Текст книги "Случайностей не бывает"
Автор книги: Евгений Енин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Да какой объезд? Откуда объезд? – воскликнула Яна. – Там люди скоро на пути повалятся, как доминошки. Эй, мёртвая голова, отвали куда-нибудь!
Голова молчала.
– Объезд тут как раз есть, – так же мрачно, как Джо, сказал Роберт. – Старый тоннель. Когда красную ветку открыли, она была самая первая. Другие ещё строили. И часть поездов после Охотного ряда шли не прямо, до Библиотеки, а сворачивали на Коминтерна. Станция там уже была открыта, а голубая линия ещё нет. Вилочное движение называется.
– Коминтерна? Это где? – не понял Артём.
– Александровский сад сейчас. Потом, когда Филёвскую ветку открыли, перестали ездить. А тоннель остался. Он засыпан слегка, но мы сможем проехать, если очень захотим. Потом до Киевской и по кольцу, до Парка культуры.
– Время потеряем, – пробормотал Беня.
– Это если он дальше где-нибудь свои сапожищи не выставит, – добавил Артём. – Объезд нам можно и через Курскую устроить, если такими ногами махать.
– Может быть, маме позвонить? – предложила Яна проверенное средство.
Три чёрта одновременно поморщились и помотали головами.
– Крайний случай, – пояснил Роберт.
– Может быть, ты с ним поговоришь? – предложил Артём. – Там, на Конечной, ты с целой толпой справилась.
– Они были под чем-то седативным, – решила поскромничать Яна.
– Этот тоже зайчиком не скачет, – заметил Артём.
– Ну-у-у, ладно. Я попробую. Но если кто-то засмеётся… Куда ты там гнома отправил?
– К гориллам. Горным.
Артём не помнил название заповедника.
– Ясно? У! У! – Яна изобразила гориллу.
Черти было засмеялись, но под её взглядом смех перешёл в смущённое покашливание.
– Никакого смеха, – пообещал Беня, в доказательство опустив пальцами уголки рта.
Яна первый раз заметила, какие у чертей клыки. Почему-то это её приободрило. Она обошла дрезину и подошла поближе к голове Мёртвого Проходчика.
– Э-э-э… Привет.
Яна помахала рукой.
– Как дела? Поговорим?
Голова молчала.
– Если вы не хотите, то вы не обязаны со мной разговаривать. Но, может быть, перекинемся парой слов? Просто время занять. Так, ни к чему не обязывающая болтовня. А? Можно? Меня зовут Яна. Для друзей – Яна. А мне как вас называть? Имя Мёртвый Проходчик вам нравится? Может быть, просто Проходчик? Или там, Прох? Привет, Прох! Хорошо звучит. Вы как думаете?
Голова молчала.
Яна сделала пару шагов вперёд.
– А как вы относитесь к тому, что вы, ну, такой большой? Вас это смущает? Вы переживаете оттого, что вы не такой, как все? Или, наоборот, вам нравится? Вы чувствуете себя особенным? Может быть, избранным?
Голова молчала.
Проходчик всё так же смотрел вперёд, и нельзя было сказать, замечает ли он вообще девушку перед своим носом.
Яна шагнула ближе.
– Кстати, с вашим ростом вы должны высовываться над землёй. У вас какой, кстати, рост? Если нога метра три, то рост метров восемнадцать – двадцать. Это не каждый тоннель такой глубокий. А почему вас наверху никто не видел? А какая там погода сейчас? Вы можете голову высунуть? Мы, кстати, просто хотим здесь проехать. Это очень важно. Очень-очень. И для вас тоже. Вы не могли бы ненадолго приподнять свою ногу? – Яна представила, как они проезжают под сапогом, который может внезапно опуститься. – Э-э-э, нет, лучше просто чуть подвиньте её в сторону. Ладно? А на обратном пути мы ещё поболтаем. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями. У вас есть друзья? А в детстве были друзья? А вас как-нибудь дразнили, в детстве? У вас хорошие или плохие воспоминания? А какие у вас были отношения с родителями?
Яна шагнула вперёд. Она почти вплотную пошла к голове, которая не проронила ни слова. И не моргнула ни разу. Прямо перед ней был огромный, покрытый чёрной пылью нос. Яна поморщилась.
