Текст книги "Эй, Всевышний! Я в третий раз ребенок?! Том I (СИ)"

Автор книги: Евгений Нетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– И о каких же вариантах ты можешь мне поведать, внук?

Ехидцу в его словах было сложно не заметить, так что я решил ответить тем же, щедро сдобрив слова искренним презрением, замешанном на гневе.

– Тебе знакомо такое понятие, как многожёнство? А «наложница» тебе о чём-то говорит? Может, тебе книжку-другую принести? Или из своего, заёмного опыта набросать? Тот работорговец был в этом весьма сведущ…

Зар’Та вскинулся, словно его в уважаемый зад птеродактиль клюнул.

– Ты слишком многое себе позволяешь!

– Я говорю с тобой как внук с дедом, а не как иллити со своим повелителем. Дерзость? Поверь, в моих глазах ты заслужил совсем иного отношения.

– Убирайся. А ты, Волан…

– Меня тоже здесь более ничего не задерживает, господин Зар’та. Прошу более не считать ни меня, ни членов моей семьи своими родичами. – Маска на лице деда дрогнула, окончательно рассыпавшись после того, как отец, которого я сейчас всецело поддерживал, опустил веки и добавил: – Да будут предки свидетелями моих слов.

На мгновение комната утонула в ощущении чужого, почти осязаемого внимания, а после всё стихло. Только тихо капали стекающие на пол чернила из раздавленной стариком ручки, попавшейся ему под руку.

Я знал, какой смысл в себе несёт последняя фраза отца. То, чего он когда-то сумел избежать. Полное, безоговорочное отречение. Только в этот раз – добровольное. Сейчас, я уверен, и у меня, и у него на спине появились соответствующие метки, проявляющиеся лишь у предателей, отказавшихся от своего рода. Поспешное и малодушное решение? Отнюдь.

Просто в отношениях между людьми, любых, деловых или родственных, есть черта – когда подобная тончайшей, незаметной нити, а когда наоборот, похожая на массивную, почти неприступную, но невидимую стену. Из-за этого можно даже не заметить момента, когда ты её пересёк, разрушив всякую возможность всё исправить.

Так случилось и сейчас: отец единожды стерпел предательство собственного отца, и спустя годы честно попытался восстановить с ним отношения. Вот только тот не оправдал доверия, ударив даже не по самому отцу, а по мне – единственному его сыну. И даже здесь папа со всей присущей ему искренностью попытался разобраться в проблеме, попытался дать деду второй шанс, но тот отмахнулся от этой попытки, как от назойливой мухи.

Закостеневший в своих убеждениях, ставящий род превыше родных, Зар’та ошибся в последний раз.

Часть VI.

Отец направился прямиком домой, а вот я поспешил в ранее занимаемое мною, Файей и Лилиан крыло, намереваясь забрать оттуда девочку. Конечно, придётся повозиться с поиском хороших людей, готовых удочерить сироту, но я уверен, что со связями отца возможно и не такое.

Он был весьма известной личностью в кругах ремесленников, так что я намеревался искать именно среди них – обеспеченных, привязанных к земле семей.

– Лилиан, собирайся. Мы переезжаем.

– Господин? – Файя, вошедшая в комнату девочки следом за мной, чуть наклонила голову, выражая таким образом недоумение. – Что случилось?

– Моя семья отреклась от рода. Прости, но тебя я с собой взять не могу.

– Что же с Лилиан?

– Подыщу ей приёмных родителей. – Краем глаза замечаю, как ребёнок замирает в неподвижности, сжимая в руках всего один свёрток. Такое ощущение, что она «на чемоданах» сидела. – Уже всё собрала?

– Да!

– Ну, тогда пойдём. Ещё раз извини, Файя.

Несмотря на то, что я стал, фактически, изгоем для иллити, во взгляде Файи не было ничего кроме привычной готовности служить. Её ли собственная это черта, или следствие подготовки слуг – сейчас это не так важно. Куда важнее именно то, что она, в отличии от уже осведомлённой стражи, не смотрела на меня, как на прокажённого.

– Я искренне желаю вам удачи, господин!..

