Текст книги "Расплетин"

Автор книги: Евгений Сухарев

Соавторы: Игорь Ашурбейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Коллизии испытаний

В ходе испытаний особо обращалось внимание на величины флуктационных и систематических ошибок. Измерение угловых координат цели проводились как в штатном режиме (без помех), так и с аппаратурой СДЦ.

В процессе облетов в штатном режиме было показано, что ошибка сопровождения цели обладает эргодическим свойством случайной функции, то есть среднее по времени (на достаточно большом участке наблюдения) приближенно равно среднему по множеству наблюдений.

В режиме СДЦ впервые в практике испытаний разработчики столкнулись с наличием нестационарных случайных процессов, которые необходимо было учитывать при обработке результатов испытаний, но самое главное – найти причину и устранить ее. Они представляли нерегулярные, нелинейные составляющие среднего значения отметки сопровождения в виде синусоиды, линейного роста среднего значения ошибки с возвратом в нулевое положение, либо синусообразное изменение среднего значения. Надо заметить, что этот случайный процесс с нелинейными изменениями среднего значения не приводил к срыву автосопровождения цели и составлял 2–4 номинальных значения штатных ошибок. Сопоставление случайных ошибок показало на некое уменьшение ошибки сопровождения в режиме СДЦ, противоречащее здравому смыслу, а наличие нелинейности свидетельствовало о скрытых неисправностях в аппаратуре СДЦ. Наблюдения за работой аппаратуры СДЦ выявило определенные, незначительные погрешности в режимах работы потенциалоскопов.

После соответствующей доработки потенциалоскопов все нелинейности в ошибках сопровождения исчезли и ошибки стали носить стационарный характер. Оставался один нерешенный вопрос: Почему ошибки в режиме СДЦ были меньше ошибки в штатном режиме. А между тем облеты продолжались. Причина выяснилась при автономной проверке точности системы записи. Эта работа была разрешена Расплетиным, поскольку она никак не влияла на ход испытаний. При определении переходных процессов в системе записи было установлено, что параметры радиолокатора, определяющие точность сопровождения цели, записывались через фильтр с постоянной времени около 10 секунд – именно поэтому ошибки сопровождения цели в условиях пассивных помех были незначительными. Следом разразился скандал, который, к счастью для всех, завершился благополучно (см.: 60 лет НПО «Алмаз»: победы и перспективы. М.: ИД «Унисерв», 2007.)

Как оказалось впоследствии, это было давнее увлечение К. С. Альперовича – внедрение в аппаратуру станции неких «непринципиальных» улучшений, позволявших командиру расчета оценивать свою работу. Еще в 1952 году при ознакомлении Л. П. Берии с опытным образцом радиолокатора системы «Беркут» К. С. Альперович имел неосторожность обратить его внимание на наличие ошибок наведения ракеты на цель, которые можно оценить по экрану индикатора ручного сопровождения цели (см. воспоминания К. С. Альперовича «Пять эпизодов из первых лет работы в КБ-1», эпизод 3, с. 401–407 в книге «60 лет НПО “Алмаз”: победы и перспективы». М.: ИД «Унисерв», 2007; «Так рождалось новое оружие». М.: Унисерв, 2014).

Выслушав доклад о «найденном» в аппаратуре станции фильтре, Расплетин поручил срочно подготовить протокол «изъятия» злополучного фильтра и предложения о том, как распорядиться огромным материалом, полученным в ходе многомесячных облетов в режиме СДЦ. Выход был очень красивый, который следовал из нашего доказательства эргодичности случайного процесса сопровождения цели и введения поправочного коэффициента, определяемого величиной измеренного значения ошибки, умноженной на квадрат амплитудно-частотной характеристики RC-фильтра. Здесь хотелось бы отметить одну черту А. А. Расплетина – его доверительное отношение к военным испытателям: он всегда помогал им в освоении новой сложной техники, не скрывая особенностей работы аппаратуры.

Мы, его подчиненные, тоже стремились установить деловые контакты с новыми военными коллегами, обсуждая все тонкости обработки и интерпретации полученных результатов. Все наши предложения по корректировке ошибок в режиме СДЦ были приняты военными, доложены на комиссии по совместным испытаниям и зачтены как успешные, а результаты наших теоретических и практических изысканий были изложены в одном из отчетов.

