Текст книги "Расплетин"

Автор книги: Евгений Сухарев

Соавторы: Игорь Ашурбейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

Первый школьный друг

Расплетина очень воодушевляло участие в кружке духовой музыки. В кружок его привел лучший друг детства Аркадий Полетаев. Кружок был создан в 1922 году. Собрали по 20 копеек с каждого ученика и приобрели духовые инструменты в батальоне охраны под Ленинградом, так как оркестр, имевшийся там, был расформирован.

Руководил оркестром школьный преподаватель пения капельмейстер 53-го полка города Рыбинска Григорий Иванович Калинин. Шура играл на баритоне. Не пропускал ни одной репетиции, относился к этим занятиям со всей серьезностью, как, впрочем, и ко всему, что приходилось делать в жизни. Играл на школьных вечерах, ходил со своим инструментом на праздничные демонстрации. Дружба с Аркадием особенно окрепла, когда они стали играть в духовом оркестре рыбинского клуба «Металлист». Потом появилась Вера… Она отдала предпочтение Аркадию. «Третий должен уйти…» Шура Расплетин так и поступил. Но дружба продолжалась всю жизнь, и он очень ею дорожил.

Аркадий Полетаев родился 7 ноября 1905 года. Он был человек серьезный. Играл на всех струнных инструментах и фортепьяно. Трудился токарем-расточником высшего разряда на заводе «Полиграфмаш», имел правительственные награды, его портрет висел на городской Доске почета. Они всю жизнь переписывались.

В одну из встреч дома у Полетаевых в Рыбинске в конце лета 1964 года Аркадий протянул Расплетину большую фотографию на плотном картоне с надписью «Группа музыкантов. 19.6.27 г.» и сказал присутствующим:

– Смотрите, какими мы молодцами были, Это Шура и я.

Вспомнив о тех временах, Расплетин неожиданно встал, выпрямился и серьезно изрек:

– Учтите, что имеете дело с бывшим членом профессионального союза работников искусств.

Лицо от напряжения побагровело: казалось, он вот-вот запоет. Но напыщенности хватило на секунды – Расплетин рассмеялся громко и заразительно.

Аркадий продолжал:

– Он даже в искусстве радиотехнику превыше всего ставил. Профессиональным артистам полагалось заполнять графу «Псевдоним». Так он, любитель, решил тоже не отставать. И написал: «Радио».

Видимо, слово «радиотехника» вызвало какую-то ассоциацию. Аркадий достал из шкафа голубую папку, извлек оттуда газету, сказал: «Вот, храню», – протянул ее Расплетину и добавил: «Всё собирался поздравить при встрече. Что и делаю». Затем он крепко обнял друга.

Это была «Правда» от 21 июня 1958 года со статьей «Новое пополнение Академии наук СССР». Во второй ее колонке среди фамилий вновь избранных членов-корреспондентов – С. А. Лавочкина, В. П. Мишина, В. В. Новожилова, В. П. Челомея и Г. В. Кисунько стояло: «А. А. Расплетин».

– Хорошо, хоть про Звезду не знают, – подумал Расплетин, застигнутый врасплох. (Звезду Героя Социалистического Труда он получил по секретному указу за разработку системы С-25 и носил лишь по особо торжественным случаям, и многие о ней не подозревали.)

Чтобы скрыть неловкость, Александр Андреевич предложил:

– А не прогуляться ли по городу?

Вышли всей компанией на улицу. С Волги тянуло прохладой. Пошли в центр. С проспекта Ленина повернули направо, на улицу Ломоносова. Там была его школа и дом, где он родился и вырос.

– Здесь я и учился, – сказал Александр Андреевич. – Только тогда бывшую гимназию именем Луначарского назвали, а сейчас почему-то ей дали имя Ломоносова. А вот и наш дом.

Среди зелени деревьев стоял маленький двухэтажный дом с кирпичным первым этажом и деревянным вторым. Вышли на набережную Черемухи. У всех было хорошее настроение. Александр Андреевич без умолку рассказывал одну за другой истории из далекого детства. Часто, громко смеялся, жестикулировал, энергично передвигая свое крупное тело.

Когда вернулись к дому Аркадия, уже светало. Машина стояла у подъезда.

– Ну что, Аркаша, завтра воскресенье: отдохнешь. Спасибо тебе и Вере за гостеприимство. Приезжайте в столицу. «Мой дом – ваш дом», как говорят на Кавказе.

Расплетин спешил. Вновь он был во власти технических проблем.