На пожелание, донёсшееся мне в спину, я ответить уже не смог, так как за нашими с Лилиан спинами пристроились стражи, от которых, видимо, требовалось проводить нас к выходу. И каково же было моё удивление, когда у ведущих в город я заметил о чём-то переговаривающихся отца, Амстера и Гериана.

Последний, едва меня увидев, так и не отвёл взгляда, пока я с ним не поравнялся.

– Вот так, да?

– Да. – Я кивнул. Почему-то на лице застыла грустная улыбка, которая никак не хотела уходить. Привязался? Конечно, привязался. И к брату, и к дяде, и ко многим другим иллити, с которыми я так или иначе общался. Теперь, после нашего отделения от рода, частота этого общения в лучшем случае упадёт в разы, а в худшем мы вообще перестанем друг с другом встречаться. Грустно, но я не нанимался на роль безвольной кучки глины, из которой можно лепить всё, что угодно. – Но ни к тебе, ни к дяде я хуже относится не стал. Если тебя это беспокоит, конечно.

По плану ободряющая, улыбка вышла натянутой и какой-то кривой.

Гериана же перекосило так, будто ему пообещали двадцать четыре часа тренировок с Целестией в моём темпе.

– Идиот. Меня беспокоит то, что мы теперь ещё нескоро увидимся, и чёрт его знает, как там – в Рилан… Ай! – Амстер отвесил сыну звонкий подзатыльник. – Да за что⁈

– Следи за языком и не чертыхайся.

– И только⁈

Я хохотнул. Хотя бы в этом плане ничего не изменилось. Но Рилан? Дорогой город при академии магии? И почему, спрашивается, я узнаю об этом, – опять, что ли? – из оговорки Гериана, а не напрямую от отца? Да и когда он это решить-то успел?

– Ты находишься отнюдь не в неформальной обстановке – вокруг много тех, перед кем ты должен держать лицо. – Стража, что ли? – Золан, держи, почитаешь на досуге.

– Спасибо. – Я принял протянутый свёрток. Тяжёлый, килограмма в два, закутанный в ткань талмуд, могущий послужить орудием убийства. – Мы правда отбываем в Рилан?

– Насколько мне известно – да. – Амстер усмехнулся, под возмущённые крики растрепал волосы на голове Гериана и повернулся к моему отцу, молчаливо наблюдающему за нашим разговором. – Давно?

– Давненько. Наши с Клариссой друзья, проезжая через Рокстоун, предложили нам перебраться в Рилан, в один из домов ими выкупленного района, но тогда мы ответили отказом… из-за известных обстоятельств. Сейчас же у нас нет ни причин, ни желания и дальше оставаться здесь.

Насчёт причин и желания, у меня есть по одному от того и другого! Мне мало того, что нужно найти для Лилиан семью, так ещё и Залия…

Складывается ощущение, что моя на ней зацикленность – одна из форм безумия, «практикуемого» Палачами, но звучит как какой-то бред.

И всё же, его необходимо обдумать.

– Отец, когда мы планируем отправляться?

– Где-то через две недели. Нужно сдать дела в гильдии и продать всё то, что мы не унесём с собой. Амстер, поможешь с домом?

– Конечно. Несмотря на ваши с отцом взаимоотношения, я был и остаюсь твоим братом. Так что не стоит меня обижать такими вопросами.

– Прости-прости… – Отец смущённо улыбнулся. – Просто перенервничал. Не каждый, понимаешь, день, приходится принимать такие решения.

– Если нужно, я всегда помогу. В том числе и с некоторыми щекотливыми вопросами. Гериан.

– Да?

– Пойдём. Не стоит заранее устраивать проводы. – Поравнявшись с отцом, Амстер шёпотом добавил: – Я постараюсь сделать так, чтобы отец не чинил вам препятствий.

Разговор подошёл к своему логическому завершению, и нас, лишившихся причин находиться на территории рода, выставили за ворота. Что ж, не могу сказать, что какая-то часть меня не рада такому исходу. Свобода… Относительная, конечно, но заметно большая, нежели раньше.