Из-за разницы в размерах она видела нос как сквозь сильное увеличительное стекло, а бывшая человеческая кожа под увеличительным стеклом – это вам не закат на море, не то, что хочется разглядывать. Яна подумала, что сильно не завидует комарам. И не выдержала: протянула руку и потрогала нос великана.
Ноздри чуть дрогнули.
– О, – обрадовалась Яна, – а мы уже подумали, что вы заснули. Приве-е-ет!
Она сделала шаг назад, чтобы её было лучше видно, и снова помахала рукой.
И голова наконец-то её заметила.
Огромные глаза медленно, с почти слышимым скрипом сошлись к переносице, чтобы сфокусироваться на Яне. Зрачки расширились и снова сузились. Вот теперь голова смотрела точно на неё. Яна подумала, что косоглазие такого размера – это не смешно. Ноздри раздулись. Яна почувствовала, что её слегка в них затягивает, как котёнка в пылесос: голова вдыхала.
Через десять секунд Мёртвый Проходчик дунул изо всех сил. Тоннель метро превратился в аэродинамическую трубу.
* * *
Яна не побилась о шпалы и не поцарапалась о гравий только потому, что летела по воздуху. И не убилась о дрезину только потому, что дрезину тоже сдуло. Яна до неё всё же долетела, но уже по баллистической траектории, по инерции, и не приземлилась, а прикрысилась. Крысы даже не взвизгнули: Яна была не главным событием последних секунд их жизни.
Воздушный поток иссяк, слышался только стук падающих мелких камешков. И он закончился. Голова снова застыла, приведя глаза в порядок.
Прошла минута тишины и неподвижности.
На дрезине никто не шевелился, боясь, что движение отзовётся болью сломанных костей. Наконец, заранее застонав, черти, крысы, Яна и Антон поделили конечности и попробовали подняться. Все были относительно целы. Черти отряхнули себя и Антона, Яна отряхнулась сама.
– Ну что, поговорила? – спросил Роберт с каменным лицом, старательно отводя глаза.
Через секунду черти ржали, ну, как черти, согнувшись пополам, через две секунды к ним присоединился Артём.
– Да идите вы к чёрту! – крикнула Яна.
И расхохоталась сама.
Когда все почти успокоились, Яна показала им гориллу: «У!У!», и всё началось по новой.
Сбросив напряжение, убедившись, что Проходчик как лежал, так и лежит, черти, не особо напрягаясь, вернули дрезину на рельсы. Джо и Яна успокоили крыс. Артём ушёл к стене и что-то там рассматривал. Беня, покопавшись в недрах телеги, вытащил пластиковый пакет из супермаркета, из него – упаковку бутылок с водой и кучу бутербродов в пластиковых треугольных контейнерах.
– От мамы? – засомневалась Яна.
Уже жующий Бенедикт молча ткнул пальцем в название магазина на пакете.
– Артём, пошли есть! – крикнула Яна.
Джо и Боба звать не пришлось.
Артём с треском расковырял упаковку, достал бутерброд и снова ушёл к стене.
Крысы не успели проголодаться и решили вздремнуть.
– Ну что, – стряхивая с себя крошки, минут через десять заговорил Роберт. – Сворачиваем на Александровский сад, и по голубой до кольца? Движение везде закрыто, проедем относительно быстро.
– А старый тоннель не сильно завалили, когда этот магазин строили? – уточнил Джо.
– Ну в паре мест телегу на руках перенесём, не проблема.
– Какой ещё магазин? – удивилась Яна.
– Подземный, возле Кремля. У меня там знакомый гоблин грузчиком работает.
– «Охотный ряд», что ли?
– Ну, вроде. Давайте, собираемся и двинули. Пошли-пошли, мы взяли деньги за срочную доставку, и мы их отработаем. Потому что мы – фирма! Джо, запрягай. Беня, собери мусор.
Боб раздал команды и, для порядка, пнул колесо дрезины.
– А где Артемка, – оглянулся он. – Яна, где парень?
– Я откуда знаю? Вон он идёт, – нелогично ответила Яна.
Артём, который, пока все ели, успел уйти вглубь тоннеля, в сторону, противоположную от Мёртвого Проходчика, возвращался, переходя с шага на бег.
– Объезд там, – махнул он рукой в темноту, – мы его проехали.
– Так, встали, разворачиваем телегу, – приказал Боб. – Джо, загони на неё крысяток, мы вместе с ними развернём, чтобы не распрягать.
– Не, не надо.
– Беня, чёрт косорукий, бери ровнее!
