Текст книги "Завещание Имама"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

По глазам вижу, что не верит.

– Давайте, мы вам снимем эту вещичку.

Начальник ключом открывает браслет и рассматривает на нем выбитый номер.

– А ведь он действительно не из Казахстана. Хм... Ладно, мы вас сняли с автобуса, мы вас и подкинем на попутке до Семипалатинска. Посидите там во дворике на скамеечке.

Я выхожу из милиции и тут же натыкаюсь на мою попутчицу по автобусу.

– Вас разве выпустили?

– Да.

– Простите меня, это я пошла в милицию и рассказала о вас.

– Вы мне удружили. Теперь до Москвы стало слишком далеко.

Присаживаюсь на скамеечку, она рядом.

– Что же я наделала? А может все к лучшему.

– Нет.

– Знайте что, пошли ко мне, я здесь недалеко живу. Я вас покормлю, голодный небось, а потом решим...

– Мне начальник обещал попутную машину достать...

– Александр Иванович? Я сейчас с ним поговорю.

Девушка исчезает в дверях. Я сижу и мучаюсь. Джафаров, неужели я Джафаров? Кем я был? Сашка, – неужели меня звали, Сашка. А Зейнаб, может это моя невеста, а может быть жена... Господи, еще может у меня есть дети? Где бы мне зацепиться хотя бы за тонкий кончик веревочки. Хлопнула дверь, девушка стоит передо мной.

– Пойдемте. Я договорилась с Александр Ивановичем. Завтра отправляется фургон с картошкой в Свердловск, вас прихватят.

Я поднимаюсь, она берет меня за руку и тащит за собой.

– Вы можете меня звать Галиной. Александр Иванович, говорил, что вы были больны и теперь после лечения добираетесь домой. Вас он назвал, кажется, Иваном...

– Это так.

Мы доходим до сада, в глубине которого мазанка..

– Это мой дом.

Меня встречает семья Галины: отец, мать, брат и две сестры. Похоже они приняли меня за хахаля дочери и естественно ухаживали, как за будущем зятем. Стол ломился от яств и самодельного вина. После еды, я и Галина уходим в сад.

– Нехорошо как то получилось. Твои родители подумали, что я твой парень.

– Ну и что? Должен же быть у меня парень.

– Наверно, но причем здесь я?

– Извини. Подумала, зачем тебе быть бродягой. Ты сильный, грамотный. Александр Иванович говорил, что болел, зато сейчас здоров. Так может тебе нужна будет рука поддержки? Я буду рядом.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать, через семь месяцев будет восемнадцать.

– Ты очень серьезная девушка, раз думаешь о таких вещах, но у меня своя жизнь. Я много тебе не могу сказать, но увы, остаться здесь не могу.

Она не обиделась, только взяла меня под руку и сказала.

– Давай, до твоего отъезда будем делать вид, что мы нравимся друг другу.

– Давай.

Уже под утро меня кто то трясет.

– Иван, проснись.

– Кто здесь? Что такое?

– Это я, Галя. Сюда пришел милиционер от Александра Ивановича. Там, в наше отделение милиции наехало начальство, ищут тебя.

– Что за дьявол. Причем здесь ваше начальство?

– С ними несколько южан...

– Мне надо идти к вам в милицию?

– Нет. Александр Иванович сказал им, что ты уехал вчера на попутной машине. Просил мне передать, чтобы ты сейчас же исчез.

– Как же они узнали?

– Милиционер сказал, что автобус прибыл в Семипалатинск, а там все перекрыто, искали тебя и естественно, пассажиры сообщили, что похожего парня ссадили у нашего поселка.

– Ну вот. Ты кажется мне обещала машину с картошкой.

– Обещала. Идем со мной. Я боюсь тебя оставлять, как бы не пришли к нам сюда в гости и... не накрыли.

– Хорошо. Пошли.

Мы крадемся с Галей по саду, перепрыгиваем несколько заборов и попадаем в весьма неряшливый, запущенный участок с развалюхой мазанкой. Она уверенно идет к дому и стучит в дверь.

– Карим. Ты спишь, Карим.

В двери высовывается старуха.

– Это ты, попрыгунья? Дай парню отдохнуть.

– Он мне обещал выехать раньше.

– Что то не помню этого.

Старуха исчезает и появляется заспанный парень.

– Тебе чего, Галка?

– Где твоя машина?

– Здесь в сарае.

