Текст книги "Черная дыра Сибири"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Привет, Виктор, – загудел он.

– Михаил, привет.

Виктор Владимирович бросился обнимать незнакомца.

– Это же Мишка, – оборачивается он к нам. – Наш лесничий.

– Здрасте, молодежь, – басит лесничий.

Мы нестройно поздоровались. Виктор полу обнял лесника.

– Это моя дочь, – представляет он, – Олей зовут. А это главный энергетик завода, Андрей Николаевич, вместо Григорий Павловича.

– Слыхал. У вас большие перемены. Гришку жалко, хороший был мужик. Я ему подарок приготовил, а он вишь как.

– Это Катерина, жена Андрей Николаевича, – продолжает представлять Виктор Владимирович.

– Не жена, – вдруг отвечает Катя, – а большой друг...

– Ну надо же, а я думал... Так зачем звал, Михаил? – неожиданно обратился начальник цеха к леснику.

Чего? Я оторопел, так вот зачем нужна лыжная прогулка. У Виктора Владимировича была назначена встреча, а мы пешки в этой игре.

– Я ж сказал, Гришке приготовил подарок, но его нет, решил передать тебе.

– Давай, где он.

Михаил повернулся в сторону реки и свистнул. Из лесной массы показались на лыжах две фигуры.

– Это мои, жена и сын.

К нам подъехала женщина и молодой парень с рюкзаками за спинами, они вежливо поздоровались. Лесник стал снимать свою поклажу и кивнул своим.

– Снимайте, им отдадим.

Три рюкзак легли перед нами.

– Что здесь? – спросил Виктор.

– Видишь ли, этим летом обходил участок, как раз у берега этой речки смотрю ремни какие то из земли торчат... Я осторожно откопал, а там... в общем увидишь, что там. Надо все передать кому следует, ты знаешь, как это делать.

– В каком месте ты нашел? Берег то большой.

– Да по самой кромке каменного леса. Там вишь, весной перегородило речку поваленными бревнами, а ваша гадость с неба налетела и плотину создала. Вода вышла из берегов и пошла вдоль берега, сметая и ломая, что попадет. Смыла часть черного налета с земли, а под ним вот и показались ремни.

Виктор Владимирович осторожно развязывает один из мешков и ахает.

– Черт возьми.

В его руках золотой царский скипетр. Мы оторопело смотрим на это богатство.

– Так это... же тот самый..., что сперли бандиты. А мы то все думали, что этот груз там... в погибшем лесе. Выходит, грабители дошли до речки, увидели на той стороне солдат и решили сбросить груз на берегу, в яму кинули все и забросали чем попало. Сами подались к свалке и погибли. Спасибо тебе большое, Миша. Обязательно передам эти вещи государству.

– Во-во, я и говорю. Мне Григорий тоже обещал. Ну мы пойдем. Прощевайте, молодые люди.

Они кланяясь, отваливают на лыжах к реке и вскоре исчезают в лесах того берега.

– Теперь пойдем домой. Ты, Андрей и я возьмем самые тяжелые мешки, а вам, Катя придется тоже понести один.

Катя не меньше меня ошеломлена. Она кивает головой. Виктор на руке примеряет вес и передает мне один из рюкзаков.

– Это тебе, мне этот, а этот Кате.

Я накидываю на себя заскорузлые ремни и чувствую чудовищный вес груза. Ну и хитрый же Виктор Владимирович. Все продумал, даже дочь взял для страховки...

Впереди замаячили первые строения города. Здесь Виктор Владимирович остановился.

– Друзья, нам надо разойтись. Мы с Оленькой пойдем по этой лыжне, а вы постарайтесь по другой. Не надо, чтобы нас видели вместе.

– Виктор, – говорю я, – куда мы эти вещи...?

– Несите себе домой, посмотрите, что там, может кое что надо отмыть, привести в порядок и конечно, постарайтесь спрятать как следует. Мало ли идиотов, которые могут залезть в дом. Потом, я попытаюсь связаться с Иркутском и пусть пришлют уполномоченных, чтобы забрать весь груз...

– Куда же прятать то?

– Подумай. Это очень серьезно.

Навязал, черт, полено.

– До свидания, Андрей Николаевич, – пищит Ольга.

– До свидания.

