Текст книги "Проклятие Аримана - Разделенный Мир"

Автор книги: Евгений Малинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– А сейчас мы идем криво?..

Помощник командира почувствовал в словах начальства издевку и постарался объяснить точнее.

– Дорога-то кружит, но зато идет через три села. Если незаметно подойти, селяне попрятаться не успеют, тут мы их и накроем. Тогда, глядишь, чем-нибудь разживемся. Мы ж пока без дохода... А если прямо в ставку топать, так можно напрямки. – Он махнул рукой в сторону блеснувшей за опушкой реки.

– Только, ваша колдовская сила, ребята напрямки не пойдут, – тут же с сомнением покрутил он головой. – Что ж мы, зря две недели сапоги топтали, без добычи возвращаться. Да и в лагере засмеют...

– А вас и так засмеют! – улыбнулась девица. – Два десятка здоровенных мужиков с одной девчонкой не справились...

Сяма неопределенно хмыкнул и бросил на всадницу косой взгляд.

– Чего хмыкаешь? – сразу насторожилась та. – Или несогласен?..

– Колдовать не будешь?.. – опасливо поинтересовался здоровяк.

– Не буду, – успокоила она его. – Говори.

– Кто ж посмеет смеяться над ведьмиными людьми?.. Всякому жизнь дорога, да и в дерево или там в каменюку никому превращаться неохота... Опять же для мужика его мужество, – он бросил опасливый взгляд на свою ширинку, – в жизни главное. Ты посмотри на Трота, он ведь как скала был, а сейчас... – И Сяма покачал головой.

– Да?.. – задумчиво переспросила Машенька, и Сяма поспешно добавил:

– Ваша колдовская сила...

– Ладно, с вашим Тротом мы позже разберемся.

– Ваша колдовская сила действительно хочет совсем отрезать ему... ну это... вот... ну... остатки тряпо... – Верзила окончательно запутался и замолк.

Машенька сурово взглянула на разговорившегося Сяму сверху вниз и сурово предупредила:

– Не смей меня перебивать!

Еще раз сверкнув на заместителя глазом, она продолжила прерванную тему.

– Значит, о вашем Троте позже позаботимся. А сейчас ты мне объясни, почему это вы, воины самого герцога Вудлока, занимаетесь мародерством?

– Мордо... кем?! – не понял сообразительный Сяма. Маша явственно скрипнула зубами.

– Население грабите!.. – пояснила она, повысив голос.

– Так нешто герцог сможет всю армию прокормить?! Он едва-едва с собственной гвардией расплатиться может, а тут такая тьма народа собралась. И все кушать хотят. – Сяма явно старался выражаться поделикатнее.

– Что ж он такую армию собрал, если содержать ее не может?

– Так он честно предупредил, что платить никому не будет. Вот когда границы исчезнут, мы сразу – раз... И всех накроем. Против такой-то армии, Ваша колдовская сила, кто устоит? – И Сяма с довольной улыбкой взглянул на Машеньку.

"Полный бред!" – подумала Мария и снова вспомнила свой последний разговор с Лисьим Хвостом перед уходом в Разделенный Мир.

Они встретились в его келье на полигоне. Машенька, конечно, была довольна, что ее направляют в этот странный, страшный, непонятный и такой увлекательный Мир, куда ей давно хотелось попасть. Но эта радость была здорово разбавлена раздражением.

Когда она вошла в келью, Лисий Хвост улыбнулся, поднялся из-за стола и лично проводил девушку к креслу. Затем он откупорил непочатую бутылку "Чинзано" и наполнил бокал гостьи.

– Я вижу, моя прелесть, ты уже получила личный дневник. Значит, ты уходишь не позднее завтрашнего вечера...

– Послезавтра утром, в одно время со Златкой. – Маша oторвалась от бокала.

– Ты, Машенька, направляешься в армию герцога Вудлока. Тебя должны принять в нее в качестве лучника. С этой ролью ты вполне справишься... – Лисий Хвост неожиданно и неведомо чему улыбнулся. – В герцогстве установилось твердое мнение, что границы вскоре падут, и герцог хочет быть готовым к завоевательным походам. Поэтому его армия чрезвычайно возросла. Твое задание очень простое посмотреть, нет ли среди этого воинства кого-то, кто владеет парой меч-кинжал, подходящей под известное тебе описание. Если таковые обнаружатся, вызовешь нас. В одиночку ни в косм случае ничего не предпринимай...

