Текст книги "Кодекс джиннов"
Автор книги: Евгений Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Но об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас необходимо разобраться, почему произошла авария при посадке. Или, как недавно выразился уважаемый Махмуддин-аглай, куда подевались эти маленькие частицы внутри радиоактивного реакторного топлива.
Теория многообразий утверждает следующее: во Вселенной существует бесчисленное количество областей с различными физическими законами. Однако они не могут соприкасаться, иначе уничтожили бы друг друга и, в конечном счете, саму вселенную. Между этими мирами расположены некие граничные области, или области перехода. Это место, где свойства одного мира постепенно переходят в свойства другого.
В граничных областях происходят сложные, порой непостижимые явления. Для того, чтобы материальный предмет из одного мира смог существовать в другом, он должен измениться таким образом, чтобы уложиться в картину нового мира. Например, если обычный автомобиль въедет в область пространства, где число «пи» ровно трем, без знаменитого бесконечного хвоста цифр после запятой, то его неизбежно перекорежит. И если потом снять с его колеса покрышку, разрезать поперек, вытянуть в длину и измерить, то это число будет в точности равно диаметру колеса, умноженному на три.
По крайней мере, так гласила теория, которую читали в космической академии. Подробностей и, конечно же, самого математического обоснования Коля не помнил. Он слушал лекции, как захватывающий космический боевик, фантазировал и изобретал новые миры, не похожие на Землю. А математические выкладки потом просто списал на экзамене.
Теперь Коля столкнулся с таким явлением не в теории, а на практике. Размеры области пространства с иными свойствами, очевидно, совпадают с диаметром планеты, а ее граница проходит по верхнему краю атмосферы. Именно там радиоактивный плутоний превратился в свинец, полностью лишив корабль источников энергии.
Граничный слой, защищая законы своего мира, изменил реакторное топливо и трансформировал его в другой, обычный металл. И теперь в реакторах лежат бруски простого свинца. Более того, этот свинец представляет собой смесь из четырех природных стихий, скрепленную энергией вигрина, как положено в этом мире. Вот так.
Коля потряс головой, как бы укладывая мысли в нужном порядке. Хорошо, примем это как свершившийся факт. Ну, а компьютер? А все электрические приборы? Почему они не превратились в такие же неактивные болванки, при прохождении через граничную область? Ведь их функционирование основано на электрическом токе, которого в этом мире тоже нет. А память компьютера работает на молекулярном уровне. Значит что?
Коля взволнованно зашагал взад и вперед по балкону. А это значит вот что. Напрашивается, по крайней мере, два вывода. Первый – джинн Махмуддин, при всей своей образованности, знает далеко не все о своем мире. Здесь существуют природные явления, о которых он и не подозревает. Например, электричество, или его местный аналог.
Второй вывод – некоторые предметы и вещества могут проникать через граничную область, сохраняя при этом свои свойства. Вся корабельная электроника благополучно проникла в новый мир без изменений и продолжала функционировать до последнего момента. Да и сам Коля, судя по ощущениям, не изменился.
Объяснение этому искать бесполезно. Возможно, сыграла свою роль высокая скорость шаттла при прохождении граничного слоя. А возможно, радиоактивный плутоний отвлек на себя всю силу изменений, и прочая мелочь проскользнула в неизмененном виде. Неважно. Главное здесь то, что аварийное снаряжение, может быть, по-прежнему работает. Отлично, значит не все еще потеряно. Вот мы сейчас и проверим.
Коля повернулся и быстрыми шагами вернулся в комнату. Его комбинезон аккуратно висел на вешалке в изголовье кровати. Путаясь в складках роскошного халата, в который Колю облачили еще днем, после бани, он стал извлекать содержимое карманов комбинезона.
То ли джинн Махмуддин и его ифрит не отличались любопытством, то ли строго соблюдали законы гостеприимства, но так или иначе, все вещи были на своих местах. Первым делом космонавт схватил бластер. С замиранием сердца он взглянул на индикаторную панель. На ней горел желтый огонек, означавший, что оружие исправно, заряжено и стоит на предохранителе. Зарядный аккумулятор был полон.
