Текст книги "Кодекс джиннов"
Автор книги: Евгений Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Некоторое время граф со слугой молча смотрели на валяющееся перед ними тело. По команде хозяина Брик присел и приложил ухо к груди разбойника. Некоторое время он неподвижно слушал. Затем Брик поднялся с колен, и на вопросительный взгляд графа молча покачал головой. Слуга был бледен, как мел.
– Он мертв, ваша милость.
Энимор внимательно посмотрел на тело, распростершееся на траве.
– Пожалуй, это нам знак. Значит, я смогу, наконец, избавиться от разбойников на своей земле.
– Ваша милость! – воскликнул обеспокоенный Брик. – Неужели вы собираетесь…
Энимор сурово глянул на Брика, и тот осекся. Граф достал из кобуры пульт.
– Пора с ними кончать, – ледяным тоном произнес рыцарь. Он набрал последовательность команд и, утихшие было крики в лесу, возобновились. Возня и вопли в чаще продолжались минут пятнадцать, затем все стихло. Еще через пару минут на поляну медленно вышел робот. Он был еще более грязный и помятый, и имел, если можно так сказать о роботе, усталый и печальный вид. Робот подошел к графу и застыл в ожидании.
Энимор отвернулся и приказал Брику:
– Быстро собери вещи и догоняй меня. Поедем дальше. Я не хочу оставаться в этом проклятом месте ни одной лишней минуты.
– Сию минуту, ваша милость, – с облегчением закричал Брик, полностью разделявший желание своего хозяина побыстрее убраться отсюда.
Он разыскал в кустах мирно жующего вьючного мула, и схватил поводья. Затем, ведя животное в поводу, вернулся к своему мулу, вскарабкался в седло, и, нещадно колотя животное в бока босыми пятками, отправился догонять хозяина.
Робот сошел с дороги и последовал за людьми по подлеску. Старинный закон, неизвестно когда и кем придуманный, не позволял роботам передвигаться по дорогам. Периодически его силуэт выглядывал в промежутке между деревьями. Металлический защитник был непривычно грязен, и это не давало покоя Брику, который только позавчера провел весь вечер в мастерской, приводя робота в надлежащий вид перед турниром. Брик старался не думать о происхождении бурых пятен на корпусе робота. Ему было спокойнее считать, что это не кровь, а просто болотная грязь.
Глава 4
Внутри дворец оказался еще более роскошным, чем снаружи. Не переставая болтать, толстяк вел Колю по длинным, богато украшенным внутренним переходам.
– А откуда вы русский язык знаете? – улучив момент, спросил Коля.
– Я много чего знаю, – самодовольно усмехнулся толстяк. Помолчал и гордо добавил. – А чего сам не знаю, то покупаю у других.
С этими словами он указал на небольшой кулон, висящий у него на шее.
– Вот он, наш переводчик. Если бы я его утром надел, то сразу же мог с тобой поговорить. Но ничего, тебе и без того крупно повезло. Я совершал утреннюю прогулку по окрестностям, люблю, знаешь, после завтрака немного прогуляться. Это помогает пищеварению и полезно для здоровья. Тут увидел, как ты падаешь, и поспешил посмотреть, что и как. А потом послал за тобой ковер. – Толстяк посмотрел на безжизненный коврик и рассмеялся. – Как ты его уходил. Прямо загнал, беднягу.
– Да я ничего и не делал, – смущенно ответил Коля, которому тоже было жалко коврик. – Просто сел на него и мы полетели. А он что, сдох?
– Не переживай. Ничего ему не сделается. Давай лучше тобой займемся.
Они вошли в комнату, и толстяк хлопнул два раза в ладоши. Тут же появился слуга. Это был такой же мордоворот, как и сторожа. Только клыки у него были спилены до основания, а нос побрит так тщательно, что виднелись следы порезов. Толстяк тихо сказал ему несколько слов. Потом хозяин снова повернулся к гостю.
– Пойдешь с ним, искупаешься и переоденешься. Потом вернешься сюда, и мы пообедаем. А заодно уже и поговорим.