– Да знаю я все это... – раздраженно перебила Маша наставления своего руководителя. – И до сих пор не могу понять, зачем меня отправляют в это занюханное герцогство! Сам герцог – фигура малоинтересная, герцогство изъездили вдоль и поперек, ничего интересного там нет! Там даже магия практически отсутствует! Неужели Совет думает, что будь там пара таких клинков, об этом никто бы не знал? Да об этом оружии шептали бы на каждом углу!

Она в сердцах резко поставила свой бокал на стол. Лисий Хвост молчал и недовольно морщился, ожидая продолжения. И он его дождался.

– И вообще занимаемся мы ерундой!.. Я тщательно проштудировала отчет Милина и описание картинок, которые показывают доставленные им свихнувшиеся камни. По-моему, даже дураку ясно, что Проклятие Аримана может и должен избыть один магистр. И это, без сомнений, Серый Магистр. Так что Совету надо бы подобрать стоящего кандидата на эту роль, кандидата, обладающего необходимым даром... – Она бросила открытый взгляд на магистра, и тот снова недовольно поморщился. – А не устраивать экспедиций на поиски неизвестно чего!.. Да еше и отправлять людей по одному, без подстраховки!.. Почему мы не идем, как обычно, парами?..

– Никто из нас, практически не рискует... Злата вообще по договору с белем Оземом в библиотеке будет сидеть. Тебе тоже особенно высовываться не придется, я, сама знaешь, к монахам отправляюсь... – добродушно улыбаясь, начал успокаивать ее Лисий Хвост. – Зато мы втроем сможем значительно расширить исследуемую территорию...

– Да даже в подмосковный лес умные люди по одному не ходят, а тут!.. с возмущением выпалила юная ведьма. – Мало ли что может случиться?!

– У нас прекрасно налажена связь, и мы сможем прийти на помощь друг другу в считанные часы...

– Вот именно!.. Часы!.. – не унималась Маша. -Да за час может что угодно произойти!..

– Ну что может произойти с опытной ведьмой?.. – неуклюже польстил Лисий Хвост. – Хотя... ты можешь еще и сейчас отказаться от этой... командировки.

Маша посмотрела на него так, словно сильно засомневалась в его умственных способностях. Потом покачала головой и уже спокойнее произнесла:

– Все равно надо было выслушать соображения членов команды... Дед Антип всегда своим ребятам дает высказаться...

– У каждого свои методы работы, – резко перебил ее Лисий Хвост. – И потом, ты что, намерена давать советы Совету?..

Маша, не отвечая на этот грубоватый каламбур, вернулась к своему бокалу. Магистр поморщился и поспешил закончить неприятный разговор.

И вот теперь Мария с горечью убеждалась, что позавчера, в келье Лисцова, она была права.

"Я здесь меньше пяти часов, – ворочались в голове невеселые мысли под мерный шаг лошади, – и что бы со мной было, если бы эти бравые солдатики не испугались первой же моей ворожбы или побольше уважали собственно командира? Накинулись бы они на меня вшестером. Ну охолостила бы я троих, ну, четверых, а потом что? Мне ж после такой "практики" часов пять восстанавливаться , я ж после трех-четырех таких заклинаний ни рукой ни ногой не пошевельну! Вот и делай со мной что xочешь!"

Она явственно представила себе, как валялась бы сейчас на той замусоренной полянке без сознания, опоганенная толпой грязных мужиков. Как изгалялся бы над ней этот здоровенный Трот на глазах всей банды... И ее передернуло от омерзения и жалости к себе. Что-что, а воображение у нее было буйное...

"А в общем, интересно! Эти ребятки явно знакомы c магией, но реагируют на ее проявление уж очень нервно... Как будто не ожидали встретиться с ней... Хм... Знают, но не ожидают увидеть... И сами явно не владеют магией... Чудно... Надо бы разобраться..."