– Тогда собирайся и срочно уезжай.

– Что такое? – испугался парень.

– К Александру Ивановичу приехало какое то начальство. В Семипалатинске накрыли группу, которая подделывала талоны техосмотра. Вот эти, которые понаехали... сегодня должны перепроверить здесь всех шоферов.

– Вот дьявол. Тебя прислал Александр Иванович?

– Да. Торопись. Вот попутчик о котором я тебе говорила.

– Я сейчас.

Парень исчезает. Галя поворачивается ко мне.

– Если тебе будет совсем плохо, приезжай сюда. Все село тебя спасать будет.

– Спасибо, Галя.

Я целую ее в лоб.

– Я здесь все дороги знаю, – хвастается Карим.

Мы едем по каким то пустынным казахским степям, по едва приметным дорогам.

– Ну и долго так?

– Вот сделаем крюк на восток, а потом вырвемся на шоссе до Солекамска. Там уже другое милицейское ведомство, до Свердловска свободно доедем.

– Хорошо бы.

Но Карим ошибся, похоже охота на меня идет по всем дорогам Казахстана. Только мы вырвались на шоссе и проехали километров 100, как нас задержал пост ГАИ.

– Ваши документы, – попросил лейтенант Карима.

Тот показывает свои права.

– А это кто с вами?

– Попутчик.

Лейтенант внимательно смотрит на меня.

– У вас есть документы?

– Да.

Я вытаскиваю свою справку. Он читает ее, потом говорит.

– Подождите минутку.

Милиционер идет в свою будку и звонит по телефону.

– Чего это он вдруг? Не тебя случайно ищут? – спрашивает Карим.

– Нет.

– Если бы не Галка, я бы тебе не поверил. Ты вместо паспорта сунул ему какую то бумажку...

– Это пропуск. А по поводу Галки..., она замечательная девушка. Если удастся вернуться – женюсь на ней.

– Ого, у вас далеко зашло.

Подходит милиционер. Возвращает мне и Кариму документы

– Проезжайте, все в порядке.

Мы тронулись, а в зеркальце видно, как постовой долго смотрит в след отъезжающей машине.

– Ты не можешь меня высадить, где-нибудь в ближайшем поселке или городе?

– Чего это вдруг?

– Я передумал ехать в Солекамск, сяду на другую машину... мне нужно в другую сторону, в Москву.

– Как хочешь, но от Солекамска до Москвы ближе, чем от сюда...

– Мне хочется увидеть экзотику, прокатится по Казахским пустыням.

Мое наглое вранье, Карим долго переваривает, потом выдавливает.

– Хорошо, я тебя высажу...

Впереди нас появляется дорожный знак поворота на Солекамск. Карим останавливает машину у обочины.

– Может тебе лучше слезть сейчас? – предлагает он.

– А где мы?

– На перекрестке.

– Я понимаю. А куда идут дороги?

– Мне нужно в Солекамск, а куда тебе не знаю. Вылезай.

Я спрыгиваю с машины и, обдав меня пылью, она сворачивает на Солекамск.

Недалеко от перекрестка несколько домиков, окруженных пыльными деревьями. Я подхожу к ним. Старый казах сидел на скамеечке и дремал.

– Эй, дедушка, по-русски разумеешь?

– Ась...

– Я говорю, по-русски, говорить можешь?

– А... говорю.

– Куда эти дороги идут?

– Вот эта в Кулунду.

– А остальные?

– Так куда надо, туда и ведут, хочешь в Алма Ату, хочешь в Астрахань, а эта на Солекамск.

Я задумался и решил отдать себя судьбе. Какая первая машина меня подхватит, на той и поеду.

Мне можно считать, повезло. На Кулунду шел "Камаз" с прицепом. Водитель остановил напротив меня машину и сам предложил.

– Залезай.

– Куда едешь?

– До Кулунды, а тебе куда?

– Туда же.

– Далековато путешествуешь. Знаешь сколько до города, около шестисот километров, восемь часов езды. Но ты мне нужен для того, чтобы меня развлекать. На этой паршивой дороге можно всегда заснуть, вот ты и развлекай.

Легко сказать. Действительно заскучать здесь можно. Мы катим по шоссе, где справа и слева почти пустыня. Я не знаю о чем говорить. Своего прошлого не помню. Однако, мне же в психушке прочли чудесные лекции по истории России. Начну-ка и я, может его что-нибудь и заинтересует...