Катя тоже вежливо прощается со всеми.

Дома мы вытаскиваем из мешков необычные вещи из золота и драгоценных камней и вскоре весь большой стол в гостиной затрепетал от отражающегося разноцветными цветами света. Здесь красивые дароносицы, короны, чаши, посуда, украшения и все возможные безделушки.

– О, господи, – только и могла сказать Катя.

– Посмотри, в мешке лежат несколько камней.

– Они вывалились, наверно отсюда и отсюда, – она пальцами указывает на пустые гнезда в украшениях.

– Может нам подклеить?

– Не надо. Пусть этим делом занимаются реставраторы. Мы только аккуратно соберем эти камешки в полиэтиленовый мешочек...

Катя собирает камни.

– Нам еще это все надо спрятать.

– Я даже не могу подсказать тебе куда. Думай Андрей, думай.

Когда мы все убрали в мешки, я ничего лучшего не придумал, как вынес их в садик, что расположен по соседству с нами, и запихал в сугроб под кустом шиповника. Снег начинающий выпадать с неба, потихоньку заравнивал следы спрятанного клада. Странно, поменялся ветер и на улице, по моему, стало потеплей. Если так будет и дальше, наверно завтра запалят свалку.

Они пришли к нам где то в середине ночи. Домик задрожал от ударов и криков. Я накинул на себя спортивное трико и пошел открывать. У двери стоял Степан Степанович вместе с несколькими молодыми парнями.

– Андрей Николаевич, вот мы и свиделись. Можно зайти.

Эта группа, подталкивая меня, бесцеремонно ввалилась к нам. Катя, завернувшись в халат, с испугом глядела на них.

– Ну что, сразу будем признаваться или потом. Где взрывчатка? – сразу набросился на нас Степан Степанович.

– Какая взрывчатка, о чем вы? – с недоумением говорю я.

– Сегодня весь город видел как вы тащили мешки...

– Ах вы об этом... Так это... мы действительно таскали мешки на лыжную прогулку, там были сменные вещи, ботинки, еда...

– Нечего лапшу на уши вешать. Не хотите помочь следствию, вам будет хуже. Ребята, обыскивайте все помещения, простучите полы, стены, подвалы, два человека проверить вокруг дома, – обращается он к окружающим.

– Вы не имеете права, – заговорила Катя.

– У меня все права, это у вас нет прав, – грозно рыкнул на Катю МВДешник.

– Где постановление об обыске, – не унималась она. – Я буду жаловаться на самоуправство...

– Вот он твой ордер, – пальцы Степан Степановича сложились в фигу, – а будешь жаловаться прихлопну как муху.

– Катя, успокойся, – говорю ей, – нам бояться нечего, за нами никаких преступлений нет.

В доме погром. Мальчики разламывают мебель, скидывают все что видят на пол, выламывают кое где половицы и даже сухую штукатурку стен. Через два часа все собираются перед начальником.

– Ничего нет.

– Неужели уже успели кому-либо передать. Запоздали мы малость. Ладно, пойдемте, товарищи.

– А акт? Вы забыли составить акт, – с вызовом говорит Степан Степановичу Катя.

– Когда с вами что то произойдет, мы обязательно составим акт, приблизился он к ней. – А произойти с вами может все что угодно.

– Вы очень нехороший человек.

– А вы взрослое создание с пионерским умишком.

Все уходят и тут с Катей наступает истерика

– За что они меня так? – билась она в рыдании на моей груди.

Мы еще долго сидели и приходили в себя.

– Катя, нам надо привести все в порядок.

Она неотрывно смотрит на окно.

– Ты чего? Что там такое? – испугался я за нее.

– Там огонь.

Через окно видно, как багровые всполохи прорывали темное небо.

– Да это же свалку жгут. Ветер еще вчера поменялся.

– Бедная природа, сколько ей достается.

– Нам тоже приходится несладко.

– Давай убираться. Ты прибей половицы и заделай все что можешь, может перед выходом на работу, мы что-нибудь сделаем...

– Хорошо, Катя.

Проходит час времени, естественно мы сделали мало, рассортировали все что было вывалено на пол, подправили половицы и кое как восстановили стол и два стула. По прежнему за окном мигало красным отблеском небо. И вдруг захрипело радио.

