Текст книги "Случайностей не бывает"

Автор книги: Евгений Енин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Бенедикт. Можно Беня, – представился чёрт Артёма.

Он вытер ладонь о тренировочные штаны и протянул для рукопожатия. Яне показалось, что в его ладонь могли поместиться все их с Артёмом четыре руки. И одна нога.

Яна придержала Беню за большой палец и стала внимательно рассматривать его лицо. Пятачка не было. Волосы на ушах были. На груди, насколько видно из-под футболки, тоже.

– Вы черти? – решилась спросить она прямо.

– Так точно! – подтвердил Боб.

– Роберт и Бенедикт? Черти?

Яна приподняла бровь, как это делал Табачный Дух.

– Мама, – пожал чёрт плечами.

– Братья?

– Ага.

– Семейное предприятие, – добавил Беня.

– А? – Яна постучала себя пальцем по лбу.

– Рудиментарные, – Боб наклонился, – тут.

Не без брезгливости Яна нащупала сквозь немытые редкие волосы Бенедикта выступы, которые без предупреждения приняла бы за шишки.

– А где копыта? – поинтересовался Артём, глядя на их ноги.

Черти поджали торчащие из тапок грязные волосатые пальцы. Ногти на них кто-то вполне мог назвать «копытами», но всё-таки метафорически.

– Никогда не было, – отрицательно помотал головой Боб.

– А? – Яна указала пальцем себе за спину, в район копчика.

– Тоже рудиментарный, – сказал Беня.

– Маленький, – пояснил Боб.

Он раздвинул большой и указательный пальцы сантиметров на пять и покраснел.

Черти походили на грузчиков, в прошлом чемпионов по тяжёлой атлетике. И лёгкой тоже, судя по тому, как они даже не запыхались после такой пробежки. Сейчас они казались гораздо симпатичнее, чем в тот момент, когда ворвались в кабинет лешего.

– А вы зачем нас хватали? – поинтересовалась Яна.

– Срочная доставка, – объяснил Беня.

– Табачный Дух распорядился, – добавил Боб.

– Он нарочно, могу спорить, – Артём посмотрел на Яну.

Но её интересовало другое.

– А мы уже в Москве? – спросила она его как опытного путешественника между здесь и Тут.

– Ну да, если станции московские. Они же сказали, – Артём показал на чертей.

Те синхронно кивнули.

– А это?

Яна постучала указательными пальцами, как Дух стучал черенками трубок, показывая переход между тоннелями двух метрополитенов.

– Не знаю, – только сейчас подумал об этом Артём. – Я ничего не делал. А ты?

– Я?! – удивилась Яна.

Теперь они оба посмотрели на чертей.

– Когда лифт вызвали. Как Табачный Дух сказал, – объяснил Боб. – Щёлк, и здесь. А вас он не предупредил?

– Нет! – рявкнула Яна, которую начала раздражать роль грузового отправления.

– Он сказал, ты – ключ, – добавил Беня.

– И что теперь, меня можно без спроса во всякие замочные скважины совать?

– Да ладно тебе! – Артём положил ей руки на плечи, но тут же убрал, поймав её взгляд. – Мне он вообще цветочным горшком по башке кинул. Не человек всё-таки. Давай лучше двигать к Тропарево. Не нравится мне вся эта история.

– А кому нравится? – продолжила бурлить Яна.

Артём посмотрел на чертей, прикидывая, как бы поудобнее сесть им на плечи, чтобы они не болтались, как украденные бараны.

* * *

Из-за невидимого в полутьме поворота тоннеля послышались поскрипывание, треньканье, повизгивание, и хруст. Через десяток секунд Яна и Артём открыли рты. Даже после ездовых чертей это впечатляло.

По рельсам ехала металлическая телега, с колёсами, как у вагонов метро, только маленькими и скрипучими. Сделана она была из старых железных кроватей с пружинистыми сетками, кусков разных металлических заборов и двух велосипедных рам. Выглядело это, как передвижная помойка.

