Текст книги "Жизнь, подаренная Шинигами (СИ)"

Автор книги: Евгений Киришенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

С тех пор я не очень положительно отношусь к навозу и большим полям которые надо удобрять.

Так что идти придется. Эх. Иногда жалею что я не клановый... Нет. Лучше наверное сказать: "Жаль, что я не Шикаку". Вот он сможет прогулять не прогуливая любое занятие и после даже успешно его сдать. Умник, чтоб его...

***

– Итак ребята сегодня мы будем проверять все то что вы знаете и умеете в тайзюцу. Поднимите руки кто вообще не разу не практиковался.

Как ни странно, но несколько будущих шиноби подняли руки.

– Хорошо, сегодня вы просто посмотрите на спарринги других, а после занятий я предлагаю вам остаться. Я расскажу вам с чего лучше начать подготовку и покажу начальный разминочный комплекс. ВЫ поняли?

Поспешное и быстрое мотание головой было ему ответом.

– Далее, мы будем вызывать вас парами по списку. Пока что говорить о том, что бои будут равными не будем. На сегодня наша цель посмотреть кто что может, чтобы в дальнейшем выставлять друг против друга равных соперников.

–Итак... Первыми выходят Акимичи Чоза и Абураме Шиби.

Я проводим взглядом недовольно бубнящего о том что его отвлекли от любимого занятия друга. А затем спросил у "дремлющего" Шикаку что он думает о сегодняшнем занятии.

Он приоткрыл один глаз, недовольно поморщился, встал с земли и прислонился к дереву. Некоторое время мы стояли молча и наблюдали за тем как Чоза гоняет жуколюба по площадке.

– Нас начинают прощупывать, – сказал Шикаку и затем заразно зевнул.

– В каком плане? – спросил я подавляя желание зевнуть.

– Война дается нам тяжело. Большие потери и невнятная ситуацию в Амегакуре заставляет руководство нашей деревни готовиться к худшему...

Тут Шикаку замолчал. Он пронаблюдал за тем как Чоза подал руку поверженному противнику и то как они затем сложили руки в примирительном жесте.

Странно что Чоза вообще так долго с ним провозился. Жуководы сами по себе слабы в ближнем бою в отличии от клана Акимичи... Ну и ладно. Сошлемся на то, что он его жалел.

Я довольно кивнул своим мыслям и выжидательно посмотрел на Шикаку ожидая продолжение.

Он взглядом показал что понял, но продолжил лишь тогда когда к нам вернулся Чоза. И пока он подходил к нам я спросил:

– А где Иноичи?

– Его забрали домой.

– Ясно.

Чоза подошел к дереву в тени которого устроилась наша компания и грузно плюхнулся на пятую точку. Шикаку удостоверился, что Чоза вроде как нас слушает, продолжил свою незавершенную мысль:

– Если потери будут так же стабильно высоки, то через несколько лет, возможно, на поле боя начнут выпускать только-только выпустившихся генинов, то есть нас.

– О чем это вы? – спросил Чоза вытирая руки от куда-то изъятым платком.

– О проблемах. – лаконично ответил Шикаку.

– В каком смысле – недоумевал Чоза.

– Думаю после, твоя мама сама расскажет тебе все подробнее... когда ей доложат, чем мы тут сегодня занимаемся.

– Да?

– Точно, – заверил его Шикаку.

– То есть нас все-таки отправят на войну, – вклинился в их разговор я.

– Я лишь сказал что это возможно. Но вероятность этого велика.

– Ну что могу сказать: весело... – с горечью произнес я смотря на очередную пару спарингующихся, что сейчас весело валяют друг друга в пыли.

Дальше мы молча смотрели как одна пара сменяла другую и начинала неуклюжую демонстрацию своих личных умений. Стоит сказать что клановые ребята значительно превосходят безклановых в подготовке. Что совсем не удивительно и от чего становится печально. Какой разрыв... и лишь наш учитель старается хоть как-то это исправить. Надеюсь у него получится...

–... Учиха Микото и Тасуке Моба, – громко объявил учитель.

Сейчас бы обдумать поступившую информацию, желательно в тишине. Однако нас окружал сплошной гвалт голосов сбивающих с мысли, потому отложим это на потом.

