Текст книги "Империя смотрящего"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

В кафе было мало народу, из дюжины столиков заняты только три. Две официантки в узких платьях, явно скучая, сидели за одним из столиков и о чем-то разговаривали. Для приличия Захар заказал чашку кофе и салатик «оливье», очень надеясь, что в ближайшие полчаса его не побеспокоят.

Достав из кармана нож, Захар аккуратно надрезал шов обложки и вытащил плоский чип – крохотный маячок, позволяющий контролировать каждый шаг носителя паспорта. Где-нибудь поблизости должны находиться спецы из радиоэлектронной разведки, вооруженные сильным армейским приемником с антенной типа «наклонный луч». Значит, Петра Сидоровича интересовало содержание предстоящего разговора Захара с Клещом. Некоторое время Захар раздумывал, что же ему делать с чипом, а потом уверенно разломил его надвое, сунув обломки в карман брюк, после чего аккуратно заправил паспорт в обложку.

Теперь для него стало ясно, что Клеща отпускать не собирались. Жить ему оставалось сутки, максимум двое. Квартира, в которой он должен остановиться, тоже наверняка нашпигована всевозможными штуками. И где гарантия того, что он не получит пулю в лоб, как только перешагнет порог берлоги?

Маркелова передернуло: а что, если следующим на очереди он сам? Сразу после того, как выполнит свою часть работы?

Оставив на столе деньги, Маркелов заторопился к выходу. Неприметный мужичонка уже отошел от газетного киоска и теперь стоял у лотка, с которого продавали солнечные очки. Вот он облюбовал большие, в темной, под черный коралл, толстой оправе. А продавец, распознав в дядьке потенциального покупателя, что-то энергично принялся ему втолковывать, расхваливая залежалый товар. Но тот уже охладел к оптике и, повесив очки на крючок, отошел к другому лотку, теперь уже с газетами.

В этот самый момент у тротуара притормозила карета «Скорой помощи». Дверь вжикнула, отворяясь, и из салона вышел Клещ! Маркелов успел обратить внимание на то, что журнал в руках любителя прессы как-то застыл, сделавшись совершенно инородным предметом в его руках. Взгляд коротышки был направлен точнехонько на Клеща, застывшего на кромке тротуара.

В первое мгновение Маркелов испытал некоторое замешательство. Он, разумеется, не ожидал, что сюда подкатит зловещий воронок, чтобы вытряхнуть на московские улицы особо опасного преступника, но к подобному появлению Клеща, как оказалось, тоже не был подготовлен. Машина «Скорой помощи» уже отъехала, а Клещ продолжал стоять на тротуаре, совершенно не зная, что же ему делать со свалившейся на него свободой. В руке у него был большой черный пакет, выглядевший как-то совершенно нелепо. Маркелов готов был поклясться, что в нем находится тюремный сидор с нехитрыми вещичками теперь уже откинувшегося зэка.

Клещ нелепо вращал головой во все стороны, ожидая, что к нему кто-то подойдет. Но мимо проходили люди, совершенно безучастные к его судьбе, они даже не смотрели в его сторону. Маркелов поймал себя на том, что замешательство Клеща доставило ему некоторое удовольствие.

Он подошел к Клещу со спины:

– С волей тебя.

Клещ невольно вздрогнул и, повернувшись к Маркелову, поздоровался:

– Привет... коллега.

– Слушай внимательно, что я тебе скажу, – негромко продолжал Захар. – Только не надо вертеть башкой по сторонам и таращиться на баб... Не надо привлекать внимание. Еще поимеешь их всех! Делай вид, что просто встретились два приятеля и решили перетереть небольшую проблему.

– Понял, – слегка кивнул Клещ.

– В общем так, – Захар сунул руку в карман и протянул Клещу конверт с документами. – Владей! Здесь два паспорта, заграничный и отечественный. Железнодорожные билеты.

Клещ осторожно, безо всякой спешки, даже с каким-то напускным равнодушием, вытянул конверт, мгновенно входя в образ. И с некоторой небрежностью сунул его в карман.

– Значит, Петр Сидорович не соврал, – удовлетворенно протянул он. – А я-то грешным делом думал, что меня того... закопают где-нибудь на заброшенном кладбище.