Передвижение помойке обеспечивала свора собак, запряжённых веером. Собаки были похожи на бультерьеров, только покрупнее, морды поострее, и хвосты… Таких хвостов у собак Артём с Яной ещё не видели. Не купированные, с саму собаку длиной, тонкие и извивающиеся.

Раздался противный скрежет: сидящий на телеге, видимо, тоже чёрт, тормозил, прижимая железный лом к железному колесу. Искря, как несправная розетка, телега остановилась.

И Яна с криком «собачки!» побежала с ними обниматься.

То, что это в программу не входило, Артём понял, глянув на чертей. Беня стоял, открыв рот в немом крике, вытянув руки, как будто стараясь перехватить Яну, а Боб закрыл глаза обеими руками, чтобы избавить себя от отвратительного зрелища. Впрочем, щёлочки оставил. Но, чего бы они не опасались, этого не произошло. Собаки даже не гавкнули. Они вообще не лаяли. Они как-то странно повизгивали. После взаимного обнюхивания собаки облепили Яну, соревнуясь за то, чей животик сейчас будут чесать. Черти шумно выдохнули.

Через минуту, оторвав Яну от собак, а собак – от Яны, все расселись на телеге. Сидеть было, как ни странно, довольно удобно. Панцирные сетки кроватей играли роль амортизаторов, а чтобы железная сетка не резала попы и спины, сверху были набросаны какие-то тряпки.

– Джозеф, – представился погонщик. – Можно Джо.

– Брат? – уточнил Артём, хотя это и так было ясно.

– Младший, – кивнул Бенедикт.

– А сколько вас всего? – поинтересовалась Яна, отряхиваясь от серой шерсти.

Собаки были весьма короткошёрстными, но, похоже, линяли.

– Семеро, – ответил Роберт. – Три дрезины. Фирма! На рынке с тысяча восемьсот пятьдесят первого года.

Джо дважды свистнул. Телега, скрипнув, двинулась.

– Это что, тогда метро уже было? – засомневалась Яна.

– Да откуда! – усмехнулся Боб. – Это только-только железную дорогу от Москвы до Питера открыли. Ну мы сразу и взялись. Потому что поняли: большой коммерческий потенциал имеет предприятие. Многие, конечно, сомневались, плевались даже. Чёртовой телегой называли. Не нас, паровозы. По-иностранному – шайтан-арба. Но мы решили: хватит по мельницам мешки с мукой ворочать, пора идти в ногу со временем. А когда метро открыли, мы в Москве осели. Нам под землёй всё-таки привычнее. Но это недавно, века не прошло.

Пока Боб рассказывал, телега разгонялась. Хвосты собак мотались, как плети. Поворачивать на рельсах не было нужды, так что дрезина управлялась только с помощью тормоза, в виде лома, и свиста.

– А где вы таких ездовых собак взяли? – поинтересовался Артём. – Незнакомая порода.

– Собак? – Боб, похоже, удивился.

Он даже обернулся и посмотрел назад. Сзади за телегой никто не бежал.

– Каких собак?

– Э-э-э, – ничего не понимающий Артём показал на тянущую телегу упряжку. – Этих? – неуверенно спросил он.

В глазах чёрта мелькнула догадка.

– А-а-а! Вы подумали, это собаки? Какие же это собаки? Это крысятки наши!

– Кры… сятки? – подавился Артём.

– Ну да. Крысы-мутанты. Слышали, истории про гигантских крыс в метро? Так это наши. Сами вывели, сами воспитали. Про нас даже в газетах писали.

В голосе Роберта звучала родительская гордость. Яна всё это время обсуждала с Джозефом тонкости управления упряжкой, как она всё ещё думала, собак.

– Яна, – позвал её Артём. – Яна… А ты знаешь, какая это порода?

– Нет, какая?

– Крысы!

Артём захохотал так, что повалился на кроватную сетку.

– Нет-нет, прости, я не над тобой! Это нервное…

– Ну, крысы и крысы, – сказала Яна после того, как два раза пнула Артёма и немного подумала. – Зато они очень умные. И симпатичные.

Крайняя слева крыса обернулась на бегу, и, как показалось Артёму, улыбнулась. Впереди посветлело. Через несколько секунд они въехали на станцию.