Эх. Раз не получается подумать о будущем, то следуют подумать о настоящем. Скоро на поле выходить мне, а я даже не приступал к проработке тактике действий. И я еще не решил: а надо ли показывать все что я умею?

Нет. Я же уже решил для себя, что постараюсь не выделяться. Хотя есть у меня одна идейка. Совмещу приятное, нужное и полезное. А именно: попробую проверить одну свою теорию в действии. Если получится, то для меня откроются несколько перспективных путей развития своего собственного стиля тайзюцу...

Но это я опять забегаю вперед...

–... Сибата Наоки и Гото Хироши

Так. Прозвучало мое имя. Встаю с земли и отряхиваю штаны от прилипшей грязи.

– Удачи, – услышал я от Чозы, а от Шикаку принял ободряющий кивок.

– Спасибо, – говоря я им, а сам выдвигаюсь на площадку.

И кто же мой противник?

Худощавый, чуть выше меня паренек в серо-грязном хаори и черных шортах по колено. Хм. Он из нашего класса? Чего-то я не помню его. Ну да ладно.

Стоим смотрим друг на друга. Он видимо считает что победа в его кармане. Вон как глазки предвкушающе блестят... И у него даже есть шанс. Если моя теория ошибочна, то вполне вероятно он меня уложит. В иных случаях, я более чем уверен, что со мной он не справится.

Но Мизуру-сан говорит что недооценивать противника самая страшная ошибка, которую могут сделать шиноби в своей жизни. И зачастую эта ошибка становится последней. Сегодня конечно же не такой случай, но начинать идти по ложному пути уже сейчас – я не буду. Потому собираемся, поднимаю сжатый кулак правой руки на уровень груди, а затем вытягиваю указательный и безымянные пальцы. Печать конфронтации – традиция. Мой соперник чертыхнулся и зеркально повторил мои действия...

Ждем команды...

– Начали! – учитель вертикально ребром ладони разрезал перед собой воздух, тем самым ознаменовывая начало схватки.

Одновременно срываемся с места. До противника два шага. Один. Резко подаю корпус вправо уходя от прямого удара. Пытаюсь достать противника с полуоборота правой рукой, но ему хватило прыти пригнуться и пропустить мой удар над собой. Пытается достать меня снизу подсечкой, но я невысоко подпрыгиваю и его нога безрезультатно проходит подомной.

Отхожу на два шага, чтобы затем одним рывком сблизится с выпрямившимся противником. Он пытается отскочить от меня, но я навязываю ему бой. Первые мой пару ударов он успешно принял на блок, но вот от серии ударов ногой получил парочку неприятных тычков в живот. Не очень сильных, но из равновесия это его выбило. Не упускаю шанс и со всей силы толкаю его плечом от чего он покатился по земле. Мог бы догнать и добить, но я еще не испробовал то что хотел.

Приступаю.

Разгоняю по телу чакру – тело будто стало в два раза легче.

Успокаиваю дыхание – восприятие мира стало несколько быстрее.

И в завершении – чуть усиливаю поток чакры в правом кулаке.

Вроде бы готово... Сейчас и проверю.

Пока я проводил все эти манипуляции с чакрой, мой противник уже встал и готов был ринуться ко мне для продолжения спарринга, как вдруг первым с места сорвался я. Бежать была куда легче. Сам бег был в разы быстрее...

Чакра – это нечто!

Добравшись до противника, я спокойно уворачиваюсь от его неуклюжего выпада пригнувшись к земле. Не даю ему предпринять какое-либо действие впечатывая свой кулак ему в живот и в момент соприкосновения пытаюсь выпустить из кулака немного чакры как было написано в учебнике.

Мгновение ничего не происходило пока мой кулак погружался в живот противника, а затем...

Слышу будто кто-то подавился и мой противник отлетает от меня на добрых пару метров, чтобы грузно рухнуть на землю мешком. Он не шевелился. Из уголка его рта полилась струйка крови. На площадку опустилась тишина.

Я ошарашенно перевожу взгляд с кулака на тело и обратно... и ликую!