Слуга повернулся к Коле и изобразил на своем жутковатом лице подобие улыбки. Коля решил оставить все вопросы на потом Он поднялся и отправился вслед за слугой. Пройдя длинными переходами, они очутились в роскошной купальне, центр которой занимал бассейн, выложенный цветным мрамором. Коля сбросил с себя комбинезон и блаженно погрузился в воду.
Через полчаса чистый и свежий Коля в роскошном синем с золотом халате сидел в той же комнате напротив хозяина.
– Джинны, мы, – представился хозяин, предваряя невысказанный вопрос гостя. – Зовут нас Махмутдин-аглай.
– А эти, – он махнул рукой в сторону слуги, который таскал в комнату один за другим тяжелые подносы, уставленные едой, – это ифриты. То есть, низшие джинны. По своему происхождению они годятся только в слуги нам, настоящим благородным джиннам. Они совершенно не говорят на нашем языке. Но все понимают.
Услыхав последние слова хозяина, ифрит остановился и усиленно закивал головой, мол, да, конечно, все понимаем.
– А теперь, давай, кушай и рассказывай, кто ты, откуда, и что забыл в нашем захолустье.
Одновременно есть и рассказывать у Коли не получилось. Он слишком много пережил сегодня. Могучий аппетит взял свое, и оглодавший Коля набросился на еду. Он несколько раз молча опустошил свою тарелку, в которую заботливый ифрит все время подкладывал все новые и новые блюда, одно вкуснее другого. Джинн с умилением наблюдал, как Коля ест.
Наконец, Коля утолил первые приступы голода и смог вести себя подобающим образом. Он вытер лоснящиеся губы и принялся рассказывать свою историю.
Однако рассказ вышел коротким. Уже через десять минут, джинн взял инициативу в свои руки. Возможно, он просто не умел долго слушать, а предпочитал говорить сам.
– Нет, нет, я больше не стану этого слушать, – заявил Махмуддин-аглай и откинулся на подушки. – Ну, посуди сам, уважаемый Коля-аглай. Твой рассказ совершено нереален. Твои представления о природе не выдерживают никакой критики!
– Махмуддин-аглай, уважаемый! Возможно, наш переводчик не совсем точно перевел мои слова. К тому же я лишь очень коротко изложил вам основные принципы очень большой и серьезной науки.
Джинн нетерпеливо махнул рукой.
– Мой кулон-переводчик переводит очень точно. Даже слишком точно. – Он тяжело вздохнул, будто вспомнил что-то весьма неприятное. – Но об этом в другой раз. Я тоже не хочу вдаваться в серьезные научные споры. Давай я еще раз повторю твой рассказ, и ты убедишься, что я понял тебя правильно. Итак, во-первых, ты сказал, что вещество, двигающее твой корабль, имеет вид твердого металла, однако на самом деле состоит из очень мелких частиц. Из уважения я не стал перебивать тебя, хотя не в состоянии представить себе такой металл.
Коля набрал в грудь воздуха, но промолчал.
– Далее, – продолжал джинн. – Эти маленькие частицы по твоим словам постепенно разваливаются на еще более мелкие части, и за счет этого твой корабль может двигаться. Я правильно тебя понял?
– Ну, – промямлил Коля, который уже понял, что его хозяин не знаком с основами ядерной физики. – В общих словах, да, это так.
– Вот видишь, я все правильно понял, – самодовольно заявил джинн. – Далее, ты сказал, что когда твой корабль приблизился к поверхности нашей планеты, эти твои частицы вдруг перестали распадаться, и топливо превратилось в обычный металл.
Коля подтвердил.
– Ты сказал, что никогда прежде ни ты, ни твои сородичи не наблюдали такого явления, и что это тебя сильно удивляет.
Коля и на это согласно кивнул.
– А теперь объясни мне, куда же делись эти твои маленькие частицы?
Джинн взял в рот мундштук своего кальяна, глубоко затянулся, выпустил струю густого зловонного дыма и победоносно уставился на Колю.
Землянин прокашлялся.
– Если вы позволите, то я попробую объяснить еще раз.