Задумавшись, она не заметила, как снова опустилась ее голова и поникли плечи.

– Ваша колдовская сила, – вывел ее из задумчивости Сяма. – Так как двигаться будем, по дороге или напрямки? Если напрямки, то сейчас сворачивать надо. Иначе брод пропустим... – Он снова махнул рукой в сторону блестевшей полоски реки.

Маша резко выпрямилась в седле и, не отвечая на вопрос своего помощника, внимательно оглядела окрестности. А затем вернулась к прежней теме.

– Значит, герцог вам жалованье не платит?..

Сяма в ответ только оскалился.

– А своей гвардии он сколько платит?

Сяма удивленно глянул на нее, но вопросов задавать не стал, а ответил по существу.

– Пехоте – сорок гульдов в год, конным – шестьдесят гульдов...

– А кто еще получает плату в этом вашем огромном войске?

– Ну, некоторые бароны платят своим наемникам... Те, которые имеют деньги и не хотят отрывать своих креcтьян от земли...

– Значит, в герцогской армии имеются другие наемные отряды... – не то спросила, не то просто констатировала Машенька и снова, привстав на стременах, внимательно оглядела окрестности. Затем, резко осадив коня, она развернулась лицом к отряду и громко скомандовала; – Привал! Всем ко мне.

Ее подчиненные тут же сломали строй и через секунду столпились вокруг командирского жеребца.

– Значит, так, – обратилась Маша к мужикам. – Я приняла решение создать собственный отряд. Я не хуже прочих баронов. Но поскольку я не герцог, платить своим наемникам я буду двадцать гульдов в год. Кроме того, они будут получать обмундирование, а во время похода и еду. Тот, кто согласен служить в моей гвардии, пусть встанет вон под той елкой... – Она махнула рукой в сторону ближайшей обломанной елочки.

Никто из вояк не шелохнулся. Они стояли и, разинув рты, смотрели на своего командира непонимающими глазами. Первым пришел в себя, конечно, Сяма.

– Ва... Ваша... Ваша колдовская... сила... Это... Ты сказала, что твои гвардейцы еще будут получать, кроме денег?..

– Обмундирование... – Маша начала злиться.

– Это что такое?.. Это специальное такое клеймо или просто наказание?.. – настороженно переспросил Сяма.

– Это специальная форменная одежда, которая будет только в моем отряде! – Мария уже начинала выходить из себя.

– То есть, – продолжал выяснять дотошный Сяма, – ты будешь каждый год давать своим гвардейцам по двадцать гульдов, одежу и еду?..

– Ты все повторил за мной совершенно точно!.. – едко ответила Маша.

И тут на лицах окружавших ее здоровенных мужиков начало проступать понимание, а затем так и просто озарение. Через пару секунд они всей толпой метнулись под указанную Машенькой елочку, едва не выворотив ее из земли с корнем. Перед неожиданным работодателем остался лишь oщерившийся Торт. Но и тот, потоптавшись десяток секyнд, двинулся следом за остальными.

– Но от своей гвардии я потребую железной дисциплины, беспрекословного повиновения и беспримерного героизма, – попробовала Машенька охладить безмерный энтузиазм своих рекрутов, но сияющие довольством рожи ясно показывали, что за такое вознаграждение они готовы не только на все сказанное. Правда, Торт не удержался и едко проворчал себе под нос:

– Можно было бы пообещать еще по три дня грабежа захваченных городов... – но был услышан, и ту же получил ответ.

– А кто желает и дальше грабить мирное население, тот или немедленно покинет отряд, или будет повешен при первой же попытке грабежа. Лейтенант – ко мне, остальные разойдись!..

Сяма сначала оторопел, а потом сообразил, что в лейтенанты произвели его, и рысью бросился к новоявленному барону. Вернее – баронессе.

Машенька соскочила на землю. Ведя коня в поводу, она направилась в сторону от толпящихся наемников, которые с жаром принялись обсуждать произошедшие в их судьбе перемены. Они с Сямой остановились под деревом, и Мария тут же принялась намечать первоочередные задачи.