У меня получилось! Получилось! Это ведь здорово!

Но мою радость не разделяли очнувшиеся учителя, которые споро подскочили к ничком лежащему мальчику и стали пытаться его откачать.

Ладно. Порадоваться можно будет и позже, а сейчас надо проверить что я собственно сделал... Надеюсь он не умер.

Пытаюсь подобраться к мальчику, но меня довольно грубо отпихивает в сторону учитель.

– Не мешай.

– Я учусь на ирьенина, дайте мне посмотреть.

Меня хмуро смеривают взглядом и затем, чуть отстраняясь, кивают на мальчика.

– Ну приступай.

Мотаю головой и начинаю складывать заученные печати. Подаю чакру в ладони от чего они начинают светиться лазурью. Простейшая диагностическая техника в арсенале любого ирьенина выручила и на этот раз.

Аккуратно прикладываю руки к его животу и прислушиваюсь к ощущениям. Вроде ничего серьезного... для нормального ирьенина.

– Разрыв брюшных мышц, – недовольно выношу вердикт я, понимая какую свинью подложил парню. Ведь чтобы нормально все это залечить, необходимо "всего лишь" сходить в Госпиталь, чтобы там за несколько минут убрать эту травму. Но это стоит денег. Да еще и при условии, что все нормальные ирьенины сейчас на войне, а в госпитале дежурят не то что неумехи, а просто малоопытные или недоученные шиноби... За исключением Дайсуке-сенсея...

Может он согласится помочь? Не знаю и загадывать не буду. Он сейчас заместитель главы Госпиталя, потому очень сильно нагружен. Он еле-еле находит время чтобы возится со мной, а тут я хочу попросить исправить мою оплошность. Не приятно...

Эх. Угораздило же меня. Может попробовать самому? Нет. Нельзя. Я еще не разу не сращивал мышцы и могу что-нибудь натворить и сделать намного хуже. Потому просто погружаю его в сон направив ему в висок немного медицинской чакры.

– Его в госпиталь бы отвести.

– А сам что – не справишься? – мрачная усмешка от учителя еще сильнее подбивает мою мотивацию и я виновато потупив взор отвечаю:

– Не справлюсь. Я еще неопытный, потому не могу рисовать понапрасну. Сейчас он спит под действием техники, но через час-два проснется и ему будет очень больно. Простите. Это все на что меня хватило.

– Ладно, – учитель аккуратно подхватил на руки бессознательного мальчика. – Сейчас я отнесу его в Госпиталь, но по возвращению мы с тобой серьезно поговорим, о том, что ты сегодня натворил.

– Да-а... – невесело протягиваю я предвкушая проблемы наваливающиеся на меня одна за другой.

Учитель запрыгнул на ветку дерева растущего возле забора с которой можно удобно перепрыгнуть на ближайшую крышу и прежде чем уйти обернулся и обратился к своему напарнику, который за все занятие не проронил ни слова:

– Камори-сан прошу вас продолжить спарринги. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

Получив кивок в ответ учитель удалился. А я остался, раздираемый двумя десятками пар глаз моих одноклассников. Даже с Шикаку спала его показная сонливость и он заинтересованно приподнял брови.

Чоза с приоткрытом ртом взирал на меня расширившимся глазищами.

Остальные отреагировали по разному, но во многом у всех была одна общая эмоция – опасение.

Да уж. Я не ожидал подобного. Теперь меня придется потратить много времени на то, чтобы мои одноклассники забыли этот случай. Много времени. Которого нет.

Но зато у меня получилось! И воспользоваться чакрой для ускорения и для удара и вообще...

И вообще я болван! Я же не хотел выделятся! Не хотел! А сейчас?! Эх...

Ками-сама, почему я такой идиот?

Интерлюдия – 3

Вот она – родная деревня! Как же хорошо вернуться в нее после продолжительных, практически безостановочных, боевых действий! Мизуру был очень рад, что наконец-то мог вырваться из пучины постоянной нервотрепки и умственного напряжения.

Особенно много нервных клеток он потерял за две недели до столь ожидаемого им отпуска. Им в тыл прорвалась группа шиноби Ивагакуре. Так что Мизуру самому пришлось хвататься за оружие и вступить в бой, чтобы не подпустить их к полевому госпиталю.