Боб, который уже приподнял свой край телеги, замер, поняв, что сказал Артём.
– В каком смысле не надо? Что не надо?
Артём то ли запыхался, пока бежал, то ли волновался, дышал он глубоко и часто.
– Не надо пока разворачивать. Дайте мне попробовать.
– Пробуй, – легко разрешил Боб. – А что?
– Вот, – показал Артём.
Все посмотрели на ржавую гайку.
– Если кинуть не рукой, а взять пращу и попасть точно в глаз, он, может быть, даже заметит, что в него что-то попало, – задумчиво проговорил Бенедикт. – Помните, как мы в Севастополе?..
– Да подожди ты, опять со своим Севастополем, Бородино ещё вспомни, вояка, – перебил его Боб. – говори, пацан.
– Да вы посмотрите, – вытянул Артём ладонь с гайкой. – Видите?
– Уточни, – потребовал подошедший Джозеф. – И обоснуй.
– А, чёрт, да вы же ничего не видите!
– Нами не ругаться! – строго предупредил Роберт.
Артём не обратил на него внимания, он старался увлечь своей идей всех, кого получится.
– Яна! Ты же можешь! Ну, смотри!
Он покрутил гайку в пальцах.
Яна уже поняла, к чему он клонит, и посмотрела на гайку самым краешком левого глаза. Гайка показалось ей размытой, как в фотошопе.
– Это что с ней?
– Вибрирует быстро, – объяснил Артём. – Совмести с ним.
Рукой без гайки он показал на Мёртвого Проходчика.
Яна сделала, как Артём её учил между Чистыми прудами и Охотным рядом.
Если она правильно помнила теорию, Проходчик был не на своём месте. Значит его можно переместить. Гайка должна быть ключом, иначе бы он её не притащил. Но что-то в их вибрации было не так. А может, она всё перепутала или что-то забыла, или он ей не всё рассказал.
– И что?
– А, да, ты этого ещё не знаешь.
Яна фыркнула.
– Видишь, он вибрирует, как бы восьмёркой.
Яна ещё раз посмотрела.
– Ну да. И что?
– Это кажется так, потому что вибрирует и в горизонтали, и в вертикали. Одновременно. Понимаешь?
– И что? Нет, не понимаю.
– То, что он не на правильном месте, и сам он тоже неправильный.
– Артемушка, он двадцатиметровое приведение со склонностью к трамплингу, если ты понимаешь, о чём я. И он торчит в тоннеле, как пробка. Конечно, он неправильный. И в неправильном месте. И мы тоже в очень неправильном месте, как мне кажется. О чём ты вообще?
– Да ну тебя, – отмахнулся от неё Артём.
Он нашёл глазами Джо.
– А у тебя есть? Эта, как её…
Он повертел кистью руки, как будто что-то раскручивая.
– А, праща? Нет. Но сделать-то не проблема.
– Делай.
– Погоди, – придержал Джозефа Роберт. – А ты толком объясни, что пробовать будем.
– Фиу-у-у!
Артём показал, как кидает гайку.
– В него? – показал себе большим пальцем за плечо Роберт. – Я просто, чтобы уточнить.
– Бум-с-с-с!
Артём показал, как гайка попадает в лоб.
– Артём…
Боб положил руки на плечи Артёма. Руки не поместились.
– Артёмчик, если Джо сделает пращу, сильно-сильно её раскрутит и попадёт Мёртвому Проходчику в глаз… А он может попасть в глаз, правда, Джо? Ты помнишь, Джо, как мы в Крыму отдыхали, а туда турки приплыли и начали с нашими воевать? Летом семьсот семьдесят четвёртого? И мы помогать пошли. Нет, не помнишь? Что ты глаза отводишь? А вот Михаил Илларионович всю жизнь помнил. Он-то глаза отвести до самой смерти не мог. Оба глаза сразу…
Артём ничего не понял, кроме того, что это какая-то старая семейная история.
– Так вот, даже если он попадёт Мёртвому Проходчику прямо в глаз, то Проходчик, может быть, расстроится. Я в этом не уверен, но допускаю, что такое может случиться. И тогда я тоже очень расстроюсь, Артёмчик, потому что он же Проходчик, он сквозь землю проходит. И убежать от него мы, ты понимаешь, ну никак не успеем.