– Значит, так, лейтенант!.. – Сяма вытянулся перед ней по стойке "смирно". – Первое – выбери двоих самых надежных и крепких ребят, я их произведу в... капралы. Младшие начальники так называются, – на всякий случай пояснила она.

– Второе – надо составить список поступивших на службу. В списке укажешь, кто знает грамоту и кто бывал в боях. Третье – нужно подобрать умного и достаточно честного парня, который станет каптенармусом. Он будет вести хозяйство отряда и отвечать за еду и одежду гвардейцев... И последнее, я надеюсь, тебе известно, где поблизости можно купить для отряда харчей, пару лошадей и телегу?

– Купить?! – Сяма был поражен.

– Да, да!.. Именно купить!.. – передразнила его Машенька.

– Я... я... я знаю, где и у кого можно отнять!.. – радостно сообразил лейтенант.

– Слушай, ты казался мне более понятливым. ТЫ что, не слышал? Я сказала – купить. Купить! Сяма растерянно пожал плечами:

– Я... я... никогда не покупал...

– Да?.. – теперь растерялась баронесса. – Ну... я думаю, где можно отнять, там можно и купить. Сяма в ответ только почесал затылок.

– Хорошо! Иди подбирай людей, потом приведешь их ко мне.

Сяма сделал почти идеальный поворот кругом и бегом направился к своим товарищам. А Машенька тем временем развязала одну из седельных сумок и открыла ее. Порывшись, она достала объемистый мешочек, развязала кожаный шнурок и, бросив задумчивый взгляд на толпящихся и гомонящих гвардейцев, отсчитала двадцать пять небольших золотых монеток. Сунув монеты в карман, она аккуратно затянула мешочек и уложила его на место.

Она была уже в седле, когда вернулся Сяма с тремя головорезами, совершенно убийственного вида. Однако держались они весьма почтительно.

– Ваша колдовская сила, позвольте рекомендовать. – Сяма почти шаркнул подошвой растоптанного сапога, и Машенька едва не расхохоталась. – Это Жан Пожир, самый честный человек, которого я знаю. Он на моих глазах отказался грабить монастырь... Это Стоп и Ржавый Гвоздь – самые сильные ребята в бан... в отряде. Они могут успокоить любого...

Он выжидающе уставился на Машу, ожидая одобрения или разноса, а та внимательно оглядывала кандидатов в офицеры.

Жан Пожир был здоровенным, рыжеволосым, довольно молодым парнем с упрямым взглядом исподлобья. Он стоял, уверенно расставив ноги и заложив большие пальцы рук за поясной ремень так, что ладони почти касались рукояток двух коротких мечей. Его голубые глаза смотрели прямо в лицо Маше со странным, непонятным ей выражением.

Стоп и Ржавый Гвоздь напоминали двух самцов-горилл. Их огромные тела были слегка сгорблены. Казалось, что их спины сгибаются под тяжестью здоровенных рук, опускавшихся чуть ли не ниже колен и оканчивающихся покрытыми шерстью бочонками сжатых кулаков. Их маленькие глазки светились затаенной злобой и... преданностью!

"Ну что ж, – подумала Машенька, – все равно выбирать не приходится".

– Значит, так, – раздумчиво протянула она. – Лейтенант объяснил вам ваши обязанности?..

– Так, Ваша колдовская сила, я же не мог до твоего одобрения!.. растерянно забормотал Сяма. Машенька с легкой улыбкой глянула на него и продолжила:

– Тогда слушайте. Лейтенант разделит отряд на две равные части, которые будут называться... отделениями. Вы двое, – она кивнула на горилл, – в чине капралов будете командовать каждый своим отделением. Сами будете подчиняться лейтенанту... Теперь – ты. – Она повернулась к рыжему. – Ты рекомендован в каптенармусы. Это значит, что тебе придется заведовать имуществом отряда, закупать провизию, оружие, одежду. Все эти дела потребуют обращения с деньгами. Ты как, деньги-то считать умеешь?..

Она усмехнулась, а парень неожиданно покраснел и пробормотал густым басом:

– Подумаешь – наука, монетки считать!..

– Да? – Машенька медленно вытянула из кармана монетку и показала ее будущему начхозфинчасти. – Это что?