Это была Красносельская. На краю платформы, справа по ходу их движения, стеной стояли люди. Стояли на самом краю, так, что носки ботинок торчали над путями. Но ни одна голова не повернулась за грохочущей и скрипящей дрезиной. Их провожали только глазами. Когда дрезина снова въехала в слабо освещённый тоннель, и люди, и черти вздохнули с облегчением.

– Ты видела? – спросил Артём у Яны, которая, конечно, видела. – Кто-нибудь чихнёт, и они все попадают.

– Страшно, – согласилась Яна. – Как зомби. А на Конечной они уже разморозились. Почему, интересно? – Она посмотрела на Артёма.

Тот пожал плечами.

– Это красная ветка, Конечная на Чёрной. Они вообще как бы в разных мирах. На Чёрной разморозились, здесь ещё зомби, почему бы нет?

– Да разве ж это зомби! – усмехнулся Бенедикт. – Вы зомби ещё не видели. Вот это зомби! – показал он на тёмную массу, заполнившую тоннель впереди. – О, чёрт, чёрт, Джо, тормози!

Из-под колёса дрезины полетели искры.

Телега смогла остановиться, только когда вибриссы крыс коснулись зомби, стоящих в первом ряду. А сколько было рядов, перегораживающих тоннель, Артём не мог разглядеть. Может быть, они до самой Тропарево стояли. Молча и неподвижно.

Артём с Яной посмотрели на Роберта, он был, как они поняли, старшим братом, и главным в чёртовой транспортной команде. Роберт чесал рога. Джо положил руку на велосипедный звонок, приделанный рядом с местом возницы, и пару раз тренькнул. На зомби это не произвело впечатления. На минуту воцарилась тишина, прерванная звуком падения на гравий чего-то тяжёлого и хлюпающего: у кого-то оторвалась подгнившая рука.

– Хорошие тут у вас зомби, – протянула Яна, – качественные. Хоть сейчас в кино снимай. А ты им в голову сможешь попасть? – прошептала она, наклонившись к Артёму.

– Из чего? – прошептал Артём ещё тише, чтобы зомби не узнали об их планах.

Снова минута тишины, оживляемой тихим стуком падающих пальцев.

– Какие же они качественные? – запоздало возразил Артём. – Разваливаются.

– Ну? – Яна повернулась к Роберту. – Вези давай, – показала она на толпу.

Роберт сглотнул.

– Не проедем, – шёпотом объявил он. – Много их.

– И что делать?

– Не знаю пока.

– Пробиваться? Вы же сильные… А они хлипкие. Они сами разваливаются.

В подтверждения слов Яны у кого-то отвалилась кисть и быстро уползла в темноту.

– Мы бы пробились. Без вас. А если вас укусят, нас Табачный Дух на Луну отправит. Или хуже, в Ватикан, на площадь Святого Петра, средь бела дня на Пасху.

Снова тишина, на этот раз кончившаяся чавканьем и урчаньем.

– Что там…

Джо привстал, вглядываясь сквозь полумрак туда, где крысы сидели и лежали перед строем зомби.

– А ну, фу! – вдруг заорал он, – Шарик, фу! А ну, плюнь, сейчас же, он же не свежий. Он ему ногу грызёт, – с возмущением обернулся возница к своим пассажирам. – У кого потом понос будет? – заорал он снова. – Ты видел, где эта нога была, что ты вечно всякую грязь в рот тащишь!

Прочих зомби это происшествие не впечатлило, да и сам погрызенный не возражал, по крайней мере, вслух. Он молча упал.

– Точно! – поднял палец к своду тоннеля Роберт. – Беня, звони Джамбону.

Бенедикт послушно начал копаться во внутренностях телеги.

– А он тебе зачем? – спросил он, достав старый кнопочный телефон.

– У него бригада гулей работает из Средней Азии. Гастарбайтеры. На стройке что-то делают.

– Зачем нам гастарбайтеры? Ты хочешь поперёк тоннеля стену построить? – с издёвкой поинтересовался Джо. – Или стены тут оштукатурить, чтобы нам приятнее сидеть было?

