Текст книги "Кровник смотрящего"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– И кто же это был?

– Некто от тюменской группировки. На тот момент у этих ребят была весьма солидная репутация. Но у Бабичева оказались какие-то свои люди в ФСБ, и конфликт был исчерпан уже через пару дней. Наши спецслужбы умеют работать, когда захотят. А полгода назад его пытались шантажировать, – Мережин махнул рукой. – Ну, а это и вовсе пустяк! В любой конторе обязательно находится какая-нибудь «крыса», которая пытается сливать информацию конкурентам. Такая «крыса» объявилась и у нас. Причем из самого близкого окружения Бабичева. Этот вопрос мы тоже урегулировали.

– И какой же повод был для шантажа?

– Мы занимались компьютерами. Оргтехника уходила на «ура»! Не успеешь привезти товар, а за ним уже очередь в километр. Едва успевали документы заполнять. Как раз накануне прибыла большая партия компьютеров. Мы оформили ее через дочернюю фирму и отправили заказчикам. А тут звонок, мол, деньги мы получили черным налом. Причем называют точную цифру полученных нами компьютеров и сумму, вырученную за них. И требуют, чтобы мы отстегнули ровно половину.

– Та-ак, – заинтересованно протянул Чертанов, постукивая карандашом по столу. – И что же вы ответили на это?

Мережин пожал плечами:

– Провели обыкновенные оперативные мероприятия. Нужно было выиграть время, чтобы понять, с какой стороны идет шантаж. Ведь документы были оформлены верно, только не каждому раскрывали все тонкости. Сначала сказали, что сумма очень велика и ее требуется сократить. Когда они все-таки пошли на уступки, то Бабичев по договоренности лег в больницу, а шантажистам сказали, что такие вопросы без главного не решаются. Немного позже мы установили, кто именно сливал информацию и кому.

– И кто же это был?

– Заместитель коммерческого директора.

– Надеюсь, вы его не убили?

Лицо Федора Мережина слегка посуровело:

– Нет… Просто ему объяснили, что он ведет себя несколько непорядочно. В общем, у нас он больше не работает.

– И больше ничего не было?

Мережин старался держаться спокойно, даже равнодушно. Казенная милицейская обстановка его, похоже, не угнетала. Но Чертанов прекрасно сознавал, какого внутреннего напряжения стоит ему это хладнокровие.

– Я сейчас вспоминаю, был один неприятный эпизод. Возможно, я не придал бы этому большого значения, если бы не трагический случай. Дело в том, что у Бабичева были серьезные разногласия с Куриковым. Вы знаете, кто это?

Чертанов знал. Последние три года Леонид Васильевич Куриков занимался продажей спортивных автомобилей. Бизнес во многом темный и рискованный. По оперативной информации, едва ли не третья часть машин, проходившая через его автомагазины, имела весьма сомнительное происхождение.

– Представляю, – сдержанно кивнул Чертанов.

– Так вот, две недели назад Куриков неожиданно позвонил Бабичеву и предложил встретиться…

– Они часто встречались? Насколько мне известно, они были не очень дружны, – перебил его Чертанов.

Мимика Мережина не отличалась особой выразительностью. Его лицо больше напоминало застывшую маску, и только губы, подвижные и нервные, выдавали его состояние.

– За последние полтора месяца таких встреч было три. Они больше перезванивались. Первые две встречи были непродолжительными. Даже не помню точно, о чем был разговор. – Пожав плечами, он добавил: – Кажется, о каких-то поставках. Разногласий не было. Последняя беседа была более продолжительной. – Морщины на его лбу напряглись. – Чего-то они там не поделили.

– А все-таки не могли бы вы вспомнить?

– Бабичев никогда не рассказывал о своих производственных делах. Так уж было заведено. Какими контрактами он занимался на данный момент, не знало даже самое близкое его окружение. Отчасти это и понятно, только так можно защитить свой бизнес. Но в тот раз я случайно стал свидетелем его разговора по телефону. Дело в том, что Бабичев требовал обговоренный процент от сделки, но Куриков все время находил причины, чтобы оттянуть платеж.

– И какие же это были причины?

– Сначала он говорил, что машины еще не проданы. Потом стал утверждать, что не может отдать деньги в полном объеме, так как ему пришлось поделиться с таможенниками и милицией. А две недели назад по настоянию Бабичева они встретились в ресторане на Калининском проспекте.