Физиономии вытянулись у всех четверых, но ответил Жан Пожир.

– Это десять гульдов.

– Глядите-ка!.. Он действительно умеет считать!.. – театрально удивилась Машенька. – А может, ты и читать-писать умеешь?..

Рыжий снова залился ярким румянцем:

– Умею...

Теперь уже три пары глаз уставились на него.

– Ты грамотный?! – Сяма открыл рот первым, и все почувствовали напряжение в его голосе. "Почуял конкурента!.." – мелькнуло в голове у Машеньки.

– Очень хорошо! – Новоявленная баронесса снова взяла разговор в свои руки. – Значит, у нас есть кому составить список гвардейцев. – Она повернулась в сторону Сямы. – По тому, как ловко ты уходишь от этого вопроса, я поняла, что ты не владеешь грамотой?

Тот неожиданно гордо выпрямился и даже подбоченился.

– Благородному воину некогда, да и незачем, разбираться в каких-то там каракулях! Я умею ставить подпись и достаточно хорошо разбираюсь в людях, лошадях и оружии! Так что грамота...

– Никогда и никому еще не мешала, – перебила его Маша. – И вообще, ты, лейтенант, заткнись, пока лишнего не наболтал.

Она снова повернулась к повышенной в чине троице.

– Значит, Жан Пожир составляет список личного состава, лейтенант Сяма делит отряд на два отделения, вы принимаете командование над своими подчиненными. На все дела вам час. После этого Сяма и Жан – ко мне. Остальным готовить лагерь – мы здесь заночуем. Свободны, – скомандовала она.

Ее офицеры развернулись и направились в сторону рядового состава. Машенька тяжело вздохнула, подумав: "И чего я с ними связалась! Ехала бы сейчас спокойненько к своему герцогу!.."

Она тронула своего жеребца, и тот медленно двинулся с поляны в негустой перелесок. Отъехав несколько десятков метров, Маша соскочила с коня и устроилась на относительно чистом клочке травы под раскидистым кустом бузины. Через несколько секунд ее тело уже отдыхало. Та же неопределимая субстанция, которую в просторечии называют "дух", "душа", а сама Машенька называла "Маша-Два", отправилась обозреть окрестности.

В первую очередь Маша-два присмотрелась к тем стра-ям, которые разбушевались в толпе ее наемников.

Бравые молодцы обступили вновь назначенных ею офицеров плотным кольцом и кричали каждый свое.

– ...Да нет у нее никаких денег!.. Брешет она, а вы как дубье тупое, за ней попретесь!.. Получите по паре медяков да по тряпочке между ног!.. А веДьмачка заявится к герцогу во главе отряда... Вот ей и будут честь и хвала!.. И денежки!.. – размахивая короткопалыми кулаками, рокотал утробным басом низкорослый мужичок, с совершенно необъятным животом, охваченным широким поясом, из-за которого торчал ржавый зазубренный топор. При этом он поминутно оглядывался на стоявшего несколько в стороне и молчавшего Трота.

– А зачем это нас надо переписывать?.. – бубнил топтавшийся напротив басистого пузана верзила с изрытой оспой физиономией. – Не надо меня переписывать... Меня сам герцог не переписывал и ведьме я не дамся!..

– Идти надо за ведьмой!.. Коль она нас к себе берет – чего еще надо!.. Да под ее покровительством мы будем первыми людьми у герцога!.. И кто слышал, чтобы ведьма когда неправду говорила... – пытался перекричать всех черномазый лохматый мужичина с казацким кучеряво-смоляным чубом, падавшим на горевшие угрюмой злобой глаза.

– Пусть она аванс заплатит, тогда я за ней пойду хоть... в задницу к Ариману... А если денег нет, то и службы нет... – верещал худой и какой-то особенно ободранный мужик, взобравшись на трухлявый пенек. При этом он задрал голову так, что всем был виден нервно ходивший по его горлу костлявый кадык.

Все эти выступления встречали шумное согласие или не менее шумное неодобрение со стороны остальных гвардейцев.

Маша-два скользнула к несколько растерянному Сяме и язвительно прошептала прямо в его заросшее волосами ухо.