Подзатыльник и ответ он получил одновременно:

– Гули у него работают. Гули. Ты не понял?

– Точно, – потёр ушибленную голову младший чёрт. – Я не подумал.

– А что это за гули-гули? – шёпотом спросил Артём, что уже было бессмысленно после воплей Джо.

– Трупоеды, – сказал Джо, как командир окружённого отряда мог бы сказать «бригада наших танков». – Вроде как оборотни, но едят мертвечину. Человеческую, – улыбнулся он. – В Средней Азии живут. Ну сейчас-то везде расползлись, по всему миру. Недавно, после крестовых походов.

– Джамбон! Здравствуй, дорогой, как поживаешь? Да, и я тоже, – начал разговор Бенедикт. – И тебе. Мама передаёт благодарность за ослиную мочу, колено почти не болит. Верблюжья есть? Она тебе спасибо скажет. Да, спасибо нашей мамы дорого стоит, хе-хе. А как твои новые ребята, мы их ещё по объектам развозили в прошлом месяце? Да, они, эти самые. Хорошо? Не мёрзнут у нас? А мы тут с ребятами как раз думали, чем ты их кормишь. Ну как питание организовано? С собой привезли? – Роберт скривился и сплюнул. – И много? – Теперь сплюнул Бенедикт, прикрыв микрофон. – Кончается? Джамбон, дорогой, а можно мы немножко поговорим как деловые люди… Да, дорогой.

Телега скрипнула, когда Бенедикт встал. Он спрыгнул на хрустнувший гравий и ушёл в глубину тоннеля. До Артёма с Яной доносились обрывки предложений.

– Ну а как бы ты оценил доставку? … Кто у тебя на таможне, нет никого у тебя на таможне… Это очень дорого… Какая ещё неучтёнка… Это безумно дорого… Ну, может быть, я что-то могу придумать… Джамбон, я четыреста лет здесь живу, наверное, я кого-то знаю… Нет, не в килограммах, в штуках… Мы тут новую технологию внедряем, шведский стол называется… Нет, не шведов… Не будет шведов, я говорю… Да, как в Турции… Сколько хотят… Пока не наедятся… Нет, дорогой, доставки у нас нет… А вот твоих можем, да… Две телеги… Маму попросим, она будет тебя рада видеть… Обнимаю… Алло, мама… Тут такое дело…

Беня зашёл за поворот, они перестали его слышать. Вернулся он минут через пять.

– Всё, ждём! – Беня бросил телефон в телегу. – Через полчаса.

– Что мама? – Боб посмотрел на него вопросительно.

– Потом, – сморщился Беня, – не при посторонних…

Послышался громкий хруст гравия и пары сломанных костей: это зомби синхронно сделали шаг вперёд.

Все замерли.

Включая зомби, больше они не шевелились.

– А откуда они здесь вообще, эти зомбаки? – не выдержала молчания Яна.

Боб пожал плечами.

– Налезли. Мало ли в Москве непохороненных.

– В смысле?

– Ну пришёл человек к себе домой, лёг и умер. Если одинокий, его год могут не найти. А если не похоронить, он через пару недель всё, зомби. Вирус какой-то по городу ходит, – вздохнул Боб, как будто говорил о гриппе. – Ну а рано или поздно они все в метро собираются, если их бродячие собаки не порвут на куски.

– А чего они на нас не бросаются и не едят? – излишне бодрым голосом поинтересовался Артём. – Ну там, дай мне свой мозг! У-у-у! И всё такое, – изобразил Артём зомби.

– А у тебя он есть? – не смогла не спросить Яна.

– А ты на него в очередь стоишь? – съязвил Артём и, на всякий случай, слегка отодвинулся.

– Артём, – Бенедикт посмотрел на него, как на неразумного детёныша, – как они могут что-то есть, они же мёртвые? Обмена веществ нет, пищеварительный тракт не работает. Как? Что ты глупости городишь?

– А! Ну да, понятно… – Артём решил не развивать эту тему.