Во время этой речи Боб слегка потряхивал Артёма за плечи, для лучшего размещения информации в мозгу, и его голова болталась вперёд-назад. Наконец он отпихнул себя от чёрта.
– Да не надо ему в глаз попадать. Можно куда угодно. Чуть-чуть. Просто чтобы коснулась.
Роберт посмотрел ему в глаза.
– А потом?
– Бум-м-м! – объяснил Артём и показал пальцами как жарится поп-корн.
Роберт помолчал секунд десять. И все молчали.
– Делай, – бросил он Джо. – Или что-то получится, или жалеть мы все будем не долго.
– Угу.
Джо порылся в тряпках, набросанных для мягкости на панцирные сетки дрезины, вытащил шерстяное одеяло, почти целое, и оторвал полоску по всей длине. Скрутил концы в жгуты, оставив середину нескрученной.
– Давай! – Он протянул руку за гайкой.
– Может быть, потренироваться? – положила Яна ладонь на локоть Артёма, – Во что-нибудь другое кинуть?
– Девушка, он же шириной с весь тоннель. В него проще попасть, чем не попасть, – подмигнул ей Джо.
– Ну некоторые не ходят простыми путями, – пробормотала Яна, но Джо её не услышал.
Он подёргал пращу, проверяя прочность, снова расправил середину, положил туда гайку. Взял за концы, покачал, привыкая к весу. Обернулся, посмотрел, чтобы никого не задеть. Начал раскручивать. Сначала вращающуюся пращу можно было видеть. Потом она превратилась в размытый диск. Потом праща и кисть, держащая её, исчезли, став совершенно прозрачными. Тоннель наполнило низкое громкое гудение, как будто рядом летал шмель, соответствующий размерам Проходчику.
Вдруг гудение прекратилось: Джозеф выпустил один конец пращи, и гайка улетела… Куда-то, даже черти не смогли увидеть её в полёте. Но тут же послышался всплеск, как если бы камень упал на середину пруда. От центра лба проходчика начали расходиться круги, похожие на концентрические морщины.
– В яблочко, – довольно сказал Джо.
Мёртвый Проходчик едва заметно вздрогнул. Шевельнул головой. Попытался свести глаза так, чтобы посмотреть себе на лоб. Помотал головой. Потряс головой.
– Как будто муху сгоняет, – шёпотом, чтобы не нарушать торжественность момента, сказал Яна Артёму.
Впервые на лице Мёртвого Проходчика появились эмоции: смесь раздражения, недовольства, и, если Яна не ошибалась, небольшого количества страха. А она не ошибалась, её учили узнавать эмоции.
Мёртвый Проходчик сделал движение плечом, как будто хотел поднести к лицу руку, но рука не появилась. Выражение его лица продолжало меняться, раздражения становилось меньше, страха больше. Внезапно он ударил головой в каске в потолок тоннеля. Сотрясение почвы почувствовали все, посыпали камни. И ещё раз он ударил. И ещё.
Мёртвый Проходчик зарычал.
Теперь на его лице осталась одна эмоция: страх.
С огромным трудом, с покрасневшим лицом, он смог подтянуть руки под грудь. Упёрся ладонями в пол тоннеля, со стоном попытался распрямить руки. Грудь приподнялась на пару метров, но спину не пускал потолок. Проходчик зарычал и сделал ещё одну попытку. Все услышали треск. Сверху упало несколько камней. Яна подняла голову: по потолку тоннеля побежала трещина и быстрее звука умчалась в тёмную протяжённость Сокольнической линии метро.
– Он же встать не может, – догадался Беня. – Он же через породу не проходит.
Проходчик сделал ещё одну попытку пробить спиной каменный потолок тоннеля, превратившегося в ловушку. Трещина расширилась, посыпались крупные обломки. Проходчик закричал.
Когда слух ко всем вернулся, Роберт схватил Артёма:
– Ты что сделал? Ты зачем это сделал? Ты зачем с ним это сделал?
Роберт одной рукой держал Артём за шею, другой показывал на Проходчика, который в отчаянье стал биться о свод тоннеля головой.
– Я не это сделал! То есть я не знал, что так будет! Я по-другому хотел! Нет!
Артём вскинул руки, закрывая голову: ему показалось, что Роберт, рукой, которой показывал на Проходчика, ударит его со всего размаха. Но чёрт остановил палец с неожиданно большим и острым когтем в сантиметре носа Артёма.
– Он же здесь умрёт! А мы всё равно не проедем! Ты это понимаешь?