– В зале, кроме вас, еще был кто-то?

– Зал был небольшой, человек на двадцать. Бабичев был с охраной, и Куриков тоже взял несколько своих людей. – Рассказ давался Мережину с трудом. Морщины на его широком лбу собрались в тонкие складки, а ладони без конца сжимались в кулаки, выдавая внутреннее напряжение. – Потом Бабичев попросил оставить их вдвоем на некоторое время. В такой просьбе не было ничего странного. В конце концов, Валерий Петрович мой босс, и подобные приказы не обсуждаются. Мы просто пересели за дальний столик, чтобы не слышать их разговора. Некоторое время они разговаривали вполне мирно, даже улыбались друг другу. Во всяком случае, в их поведении я не заметил никакой агрессии, просто встретились два приятеля и решили переговорить. Охрана Курикова сидела от нас метрах в десяти, тоже совершенно спокойная. Все переменилось в какое-то мгновение. Я отвернулся всего лишь на секунду, когда прикуривал, и вдруг услышал, как опрокинулся стол и на пол, громыхая, полетела посуда. Я поднял голову и увидел, что Бабичев с Куриковым не на шутку сцепились. Честно говоря, я испытал шок. Обычно Валерий Петрович никогда не позволял себе ничего подобного, а тут такое!

– И что же вы предприняли? – с интересом спросил Чертанов. Ситуация и впрямь была любопытная.

На секунду пальцы Мережина сцепились в замок, выдавая смятение, после чего успокоились. Всего лишь крохотная деталь, но она свидетельствовала о его внутреннем раздрае.

– А что, вы думаете, мы должны были делать в этой ситуации? – с некоторым вызовом спросил Мережин, откинувшись на спинку стула. – Согласитесь, ситуация была очень щекотливая. Не набрасываться же нам на Курикова, в самом деле! Одно дело, если бы Бабичев сцепился с каким-нибудь случайным человеком… Но совсем другое – влиятельное лицо. Человек, у которого за соседним столом тоже сидит нехилая охрана. Мы просто растащили наших боссов по сторонам, и все!

– На этом конфликт был исчерпан?

– Мне показалось, что да. Собственно, что особенного произошло? Ну схлестнулись между собой два мужика, ну стукнули друг друга пару раз по роже. На этом точка! Насколько мне известно, Бабичев не был злопамятен. Он мог, конечно, накричать, обозвать в сердцах, но тут же быстро остывал. Никогда никому он не кричал в спину каких-то проклятий или угроз. Для меня Валерий Петрович был очень понятен и предсказуем.

– А каков Куриков?

– Они очень похожи. Отчасти это оправданно. Вышли из одинаковой социальной среды, немалую роль в этом играет еще воспитание. У них один и тот же круг знакомых, друзей. Тусуются в одних и тех же местах.

– Значит, вы исключаете, что Куриков мог убить его?

Мережин как-то уж очень картинно развел руками, и это Чертанову не понравилось.

– Вы просили рассказать о всех конфликтах, которые произошли с ним за последнее время. А уж делать какие-то выводы, так это ваше дело.

– Понятно.

– Тут еще одно… Но это очень щекотливая тема.

– Говорите, этот разговор останется между нами.

– Хорошо… Не знаю, к месту ли это будет, – туманно протянул Мережин. – Но в последней беседе с Куриковым Валерий Петрович дважды упоминал имя Макарова.

– Это кто такой?

– Насколько мне известно, в правительстве он отвечает за финансовые потоки в Западную Европу. Неприятности у Валерия Петровича начались именно в то время, когда в контрактах стал участвовать Макаров.

– Хорошо, я вас понял. Вы не будете против, если мы с вами как-нибудь еще побеседуем?

Морщины на лбу Мережина разгладились. Он испытывал большое облегчение.

– Всегда буду рад помочь следствию, – сказал он, поднимаясь. – До свидания.

Глава 11
А ПОШЛО ОНО ВСЕ К ЧЕРТУ!

Рабочий день закончился. Можно и расслабиться, тем более для этого имелись весомые причины. Не исключено, что его вот-вот погонят из органов, а потому нужно уже сейчас подыскивать какую-нибудь работенку. Отношение к нему коллег было соответствующим. Не ты первый, не ты последний… Слух о скором уходе Чертанова уже разошелся по управлению, и об этом, казалось, знали даже полотеры. А потому никто не удивится, если он завтра не явится на рабочее место.