Ну вот, жить становится лучше, жить становится веселее. Сейчас мы тебя попробуем. Коля снял оружие с предохранителя. Желтая лампочка сменилась веселым зеленым огоньком готовности. Коля направил ствол на стоящий в противоположном углу комнаты большой серебряный кувшин, и нажал на спуск. Как обычно, раздался негромкий свист, и от бластера к кувшину протянулась тончайшая нить нестерпимо яркого света. Он осветил комнату и через мгновение исчез. Когда глаза снова привыкли к полумраку, землянин увидел вместо кувшина на столике застывшую лужицу серебра. Из под нее вырывался легкий дымок – это тлела обожженная столешница.
«Отлично, просто замечательно, – подумал Коля. – Я прав, весь аварийный комплект продолжает работать и в этом странном мире. Прекрасно. Прежде всего, мы спрячем подальше бластер, незачем кому-то о нем знать вообще. А теперь посмотрим, что у нас с сигналом СОС. Главная задача на сегодня – встретиться с теми людьми, кто его подавал, со своими. В каком бы положении они ни были, надо пробраться к ним. Вместе мы что-нибудь придумаем. В конце концов, мой корабль по-прежнему находится на орбите вокруг планеты, и будет там крутиться, пока не дождется своего капитана».
Коля достал коммуникатор. Сигнал СОС прозвучал сразу же, как только прибор включился. Он шел на всех частотах, сильный немодулированный сигнал, будто кто-то колотил кулаком по эфиру. Но направление коммуникатор указывал четко и даже смог приблизительно посчитать расстояние. Пешком туда не добраться.
«Ладно, это уже другая проблема. Самое главное, что я жив, благополучно приземлился и на первое время вполне прилично устроен. Дальше будет видно». – Коля разделся, забрался в свою роскошную, но не слишком удобную постель, и тут же уснул.
Утром Коля был как огурчик. Ифрит принес таз с водой, и землянин, умываясь, подивился резкому контрасту местной жизни. Серебреный тазик для омовения, украшенный золотой чеканкой – это пожалуйста. А вот провести во дворце канализацию, или устроить ватерклозет – до этого местная техническая мысль не доросла. Пришлось умываться таким патриархальным способом.
Ифрит подождал, пока Коля приведет себя в порядок, и жестом пригласил следовать за собой. По длинному переходу они прошли в уже знакомую столовую. Джинн сидел перед ковром, уставленным блюдами с едой. «М-да, – подумал Коля, – при такой диете немудрено отрастить живот».
Махмуддин сделал гостю приглашающий жест, а сам продолжил прерванный завтрак. При этом он пояснил:
– Джинн должен хорошо кушать. Это главное правило моей жизни. – Махмуддин любовно погладил себя по объемному животу. – Не так-то просто было вырастить его. И теперь я слежу, чтобы он ни в коем случае не уменьшился.
Коля уселся, подвернув, как и джинн, под себя ноги, и присоединился к завтраку.
– А вот в моем мире, – решил он продолжить застольную беседу, – врачи считают лишний вес вредным для здоровья.
Джинн покачал головой.
– Твои врачи имели в виду людей?
– Да, конечно. А что, есть разница?
Махмуддин усмехнулся.
– Разница огромная. Живот джинна – залог его долголетия. В этой штуке, – он снова похлопал себя по животу, – заключается все: здоровье, долгая жизнь, способность к магии. Джинн без живота – жалкое потерянное существо, не способное ни на что, и приговоренное к скорой смерти.
Махмутддин прервался, чтобы проглотить кусок жареного мяса, которого Коле хватило бы на обед.
– Я даже не могу представить себе, что когда-нибудь похудею. Это же верная смерть!
Коля засмущался
– Э-э уважаемый, вы кушайте, кушайте, не отвлекайтесь.
Дальше завтрак проходил почти в полном молчании. Джин, похоже, и вправду испугался, что может похудеть, и ел, как верблюд, которого предупредили, что через час он отправится на покорение Северного полюса, пешком и без припасов.