После этой памятной встречи Аркадий прислал Расплетину письмо с приглашением в гости. Александр Андреевич немедленно ответил:

Привет вам, рыбинцы – Аркаша и Вера!

Да, действительно была так коротка встреча, что мы так и не смогли как следует поговорить о славных днях нашей прошедшей юности, но эту встречу я вспоминаю с радостью и удовлетворением. Дорогие друзья! Приезжайте в Москву, когда вам будет удобно – мы с радостью готовы вас принять! Моя семья живет на даче, а я там бываю в выходные дни, так как в будние часто задерживаюсь на работе. Когда уточните дату выезда, сообщите об этом открыткой или телеграммой, чтобы я мог вас встретить. Жду.

С приветом Шура.

Прошло несколько лет, и Аркадий тяжело заболел. Он долго не сообщал об этом Расплетину, но в конце концов написал подробно. В Рыбинск пошел ответ:

Здравствуй, друг Аркаша!

Прости, что немного задержался с ответом на твое письмо: был делегатом XXIII съезда партии и, сам понимаешь, был очень занят. По поводу твоей просьбы сделаем так: ты приезжай ко мне, здесь я договорился о том, чтобы тебя посмотрели в онкологическом институте. После будем решать, что делать дальше. О выезде предупреди телеграммой. Желательно иметь при себе медицинское заключение больницы, где тебя лечили, и ходатайство с предприятия.

Привет Вере. Жду.

Шура.

Аркадий приехал. По просьбе Александра Андреевича его поместили в стационар Московского научно-исследовательского онкологического института им. П. А. Герцена. Александр Андреевич часто навещал его. Но вскоре он получил объективную информацию о ходе болезни друга.

Тяжело было на душе. Он написал жене Аркадия откровенное письмо:

Дорогая Вера!

Трудно писать тебе о состоянии Аркаши, но ты должна знать правду. Исследования показали, что его болезнь пустила глубокие корни, и ткани не только миндалины, но и левой части языка находятся уже в стадии распада. Никакими средствами для предотвращения этого процесса медицина не располагает. Врачи сказали, что судьба Аркаши предрешена и ему осталось жить 1–2 года. Он, конечно, этого не знает и не должен знать. Для того, чтобы как-то облегчить его судьбу, я устроил Аркашу в хорошую больницу, где он пробудет до 11 мая. Там ему, по предписаниям онкологов, проводят лечение химическими препаратами, которые могут улучшить его самочувствие и несколько ослабить боль.

Другое письмо, написанное 1 мая 1966 года, далось Расплетину особенно нелегко – уходил из жизни друг юности, замечательный рабочий человек:

Дорогая Вера!

К сожалению, оказалось, как всегда это бывает при таком заболевании, что диагноз был установлен слишком поздно. И первое и второе облучения уже не дали ожидаемых результатов. Дальнейшее лечение этим способом невозможно. Оно может только ускорить течение болезни. Итак, осталась одна надежда – всеисцеляющее время и силы организма. Когда Аркаша приедет домой, создай ему хороший режим питания и поддерживай его – это очень важно. Я и Нина Федоровна шлем тебе и ребятам наш привет и пожелание перенести тяжелые невзгоды, которые свалились на твою, достойную большого счастья, семью.

Шура.

А 23 мая 1966 года он, подбадривая товарища, писал:

Аркаша!

Я тебе (так мне говорили и врачи) еще и еще раз советую, несмотря на временное отсутствие аппетита, больше есть питательных продуктов и как можно больше быть на воздухе. Это очень важно для ускорения выздоровления. Пиши, буду рад тебе помочь!

С приветом.

Шура.

Аркадий Полетаев вскоре умер. Александр Андреевич продолжал морально поддерживать его вдову и детей: писал им письма, приезжал к ним… Расплетин пережил друга всего на один год – он ушел из жизни 8 марта 1967 года…

Радиолюбительство

Интерес к физике вскоре сменился любовью к радиотехнике, продлившейся у Шуры всю жизнь. Особенно его тогда увлекла радиосвязь на коротких волнах. Из газет он знал, что первый радиолюбительский кружок был создан 4 ноября 1922 года на собрании Общества мироведения в Петрограде. Годом раньше, 9 октября 1921 года, на VIII Всероссийском электротехническом съезде было организовано Русское общество радиоинженеров (РОРИ). Впоследствии Расплетин узнал, что оно было носителем контрреволюционных идей при внедрении радиотехники в народное хозяйство, особенно в вооружение Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). Оно было разогнано в 1929 году как вредительская организация.