До Кулунды мы доехали за десять часов. Где то в пути заправлялись и поели в забегаловке. Я старался водителя развлечь и похоже мне это удалось, он слушал внимательно. Самое замечательное, в пути нас никто не задерживал и мы прибыли в Россию.

В центре города с шофером тепло распрощался. Было уже темно. Я не знал куда мне идти. Попавшаяся на пути девушка с парнем, рассказали как добраться до железнодорожного вокзала. Иду по улице, мимо какого то заведения с большой светящейся вывеской и вдруг его двери раскрываются и во все стороны разбегается ошалевший народ. Какая то девица в одном декольтированном платье, вылетевшая от туда, вцепилась мне в руку.

– Спасите, они нас убьют.

Не было печали...

– Кто убьет?

– Братья Серые... Вон они.

Она юркнула мне за спину. Из ресторана вывалились три бугая. Один был с кием, остальные засучив рукава дубасили не успевших удрать посетителей заведения.

– Вон она, – один из братьев ткнул в меня пальцем.

Тяжелой рысцой троица стала приближаться ко мне.

– Спасите, – девушку трясло на моей спине.

Они встали передо мной, не доходя трех шагов.

– Эй, ты, шалава, выходи, – рычит тот, что с кием.

– Парень отвали, иначе мы из тебя сделаем студень, – грозит мне другой.

– Ребята, успокойтесь, – пытаюсь я остановить их.

– Ты что, праведник, Колян, двинь ему.

Колян вышел и размахнулся для удара. Я успел ударить его ногой в подбородок и парень дернувшись, отшатнулся назад.

– Да он крутой...

– Бей его, – ревет от, что с кием.

Я отшвырнул мешающую мне дамочку к стенке дома и сам пошел в атаку. Как там староста учил. Согнись, дай подсечку, удар по ногам. Гигант с кием грохнулся на асфальт. Другие братья начали махать руками и мне пришлось, подбить одному глаз, а другой нечаянно нарвался на прием и его рука хрустнула у меня под мышкой.

– А....а...., – завопил он и, обхватив руку закрутился на месте.

В начале улицы появился синий огонек милицейской машины.

– Мильтоны, срываемся. Вася, вставай, – один из братьев помогает подняться тому, что с кием.

Тот стоит качается и чешет руку.

– Молодой человек, – это ожила девушка за моей спиной, – уходим.

Я оборачиваюсь к ней и тут сильный удар кием по голове бросил меня в темноту...

.......................................................................

– Джафаров, очнись.

Семенов и Головин пытались меня поднять из щели.

– Чего это с ним? – слышится голос Семенова.

– Да, придурок, Самсон, испугать решил салагу, когда объявили тревогу, подкрался сзади и двинул ему по каске бутылкой. Этот, как кисель...

– Ты меня слышишь, Джафаров?

– Слышу.

– Иди, тебя вызывает капитан Чечурин.

Я прихожу в себя. Немного звенит голова и подташнивает.

– Во, порядок. Сними каску, идиот, – говорит Семенов.

Во взводе они меня не любят и почти никто со мной не дружит, для них я "пердоводчик", вместо слова – переводчик. Я ближе к офицерам, белая кость, а они пахари, первую пулю принимают на себя...

Капитан Чечурин расположился в залатанной хижине. Местного жителя афганца давно выгнали и теперь это допросный домик. Я захожу в него и пытаюсь отдать честь.

– Где ты шляешься, мать твою, – рычит на меня сумасшедший капитан. Сейчас сюда приведут пленного. Полковник просил его раскрутить...

Я спешно скидываю в угол снаряжение и сажусь за столик.

– А где прапор, куда этот, вонючка, делся? – бушует офицер.

В палатку двое солдат вводят пленного. Этот не рядовой, видно по опрятной одежде и чалме, что он относится к афганской элите. Руки у него связаны, глаза умные, обегаю палатку и застывают на Чечурине, его подталкивают к стулу и он не торопясь усаживается на него.

– Уходите, – командует капитан солдатам.

Те послушно кивают и, отдав честь, уходят.

– Начинай, – шипит на меня Чечурин.

– Ваша фамилия, звание, должность? – спрашиваю пленного по-арабски.

Его голова поворачивается ко мне.

– Мулла Фархас. Я служитель Аллаха, господа обитателей миров...

– Как же вы очутились здесь?

– Трудный вопрос? Наверно хотел сделать лучше, получилось хуже.