– Видишь, обошлось.

– Он кто в вашей конторе, полковник, наверное? – Улыбка Клеща стала слегка кривоватой, выдавая скрытую нервозность.

– Вот что я тебе скажу, только слушай меня внимательно, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя закопали где-нибудь на пустыре в ближайшие двадцать четыре часа... В берлогу не ходи. Сейчас берешь мотор – и мотаешь куда глаза глядят. И чем дальше от Москвы, тем лучше. Свой паспорт можешь использовать дня два, потом от него избавишься. Только не думай жадничать и продавать. Это будет та самая ниточка, которая рано или поздно приведет к тебе. Лучше сожги его, так надежнее.

Взгляд у Клеща как-то вмиг почерствел, а глаза, еще минуту назад брызгавшие задорной искрой, померкли.

– Ты это серьезно, начальник. Или это просто ваши конторские шуточки?

– Да какой я тебе начальник? – в сердцах огрызнулся Захар.

– Ладно, ладно, пошутил, – примирительно сказал Клещ.

– Если сомневаешься, так можешь зайти и посмотреть, – несколько нервно ответил Маркелов. И руки, невольно выдавая его раздражение, взметнулись вверх.

Захар поймал себя на том, что смотрел на лоб Клеща, на котором в сотую долю секунды обозначилась масса эмоций. Мышцы лба вдруг собрались в мелкие складки, отчего Клещ как-то сразу постарел лет на десять, а брови слегка приподнялись, придав его лицу удивленное выражение.

– Ты хочешь сказать, что это был всего лишь спектакль? Кому это нужно?

– Не дергайся, за нами наблюдают...

– Ну, ты даешь!

– Пока я ничего не могу тебе сказать. Но возможно, что ты уже отыграл свою роль. Ведь ты же научил меня вскрывать сейфы? Так? А лишние свидетели им ни к чему.

– Ах, вот оно что, – все более мрачнел Клещ. – Значит, глотнул воли – и в деревянный макинтош! Только я тебя, Захар, не понимаю, а тебе-то какой навар, если я лыжи надену? – недоверчиво протянул Клещ. – Вложи меня по самое горло! Что тебе до какого-то зэка?

– Это не в моих правилах.

Клещ удовлетворенно кивнул:

– Где-то я тебя понимаю. Боишься, что обломы всю душу вымотают... Вроде бы одну пайку ели. Вот что я тебе скажу, все-таки ты контора, а не мент, а это совсем другой коленкор... Если тебе потребуется Клещ для серьезного разговора, так ищи меня в кафе «Бабьи слезы». Знаешь такое?

– Знаю.

– Подойдешь там к биксе за стойкой, скажешь, с чем пришел, и я откроюсь.

– Хорошо.

– И еще вот что, – Клещ вытащил из кармана любительский снимок. – Знаешь, кто это?

– Нет, – честно сказал Маркелов, взглянув на лицо молодого мужчины.

– Это Герка Маклай. Мой побратим. Глянь сюда, еще не заросло, – он отвернул рукав рубахи, на котором отчетливо обозначился глубокий багровый шрам. – А теперь он мой враг номер один. Считает, что я клятву предал. Хотя ты знаешь, что это не так... Запомни его хорошо. Как только увидишь, сразу ноги в руки, он тебя не отпустит, пока писалкой не разрисует. А лучше уделай его! Так оно спокойнее.

– Постараюсь запомнить, – серьезно кивнул Захар.

– Вот что, начальник, а ведь Петр Сидорович сказал, что на хате меня лавэ будут ждать. Дорога мне туда заказана, а у меня сейчас полная лайда. В таком случае ты мне малость капусточки не отстегнешь, а опосля как-нибудь я тебе верну. Не люблю в должниках ходить.

– В конверте есть деньги, – спокойно сообщил Захар. – На первое время тебе хватит, а дальше сам разживешься.

– Спасибо, Захар.

– Куда ты сейчас?

– Жрать хочу! Поем где-нибудь голубцов. Ты даже не представляешь, как я о них на киче мечтал.