Но подробности у отца всё равно нужно выспросить, а то я уже совсем запутался в происходящем.

– Пап, с чего вдруг ты решил переезжать в Рилан? И мама знает?

– Пока не знает, но она совсем не против переезда. Скорее даже за, ведь здесь, в окружении иллити, она не чувствует себя комфортно. – Логично. – Ну а переезд… Помнишь тот случай, когда ты принял нашу подругу за врага? – Киваю. – Тогда-то они нам и предложили перебраться в Рилан. Последние несколько заданий у их команды вышли особенно прибыльными, так что они выкупили сразу несколько домов. В части живут сами, в парочке открыли ремесленные лавки, а ещё часть сейчас пустует: заселять абы кого они не хотят. Собственно, мы отказались от этого предложения только потому, что твой дед показал себя с неожиданной стороны, и я понадеялся на то, что он исправился. Однако…

– Оказалось, что он практически не изменился. Но, пап, что заставляет тебя думать, что спустя два года для нас там ещё есть место?

– Даже если нет, наших с твоей мамой накоплений должно хватить на дом, а там мы как-нибудь разберёмся. Золан… – Отец как-то резко остановился и, поймав мой вопрошающий взгляд, спросил: – … ты ведь не собираешься сбегать или бунтовать оттого, что твоя подруга, Залия, останется тут?

– Ну… – Я задумался над тем, как бы помягче преподнести отцу известную мне информацию.

Ведь мне удалось сегодня поговорить с Залией, и мы, несмотря на время, многое успели обсудить. Не смейтесь, но рассматривался даже побег в нескольких вариациях. Останавливало, помимо просто глупости и бессмысленности сего поступка, то, что пускаться во все тяжкие – такой себе выбор для хрупкой магессы и семилетнего вундеркинда с бедами в башке. Оба сами не знают, чего хотят и чем эти хотелки продиктованы, оба не располагают ресурсами для самостоятельной жизни и оба могут в любой момент передумать.

Я – потому, что симпатия к Залии может оказаться суть побочкой от Палача или вывертом травмированного операцией наживую разума, а она – просто в силу возраста и возрастных изменений.

Тем не менее, в качестве «места встречи» на случай «особых обстоятельств» был выбран Рилан.

Совпадение – хоть Всевышнему иди молись, честное слово.

А теперь, пожалуй, объясню, почему именно Рилан.

Во-первых, там есть академия магии, в которую Залия, по настоятельному совету родителей, должна была отправиться поступать уже в этом году. Во-вторых, там всегда был, есть и будет спрос на магов самых разных специальностей, что могло обеспечить кое-какой доход что Залии, что мне. И в-третьих, Рилан – не то место, куда иллити могут так просто прийти и силой попытаться вернуть меня обратно. Так как рассматривался и такой, жёсткий вариант, Рилан в этом плане нас вполне устраивал.

И всё-таки, что говорить? Правду и ничего кроме правды?

– … Рилан рассматривался нами как место, куда можно сбежать в случае чего. – Я сложил руки на груди. – Но теперь это неактуально.

Волан вопрошающе вскинул бровь, а я поспешил пояснить:

– Залия в этом году поступает в академию Рилана.

– О как. – Удивление ясно проступило на его лице. Даже слишком ясно, я бы сказал. – А если бы это было не так? Ты бы от нас сбежал?

– Ну… возможно?

Всё-таки моё единственное желание – прожить жизнь так, как я сам этого хочу, а вечное сидение дома, бесконечные тренировки, ношение маски ребёнка и нахождение под колпаком гиперопёки с этим сочетаются слабо. И раз уж судьба подкинула мне умную и искреннюю девушку, к которой я испытываю искреннюю симпатию, то – почему бы и нет?

Так или иначе, но больше нет смысла размышлять над тем, что было бы, если. Как не стоит сейчас и смотреть на всё с рациональной точки зрения, которая на меня посматривает как коммунист на врага народа. Нефиг! Я – маленький, мне можно!

Да и всё уже сложилось вполне неплохо. Уладить кое-какие мелочи – и можно продолжать спокойно жить, не терзаясь муками совести.