– Весьма непонятно, можно поточнее.

– Можно. Я приехал из другой страны, присмотреться, что здесь твориться и заодно посоветоваться о делах религии с моими кабульскими коллегами

– Вы не можете уточнить с кем встречались?

– Этого я вам не могу сказать. Зачем принимать им мучения, лучше пусть это достанется мне...

– Ты, – слышится окрик Чечурина, – выяснил что-нибудь?

– Это мулла, прибыл от куда то в Кабул по религиозным мотивам. Отказался говорить, с кем собирался встретится или уже встретился.

– Сейчас заговорит. Где же прапор?

По настороженному взгляду муллы, вдруг понимаю, что тот разбирается в русском языке.

– Вы русский знаете? – обращаюсь к нему.

– Нет.

– Из какой страны вы прибыли?

– Зачем вам это? Богу можно служить в любой стране.

– Но мне кажется, вы из России... Почему вы не хотите сказать об этом?

Он внимательно глядит мне в глаза.

– Нет, я не из России, русского не знаю и действительно прибыл сюда по делам религии.

– О чем вы там лопочите? – спрашивает меня капитан.

– Пытаюсь его подловить.

– Посиди с ним, я сейчас вытащу этого прапора за яйца.

Капитан уходит. Мы молчим.

– Вы знаете Алишера Навои? – вдруг спрашиваю я по-арабски.

Мулла немного ошеломлен вопросом.

– Кое что...

– А это знаете?

Я читаю стихи.

"О смерть, скорее душу отними!

Меня хоть этой пыткой не томи!

Ужель страданий мало мне других,

Что в смертный час я вспомнил и о них,

Да ты коварством вечен, небосвод!

О как ты бессердечен, небосвод!

Так не ведется ведь у палачей,

Чтоб одного казнили сто мечей!

– Вы прекрасно разбираетесь в поэзии и весьма чисто для русского говорите на арабском..., – замечает пленный.

– Я могу и по-персидски.

О кравчий времени! Тебе упрек:

Зачем ты милосердьем пренебрег,

Зачем отраву в чашу подсыпал

Тому, кто сам навеки засыпал?

Каким быть надо злобным палачом

Чтоб даже мертвеца рубить мечом!

– Для чего вы мне читаете это?

– Мне жалко вас, мулла Фархас. Зачем нужны жертвы. Сейчас придут мастера заплечного дела и из вас сделают котлету. Ведь вы разбираетесь в поэзии, литературе и неплохо знаете русский язык. Вы же сейчас сами себя выдали, похвалив меня в знании арабского языка. Так ответить мог человек знающий акценты русского языка.

Он смотрит на меня и потом качает головой.

– Вы весьма умный молодой человек, но я приехал по делам религии и русского не знаю.

В дом врывается Чечурин, таща за волосы пьяного прапора.

Капитан садист, любитель мордобоя и пыток. Его помощник, прапорщик Николаев полная скотина. Обладая изумительной силой, он на десерт легко ломает арестованным зубы, руки, пальцы, уродует тела.

– Все, спрашивай последний раз, будет говорить с кем встречался или нет? – требует от меня капитан.

– Вам задают последний раз вопрос, вы будете отвечать с кем встречались? – так же задаю вопрос мулле.

– Нет.

– Он не хочет говорить.

Капитан подходит к арестованному и, ударом в челюсть, повергает его на пол. Начинается избиение. Пьяный прапор тупо смотрит на расправу и ждет своей очереди. Чалма скатилась с головы несчастного. Чечурин подтаскивает его опять на стул. Лицо муллы разбито и кровь капает ему на колени.

– Сейчас я тебя скотина, буду жарить.

Это любимое занятие Чечурина. Шомполом от автомата АК, он владеет как виртуоз. Офицер включает газовую плитку, что приютилась в углу комнаты и начинает нагревать кончик шомпола. Красную полоску подносит к лицу муллы. Тот в ужасе откидывает голову.

– Прапор, подержи его.

Звероподобный прапорщик, сзади вывернул несчастному руки так, что его грудь, как дугой выгнуло. Затылок муллы уперся в грудь палача. Шомпол коснулся щеки Фархаса.

– О..., – завыл арестованный.

– Эй ты, шавка, – это у же ко мне, – допрашивай.

– С кем встречались? Откуда приехал?

Шомпол уперся в глаз и он затрещал, потом зашипел, пар пошел к верху. Арестованный уже выл.