Маркелов улыбнулся:

– Тогда приятного аппетита. Думаю, что мы еще встретимся, – он протянул Клещу руку.

– Ну будь!

Только теперь Маркелов догадался, откуда у зэка такое погоняло. Рука у медвежатника была необыкновенно широкая, с длинными крючковатыми пальцами. Полное ощущение, что оказался в крепких клещах.

Кирилл, небрежно вскинув руку, притормозил проезжающую попутку.

Клещ уверенно устроился на переднем сиденье и захлопнул за собой дверь.

Маркелов украдкой посмотрел в сторону газетного киоска. Неприметного дядьки не было. Выкурив сигарету, он направился в сторону метро.

Теперь он был Клещ, в миру Скуратов Кирилл Петрович. В действительности в недавнем прошлом вор с уважаемой уголовной специальностью, а ныне «прошляк», приговоренный ворами на последнем «качалове» к смерти. Где-то по его душу ходит «колун» – прежний его корешок, чтобы принести на блюде голову бывшего вора в законе на очередное толковище. Подобная акция добавляет авторитета, и, надо думать, дружок будет стараться.

Маркелов невольно поежился – разыгравшееся воображение стылой волной прошлось по венам, застудив кровь до абсолютного нуля. Долгие разговоры с Клещом принесли свои плоды, теперь он знал поименно всех его приятелей, в мельчайших подробностях был осведомлен об их характере и привычках. А фотографии, коими его снабжал Петр Сидорович, облекли услышанное во вполне осязаемую форму. Он был уверен, что, если придется столкнуться в толпе с одним из корешей медвежатника, он непременно узнает его. За свое лицо он тоже не опасался (не подведет!): месяц назад в клинике пластической хирургии ему слегка приподняли кончик носа, который значительно усилил их с Клещом внешнее сходство. Так что даже при ближайшем рассмотрении их можно было принять за однояйцевых близнецов.

Глава 4
КАЖДЫЙ МУЖЧИНА ЛЮБИТ ПО-СВОЕМУ

К этому времени по криминальным кругам Москвы был пущен слушок о том, что Клещ прошелся фуксом, оставив стены кичи, и теперь гордым гоголем шарахается по Москве в поисках удачи. Молва, как липкая паутина, расползалась от одного питейного заведения к другому, где Клеща наверняка ожидала не самая радушная встреча. При надобности блатные умеют искать, а потому под контроль будут взяты даже «промокашки», с которыми Клещ любил весело проводить время. По уверениям Клеща, в Москве осталось только четыре точки, где его по-настоящему ожидает хлебосольный прием и о которых было осведомлено только его ближайшее окружение. Он наведывался в эти места всегда, когда был на мели и когда следовало переждать бурю. А кроме того, в таких местах всегда можно был отыскать заказчиков на новую работу, так что без дела он не оставался.

Одно из таких заведений находилось недалеко от Курского вокзала. И называлось очень романтично – «Фиалка». В былые времена – обыкновенная стекляшка, где можно было безо всякой боязни «промокнуть», выпить пару кружечек пива и промести хвостом.

Сейчас заведение изменилось: кроме броской вывески с неоновыми лампами и высокого крыльца из мрамора, был еще сооружен добротный пристрой. Публика поменяла джинсовый прикид на солидные дорогие костюмы. Но в действительности мало что изменилось, и при желании в этом заведении можно было не только заказать на ночь биксу, прогнать шмотки, но и получить солидный заказ на гоп-стоп.

Маркелов устроился за дальним столиком и заказал бутылку вина с салатом.

Официантками в ресторане работали четыре молодые женщины. Внешностью, ростом и сложением они напоминали друг друга. Обыкновенные провинциалочки, отважившиеся искать удачи в столице. Работа не пыльная, всегда имеешь дело с деньгами, а они, как известно, обладают одной приятной особенностью – прилипают к ладоням! А потому свое нынешнее положение они должны ценить и воспринимать его едва ли не как счастливый билет в завтрашний день. Это не какая-нибудь многостаночная вахта под фонарями на Тверской.