Впечатленный нашими статистическими «достижениями», А. А. Расплетин доложил А. Н. Щукину, который одобрил наши предложения и неожиданно попросил прорецензировать рукопись своей книги «Теория вероятностей и экспериментальное определение характеристик сложных объектов», попросив оценить ее полезность при обработке результатов испытаний. К сожалению, выход книги в свет сильно задержался, и наша «научная» встреча не состоялась.

Здесь хотелось бы отметить еще одну черту в поведении Расплетина как технического руководителя – стремление поощрить подчиненных за их самоотверженный творческий труд. О разных формах его поощрений пишут в своих воспоминаниях В. И. Плешивцев, К. К. Берендс и многие другие. Что касается одного из авторов этой книги, то его поощрением явилась недельная поездка в Москву на Всемирный фестиваль молодежи и студентов 27 июля – 11 августа 1957 года. Отпустить сотрудника на неделю в разгар совместных испытаний мог только А. А. Расплетин!

Успешными оказались и испытания станций в условиях имитации активных прицельных помех (облеты по Ил-28 5 февраля и 19 марта 1958 года) за счет скачкообразной перестройки частоты магнетрона. Было отмечено, что процесс переключения рабочей частоты не сказывается на величине флуктуационных ошибок измерения угловых и дальностных координат цели.

22 мая 1959 года система С-75 была принята на вооружение.

Работы по совершенствованию С-75 шли непрерывно. В 1959 году в состав комплекса была введена ракета В-750В (11Д), предназначавшаяся для поставок армиям иностранных государств. Вслед за Постановлением Совета министров СССР № 561–290 от 22 мая 1959 года и приказом министра обороны СССР № 0056 был принят на вооружение комплекс С-75 с ракетой В-750ВН (13Д).

Выполнение работ по дальнейшей модернизации комплекса С-75 было задано Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР № 608–293 от 4 июня 1958 года и Постановлением Совета министров СССР № 1048-499 от 16 сентября 1959 года. Этими документами предусматривалось расширение зоны поражения комплекса, его помехозащищенности и точности наведения, использование двух типов новых ракет.

В следующем году за создание ЗРК Б. В. Бункину и П. Д. Грушину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Ленинской премии были удостоены разработчики наземных средств системы А. А. Расплетин, К. С. Альперович, Ю. Н. Афанасьев, Г. Ф. Добровольский, Е. Г. Зелкин, Б. С. Коробов, В. Н. Кузьмин, Ф. В. Лукин, А. В. Пивоваров, Н. В. Семаков, В. Е. Черномордик, и разработчики ракеты: Е Е. Болотов, Р. С. Буданов, Е. С. Иофинов, А. М. Исаев, П. М. Кириллов, Ю. Ф. Красантович, Ф. С. Кулешов, А. Н. Садеков, Н. И. Степанов, Б. А. Челышев.

В 1959 году для обучения войск стрельбе по планам завершающего этапа боевой подготовки в 150 километрах от Астрахани началось строительство полигона Ашулук. 3 июня 1959 года здесь была сбита первая мишень, а официальное открытие нового полигона (воинской части 01644) состоялось 1 июня 1960 года.

В 1960-е годы производство 10-сантиметрового варианта С-75 поставлено в Китай. В 1992 году на Международном авиасалоне Ля Бурже (Франция) Китай представил результаты своей модернизации С-75 – S.J-202.

Уроки поражения U-2

Первое боевое крещение система получила 7 октября 1959 года, когда ЗРК С-75, поставленный Китаю, сбил над Пекином разведывательный самолет RB-57D на высоте 22 тысячи метров. 16 ноября того же года под Волгоградом был сбит разведывательный аэростат на высоте 22 тысячи метров. После этого разведывательные полеты над территорией Советского Союза прекратились. Однако в 1960 году американское разведывательное управление решило возобновить разведывательные полеты над территорией Советского Союза. С этой целью рано утром 1 мая 1960 года с пакистанского аэродрома в районе города Пешавар взлетел новейший самолет-разведчик U-2, специально разработанный в США для ведения разведки из стратосферы. Установленный на U-2 двигатель позволял продолжительное время лететь на высоте 20–24 километра со скоростью 600–750 километров в час. Самолет имел низкую отражательную поверхность, что затрудняло его наблюдение на индикаторах РЛС. Кроме того, для повышения живучести он был оснащен автоматической аппаратурой постановки активных помех в Х-диапазоне. Однако из-за ошибки американской разведки аппаратура «Рейнджер» имела отличный от ЗРК С-75 диапазон частот и поэтому не могла повлиять на работу ЗРК С-75. Техническое превосходство высотного разведчика над всеми другими самолетами позволило США в течение нескольких лет безнаказанно совершать разведывательные полеты. Самолет пилотировал старший лейтенант Пауэрс.