Наконец, джинн остановился. Он вытер пот со лба, прислушался к внутренним ощущениям, и сообщил, что теперь все в порядке. Ифрит-дворецкий убрал со стола и принес кальян. Умиротворенный хозяин закурил. Коля воспользовался случаем, чтобы вернуться к интересовавшей его теме.
– Уважаемый Мамуддин-аглай! Если вас не затруднит, расскажите мне о вашем мире.
Джинн поцокал языком.
– Вообще-то мне пора на прогулку. Режим нарушать нельзя. Но несколько минут я тебе могу выделить. Что тебя интересует в первую очередь?
– Вигрин. Та вишневая жидкость во фляге, при помощи которой вы создали брусок железа. Что же это такое?
Махмуддин глубоко затянулся дымом.
– Вигрин, – начал он, – как и прочие вещества, сам по себе является лишь сочетанием стихий. Но он в своем роде уникален. Искусственно его создать невозможно. Тут работает фундаментальный закон природы. Для того чтобы создать, скажем, один грамм вигрина, необходимо потратить энергию, заключенную в ста граммах. Однако именно поэтому мы можем использовать вигрин в наших превращениях. В нем сконцентрирован огромный запас избыточной энергии, и, разрушая вигрин, мы высвобождаем эту энергию.
Коля понимающе кивнул.
– Кажется, я начинаю понимать. Энергию, заключенную внутри вигрина, можно использовать не только для соединения стихий, но и в других целях. Например, для того, чтобы оживить и заставить летать ваши ковры-самолеты. Я прав?
Джинн согласился.
– Ковры-самолеты и многое другое. Ты все это увидишь позже. Но, в принципе, ты прав. Вся сегодняшняя экономика держится на вигрине. Все расы, в той или иной степени используют вигрин для своих целей. Без него наша цивилизация просто рухнет.
– Но где вы его берете? Наверное, это сложный процесс, и вигрин стоит безумно дорого? Я заметил, что вы очень бережно обращаетесь со своей фляжкой.
Махмуддин самодовольно ухмыльнулся.
– Это наш секрет. Скажу только, что мы, джинны, умеем его добывать, а в нашей пустыне имеется достаточное количеством природного сырья.
Джинн взглянул в окно.
– Ну все, Коля мне пора на прогулку. Если хочешь, можешь присоединиться ко мне, либо подождать во внутреннем дворике у бассейна.
Космонавт вспомнил вчерашний полет под палящим солнцем над однообразным песком пустыни, подумал и выбрал второе. Но предварительно проводил хозяина до выхода, дождался, пока тот не устроился на ковре и не улетел.
Коля даже помахал ручкой вслед, но джинн его уже не видел. Сразу же после взлета Махмуддин взялся за кальян, окутался облаком дыма и не замечал ничего вокруг. Джинн курил так же сосредоточенно, как перед этим ел. «Видимо, кальян тоже не просто развлечение», – подумал Коля, но решил оставить эту тему без выяснения, а просто принять к сведению.
Время, пока продолжалась утренняя прогулка хозяина, Коля провел в прелестном, как и обещал джинн, внутреннем дворе. От солнца двор защищала беседка из вьющихся стеблей и листьев винограда и каких-то других растений.
Коля в полном восторге плескался в бассейне, загорал на маленьком пятачке, куда пробивались прямые лучи солнца, нежился в тени на мягкой подстилке. Заботливый ифрит поставил возле него вазу с фруктами и кувшин с вином. Не то чтобы землянину хотелось есть или пить, но само присутствие этих непременных атрибутов роскошной жизни придавали происходящему дополнительный приятный оттенок.
Некоторое время, Коля лежал на животе на краю бассейна и кормил кусочками персика золотых рыбок. Затем он перевернулся на спину, и некоторое время смотрел на небо, сквозь плотную листву.
– Это рай, – усмехнулся про себя Коля. – На самом деле я разбился при посадке, умер, и теперь я в раю.
Космонавт блаженно потянулся. И вдруг понял, что для полноты картины настоящего райского блаженства, как его понимают на Востоке, не хватает еще какой-то детали. Ну, конечно! Здесь же нет прелестных девственниц, красавиц гурий, которые должны его всячески ублажать!