Но Артём смотрел не на коготь, а за спину Роберту. Чёрт обернулся. Голова Мёртвого Проходчика лежала на полу тоннеля на щеке. Глаза его были так же открыты и неподвижны, как час назад, но почему-то было совершенно ясно: это мёртвые глаза.
Роберт снова повернулся к Артёму. Артём смотрел на теперь уже совсем мёртвого Проходчика с отчаяньем и надеждой. Губы его чуть дрожали.
Все замерли.
Тишина не была абсолютной: по гравию стучали мелкие камешки, падавшие с треснувшего потолка. Вдруг появился ещё один звук, то ли треск, то ли всхлип. По лбу проходчика, по рукам, по плечам, прямо по одежде, побежали тонкие трещины, сливаясь в неровные шестигранники. Трещины расширялись, неровные линии сглаживались, шестигранники сворачивались в сферы.
Первая сфера выпала оттуда, где была правая бровь. Вторая – из левой скулы. Третья из верхней части лба, захватив часть каски. Откуда выпала четвёртая уже никто не заметил, потому что сферы посыпались, как мячики из опрокинутого ведра. Только они не прыгали, а падали с липким плюхом, превращаясь от удара в какое-то подобие яиц.
Крысы запищали, переходя на ультразвук. Джо встал между крысами и тем, что происходило впереди, Артём прикрыл Яну, Роберт – всех.
Звук падающих сфер на пару секунд превратился в подобие звука тропического ливня, как его могут слышать насекомые, сами размером меньше капель дождя, и мгновенно стих после того, как на рельсы упала последняя сфера.
Умерший Мёртвый Проходчик перестал существовать. Там, где только что лежало его двадцатиметровое тело, было что-то похожее на детский сухой бассейн с пластмассовыми шариками. Только шарики были одноцветными, серо-бежевыми с чёрными прожилками. Видимо, это была каменная пыль, въевшаяся в тело Проходчика.
В тоннеле слышалось лёгкое потрескивание, это гравий проседал под весом того, во что превратился Мёртвый Проходчик.
– Бежим? – слабым голосом предложил Бенедикт.
– Бежим, – согласился Роберт. – Крысяток на дрезину! Взяли за углы! Разворачиваем! – скомандовал он.
Но они не успели.
Со стороны сфер прилетел звук, похожий на звук сминаемой фольги. Черти, уже схватившиеся за телегу, замерли. Звук повторился. Все посмотрели в тоннель. Яйца изменялись. Они слегка раскачивались. По их поверхности пробегала рябь.
– Взяли, – шёпотом приказал Роберт.
И они снова не успели.
Их ударил мощный хлюпающий звук. Яйца изменились все разом. Как будто они были пластилиновые, и десятки невидимых рук сжали их все одновременно. Сжали и продолжили мять: форма яиц непрерывно менялась. Какие-то участки их поверхности проваливались внутрь, какие-то выпирали наружу. В какой-то момент все яйца ощетинились шипами, но тут же невидимые пальцы разгладили их. Вот они почти превратились в кубы, но раскатались обратно в сферы. Изменения происходили очень быстро и завораживали так, что все, даже Роберт, забыли о бегстве.
Всё кончилось меньше чем за минуту.
Изменения прекратились.
Вначале никто не понял, что получилось из сфер.
Пока они не зашевелились.
Двигались они так же синхронно, как формировались.
Встали на колени, упёрлись ладонями в грунт. Распрямились. Встали. Закинули на плечи отбойные молотки. Поправили каски. Посмотрели на чертей, Яну и Артёма.
Все.
Одновременно.
– Вот чёрт, – тихо сказал Роберт.
Вместо одного двадцатиметрового Мёртвого Проходчика они получили двадцать проходчиков, уменьшенных до человеческого роста.
Оставалось понять, уменьшилась их проблема, или вместо одной проблемы у них появилось два десятка.
– Артёмчик, – неестественно ласковым голосом спросил Роберт, – а вот это – то, что ты хотел сделать? А?
Артём громко сглотнул и медленно наклонил голову.
– Ты кивнул, что да, или хочешь, чтобы я тебе голову оторвал?
Роберт зацепил своим вдруг отросшим когтем подбородок Артёма и потянул вверх, чтобы видеть его глаза.
– Д…, – сказал Артём, который не мог разжать зубы.
– Говори.