– Внимание всем жителям города. Сегодня рабочий день отменяется. Всем жителям города рекомендуем плотно закрыть окна и двери, на улицу не выходить. Уже несколько часов горят отходы производства, но только что синоптики сообщили о циклоне надвигающимся с Севера. Возможно, что изменение ветра понес гарь и дым с горящей свалки на город. Спец подразделениям, работникам МВД и дружинникам, проверить двери, окна общественных зданий и сооружений.

Штаб по аварийным происшествиям.

– Что происходит? – застонала Катя.

– Самое ужасное. Дым пошел на нас. Бери тряпки, вату, забивай все щели дверей.

Катя очнулась и принялась за работу, благо рваных тряпок после обыска было много. Я тем временем, сорвал плотные занавески, замачивал их в воде в ванной и гвоздями прибивал к рамам окон. Уже первая неприятная вонь поплыла по комнате, пробившись в неизвестно какие щели. Я выдернул из аптечки марлю, порвал на части и каждую смочил старым чаем, потом подошел к Кате.

– Давай я тебе завяжу.

– Я задохнусь.

– Терпи. Сейчас не до ломаний.

Обматываю ей лицо, прикрывая нос и рот, а концы марли на затылке завязываю узлом. Тоже делаю себе. Потом подхватываю Катю на руки и несу ее в спальню. Она мычит, но не сопротивляется. Там кладу ее на кровать, плотно закрываю двери комнаты и забравшись к Кате под бочек, зарываемся в одеяло. Она сама прижалась ко мне. Теперь мы тихо лежим и молчим.

Свалка горела долго, почти сутки. Радио лишь изредка напоминало, о том, что выходить на улицу нельзя, что жители таких то улицах города не будут обеспечены электричеством из-за обрыва проводов, что необходимо набрать воды, так как насосные станции выходят из строя и что скоро упадет температура в домах, так как котельная завода прекратила подавать горячую воду. Мы с Катей лишь изредка выскакивали из под одеяла, чтобы сбегать в туалет или чего-нибудь перекусить, или выпить. Вонища в доме была ужасная. Еда из-за этого не лезла в рот, так как отдавала сильным запахом. Наши повязки давно высохли, но мы их не снимали. Катя не хныкала, она только под одеялом сильнее прижималась ко мне.

Наконец динамики сообщили, что на свалке все сгорело, но жителям города, все равно не рекомендуют выходить из домов, так как улицы покрыты липкой грязью, издающей неприятный запах. Нужно ждать еще несколько часов, чтобы ветер, снег и мороз сделали более устойчивую обстановку.

Зазвонил телефон. Я поднял трубкуэ

– Андрей, ты жив?

Это Виктор Владимирович.

– Да. А как у вас?

– Хреново, голова у всех болит. Видно как бы мы не спасались, все равно надышались.

– У нас тоже такое же состояние.

– Эх, сейчас бы рвануть цеха, там наверно никого нет. Был бы Григорий Павлович, он бы наверняка использовал бы момент.

– Почему вы уверены, что там никог нет?

– Неужели непонятно, Андрей, что рабочие либо отравились, либо умерли. Думаешь почему твоя качегарка не дает тепла в дома, да потому что там уже нет рабочих, все отравились. Нет пара в цехах, все реакторы дали козла и кто мог – сбежал с завода, кто остался – наверняка погиб.

– Чудовищно.

– Это еще не все, сколько погибло жителей города, неизвестно, но наверняка, не десять человек, а сотни. Сейчас, кто очухался побежит в больницы, вот что там будет – ужас.

– Но ведь надо что то делать?

– Только ради бога, не лезь в пекло, не проявляй самостоятельности, теперь сдохнуть можно как дважды два. Я рад что ты жив. А теперь пока.

Я ошеломленно гляжу на пикающую трубку. Ну и дела, это же ад.

Через два часа опять телефонный звонок.

– Андрей Николаевич, это директор. Срочно выезжай те на завод. Надо посмотреть, что можно сделать, чтобы раскочегарить котельную, отремонтировать линии электропередач, пустить насосы.

– Как поехать? Ни автобусов, ни машин на улице нет.

– Я высылаю за вами грузовую машину и противогаз.

– А она доедет до меня? На улице липкая смола.