– Не, не, не! Не грузи мои благородные уши своими немыслимыми рассказами о том, что все вокруг состоит из мельчайших частиц, которые ты называешь то атомы, то молекулы. Это просто невозможно. Такого не может быть. Ну, вот посмотри сам – с этими словами джинн постучал когтем указательного пальца по столу. – Он сплошной, в нем нет дырок, и нет никаких атомов.
Коля замялся.
– Видите ли, уважаемый, атомы, о которых мы говорим, настолько малы, что их невозможно увидеть простым взглядом.
Джинн неожиданно возмутился.
– Откуда ты знаешь, что я могу увидеть, а что нет? Если ты такой ущербный, то это не значит, что все существа имеют те же пороки. Да будет тебе известно, что джин по своему желанию может видеть самые отдаленные и самые маленькие предметы, которые только существуют в мире.
Он снова схватился за отложенный чубук и принялся яростно пыхтеть.
– И вообще, – сказал он, успокоившись, – на первый раз я тебя простил, потому, что ты мой гость. Но запомни раз и навсегда – если ты скажешь порядочному джинну, что он чего-то не может, это будут твои последние слова в жизни.
Коля похолодел. Разомлев после сытного обеда, он забыл, что имеет дело не с человеком, а с абсолютно чуждым ему существом. Он уже раскрыл рот, чтобы принести извинения, но джинн его не слушал.
– Ладно, – покровительственно заметил хозяин. – Я вижу, что твоя раса невежественна, и абсолютно не разбирается в природе вещей. Я даже удивляюсь, как ты сумел к нам прилететь. Не перебивай, я слишком долго терпел твою болтовню. Я уже понял, в чем дело. Вы, не имея науки, заменили ее ритуалами. Иногда у вас случайно что-то получается, и вы этим пользуетесь, хотя до конца сами не понимаете, как это работает.
Махмуддин снова глубоко затянулся и произвел очередную химическую атаку дымом из кальяна.
– Теперь слушай внимательно, ибо я по доброте своей открою тебе тайны строения вещества. В природе есть четыре основные стихии. Это огонь, вода, воздух и земля. Все прочее есть лишь сочетание этих основных стихий.
Коля развел руками. Что он мог противопоставить убежденности средневекового алхимика? Даже если откопать корабль, то ведь плутоний и в самом деле превратился в свинец. «Попробую с другой стороны», – решил Коля. Ему приспичило разгромить своего невежественного хозяина в научном споре и доказать правоту передовой земной науки.
– Допустим это так. Тогда получается, что вот я сейчас возьму немного земли, полью ее водой, подержу над огнем, затем дуну, и смогу получить, скажем, слиток золота?
Джинн замялся. Теперь Коля победоносно смотрел на него. Однако радость его была недолгой.
– Золото нет. Слишком дорого, – коротко ответил джинн.
– Вот как, – Коля еще не понял, что джинн говорил совершенно серьезно. – Ну, тогда давайте сделаем просто брусок обычного железа. Сделаете? Тогда я поверю.
– Хорошо, я вижу, что ты должен все потрогать своими руками. Так и быть, разорюсь на небольшой физический опыт. Сделаю тебе железо.
Джинн хлопнул в ладоши. В комнату вошел уже знакомый Коле ифрит. Джинн что-то приказал ему. Тот послушно кивнул головой и вышел. Через минуту он принес большой медный поднос, поставил его между Колей и Махмуддином и также молча удалился.
Коля с интересом осмотрел поднос. На нем стояли две серебряные миски, наполненные водой и землей, горящий светильник, и свиток пергамента. Центр подноса был свободен.
Джинн пробормотал что-то неразборчивое себе под нос и принялся действовать. Он развернул свиток и начал неторопливо перематывать его. Найдя нужное место, он прочел несколько строк, удовлетворенно кивнул головой. Отложив свиток в сторону, джинн стал копаться в складках своего необъятного халата. Оттуда он вытащил серебреную флягу, богато украшенную золотом и рубинами. Не торопясь, джинн открутил крышку и, считая вслух, накапал из нее на поднос шестнадцать капель густой темно-красной жидкости. Коля сразу узнал ее. Точно такую же он видел, когда летел на ковре-самолете.