Все могло закончиться катастрофой. Но благо вовремя подоспело подкрепление из аванпоста и нападение было отбито. Причем для нападающих это было фатально: вся группа из дюжины шиноби Ивы погибла в неравной схватке. Хоть и Коноха в связи с неожиданным нападением потеряла не многим меньше – десять человек...

Мизуру приветливо улыбнулся знакомой старушке стоящей за стойкой магазина. Она, в свою очередь, заметив его, пригласила "Доблестного защитника деревни" выпить чашечку чаю. Сославшись на важные дела он отклонялся и пошел дальше по улице огибая редких прохожих.

Однако поворачивая на другую улицу ведущую напрямую к его клановому кварталу он неожиданно наткнулся взглядом на одноногого шиноби, который забился между рекламными стойками и самозабвенно заливал в себя саке из глиняной бутылки. Мизуру нахмурился, отвернулся и решил продолжить свои размышления.

Потери, потери... А сколько вообще отчетов он перебрал подводя общее количество погибших за время проведения боевых действий?

Много. Чрезмерно много.

А сколько после боя остается инвалидов? Бывает что побольше тех кто умер... И честно говоря, Мизуру считает что лучше умереть чем закончить вот так вот на улице...

Как бы от этого не становилось тошно, но с инвалидами предпочитают не возится. Выделяют смехотворные пособия и забывают о тех, кто отдал свое здоровье на благо деревни. Многие ломаются и их тела находят либо дома, либо где-нибудь в отдалении от деревни. Лишь некоторые пересиливают себя и находят свое призвание в другом деле. Например, в Академии есть преподаватель, которому однажды перебили горло и серьезно повредили язык. Однако это не мешает ему качественно преподавать тайдзюцу, не говоря при этом ни слова.

Кто-то открывает свое дело. Как, например, недавняя приветливая старушка. Бывшая куноичи, серьезно повредившая свои каналы-чакры в первой мировой войне. До сих пор владеет магазинчиком в котором продается прекрасный чай.

Но опять же это все исключение. Большинство заканчивают плачевно...

И никто на это не обращает внимание... Или старательно делает вид, что не замечает подобного безобразия внутри деревни. Мало потерь на войне так еще и это.

После войны на кладбище придется ставить монумент. И хорошо если только один.

Мизуру устало вздохнул и опять потянулся к своему шраму на лице. Аккуратно его потер, невольно вспоминая ту стычку, в которой он его и получил. Надо будет спросить у Айяно как смотрится его новое украшение на щеке от уха до подбородка. Мизуру надеялся что, увидев его лицо, она его не бросит. Искать новую девушку ему лень...

Его мысли прервало нечто врезавшееся и вцепившееся в него мертвой хваткой. Этим нечто был Наоки, который со всего маху влетел в него, а теперь что-то не умолкая щебетал о тренировках, интересных историях, опять тренировках и только после этого можно было разобрать то, насколько он счастлив видеть Мизуру живым.

Мизуру улыбнулся и потрепал мальчугану шевелюру, которую он старательно отращивал и за два года его волосы уже достигали плеч.

– Привет-привет, я тоже рад тебя видеть.

– Мизуру-сан, я очень рад что вы в порядке, честно... Однако вы все это времени отлынивали от своих прямых обязанностей!

– Да? – Мизуру усмехнулся. – И каких же?

– Вы обещали меня тренировать! И теперь, когда у вас богатый боевой опыт, то тренировки должны стать гораздо эффективней!.. Вау! – Довольно громко воскликнул Наоки-кун, когда посмотрел на лицо Мизуру. – Круто! Вот это у вас шрам классный! Это вы на войне получили? А вы расскажете, что там на войне?

– Да, да. На войне... – Мизуру попытался виновато улыбнуться проходящему мимо мрачному патрулю Учих, которые неодобрительно поглядывали на них. – Будь чуточку потише, а то, знаешь ли, слишком утомительно потом будет объяснять в Полицейском участке причину, почему мы тут расшумелись.

Наоки нахохлился, но утвердительно кивнул.