4 июля 1923 года Совет народных комиссаров (СНК) принял декрет «О свободе эфира с некоторыми ограничениями в радиостанциях специального назначения». Этим постановлением всем государственным, профессиональным, партийным и общественным организациям было предоставлено право сооружать и эксплуатировать приемные радиостанции.

3 марта 1924 года на заседании постоянной комиссии при отделе прикладной физики Политехнического музея в Москве было принято решение о создании Общества радиолюбителей РСФСР, переименованного затем в Общество друзей радио СССР (ОДР).

28 июля 1924 года СНК принял постановление «О частных приемных радиостанциях без ограничения длин волн», позже получившее название «Закона о свободе эфира».

7 августа 1924 года собрание учредителей избрало временный Совет ОДР. В тот же день состоялось первое заседание совета, положившее начало организационной работе ОДР. В списке помимо агитационных плакатов и брошюр были два пособия: «Техника и организация радиовещания» А. Л. Минца и «Принципы радиотелеграфии и радиотелефонии» А. Л. Минца, П. Н. Куксенко, Ю. Клячкина.

С этих книг началось знакомство и долгое творческое сотрудничество Александра Расплетина со своими будущими учителями – Александром Львовичем Минцем (1895–1974) и Павлом Николаевичем Куксенко (1896–1982).

Одним из требований к ОДР был переход от бесплановой индивидуальной работы к организованному выполнению технических задач, необходимых для научно-технического развития радиотехники и радиофикации страны.

Отделения ОДР стали стремительно возникать во всех городах страны. Любопытно, что почти 60 процентов членских взносов членов ОДР оставались в распоряжении ячеек общества, где они расходовались на приобретение радиоприемных и передающих устройств. Печатным органом ОДР стали журнал «Радио всем» и газета «Радио в деревне», которые дополняли материалы популярного журнала «Радиолюбитель» (его первый номер вышел в августе 1924 года, тираж составлял тогда 12 тысяч экземпляров).

Понятно, что в условиях, когда радиолюбительское движение в стране стало массовым, когда заняться радиолюбительством можно было в любой секции под эгидой различных общественных организаций, молодежь Рыбинска не оставалась в стороне от этого движения.

В августе 1924 года в Рыбинске появился журнал «Радиолюбитель» № 1 в обложке с портретом юного радиолюбителя на желтом фоне карты мира. Александр сразу же подписался на него и изучал от корки до корки – так велико было желание проникнуть в тайны радиомира.

Пропаганде радиолюбительства в то время уделили внимание все печатные органы страны, в том числе и рыбинская газета «Рабочий и пахарь». Этому немало способствовал ее сотрудник Л. Г. Грачев – активный радиолюбитель, подписывавший свои заметки псевдонимом Радио-Грач.

Трудолюбивый Радио-Грач успевал повсюду. Благодаря его стараниям радиолюбители чаще общались. В газете появилась рубрика «Новости науки и техники». Шура Расплетин не пропускал ни одной такой статьи. Он завел папку, в которую аккуратно складывал вырезанные заметки.

Шура не ограничивал свое увлечение личными потребностями. Уже тогда проявлялись общественная направленность его творческой деятельности, его организаторские способности. По инициативе Расплетина в школе создали радиокружок. Он и стал его признанным руководителем, секретарем, как тогда говорили. С деталями было туго, но кружковцы не унывали, использовали подручный материал. Пластины переменных конденсаторов выпиливали, зажав в тисках куски стальных листов. Корпусами наушников служили банки от гуталина. В короткое время каждый из кружковцев обзавелся детекторным приемником.

Шура занялся радиофикацией школы. По тем временам – дерзкая затея. Но он справился.

Александр Александрович Шилов, школьный товарищ Шуры, вспоминал, как Расплетин решил создать и электростанцию при школе. Поставил динамо-машину в физическом кабинете, соорудил устройство для зарядки аккумуляторов, электропроводку сделал сам. Звали они его тогда по-мальчишески – Рыжий.

Радиолюбительство привлекало Расплетина не только желанием послушать передачи из Москвы, других городов мира, но главным образом технической стороной дела. Как это ни странно звучит, но школьник Шура Расплетин стал одним из авторитетнейших коротковолновиков Рыбинска.

13 декабря 1925 года при местном отделении Авиахима[1]1
  Авиахим – массовая общественная организация в СССР, существовавшая в 1925–1927 годах. Возникла как объединение Общества друзей воздушного флота и Общества друзей химической обороны и химической промышленности (ДОБРОХИМ). Занималась пропагандой достижений авиации, организацией пропагандистских и рекордных перелетов.