От Клеща Маркелов узнал, что при желании вместе с бутылкой пива здесь можно заказать одну из официанток. Но подобный сервис обходится по повышенному тарифу, потому что якшаться придется не с лакшовками, коими забиты едва ли не все центральные улицы Москвы, а с дамами, состоящими при деле и при серьезном хозяине, к тому же имеющими определенное положение, а некоторые из них и вовсе замужем. Конечно же, девичьи колени манили его, но не настолько, чтобы получить одну из официанток в безраздельную собственность на пару часов. Но в то же время Маркелов понимал, что без этого не обойтись, – приходя в один и тот же ресторан, Клещ поступал всегда именно таким образом, и сидел он всегда за одним и тем же столом, у окна, справа от двери, – за тем самым, за которым сейчас расположился Маркелов. Захар был уверен, что откуда-нибудь из-за ширмочки за ним наблюдает пара внимательных глаз, анализирующих каждое его движение.

Выпив полбутылки вина, он поманил к себе одну из официанток, ту, что была помоложе. Всмотревшись, он отыскал на ее лице признаки смятения. И понял, что не ошибся. Наверняка она уже получила инструкции на его счет.

Быстро работают!

– Что еще желаете? – спросила она чуть натянутым голосом.

Маркелов был уверен, что в ее хорошенькой головке уже вертелась мыслительная работа – сколько же удастся выручить от предстоящего «диалога» с клиентом?

– Настя, может, посидишь со мной, выпьешь. Мне одиноко, – проникновенно попросил Маркелов, ощущая затылком, что в этот самый момент он сделался предметом пристального изучения.

– Нам же не разрешают, – несколько смущенно произнесла девушка.

– Это ненадолго, – мягко улыбнулся Захар, разливая вино в высокие бокалы.

Девушка присела на краешек стула, готовая в следующую секунду вскочить, как только потребуется выполнить очередной заказ. Однако от Захара не ускользнуло, что глаза официантки слегка блестели, выдавая ее возбужденное состояние.

– Разве только совсем ненадолго.

Длинные холеные пальцы девушки обвили тонкую ножку бокала.

Маркелов двинул свой бокал навстречу.

– За нас с тобой, детка... я скучал по тебе, – уверенно сказал он. В глазах девушки плеснула растерянность. – Что-то мне подсказывает, что у нас с тобой впереди немало приятных минут.

Маркелов поймал себя на том, что ему приятно смотреть на молоденькую женщину. Она была белая и сдобная, как свежевыпеченная булка, ее хотелось откусить и попробовать на вкус. На первый взгляд девушка выглядела совершенно неискушенной, некое невинное дитя пшеничных полей, еще вчера заплетавшая венки. Но по собственному житейскому и (что уж там греха таить) милицейскому опыту Захар знал, что за подобной невинностью может прятаться такой сексуальный опыт, что просто оторопь берет! Наверняка эта девочка находится в полной зависимости от хозяина ресторана, эдакая карманная рабыня, которой при случае можно угостить нужного гостя. Стало быть, Клещ был именно из таковых.

Спина у официантки была прямой, головка заинтересованно наклонена в сторону, а крепкие груди многообещающе устремлены вперед. Маркелов не сомневался, что прояви он инициативу, так у него с этой девочкой завяжутся отношения в тот же вечер.

– Ну, если ты так считаешь, – заметно смущаясь, произнесла девушка.

Пить она не стала, только слегка обмакнула капризные губки в бокале и поставила его на стол.

– Да, я так считаю, – уверенно кивнул Захар. Неожиданно он поймал себя на том, что всецело вжился в образ Клеща, в голосе прорезались даже его интонации, появилась жестикуляция, отмечавшая медвежатника. – Знаешь, детка, что меня привлекает в тебе?

Лицо девушки покрыл легкий румянец смущения. Из этого вытекало, что она не потеряна для искренних чувств. Что весьма отрадно. Хрупкие плечи ее слегка дернулись.

– Мне трудно сказать, у всех мужчин разный вкус.

– Настя, что обычно в тебе нравится мужчинам?

– Говорят, что глаза, – милая улыбка обнажила ровный ряд зубов.