Роберт убрал палец.
– Он был неправильный! – закричал Артём. – Неправильный!
– А сейчас? – Роберт показал на строй проходчиков с отбойными молотками. – Сейчас он в порядке? Сейчас ему хорошо стало?
Артём не ответил.
– Ну да, – вдруг сказала Яна и отпихнула лапу Боба от лица Артёма. – Ну да! Да! Точно!
Все посмотрели на неё.
– Вы же сами говорили, что он, – Яна сложила губы трубочкой и втянула воздух, – забирал в себя призраки. И он был ими всеми. А теперь они снова все по отдельности. Ну понятно, – тараторила Яна, – почему он на вопросы не отвечал. Ха! Как тебя зовут! А его зовут двадцать раз по-разному. И родители у всех разные, он поэтому и не говорил! А Артём его раз, и разобрал! О-па! – Яна хлопнула ладонями.
– Боб, так мы едем? – Джо не давал крысам слезть с дрезины.
– Едем, – неуверенно сказал Роберт.
Проходчики синхронно сняли с плеч отбойные молотки. И, выставив перед собой их жала, все как один, с левой ноги, пошли вперёд.
– Уже не едем. – Сказал Роберт.
Ни развернуть телегу и уехать, ни просто убежать они не успевали.
* * *
Артём хотел сказать на прощание что-то красивое, но кроме киношного «для меня было честью служить с вами» в голову ничего не лезло. Зато он решился обнять Яну. Джо тоже обнял – крысу, – видимо, вожака и своего любимца. Боб и Беня обниматься не стали, но встали так, что их плечи соприкоснулись.
Проходчики маршировали, выставив перед собой отбойные молотки, как винтовки со штыками.
Яна отпихнула Артёма, что потребовало некоторых усилий, и выскочила вперёд.
– Туда, туда, – закричала она и замахала руками.
До первого ряда проходчиков оставалось несколько метров. Никто из стоявших возле дрезины не понял, что и зачем она делает.
Яна метнулась к телеге, схватила висевший возле места возницы фонарик, включила и замахала им, привлекая внимание проходчиков:
– Эй, сюда, сюда!
Беня с Артёмом рванулись было к ней, но Боб их придержал.
– Сюда, сюда!
И проходчики её заметили. Сначала на мелькающий свет фонаря повернулись головы, потом шеренга сломала строй. Проходчики шли уже не по всей ширине тоннеля, они сворачивали к левой стене, у которой стояла Яна. А Яна начала пятиться, всё так же выписывая фонарём круги и восьмёрки.
– Сюда, сюда!
И проходчики прохрустели гравием мимо дрезины.
Артём зажмурился, когда они проходили, для хладнокровия. Но успел заметить, что у проходчиков были разные лица, а не копии лица их двадцатиметрового источника. Хотя все они и смахивали на чумазого шахтёра с фотографии из советской газеты тридцатых годов прошлого века. Когда он открыл глаза, фонарь мелькал уже вдалеке, сквозь чёрные силуэты марширующих горняков. А потом исчез и свет, и звук шагов.
– А куда это она их? – спросил Артём у Роберта. – И куда они делись?
Судя по отвисшей челюсти чёрта, ответов у него не было.
– У меня другой вопрос, – как-то даже весело сказал Бенедикт. – За кого мы должны волноваться? За эту девчонку или за толпу здоровенных призраков с этими их штуками? Лично я немного переживаю за здоровенных призраков, а вы?
На лице Роберта появилось понимание.
– Есть у меня один вариант…
– Ну, что? – потребовал Артём.
– Тс-с-с, слушай.
Можно было не прислушиваться. С той стороны, куда ушли проходчики, донёсся грохот работающих отбойных молотков. Через пару минут, в слабом свете дежурных лампочек под потолком тоннеля черти, а потом и Артём заметили быстро идущую к ним Яну. Без фонаря.
– Я фонарик им оставила, – крикнула она, подходя. Они, конечно, видят в темноте, но как-то неудобно было свет уносить. Боб, не сердишься? Я потом новый куплю.
– Считай подарком фирмы, – усмехнулся Боб. – Старый тоннель?
– Ага.
– Тогда по крысам, и вперёд.
– Эй, эй, подождите, что творится-то? Яна, что это было? Ты как, в порядке?
Артём попытался вернуться к тому, на чем их с Яной прервали: обнять её. Яна отодвинула его руки.