А не послать ли их всех к черту!

Отшвырнув пустую бутылку из-под пива в кусты, Чертанов достал из пакета следующую. Открывать не торопился. Поставив ее рядом с собой на скамейку, он заложил руки за затылок и, откинувшись на спинку, принялся смотреть на ночное небо. Неповторимое ощущение! Наверное, так выглядит полная свобода! Нечто подобное, наверное, испытывал прародитель, изгнанный из рая Создателем. Предоставлен сам себе. Никаких обязательств и договоренностей. Топаешь куда хочешь. А можешь и вовсе не топать, можно остаться здесь же на лавочке, и при этом слова никто не скажет.

В абсолютной свободе имеется немало преимуществ, нужно только их увидеть. Конечно, не помешало бы наличие свободных средств, но со временем можно урегулировать и этот вопрос.

Во всяком случае, не стоит вскакивать в пять часов утра, чтобы бежать на службу, не нужно держать фиги в карманах, когда разговариваешь с начальством, не надо спешить к месту преступления, не нужно допрашивать свидетелей, искать вещдоки… Свобода позволяет быть самим собой. И времени теперь такая прорва, что просто не знаешь, как им распорядиться.

Михаил взял бутылку. Следует и далее радоваться жизни. Сделав два больших глотка, Михаил с наслаждением выдохнул. А хорошо, однако.

А катись оно все к чертям! С сегодняшнего дня у него начинается новая жизнь, и следует организовать достойные проводы старой.

Где-то в соседнем дворике затявкала собака. Не то чтобы грозно, а просто от душевной скуки. Тоже, видать, мается от безделья.

На третьем этаже горел свет. Полтора часа назад к Валентине пришел молодой человек. Михаил едва не столкнулся с ним в дверях. Хотел поинтересоваться у него: «А по какому праву!» Но, проявив благоразумие, поднялся на этаж выше.

Элегантно одетый, в добротном сером костюме, с букетом роз наперевес, гость представлял весьма трогательное зрелище. Чертанов был убежден, что это едва ли не первое их свидание. Даже в полутьме было заметно, как щеки молодого человека покрыла краска смущения.

Невооруженным глазом заметно, что паренек полон иллюзий. Любую женщину он воспринимал как ангела, сошедшего с небес. А следовательно, опасен он не был. Ему предстоит еще перепробовать немало женщин, чтобы понять, что, в сущности, они сотканы точно из такого же теста, как и он сам. Такие люди, как этот паренек, даже через полгода ухаживаний еще робеют дотронуться до предмета своего обожания. Правда, весьма настораживающим признаком было то, что он уже битый час сидел в комнате Валентины. За это время можно выпить целый самовар, наговориться до хрипоты и пару раз взгромоздиться на бабу.

Чертанов уже пожалел о том, что дал парню проследовать до двери. Следовало припереть его к стенке, потребовать объяснений и для пущей убедительности как следует тряхнуть за шкирку. И уж если он окажется совсем непонятливым, то, прижав к стенке, прошипеть ему в лицо какую-нибудь страшную угрозу. На романтические натуры подобная психологическая атака действует весьма отрезвляюще.

Дверь подъезда скрипнула, отворившись, и Чертанов увидел того самого молодого человека, с которым едва не столкнулся на лестнице. Даже в потемках можно было рассмотреть его ликующую улыбку. Ревность острым штопором вкрутилась в самое сердце Михаила, да и залегла там, не пожелав выбираться. Парень, слегка пошатываясь, шел по тротуару. Так можно шалеть только от любви. Неожиданно молодой человек остановился и задрал голову к светящемуся окну. Он терпеливо ожидал свою любаву, а когда в освещенном проеме появилась хрупкая девичья фигура, он тотчас издал какой-то торжествующий крик, выбросив при этом руку кверху.

Значит, все-таки подержался за колено. Мальчишка! Уж не ударится ли он в пляс? Остановившись на углу, парень вновь повернулся и, не увидев в окне Валентину, свернул за угол.

Допив остатки пива, Чертанов аккуратно установил пустую бутылку на край скамейки. Вряд ли посуда останется здесь надолго. Разве только переночует. Бомжи заберут.

Поднявшись, Михаил направился в подъезд. Уверенно преодолел три этажа, усиленно соображая, что следует сказать Валентине. Так ничего и не придумав, скорее всего, больше от отчаяния, чем от нахлынувших чувств, надавил на кнопку звонка.

Уже через секунду он услышал легкие шаги, и голос Валентины, приглушенный металлической дверью.

– Кирилл, какой же ты все-таки ненормальный. Я же тебе уже все объяснила. Не следует быть таким навязчивым. Возможно, в следующий раз у нас с тобой что-нибудь и получится, но только не сегодня. – Михаил услышал, как щелкнул замок, забренчала цепочка. – Мне просто нужно привыкнуть. А ты… – Дверь распахнулась. – Михаил?! – выдохнула Валентина.

Чертанов знал, что в этот момент на его лице застыла несколько глуповатая улыбка. Наверняка эта его радость очень раздражала Валентину, но поделать с собой он ничего не мог.

– Ты меня не впустишь?

– Что ж, заходи, – после секундной паузы сказала Валентина, отступив в сторону.

Чертанов перешагнул порог. Женщину следует ошарашить неожиданным вопросом. Нестандартная выходка подогревает интерес к мужчине.

– Я никогда не говорил тебе, что очень люблю гостить в девичьих комнатах?

Валентина мягко закрыла дверь. Подняла на него удивленные глаза.

– Впервые слышу.

На ее губах промелькнула едва заметная улыбка. Весьма обнадеживающий признак.

– И знаешь почему?

– Не имею понятия.

– Это трудно объяснить, но в комнатах незамужних женщин витает какая-то особая аура. Как правило, их комнаты полны какими-то милыми вещичками, которые никогда не встретишь в квартире замужней женщины. Какие-то побрякушки, мягкие игрушки. Очень часто идеальная чистота. – Улыбнувшись, он добавил: – Такие квартиры очень напоминают охотничьи силки.

– И роль жертв в них отводится глупым мужикам, так, что ли? – съязвила Валентина.

Чертанов невольно расхохотался:

– Ты проницательна. Хочу сказать, что я с первого взгляда угадываю, кому принадлежит квартира – замужней женщине или девушке, которая хочет выскочить замуж. Поверь, в девичьих квартирах я провел немало времени, и, кроме всего прочего, в них ощущается какая-то тоска. Часто им не хватает маленького беспорядка. В прихожей должны валяться мужские тапочки, на стуле обязаны висеть брюки любимого, а в центре комнаты положено лежать носкам. Именно такие мелочи вносят в квартиру покой.

Михаил по-хозяйски прошел в зал, расположился на кресле, положил руки на подлокотники. Удобно, право! Пожалуй, здесь можно провести остаток ночи.

– А что в таком случае ты скажешь про мою квартиру? – Валентина скрестила руки на высокой груди.

– Знаешь, милая, тебе невероятно идет эта поза. Ты будто бы дожидаешься своего муженька, чтобы сделать ему выволочку. Дескать, где это ты так нализался? Наверное, еще и по бабам шлялся! Ко мне это, барышня, не относится! – протестующе поднял руки Чертанов. – Я не ваш герой!

– Я никогда не подозревала, что мужчины могут быть столь наблюдательны. Ты меня заинтересовал. Так что ты думаешь о моей квартире?

– Вижу, что тебя проняло. Это хорошо! А что касается твоей квартиры, то здесь очень мило, и я бы с удовольствием скоротал здесь ночь… А может быть, даже две.

– Ты не ответил.

– Хм… Никогда не подозревал, что тебе так важно мое мнение. Изволь… Твоя квартира верх совершенства. Она очень ухожена. Сразу видно, что ты очень любишь свое жилище. Но все-таки в ней отсутствуют кое-какие мелочи. Не зная тебя, я бы подумал, что ты живешь с мужчиной, – Чертанов испытующе посмотрел на Валентину. – Или подумал бы, что мужчина у тебя порой остается на какое-то время.

Женщина уверенно выдержала его взгляд:

– А вдруг ты не ошибаешься? А что, если я действительно живу с мужчиной?

Михаил отмахнулся:

– Перестань! Женщина, которая живет с мужчиной, так себя не ведет. Присутствие любимого мужчины всегда ощущается в жестах, вскользь брошенных фразах, словах… Ты – другая! – уверенно заключил он.

– А ты проницательный. – Валентина подошла ближе, легким прикосновением поправила прическу и взволнованно сказала: – Я знала, что ты придешь, и очень рада этому. Только почему ты ушел в тот раз?

– Так было надо, – негромко ответил Михаил.

Женщины, которых любишь, всегда аппетитно пахнут. Достаточно было Валентине слегка податься вперед, как Чертанов почувствовал аромат ее духов. Необыкновенно сильный и притягивающий, он не давал возможности думать о чем-то постороннем.

– Ты меня возбуждаешь.

– Мог бы этого не говорить. Я это знаю.

– Откуда? Ты умеешь читать мысли?

– Вовсе нет, просто у тебя заблестели глаза, как у похотливого кота.

– И только-то?! – почти возмущенно воскликнул Михаил. – Да у меня от тебя просто крышу сносит! – честно признался он и положил ладонь на ее бедро. – А ты мне говоришь про глаза.

Валентина не придвинулась ближе, она даже не поменяла своего положения. Просто ее колени, слегка дрогнув, на самую малость разошлись. Как бы предлагая перейти к более тесному контакту. Будь Михаил помоложе и менее терпелив, так непременно сорвал бы с нее одежду и, полагаясь на физическую силу, распростер бы красавицу на полу. Но следовало перепробовать немереное число женщин, чтобы понять, насколько он не прав. Наступал тот момент, когда собственное либидо следовало подчинить тонкому желанию женщины.

Михаил был не из тех мужчин, что в один прыжок пытаются взобраться на крышу небоскреба. В получении удовольствий следовало быть последовательным, нужно перебираться с одного этажа на другой, пока наслаждение не достигнет наивысшей точки.

Михаил мгновенно отметил ее слегка раздвинутые колени. Но не торопился ускорять события. Бедра – это всегда финал и самая приятная часть наслаждений, а сейчас – грудь, тем более что она у Валентины просто роскошная. Единственный предмет, который разделял их, – был лифчик, и Чертанов хотел незамедлительно покончить с такой несправедливостью.

– По твоим сдержанным рукам я бы этого не сказала, – будто бы укорила его Валентина.

Руки Михаила уверенно скользнули под халат. Он нежно дотронулся до сосков, потом взял груди в ладони и слегка приподнял их, словно попробовал их на вес. После чего пальцы плавно скользнули по тесемкам и в два счета отыскали маленькие застежки. Освобождать женщину от одежды следует легкими и непременно нежными прикосновениями. Никакого сражения, всего лишь еще одна эротическая ласка. Женщины ценят подобную элегантность. А вот теперь бережное прикосновение к нежным овалам…

– Ты не похож на других мужчин, – неожиданно шепнула Валентина.

Руки Михаила застыли.

– Вот как? Интересное наблюдение.

– Все остальные мужчины, как только снимали с меня лифчик, спешили повалить меня и закончить побыстрее. А ты вот баловство устроил, грудями интересуешься.

– Мне это льстит. Высокая оценка! Значит, я тебя не разочаровал?

– Таких любовников, как ты, у меня еще никогда не было и, думаю, вряд ли будет.

Торопиться было некуда. Собственно, качественный интим чужд всякой суете. А потому, сантиметр за сантиметром, Михаил познавал женское тело. Казалось бы, что в нем уже не оставалось более секретов, сорвана последняя тайна, и вместе с тем обнаруживались такие невероятные глубины, что в них можно было утонуть с головой.

Валентина присела на его колени. Весьма смелое решение! В таком положении легко доступны бедра – самая лакомая и привлекательная часть тела, и, конечно же, то, что они скрывают. Расстегнув ее халат, Чертанов погладил внутреннюю часть бедер, заставив девушку еще более раздвинуть колени. Тайна уже видна, до нее можно дотронуться, но спешить пока не следовало, нужно сполна насладиться видом нагой женской плоти.

Милый сюрприз – под халатом ничего!

– Мне приятно это слышать. Что это был за мальчишка? – Рука Михаила скользнула к темному треугольничку.

Валя неожиданно рассмеялась:

– Представляешь, он сделал мне предложение.

– Вот как? – удивился Чертанов. – Наверняка он подарил тебе кольцо, как это бывает в подобных случаях.

Его рука остановилась совсем рядом с заветным местечком. Нет, самое запоминающееся следует заслужить. Колени Валентины слегка сдвинулись. Михаил невольно улыбнулся – его ладонь угодила в сладостный плен. Девушка не торопилась расставаться со своей добычей.

– Ты зря иронизируешь. – Ее брови слегка дрогнули и изогнулись в плавную дугу. – На столе стоит коробочка, можешь взглянуть.

Действительно, на столе Чертанов увидел приоткрытую бархатную коробочку, где на крошечной подушечке лежало два золотых кольца.

– И ты ответила ему «да»?

Михаил слегка шевельнул ладонью, от чего Валентина задышала благодарно и глубоко.

– Я сказала, что очень серьезно подумаю, – наконец сказала девушка.

Пальцы Чертанова проникли в ее горячую глубину. Взгляд ее, еще секунду назад ясный, вдруг затуманился. Михаилу очень хотелось знать, в какой части вселенной находилась в этот момент ее душа.

– Но твои глаза говорят совершенно обратное, – с улыбкой заметил Чертанов.

– Господи, как хорошо… Сейчас в них можно увидеть все, что угодно. Умеешь ты все-таки радовать женщин.

– И какие у тебя с ним отношения?

– Как видишь, самые серьезные.

– Это я успел понять. А как же постель?

Неожиданно Валентина расхохоталась, откинув назад густые пшеничные волосы.

– А если я тебе отвечу, что у нас не было никакой постели, ты мне поверишь?

– Если я тебе верил раньше, что же мне может помешать поверить тебе сейчас?

– Между нами не было ничего! Как видишь, я его ждала. Думала, что он будет понастойчивее, надела даже вот этот халатик, рассчитывала, что он захочет посмотреть, что у меня прячется под ним, а он даже не решился взглянуть… Не торопись… Вот так хорошо… Этот мальчик не из моих мужчин, слишком уж он робок. Но что поделаешь, если другого нет. Ты ведь меня не возьмешь замуж? Так что приходится одного любить, а другому обещать.

Михаил уверенно снял с девушки халат. Теперь все условности сметены.

– Садись лицом ко мне, – прохрипел Чертанов, мгновенно раздевшись.

Валентина села на его колени, прижалась всем телом. Михаил уткнулся лицом в ее груди и, крепко взяв ее за бедра, с силой потянул на себя.

Чертанов не знал, что на него накатило. Такого безумства он не ощущал в себе давно. Вцепившись друг в друга, они катались по ковру, наслаждаясь, а когда восторг начинал плескаться через край, он словно распял Валентину на ковре и медленно, как бы опасаясь ее поранить, вошел в нее. Валентина негромко застонала и впилась ногтями ему в плечи.

…Некоторое время оба лежали на полу в изнеможении, разбросав руки. Жизнь по каплям вливалась в их обессиленные тела, и Валентина, повернувшись к Чертанову, негромко спросила:

– Ты не знаешь, что это было?

– Наверное, это называется «быть в ударе». Так ты не разочарована? – Он подложил под голову девушки руку.

– Ты еще спрашиваешь? Со мной такого не было никогда. А ведь мы с тобой даже не перебрались на постель.

– Ничего удивительного, просто она для нас оказалась бы слишком тесной.

– Господи, уже четыре часа ночи! Ты совсем не отдохнул, тебе ведь рано вставать!

– Ты напрасно тревожишься. Я больше не работаю.

Брови девушки удивленно взметнулись:

– Ты уволился?

– Можно сказать и так.

– И что ты теперь будешь делать?

– Хм… Как-то странно у нас с тобой получается. Лежим на полу и мило беседуем. Одно дело заниматься на полу любовью, и совсем другое – лежать просто так и разговаривать. Улавливаешь разницу?

– Хорошо.

Валентина поднялась и направилась к кровати. Если смотреть на женщину снизу, то открывается весьма любопытный ракурс, а потому грех лишать себя удовольствия. Расправляя постель, Валентина слегка нагнулась, и у Чертанова невольно перехватило дух от открывшегося вида. Только глупцы могут говорить, что все женщины похожи. Враки! Каждая из них хороша по-своему.

Желание проснулось мгновенно. Нет ничего постыдного в том, что мужчина разглядывает ноги любимой женщины. Но в этот момент Чертанову отчего-то стало неловко, словно он совершил что-то предосудительное. Но ведь он же не подглядывал через щелку за женщиной, он просто смотрел на нее, с ее молчаливого одобрения, испытывая при этом невероятное наслаждение. Надо думать, что Валентина прекрасно знала о том, что является объектом его изучения, а потому старалась преподнести себя в самых соблазнительных ракурсах.

– Все, готово, – неожиданно развернулась она и, поймав в глазах Чертанова некоторое замешательство, удовлетворенно улыбнулась.

Фокус удался – девочка подловила мальчика.

Женщине всегда приятно осознавать, что она желанна, а потому, не скрывая любопытства, Валентина откровенно поглядела на него, понимая, что ее обнаженное тело вызвало в нем неподдельный мужской интерес. И это после двух часов сексуального марафона!

Еще каких-то пятнадцать минут назад Михаил чувствовал себя полностью опустошенным. Сил хватало только на то, чтобы добрести до постели, рухнуть в изнеможении и провести на ней ближайшие двадцать четыре часа не вставая. А тут неуправляемый мужской орган вытворяет такое, что просто диву даешься! Действительно, Валентина необыкновенная женщина, раз сумела разжечь в нем любовное полымя.

Откинув одеяло, Михаил устроился рядом с Валентиной и, прикоснувшись к ней, почувствовал, насколько она горяча.

Заложив за голову руки, Валя спросила:

– Ты мне так и не ответил, почему ты пришел ко мне? Мы же с тобой расстались.

– Ты хочешь услышать правду?

– Разумеется.

– Мне просто некуда было идти. И я понял, что ты единственный близкий мне человек.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет женщин, кроме меня? – В ее словах послышалось серьезное сомнение.

– Выходит, что так.

– Я не знаю, радоваться мне или вздыхать по этому поводу.

– Знаешь, меня почти уволили с работы… Мне хотелось с кем-то поделиться, побыть рядом.

Голос прозвучал тускловато. А ведь хотелось произнести как можно убедительнее, дескать, на ближайшие десять лет все расписано до последнего часа. По сути же, он даже не знает, чем будет занят ближайшие двадцать четыре часа.

– Не отчаивайся, этого следовало ожидать.

– Как сказать, – неопределенно протянул Чертанов.

– Чем ты думаешь заниматься дальше? – Взгляд ее стал заинтересованным. Валентина искренне хотела принять участие в его судьбе.

– Не знаю!

– У меня масса знакомых. Хочешь, я поговорю, чтобы тебе подыскали какую-нибудь работу?

На секунду Чертанов задумался:

– Я бы не хотел пока связывать себя какими-то обещаниями.

Валентина вздохнула:

– Связывать себя и не нужно. Работа может быть разовой, но тебе заплатят за нее столько, сколько ты не получал в милиции даже за год работы.

За деловым разговором возбуждение немного улеглось. Сейчас перед Михаилом был человек, который предлагал ему весьма недурную работу, а следовательно, определял его будущее на ближайшие несколько месяцев. В общем, здесь не было ничего дурного.

– Предложение интересное. И что же я буду делать?

– Например, охранять груз. У меня есть знакомый, который занимается специфическими перевозками. Ему нужны проверенные люди. Тем более ты работал в милиции, умеешь держать оружие.

– Странно все это, – негромко сказал Чертанов.

– Почему? – удивилась Валентина.

– Я настороженно отношусь к ситуациям, в которых легко даются шальные деньги. Это случайно не радиоактивные отходы? Такое мне ни за какие деньги не нужно!

– Нет, – категорически ответила Валя. – Ведь я заинтересованная особа, если груз будет радиоактивный, тогда, боюсь, ты не сумеешь приласкать меня.

– Это уж точно!

– Знаю только, что груз военный. Но что именно, не моего ума дело! Так ты согласен?

– У меня нет выхода.

– Очень рада была тебе помочь. – Валентина пододвинулась поближе. – Ну что ты… Я не узнаю тебя, ты такой нерешительный.

– Все в порядке… Только мне немного мешают эти кольца в бархатной коробке, – признался Чертанов.

Даже в темноте было заметно, как глаза девушки озорно блеснули:

– Так в чем же дело? Убери!

Откинув одеяло, Михаил поднялся и, не стесняясь своей наготы, подошел к столу.

Обручальные кольца были очень красивыми, с платиновыми вставками. У парня определенно был вкус, а кроме того, он потратил на них кучу денег. На такой подарок можно расщедриться только при наличии сильных чувств.

Выдвинув ящик комода, Михаил небрежно бросил в него бархатную коробочку и зашлепал обратно в постель.