В 5 часов 36 минут он пересек советскую границу в районе Кировабада. Маршрут проходил над советскими военными и оборонными объектами, расположенными от Памира до Кольского полуострова. Высота полета – более 20 тысяч метров – недостижимая в то время для наших истребителей. Цель полета U-2 – вскрыть группировку ПВО, сделать снимки объектов атомной промышленности, расположенных в районе Челябинска. В последние годы появилось несколько публикаций, в которых анализируется последовательность операций, в результате которых воздушный разведчик был сбит. Заметим, что все материалы о событиях, происходивших 1 мая 1960 года на Урале, находятся в Центральном архиве Минобороны России: фонд № 72, опись 974693, дело 36, коробка 24066.

Об уничтожении проникшего в воздушное пространство СССР американского самолета-разведчика впервые сообщил Н. С. Хрущев в докладе на открывшейся 5 мая в Москве сессии Верховного Совета. Американцы сначала отрицали факт умышленного нарушения границы СССР. Но Хрущев на той же сессии 9 мая рассказал, что пилот жив и находится у нас. В мире это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Обломки самолета U-2 были показаны журналистам, перед которыми выступил Н. С. Хрущев.

В КГБ Пауэрса допрашивали семь дней. Три месяца он просидел на Лубянке в одиночной камере. В августе 1960 года в Колонном зале Дома союзов состоялся суд. Летчик-шпион получил 10 лет тюрьмы. Но через 21 месяц его обменяли на известного советского разведчика Рудольфа Абеля.

События с самолетом-разведчиком U-2 и его поражением системой ЗУРО С-75 выявили существенные недостатки в системе оповещения и передачи данных о воздушных целях. Через день после поражения самолета U-2 Д. Ф. Устинов собрал расширенное совещание, на которое были приглашены руководители Министерства обороны и оборонных отраслей промышленности, главные конструкторы радиолокационных станций. Первым слово для доклада получил главком ПВО маршал П. Ф. Батицкий, который, высоко оценив возможности системы С-75, обратил внимание на ряд тактических упущений, возникших в ходе боевой операции. Затем с докладом выступил главный конструктор системы С-75 А. А. Расплетин, который проанализировал все известные ему данные об инциденте с самолетом-нарушителем, сделал очень важные технические и организационные предположения. Одним из таких его технических предложений было создание единого радиолокационного поля страны, способного интегрировать сведения о всех возможных воздушных целях от всех радиолокационных средств на стратегически важных направлениях и передавать эту информацию на командные пункты ПВО. При этом должна быть предусмотрена максимальная автоматическая обработка радиолокационной информации. А. А. Расплетин напомнил присутствующим о разработанной и принятой на вооружение системе С-25, которая полностью решила задачу защиты Москвы и московского промышленного региона от всех средств воздушного нападения. В этой системе с самого начала разработки были предусмотрены станции раннего обнаружения на рубеже 600—1500 километров, способные передавать в аналоговом виде информацию о наличии целей в секторе наблюдения и их параметрах. Более того, в случае угрозы применения атомного оружия, когда радиолокационные средства системы раннего предупреждения могли быть выведены из строя, в системе С-25 была предусмотрена резервная дублирующая система целеуказания самолетного базирования. Такое построение системы раннего оповещения для стрельбового канала ЗУРО С-25 позволяло обеспечить высокую вероятность поражения цели. Вот почему, по мнению А. А. Расплетина, создание радиолокационного поля для защиты важных стратегических объектов страны следует считать задачей особой важности.

При взаимодействии с уже созданной в КБ-1 системой С-75 и разрабатываемой системой С-125 (разработка задана 8 мая 1957 года) радиолокационное поле способно со временем охватить всю территорию Советского Союза, прикрывая важные стратегические объекты от средств воздушного нападения. Взаимодействие средств радиолокационного поля с системами ЗУРО С-75 и С-125 для поражения воздушных целей вероятного противника при сравнительно небольших дальностях их поражения станет значительно эффективнее. Кроме того, А. А. Расплетин отметил, что по имеющимся сведениям в США активно ведутся работы по созданию самолетов-разведчиков, поставщиков помех, барражирующих на больших дальностях вне зоны поражения систем ПВО, имеющих возможность постановки шумовых и заградительных помех радиолокационным средствам ПВО. В этом случае задача борьбы с такими крупноразмерными целями на больших дальностях может быть решена путем создания новой системы ЗУРО. Такие системы позволили бы при сравнительно ограниченном их количестве обеспечить противовоздушную оборону больших территорий страны. Система ЗУРО должна взаимодействовать с радиолокационным полем в автоматическом режиме путем создания цифровых линий связи. А. А. Расплетин сообщил, что в КБ-1 совместно с КБ-2 проработана возможность создания системы ЗУРО с дальностью поражения цели более 100–150 километров. Для создания радиолокационного поля и взаимодействия его с системами ЗУРО С-75 и С-125 он предложил выпустить постановление ЦК КПСС и СМ СССР. Такое постановление вышло в 1961 году.