– Поехали, и так кучу времени потеряли.
– Часа два, – уточнил Джо, высаживая своих крысяток из телеги.
Через минуту крысиная упряжка разгоняла дрезину в сторону станции Библиотека имени Ленина.
– Так что это было-то? – продолжил выяснять Артём. – Куда ты их увела? И как?
– Я, между прочим, тоже ничего не понял, – поддержал вопрос Беня.
Джо оглянулся, прислушиваясь.
– Вы же сами говорили про старый тоннель на Александровский сад. И что он засыпан.
– И что? – Спросил за всех Артём.
– Они же проходчики. Они как увидели заваленные рельсы, сразу бросились расчищать. Ды-ды-ды!
Яна изобразила, как работает отбойный молоток.
– Подожди, – нахмурился Артём, – а как ты догадалась, что они будут ды-ды-ды завал, а не ды-ды-ды тебя?
– Так я же на них вот так посмотрела, – Яна прищурилась, – они же нормальные были.
– И что? – честно не понял Артём.
– Ну, когда он был большой, он был неправильный, ты же сам мне показывал. А эти правильные.
Глаза Артёма округлились.
– Яна! – практически закричал он. – Он был неправильный, потому что собранный из призраков! Которые в него не хотели! И он был не на своём месте!
– Хм… А я подумала, что большой злой был, а маленькие не злые. Потому что на своём месте. А шахтёры на своём месте должны копать.
– Ну ты даёшь. Ты вообще не так поняла. Это не про добрый – злой. Правильный не значит хороший. Это вообще не про то. Ты понимаешь, что могло случиться?
Артём подпрыгивал на кроватной сетке, как крышка на кипящем чайнике.
Яна пожала плечами:
– Не случилось же. А ты объясняй понятно. Почему я теперь виновата?
– Да-а-а, – протянул Беня, – кажется, кому-то сегодня очень повезло.
– Беня, сегодня очень повезло всем, – веско сказал Боб, – и девчонке, и нам, и этим призракам.
– Ну да, – согласился Бенедикт, – это точно. Кстати, маме я предлагаю не рассказывать.
– Всё равно узнает, – сморщился Джозеф.
– Осталось понять, кто Мёртвого Проходчика, когда он ещё жив был, тьфу, то есть, когда он ещё большой был, нам навстречу послал.
Роберт почесал место, где под волосами у него был рог.
– А почему ты думаешь, что его кто-то послал? – решил поспорить Беня.
– Потому что мы потеряли два часа. А могли потерять ещё больше. Именно тогда, когда мы очень торопимся. А в случайности я не верю, не бывает случайностей.
Роберт потянулся.
– Но пока, можно сказать, нам везёт.
Впереди показался свет, они подъезжали к Кропоткинской.
– Тормози! – закричал Боб, но Джо и так схватил свой тормозной лом и оглушительно свистнул крысам, чтобы те перестали тянуть.
Из-за снопа ярких искр Яна с Артёмом не увидели, почему понадобилось так резко тормозить, пока телега не остановилась. На рельсах, на въезде на станцию стоял человек. Он не двигался. Он смотрел вглубь тоннеля, но видел не тоннель. Любой бы отскочил в сторону, если бы на него неслась дрезина, запряжённая крысами под управлением чертей. Ну ладно, собаками под управлением здоровенных мужиков. Да просто бы неслась дрезина, пустая. Этот не шелохнулся.
– Уже пошли, – пробормотал Артём.
– Что? – не понял Беня.
– Табачный Дух говорил, что они, рано или поздно, пешком пойдут на Красносельскую. К Чёрной ветке. Что у нас времени мало. И вот, пошли, – показал на человека Артём.
– Ну пока ещё не пошли, пока стоят, – Роберт вылез из дрезины и помахал ладонью перед лицом стоящего.
Никакой реакции.
– Бу-у-у! – внезапно заорал Боб и вскинул руки, как будто хотел его ударить.
Тот даже не моргнул.
– Беня, переставь эту мебель и едем, – распорядился Роберт, возвращаясь к телеге и отряхивая ладони, как после тяжёлого труда.
Бенедикт с ворчанием на тему «мог бы и сам» попытался отпихнуть незнакомца с рельсов, но тот стоял как прибитый. Тогда Беня закинул его на плечо и отнёс к стене. На плече человек лежал как бревно, то есть не сгибаясь. К стене его пришлось прислонить, чтобы не падал.