Коля хотел сказать об этом, но джинн сделал предостерегающий жест рукой, и землянин понял, что все вопросы следует отложить на потом.
Тем временем Махмуддин спрятал флягу обратно, и, взяв в руки пергамент, еще раз перечитал выбранное место. Он принялся бормотать что-то про себя, загибая пальцы на руках и высунув от напряжения кончик зеленого языка. Наконец, джинн закончил расчеты и приступил к действиям.
– Смотри, сейчас будет твое железо.
Коля заворожено следил за его действиями. Джинн поводил рукой в воздухе над лужицей красной жидкости, и та немедленно вскипела. Над ней образовалось облако пара, неожиданно большое и непрозрачное. Подождав, пока вся жидкость выкипит, Махмуддин повернулся к миске с водой. Он вытянул вперед обе руки, и развернул ладони, будто держал что-то над миской. Вода заволновалась, забурлила. Над поверхностью поднялся крошечный смерч, образовал воронку и втянул в нее небольшое количество воды. Затем он оторвался от поверхности, и застыл в воздухе, точно между раскрытыми ладонями джинна. Тот медленно стал двигать руки к центру подноса. Водяной смерч послушно двинулся вслед за руками джинна, оставаясь между ладонями. Оказавшись над облаком, смерч остановился и выплеснул туда всю набранную воду. Облако с глухим чмоканьем всосало в себя неожиданный подарок, и смерч исчез.
Махмуддин развел ладони и протянул руки над соседней миской. Земля в миске зашевелилась. Над ней образовался такой же смерчик. Он зачерпнул пригоршню земли и, послушный движениям рук джинна, отнес ее к облаку. Повторилась та же картина – облако приняло в себя землю, а смерч пропал.
Покончив с землей и водой, джинн повернулся к горящему светильнику. Он приблизил ладони к огню, и как бы сжал его с двух сторон. Светильник мигнул и выбросил вверх язычок огня. Махмуддин поймал его в воздухе между ладонями. Теперь над горящим светильником возник второй огонек. Он висел в воздухе и продолжал гореть без фитиля и масла. Осторожно двигая руками, джинн отнес огонек к центру подноса. Его движения напоминали обычные человеческие, когда осторожно несут горящую свечу, закрывая ладонью от порывов ветра ее крошечный, беззащитный язычок пламени. Махмуддин проделал то же самое, с небольшой разницей, что свечи в его руках не было, и он нес только огонек.
«Ну, прямо Чеширский кот из Страны Чудес – улыбка есть, а кота нет», – подумал Коля. Ему стало основательно не по себе. Очень не хотелось чувствовать себя маленькой Алисой в окружении непонятных чудес. Он на всякий случай протер глаза, но все осталось по-прежнему.
Джинн донес огонек до центра подноса. Оказавшись над облаком, огонек задрожал, вытянулся вниз, превратился в тонкую, ярко светящуюся нить, и перетек в облако. На какой-то миг оно озарилось изнутри красивым теплым светом, и застыло в ожидании.
Махмуддин удовлетворенно кивнул, и поднял руки ладонями вверх. Он сделал неуловимое движение, и Коля ощутил легкий порыв ветра. После этого джинн сложил руки на коленях, и устало откинулся на подушках.
Облако в центре подноса быстро густело. В нем что-то перемешивалось и клубилось. Постепенно форма облака стала изменяться. Оно вытянулось, в нем появились четкие линии и углы; оно на глазах твердело и принимало прямоугольную форму. Наконец, облака не стало. Вместо него на подносе перед Колей лежал небольшой металлический брусок.
– Вот и все. Вот твое железо, бери, не бойся. – Джинн покровительственно смотрел на Колю. – Ты что, никогда раньше не видел, как это делается? Совсем дикий народ. И как вы в космос летаете, не пойму!
Не веря своим глазам, Коля молча потянулся вперед и взял в руки брусок. Он был тяжелым и холодил руку. На вид – самое настоящее железо. Совершенно обалдев, Коля поднял глаза на джинна.
– Это какое-то колдовство?
Махмуддин рассмеялся.