Коля засмеялся, щелкнул пальцами и громко сказал:
– Какой же это рай. А ну, подать сюда десяток гурий посимпатичнее! Что за безобразие, бравый российский космонавт после героической смерти вынужден коротать свое бессмертие в одиночестве!
В это время послышались тяжелые шаги. Со своим везением, Коля произнес монолог о гуриях именно в тот момент, когда вернувшийся с прогулки хозяин входил во двор.
– Гурий ему подавай, молокососу, – послышался ворчливый голос джина. – И где только слов таких неприличных нахватался. Ты, Коля, конечно, мой гость, но есть же рамки приличий. У меня солидный дворец, а не бордель на рыночной площади.
Красный, как рак, Коля вскочил с лежанки.
– Да я пошутил!
– Ну-ну, пошутил он. Дошутишься в один прекрасный день. Ты хоть имеешь представление о том, что десяток гурий с тобой сделают? Даже я, с моим животом, едва справляюсь с тремя за раз. А ведь я берегу здоровье, и отправляюсь к гуриям раз в сто лет, не чаще.
Коля решил не продолжать разговор, а нырнул в бассейн и сделал вид, что занят исключительно процессом купания. Когда он вынырнул, джинн сидел на подстилке и лопал фрукты из вазы. Ифрит уже устанавливал рядом непременный кальян.
– Ну, вылезай! Я не сержусь. Давай, поедим фруктов и выпьем вина.
Мокрый Коля послушно вылез из бассейна, завернулся в халат и уселся напротив джинна. Тот неторопливо наполнил пиалы вином. Выпили, закусили фруктами. Джинн тут же налил по второй.
– Скажи мне, это правда, что ваша раса настолько сексуально озабочена, что вы предаетесь блуду по несколько раз в день?
Ошарашенный такой формулировкой, Коля промычал нечто невразумительное.
– Ну, хорошо. Если тебе это необходимо, то я так и быть выпишу из столицы для тебя пару гурий посимпатичнее. Хочешь?
Землянин отрицательно помотал головой. После предупреждения джинна, сцена безудержного разгула с райскими красавицами уже не представлялась ему такой привлекательной.
– Да нет, спасибо. Как-нибудь обойдусь. Просто я подумал, что вам, наверное, скучно здесь жить одному.
По лицу джинна промелькнула неуловимая тень. Он тяжело вздохнул, но тут же взял себя в руки.
– Коля, это моя личная жизнь, и тебе не следует в нее вмешиваться. Давай лучше еще выпьем.
Они выпили по второй, и Махмуддин закурил свой кальян, обдав Колю волной зловонного дыма. Никогда не куривший космонавт закашлялся. Джин сделал вид, что не замечает этого, и продолжал невозмутимо дымить.
Откашлявшись, Коля сказал.
– Уважаемый Мажмуддин-аглай, я вовсе не хотел доставить вам неприятности. Но у нас наоборот считается хорошим тоном расспросить собеседника о его жизни и семье. Например, есть ли у вас жена, дети?
Джинн махнул рукой.
– Нет, об этом мне рано думать. Может быть, лет этак через тысячу… – он задумался, что-то подсчитал на пальцах и добавил, – а лучше – через две, я начну думать об этом. Но не сейчас. Как вспомню, сколько проблем у падишаха из-за жен и детей, то сразу понимаю, насколько удобнее жить одному.
– А не скучно, вот так?
Джинн нахмурился и тяжело вздохнул. Эта тема явно тревожила его, но он по-прежнему не хотел ее обсуждать.
– А вот ты и поможешь мне скоротать время. Погостишь у меня, расскажешь о своем мире, о космических полетах. Мы славно проведем время. Давай еще выпьем, и ты станешь рассказывать.
Махмуддин вновь наполнил пиалы и протянул одну гостю. Вино было вкусным, но крепким. «Таким темпом я долго не продержусь», – подумал Коля, и решил перейти к главному.