– Замечательно. Возвращаясь к поднятой тобой теме... спешу тебя расстроить. Чистый боевой опыт я получил совсем недавно, непосредственно перед возвращением в Коноху. Потому особо занимательных историй от меня ты не услышишь. – Мизуру помолчал, придумывая как бы отвлечь парня от темы войны. Мизуру, честно говоря, совсем не нравилось вести разговоры о столь кровавом фрагменте своей жизни.

Хм. Есть вариант, о чем можно поговорить...

– И да, кстати, ты сам-то как учишься? Неужели пока меня не было ты отлынивал? И как дела в академии? Вчера ведь первый учебный день был?

Наоки-кун едва заметно вздрогнул, тяжело вздохнул и резко ослабил хватку, выпуская Мизуру из объятий. Затем он отстранился и виновато повел носком по земле, стараясь не смотреть в глаза Мизуру.

– Эй, ты чего? – в голосе Мизуру четко прослеживалась заинтересованность из-за резкой смены поведения воспитанника.

– Ммм, понимаете. Вы прибыли как раз вовремя. – Наоки-кун говорил не поднимая голову, а его глаза скрывались под челкой.

– Да? И с чем это связанно?

– Эм... Понимаете... В общем вам надо сходить со мной в академию. Можно и сегодня... Нет-нет! – Он замахал руками, предвидя уточняющие вопросы, на которые он не сможет с ходу ответить и потому взял инициативу в свои руки не давай вставить Мизуру и слова. – Ничего особо непоправимого не произошло! Но учитель требует вашего присутствия.

Мизуру поморщился и запустил руки в волосы, чтобы затем пальцами почесать лоб.

Идти в академию? Как только он вернулся в Коноху? Как же это проблематично.

– Если я сейчас спрошу: что случилось – ты не ответишь?

Мальчик отрицательно покачал головой.

– А это и впрямь так необходимо?

Теперь покачивание было утвердительным.

– Эх. Это так утомительно. Как же мне...

– Лень. – вставил слово несносный мальчишка.

– ... лень. – Договорил Мизуру и дал Наоки щелбан. Тот вскрикнул и приложил ко лбу ладошки, полыхая возмущением. – А ты не паясничай. Эх хорошо. Пойдем.

Мизуру развернулся, возвращаясь на главную улицу и пошел в сторону Академии засунув в руки карманы, напустив на лицо самое страдальческое лицо на которое был способен. Получилось хорошо, так как встречающиеся люди бросали на него сочувствующие взгляды.

– Угу. – Наоки-кун пристроился рядом и смотрел себе под ноги так, чтобы у Мизуру создавалось впечатление, будто ему и в правду стыдно.

Однако Наоки стыдно не было.

***

Мизуру устало помассировал переносицу, смерил недовольным взглядом вжавшегося в кресло Наоки и посмотрел на закончившего говорить Кадо-сана.

– С мальчиком сейчас все нормально?

Кадо-сан, учитель класса в котором учиться Наоки-кун, едва заметно кивнул, снял очки, которые он стал вертеть в руках изредка поглядывая на перешедшего к нему в кабинет кланового шиноби... Который не ругался и не пытался принизить его, безкланового. Что в нынешние времена встречается не так уж часто.

Сейчас Мизуру спокойно выслушал недолгую, но информативную речь о безответственности своего подопечного (когда Кадо-сан узнал что за Наоки-куном приглядывает кто-то из клановых, он слега напрягся, но не услышав упреков по поводу частых наказаний Наоки-куна – чуть расслабился.)

– Да с Хироши-куном все в порядке. Правда неделю ему придется отлежаться в больнице, чтобы, не дай Ками-сама, не появились осложнения.

– Вот и славно, – Мизуру чуть расслабился и откинулся на спинку стула. – И что вы предпримете?

– Простите? – Кадо-сан вернул очки себе на переносицу и покосился на Мизуру-сана.

– Какое наказание ожидает Наоки-куна.

Кадо недоверчиво посмотрел на Мизуру и все же решился спросить.

– А вы не против того, чтобы я его наказал?

– С чего бы вдруг? – удивился Мизуру.