– М-да. Я предполагал, что дети быстро растут, но в твоём случае это как-то слишком быстро, не находишь?

– Ничего не могу с собой поделать.

Пожимаю плечами, одновременно вспоминая про подарок дяди. Ткань, защищающая книгу, была зачарована, но её оказалось не так много, и я быстро от неё избавился.

Серая кожаная обложка, оттиск печати какого-то иллити, метка, сообщающая о том, что эта книга всего лишь искусная копия, и отсутствие названия – вот, что мне удалось рассмотреть, создав над левым плечом маленький светящийся шар. Всё-таки в свои права вот-вот должна была вступить ночь, и рассмотреть хоть что-то без света было решительно невозможно.

«Решившись – не сожалей, а сожалея – не решайся».

Первая же строка заставила меня нахмуриться. Во-первых, язык, на котором писал автор, явно был не общим, а демоническим. Я на нём тоже читал, но официально приобрёл этот навык где-то с годик тому назад, в рамках приобщения к культуре демонов. Сходу не вникнув в текст, я осознанно переключился на другой язык и принялся перечитывать ровные строки, с каждой секундой всё чётче осознавая, из-под чьей руки когда-то вышла эта книга.

Ведь его печать я видел на стене памяти среди самых первых…

Соу Марек, Четвёртый иллити – и первый Палач.

Глава 10
Они все такие разные!

Глассовер… умер.

Словно гром в ясный день, эта новость пришла к нам в полдень, в момент, когда мы с родителями продолжали обсуждение деталей грядущего отъезда.

Это были уже вторые сутки с начала подготовки к переезду, время, когда все на взводе, и – такая новость. Навсегда уснувшего в своей постели старика, которому не суждено было вновь открыть глаза, нашла нанятая им же сиделка, в первую очередь решившая сообщить о его гибели нам, а не в ратушу.

Это – ещё одно напоминание о том, что человеческий век невероятно короток.

Глассоверу не было и восьмидесяти, он был магом – но всё равно умер от старости, оставив после себя лишь завещание со скупым перечислением его имущества, отходящего местной церкви-приюту, в котором находили пристанище редкие в Рокстоуне сироты. И – нет, для Лилиан я такой судьбы не хотел, ибо церковь в лучших своих традициях не оставляла воспитанникам никакого выбора. Там дорога или в служки и служители, или в военную часть этой религиозной организации. Третьего не дано, так что церковь-приют я в принципе изначально за приют даже не считал.

Но вернёмся к грустному: никто из знакомых старого мага не удостоился даже короткой весточки, хоть Глассовер, очевидно, ясно чувствовал приближение смерти. Не нужно было старику лишнее внимание, и это отнюдь не следствие того, что он начал сдавать.

Он изначально, с самого момента нашего знакомства был таким. Казался самым обычным человеком, но чем дольше я его знал, тем больше убеждался в том, что на деле он являлся тем ещё интровертом, закрытым и нелюдимым. Глассовер практически никому не доверял, и лишь дети занимали хоть сколь-нибудь значимое место в его жизни.

Ведь последние тридцать лет он только и делал, что учил…

– Зол, не расстраивайся так. Глассовер прожил полноценную, долгую жизнь, и я уверен, что он не хотел бы видеть тебя в таком состоянии.

Полноценную? Нет, отец. Ты не знал Глассовера так, как знал его я. Не тебе он хоть немного, но раскрылся, поведав о том, что у него никогда не было семьи. Страшно одинокий и не достигший какой-то своей цели, он решил забыться, ударившись в наставничество. Со мной же он встретился только в конце собственного пути, когда ничего изменить уже было нельзя.

Страшная судьба – умереть, так и не поняв, чего на самом деле хочешь.

– Возможно, что так оно и есть, отец…

Но знать об этом не надо никому кроме меня, раз уж сам Глассовер не распространялся…

В этом мире тела мертвецов не хоронили в земле, а сжигали или, как было принято у зверолюдов, отправляли в последнее путешествие на объятой пламенем лодке в день смерти. Красивая традиция, корни которой во многом соприкасаются с теорией зарождения монстров.