– Доедет. На наше счастье снег и мороз прихватили верхний слой, уже можно ездить. Ждите машину.

В доме еще вонь, я сдираю плотные занавески с окон и ничего не могу понять. Стекла черные, словно покрыты краской. Хорошо, хоть у нас не выключился свет, иначе бы совсем было худо. Катя, еще в марлевых повязках, жжет над тазом бумагу, чтобы разогнать запахи.

– Катя, я уезжаю на завод, – мычу ей через тряпки.

– Когда?

– Сейчас за мной пришлют машину. Ты мне дай тот ключик, что передал нам Григорий Павлович.

Ее глаза пристально смотрят на меня.

– Ты решился?

– Разве после этого, можно иметь другое решение?

– Ты наверно прав.

Она идет в спальню и приносит мне ключик, потом с кухни притащила отвертку.

– На. Будь поосторожней.

– Через некоторое время, постарайся без меня проветрить дом, а если что-то услышишь, не делай глупости, не беги на завод.

– Я поняла. Хорошо.

За окном послышался рев машины. Катя обнимает меня и несколько мгновений затихает.

– Мне пора.

Меня еще выручили, я не мог открыть наружные двери дома, так как они залипли от смолы. Шофер и прибывшие с ним рабочие, ломами отодрали ее. На улице запах послабее, чем у нас в доме, идет ветер со снегом и сильный мороз щиплет уши, но корка под снегом все равно прилипает к подошвам. Мне передали противогаз и помогли забраться в кузов грузовика, где уже сидели аварийные бригады, спешно набранные из живых.

Машина идет на пределе. Смола налипла на шины и где то колотит по днищу кузова. Миновали мертвую проходную завода. Ворота открыты и... никого. У котельной останавливаемся, все выпрыгивают на снег. Огромные ворота пытаемся раскачать и отодвинуть задвижку с той стороны. Наконец это удается и страшная картина предстала перед нами. Мертвые топки открыли свою пасть в ожидании подачи угля. Кочегары в респираторах, в неестественных позах лежат вокруг топок, раздевалках и конторе мастера. По их синюшным лицам я понял, они мертвы. Рядом со мной очутилась фигура рабочего.

– Андрей Николаевич, это вы? В этих чертовых масках никого не узнаешь. Что делать с котлами? – глухо говорит он через противогаз. – Вода в них замерзла, в трубах тоже, насосы заклинило. Похоже до города всем трубам отопления хана.

– Попытайтесь растопить печи и отогреть котлы. Соберите рабочих и постарайтесь паровую магистраль перевести на прямой и обратный ход отопления.

– Будем их отогревать паром?

– Да.

– Что делать с насосами?

– Отогревайте их. По техническим характеристикам, при перегрузке, они должны сами отключаться.

– Но на магистрали наверно есть лопнувшие трубы.

– Наверно есть, будем рассчитывать на удачу, как никак они, по идее, при охлаждении и сбросе давления, должны быть заполнены наполовину. Если есть сильно лопнувшие, придется заменять, если трещины – бригаду сварщиков на линию, пусть идут за отогретыми трубами и подваривают, где надо.

