению заговора. Он уже достаточно близок к цели, но не хочет торопиться, не хочет выглядеть узурпатором.

Орзам замолчал, задумавшись над чем-то, а затем несколько растерянно добавил:

– Только у меня такое впечатление, что бель Озем старается не для себя… Нет, – быстро поправился он, – престол в результате заговора займет именно бель Озем, но он делает это не для себя, а…

– Для своего хозяина… – добавил я, мгновенно вспомнив рассказ беллы Коры о первом Черном маге – основателе Великого ханифата Ариам.

– Может быть… – согласился юноша, задумчиво глядя на меня. – Только теперь у беля Озема очень испортится настроение и в голову полезут сомнения… – Он довольно ухмыльнулся.

– Это из-за твоих пакостей в его сне, – улыбнулся я в ответ.

– Ага!… – Его улыбка стала еще шире и совсем мальчишеской.

– Ладно, – я положил ему на плечо руку, – ты давай отдыхай. Теперь моя очередь ворожить…

И тут он меня удивил. Внимательно и совершенно серьезно он взглянул мне в глаза и тихо произнес лишь одно слово:

– Удачи!…

А затем отвернулся к стене и натянул на голову одеяло.

Я тихо ответил одеяльному кульку:

– Спасибо. – Затем неслышно встал с кровати и вышел за дверь прямо под настороженный взгляд бодрствующей Уртусан.

– Все в порядке… – кивнул я ей и, не оборачиваясь, направился к своей комнате. У меня за спиной тихо скрипнула дверь в комнату Орзама.

* * *

Вернувшись к себе, я уже не стал ложиться в постель. Мне совершенно не хотелось спать, да и утро наступало не по-осеннему стремительно. Обдумывая все, что мне удалось узнать о своем противнике, я пытался просчитать его действия и свои ответы. Мне по-прежнему не хватало информации для построения сколько-нибудь точного плана нашей встречи, и все-таки кое-какие сюрпризы я мог приготовить. Только сделать это надо было непосредственно перед нашей встречей.