[Закрыть] состоялось общее собрание радиолюбителей Рыбинского уезда. Собралось 35 человек, самых увлеченных, самых активных. На нем восьмиклассника Александра Расплетина избрали членом Бюро радиолюбителей Рыбинска.

Через два дня газета «Рабочий и пахарь» писала об этом событии:

В бюро вошли Я. Я. Батырев, («Северянин»), А. Г. Грачев (редакция), Я. Ф. Щедров (почта), т. Красавин (электростанция), т. Расплетин (школа им. Луначарского), и от правления Авиахима влит в кружок представитель тов. Зернов (военкомат). Кандидатами избраны тт. Садовых, Бычков, Гаухман.

В газетной заметке инициалы Гаухмана не были указаны. Скорее всего, это был Теодор Абрамович, друг Расплетина. Его старший брат Лев был активным радиолюбителем и прекрасным организатором. В середине 1927 года он устроился на работу в Ярославль, где сразу организовал и возглавил местных коротковолновиков, а в 1928 году переехал в Ленинград, где был избран руководителем ленинградской секции КВ. В 1932 году Лев Гаухман стал одним из организаторов военного коротковолнового отряда, стал его комиссаром, руководителем особой радиолаборатории при Ленинградском отделении НКВД, где разрабатывались коротковолновые радиостанции для освоения Северного морского пути и Северного полюса, занимался обеспечением партизан связными радиостанциями в годы войны, участвовал в разработке первой системы ПВО страны «Беркут», был до 1953 года начальником отдела в КБ-1.

15 декабря почти все члены бюро собрались у Александра дома, где он продемонстрировал ламповый приемник собственной конструкции. Ровно в восемь вечера из Государственного Большого театра в Москве по трансляции через радиостанцию им. Коминтерна передавалась опера «Сказка о царе Салтане». Тогда Александр и не подозревал, что в организации подобных передач участвует его будущий учитель Александр Львович Минц.

Опыт работы первого кружка рыбинских радиолюбителей позволил в 1926 году создать еще один кружок при Рыбинском механическом техникуме, руководителем которого по рекомендации Расплетина стал Теодор Гаухман. Об этом было сообщено в журнале «Радио всем» № 9 за 1928 год на странице 84 в статье «Короткие волны в радиокружке при Рыбинском механическом техникуме».

Начало трудовой деятельности

18 июня 1926 года школа была закончена. Александру выдали характеристику:

Предъявитель сего Расплетин Александр Андреевич в 1926 г. окончил курс Рыбинской 9-летней школы им. Луначарского. За время пребывания в школе проявил себя как активный работник. Политически грамотен. Особенные успехи тов. Расплетина в области электро– и радиотехники.

В Рыбинске в то время царила безработица, работала биржа труда. Лишь через три месяца Александру удалось найти место кочегара с тарифной ставкой 38 рублей 75 копеек в месяц на городской электростанции.

Электростанция находилась в отдельном здании и состояла из маломощной паровой машины, немецкого старого генератора. Работа состояла в том, чтобы кидать в топку уголь или дрова. Хлопот молодому кочегару хватало, но он был физически крепок, работы не чурался.

Его первая зарплата пошла на подарки матери и младшему брату.

Трудился Шура добросовестно, но, честно говоря, не получал удовлетворения. Тянуло к генератору, щитам управления. Однако шел 1926 год. На бирже труда толпились люди. Безработица. И приходилось молодому, сильному парню, бредившему радиоприемниками, кочегарить.

Рабочий день Александра начинался рано. Наскоро позавтракав, завернув в газету обед, он отправлялся в кочегарку. После смены торопился в помещение, выделенное радио-кружку Авиахимом. Там с товарищами паял, чертил схемы передатчика. С деталями было трудно. Но выручал один шустрый торговец. Он часто ездил в Москву, только ему известным способом доставал радиодетали и переправлял их в Рыбинск, где и продавал. Конечно, с немалой выгодой для себя.

Расплетин и его товарищи при поддержке Авиахима создали первую в Рыбинске радиостанцию. Для ее контроля Расплетин сконструировал трехламповый приемник с «двухсаженной антенной», натянутой в помещении Авиахима.

…Радиолюбители города ждали день начала передачи – бюро радиокружка оповестило почти всех. В помещении был телефон. Возле него дежурил один из кружковцев, выслушивал тех, кто принимал передачи. Они сообщали о ненормальностях в передаче, свои замечания.