Головным институтом, ответственным за создание автоматизированного радиолокационного поля страны Расплетин предложил назначить Московский НИИприборной автоматики, имевший опыт создания таких систем для ВВС, а для повышения ответственности и престижа такой работы ввести в Минрадиопроме должность генерального конструктора.

Все предложения Расплетина были приняты Д. Ф. Устиновым и доложены на Политбюро ЦК КПСС. В результате первым генеральным конструктором в МРП был назначен главный конструктор и руководитель МНИИПА А. Л. Лившиц (декабрь 1960 года).

Отмечая огромный вклад в создание систем ЗУРО С-25 и С-75 постановлением ЦК КПСС и СМ СССР 1 января 1961 года А. А. Расплетин был назначен генеральным конструктором КБ-1 в области создания ЗУРО.

По итогам действий подразделений противовоздушной обороны по уничтожению самолета U-2 и результатам учений в соответствии с приказом главнокомандующего войсками ПВО страны с 6 по 19 сентября 1960 года создается зенитный ракетный заслон из 55 дивизионов С-75 протяженностью 1340 километров от Сталинграда до Орска и полигона Сары-Шаган. К началу 1962 года согласно решению военного совета Войск ПВО страны был сформирован второй зенитный ракетный рубеж от Красноводска до Аягуза протяженностью 2875 километров. Кроме того, возникает рубеж Рига – Калининград – Каунас в составе 20 дивизионов С-75 и 25 дивизионов С-125, а также разворачивается 48 дивизионов на рубеже вдоль черноморского побережья: Поти – Керчь – Евпатория – Одесса.

Напряженную обстановку того времени лучше всего характеризуют слова первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева: «Если вы будете “ухать”, то мы вам так ухнем!» (имеется в виду самолет-шпион U-2, по первой букве которого и использовано слово «ухать»), а также фраза, сказанная им в Нью-Йорке на Генеральной Ассамблее ООН: «Мы покажем вам кузькину мать!» (речь шла о 50-мегатонной водородной бомбе, которую наши разработчики неофициально называли «Кузькина мать». Правда, говорят, переводчики так и не смогли тогда точно передать смысл этого загадочного выражения советского лидера).

В результате работ, выполненных КБ-1 и ОКБ-304, были последовательно созданы шесть модификаций системы С-75. Эти системы последовательно обеспечивали увеличение дальности поражения целей с 40 до 56 километров по дозвуковым целям с эффективной поверхностью рассеяния типа Ил-28, снижение минимальной высоты поражения с 3 километров до 300 метров, расширение курсовых углов зоны поражения целей, летящих со скоростью до 1500 километров в час, до 90 градусов и до круговой зоны при обстреле дозвуковых целей.

Именно ЗРК С-75 стал не только первым перевозимым комплексом, но и первым в мире ЗРК, принявшим участие в реальных боевых действиях. На его боевом счету первые сбитые самолеты противника, он первым стал экспортироваться за рубеж.

ЗРС С-75, как и последующие системы ЗРО, разработанные А. А. Расплетиным, оказали большое влияние на международную обстановку в 1970–1980 годах.

Кроме сбитого 7 октября 1959 года системой С-75 в Китае разведывательного самолета RB-57D и 16 ноября 1959 года под Волгоградом разведывательного аэростата, счет боевым действиям система С-75 продолжила на Кубе, когда 27 октября 1962 года, в самый пик Карибского кризиса, ЗРК-75 уничтожил еще один американский самолет – «Локхид U-2», пилотируемый майором ВВС США Рудольфом Андерсоном. Летчик погиб.