– Ну, до этого момента, я и представить себе не мог, что Наоки-кун находится под опекой клана Нара. Он об этом не распространялся и все, в том числе и я, считали, что он жил у каких-то своих родственников.

– Почему? – спросил Мизуру.

– Что почему? Почему мы так считали? – Мизуру кивнул. – У меня в классе есть два воспитанника приюта, я спрашивал их про Наоки-куна, но они сказали, что никогда его там не видели. Потому-то я и предположил вариант с родственниками... Однако я не мог знать, что он связан с вами. Посему мы можем замять это дело. Выговор Наоки-кун уже получил потому...

– Нет-нет, – Мизуру остановил Кадо-сана взмахом руки. – Не надо ничего спускать ему с рук. Он должен понимать, что за свои проступки надо отвечать. Потому я не считаю нужным лишать его столь важного опыта. Я так понял, наказание вы ему уже придумали, но не озвучили его мне, опасаясь моей реакции?

Кадо-сан медленно кивнул, поправляю пальцем очки.

– Ну, – Мизуру хлопнул себя по коленям ладонями, резко встал и подошел к недовольно взиравшему на происходящий диалог Наоки-куна, – тогда на время наказания он полностью в вашем распоряжении.

– Эй! – Недовольно воскликнул объект разговора. – Я думал, вы поможете мне! Мне необходимо тренироваться! А то, что меня хотят заставить делать, будет занимать много времени после Академии! А мне после еще на работу идти!

– Работу? – Спросил Мизуру, но тут же осекся и уже более уверенно сказал. – Нет, парень. Это будет тебе уроком: что свои цели надо достигать, не шагая по головам товарищей. Ведь ты решил провести эксперимент? И на ком? На своем однокласснике! И посмотри, чем это для него закончилось! – Мизуру внимательно посмотрел на чуть побледневшего подопечного, но в его глазах все еще читалось упрямство и желание отстаивать свою правоту.

Кадо-сан с интересом взирал на разворачивающее в его кабинете действо. Клановый воспитывает чувство меры у безкланового... Или тут надо говорить по другому? Может между этими двумя нет понятия клановый или нет? Скорее да чем нет. Но все же это очень интересно. Может наконец-то получится выбить дурь из головы мальчишки пока он еще мал. Потому как дурные головы долго не живут. А как бы странно это не звучало, но Кадо-сану нравился Наоки-кун. Мальчик претендовал на то, чтобы его можно было называть гением... однако его повёрнутость на собственном качественном росте и полное игнорирование одноклассников, за исключением незабвенной троицы следующего поколения Ино-Шика-Чо, заставляет нервничать.

Что такого могло произойти с девятилетним ребенком, от чего в его взгляде иногда мелькала столь лютая ненависть к чему, или, наверное, лучше сказать, к кому-то? Почему ребенок вроде него, вне стен академии, ходит мрачнее тучи, а в его речи проскакивают слова о том, что сила нужна ему для мести?

Кадо-сан за два года особо не разбирался в прошлом своего ученика. Парень хоть и со странностями, но серьезных проблем не вызывал. Та же Учиха Микото доставляла и доставляет куда больше проблем и это, стоит заметить, клановая девочка... Хотя, если подумать, ей просто не нравится перспектива выходить замуж за... кого там ей пророчили в женихи? Вроде Учиха Фугаку? В общем, в ее случае это такая попытка заявить о своей резко отрицательной позиции.

Хотя то, что она делает это в стенах Академии несколько напрягает...

Кадо-сан снял очки и положил их на стол. Затем он задумчиво посмотрел на спорящих посетителей, чтобы попытаться найти для себя ответ в одном вопросе.

Причина этого странного поведения определенно спрятана в прошлом Наоки-куна. Но стоит ли лезть в него? Надо ли это Кадо-сану? Как его учителю – определенно. Так как зная причину, он сможет начать правильно влиять на мальчика тем самым стабилизируя его поведение. Однако как шиноби...

В среде шиноби не принято копаться в "грязном белье". Если человек хочет рассказать что-то о себе, то он расскажет сам. Без принуждения. Попытка залезть куда не надо, считается моветоном. Но можно ли отнести Наоки-куна к шиноби? Сейчас – нет. Но через три года, а может и раньше, он станет полноправным генином и, следовательно, шиноби.