Рабочие разбиваются на группы и начинают действовать. В одной из топок показались первые языки пламени. Человек десять, отстыковывают паровые трубы и переводят их на магистраль. Все заняты делом и похоже обо мне забыли. Я вышел из кочегарки на мороз, уже чуть-чуть светало. Снег перестал идти. Электроэнергию нам дает Красноярская гидростанция, но такое впечатление, что завод вымер, не сверкают огни цехов, не светятся здания управлений и обслуживания, не видно движения, человеческих фигур, никого. Мои ноги сами несут в сторону третьего цеха, он в метрах триста от кочегарки. Его двери полуоткрыты, смола успела залететь внутрь, создав черные лужи на бетонном полу. Если бы не выбитые стекла, то внутри совсем ничего не было бы видно, стеклянные стены корпусов черны от смолы. Я прохожу второй участок, замечая у реакторов кое где трупы дежурной смены. Вот и выступ бетонной стойки, здесь ничего не видно. Я подбираю трубу у стенки и луплю стекла стен. Сразу становится светло. Около распахнутого электрощита 17 лежит знакомая фигура механика цеха. Он мертв, но зато сделал свое дело, зачем то отключил электроэнергию второго участка. Я оттаскиваю его в сторону и стараюсь отвернуть отверткой боковой лист шита. Винты валятся на бетон медленно, как в замедленном кино. Но вот, наконец, лист снят и передо мной рубильник опущенный вниз. Берусь за его ручку и с силой перевожу на верх... Ничего... Нигде никакого звука, тишина. Меня охватило отчаяние, неужели это блеф, я так надеялся... А может быть надо включить главный рубильник. Я залезаю в щит и включаю второй участок. Сначала яркая вспышка света, потом вдруг... пол подо мной заходил ходуном, посыпались стекла. Свет замигал и пропал. Инстинкт самосохранения заставил меня бежать к выходной двери. Выскакиваю на улицу и чуть не падаю от взрывной волны. На моих глазах приподняло крышу первого цеха и он... рассыпался во все стороны, второй, в пылевой шапке, уже лежит грудой развалин. За зданием управления вверх взлетают перекрытия пятого и седьмого цехов. Кругом свистят осколки стекол, бетона и кирпича. Я не знаю куда бежать, но мои ноги несут меня по прямой к своей кочегарке. Кругом все свистит и грохочет. Только подбежал к воротам кочегарки, как сзади ахнет. Поворачиваюсь и вижу ломающийся по частям второй цех, где я только что включил рубильник. В кочегарке дежурные рабочие лежат на полу, обхватив головы руками, я тоже валюсь рядом с ними и зажимаю уши...

Стало тихо. Все отрываются от пола и смотрят в проем ворот. Пыль медленно оседает, завода не видно, одни бугры арматуры, битого кирпича и бетона.

– Мать твою, – слышу за спиной. – Что же это было?

– Завод взорвался, – вторит другой голос. – Никак покойный Григорий мстит за себя.

– Андрей Николаевич, где вы? – я поднимаю руку, чтобы меня заметили. Что же теперь делать?

– Мы уже отоплением городу не поможем, наверно разнесло все магистрали, гасите печи, пойдем домой. Наша помощь наверно нужна там.

Почти час по развалинам, мы пробирались через территорию завода. Это был ужасный переход. Помимо вывороченного железа, арматуры, завалов из кирпича и бетона, кругом разбросаны или разлиты химические реагенты, не сгоревшие от пожара. Осторожно перепрыгиваем их или перекидываем мостки из кусков железа или обломанного дерева.

Когда я пришел к своему дому, то его не узнал. Черный дом с выбитыми стеклами стоял передо мной.

– Катя... Катя.

Проскочил двери и ворвался в дом. Из спальни показалась замотанная шубами фигура, она обхватила меня руками.

– Жив.

– Как видишь.

– Значит сработало.

– Сработало. Но там столько погибших рабочих...

– От взрыва?

– Нет. До него.

– Судя по всему, здесь не лучше. Свет вырубился окончательно, воды нет, тепла нет. Радио еще работает, просит всех здоровых мужчин и женщин обойти дома, вытащить от туда отравленных или раненых стеклами, перенести их в больницу или центральную школу, где открылся еще один мед пункт. Но там тоже не важно, очень холодно.

– Надо идти помочь людям. На улице уже можно нормально дышать.

– Я согласна. Я пошла бы раньше, но ждала тебя.

– Тогда пошли.

У школы на меня споткнулся Гулям Шакирович.

– Андрей Николаевич, слава аллаха, что вы здесь. Вы только один остались из начальства, никого из дирекции в городе нет. Мы даже в их квартирах побывали... Скажите, что сейчас нужно сделать?

– Железные бочки где-нибудь есть?

– Конечно найдем. В магазинах, на городском складе ГСМ и других местах есть...

– Так вот, собери людей, часть пусть найдет и тащит пустые бочки сюда, хорошо бы небольшие, а другие товарищи сдирают с домов дождевые трубы. Будем делать буржуйки, другого выхода нет.

– Понял, я сейчас. Эй, – заорал он стоящей группе мужчин у школы. – Все ко мне.

Вокруг нас стали стягиваться люди.