Во время вьетнамской войны (1964–1975) ЗРК-75 показал себя во всем блеске. В 1965 году система С-75 противостояла штурмовой авиации США. В первом бою ракетные дивизионы С-75 уничтожили три самолета типа «Фантом». Были случаи, когда ракета сбивала самолет, а с других, следующих рядом, летчики катапультировались. Только за один 1972 год комплексом С-75 был уничтожен 421 американский самолет, в том числе 51 бомбардировщик В-52 – так называемая «летающая крепость». Около двух тысяч американских самолетов было уничтожено в небе Вьетнама зенитно-ракетными комплексами. Это и стало одной из главных причин бесславного окончания «грязной», как писали в то время газеты всего мира, войны.

Опыт боевого применения С-75 использовался в ее модернизациях. В 1965 году комплекс работ по совершенствованию систем С-25 и С-75 был удостоен Ленинской премии. В КБ-1 ее лауреатами стали К. К. Капустин (С-25) и Ф. М. Шумилов (С-75).

Таким образом, ЗРК-75 различных модификаций обеспечивали поражение бомбардировщиков, стратегических бомбардировщиков, истребителей-бомбардировщиков, самолетов многоцелевого назначения, скоростных самолетов-разведчиков, автоматических дрейфующих аэростатов и крылатых ракет.

Это была вторая система ЗУРО, которой А. А. Расплетин очень гордился. Впереди были новые разработки и новые испытания.

СИСТЕМА С-125

Появление первых зенитных ракетных систем С-25 и С-75, естественно, оказало существенное влияние на развитие средств воздушного нападения, на их технические характеристики и тактику применения.

Убедившись в невозможности беспрепятственного преодоления пилотируемой авиацией этих зенитных ракетных средств на средних и больших высотах, самолеты попытались нащупать «брешь» в обороне на предельно малых высотах. Ставка делалась на принципиальные ограничения зоны действия РЛС радиогоризонтом и трудностью работы РЛС при наличии мешающих отражений от земли. Кривизна земли и особенности рельефа земной поверхности резко снижали дальность действия всех радиолокационных средств и создавали благоприятные условия для «невидимых» полетов летательных аппаратов на малых высотах. Таким образом, требовалось создание специального ракетного оружия для борьбы с целями, способными летать на малых высотах.

Впервые А. А. Расплетин официально заявил о необходимости создания ЗУРО для борьбы с низколетящими целями в справке, подготовленной им для МСМ от 13 августа 1954 года. Для реализации новой системы в начале 1956 года он пригласил к себе группу разработчиков во главе с Ю. Н. Фигуровским и предложил подготовить исходные данные для разработки низко высотной системы, предварительно рассказав им о своих соображениях и расчетах по новой системе.

Вскоре совместно с начальником 4-го ГУМО П. Н. Кулешовым эти данные были подготовлены, а затем на их основе – и тактико-технические требования. В соответствии с ними новая зенитная ракетная система предназначалась для перехвата целей, летящих со скоростями до 1500 километров в час на высотах от 100 до 5000 метров на дальности до 12 километров, и ее предстояло разрабатывать с учетом обеспечения мобильности всех ее составляющих – зенитных ракетных и технических дивизионов, придаваемых им технических средств, средств радиолокационной разведки, управления и связи. При этом все элементы новой системы должны были разрабатываться применительно к их транспортировке на автомобильной базе либо с обеспечением возможности транспортировки как прицепов с использованием автомобилей-тягачей по дорогам, а также железнодорожным, авиационным и морским транспортом.

Официально разработка перевозимого одноканального зенитного ракетного комплекса С-125 была задана Постановлением Совета министров СССР № 366–255 от 19 марта 1956 года, предусматривающим проведение его испытаний в 1960 году. Последующим Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР № 501–250 от 8 мая 1957 года были уточнены сроки выполнения отдельных этапов работ. Аванпроект требовалось закончить в мае 1957 года, эскизный проект – в III квартале, а еще через два года предполагалось провести заводские и совместные летные испытания.

Директивными документами предусматривалась разработка одноканальной ЗРС 3-сантиметрового диапазона С-125, предназначенной для поражения пилотируемых и беспилотных средств воздушного нападения на малых и средних высотах. Заместителем главного конструктора новой системы ЗУРО был назначен Ю. Н. Фигуровский, принимавший участие в разработке радиолокатора Б-200 и системы С-75.

А. А. Расплетин уделял большое внимание вопросам построения новой системы, регулярно встречался с разработчиками, обсуждал технические проблемы, особенности работы радиолокатора вблизи земной поверхности по обнаружению и автосопровождению целей и т. д. Он сумел создать среди разработчиков атмосферу творческого общения, все предлагаемые технические решения тщательно анализировались и обсуждались.