– Ты, лейтенант, будешь людьми командовать или будешь трястись, как осиновый листик? Ну-ка, успокой крикунов.

И тут же зашептала в ухо Жану Пожиру:

– Объясни козлам, что полугодовой аванс будет выдан только внесенным в список гвардейцам, и только под роспись... И аванс будет выдан сегодня...

Оба вздрогнули, услышав Машенькин голосок буквально в своей башке, но отреагировали мгновенно. Сяма столкнул на землю худого крикуна и сам вскочил на пенек.

– А ну, кончай орать! – гаркнул он на всю поляну и оглядел мгновенно примолкших мужиков тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей. – Сами вступили в гвардию ее милости Маши Д'Арк... Забыли, как под елочку поспешали?.. А теперь горло драть начали?.. Кто еще слово вякнет, живо в петле запляшет!.. Стоп, Ржавый Гвоздь, ну-ка навести порядок!..

Оба капрала глухо заворчали и начали засучивать рукава. Поляна мгновенно стихла, и в этой тишине раздался спокойный голос Жана.

– Господин лейтенант, можно мне два слова сказать?

– Валяй, – разрешил Сяма, довольный столь явным признанием его главенства.

– Я только что получил указание Ее колдовской силы госпожи баронессы. Гвардейцы немедленно принялись озираться в поисках "госпожи баронессы". Никого не обнаружив, они оторопело уставились на Жана, ожидая его дальнейших слов. Тот после короткой, но эффектной паузы, продолжил:

– Она поручила мне, как капте... нармусу, сообщить, что милостиво выдаст своим гвардейцам аванс за полгода вперед. Деньги будут выданы сегодня. Но... – он повысил и без того неслабый голос, – ...только тем, кто будет внесен в список, и только под расписку в получении!..

Жан замолчал и со значением оглядел сослуживцев, а потом добавил, ухмыльнувшись:

– А денежки у нее есть, можете не сомневаться! Она вот при них, – он кивнул в сторону двух капралов, – вынула из кармана золотничок! А в кармане еще звякало...

– Десять гульдов!.. – тихо, почти шепотом, но с глубочайшим почтением прошелестел над полянкой чей-то изум– енный голос. И тут же твердо добавил: Записывай!..

К Жану Пожиру шагнул здоровяк с повязкой через все лицо, скрывавшей его левый глаз.

Жан молча достал из нагрудного кармана своей рубахи огрызок карандаша и сложенный вчетверо листочек коричневой бумаги. Послюнявив карандаш, он взглянул в лицо первого "записанта" и приказал:

– Имя и фамилию говори. И без всяких дурацких прозвищ...

За одноглазым сразу образовалась молчаливая, беспокойная очередь.

Маша заметила, как Трот смачно плюнул в подвернувшиеся кусты и быстро пристроился в конец очереди.

Она медленно поднялась над поляной, над невысокими елками, над лесом и с высоты птичьего полета осмотрела окрестности.

Дорога, по которой двигался отряд, выныривала из леска и, петляя между засеянных полей, пересекала два крупных села, а затем стекала по пологому берегу к мосту через широкую, но, похоже, неглубокую реку. За рекой она вскарабкивалась на крутой противоположный берег и бежала вдоль опушки реденькой рощицы до третьего, самого большого села. Рассекая его на две почти равные части, дорога расширялась до проезжего тракта и уходила в пустую выжженную степь, легшую желтым вытянутым языком. Здесь не росло практически ничего, лишь высокий желто-серый ковыль лениво стлался под редкими порывами ветра. На горизонте, километрах в ста двадцати от наблюдателя, вставали лесистые холмы, за которыми должна была находиться столица герцогства – славный город Гамгур. Рядом с ним были разбиты и ставка герцога, и лагерь его огромного и, как он считал, непобедимого войска.

Сверху было хорошо видно, что река действительно сильно петляет, уводя дорогу в сторону. Как и говорил Сяма, гораздо ближе было идти влево, прямо к реке, к старому заброшенному броду, за которым в прибрежных холмах притаилась небольшая деревушка. От нее в нужном направлении тянулась даже не дорога, а скорее широкая тропа.