– Здесь главный энергетик, Андрей Николаевич. Будем сообща бороться за жизнь города. Васильев, собирай человек десять, обегайте магазины и склады, нужны железные бочки, в большом количестве, постарайтесь брать объемом поменьше. Гальянов, где ты? Здесь. Хорошо. Собери людей обдирай дождевые трубы с домой. Будем делать буржуйки. Я и моя бригада, сейчас пойдем по домам, собрать инструменты, для изготовления печей. Все по местам.

– Гулям Шакирович, не уходите, вы мне еще для одной вещи нужны. Пусть люди расходятся по своим дела, а вы подождите.

– А что?

– Есть еще более важное дело. Соберите электриков.

– Понял, но среди тех кого я собрал, их мало... Подкинуть бы еще работяг. С улицы так просто не возьмешь, нужны те кто прошел хотя бы первоначальную подготовку на заводе.

В это время народ перед нами зашевелились, стали подходить новые люди, бригады Васильева и Гальянова разбежались по улицам.

– Андрей Николаевич, это я, Виктор.

Передо мной начальник цеха, его дочь, Ольга и женщина.

– Виктор Владимирович...

– Чего удивляешься, это конечно я. Дома сидеть невозможно, холодно, вот и пришел сюда. Я слыхал, что ты здесь старший, а тут собрались ребята с моего цеха, подкинь им работу.

– Какой к черту старший. Нужно восстановить электроэнергию. Найти какие-нибудь грузовые машины и провода, может они есть на складах города и под руководством Гуляма Шакировича пусть займуться восстановлением линий... Гулям Шакирович, вот вам целая группа...

– Правильная мысль, – говорит начальник цеха, – Ольга останься здесь с Андрей Николаевичем, он тебе работенку по силам найдет, а мы с мамулей пойдем искать машины, провода и создавать бригады...

Появился начальник третьего цеха с людьми. Этих я попросил достать дрова для буржуек и палить костры на улицах, хотя бы отогреть здесь часть людей. Другие группы разослал по домам, разыскивать еще живых людей. Приволокли первые бочки и мастера умельцы принялись сверлить и пилить их, изготавливая печи. Я попросил часть готовых изделий перенести и установить в больнице, часть направил в школу и в кинотеатр. Первая печка задымила трубой на улицу в актовом зале школы и дети сразу расселись вокруг нее. Рабочие третьего цеха уже пилили и кололи какие то деревяшки, мебель, два грузовика подвезли дрова и началась работа... Затрещали на улицах костры. Люди вроде повеселели.

Я протянул ладони к огню, чтобы прогреться и услышал разговор двух мужиков, закидывающих деревяшки в прожорливое пламя.

– А где наше начальство?

– Где, где, известно где... Удрало. Как завод рвануло, директор сразу умчался в Иркутск. Его зам сбежал, сел в машину и укатил неизвестно куда, еще до взрыва, когда свалка повернула на город, а главный инженер отравился, помирает в больнице. Остался главный энергетик, теперь он всем заправляет.

– Много народа погибло... Я видел. Из района, что поближе к заводу, вытаскивали одних мертвецов, все отравились, живых почти нет. Там их сотни.

– Мы сами чуть не траванулись. Хорошо хоть моя жена и зять заклеили бумагой все двери, все щелки, хоть и воняло, но спаслись.

– А моего патсаненка стеклом по плечу... Когда завод взорвался у всех домов стекла вылетели, вот его тоже... Слава богу, что свитер был, распороло его и только кожу конвертом. Я его сюда приволок, а больница забита, такой там бедлам ужас. На мое счастье, пенсионер Данилыч, помнишь бывший врач заводской клиники , пришел помогать и в два счета сшил мальчонку, прямо в коридоре. Сейчас мать там в школе у буржуйки обогревает его, я помог перенести...

– Да... попали мы в историю. Еще когда энергетиком Гришка был, предупреждал, что грянет беда из-за этой свалки, все как то в пол уха слушали, а теперь...

– Ну и хорошо, что завод взорвали, я уеду на юг, лучше там пахать буду, дети хоть будут здоровы.

– Тебе повезло, есть куда ехать, а мне...

– Эй, мужики, – к ним подошел, начальник третьего цеха, – помогите притащить мебель из кинотеатра, будем ее на растопку ломать.