Не буду вдаваться в подробности, но труп любого существа имеет ненулевые шансы ожить и подняться в виде нежити – опасной и предельно агрессивной по отношению ко всему живому твари. Конкретных видов нежити немало, но тут важен сам факт. Как избежать самопроизвольного поднятия мертвеца? Избавиться от тела через сожжение.

Единственный вариант, ведь все иные способы захоронения так или иначе оставляют тело в более-менее целом состоянии, и даже обработка «светом» помогает лишь отсрочить самоподнятие. Та же церковь, насколько мне известно, свои захоронения периодически освящала заново. Просто во избежание.

Потому сейчас, спустя три часа после обнаружения тела, монах, исповедующий религию Клавана, поднёс факел к окруженному сухой древесиной гробу, начав нараспев читать речь вперемешку с молитвами. Но только к моменту, когда огонь целиком охватил последнее пристанище Глассовера, до меня донеслись показавшиеся сознанию важными слова монаха. Обычная похоронная речь, но в ней присутствовало обязательное упоминание имени и всех заслуг покойного, если таковые имелись и могли быть оглашены, не осквернив при этом добрую о нём память.

И то, что я услышал, слабо вязалось с моими представлениями об учителе.

– … провожаем Глассовера Лестри, крестоносца второго ранга и рыцаря великой церкви, в связи с ранами отошедшего от дел. Дважды награждённый орденом Святого Зена, принявший участие в уничтожении множества логовищ еретиков, он заслужил достойного погребения, но отказался ото всех почестей…

Что? Как? Когда? Глассовер – крестоносец? Второго ранга⁈ Но он же МАГ! Я сам видел, что он пользовался самой разнообразной магией, арсеналом таких масштабов, что ни в один из существующих артефактов не впихнуть! Да, магией простенькой, но это-то тут роли как раз не играло! Крестоносцы-то все, от самого бесполезного до самого сильного, пользуются праной! Церковь даже чисто теоретически не может назвать мага – крестоносцем! Или может, и Глассовер – уникум…?

Теперь я совсем по-другому посмотрел на присутствующих на похоронах людей. Моя семья, ещё одна из тех, чьего ребёнка Глассовер учил раньше, и, стоящие со служителями местной церкви вперемешку, те люди, которых я не смог опознать… до сего момента.

Крестоносцы.

Уже зная, что делать дальше, я дождался окончания церемонии, и на выходе с кладбища, на котором хоронили урны с прахом, предельно вежливо обратился к одному из крестоносцев, выглядящему относительно молодо, и потому, вероятно, наиболее дружелюбному. Среди народа не просто так ходили слухи о том, что служба в боевых отрядах церкви быстро превращает людей в бесчувственных чурбанов…

– Простите, не могли бы вы ответить на один мой вопрос?

– Да, мальчик? – Крестоносец окинул меня взглядом, после чего улыбнулся: – Ты учился у господина Глассовера, верно? Я видел тебя на похоронах.

– Да, он обучал меня с малых лет. Но он никогда не рассказывал о себе многого, а сейчас я услышал, что он был крестоносцем.

– Был. С самого детства он служил на благо церкви, посвятив этому сорок лет. Он… своего рода человек-легенда. Даже страшная травма не смогла подкосить его. – Стоит ли лезть ещё глубже в прошлое учителя, если он сам не посчитал нужным ничего мне рассказывать? И нужно ли мне это…? – Тебя что-то гложет? Какой-то вопрос?

– Да. Учитель был магом, но я точно знаю, что в крестоносцы посвящают только тех, кто пользуется праной, которая с маной несовместима. – Любопытство… стоит ли оно того? Если бы Глассовер хотел, то он и сам бы мне всё рассказал. А вот так расспрашивать без веской на то причины… Нет, я приму другое решение. – Но сейчас, уже разговаривая с вами, я подумал, что мне не стоит лезть в его прошлое. Он сам не решил мне рассказать, и я должен уважать это его решение.

– Ты принял правильное решение, мальчик. – Крестоносец искренне мне улыбнулся. Была бы эта улыбка такой, если бы он знал, что я демон? – Да осенит тебя благословением Клаван.