– Глаза хороши, – сдержанно согласился Маркелов, – но по-настоящему женщину можно узнать по ладоням. А у тебя они безукоризненно правильные. – Он взял в ладонь ее руку и осторожно, словно опасался причинить ей боль, принялся перебирать хрупкие пальчики. – На таких запястьях, как у тебя, Настя, нужно носить только золотые украшения. – И, впившись взглядом в ее лицо, продолжал: – Мне бы хотелось гладить и гладить твои пальчики. Но здесь слишком много народу. А я с рождения необычайно застенчив. Ты не могла бы провести меня в комнату, где можно было бы продолжить наш разговор без свидетелей?

По рассказам Клеща, в ресторане находилось четыре комнаты для интимных встреч, расположенных в пристрое. Небольшие, но очень уютные, в них было все для более углубленного свидания.

Девушка неожиданно лукаво улыбнулась.

– Хорошо, пойдем, – кивнула Настя, поднявшись.

Захар обратил внимание на ее платье, подчеркивавшее безукоризненные бедра. Он не мог понять, что с ним произошло, но в этот момент он действительно очень хотел Настю, будто в бокал с вином ему подмешали возбуждающее средство. Не исключено, что так оно и было в действительности. Женщины существа хитрые, она запросто могла пойти на то, чтобы, например, смазать волосы секретом интимных желез. Ведь мужчина в возбужденном состоянии перестает не только мыслить, но и становится очень беззащитным. Где-то в дальнем уголке его мозга прозвучал предупреждающий звоночек, – возможно, в комнате его уже ожидает парочка ухарей, чтобы тихо уговорить ударом молотка по голове. Не исключено, что ему даже позволят раздеться, чтобы раздавить не только физически, но и морально. Попробуй повоевать достойно, если на тебе нет даже набедренной повязки!

Маркелов внутренне напрягся, но Настя, не оборачиваясь, уверенно вела его по коридору, нисколько не сомневаясь, что ухажер топает следом. Прежде чем нырнуть в полумрак коридора, Маркелов не позабыл обернуться и отметил, что на место ушедшей девушки пришла другая официантка. Похоже, что сервис у них отлажен до мелочей.

Настя остановилась у одной из дверей, подождала, пока подойдет Маркелов, и только после этого решительно распахнула дверь. Захар подумал, что следовало бы поберечься, во всяком случае быть предусмотрительнее, но от Насти исходил такой дурманящий и аппетитный запах, что хотелось проглотить ее целиком, прямо в одежде. Он уверенно шагнул в комнату, решительно преодолев последние внутренние барьеры. Опасения оказались напрасными. Никто не пытался сбить его с ног, не размахивал перед лицом оружием. В комнате было спокойно и уютно.

Неожиданно девушка развернулась и, протянув навстречу Захару руки, сказала:

– Клещ, ты стал какой-то немного другой... Чего ты так на меня смотришь?

Внутри у Захара похолодело. Это очень напоминало проверку. Но откуда они могли знать, что он придет именно сегодня, именно в этот час? По-другому это называется навязчивая идея. Следующая стадия – паранойя!

Захар невольно улыбнулся:

– Кича меняет человека, детка. А потом, я давно не был с женщинами.

– Господи, какой же ты все-таки противный!

– Сегодня у меня не самый лучший день. Тебя кто-то подменит, как обычно? – Маркелов постарался сменить тему.

– Да, Алла, – взгляд ее вильнул, – разве ты забыл, она всегда меня подменяет.

– Да, конечно.

– Господи, Клещ, я тебя совсем не узнаю, обычно ты на меня набрасывался прямо с порога. А сейчас даже не пошевелился. Может, я тебе разонравилась? – кокетливо спросила девушка и скинула одну бретельку, обнажив плечо.

Маркелов подошел ближе. Он подцепил другую бретельку и осторожно скинул ее с плеча. Легкое платье, скользнув по рукам, оголило узкую спину.

– Я успел забыть, насколько ты красива, – проговорил Маркелов искренне и, к своему удивлению, обнаружил, что к его голосу примешалась легкая хрипотца, всецело выдав его состояние.

Рубашка у Насти была очень короткая и одновременно целомудренная, прикрывающая потаенные места. Но стоило ей только приподнять руки, как полы легко расходились в стороны, делая ее свободной для любви. Трусики крохотные, едва охраняющие интим. Маркелову очень хотелось верить, что это настоящий эксклюзив и предназначен только для него.