– Вот об этом мне и хотелось поговорить с вами, уважаемый. Я очень благодарен вам за гостеприимство, но мне нужно спешить. Я ведь неслучайно приземлился на вашей планете.
И космонавт подробно рассказал джину о сигнале СОС. Джинн слушал не перебивая. Однако сочувствия Колин рассказ у джина не вызвал. Обдав собеседника еще одной волной дыма из кальяна, джинн ответил:
– И не надейся, что я тебя отпущу. Мне скучно. Погости у меня пару лет, а потом посмотрим.
– Но ведь там люди в беде! – отчаянно вскрикнул Коля.
– Не спеши! Если они до сих пор живы, значит, продержатся и еще. Но мне что-то не верится в их существование. Я здесь, хоть и оторван от столицы, но по-прежнему в курсе всех новостей. И я не слышал, чтобы где-то приземлялись инопланетяне. Ты первый.
– Но моя рация постоянно принимает сигнал СОС! Надо обязательно разыскать тех, кто посылает призыв о помощи.
– Что значит «надо», и кому оно надо? – философски переспросил джинн. – Мне, например, это совершенно не нужно. И тебе, по большому счету, тоже. А надо нам с тобой выпить еще немного вина, покушать фруктов, а потом провести время за приятной беседой.
– Но… – Коля все еще не мог смириться с мыслью, что он оказался пленником.
– Никаких «но», Коля. – Оборвал землянина джинн. Его голос неожиданно стал жестким. – Вспомни, что я спас тебя от смерти. Элементарная справедливость требует, чтобы ты расплатился за это. Я предлагаю тебе весьма приятный способ. Ты будешь жить в моем дворце на правах гостя, кушать и гулять. Взамен я прошу тебя просто беседовать со мной, или рассказывать истории. Совсем неплохая сделка.
Махмуддин помолчал и добавил.
– Особенно, если учесть альтернативный вариант, который ждет тебя за стенами этого дворца.
Коля замолчал. Джинн ненавязчиво намекнул, что в случае чего не постесняется выкинуть его умирать в пустыню. Космонавт помолчал, обдумывая свое положение, потом налил полную пиалу вина и залпом выпил.
Джинн, внимательно следивший за Колиными действиями, удовлетворенно кивнул.
– Вот и правильно. Не переживай, я обещаю тщательно соблюдать законы гостеприимства. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Поверь, через некоторое время, ты привыкнешь, и сам не захочешь уходить отсюда. Я ведь тоже не всегда жил здесь. Но теперь я привык, и мне здесь нравится.
Колины чувства под влиянием то ли алкоголя, то ли от стресса, здорово обострились. Он обратил внимание, что, несмотря на общий оптимистический смысл сказанных слов, джинн произнес их не слишком уверенно. Коле показалось, что джинн убеждает не столько его, сколько самого себя. «Что-то здесь нечисто, – подумал землянин, и от этой мысли ему стало легче. – Ничего, подожду немного, а там все выяснится. Похоже, что Махмуддину и самому здесь не слишком нравится. А пока не стоит больше сердить хозяина. Кто его знает, рассердится и выкинет меня обратно в пустыню. Он все-таки не человек, надо с этим считаться».
Благоразумно отложив все тревожные мысли на потом, землянин еще раз приложился к пиале, и принялся рассказывать джину космические байки. Джинн оказался великолепным слушателем, и Колю понесло. Он вывалил на свежие джинновы уши весь золотой фонд баек российского космофлота. Махмуддин зачарованно слушал.
Как именно закончился тот день, Коля не помнил. Вино было вкусное и крепкое, а джинн непрерывно подливал гостю в пиалу. В результате Коля незаметно для себя уснул прямо на ковре, и добродушно ухмыляющийся ифрит отнес его на руках в спальню.
Глава 6
Корчма стояла, как и положено уважающему себя заведению подобного рода, возле большой проезжей дороги. С задней стороны она примыкала к окраине деревни. Таким образом, корчмарь обеспечивал себе клиентуру как из проезжих странников, так и за счет жителей деревни.