– Я скажу, скажу. Я прибыл из Пакистана, для встречи с муфтием Кабула Сулейманом Омаром. Меня послал к нему совет муфтиев северо-восточного региона. Я привез к нему письмо...

Я бегло перевожу. Шомпол отходит от лица.

– Это уже лучше.

На окровавленном лице муфтия, ползут слезы из здорового и... слепого глаза.

– Пусть расскажет, о чем письмо и что решил совет муфтиев?

Несчастный захлебывается, но уже не запирается все говорит и я спешно перевожу и записываю показания.

– Так то бы давно, говнюк, – заключает Чечурин. – Переводчик вызови солдат охраны пусть..., пусть уведут... Прапор, дай ему легонечко и отпусти.

Прапорщик легко разворачивает несчастного к себе и от одного его удара в лицо, мулла сразу отключается.

Я выскакиваю из дома и зову играющих у стены соседнего дома в орлянку солдат охраны.

– Джафаров, – орет в двери опять Чечурин, – подготовь документы допроса...

.......................................................................

Резкий запах ударяет в голову. Я открываю глаза. Лежу на диване в комнате. Девушка в декольтированном платье относит от носа ватку.

– Слава богу, пришел в себя. Мы с мужем тебя тащили сюда, из сил выбились.

– Где я?

– У нас дома. Я решила чего вам в больнице валятся и связываться с милицией, лучше отлежаться у нас. Муж как раз подъехал, мы вас в машину и ко мне.

Голова опять болит. Что за странные сны снятся после очередного удара по голове. Значит я все же Джафаров. Чем же я насолил и кому? В комнате появляется парень в свитере.

– Рита, все в порядке?

– Пришел в себя.

Он подходит к кровати.

– Спасибо за жену. Мне уже все рассказали. Вас как звать?

– Иван.

– А меня Гарик, это жена – Рита. У нее каждый год встреча школьных друзей. Вот и сегодня весь ее класс собрались в кафе, а эти известные хулиганы, братья Серые, решили двух женщин украсть...

– Украсть?

– Ну, да. Разве вы не поняли зачем? Вот моя жена и понравилась им.

Я сажусь и щупаю голову, на затылке большая шишка. Рита протягивает руку с мокрым полотенцем.

– Приложите. А вы откуда, похоже не здешний?

Я прижимаю полотенце к затылку. Стало легче.

– А я проездом. Хочу добраться до Москвы и никак.

– Билета не достать?

– Я еще не пробовал, только сегодня на попутке приехал из Казахстана. А сколько стоит билет до Москвы, вы не знаете?

Они смущенно переглядываются.

– Мы как то в Москву не ездим и не собирались... Сейчас уже поздно, вы у нас ночь переспите, а завтра все узнаем.

– Хорошо. Простите пожалуйста, а у вас ванна есть?

Рита смеется.

– Вы думаете, что мы дикари? Конечно есть. Помойтесь...

Я провел вечер в обществе приятных людей. Они накормили меня и уложили спать, здесь же, на диване.

Я просыпаюсь рано. Рита уже на кухне, готовит завтрак. При виде меня она прижимает палец к губам.

– Тише, Гарик еще спит.

Я сажусь на стул и тут мое внимание привлекает фотография на стене. Большая группа парней и девчат позирует перед объективом. Посредине знакомое лицо. Я не оговорился, хоть у меня не вспоминается прошлое, но эту женщину я знаю. Я ее видел "в видении" при первом ударе головой о столб, когда прыгал с поезда.

– От куда у вас это? – шепотом спрашиваю Риту.

– Это наш выпускной класс.

– Вот эта вот женщина, ваша учительница?

– Да, это Зейнаб Ашатуровна, наша классная руководительница.

– Она живет здесь в Кулунде?

– Нет. В прошлом году уехала.

– А когда она здесь появилась?

– Ее по распределению прислали к нам, учительницей русского языка и литературы, примерно три года назад. Вела наш класс... А вы с ней знакомы?

– Да. Не знаете куда она уехала?

– Нет. Вдруг собралась и уехала. Даже ни с кем не попрощалась

Рита ловко кидает мне на тарелку кусок омлета и подает стакан молока.

– Подкрепитесь.

Значит ее звать Зейнаб Ашатуровна и выехала она в год, когда меня сбросили с вертолета. Кто же ты для меня, Зейнаб? В дверях появляется заспанный Гарик.