Первыми приняли передачу любительской радиостанции приемники, расположенные в почтово-телеграфной конторе, школе им. Луначарского (кстати, там приемник Расплетиным был сделан и подарен школе), в редакции газеты «Рабочий и пахарь».

Телефонные звонки не умолкали. Передача шла отлично. Расплетин и его друзья были в восторге. И вот официальная часть: диктор, сделав глубокий вдох, объявляет: слушайте радиообзор специального номера газеты «Рабочий и пахарь». Выпуск посвящается двадцатилетию революции 1905 года…

Первый опыт рыбинских радиолюбителей прошел успешно. Правда, передатчик был маломощный, да и антенная система требовала совершенства. Но к концу передачи добились четкости, шумы и помехи ликвидировали.

Еженедельно радиоаппаратуру перераспределяли между членами кружка. На радиостанции при Авиахиме по вечерам ежедневно дежурили.

Усилия радиолюбителей Рыбинска позволили принять решение об объединении радиолюбителей уезда. В Рыбинске было создано Общество друзей радио, в котором председателем секции коротких волн избрали Расплетина. Его стали упоминать в местной газете «Рабочий и пахарь».

Для плодотворной работы нужны были средства. Требовалось приобрести дешевую и доброкачественную радиоаппаратуру и принадлежности. Расплетин проявил инициативу, его поддержали члены бюро. Решили попросить взаймы средства у Авиахима и исполкома. Им пошли навстречу. Выделили сумму. Ее, конечно, было недостаточно, чтобы закупить все необходимое. Но, как шутили ребята, «на безрыбье и рак – судак».

Каждый вступающий в секцию ОДР платил единовременный взнос: 50 копеек. Для сравнения: яйца в то время стоили 33 копейки за десяток, воз дров – 4 рубля 50 копеек, молоко – 7–8 копеек кружка, масло сливочное – 55 копеек фунт.

Одного из наиболее активных и пробивных членов бюро командировали в Москву для закупки всего необходимого для радиолюбителей – литературу, детали.

По инициативе Расплетина была оборудована радиолаборатория, где за деньги выполнялись ремонт и сборка радиоприемников, усилителей, обучение уходу за аккумуляторами и радиоаппаратурой, зарядка аккумуляторов. Вскоре стали принимать разовые заказы на радиофикацию городских зданий. По заявкам уездного исполкома, Дома крестьянина, химзавода выполнили работ на 6 тысяч рублей. Все заработанные деньги шли в фонд радиолаборатории. Так у Общества появились деньги, позволившие расплатиться с долгами, увеличить размах работы, заниматься радиотехническим творчеством.

Как уже отмечалось, 5 февраля 1926 года Совнарком принял постановление «О радиостанциях частного пользования», позволявшее иметь собственные передатчики и экспериментировать на КВ.

Расплетин подготовил и отправил все необходимые документы в Эксплуатационное управление Народного комиссариата почты и телеграфа (НКПиТ), в Москву, на Тверскую, 17.

Ответа пришлось ждать долго – в Москве не справлялись с наплывом желающих получить разрешение. Расплетин несколько раз попытался напомнить о себе, но ему отвечали: ждите!

Пока шла переписка, Расплетин сконструировал собственный передатчик. На очередной запрос чиновники ответили:

Сообщаем, что в настоящее время производится расследование причин, вследствие которых так затянулось дело о выдаче Вам удостоверения на право установки Вами в г. Рыбинске маломощного радиопередатчика для исследовательских целей. По окончании расследования Вам будет сообщен соответствующий ответ.

Тогда Расплетин написал в Москву: так, мол, и так, дорогие товарищи, полтора года жду разрешения, не утерпел, вышел в эфир без оного. Ответ пришел быстро:

Ваше письмо получили. Предлагаем Вам кончать передачу на своем передатчике. Рекомендации высылаем…

Наконец, письмо из Москвы пришло. В полученном им удостоверении № 22 говорилось:

Настоящим Радиоотдел Эксплуатационного управления Народного Комиссариата почты и телеграфов (НКПТ) удостоверяет, что гражданину Расплетину Александру Андреевичу разрешена установка передающей телеграфной радиостанции…

1. Адрес места установки радиостанции: г. Рыбинск Ярославской губернии, ул. Ломоносова, дом 25.

2. Тип и система передатчика: самодельный, ламповый, коротковолновый.

3. Первичная мощность: до 20 ватт.

4. Диапазон волн: от 30 до 150 метров.