Впрочем, чаще в корчме собирались только местные. Путники на дороге были редкостью. Еще реже они удостаивали своим вниманием маленькую неприметную корчму, торопясь поскорее добраться до графской усадьбы. Вот и в этот вечер в зале собралась обычная компания деревенских жителей.
За одним из столов сидели двое завсегдатаев: кузнец и бондарь. Корчмарь обслуживал их с подчеркнутым уважением – они были людьми богатыми и уважаемыми в деревне: специалисты, к которым рано или поздно обращался за помощью каждый из селян. Корчмарь всегда сажал почетных гостей за отдельный стол поближе к своей стойке, объясняя, что ему так удобнее их обслуживать. Но это была только часть правды. Истинная причина заключалась в том, что корчмарь, человек страшно любопытный, старался не пропускать ни слова из разговоров за привилегированным столом.
Вот и теперь хозяин заведения стоял у края стойки и, делая вид, будто возится с посудой, внимательно прислушивался к беседе. Друзья не виделись несколько дней, у обоих было много работы. Теперь они, наконец, смогли выбраться в корчму и вовсю наслаждались заслуженным отдыхом. Говорил бондарь.
– Сидит, значит, эльф под яблоней. Как обычно, глаза закрыты – то ли в нирвану ушел, а то ли просто кемарит. Тут рядом проходит гном. Ну, при нем все как положено: пояс золотой, алмазы в ушах, позади робот семенит. Подошел гном к эльфу и говорит, вот ты тут валяешься без дела. Посмотри, у тебя над головой полное дерево спелых яблок Я бы на твоем месте залез на него, нарвал яблок, отнес на базар и продал бы. На выручку купил тележку. На следующий день я бы уже продавал яблоки с тележки. А через неделю на эти деньги купил себе робота. Тот стал бы лазить за меня по деревьям, собирать и продавать яблоки. А я бы сидел под деревом и ничего не делал. Тут эльф открывает один глаз и говорит ему: «А я и так сижу, ничего не делаю!»
Друзья рассмеялись. Потом кузнец, помрачнев, сказал:
– Вот именно. Эльфам главное, чтобы вокруг тихо и спокойно было. Психополе, видите ли, у них там. Вы, говорят, живите, как хотите, только психополе не напрягайте. – Он отпил пива и продолжил. – Да вот только как тут жить «как хочешь», если их заклинание за каждым нашим шагом следит.
– Вот и хорошо, – ответил бондарь. – Зато порядок. До того как они заклинание поставили, говорят, сплошной беспредел был. Грабили, воровали. Даже, страшно сказать, убивали друг друга. Нет, теперь куда как лучше!
Кузнец покачал головой.
– Порядок, оно, конечно, не спорю. Только сдается мне, неправильно это все. Оставили бы они нас в покое, думаю, люди бы и сами со своими проблемами справились.
– Ты, это, потише с такими разговорами, – оборвал его осторожный бондарь. – Кто его знает, может быть, они за подобные слова тоже наказывают.
– Думаешь, нет у них других дел, как нашу с тобой глупую болтовню слушать? – усмехнулся кузнец.
Бондарь почесал затылок.
– Брось, говорю тебе, эти разговоры – доиграешься, – вяло сказал он кузнецу и взялся за пиво. – Не мы этот порядок устанавливали, не нам его и обсуждать. Раз так положено, значит, так и должно быть.
В это время к их столу подошел третий непременный член компании, зажиточный фермер Ханно. Пока друзья обменивались положенными приветствиями, корчмарь уже принес для Ханно кружку и кувшин светлого пива. Зная вкусы своего гостя, он поставил на стол миску с солеными сухарями. Гости за привилегированным столиком были люди степенные, семейные, а значит, экономные. Ужинали они всегда дома, а в корчму приходили выпить пива и поболтать с приятелями.
Толстый фермер, не спеша, налил себе пива, сделал несколько глотков, вытер выступивший на лбу пот и откинулся на спинку стула. Он был доволен. Предстоял приятный вечер в компании друзей, которых он не видел несколько вечеров.
– Давненько же я вас не видел, друзья, – сказал он.