– Уже проснулись?

– Гарик, а Иван, оказывается знал Зейнаб.

– Ну да? И давно был знаком?

– Давно. Я ее тогда очень любил.

Они переглядываются.

– Ладно, Иван, я иду на работу, а вы с Ритой сходите а вокзал и купите билеты.

Гарик спешно приводит себя в порядок, съедает завтрак и исчезает из квартиры. Мы остаемся с Ритой одни.

– У Зейнаб здесь был муж или мужчина? – спрашиваю Риту.

– Да что ты? Она же целыми днями была с нами. Все турпоходы, продленки, занятия, ей просто некогда было заниматься своей жизнью. Правда, к ней пытался приклеится один из братьев Серых, Николай, но она быстро его поставила на место.

– Ты сама не боишься этой истории с братьями Серых?

– Конечно боюсь и муж боится, они затеррорезировали здесь всех. Даже в милиции их побаиваются.

– Значит, если я уеду, всякое может произойти?

– Может и произойти.

– А ты разве не работаешь? Я вижу никуда не спешишь.

– У меня летом большой перерыв. Я работаю в детском саду, а на этот период родители всех детей забирают к себе.

Рита наконец присаживается за стол и поспешно доедает завтрак.

– Я через десять минут буду готова, пойдем на вокзал, – говорит она мне уже в дверях в спальню.

Я очень расстроился. Билет до Москвы оказался мне не по карману, не хватало пятнадцать рублей. Рита тоже в растерянности.

– Ты знаешь, у меня денег не хватает, – жалуюсь ей.

– У нас их тоже нет.

– Может быть у кого-нибудь их занять.?

– Мои знакомые, когда узнают, что, занять хочет незнакомый мужчина, денег не дадут.

Мы сидим в пассажирском зале и расстроено молчим. Вдруг у меня появилась мысль.

– Я знаю у кого занять. Где сейчас болтаются братья Серые?

Она в ужасе смотрит на меня.

– Ты с ума сошел, можешь до Москвы вообще не доехать.

– Так где они?

– В биллиардной.

– Проведи меня туда.

– Нет уж, сам. Меня еще там увидят с тобой, потом вообще прибьют.

– Хорошо, дай адрес.

Она торопливо рассказывает, как добраться до биллиардной. Я оставляю растерянную женщину в здании вокзала, а сам иду искать нужный мне адрес.

В биллиардной еще мало народа. Братья сгруппировались у одного из столов. Николай с рукой в гипсе сидит на тумбочке с шарами. Тот здоровяк, Вася, что двинул мне кием по затылку, стоит ко мне спиной и, склонившись над столом, пытается загнать шар в лузу. Третий, расположился напротив его и, при виде меня, у него упала челюсть. Он замычал.

– Чего вякаешь? – пытается прицелится Вася.

Я подошел сзади его и вдруг, ухватив кончик кия, рванул его на себя. Парень быстро развернулся.

– Ты?

– Я пришел за долгом...

Сильный удар в живот палкой согнул его дугой. Вторым ударом по затылку, я лишил его памяти.

– А вы, ребята, чего затихли?

Но ребята не хотели затихать. Коля рванулся с тумбочки, видно чтобы удрать, но удар кием по ногам, лишил его этой возможности. Третий, вскочил на стол и размахивая кием, как саблей, бросился на меня. Я легко отбил его удар и следующим взмахом попал своей палкой ему по ключице. Этот бухнулся на пол и завыл. Подтягиваю травмированного Колю к столу.

– Жив?

– За что ты нас так?

– Ты разве не догадываешься? За Зейнаб, она была моей невестой.

– Но я ей ничего не сделал.

– Врешь, ты ей житья не давал.

– Так я не знал, что у нее жених.

– Теперь надеюсь знаешь. Я, сволочь, потратился, ища ее по всему свету, так что гони должок, чтобы мне уехать от сюда.

– На, возьми, сколько есть...

Он здоровой рукой вытаскивает из кармана пачку денег.

– Куда она уехала?

– Не знаю.

– Придется тебе восстановить память... Я протягиваю руку к его горлу.

– Точно, не знаю, – чуть не плачет он, – хотя она упоминала о Горьком, ее туда приглашали учительствовать.

– Ну вот видишь...

Сзади зашевелился травмированный в ключицу брат, я слышу скрип сдвигаемого стола, похоже он здоровой рукой захватив стул, шел на меня. Я даю ему размахнуться и отскакиваю в сторону. Удар пришелся в Колю, стул рассыпался и тот сник.