5. Рабочая волна: 51 метр.

6. Фамилия, имя и отчество заведующего радиостанцией или ответственного за ее постройку: гражданин Расплетин Александр Андреевич.

7. Группа радиостанции: вторая (экспериментальная).

8. Позывной радиостанции: 62RW.

В журнале «Радиолюбитель» за 1928 год (№ 12) о радиостанции Расплетина 62RW отмечалось:

Передатчик собран по двухтактной схеме с лампами УТ1. QSB-DC от сети постоянного тока 220 В плюс 80 В от аккумулятора. Передатчик снабжен зуммером, включенным в нулевой провод колебательного контура, благодаря которому при сильных QRM можно вместо DC получить ACCW, который более легко выделяется. Антенна Т-образная, 15 метров длины и столько же высоты. Противовесы различные. Ведутся также опыты по радиотелефонии.

В конце 1928 года его радиолюбительский передатчик получил позывной 2dq («Радиолюбитель». 1928. № 11). В том же году Расплетин самостоятельно завершил постройку телеграфно-телефонного передатчика (ТТП) малой мощности и получил разрешение на выход в эфир с позывным EU-2dq.

Схема передатчика Расплетина была приведена в журнале «Радио и связь» за 1929 год (№ 2, 3), на 18-й странице в рубрике «Смотр наших сил».

В те годы среди радиоинженеров шли споры, каким волнам – длинным, средним или коротким – отдать предпочтение. Расплетина больше всего интересовали короткие волны. Он сконструировал приемник и следил за распространением радиоволн, когда заработал первый в Европе коротковолновый радиотелефонный передатчик, созданный А. Л. Минцем. Расплетин неоднократно принимал передачи этой радиостанции и регулярно пересылал в Москву технические характеристики своих наблюдений.

В 1930 году в Ленинграде в первом разговоре с Минцем на заводе им. Коминтерна, вспоминая о своих работах по связи с радиолюбителями разных стран показал ему заметку из местной рыбинской газеты. Под заголовком «Слушайте передачу из Америки (Вниманию радиолюбителей)» говорилось:

Американские газеты проявляют живейший интерес к сообщениям из Москвы о том, что советским радиолюбителям удалось принять пробную радиопередачу из США. Газеты отмечают, что, по полученным сведениям, почти повсюду в Европе эта передача не была слышна.

Далее следовал призыв к рыбинским радиолюбителям «попытать счастья – поймать какую-нибудь американскую радиостанцию».

«Я вот “попытал”, – сказал Александр Андреевич, – и “поймал счастье”. Помню даже позывные НРКА. А длина волны была 29 метров».

С помощью своего передатчика Расплетин начал проводить первые эксперименты по определению выгодных длин радиоволн для обеспечения дальней связи. В них принимали участие коротковолновики Ленинграда, Москвы, Нижнего Новгорода, Омска и Томска. Свидетельства установления связи с различными коротковолновиками подтверждались официальными QSL-карточками и фиксацией условий приема в различное время дня и ночи.

Стены домашней радиостудии Расплетина постепенно покрывались карточками, подтверждавшими, что владелец станции показывал высокий класс. На одной карточке белый медведь, встав па задние лапы, отстукивает морзянку телеграфным ключом. Весточка с ледокола «Октябрь», пробивающего льды в Финском заливе в январскую стужу.

Гордился Александр, что удалось установить ему связь с островом Суматра. США, Австралия, Швеция, Норвегия, Бельгия, Франция, Дания, Швейцария, Германия, Англия, Ирландия, Венгрия, Португалия, Италия, Египет – вот далеко не полный перечень стран, с радиолюбителями которых Расплетин поддерживал связь. Сегодня эти карточки находятся в музее ОАО ГСКБ «Алмаз – Антей».

Об этом периоде Расплетин так писал в автобиографии:

Научно-практическую деятельность в области радиотехники начал в 1926 году, как один из первых советских коротковолновиков по исследованию новых диапазонов радиоволн для связи на большие расстояния.

Значительно позднее, уже в Ленинграде, Расплетин, совмещая учебу в заочном институте и работу на заводе им. Коминтерна у А. Л. Минца, разработал новый телеграфно-телефонный приемник (ТТП), на который получил удостоверение № 7/1—1106 от 27 марта 1932 года, разрешающее ему работу с позывным 3fc.

С 1 июня 1927 года до февраля 1929-го Александр работал электромонтером на складе номер 34 Наркомата по военным и морским делам. Это уже было ближе его сердцу.