– Я не упущу случая, чтобы напомнить тебе это.

Приподняв рубашку, она легко сняла ее через голову, слегка качнув роскошными бедрами, это очень напоминало эротический танец.

Маркелов прикрыл глаза и слегка застонал. Он был волк, пусть «альфа», но все равно самый обыкновенный самец. А как известно, даже самого матерого кобеля способна увести простая сучка.

Открыв глаза, Маркелов увидел, что Настя уверенно снимает трусики. Самая настоящая провокация! Маркелов, стараясь не быть суетливым в движениях, снял с себя рубашку, уверенно потянул за ремень, ослабив брюки, при этом продолжая наблюдать за Настей. Выпрямившись, девушка поддела носком ноги упавшие трусики и уверенно зашвырнула их в угол комнаты.

– Я не забыла, как ты любишь, – прошептала она, запрокидываясь. – Я вся твоя.

Маркелов улыбнулся, пытаясь скрыть смятение. Ему вдруг подумалось о том, что каждый из мужчин занимается любовью по-своему. Это как отпечатки пальцев. И повторить движения другого просто невозможно, даже если очень постараться. Всякая искушенная женщина, не открывая глаз, способна узнать «своего» мужчину.

Настя потерлась об него грудями. Затем медленно стала сползать вниз, оставляя на коже влажные следы поцелуев. Мешать девушке не хотелось, она сама знает, что нужно делать. Сейчас она была богиней мудрости, излучающей сексуальную энергию, которая заполнила ярко-желтым цветом пространство, уплотняясь с каждой секундой. Маркелов был уверен, что он почувствует упругость испускаемой энергии, стоит ему вытянуть руку. А Настя медленно скользила ладонями по его бедрам, после чего приникла ртом к его восставшей плоти. Маркелов, запрокинув голову, издал глухой протяжный стон.

– Я вижу, что ты ничего не забыла, – глухо сказал он, положив ладонь на ее голову. Пальцы осторожно теребили ее густые волосы. Теперь он находился наверху блаженства, а с вершины, как известно, хорошо просматриваются низины. И Маркелов, слегка попридержав Настю за голову, попросил: – Не торопись... Я бы хотел продлить.

Настя мгновенно замерла и посмотрела на него снизу вверх. Ее кроткий взгляд был воплощением покорности, и если бы сейчас он потребовал от нее вымыть ему ноги, то она немедленно исполнила бы приказание.

Маркелов присел. Теперь они были на равных. И к своему удовольствию отметил, что груди женщины напряглись, она возбудилась не меньше его. Маркелов, взяв ее за плечи, осторожно положил на ворсистый ковер.

– Я возьму подушку, на полу жестковато, – ослабевшим голосом прошептала Настя, прикрывая глаза.

Маркелов невольно улыбнулся: всего лишь отговорка маленькой хитрой девочки, вряд ли у нее отыщутся силы, чтобы приподняться с пола. А колени, будто бы приглашая Маркелова для более тесного диалога, разомкнулись. Он не выдержал. Опершись на локти, медленно вошел в «нефритовые врата», заставив Настю негромко вскрикнуть.

– Господи... Как хорошо.

– То ли еще будет, – хвастливо пообещал Маркелов, и любовная пляска началась...

* * *

– Ты была просто великолепна! – вздохнул Захар, снимая со спинки стула рубашку. Здесь же висели его брюки. А из кармана выглядывала рукоять «вальтера». Возбужденный видом аппетитной женщины, Захар не отдавал себе отчета в собственных действиях и делал все исключительно на рефлексах, выработанных в результате многолетней выучки. В случае опасности ствол оказался бы у него в руке раньше, чем в Захара была бы выпущена пуля.

– Ты тоже меня не разочаровал, – кокетливо призналась Настя.

– С такой женщиной, как ты, невозможно оплошать, – рассмеялся Маркелов.