Сложно. Кадо-сан решил подумать об этом дома, а сейчас он решил дождаться окончания воспитательной беседы. Наблюдая за ними, на его лице, на секунду проявилась улыбка. Кадо-сана забавляла сама ситуация. Ему было видно, что длинные речи направленные на чье-либо воспитание, явно не привычны Мизуру-сану. Потому как он еле-еле контролирует мимику своего лица и силится не зевнуть. Его руки постоянно то и дело оказываются в карманах, а спина так и намеревается чуть сгорбиться. Нара... Что с них еще можно взять?

– Ты понял меня? – Строгий голос совершенно не подходил страдальчески закатившимся глазам и кислой мине на лице.

– Да... – вяло отозвался Наоки, потирая макушку по которой ему прилетело в момент когда он чересчур сильно разошелся и стал забываться.

– Вот и славно, тогда сейчас мы едем домой, а завтра... кхм... Кадо-сан, простите, а что, собственно, вы хотели заставить его делать?

– Ничего сверхсложного, – размеренно проговорил Кадо-сан, удобнее устраиваясь на своем стуле. – Для начала то, что я ему говорил сделать еще до инцидента – раз, и общая уборка территории Академии – два. Может быть, еще подкрасит забор и будет свободен.

Мизуру утвердительно кивнул и, взяв за руку Наоки-куна, направился к выходу. На пороге он остановился, обернулся и чуть склонил голову.

– Извините за то, что доставили вам неудобства.

Кадо-сан улыбнулся, встал со стула и чуть склонил корпус в поклоне.

– Мизуру-сан вам не в чем извинятся. Просто я хотел, что бы подобных ситуаций больше не происходило.

– Не волнуйтесь, МЫ вам это обещаем... Ведь так Наоки? – Обратился он к странно косящемуся на кунай, висящий над дверью в кабинет учителя.

– А? Что? Да-да, конечно... – рассеяно пробормотал он. Но Мизуру подобный ответ не устроил, потому он его слега встряхнул и повторил свой вопрос.

– Я спрашиваю: ты понял?

– Да... Да я понял. Простите Мизуру-сан, Кадо-сан.

За посетителями закрылась дверь, а Кадо-сан все еще смотрел в одну точку и размышлял о том, что ему предстоит делать. Определенно ему стоит заняться Наоки-куном плотнее, но так, чтобы это не выглядело так, будто он к нему придирается. В мальчике есть потенциал, потому, как его Учитель, он не может позволить себе бросать его на произвол судьбы...

Кадо-сан кивнул, вернул очки себе на переносицу и взял со стола папку. Полистав немного он отложил ее в сторону и уставился в потолок.

Решено. Кадо-сан попробует помочь Наоки... хотя бы немного, может быть, тогда ему удастся избавиться от той ненависти, которая может привести его к погибели.

***

– Теперь колись. – Сказал Мизуру, снимая сандалии и аккуратно ставя их у порога в угол.

– Что? – не понял Наоки, который уже почти зашел в дом, отодвинув седзи на половину.

– С чем ты там экспериментировал и из-за чего один твой удар чуть не убил того паренька?

Наоки остановился и радостно улыбнулся.

– Я прочел в книжке по Ирьениндзюцу про контроль чакры и то, как можно толчками выводить ее из своего тела. Мне пришла в голову идея, что таким образом я могу нанести какой-либо урон своей чакрой противнику, но я и подумать не мог что результат окажется таковым!

– Ты молодец, что дошел до подобного в твоем возрасте, и сразу тебя огорчу, об этом способе ты догадался далеко не первый, но! – Видя что его подопечный поник, Мизуру поспешил добавить. – Далеко не каждый способен подобным образом использовать чакру. Тут необходим большой уровень контроля над чакрой. Нет, другие шиноби тоже способны усиливать свое тело чакрой и подкреплять ей свои удары, однако, в основном, только полевые ирьенины способны на подобные тонкие манипуляции с чакрой. Так что раз уж ты дошел до подобного, пока я тут, мы будем развиваться в этом направлении.