– Все вы, дикари, одинаковые. Пользуетесь своими языческими ритуалами, и считаете, что так и надо. А когда видите обычный научный опыт, тут же впадаете в истерику и кричите «колдовство!».
– Н-но, если это не колдовство, – растерянно спросил Коля, – то откуда взялся этот брусок?
– Придется тебе объяснить еще раз. – Джинн поправил подушки у себя за спиной, готовясь к длинной основательной лекции. – Прежде всего, постарайся принять за истину, что это не колдовство, а самый простой физический опыт. Я уже говорил тебе, что в основе всех веществ, предметов и живых существ, обитающих в мире, лежат четыре стихии. Каждая из них заключает в себе ровно четверть всех свойств материи. Отсюда вытекает четвертичность нашего мира. Как известно, все вокруг имеет свои четыре стороны. Например, четыре стороны света: север, восток, запад и юг. Другой важный пример – это четыре расы, населяющие мир: джинны, гномы, эльфы и люди. Есть и другие примеры. Но это уже высокая философия, к постижению которой ты пока не готов.
Джинн повернулся и взял мундштук кальяна. Коля содрогнулся, готовясь к новой порции зловония. Уважаемый и многомудрый Махмуддин-аглай неторопливо пыхтел кальяном, то ли собираясь с мыслями, то ли давая гостю время осмыслить полученную информацию.
– Однако стихии не могут сочетаться произвольно. Для сотворения вещества недостаточно просто смешать его составляющие. Заключенная в какое-нибудь тело стихия всегда стремится освободиться, вырваться из удерживающих ее границ, и перейти в первородное свободное состояние. Таков закон природы. Ты сам это видел не раз. Налей воду в стакан, и ты увидишь, что она не смешается с его стенками, а при первой же возможности выльется наружу. Таким образом, нужна некая дополнительная сила, которая удержит стихии вместе, заставит их проникнуть друг в друга и превратиться в вещество. Тогда стихии успокоятся, перестанут рваться наружу, и мы получим обыкновенное вещество, такое, как брусок железа, который ты держишь в руках.
– А что же это за сила?
Коля посмотрел на свою руку и обнаружил, что все еще сжимает в ней тяжелый кусок металла. Он судорожно положил его на поднос, и отдернул руку, будто боялся обжечься.
Джинн усмехнулся.
– Ох, Коля, тебе приходится все растолковывать, как маленькому. Основа всего окружающего нас мира – это свободная животворящая энергия космоса. Именно эта энергия объединяет стихии и удерживает их вместе. Она создала все окружающие нас предметы, как неживые, так и живые. Без нее наш мир состоял бы лишь из земли, воды, огня и воздуха.
– И вы хотите сказать, что все состоит просто из соединения четырех стихий?
– Ну, конечно, дорогой. Вот ты и стал кое-что понимать. Все в мире, есть ничто иное, как сочетание четырех основных стихий, скрепленное или даже оживленное первородной энергией космоса.
Коля помотал головой, пытаясь осмыслить обрушившийся на него поток новой информации.
– А как же тогда получаются разные вещества? Если это просто смесь воды, огня, земли и воздуха. Но ведь они разные… – Землянин замялся, не сумев до конца выразить свою мысль.
Махмуддин поднял руку, как бы останавливая Колю, пока тот опять не брякнул что-нибудь неподобающее.
– Я понял, о чем ты хотел спросить. Тебя удивляет, что вещества, состоящие из одних и тех же стихий, имеют разные свойства? И даже выглядят по-разному?
Коля кивнул, не решаясь больше перебивать джина.
– Ну, это совсем просто. Хотя все материальные тела и состоят всего из четырех основных стихий, но эти стихии присутствуют в них в различных сочетаниях. В железе, например, преобладают земля и огонь. В золоте огня еще больше, оно вообще состоит почти из одного огня. Отсюда и разный вид, и различные их свойства. Преобладающая стихия проявляет себя в веществе сильнее остальных и определяет его свойства.
Джинн прервался и посмотрел на озадаченное Колино лицо.