Трусики были найдены, и Настя принялась медленно натягивать их на круглую попку, чуть приседая. Зрелище, не лишенное эстетики и тоже весьма аппетитное. Нельзя сказать, что симфония, но вот на вечерний блюз вполне потянет. Еще одно движение – и тайна спряталась за полупрозрачной материей. Теперь наступил черед рубашки. Настя плавно подняла руки, и рубашка, скользнув, прикрыла живот и бедра. Вот это уже броня! Ничто уже более не свидетельствовало о свершившемся.

Ничего так не притупляет чувства опасности, как созерцание красивой женщины, которая только что занималась с тобой любовью. Ее слегка утомленные движения, она опьянена любовью и продолжает пребывать в грезах. Ее шальную радость выдает лишь блеск глаз и зрачки, которые то расширяются до размеров радужки, а то вдруг сокращаются до размеров песчинки. Не один мужчина сгинул в преисподнюю только потому, что слишком долго смотрел на женщину.

Мозг еще анализировал степень опасности, раскладывая ее на составляющие, но правая рука уже сама потянулась к рукояти оружия. Чувством, трудно поддающимся объяснению, Маркелов вдруг осознал, что в комнате присутствует третий человек, и он даже успел осмыслить, когда именно тот успел войти, – в тот самый момент, когда Настя натягивала трусики. В такие мгновения всякий настоящий мужчина, завороженный зрелищем, необыкновенно тупеет, ничего не слышит, будто глухарь на току. И более удачное мгновение, чтобы ликвидировать его, трудно даже представить. И если Захар еще жив, следовательно, человеку, находившемуся в комнате, от него нужно нечто другое. Маркелов даже сумел оценить местонахождение источника опасности. Человек стоял за его спиной. И тотчас он почувствовал сладковатый запах оружейного масла.

– Не дергаться, – раздался за спиной спокойный голос.

По тому, с какой уверенностью говорил человек, было понятно, что ему не впервой материализоваться за спиной потенциальной жертвы и подобную ситуацию он склонен разрешать самым радикальным способом.

Настя продолжала одеваться как ни в чем не бывало, даже не обернувшись. Она вела себя так, словно происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. Уверенными движениями расправила слегка помявшееся платье, после чего, присев на стул, принялась надевать туфли. Слегка топнув, она критически осмотрела себя и, судя по выражению ее лица, осталась весьма довольна собой.

От прозвучавшего «вечернего блюза» остался только последний аккорд – «бац»!

– А теперь подними руки и повернись ко мне, – все тем же спокойным голосом продолжал неизвестный.

Голос незнакомца действовал как гипноз, безжалостно подавляя всякую волю к сопротивлению.

– Что тебе надо? – развернувшись, спросил Маркелов.

Незнакомец сидел на краю стола. Очень удобная позиция, чтобы, оттолкнувшись, приступить к нападению. Отверстие ствола казалось необыкновенно большим, и от него так и тянуло неприятной жженой кислятиной. Лицо незнакомца поросло пегой «ботвой», а пышные усы пшеничного цвета загибались к самым ушам. Толстоватые губы растянулись во вполне доброжелательной улыбке. В общем, выглядел он вполне располагающе, даже с некоторым налетом добродушия. На лице никаких переживаний по поводу того, что в следующую секунду, возможно, придется нажать на курок. Точно с таким же выражением смотрит мясник на корову, прежде чем нанести решающий удар.

Вопрос не был услышан. Повернувшись к Насте, усач спросил с плотоядной улыбкой:

– Что ты скажешь, моя девочка?

Настя вновь одернула платьице и, смерив Маркелова долгим взглядом, сказала:

– Он хорош!

– Хм... Я не в том смысле.

– Поначалу у меня были на его счет кое-какие сомнения, а потом после того, как он меня приголубил, я сразу поняла, что это он.

– Ты уверена?

– На все сто!

Незнакомец сунул пистолет в карман пиджака и, виновато улыбнувшись, сказал:

– Извини, накладочка вышла. Что-то мне показалось в тебе подозрительным. Вроде бы и ты, но что-то было не так. Не знаю, что именно, но такое впечатление, что конторой потянуло. А она умеет работать.

– Были основания? – заметно расслабился Маркелов, проследив за правой рукой усача. Пистолет надежно спрятался в кармане пиджака.