Кузнец и бондарь стали рассказывать про свои дела. Затем разговор перешел на другую тему. Бондарь отставил в сторону пиво и, оживившись, заговорил.
– А я вот слышал, что в лесу разбойники завелись. Как в старые времена. Грязные, бородатые, одеты во все оранжевое, зовут себя лесорубами.
– Ну, так может, лесорубы и есть, – рассудительно ответил ему кузнец. – Лес у нас богатый, может, граф и продал делянку-другую на выруб. Вот ребята и стараются.
– Да никакие они не лесорубы! – возразил бондарь. – Одна только видимость. А на самом деле – самые настоящие разбойники. Никого через лес не пропускают, а сначала отбирают кошельки и одежду, да еще и пугают до смерти.
Кузнец поставил на стол кружку, вытер пену с усов и недоверчиво посмотрел на бондаря.
– Глупости рассказываешь. Бабьи сплетни, да ребячьи страхи. Нешто лесоруб может прохожего ограбить? Чтобы разбойничать робот нужен, или машина какая, вроде нашего старосты. А них разве только топоры. Деревья ими валить, конечно, сподручно, не спорю, но ведь человек не дерево, его топором не возьмешь. Сгорит топор, как миленький. Тут ведь что простая деревянная дубина, что стальной топор за десять золотых на заказ выкованный – все одно. Как только соберешься дать человеку по башке, тут и сгорит у тебя в руках твое оружие. Все это знают.
– Так в том то все и дело, есть у них машина, – возразил бондарь. – Специальная такая, чтобы лес рубить и в бревна укладывать. Сама работает, без человека. Как графские роботы, или типа нашего старосты, только в сто раз больше и страшнее. У нее десять рук и огромные крутящиеся зубы. Она ими, говорят, дерево столетнее вмиг сгрызает. Куда там твой человек! Вмиг перекусит и не подавится
– Не верится мне что-то.
– Ну, сам посуди, – втолковывал бондарь, – а как они без машины могут людей грабить? Нешто за просто так купцы им деньги отдадут? Неспроста люди говорят, наверное, есть у них какая-то машина.
Кузнец в сомнении почесал макушку.
– Да где же они ее раздобудут? Нешто они бароны или графы, чтобы у них роботы были?
Тут в разговор вступил ранее молчавший фермер.
– Да не робот у них там, в том то и дело. Чужаки они, и машина у них чужая, видать, у гномов купленная. Я вам сейчас все растолкую. Вы меня послушайте, я точно все знаю. Вчера вот вас не было, а я как раз сидел тут с соседом. И вот заходит в корчму купец, растрепанный, бледный, как смерть. Глаза дикие, хочет что-то сказать, да не может. Пробежал через всю комнату и прямо к стойке. Корчмарь к нему обернулся, а купец его отодвинул, перелез через стойку, забился под нее и сидит, не шелохнется. Ну, мы все, естественно, столпились вокруг. Корчмарь ему говорит: «Ты, милый, чего это? Давай вылезай, садись за стол, как все добрые люди». А тот сидит ни живой, ни мертвый, только глазами лупает. Рот открывает, а сказать ничего не может. Только рукой на дверь показывает, мол, закройте. И жалобно так стонет. Ох, и перепуган был, прямо не жилец.
– И что? Окочурился он там под стойкой, купец ваш? – кузнец был по природе скептик и с трудом воспринимал новую информацию
– Типун тебе на язык. Вытащили его всем миром из-под стойки, посадили за стол, вином отпоили. Он сначала ничего не говорил, а только молча пил. Да так жадно, будто не из лесу пришел, а по пустыне среди джиннов неделю бродил. А когда винище-то в голову ударило, он и рассказал все.
– Ага, после винища всякий тебе такого расскажет! – хохотнул кузнец.
– Не перебивай, дай человеку рассказать, – одернул бондарь кузнеца. Затем обернулся к фермеру. – Так что же он рассказал, купец этот?