– Ты не угомонился, – говорю ошеломленному парню.

Я засаживаю ему кулаком в подбородок. Клацкнули зубы и несчастный отлетел под стол. Подбираю уроненные деньги и пред изумленными посетителями, выхожу а улицу.

Только прошел квартал, как сзади зацокали по асфальту туфельки.

– Иван, постой.

– Рита? Ты... ты все видела?

– Да, я была там, все видела через витрину.

– Ты ненормальная, а вдруг они заметили...

– О чем вы говорили с этим... Николаем?

– О Зейнаб.

– О Зейнаб? Господи, а я то думала... Он тебе сказал, где она?

– Да, предположил, что уехала в Горький.

– Так ты поедешь туда?

– Нет, в Москву. Теперь денег на дорогу хватит. У меня к тебе просьба, если кто-нибудь пристанет и начнет допытываться, где я, подтверди, что якобы уехал на Волгу.

– Хорошо.

Билет я приобрел в кассе и через час из Малинового озера прибыл поезд на Москву.

– Прощай Рита.

– Прощай. Если увидишь Зейнаб Ашатуровну передай ей привет от меня и Гарика.

– Обязательно.

Я ехал до столицы пять дней. Наученный горьким опытом, преследования непонятного противника, я настороже, постоянно оглядываюсь и стараюсь находиться в центре толпы. На Курском вокзале с перрона попадаю в большой зал. И вдруг, я похолодел, у нескольких стеклянных дверей, выхода в город, стоит группа черноволосых представителей юга. Несколько человек изучает проходящих мимо людей. У самой крайней двери, облокотился на стенку, уже знакомый мне Сабир, от которого я спасался с поезда на Алма Ату. Неужели при всех убьют? Я не могу остановиться, толпа несет меня в средний проход. Сабир узнал меня и встрепенулся. Он не рассчитал только одного. Слишком много людей сжали меня со всех сторон и проталкивали в дверь. Слышу отчаянный вопль.

– Джафаров, вон он. Держите его.

Теперь ожили его приятели, они отчаянно бросились в людской поток. Я как из пробки вылетел из дверей на улицу и пустился бежать, лавируя среди людей, завернул за угол и, перебежав по диагонали улицу, заскочил в парадную. Чуть приоткрыл дверь и подглядываю в щель. Первым из-за угла выскакивает Сабир, он что что то отчаянно вопит, размахивая руками. На той стороне, расталкивая прохожих, мчаться парни. Все пробегают мимо и людской поток пешеходов успокаивается. Выждав немного, я сумел сесть в какой то переполненный троллейбус и первая поездка по городу, была неизвестно куда.

Георгий Иванович встретил меня, как родного.

– Иван, отпустили значит...

– Всех разогнали, меня последнего.

– Заходи, дорогой. Я тебя познакомлю со своими... Эй, Маша, посмотри, кто пришел. Павел, где ты там? Пришел необычный человек.

Из дверей гостиной в прихожую просунулась взлохмаченная голова парня.

– Здрасте, – произнес он.

Его толкнули сзади, парень влетел к нам, а за ним показалась полная дама.

– Машенька, познакомься, Иван Непомнящий. Я вам о нем рассказывал.

– Здравствуй, Ваня, – певуче пропела женщина. – Гоша, что ты держишь гостя в прихожей. Заходи, Ваня, сюда.

Меня сажают за большой круглый стол и, рассевшись вокруг, начали задавать вопросы. Я рассказываю им как добирался до Москвы, какие препятствия преодолел и какие видел "картины" после ударов по голове.

– Значит, тебя в твоих видениях называли Александр Джафаров? спрашивает Георгий Иванович.

– Да. Там было еще несколько имен, это Зейнаб, капитан Чечурин, мулла Фархас. Я понял, что был в Афганистане и служил там переводчиком...

– Это уже зацепка. Непонятно одно, почему за тобой гоняются темпераментные южане?

– Не знаю. Может, чтобы еще чего-нибудь вспомнить, нужно еще раз кому-нибудь трахнуть по моей голове...

– Ну уж нет, – это заявляет Маша. – Тебе надо в бехтеревку. Там занимаются мозгами, может тебе помогут...

– Это правильная мысль, – поддерживает Георгий Иванович.

– А как же... Вы же хотели узнать обо мне через своих знакомых по каналам КГБ.