Буржуек наделали много и некоторые жители города даже поволокли их по домам. Наступал вечер. Давно уже Катя и Ольга ушли от меня помогать отмороженным, отравленным и раненым. В городе появились военные. Первые грузовики выкатились на площадь перед школой. Седой полковник подошел ко мне.

– Чем мы можем помочь?

– Надо накормить людей, нет воды, не хватает лекарств, нужна медицинская помощь.

– Сделаем. А вы кто, директор?

– Нет, я главный энергетик.

Он кивает головой.

– Сейчас развернем госпиталь и пришлем кухни.

Уснул я поздно, приткнувшись на мате в уголу спортивного зала школы. Здесь тепло, две буржуйки в разных углах зала раскалились до красна, волнами посылая тепло окружающим.

Когда проснулся, то с удивлением обнаружил, что прижавшись ко мне спят Катя и Ольга.

– Эй, сони, пора вставать.

Две головы неохотно оторвались от мата.

– Сколько времени? – спросила Катя.

– Девять часов.

– Ох ты. Из-за этих темных стекол совсем потеряла реальность времени.

– Есть хочется, – пропищала Ольга.

– Там, на площади, наверно раздают пищу.

Они лениво поднимаются и Катя говорит Ольге.

– Пойдем, нам надо навести красоту.

Несмотря на мороз, на площади полно народа. У походных кухонь очередь за пищей. Катя машет мне рукой.

– Андрей, иди сюда. Здесь дают котелки.

Действительно, военные раздавали горячую кашу и чай прямо в котелках. Мы поели и Катя с Олей удрали в школу помогать заболевшим, а я остался с военными, они растягивали прямо на площади палаточный городок.

Рядом со мной вдруг оказался Виктор Владимирович.

– Андрей, тебе надо срочно исчезнуть.

– Что такое?

– Тебя разыскивает Степан Степанович с оперативниками. Они считают, что ты взорвал завод.

– Хорошенькое дело. И куда же мне исчезнуть?

– Там за школой стоит грузовик с тентом, в нем мои рабочие, они тебя прикроют. Машина отвезет тебя на вокзал. Через час пойдет поезд до Москвы, ты еще успеешь на него. Я забронировал по телефону билеты.

– Но я не один, с Катей и у меня нет денег.

– Деньги не проблема, вот, я тебе отвалю несколько тысяч... в долг. Катю сейчас пришлю. Беги к машине.

Я заталкиваю деньги в карман и обнимаю его.

– Спасибо, Виктор, хочу тебе передать, что золото я спрятал в сугробе, недалеко от моего дома, на соседнем участке. Так куст шиповника...

– Я понял, беги.

Меня несколько рук затягивают в машину и запихивают к кабине.

– Вот здесь присядьте, – просит голос невидимого человека.

Сажусь на кусок брезента. Проходит немного времени и у борта слышен голос Виктора Владимировича.

– Катя, вот сюда.

– Но у меня нет даже паспорта, денег, все дома.

– Я пришлю вам все потом. Время не ждет, садись.

Приподнимается полог и несколько человек втягивают в машину Катю. Ее также проталкивают ко мне.

– Катя, это я.

– Андрей?

– Тихо. Садись рядом.

Прижимаю ее к себе.

– Ребята, – слышу невидимый голос, – я вас накрою, а сверху положу провод. Так что потерпите.

На нас накидывают кусок брезента и на головы опускается тяжесть бухты провода.

– Поехали, – закричал кто то.

Машина дернулась, нас подбросило и замотало от неровности дороги. Через минут двадцать остановка.

– Кто здесь? – слышен чей то требовательный голос.

– Электрики, линии едем восстанавливать.

– Сколько вас?

– Шесть человек. Я бригадир.

Становиться тихо, потом голос командует.

– Проезжайте.

У вокзала с нас скинули провод и брезент. По прежнему в кузове темно.

– Андрей Николаевич, у вас есть деньги? – спрашивает по видимому старший.

– Есть.

– Давайте сюда. Я сниму с брони билеты, они записаны на мое имя, а вы пока не высовывайте носа из машины.

Передаю на ощупь деньги и фигура прыгает за тент. Через некоторое время старший приносят два билета.

– Все в порядке, вот сдача. Скоро подойдет поезд. Как только он встанет на перроне, сразу выметайтесь из машины и к шестому вагону. Мы будем ждать до этого момента. Там на вокзале сейчас болтаться опасно.