– Впрочем это слишком долгий разговор. Тебе просто следует знать, что мы давно разобрались в тайнах строения материи. Здесь, – он показал рукой на пергаментный свиток, – записан состав всех известных нашей науке веществ. Для любого вещества существуют определенные пропорции, в которых в нем присутствует каждая из стихий. Эти пропорции определены нашими учеными, и сведены в точные таблицы. Для создания таких веществ достаточно лишь правильно смешать все стихии.
Коля все еще не пришел в себя. Однако кое-что он уже начал понимать.
– А для чего вы использовали эту жидкость из фляги? Это катализатор, чтобы стихии вступили между собой в реакцию?
Землянин сомневался, что кулон переводчик сумеет правильно перевести химический термин, но неожиданно Махмуддин довольно кивнул головой.
– А ты, оказывается, не так уж и невежественен, даже знаешь научные термины.
Коля почувствовал, что краснеет. А джинн продолжал.
– Красная жидкость во фляге называется вигрин. Это не просто катализатор, это источник свободной созидающей энергии. Той самой, которая и скрепила вместе стихии, образовав вот этот брусок никому не нужного железа. Для того чтобы удерживать разные стихии, требуется разное количество энергии. То есть, в нашем случае – вигрина. Тяжелее всего поместить в твердый предмет стихию огня. Поэтому золото, которое есть ни что иное, как затвердевший огонь, встречается в природе так редко. Оно имеет большую ценность и особые свойства. Я не стал создавать золото, хотя это, как ты понимаешь, для меня так же просто. Дело в том, что на золото я бы потратил больше вигрина, чем оно само стоит.
Джинн тяжело вздохнул, и с плохо скрытым раздражением закончил:
– Я и так лишился шестнадцати капель драгоценного вигрина лишь для того, чтобы объяснить тебе элементарные вещи, которые знает каждый ребенок.
Махиуддин-аглай внезапно умолк, схватил мундштук кальяна и принялся яростно его насасывать.
Коля был плохим дипломатом. При его непосредственной натуре, он был совсем никудышным дипломатом. Однако тут и он понял, что следует срочно предпринять что-нибудь для разрядки обстановки. И он выступил с ответной речью. Вспомнив все восточные сказки, которые он читал, Коля прокашлялся и начал.
– Уважаемый и благородный Махмуддин-аглай. Вы поразили меня, э-э… как своим богатством, э-э… так и своей мудростью. Ваше э-э… гостеприимство превзошло все, что я недостойный, заслуживаю. Я настолько восхищен, э-э… что не в состоянии в полной мере оценить вашу благосклонность ко мне.
Джинн одобрительно закивал, и землянин понял, что нашел правильный тон. Напрягшись, он выдал еще несколько цветистых восточных комплиментов. По мере того как Коля болтал, джинн на глазах успокаивался. На его лицо вернулась довольная улыбка. Он уже не пыхтел кальяном, а лишь изредка затягивался и выпускал изо рта небольшие облачка дыма. Блаженно щурясь, благородный Махмуддин-аглай наблюдал за причудливыми дымными траекториями и с нескрываемым удовольствием слушал Колины славословия.
Наконец джин вынул изо рта чубук и снисходительно кивнул.
– Ну ладно. При всем твоем невежестве, ты хорошо воспитан. Сегодня мы больше не будем говорить об ученых материях, чтобы не перегрузить твою, не привычную к наукам, голову.
Выпускник космической академии не стал опровергать, прямо скажем, не слишком лестные высказывания джинна о его, Колином, образовании. Он уже понял, как надо вести себя с хозяином, и больше не пытался выглядеть ученым просветителем в гостях у средневекового алхимика. Да и в том, что он только что увидел и услышал, было достаточно аргументов, чтобы на некоторое время просто заткнуться в тряпочку и крепко подумать.
Джинн снисходительно посмотрел на Колю и улыбнулся.
– С сегодняшнего дня ты мой гость. Будешь жить в моем дворце и кушать вместе со мной. А по вечерам мы будем вести с тобой познавательные беседы. Ты принимаешь мое приглашение, невежественный путешественник?
Коля не колебался ни секунды. Он был не в том положении, когда выбирают. Пустыня вот она, за окном. Одно слово хозяина, и ифриты выбросят Колю прямиком туда, на песок. Ну, а потерпеть высокомерие джинна в обмен на усиленное питание и проживание во дворце на правах гостя, не так и трудно.