– Да то и рассказал, что напали на него в лесу разбойники. Натравили на него страшенную машинищу, какую он в жизни не видел. Вот все, как ты говорил – огромная, с десятью руками, и зубы впереди. Вышел к нему разбойник и говорит, отдавай, мол, деньги, а то распилим тебя сейчас пополам, погрузим обе половинки на лошадь и отправим в таком виде домой. То-то жена обрадуется. Шутил, видать, таким образом.
– А купец что?
– А что купец? Отдал деньги и бегом сюда, – закончил свой рассказ фермер.
Кузнец все еще недоверчиво качал головой. А бондарь, который и сам не очень верил собственным рассказам о десятирукой машине с крутящимися зубами, немедленно напыжился оттого, что его слова подтвердились. В своей гордости он дошел до такой степени разгула, что окликнул корчмаря, и попросил принести всем сидящим с ним за столом по кружке пива за его счет. Все довольно заворчали, задвигались. Когда перед мужчинами появились полные кружки со свежим пивом, они молча взяли их, отпили, и удовлетворенно рыгнули. Любимый напиток и знакомая обстановка успокоили их. Разговор вновь перешел на вечные темы. Собеседники неторопливо перебрасывались фразами, обсуждая местные новости и сплетни.
В другом конце зала за длинным общим столом сидела менее респектабельная компания, состоящая в основном из батраков. Парни угощались сливянкой, и выпили уже явно не по одной. Они разговаривали громко, лица раскраснелись. Корчмарь неодобрительно косился в их сторону, но пока молчал.
Несмотря на внешние различия, разговаривали в обеих компаниях об одном и том же. Тема внезапно объявившихся разбойников тревожила всех обитателей деревни.
– Вышли, говорит, из леса черти, – рассказывал молодой холоп с черной косматой гривой волос. – Лица грязные, бородищи лопатой, а сами все с ног до головы в оранжевом. Все молчаливые, один их предводитель за всех разговаривает. Зато этот уж не молчит ни секунды. Глумливый – страсть.
– Ну и что? Ну, нарядились парни чертями и пугают прохожих в лесу, чего тут страшного?
– Да ты дослушай! Не просто так глумятся они. Машина у них есть, о как!
– Какая такая машина? Навроде старосты нашего, что ли? Так мне такой второй не надобно, нет. – встрял в разговор высокий молодой парень с лицом хорька. – Эвон, вчера целый пучок розог об меня изломал, идол железный. И как у него только рука поворачивалась. И ведь не виноват-то я был нисколечко.
– Знаем, как ты не виноват. Опять, небось, соседскую сливу воровал.
– Да чтоб я, да ты чего говоришь! – неубедительно оправдывался высокий.
– Подожди, не до тебя, – остановил его кто-то из компании. – Так что, говоришь, за машина у них? – проговорил он, обращаясь к чернявому.
– Ой, страшенная! Огромная – до неба, руки, как деревья, зубищи торчат в разные стороны. Говорят, она этими своими зубищами камни перемалывает. Что ей человек – сожрет и не подавится.
– И чо?
– Чо, чо – портки через плечо! Останавливают эти черти оранжевые на дороге всех путников и глумятся над ними. А потом отбирают все деньги, а тех, кто сопротивляться решил, тех машина на месте и съедает.
Сидевшие за столом недоверчиво переглянулись, затем все заговорили.
– Брешешь! Да ни в жизнь не поверю, чтобы машина человека съесть могла. Наказать – это она, конечно, может, для этого она и создана. Но чтобы машина человека убила? Не может такого быть.
– Может. Я вот слышал, что в городе есть такие машины, что самых окаянных преступников убивают.
– Это я тоже слышал. Все знают, порядок должен был. Только та машина, что в городе, работает по приговору судьи. И то приговор этот еще должны десять присяжных подтвердить. А здесь что? Нешто твои черти вправе людей судить?
Чернявый снова попытался взять инициативу в свои руки.
– Да уж не знаю, в каком они праве, а только балуют в лесу и деньги у путников как есть отнимают. Сам слышал, врать не стану.
– Это ты то не станешь врать? Да все знают, что ты первый враль на всю округу. – вызывающе выкрикнул ему высокий парень, жаловавшийся, что его вчера выпороли.