Она самостоятельно пересекала полосу степи и у самых дальних холмов сливалась с трактом.

А километрах в пяти, в соседнем лесочке, ясно виднелась широкая поляна с сухой обгорелой елкой посередине. Именно эта поляна и нужна была Марии, именно к ней она и направлялась до встречи с Тротовой шайкой. Ну что ж, дальнейший путь был ясен, можно было возвращаться в собственное тело.

Машенька слегка вздрогнула и открыла глаза. Под кустом было очень уютно, но в ее сторону уже кто-то топал. Пришлось подниматься. Когда сквозь кусты продрались Сяма и Жан, она встретила их внимательным взглядом серых глаз. Оба новоявленных командира, посмотрев в прищуренные глаза баронессы, смутились, вспомнив, видимо, подсказки, непонятным образом полученные от нее во время беседы с подчиненными.

Жан молча протянул исписанную бумагу. Машенька мельком взглянула на плотный шероховатый лист, ожидая увидеть малограмотные каракули, однако лист отличной веленевой бумаги был исписан отчетливым каллиграфическим почерком. Представленный список имел название и нумерацию. Удивленно присвистнув, Машенька внимательно прочла творение Жана. Всего в отряде оказалось восемнадцать человек, включая офицерский состав. Люди были разбиты на две группы по семь человек. Кроме того, на листе были оставлены широкие поля, как сразу догадалась Маша – для проставления подписей в получении жалованья. Она усмехнулась и, аккуратно сложив лист, спрятала его во внутренний карман плаща.

– Ты запомнил состав отделений? – обратилась она к Жану.

– У меня осталась копия, – угрюмо ответил он и настороженно сверкнул глазами в ее сторону.

– Отлично! Составишь две ведомости – на каждое отделение свою. Выдашь людям деньги и получишь на ведомостах роспись. Кстати, – она чуть усмехнулась, – ведомости можно делать на бумаге попроще...

Рыжий Пожир потупил глаза, но на этот раз у него вспыхнули только уши. Машенька помолчала, смакуя его смущение, а потом возобновила разговор.

– Вот, получи деньги. – Она вынула из кармана горсть монет и протянула их Жану.

Тот подставил широкую ладонь и принял золотистый ручеек. Затем, зажав монеты в правом кулаке, он тщательно, по одной, переложил их в левую ладонь и поднял глаза на Машу.

– Здесь слишком много...

– Нет, не много. После раздачи жалованья, возьмешь с собой двоих гвардейцев и поедешь в село. В какое – решишь сам. Там ты закупишь провизию для отряда на три дня и, если сможешь, лошадей на весь отряд и телегу с упряжкой. Провизию в чем-то везти надо... На все покупки представишь расписки.

– А если продавец неграмотный? – первый раз улыбнулся Пожир.

– Пальчик ему намажешь и к бумажке приложишь, – улыбнулась в ответ Машенька и вдруг почувствовала, что в этом Мире у нее появился друг.

Жан неуклюже переступил с ноги на ногу и, повернувшись, ринулся сквозь кусты выполнять поставленную задачу.

– Лейтенант, – повернулась Машенька к Сяме. – Проследи, чтобы люди, получив жалованье, не напились и не разбежались. А то вторую половину получать некому будет. Разбивайте ночевку, не забудь выставить посты. Ступай, я еще здесь побуду.

Сяма круто повернулся, но Маша уловила взгляд, брошенный лейтенантом на карман, из которого она доставала монетки.

Сяма скрылся в кустах, а Маша усмехнулась, только теперь в ее усмешке было мало смеха. Минут десять она вышагивала возле зарослей бузины, о чем-то сосредоточенно размышляя, а затем, снова взобравшись на лошадь, двинулась напрямик к примеченной с высоты поляне.