– Вот и хорошо. Только не благодари меня, – продолжал джинн, заметив, что Коля собирается с духом перед новой благодарственной речью. – Больше не надо. Ты говоришь красиво, но очень долго. Давай еще покушаем, выпьем вина и поговорим о простых и понятных вещах.
И джинн, только недавно весьма плотно поужинавший, снова принялся за еду. Ел он быстро и жадно, словно неделю перед этим постился на воде, хлебе и сушеной рыбе.
Гостю же сейчас было не до еды. Он снова и снова вспоминал слова джинна и простенький, как тот его назвал, опыт по созданию бруска железа. Рассуждения Махмуддина сильно отдавали средневековой алхимией. Такой подход к природе никак не укладывалось в Колином сознании. С другой стороны, отрицать то, что произошло перед его глазами, он тоже не мог.
Внезапно Коля вспомнил одну странную деталь, о которой чуть не позабыл в пылу научной дискуссии.
– Есть еще одна вещь, которую я не понял, уважаемый Махмуддин-аглай. Я внимательно наблюдал, как вы творили железо. Объясните, как вы могли переносить воду и все прочее, не прикасаясь к ним?
Джинн рассмеялся.
– Все-таки ты дикарь, Коля-аглай. К тому же, ты – ущербный дикарь. Неужели вы и в самом деле не умеете делать такие простые вещи?
Окончательно посрамленный землянин ничего не ответил, и лишь печально помотал головой.
– Ну, смотри. Это называется левитация.
Джинн показал на блюдо со сладкими пирожками, которые не успел доесть. Один из пирожков подпрыгнул и повис в воздухе. Махмуддин едва слышно хихикнул. Пирожок, покачиваясь в воздухе, поплыл по направлению к Коле. Добравшись до лица, пирожок ткнулся в рот. Коля испуганно сжал зубы и отвернулся.
– Что же ты, уважаемый, – хихикнул джинн. – Кушай пирожок, он вкусный.
Гостю ничего не оставалось, как открыть рот. Пирожок тут же юркнул туда и упал на язык. Коля машинально прожевал и проглотил, не ощутив вкуса. Плохо прожеванный пирожок камнем провалился в желудок. Коля почувствовал, что у него все поплыло перед глазами. Маленький сладкий пирожок, самостоятельно залетевший к нему в рот, оказался последней соломинкой, которая перегрузила способности Коли воспринимать новую информацию. Последнее, что он увидел, было встревоженное лицо джинна. А потом бывалый космонавт потерял сознание.
Глава 5
Коля открыл глаза и ту же закрыл их снова. Потом, собрался с духом и потихоньку приоткрыл один глаз. Так и есть – над ним склонилась оскаленная пасть.
– Ох! – только и смог выдавить из себя Коля.
Жуткая пасть отодвинулась, и превратилась в улыбающегося ифрита. Он стоял на коленях возле Коли и менял ему холодную влажную губку на голове. Сам землянин лежал на спине на невысокой лежанке, роскошно убранной толстыми мягкими коврами. Ифрит ласково смотрел на Колю. Его дыхание по запаху напоминало нашатырный спирт. Видимо, именно это, а не холодная примочка, и вернуло космонавта к жизни.
– Ну все, все, – махнул ему Коля, – отодвинься пожалуйста, пока я совсем не отбросил коньки.
Ифрит заворчал и поднялся. Он придал, насколько мог, своей морде почтительное выражение, низко поклонился и, пятясь спиной, вышел из комнаты. Коля остался один. Он лежал в небольшой, но богато убранной комнате. Была глубокая ночь. В открытое окно светила розовая луна. Но когда на нее вдруг накатывали тучи, она превращалась в голубую. Это чередование светло-голубых и нежно-розовых лучей создавали совершенно очаровательное, волшебное освещение в комнате.