Они переглянулись.

– Нет уже того человека. Умер он.

За столом наступило молчание и вдруг...

– Гоша, а может попробовать попросить полковника Семеника, ведь он тебя встретил хорошо, после отсидки, помог восстановиться...

– Интересная мысль. Пойду-ка я завтра поговорю с ним. А тебе, Ваня, придется ехать в больницу. Маша, как у тебя завтра день?

– Хочешь, чтобы я проводила...?

– Хорошо бы.

– Не могу, у меня завтра работа.

– А давайте я, – вдруг промолвил Павел, – на первый час в институт не приду, провожу..., потом на занятия.

– Добро, – подводит итог глава семьи. – Тогда, Машенька, накрывай стол.

В приемном покое дежурный врач никак не мог понять зачем я здесь.

– Вы же ходите, соображаете, зачем я вас сюда возьму. Мы принимаем тех, кто с травмой головного мозга или по направлению поликлиник.

– У меня как раз травма, я ничего не помню из прошлого.

– Нет не могу. Вы же здоровый... У вас нет никаких повреждений, а память теряет каждый седьмой в Москве. С такой травмой можно нормально жить и работать. Не занимайте у меня время.

– Хорошо, можно мне пройти к глав врачу?

– Нет, он уехал.

– Тогда к профессору...

– Слушайте, лучше уходите от сюда, иначе вызову санитаров, милицию, вам же хуже будет.

Я выхожу в коридор и подсаживаюсь к, ждущему меня, Павлу.

– Ну как, не приняли?

– Нет.

– Я так и думал, бюрократы паршивые. Посидите здесь, никуда не уходите, я сейчас. С ними надо по другому разговаривать.

Он проскальзывает в двери на лестничную площадку.

Прошел час. Вдруг, появился сияющий Павел и манит меня пальцем.

– Пошли, тебя ждут.

Я иду с ним по лестнице.

– Ты чего-нибудь про меня наговорил?

– Конечно, я тебя представил как друга семьи покойного маршала Жукова.

– Ты серьезно?

– А иначе тебя бы здесь и близко не подпустили. Идем, идем.

На третьем этаже, он втолкнул меня в кабинет.

– Давай, Ваня..., – высказался Павел на последок и закрыл за мной дверь.

В кабинете сидит пожилой врач и с любопытством смотрит на меня.

– Здравствуйте, давайте знакомиться, я профессор Иванов.

– Здравствуйте, я наверно Александр Джафаров, но по справке, пока Иван Непомнящий.

Я вижу его моя фраза очень заинтересовала. Я достаю злосчастную бумажку, выданную психбольницей, которая утверждает, что я Непомнящий... Профессор подтаскивает ее к себе пальцами и изучает.

– На что жалуетесь?

И тут я заулыбался.

– Вы чего... Что такого смешного я сказал?

– Видите ли, профессор, все врачи, которые меня смотрели начинали с этой фразы. Я абсолютно здоров, но я ничего не помню из своей прошлой жизни.

– Хм... Ладно рассказывайте все по порядку.

– Хорошо. Итак, я помню свою новую жизнь, с того момента, когда упал с вертолета...

– С вертолета?

Его губы кривятся, потом он качает головой, я понял, он считает меня ненормальным.

– Да, с вертолета. Слушайте дальше...

Я рассказал ему подробно, все, в течении часа и вижу по его глазам, что из сумасшедшего постепенно становлюсь его пациентом.

– Так, а причем здесь семья маршала Жукова? – спрашивает вдруг он.

– Да вот, там внизу молодой врач меня не пустили сюда, ну и... мой друг...

– Соврал. Понятно. Давайте ка, молодой человек разденемся, я вас обследую, а потом сходим в лабораторию, просмотрим там...

Я лежу раздетый на столе, моя голова выбрита и обвешена датчиками. Провода от них раскиданы по самописцам и на непонятные мне приборы. Профессор меня успокаивает.

– Молодой человек, вы сейчас почувствуете, как бы укол в голове и заснете. Итак, внимание, начали.

Громко щелкает тумблер и тут я ощущаю дикий удар по голове и... падаю в черное пятно ночи...

.......................................................................

– Сашка, ты это чего?

Чьи то руки заботливо поднимают меня с пола.

– Да сумасшедшая Элка, дверь открыла, мне прямо в лоб. Кстати, куда это она? Перескочила через меня и убежала.