– Благодарю.

Крестоносец, чьего имени я не узнал и вряд ли когда-то узнаю, развернулся и ушёл вслед за своими товарищами, оставив меня… нет, не в одиночестве – отец, подперев собою стену близлежащего дома, терпеливо ждал, пока я наговорюсь. Как-то я не подумал о том, что демону начинать беседу со служителем церкви, пусть мягко, но проповедующей превосходство человека надо всеми остальными расами может быть опасно.

– И как? Узнал, что хотел?

– Нет. – Хотел этим и ограничиться, но всё-таки добавил: – Решил, что не стоит вот так узнавать то, что сам Глассовер хотел сохранить в тайне.

– И правильно. Многие знания – многие печали. – Философски заметил отец, похлопав меня по плечу. Что примечательно – для этого ему уже не надо было наклоняться. Спасибо природе за то, что я выгляжу хотя бы чуточку старше… или выше – тут как посмотреть. Лицо-то у меня всё равно детское, а с тщедушностью разобраться удастся ещё не скоро. Я крепкий и жилистый, но нарастить мышцы, чтобы полнее раскрывать потенциал физического усиления, ребёнку невозможно. – Когда собираешься к Залии?

– Ну, вчера мы уже обсудили ситуацию, так что спешки не требуется. Кстати… – Я озорно улыбнулся. Серьёзность – это здорово, но отец в ней основательно так увяз в последнее время. И кто, если не я, исправит ситуацию? – … сразу предупреждаю – внуков в ближайшие годы можешь не ждать.

Мастерски уклонившись от подзатыльника, я набрал дистанцию и развернулся, перейдя на шаг спиной вперёд.

– Ты у меня ещё пошути тут! Наворотил – сам чёрт ногу сломит, а разбираться со всем всё равно мне.

– Я могу и сам обойти те семьи, о которых ты упоминал…

– О да, выглядеть будет шикарно! – Отец скривился, произнеся не своим, писклявым голосом: – Здравствуйте, у меня тут есть девочка шести лет, не хотите её удочерить? И как, по твоему, это будет звучать из уст мальца лишь чуть старше той, кого он пытается пристроить? Ты, Зол, не забывай, что к твоему уровню интеллектуального развития привычны только те, с кем ты достаточно долго общался.

– Ага, а остальные шугаются, как от чумы…

– В нашем мире много разных вещей и существ, которых стоит опасаться. Ничего не скажу про что-то, выглядящее как слишком умный и, местами, наглый ребёнок, но бояться всё равно есть чего. Да будто ты сам не знаешь!

Знаю, конечно, но только в разумных пределах. Монстры и существа, перечисленные в нескольких книгах, мне запомнились хорошо, но занимать один из последних двух слотов навыка справочниками про травки, скотину и рыб мне как-то не хотелось.

Да и, на самом деле, выбирать мне пока было банально не из чего. Магия – есть в полном объеме. Тренировка тела тоже, имеется даже спасательный круг на случай встречи зверочеловека, эльфа или дворфа в лице навыка [Языки и культуры]. Алхимию, реально полезную, кстати, вещь, я и с отцом могу выучить – благо, основы заложены ещё в детстве, и в случае полного абзаца из-под моих рук даже кое-какие путные настои могут выйти. Лекарства там, противоядия…

Знай себе – копи рецепты да набивай руку, вот и вся алхимия, если не претендовать на титул Мастера, как у Волана. Подобные ему алхимики могут такого устроить – только ингредиенты подноси, да под рукой не болтайся.

– Знаю. Как думаешь, пап, какие ещё навыки, серьезные и глубокие, мне могут пригодиться? – Собственно, почему нет? Если уж чьё мнение и ценно, то как раз человека, прожившего в этом мире поболе моего, и отнюдь не в роли скромного обывателя. Дед бы подошёл ещё лучше, но – к чёрту его.

Или к ангелу, раз уж мы демоны?..

– Алхимия?