Коля поднялся и вышел на балкон. Его окатил поток прохладного ночного воздуха. Внизу, насколько хватало взгляда, расстилалась пустыня. Комната выходила на внешнюю сторону дворца, и Коля не видел ни других построек, ни деревьев. Свет луны освещал гребни барханов, и наполнял таинственным полумраком ложбины между ними. На освещенных местах песок искрился и переливался, как драгоценные камни. Днем яростное солнце заглушало этот блеск, а вот в ночном освещении песок сверкал, как свежевыпавший снег.
По невольной ассоциации, Коля вспомнил Россию, свежие морозные зимние дни, когда снег вот так же искрится под солнцем, притворяясь россыпью чистейших алмазов. «Когда-то я еще попаду туда», – мысленно вздохнул Коля. Нехорошее предчувствие сжало сердце.
Он постоял так несколько минут, любуясь пустыней и собираясь с мыслями. «Ну-с, –сказал он себе, – давай вспоминать, где я и что со мной приключилось. Итак. Я потерпел аварию при посадке на планету. Это минус. Однако я выжил в катастрофе. Это плюс. Свой шаттл я безвозвратно потерял. Это опять минус. Зато не погиб в пустыне. Это снова плюс. Вместо этого я очутился в гостях у джинна. Он меня приютил, накормил, и спать уложил. Это уже большой плюс. Что еще? Ах да. Самое главное! – Коля вспомнил объяснения джинна о мире, в котором он оказался, и вздохнул – а вот это уже очень большой минус».
Мало того, что здешний мир населяют немыслимые существа, наделенные способностями, о которых Коля даже не мечтал. Главное в том, что основные физические законы этого мира отличаются от привычных землянину. Он задумчиво почесал в затылке. Ну да, здесь все устроено совсем по-другому. Здесь действуют иные, непонятные ему физические законы, не совпадающие с земными.
Теоретически земная наука такого не отрицала. Взять хотя бы теорию многообразий, согласно которой в отдельных частях вселенной существуют области с иными физическими законами. Эти миры могут отличаться от нашего в отдельных мелочах, таких, как значение физических констант. А могут быть и совершенно непохожи на привычную нам картину мира.
Курсанты любили этот предмет. Чего только они не выдумывали на семинарах. Миры, где гравитация не подчиняется ньютоновским законам, и ядро весом в десять килограммов падает в десять раз быстрее килограммового кирпича; где сумма углов треугольника не обязательно равнялась ста восьмидесяти градусам; где скорость света значительно выше или ниже, чем в нашем мире. Самая зубодробительная математика начиналась в мирах, где скорость света не является постоянной.
Вспомнил Коля и собственную гипотезу – плоский мир, диск размером с небольшую планету, который покоился на трех огромный слонах. Те в свою очередь стояли на спине огромной черепахи, а она плыла в бесконечном космосе, питаясь светом звезд, и ни капельки не беспокоилась о том, что несет на себе целый мир, в котором живут люди.
А людей этого мира, точно также, нисколько не беспокоил тот факт, что они плывут через вселенную на спине черепахи. Они рождались, влюблялись, женились и изменяли супругам, работали и воровали, воевали и строили. Обманывали покупателей или занимались политикой, что, впрочем, одно и тоже. И, в конце концов, умирали, вне зависимости от того, какого успеха они добились, предаваясь всем вышеперечисленным занятиям.
Студенты, помнится, живо отреагировали и стали предлагать всевозможные дополнения. Они населили этот мир не только людьми, но и всеми известными фольклорными персонажами, типа троллей, гномов и просто ведьм. Преподаватель, однако, быстро пресек полет фантазии, объявив это вздорной беллетристикой, недостойной серьезного научного исследования, и заставил курсантов вернуться к скучным моделям, которые зато содержали в себе много математики.
«Да, – сказал себе Коля, – похоже, что я как раз и попал в такой пузырь с иными физическими свойствами». Более того, этот мир, судя по всему, реализует наши собственные представления о природе, какими они были в средние века. И населяют этот мир, кроме людей, сказочные персонажи, тоже, когда-то выдуманные людьми. Вот вам и бесполезная беллетристика. Впервые человек попал в область пространства с другими физическими законами, и на тебе, они основаны на самых ранних представлениях человечества об окружающем мире. Есть над чем задуматься.