До места она добралась минут через тридцать и без всяких приключений. Выехав из леска на край поляны, она остановила коня и еще раз внимательно осмотрелась. Причем на этот раз подключила и свое Истинное Зрение. Вокруг было тихо, безлюдно, беззверьно. Только легкий ветерок чуть покачивал верхушки деревьев. Поляна с пожелтелой, словно подпаленной травой, была видна каждой своей кочкой. Посередине ее высилась старая, матерая, давно мертвая сосна с уткнувшейся в небо черной обугленной верхушкой. Нижние ветви сохранились и торчали в разные стороны костистыми, корявыми лапами. Давно осыпавшаяся кора гнила вокруг мертвого дерева, превращаясь в коричневатую труху, а нижняя часть обнаженного ствола желтела будто старая кость.

Маша тронула коня и медленно приблизилась к дереву. Здесь она с минуту постояла, внимательно оглядывая сосну, а потом соскочила на землю и подошла вплотную к ней. Она видела перед собой самое обычное засохшее дерево.

"Ну что ж, – подумала она. – Попробуем, чему меня научили. Не станет дед Антип так настойчиво требовать чего-либо, если в этом действительно нет необходимости!"

Машенька подняла правую ладошку, сложенную лодочкой, и провела по мертво желтеющему стволу сверху вниз, приговаривая заученные малопонятные слова, складывающиеся в ритмическую фразу. И под ее рукой из-под наведенного морока начала проявляться истинная поверхность дерева. Она была точно такой же мертвой, но в ней, на уровне плеч девушки, появилось довольно глубокое дупло. Маша быстро засунула в дупло руку и вытащила маленький тряпичный сверток. Зажав сверток в кулачке, она провела правой ладошкой по стволу в обратном направлении, приговаривая другой тарабарский стишок, и морок снова занял свое место.

Маша быстро вернулась к коню, вккочила в седло и быстро поскакала прочь с поляны. Только углубившись в чащу, она остановилась и развязала свертoчек. Внутри довольно грязной тряпочки лежала маленькая золотая сережка– этакий лихой завиток, с замысловатой застежкой и капелькой бирюзы. Именно этот талисман она должна была носить не снимая. Дед Антип так и сказал – носить не снимая! Никогда! Пока она не вернется назад! И при этом в его глазах плескалась такая не свойственная ему тревога.

Девушка, чисто по-женски полюбовавшись на несколько необычное ювелирное изделие, деловито вдела его в правое ушко. И тут же почувствовала, что застежка словно растворилась в нежной мочке уха. Вряд ли теперь кто-нибудь смог бы снять сережку, ну разве что вырвать вместе с ухом. Еще раз тронув кончиками пальцев свое новое украшение, Маша не торопясь тронулась в обратный путь. Ей было очень интересно, что несет в себе эта сережечка, но дед Антип ничего ей не объяснил.

Вернувшись в лагерь, она была приятно удивлена. Во-первых, поляна была прибрана. Весь мусор выбрали из травы, и она приняла довольно свежий вид. Во-вторых, по краю поляны были поставлены шесть больших шалашей, плотно укрытых еловыми ветками. Седьмой шалашик, гораздо меньшего размера, располагался у противоположного края поляны, под нависшими кустами. Маша сразу смекнула, что это ее резиденция. У шалашика по стойке "смирно" стоял мужик с черным косматым чубом. Видимо, на часах.

Маша подъехала к шалашику, соскочила с коня и, шагнув к часовому, доброжелательно произнесла:

– Все, служивый, хозяйка явилась, можешь быть свободным.

Мужик тряхнул чубом и молча направился в сторону общих шалашей. Приблизившись к одному из них, он кашлянул, и оттуда мгновенно выскочил Стоп. Часовой что-то прошептал ему на ухо, и тот, кивнув, рысью двинулся к Маше. Подбежав, он сразу забормотал:

– Ваша колдовская милость, оставила бы ты часового... Мало ли что может случиться... А он – тут как тут...

– Глянь-ка, Стоп, а ты, оказывается, разговорчивый!.. – Маша добродушно улыбнулась. – Только мне нянька не нужна, я вполне могу обойтись своими силами.

– Ваша колдовская милость, – шепотом взмолился Стоп, – Пожир, когда уезжал, знаешь что мне сказал? Если, говорит, с Ее колдовской милостью что случится, я, говорит, тебе, Стоп, без всякого колдовства все твое хозяйство повыдергиваю!

Он скосил глаза вниз, помолчал и снова жарко зашептал: