Текст книги "Кровник смотрящего"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 16
НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Оперативники из МУРа наверняка уже прибыли на место. Наверняка они уже допрашивают немногих свидетелей. Значит, в запасе у него не так уж много времени. Кто даст гарантию, что оперативники уже не догадались, что в ресторане покойник «откушал» лошадиную дозу слабительного?

– Ты собираешься уходить? – слегка насупилась Клава.

Сержант попытался улыбнуться, но получилось плохо, словно кто-то твердой рукой держал его за мошонку.

– С чего это ты взяла?

– Ты все время посматриваешь на часы.

Юрьев отмахнулся:

– Не бери в голову, просто у меня такая дурная привычка.

Женщина расслабленно улыбнулась:

– А я уже подумала…

Открыв шкаф, Клава принялась рыться в белье.

– Я постелю вот эту простыню, – повернулась Клава, – она тебе нравится?

– Да. Она мне будет нравиться еще больше, если на этой простыне я увижу тебя обнаженную, – сказал Сержант с легкой усмешкой, наблюдая за ее приготовлениями.

Кажется, женщина этого не замечала.

За свою жизнь Степан познал немало женщин, но неизменно путь в постель проходил через кухню. Каждая из них будто бы стремилась поразить его своими кулинарными талантами. С Клавой же происходило все в точности наоборот.

Она уверенно принялась стелить постель. Причем стелила, поворачиваясь к нему в самых соблазнительных ракурсах. Степан начал истекать слюной еще до того, как улегся с ней в постель. И так было всегда.

Кухня, как правило, оставалась на потом, неким десертом после совокупления. Довольная, раскрасневшаяся Клава начинала проявлять себя и как отменная хозяйка. Она готовила своему возлюбленному такое количество снеди, будто желала ему смерти от обжорства.

Сейчас все происходило точно так же, как и в прошедшие две недели. Вот только простыня была другой, – зеленая, с красными квадратами.

Юрьев прислушался к биению своего сердца. Оно билось размеренно и ровно, отсчитывая секунды до расставания. Может, дрогнет или застучит с перебоями, тогда можно будет воспринимать это как знак. Однако ничего подобного не произошло.

Простыня была уже расстелена и разглажена нежными женскими ладошками. Оставались последние штрихи в виде взбитой подушки.

– Ты смогла бы поехать со мной?

Клава повернулась. На ее лице застыло недоумение.

– Что-то я тебя не совсем понимаю… Это звучит как предложение выйти замуж.

– Считай, что это так, – серьезно ответил Юрьев. – Так ты поедешь?

– Когда?

– Прямо сейчас.

Женщина заволновалась:

– Ты шутишь?

– Я никогда не был так серьезен, как сейчас.

Клава была заметно растерянна. В больших глазах сомнение – столь быстрой перемены в своей судьбе она не планировала. На какое-то мгновение сердце Юрьева резанула нежность. Женщина его любила, вне всякого сомнения. Может быть, в ее серой и бессмысленной жизни он был единственным просветом. «А что, если первым же рейсом отправиться куда-нибудь в Южную Америку, где меня никто не достанет, прихватив с собой и Клаву!» От подобной мысли Степану стало необыкновенно легко. Денег у него много, их хватит не только на любимую женщину, но и на целый выводок ребятишек, которых она ему нарожает. Пора успокаиваться, достаточно уже побродил по миру, недалек тот день, когда предстоит отправиться на покой, а потому у тела бедного папеньки должно собраться все благородное семейство.

– Э-э… Это так неожиданно.

– Так да или нет? – несколько раздраженно спросил Юрьев.

– Да…

Юрьев улыбнулся:

– Спасибо, ты поняла меня правильно.

Женщина выглядела слегка обескураженной:

– Но не так же все сразу. Мне ведь нужно устроить какой-нибудь девичник с моими подругами, представить тебя своим родственникам, познакомить с мамой. Что они все подумают, если я исчезну просто так? – пожала она плечами. – Уехала и ничего им не сообщила!

Сержанта ледяной волной обдало разочарование. С подругами, значит. Фу-ты, черт!

Кровать была застелена. Поверх простыни лежало одеяло, причем его уголок слегка отогнут.

– Да, конечно, – согласился Степан. – Нужно обязательно сделать все это.

Поднявшись, он подошел к кровати, слегка ослабил галстук. Клава продолжала смотреть на него. Причем взирала она на Степана с откровенностью пятилетней девочки.

Если бы в этот момент она могла наблюдать себя со стороны!

– А что это у тебя такое? – поинтересовался Сержант, показывая на ее ворот.

– Где? – удивленно спросила она, склоняя голову.

Взгляд Сержанта упал на шею Клавы, бледную и тонкую. У ключицы он увидел, как ритмично пульсирует тоненькая синенькая жилка, старательно перекачивающая кровь. Коротким и резким замахом он ударил ребром ладони прямо в пульсирующую жилку.

Женщина мгновенно рухнула к его ногам. Скорее всего, она даже не поняла, что произошло. Просто тяжелая тьма упала на ее плечи и вжала в пол. Присев на корточки, Юрьев приподнял ее правое веко. Зрачок, сжавшись в крохотную точку, не реагировал на свет. Клава была мертва.

«Порядок, – выпрямился Юрьев. Затем, взяв с кровати одеяло, он укрыл им женщину. – Вот тебе и саван, дорогая!»

В машине Сержанта ждала женщина. Приоткрыв окошко, она курила, сжимая изящными пальчиками черную сигарету. Заметив подошедшего Степана, она небрежно отшвырнула окурок, а когда Степан уселся рядом, спросила:

– Ну как?

– Все в порядке, Зарема. Женщина оказалась с пониманием, – серьезно сказал он. – Теперь я холостяк.

– Поздравляю.

– Спасибо…

Женщина улыбнулась:

– Значит, у меня есть шанс.

– У тебя и без меня хватает кавалеров. Как там зовут твоего последнего? Кажется, Косматый?

Губы девушки раздвинулись в легкой улыбке:

– Это не имя, а погоняло. Только Косматый у меня предпоследний.

– Предупреждаю тебя, Зарема, мужики когда-нибудь погубят тебя. Будь поразборчивее! – шутливо погрозил Сержант пальцем.

– Уж не ревнуешь ли ты? Ты же знаешь, что ты моя единственная любовь.

– Я очень волнуюсь за тебя, девочка. Все-таки ты моя лучшая ученица.

– Для меня это очень лестно.

– Хочу спросить, ты уверена, что делаешь все правильно? А не лучше ли убрать его, твоего последнего, пока он ни о чем не догадался?

– Не переживай, – отмахнулась женщина. – Это моя игра, и я хочу довести ее до конца.

Степан повернул ключ зажигания и, пожав плечами, вздохнул:

– Как скажешь, Зарема. Но, по-моему, ты все усложняешь.

– Возможно.

– У него невероятная интуиция, а потом, ты сама, видно, этого не замечаешь, но у тебя заметен легкий кавказский акцент.

– Я буду следить за собой.

– Уж постарайся! Но знай, если ты захочешь упростить… ну, в общем, ты меня понимаешь, то я всегда к твоим услугам.

Женщина улыбнулась:

– Я буду иметь тебя в виду, но ты же сам сказал, что у меня достаточно кавалеров.

– Кстати, где сейчас твой напарник Гаврош?

Девушка пожала плечами:

– Не знаю, он отстрелялся и ушел. Мы договорились встретиться через неделю.

– Хочу сказать, что он оставил на карабине отпечатки своих пальцев. Его сейчас ищут. А если найдут, то это может принести нам некоторые неприятности. Если ты увидишь его… В общем, не задавай ему лишних вопросов, сама знаешь, что нужно делать.

– Я поняла.

– Хотя я со своей стороны тоже предприму кое-какие меры. Ну что же мы стоим? Поехали!

* * *

Ровно в шесть часов вечера Чертанов был у багажного отделения вокзала. Здесь, кроме него, собралось еще шестеро мужчин. Сбившись в плотную группу, они о чем-то невесело переговаривались. Когда подошел Чертанов, они сдержанно и вразнобой поприветствовали его. Михаила не покидало ощущение, что он поступает как-то не так. Еще какой-то месяц назад он зачислил бы всех этих ребят в свои потенциальные клиенты, а сейчас хохочет над их шутками. Было в его положении что-то противоестественное. Что ж, с этим тоже следовало смириться.

Руководил их командой мужчина лет тридцати, все называли его Шатуном. Он оправдывал свое погоняло – в его облике, в манере держаться, даже в походке было что-то от дикого шалого зверя. Даже смотрел он так, будто бы полосовал по глазам когтистой лапой.

Знакомство Михаила с Шатуном произошло на квартире Валентины, в присутствии ее двоюродного брата Павла, который, собственно, и свел их. Чертанов обратил внимание, что на пальце кузена Вали красовалась тюремная наколка, такие встречаются только у тех, что сидели на малолетке. Это был весьма дурной знак. Поначалу он даже хотел найти подходящий предлог, чтобы откланяться, но только неожиданно нахлынувший кураж не позволил ему сделать это.

Дело шло к обсуждению деталей предстоящей поездки, в которой Шатуну отводилась руководящая роль. Но все пошло не так, как планировалось.

Задержав взгляд на Чертанове, Шатун вдруг поморщился:

– Что-то от тебя ментярой тянет. Ты, часом, не того, не из легавых?

Чертанов грубовато отшутился и дал понять, что развивать эту тему не намерен. Только присутствие Павла, который имел на Шатуна немалое влияние, не позволило вспыхнуть конфликту. Для Михаила стало понятным, что командировка будет очень непростой, но хуже всего было то, что им придется вместе находиться в купе, а ведь обоим уже было ясно, что им не ужиться даже на гектаре земли.

Но самое неприятное произошло часом позже. Валентина провожала Павла до дверей. Тот вдруг неожиданно притянул ее за талию и что-то зашептал в самое ухо. Увидев подошедшего Чертанова, она неловко освободилась от тесных объятий. Михаил нахмурился – ясно одно, так сестру не хватают. После того как гости ушли, Михаил напрямую спросил у Валентины о ее странном брате, но в ответ она только рассмеялась.

Чертанов старался вести себя в кругу братвы непринужденно, заводил разговоры, охотно отвечал на вопросы, но чувствовал, как сразу деревенеют мышцы, стоило ему только столкнуться взглядом с Шатуном.

– В общем так, – раскуривая сигарету, сказал Шатун. – Поедем люксом.

– А телки в поезде имеются? – весело поинтересовался один из парней, узколицый блондин с веснушчатым лицом. – Сейчас эта служба отлажена, можно прямо в номер ляльку заказывать.

Шатун не ответил, он лишь на секунду задержал глаза на блондине, но сила его взгляда была такова, что кровь мгновенно отхлынула от лица говоруна и на восковой коже отчетливо проступили веснушки.

– Груз будет находиться в каждом купе, – спокойным голосом продолжал Шатун, так, словно ничего не произошло. – Стволы у всех при себе?

– Да, – за всех ответил все тот же белобрысый парень, видно стараясь загладить допущенный промах.

– Если что-нибудь замечу не так… убью, – спокойно сообщил Шатун, остановив свой взгляд на белобрысом. – Ответа не слышу!

Плечи блондина заметно ссутулились. Справившись с тугим комом, вдруг перехватившим дыхание, тот кивнул:

– Базара нет!

– Вот и ладушки. А теперь раскладываем «капусту» по местам. Едем до границы, там нас встретят.

С первого взгляда было понятно, что Шатун сильный и крепкий лидер. Никто из присутствующих не сомневался в том, что такой пойдет до конца.

До последней минуты для Чертанова оставалось тайной, какой именно груз будет перевозиться в брезентовых мешках, а сейчас Шатун открытым текстом заявил, что в мешках будут деньги.

По спине Михаила холодной волной прокатился страх. Такие вещи, как правило, хранятся под многими печатями, и о перевозке общаковских денег известно только лишь избранным. Перевозкой обычно занимается общаковская братва. Следовательно, в воровских орбитах, где-то на заоблачных высотах, там, где принимаются ответственные решения, произошел сбой. А от этого отлаженный механизм для переправки денег не сработал, и потому по воле случая он, бывший мент, должен стеречь воровское добро.

Где-то внутри Чертанова родилось разочарование, ему всегда казалось, что воровские деньги охраняют самые проверенные люди и что здесь система безопасности покрепче, чем в швейцарских банках. И уж конечно, невозможно было представить, чтобы в общаковскую братву мог внедриться случайный человек. Это исключено в принципе, по понятиям!

В вагоне, кроме них, ехало еще четыре человека. Совершенно посторонние люди. Двое молодых мужчин простоватой наружности, забившие все купе какими-то баулами, и парень с девушкой-блондинкой – милые люди, которые постоянно держались за руки. Парни были похожи на челноков-мешочников, делающих свой нехитрый бизнес на мелком опте. Только вот взгляды у них были какие-то волчьи. Хотелось отвести глаза, столкнувшись с таким колючим настороженным взглядом. Но все же опасности для братвы, похоже, никто не представлял. Предстоящая поездка обещала быть легкой прогулкой. Но Чертанов кожей чувствовал, что все не так просто, как выглядело на первый взгляд. Воздух был буквально наэлектризован опасностью, можно было даже почувствовать тревожную вибрацию окружающего. Очень странно, что этого не замечают его новые коллеги.

Михаил оказался в одном купе с тем самым белобрысым парнем, отважившимся вступить в перепалку с Шатуном. Парень – он представлялся как Белый, явное погоняло – был не столь беспечен, как это могло показаться в начале, мешки с лавэ накладывают определенные обязательства, а потому он с особым вниманием всматривался во всякого, кто оказывался вблизи купе.

– Ты вот что, – обронил Белый, – держи правую сторону, а я левую. Конечно, я не верю, что кто-то позарится на башли, но мало ли!

– А кто, по-твоему, может позариться? Свои-то вряд ли, сразу без башки останутся. Менты, что ли?

Белый оставался серьезен.

– Зря лыбишься. На «капусту» всегда гнилой народец слетается. Менты первые и снимут сливки. А потом ничего не докажешь.

– Неужели?

– Идейные-то не пойдут, таких в милиции тоже хватает, а вот ссученные, так эти всегда пожалуйста! – И Белый заозирался по сторонам.

Деньги были в обычных холщовых мешках совершенно неброской наружности. Никаких знаков, указывающих на то, что это мог быть воровской общак. Так, какая-то бросовая ерунда…

Чертанов столкнулся в коридоре с Шатуном. Угрюмо глянув на Михаила, тот поинтересовался, все ли в порядке, и, услышав утвердительный ответ, молча направился к себе в купе.

И все-таки что-то здесь было не так. Думай, наблюдай, анализируй. Главное, отбрось всякую фантазию. Только факты. Прислушайся к своим внутренним ощущениям, напряги интуицию, а уж она не подведет и в подходящий момент выдаст подсказку.

Первое: почему тебе так не нравится Шатун? Да – он вор, да – преступник. Но и среди преступников немало людей с обостренным чувством справедливости. Встречаются и совестливые. Но что же в нем не так? Напрягись, вспомни, ведь что-то тебя насторожило. Прокрути ленту воспоминаний немного назад, напряги память. Стоп! Истина прояснилась. Озарение было столь внезапным и острым, что буквально ослепило Михаила.

Когда они вошли в вагон, Шатун обмолвился с проводницей несколькими фразами. О чем они разговаривали, было не разобрать, но то, что они были знакомы, не вызывало никакого сомнения. Уж слишком серьезен был взгляд девушки, уж слишком заинтересованно она внимала словам Шатуна. Да и тот разговаривал с ней так, словно отдавал распоряжения, – заигрыванием тут и не пахло. Не было ничего удивительного в том, что они знакомы, мало ли у кого какие знакомые. Настораживало другое – почему же тогда Шатун скрывал это?

– Что-то ты дерганый какой-то, – посмотрел Белый на Михаила. – Посиди, расслабься. Когда тебе так удастся еще отдохнуть, а? Работа у нас не пыльная. От нас ничего особенного не требуется, мы всего лишь сопровождающие. Знаешь, сколько у меня таких поездок было?

– Сколько? – равнодушно поинтересовался Чертанов.

Белый поставил бутылку пива на стол, подозрительно посмотрел на собеседника и ответил с некоторым вызовом.

– А я и не помню!

Поезд постукивал колесами на стыках и все дальше удалялся в ночь. Пассажиры в вагоне спали, только в тамбуре, оставаясь за дежурного, стоял Шатун, выкуривая одну сигарету за другой, без конца простреливая своими колючими глазами пустующий коридор.

Чертанову тоже не спалось. Через сорок пять минут очередная станция. Можно будет выйти на перрон, подышать свежим воздухом. Сосед, укрыв лицо газетой, слегка похрапывал. Чертанов выключил свет, теперь он уже не нужен. Поворочавшись с полчаса, Чертанов понял, что уснуть не удастся. Покурить, что ли, авось и сон вернется.

Он вышел в коридор. Осмотрелся. Никого. Странно, однако, куда же это Шатун подевался? Оставлять коридор без присмотра не полагалось, и если один уходил, как тотчас на его месте объявлялся другой.

В тамбуре было свежо. Через приоткрытое окно яростно врывался ветер, приятно остужая разгоряченную кожу. Выбросив окурок в окно, Михаил заторопился обратно. Шатун так и не появился. За то время, пока он отсутствовал, легко можно было обобрать всю общаковскую братву.

Чертанов подошел к своему купе и увидел, что его дверь слегка приоткрыта и в узкую щель из освещенного коридора тонкой полоской проникал свет. Михаил совершенно точно знал, что оставил дверь плотно закрытой. Чертанов был снайпером, а это всегда немного больше, чем обычный человек. Потому что у него совершенно другое восприятие окружающего, снайпер даже мыслит иначе. И сейчас он почувствовал, что где-то рядом произошел выброс психической энергии, которая, подобно едкому газу, шибанула ему в нос, предупреждая об опасности.

Заглянув в купе, Чертанов увидел неподвижно лежащего на полке Белого. Лицо, как и прежде, накрыто газетой, вот только в центре цветной фотографии была небольшая дырочка, а на ворот рубашки тонкой струйкой стекала кровь.

Следующий черед его!

Чертанов мгновенно развернулся и тотчас увидел, как в дверях купе, в конце коридора, мелькнула русая девичья головка. Михаил метнулся в противоположную сторону, на ходу вытаскивая ствол. А из купе уже выскочил Шатун, из-за его плеча выглядывали те самые парни, которых Михаил первоначально принял за обычных челноков-мешочников. Им потребуется всего лишь несколько секунд, чтобы преодолеть два десятка метров. В какой-то момент глаза Чертанова и Шатуна встретились. Ничего не выражающий взгляд, воплощение спокойствия и одновременно абсолютной пустоты. Но Михаил отчетливо понял, что в следующее мгновение тот вскинет руку и выстрелит.

И не ошибся!

Пуля ударила в дверную панель в тот самый момент, когда Михаил пригнулся, зло прожужжав у самого уха. Не сбавляя скорости, Чертанов, не оглядываясь, дважды выстрелил из-под руки, заставив Шатуна уклониться. Звякнуло окно, и в проход сыпануло звенящим дождем.

Выиграна доля секунды. Дернув за ручку двери, Чертанов оказался в тамбуре, под ногами громче и нервнее застучали колеса. В этот момент распахнулась дверь, и Чертанов увидел того самого парня, который ехал в обществе блондинки. Не теряя ни секунды, Михаил с размаху ударил головой в лицо парня. Почувствовал, как хрустнула носовая перегородка, и парень, издав отчаянный вопль, закрыл лицо руками и рухнул на пол.

Чертанов ногой выбил вагонную дверь. Вместе с порывами холодного ветра в тамбур ворвался грохот колес, а перед глазами замелькали столбы, и непроницаемой стеной, метрах в тридцати от поезда, чернела лесополоса.

Секунду Чертанов медлил, а затем прыгнул на травянистую насыпь. Пальцы натолкнулись на что-то колючее, сила инерции стремительно потащила его вперед и вниз по откосу.

Глава 17
СНАЙПЕР РАБОТАЛ

До Москвы Чертанов добирался на попутных машинах. Достаточно было потолкаться часа два в толпе, чтобы осознать, что прохожим нет до тебя никакого дела. Глянули вскользь на разбитое лицо да потопали себе дальше. Единственное, что вызывало большое неудобство, так патрулирующие милиционеры. Всякий раз Михаил невольно вжимал голову в плечи, когда сталкивался с ними. Но обошлось без приключений. Только уже на подходе к дому какой-то бдительный сержант попридержал его за локоть. Онемев от неожиданности, Чертанов соображал, что же ему сказать, а тот, заглянув в его разбитое лицо, ласково полюбопытствовал:

– Заявление будете писать?

Изобразив на лице вымученную улыбку, Чертанов покачал головой:

– Свои ребята… Повздорили малость. Разберемся.

– Ну, смотри, – неопределенно сказал милиционер. И, заложив руки за спину, потопал далее исполнять служебный долг.

Дома Чертанов пробыл недолго, как-то не сиделось. Хотелось какой-то компании, но напиваться желания тоже не было. Не тот случай. Единственное, что его могло спасти, так это женщина. Помучив себя сомнениями, Михаил все-таки решил пойти к Валентине.

* * *

К дому Валентины Чертанов пришел вечером, рассчитывая, что в поздний час она уже будет дома, но свет в ее окнах не горел.

Трудно было даже предположить, где она могла находиться в столь поздний час. Придется ждать!

Михаил расположился на той самой скамейке, где сидел в прошлый раз, ожидая, пока ее квартиру не покинет жених. Судя по обилию окурков и множеству пробок от пивных бутылок, валяющихся под ногами, местечко это было обжитое и среди местного населения пользовалось немалым спросом. Оно и к лучшему! Вряд ли кого-нибудь из обитателей дома насторожит его одинокая фигура.

Чертанов уже докуривал третью сигарету, когда из-за угла дома вышли мужчина и женщина. Мужчина по-хозяйски, с чувством собственника, обнимал девушку за талию. Вот они вышли из тени и остановились как раз под фонарем. Чертанов тотчас узнал в женщине Валентину.

Мужчину Михаил видел впервые. Это точно! Держался тот степенно и основательно. Полная противоположность тому мальчику, что выскочил в прошлый раз из этого подъезда. Такие мужчины знают себе цену и с привычной легкостью нанизывают на воображаемую шпагу женские сердца. Женщины для них всего лишь приятный досуг и развлечения, кому же, как не им, наполнять серые будни качественным содержанием.

Взявшись за руки, мужчина и Валентина некоторое время о чем-то разговаривали. Мужчина явно не желал расставаться с ней. Раза два она попыталась освободиться от его рук, но он мягко и в то же самое время очень настойчиво удерживал ее.

Такое противоборство не могло быть очень долгим. Наконец Валя освободилась и, наградив провожатого прощальным поцелуем, направилась в сторону своего подъезда, размахивая кожаной сумочкой.

Чертанов материализовался из темноты в тот самый момент, когда Валентина взялась за ручку двери, чтобы открыть ее.

– Уф! Как ты меня напугал, – она приложила свободную руку к груди. – Что ты здесь делаешь? – недоуменно спросила она. – Михаил, ты как-то странно на меня смотришь.

Чертанов попытался уловить ее непроизвольные реакции, ведь известно, что они практически не поддаются контролю, – дрожь пальцев, частое моргание или еще что-нибудь в этом роде… Но Валентина смотрела на него только с удивлением и терпеливо ожидала ответа.

– Ты удивлена? – как можно спокойнее спросил Чертанов, подавив клокочущий гнев. – Предпочла бы увидеть меня в гробу?

В какой-то момент ему хотелось намотать ее роскошные волосы на кулак и ударить лицом о стену и уж только после этого продолжить разговор. Но его смущали ее глаза, искренне удивленные.

– Михаил, о чем ты говоришь, – в отчаянии воскликнула она. – С тобой что-то случилось?

– Случилось.

– Так что же произошло? Чего ты так смотришь на меня? – Неожиданно Валентина рассмеялась: – А может, ты меня ревнуешь? Ну, это совершенно напрасно. Это мой коллега, он просто проводил меня до дома. Возможно, он и рассчитывал на какое-то продолжение… Но это его личные проблемы! Ну, что же ты молчишь?

Чертанов поморщился. У Валентины объявился еще один существенный недостаток – уж слишком много мужчин вертится вокруг нее.

– А как я должен смотреть на тебя после всего того, что произошло со мной? А теперь ответь мне, Павел – действительно твой брат?

Чертанов буквально пожирал Валентину глазами, пытаясь заметить на ее лице хоть какие-то микродвижения. Ровным счетом ничего! Если не считать того, что брови удивленно дрогнули и застыли. Женщина определенно не понимала, о чем ее спрашивают. Или она невероятно лживая, или чиста, как ангел.

– Я уже говорила тебе об этом! А кто же он тогда, по-твоему? Господи, да ты меня все-таки ревнуешь! Неужели ты подумал, что это мой возлюбленный и я решила устроить вам обоим смотрины?!

Взяв Валентину за локоть, Чертанов с силой тряхнул ее:

– Хватит врать!

– Отпусти! – вырвалась Валя. – Ты слишком много себе позволяешь. А если даже это мой бывший дружок, так что с того? Разве он может отказать такой женщине, как я? Тебе нужно было помочь, и я сделала все, что было в моих силах. Ты просто неблагодарный!

Не выдержав, Чертанов крепко взял ее за горло и почувствовал под пальцами судорожное содрогание.

– Послушай… вы меня за лоха, что ли, держите? Несколько человек угрохали, а потом все это на меня решили списать?! – яростно шипел он, чувствуя, как внутри нарастает гнев. Еще какая-то секунда, и ненависть плеснет через край, заполняя окружающее пространство. – Нашли, значит, подходящую кандидатуру! Только вот он я, живой! Не ожидали меня увидеть? Где твои дружки?!

Лицо Валентины выглядело абсолютным воплощением непонимания. В глазах ни намека на страх, пальцами Чертанов чувствовал, как ритмично бьется пульс у нее на шее. Сжать посильнее, и перестанет биться.

– Да пусти же ты! – с неожиданной яростью выкрикнула она. – У тебя вечно что-нибудь происходит. Постарайся не впутывать меня в свои проблемы.

На какую-то секунду Чертановым овладела совершенно запредельная злость, и он вдруг сделал неприятное для себя открытие, что в таком состоянии способен на любые безумства. Вот сейчас согнуть, прижать Валентину одной рукой к стене, а другой задрать юбку на самую спину. Подобное положение очень способствует разговорчивости. И в этот момент он отчетливо разглядел в глазах девушки тревогу. Это еще не страх, а только ожидание неприятностей – дескать, что еще такого дурного можно ожидать от такого ненормального!

Вот он, психологический порог, еще пара затрещин, и из нее посыплются признания. Чертанов уже поднял руку, чтобы осуществить задуманное, но Валентина инстинктивно дернулась и закрыла глаза, ожидая удара. Губы ее были упрямо сжаты.

– Ты здесь точно ни при чем? – спросил Чертанов, расслабляясь.

Валентина не сразу открыла глаза. Сначала разжались губы, отчего лицо приобрело прежнюю безмятежную выразительность, а потом зрачки вспыхнули злобными огоньками, и она ответила с отчаянием:

– Да за кого ты меня принимаешь?! Ты мне можешь, наконец, объяснить, что случилось? С тобой все в порядке?

Чертанов натянуто улыбнулся:

– Да… Что-то мне сегодня не по себе. Знаешь… накатило! А где твой брат?

– А что ему здесь делать? – удивленно пожала плечами Валя. – Он нашел тебе работу и уехал.

– Ну, да, конечно…

– Так это правда, то, о чем ты говорил?

– О чем?

– Ну о трупах?

– Правда, – негромко ответил Михаил.

– Просто ужас какой-то! – всплеснула Валентина руками. – Пойдем ко мне, расскажешь, что там у вас стряслось.

– В следующий раз, – заупрямился Чертанов.

– Ты обещаешь?

– Да, – после некоторых колебаний кивнул Михаил. – Я тебе позвоню.

– Ты не хочешь поцеловать меня?

Михаил чмокнул Валентину в лоб; женщина, похоже, обрела прежнее состояние.

– Я тебе позвоню, – изобразил Чертанов подобие улыбки. – Пока!

– А знаешь, ты меня напугал, – сказала вслед удаляющему Чертанову Валя.

Михаил хотел что-то ответить в свое оправдание, но девушка, резко развернувшись, быстро скрылась в подъезде.

* * *

Маленькая стрелка неохотно перевалила за полночь. Время темное. Прохожих мало, а те немногие, что появляются в этот неурочный час на улице, поглядывают друг на друга с недоверием и откровенной опаской.

Навстречу Чертанову двигались два парня, и они ему очень не понравились. Разговаривают громко, активно размахивают руками, видно, что парни сильно навеселе. По собственному опыту Чертанов знал, что в таком состоянии человеку сам черт не брат! Разумная осторожность подсказывала ему перейти на другую сторону улицы, но какой-то бесенок, что затаился у него под ложечкой, небольшими порциями впрыскивал в кровь адреналин и подталкивал к действиям.

Чертанов сунул руку в карман. Пальцы натолкнулись на холодную рукоять инерционного ножа. Привычку носить в кармане нож он приобрел еще в юности, когда вечерами провожал подруг до дома. Так и свыкся с присутствием ножа в кармане и видел в нем такой же обычный атрибут, как, скажем, носки или рубашка. И если случайно забывал нож дома, то на улице чувствовал себя крайне неуютно.

На этот раз все было в порядке. Нож был в кармане. Оружие холодное, но душу грело. Михаил был уверен, что в случае серьезной потасовки незамедлительно применит его. И вообще, просто так он свою жизнь не отдаст.

Парни приближались. Чертанов невольно стиснул нож, готовясь к самому худшему. Странное дело, но ему еще ни разу не приходилось пускать нож в действие. Возможно, неприятель на уровне подсознания всегда ощущал его решимость к активной контратаке, а потому всегда вовремя отступал в сторону. Одно ему становилось ясно, что он не свернет, не уступит парням дорогу и мгновенно бросится на них, услышав любое обидное слово.

А как же иначе-то? Как потом людям в глаза смотреть?

На какое-то мгновение ребята попридержали шаг. И один из них, тот, что был повыше, предложил:

– Может, вломим ему?

Расстояние до парней было значительным, так что услышать их разговор было практически невозможно. Однако Чертанов знал, что в минуту наивысшего напряжения в нем неожиданно открывался какой-то внутренний резерв, позволявший слышать звуки даже на очень большом расстоянии. До парней было метров пятьдесят, причем фраза была произнесена шепотом, но при этом Михаил отчетливо расслышал каждое слово. Он сумел даже уловить дыхание парней и невольно отметил, что у второго оно было слегка учащенным. Сейчас он был способен услышать даже шорох гусеницы, ползущей по ветке. Подсознание получило дополнительный импульс, новый источник энергии. Михаил был уверен, что второй парень как-то почувствовал его решимость дать им достойный отпор.

– Не стоит, – отмахнулся этот второй. – Слишком плечи у него широкие.

Он взглянул на приближающегося Чертанова, лишь на секунду задержав взгляд на его лице. Михаил отчетливо различал каждую черточку, каждую складку на его лице. Нервное напряжение достигло самого пика.

Пальцы ослабили хватку, и Чертанов почувствовал, что его ладонь повлажнела. Теперь эти двое стали для него всего лишь обыкновенными прохожими, которых можно оставить без внимания. Разминулись будто бы два лайнера в океане, каждый последовал своим курсом.

Подходя к дому, Чертанов увидел, что свет у подъезда не горел. Лампочка аккуратно вывернута, лишь из окон первого этажа на серый асфальт падали светлые пятна.

Михаил был из тех людей, кто не верит в случайности. В любой из них, даже самой правдоподобной на первый взгляд, заложена строгая закономерность. Следовательно, если свет в подъезде не горел, значит, это кому-то выгодно. Оставалось только гадать, чья же злодейская рука лишила жильцов освещения.