Как только состав подошел к перрону, меня и Катю вытолкнули из машины, мы мчимся к зеленым вагонам и у первого проводника спрашиваем.

– Где шестой вагон?

– Следующий.

Следующий действительно наш. Заталкиваю Катю на ступеньки и ору, размахивая билетами, матроне в фирменной одежде.

– У нас места в вашем вагоне.

– Давайте быстрей. Стоянка две минуты.

Только забрались в тамбур, поезд дернулся и мы начали разгон.

Без приключений добрались до нашего города и здесь на вокзале Катя выдала.

– Андрюша, будешь жить у нас и не сопротивляйся. Моя сестренка, хоть и ханжа порядочная, тебя примет...

– Но у меня есть дом, почему к тебе, лучше без сестры будем жить у меня.

– Там тебя может быть ждут.

– А у вас что, ждать не смогут?

– Это еще не известно. Пошли.

Маша, как ни странно, встретила тепло. Обняла сестру, потом меня и повела на кухню покормить.

– Наделали дел, – усмехается она, – Кто то Копянск взорвал, город без тепла и воды оставили...

– Ты все знаешь? – удивилась Катя.

– А как же. Мы же курирующая организация.

– Что же будет, Андрею грозит тюрьма?

– А причем здесь Андрей, разве он это сделал?

– Нет... Конечно, нет.

– Здесь все посложнее. За свалку наверно пойдут под суд все, дирекция, дельцы из министерства и комитета, а вот за взрыв завода... Трудно сказать, ни у кого нет доказательств, что это сделал Андрей. Говорят дух прежнего главного энергетика витает над всей этой историей.

– Мы удрали, и я там даже оставила свои документы, паспорт, трудовую книжку...

– Это не беда, самое важное живы остались. К нам пришли данные, только 480 человек погибло от отравления, тысячи полторы с теми же симптомами лежат в больницах и не известно, сколько среди них выживет. А сколько там, раненых, обмороженных... Сейчас правительственная комиссия разбирается с этим делом.

– Андрей, будет жить со мной...

– А я что, против. Пусть живет.

ЭПИЛОГ.

Прошло пол года. Я устроился на работу в ЖЭК, инженером теплотехником, Катя получила новый паспорт и Маша смогла протолкнуть ее консультантом в банк. За это время, меня несколько раз вызывали в Большой Дом, для дачи показаний по Копянску. Правительственная комиссия, как всегда, не смогла найти истинных виновников и решение было одно, уволила с постов ряд руководителей министерства и комитета, причастных к заводу..

Однажды вечером в нашу квартиру раздался звонок. Катя пошла открывать дверь и вдруг завизжала от радости. Я выскочил в коридор. В прихожей стояла Оля и ее отец Виктор Владимирович.

– Андрюха, ну-ка иди сюда.

Мы обнялись, потом я поцеловал Олю, приведя ее в немалое смущение.

– Вот, черт, натворил бед и слинял, – смеется Виктор.

– Сам меня подтолкнул на это дело.

– Ну да, на что, взорвать или бежать?

– Да ладно тебе, спас от МВДешника ты.

– МВДешник то тю-тю. Погиб на следующий день, после того, как ты исчез.

– Как это?

– Да так. Выехал на завод, следы преступления хотел найти. А там же после взрыва, раскидало всякую..., в общем химические вещества, он и вляпался... Эксперты потом сказали, что ноги парализовало от боли, а на таком морозе... одним словом замерз.

– Так что, он один поперся?

– Нет, с группой, но всех разогнал по бывшим цехам, а сам решил посмотреть третий. Вот там то его и нашли через четыре часа.

– Ну и черт с ним.

– Правильно. А мы вам подарки привезли. Оля давай.

Она протягивает мне чемоданчик.

– Это ваши документы, деньги.

– Катины паспорта?

– Да посмотрите.

– Идемте в комнату. Здесь не удобно.

Мы всей толпой вваливаемся в гостиницу и тут на столе я вскрываю замочки чемодана. Он полон денег, только сверху в полиэтиленовой папке видны документы Кати.

– Вы что, ребята, банк ограбили?

– Да нет это твое и Кати.