– Джо, трогай, только потихоньку. И даже давай, по станции я впереди пешком пойду.
Бенедикт взял крайнюю правую крысу за ошейник, чтобы остальные случайно не рванули вперёд. И не зря: крысы волновались, явно хотели быстрее проскочить станцию.
– Тихо, тихо!
Бенедикту, и всем остальным тоже, было не по себе. Так же, как и на прочих станциях, у края платформы стояли люди. Так плотно, что между ними и ребёнок бы руку не просунул. Но было два отличия того, что они видели на Охотном ряду. Люди на них смотрели. На Охотном ряду все смотрели в пространство, а здесь, на Кропоткинской, примерно треть стоящих смотрела точно на них.
И ещё.
Несколько человек спрыгнули или слезли с платформы: они стояли внизу, у рельсов. И крысы не бросились их обнюхивать, как сделали бы в любом другом случае. Наоборот, они так старались обойти их подальше, что чуть не опрокинули дрезину. И Бенедикту пришлось идти между рельсами, по шпалам, схватив постромки. Но он и сам, похоже, был не прочь обойти этих странных людей стороной.
То же самое повторилось на Парке культуры, только без экстренного торможения. Они снизили скорость заранее, и Бенедикт молча выпрыгнул из дрезины, чтобы вести крыс за ошейники. Не зря: на подъезде к станции на рельсах стояли трое. Не рядом, один за другим. Причём первый продвинулся в тоннель метров на тридцать.
– Ой, скоро все пойдут, ой, пойдут, – бормотал Артём.
– Часа два или три у нас точно ещё есть, – прикинул Джо. – А до Юго-Западной нам ехать, ну полчаса. А там и Тропарево. Ай!
– Не загадывай! – Роберт стукнул его по затылку.
– Если, конечно, ничего не случится. А-яй!
– Не каркай! – Роберт стукнул второй раз.
Если на Кропоткинской с платформы спустились человек десять, то на Парке культуры внизу стоял такой же плотный ряд, как наверху. К счастью, они стояли у перрона, вдоль рельсов, а не поперёк.
– Чем ближе к Тропарево, тем хуже, – заметила Яна. – Ой, смотрите, как они слазят.
Впервые они увидели, как люди-зомби спускаются на пути. Они не прыгали. Двое брали третьего и плавно опускали вниз. Двигались они, как во сне.
Крысы, видимо, увидели в этой картине что-то своё, и запищали, переходя на ультразвук. У Яны заболели уши.
– Давайте ускоримся на перегоне, – предложил Джо, когда кончился перрон. – Фрунзенскую мы точно быстро не проедем. Надо нагонять время.
– Гони, – согласился Боб.
Джо свистнул два раза, крысы побежали, он свистнул ещё два раза, они резко ускорились. Дрезина быстро разгонялась. В её пассажиров иногда попадали мелкие камешки, вылетавшие из-под крысиных лап. Крысиные хвосты вытянулись струнами и синхронно раскачивались влево – вправо.
Так быстро Яна с Артёмом на дрезине ещё не ездили. Казалось, они едут со скоростью поезда метро. Только сидели они не в вагоне, а на открытой раскачивающейся и скрипящей конструкции, где и держаться особо не за что. Яна накинула капюшон и затянула его, чтобы спрятаться от камешков и ветра. Ну и вообще, так было уютнее. Поэтому, когда она услышала вопрос Артёма «А что это за шум?», то не поняла, о чём речь. Пришлось выглянуть наружу, как черепаха выглядывает из панциря.
Роберт не лежал, как обычно, во время движения, а сидел. Судя по руке, приставленной к уху, к чему-то прислушивался. Яна тоже прислушалась. К скрипу и звяканью телеги прибавился звук, напоминающий шипение. И он потихоньку усиливался.
– Беня, у нас ещё один фонарик есть? – спросил Боб, пожалуй, слишком спокойно.
– Нет. Спички есть.
– Хвост свой подожги этими спичками.
К шипению прибавился какой-то очень быстрый «шлёп, шлёп, шлёп».
Роберт высунул голову за край дрезины, пытаясь что-то рассмотреть.
И тут Яна поняла, на что похож этот звук. Даже не похож, а точно такой же. Когда на велосипеде быстро едешь по луже, такой звук и получается. А «шлёп, шлёп, шлёп» – это крысиные лапы шлёпают по воде.