– Ты уже дал мне базу, а для дальнейшего прогресса, боюсь, мне не хватит усидчивости. – Поймав хитрый, брошенный через плечо взгляд отца, я добавил: – Это правда. Алхимия интересна и полезна, но я не могу себе представить варку чего-то реально сложного в полевых условиях. А просиживать штаны в лаборатории… Это не по мне.

– Пока молодой, тебе такое, конечно, нравиться не будет, но годам к тридцати ты поймёшь, насколько нужным может быть источник дохода. И источник интересный, между прочим. И он не требует от тебя шляться по пещерам, подземельям и степям вдали от семьи. Часто бы ты меня видел, зарабатывай я как авантюрист где-нибудь в провинции?

– Сомневаюсь, что особенно часто, если не делать запасов с молодости. Но перед тем, как остепениться, авантюрист может заработать достойную сумму…

– В зависимости от ситуации и самого человека. Сынок, не забывай о том, что ты прямо сейчас по магическим силам равен тридцати, а то и сорокалетнему магу-человеку со средними способностями. Или не ты убил мастера меча один-на-один, выступая в заведомо проигрышной позиции?

– Я выжил только за счёт глаз, пап. Я просто знал, как он сражается и какие приёмы использует.

– Хочешь сказать, что этого достаточно для компенсации необходимости защищать кого-то, кто самостоятельно даже сместиться в сторону не может? Нет, Зол. Сражайся ты в честном поединке, и с большой вероятностью победил бы, без ран, истощения и использования силы Палача.

Я смиренно кивнул:

– Возможно.

– Это кто там так смущенно пищит? Что, нечасто тебя хвалили в последнее время? Да? Да?

Отец резко остановился и присел на корточки, в процессе развернувшись и захватив меня в удушающий захват. Только использовался этот боевой приём не для убийства, а для протирания шикарной плеши на моей макушке. Потеряв всякую надежду освободиться без нанесения отцу несовместимых с жизнью травм, я сдался, покорно повиснув на его руках.

– За что мне это, а? Вроде уже и здоровый лоб, а со мной всё ещё играют, словно с ребёнком!

– Но-но, рановато ты себя взрослым считать начал! Сначала… да хотя бы в росте до моего плеча дотянись, а там посмотрим.

– Главное – не рост, а интеллект. Но вызов я принимаю!

– Давай-давай. – Волан меня наконец-то отпустил, подмигнул – и вернул на лицо донельзя серьезное выражение. – А теперь послушай, что я тебе скажу. Ты говоришь, что авантюрист может много заработать до того, как остепенится – то бишь, встретит ту, с кем решит осесть в городе. Но ты уже влюбился, верно? А тебе, на секундочку, семь лет. Среди нас, демонов, распространена практика начала самостоятельной жизни в четырнадцать, но ты находишься где? Правильно – в людском царстве. Начать зарабатывать именно как авантюрист ты сможешь в лучшем случае с шестнадцати. До этого ты можешь хоть десяток С-рангов в гильдии на арене положить, но работу это тебе не обеспечит. Произведешь впечатление на нанимателя – и что? Это одноразовая работа, а на постоянные контракты уже ты сам соглашаться не хочешь. Каждый раз будешь демонстрировать своё превосходство, избивая других? Прости, но тебя быстро лишат лицензии. Твои выводы?

Я молчал. То, как всё расписал отец, полностью соответствовало реальному положению дел, который я и сам прекрасно понимал и принимал. Но это всё равно был взгляд лишь с одной стороны.

Заработать реально много, будучи ребёнком, официально невозможно, но я планировал параллельно с работой над репутацией заниматься охотой на редких магических тварей и добычей ингредиентов. Не одними «защити-разыщи-сопроводи» живы авантюристы, хоть, конечно, эти варианты и считаются самыми безопасными.

Примет ли отец моё видение, и стоит ли его скрывать? Сложный вопрос. Запретить становиться авантюристом он мне что так, что так не сможет, а переубедить…

Какие у меня варианты-то? Как алхимик я – новичок, ничего не стоящий в обычной лаборатории, и за несколько лет изменить это вряд ли удастся. Профессия сия не на одно десятилетие освоения рассчитана, и то не факт, что тебе удастся стать мастером. А ведь этот титул – далеко не вершина искусства зельевара. Варить смерть, закупоривать удачу и всё такое прочее, как глаголил один интересный персонаж, невозможно без полной концентрации на задаче.