– А вы хорошо контролируете свою чакру Мизуру-сан? – неуверенно спросил Наоки.

– Мизуру, обращайся ко мне просто Мизуру. Сколько можно говорить? – раздраженно сказал Мизуру, проходя в комнату мимо Наоки.

– Я так не могу! – сказал мальчик, закрывая за собой седзи и, следуя за Мизуру, прошел в комнату, чтобы там плюхнуться на татами. – Я вас уважаю! Вы с Дайсуке-сенсеем многое для меня значите! Я не могу не проявлять к вам уважения... Так что там с контролем?

Его непосредственность при смене темы на долю секунды покоробило Мизуру, но заставлять Наоки обращаться к нему на "ты", Мизуру не станет.

Тяжело вздохнув Мизуру присел напротив мальчика на татами и посмотрел в его голубые глаза, в которых так и лучилась неуемная заинтересованность в ответе.

– Да у меня очень хороший контроль чакры. Он мне необходим из-за Хидена нашего клана.

– Хиден?

– Проще говоря, секретная техника... Ты же знаешь о чем я говорю?

Наоки задумался и неуверенно сказал:

– Ммм... Это же как-то связанно с тенями?

– Да. Наш клан специализироваться на техниках манипуляции тенями. И чтобы ими управлять нужен хороший контроль чакры. Потому не бойся, в этом направлении я смогу тебе помочь... после того как срок твоего наказания истечет. – Хитрая улыбка сама собой наползла на лицо Мизуру.

Как сказал Кадо-сан это должно дать Мизуру около недели отдыха... Нет он ничего не имеет против обучения Наоки, ему даже, с некоторой натяжкой, нравится его учить, однако это все чрезвычайно напряжно...

Парень слишком сильно тянется за знаниями. Словно губка он поглощает любые знания, которые ему дают. И от этого Мизуру становится несколько неуютно, потому что он боится своими ошибочными действиями навредить огромному потенциалу Наоки. Потому Мизуру часто приходится тщательно все продумывать, прежде чем приступать к очередному этапу обучения паренька.

– Ну почему! – недовольно воскликнул Наоки, вскакивая с татами. – Целая неделя канет в никуда только из-за одной маленькой ошибки! А мне необходимо...

– Маленькая ошибка? – Наоки замолк на полуслове, услышав холодный голос своего Сенсея. – Ты из моей недавней тирады не понял то, что ты сделал, было на грани допустимого?

– Я... Я... – проблеял Наоки.

– Ударь ты его чуть выше, выпусти ты чуть больше чакры, будь ты чуть взрослее и, следовательно, физически сильнее и парень бы умер из-за повреждения Очага чакры. Умер, понимаешь? Раз и навсегда он бы отправился в Чистый мир, так и не познав жизни. Ты это понимаешь?

– Да. – Прошептал осипшим голосом поникший Наоки. – Простите меня. Я обещаю, что подобного больше не произойдет.

– Надеюсь на это. Ну ладно, – Мизуру встал и подошел к мрачному пареньку. Посмотрев на него с высоты своего роста, он вздохнул и потрепал Наоки по голове. – Я помню, почему ты стремишься к силе. Однако пойми ты, что всему должна быть мера. Должны быть рамки, за которые нельзя заступать, чтобы не превратится в монстра. Шиноби постоянно балансирую на грани. Обладая подобной силой, ты невольно ставишь себя выше других. И это ошибка. Шиноби такие же люди. У них тот же спектр эмоций, у них те же проблемы, у них тоже есть мечты и стремления. Потому я много раз говорил, и буду говорить тебе: не стоит достигать своих целей за счет своих друзей и товарищей.

Мизуру снова вздохнул и потянулся правой рукой к своему хвосту, чтобы потянуть стягивающую волосы ленту и распустить их.

– Эх... опять ты заставляешь меня распинаться на подобные темы... Это слишком напряжно, а ты слишком проблематичен и вообще мне лень, но сейчас я, так уж и быть, приготовлю нам поесть, а после я, возможно, займусь тем, что проверю чего ты достиг пока меня не было.

– Правда? – неуверенно поднял влажные, чуть покрасневшие глаза Наоки.