– Дело в том, что слушок прошел, будто бы тебя замочили на кичеване.

Захар хмыкнул:

– Слава богу, что слушок не подтвердился.

– А следом другая молва, будто бы ты кукушку пошел слушать.

– Это уже повернее будет.

– Была еще пара моментов, которые заставили меня насторожиться...

– И какие же?

– Обычно ты всегда заказывал пиво, а в этот раз почему-то заказал вино. Ведь так?

Маркелов внутренне напрягся.

– Откуда же ты это знаешь, если мы с тобой не встречались? – И понял, что угодил в цель.

Некоторое время усач сидел с напряженным лицом, потом неожиданно расслабился.

– Верно, незнакомы... Молодец, это еще раз подтверждает, что ты тот самый, за кого себя выдаешь. А потом, и девочка свое слово сказала. Уж бабы-то своих кавалеров никогда не спутают. – И, повернувшись к Насте, сказал: – Ладно, ступай, нам с Клещом перетереть кое-что надо. – Когда Настя закрыла за собой дверь, волнующе качнув на прощание бедрами, он сказал: – В общем так, давай перейдем к делу, ты ведь за этим сюда явился?

– Верно, за этим, – произнес Маркелов, широко улыбаясь и между тем понимая, что чутье не подвело его и в этот раз. – С кем я имею дело?

– Можешь называть меня Валентином.

Маркелов кивнул:

– Лады, меня это устраивает. И что за работа?

– Нужно взять сейф.

– Кому принадлежит сейф? – по-деловому поинтересовался Маркелов, откинувшись на спинку стула. Понемногу он входил в роль хозяина положения.

Образовалась небольшая заминка, которая свидетельствовала о многом.

– Эта компания «Плутос», – почти равнодушно сообщил Валентин.

Маркелов невольно усмехнулся:

– И ты так спокойно говоришь об этом?

– А что ты мне предлагаешь? Кричать, что ли?

– Насколько мне известно, в «Плутосе» самая лучшая охрана. Пожалуй, крепче охраняют только Кремль. Ты предлагаешь мне стать самоубийцей? – невесело осведомился Захар.

– Послушай, у меня есть план. Если действовать строго по нему, то дело может выгореть, – горячо заметил Валентин.

– И что же тебя интересует в этом сейфе? Деньги? Ты предлагаешь мне долю? – Улыбка Маркелова сделалась саркастической.

– Мне говорили, что ты очень осторожный человек и что с тобой очень трудно договориться, – несколько раздраженно ответил Валентин. – Но ведь не до такой же степени!.. То, что касается содержания сейфа, то оно действительно очень впечатляюще. В нем лежит очень крупная сумма в валюте. Будут еще кое-какие брюлики и прочие камешки. Но все это меня не интересует. Мне важны бумаги, что лежат в кожаной папке. И еще два жестких компьютерных диска.

– Какая примерно сумма лежит в сейфе? – осведомился Маркелов.

– По моим данным, налички и камушков там где-то на три миллиона долларов. Все драгоценности, что ты найдешь в сейфе, можешь взять себе. Меня же интересуют только бумаги.

Внешне Валентин выглядел невозмутимым. Можно было бы поверить в его безмятежность, если бы, конечно, не тело, которое, казалось, не умещалось на стуле. Он то вдруг поворачивался, принимая наиболее удобное положение, а то слегка привставал, будто намеревался пройтись по комнате. Ничего удивительного в этом не было – при эмоциональной загруженности тело меньше всего поддается контролю. А его новый знакомый нервничал – факт! К тому же настораживала его улыбка – правый уголок рта непроизвольно поднимался вверх, словно он посмеивался над собеседником. Захар был уверен, что Валентину приходится делать усилие, чтобы держаться непринужденно.

Маркелов всегда большое значение уделял паузам, которые порой могут сказать гораздо больше, чем бесконечный поток слов. В серьезном диалоге всегда важно расставить акценты – больше всего для этого подходит глубокомысленное молчание, хотя бы потому, что ожидающий ответа находится в положении просящего. Поэтому некоторое психологическое преимущество остается за тем, кто должен высказаться.