Я или алхимик, или авантюрист. Третьего не дано.

– Те же ингредиенты, отец, покупать будут независимо от того, кто их приволок – хоть сам церковный епископ, хоть новичок, удачно наткнувшийся на свежий труп.

– Это опасно. – Да жить вообще опасно, если уж на то пошло. Но, вижу, Волан и сам это прекрасно понимает. – Я услышал, что хотел, и понял твою точку зрения. Просто знай: для того, чтобы обеспечить себе крышу над головой и запас хотя бы на десять лет с учётом одного-единственного ребёнка в Рилане, тебе понадобится минимум семьсот тысяч эфир. Небольшой домик на окраине, простая одежда, простые продукты, обычное образование в обычной школе – вот, что ты получишь за эти деньги. Десять лет жизни, после чего тебе понадобится ещё тысяч четыреста, если в семье не появится второй ребёнок.

– А… сколько, если не секрет, ты зарабатываешь как алхимик?

Хмыкнув, отец покрутил в воздухе пальцем:

– Здесь, в Рокстоуне, за год у меня выходит что-то около двухсот тысяч. Но я – мастер-алхимик, у меня есть связи и выходы на нужных людей по всей стране. В конце концов, за моей спиной годы опыта. А поначалу, в первые годы, эта цифра колебалась в районе двадцати-пятидесяти тысяч.

Негусто, прямо скажем. Но алхимия – это стабильный, востребованный способ заработка для тех, кто любит спокойствие и безопасность. То, чего от отца хотела мама, выходя за него замуж.

Но я точно не откажусь от перспективы посмотреть этот мир, попутно зарабатывая деньги и приобретая опыт, даже если того возжелает моя потенциальная спутница. Почему? Потому что в противном случае что я смогу, если уже за моей головой придут те же убийцы?

Я – не четырнадцатилетняя девушка, на которую и одного мастера меча хватит с головой. Посылая за мной, враг определённо озаботится тем, чтобы убийца был равным мне или даже сильнее. А уж уровень сил сидящего на попе ровно человека определить проще простого – достаточно пары случайных встреч, если не простого наблюдения…

– И всё-таки, пока я останусь при своём мнении.

Ну и что, что я никогда не жил как обычный взрослый человек, довольствуясь реализацией трофеев с врагов моего бога? Тогда я в принципе о деньгах не задумывался, а тут всего-то и надо, что переработать в ингредиенты побольше монстров. С моими силами это будет несложно, надеюсь.

– Это твоя жизнь и твой выбор, Золан. Но не игнорируй мои слова, не отказывайся от помощи того, кто гораздо опытнее.

– Разве я игнорирую, пап? Ты же не ожидал, что я сейчас скажу что-то вроде «Ты же всегда прав! Я буду алхимиком!», и пойду зарываться в книги по этой тематике, прованивая одежду дымом от сожжения серебряного вяза?

– Все-таки воняет, да?.. – Попытался было пошутить отец, быстро поняв, что получилось не очень. – Нет, Зол. Я уже понял, что с тобой обычные методы, которые меня заставила выучить твоя мать, не работают совершенно. Но это не освобождает меня от обязанности подготовить тебя к взрослой жизни. Хотя бы попытаться дать выбор между безопасной профессией… и тем, чего ты хочешь чуть ли не с пелёнок. Вышло не очень, так что твоя мама будет сильно недовольна.

Отец горько усмехнулся. К этому моменту мы как раз добрались до дома, переступили порог и проследовали в гостиную.

Но там, помимо мамы, обнаружилась фамилия Лоссов в полном составе. Гертерт Лосс, отец Залии, Мастия Лосс, её мать, и она сама. Все – в солидных нарядах, так что наши с отцом официальные облачения оказались как нельзя кстати.

Да, на похороны мы ходили в парадном, а не повседневном, пусть то и отличалось лишь в незначительных мелочах.

– Господин Гертерт, госпожа Мастия, Залия.