Раздался хруст и треск. Зомби сделали ещё один шаг вперёд.

– А часто они так… Ну, стоят здесь, – слегка нервно спросила Яна.

– Никогда такого не было, – признал Боб. – И чую я своим хвостом, что без вас бы и сейчас не было.

– Это почему это?

– А ты сама подумай. Мозг же у тебя не съели.

Подумать Яна не успела, гравий захрустел, зомби шагнули снова. Паузы между их шагами быстро сокращались.

– Никому не кажется, что они скоро побегут? – спросил Артём.

Боб и Беня наклонились и со скрежетом вытянули из телеги железные прутья, которые до этого момента казались деталями конструкции. Джо подтянул к себе крыс и начал отвязывать постромки от их ошейников. Артём передвинулся так, чтобы встать между Яной и зомби.

Хруст. Хруст. Хруст.

Зомби пошли вперёд, как вымуштрованная манипула древнеримского легиона.

– Отступаем, пока отступаем, – скомандовал Боб.

Хрусть, дзынь, скрип: зомби прошли по телеге. Скорость их передвижения увеличивалась. Те, у кого ломались ноги, падали, следующие ряды это не задерживало. Они ещё не бежали, но спортивной ходьбой это уже можно было назвать. Крысы шипели и прыгали на строй мертвецов, отхватывая то пальцы, то целую руку, но рук было слишком много, чтобы их кто-то считал. Черти, отступая, прикрывали собой Артёма и Яну.

– Джо, возьми обоих на плечи, мы этих задержим, – крикнул Боб.

Только Яна с Артёмом, которые собирались принять полноценное участие в битве, начали отпихиваться от Джо, как сквозь непрерывный хруст гравия послышались звон и скрип.

– К стенам, прижались! – дал другую команду Боб.

Джо схватил Яну и Артёма за рюкзаки, как котят за шкирки, и, несмотря на всё их сопротивление, впечатал во влажную шершавую бетонную стену тоннеля. Скрип и звон усилились, по тёмным стенам запрыгал жёлтый свет, послышалось жужжание.

– Внимание! – закричал Боб.

– Взять их! – услышали Яна и Артём высокий женский чуть треснутый голос.

Было в нём что-то такое, отчего им искренне захотелось, чтобы это «взять» относилось не к ним.

– Чтобы ни одна сволочь не ушла! – яростно крикнул тот же голос. – Всякая мразь смеет мои мальчикам дорогу перегораживать!

Оба, и Артём, и Яна, изо всех отталкивали себя от стены, чтобы повернуть головы в сторону сражения, но только исцарапали руки и лица, Джо держал их, как прибитых, приговаривая:

– Ребятушки, ну не надо вам смотреть, молодые вы ещё такое видеть, потом спать не будете, кошмары до старости будут сниться.

И как ни обещала ему Яна немедленную смерть, если он их не отпустит, или немедленную смерть, как только отпустит, Джо их держал, пока Роберт не позвал:

– Брат, ты это, шеи им не свернул? Давайте это, поедем дальше. Только вы по сторонам сильно не смотрите.

Разумеется, они тут же принялись смотреть по сторонам.

Насколько хватало света, они видели сидящих на корточках существ, которые держали в лапах кто полусгнившую ногу, кто заплесневелую руку, и обгладывали их с кошачьим урчанием. Яну и Артёма гули провожали чёрными, без белков глазами. Одеты они были, как типичные гастарбайтеры, ну или как черти: в треники, футболки и резиновые тапки. Видимо, это было модно среди московской нечисти. Но если у чертей кожа была вполне человеческой, открытые руки и ступни этих существ покрывала сине-серая шкура, с которой капала слизь. Пальцы ног и рук оканчивались когтями, морды напоминали морды гиен, с мощными челюстями, позволявшими с хрустом прожёвывать кости покойников. И если от толпы зомби несло тленом, то эти просто воняли мертвечиной.

Участок тоннеля, ставший полем боя, усеивали куски плоти, которые подбирали и доедали гули, передвигавшиеся на четвереньках. Но не было ни одной капли крови.

Джо вёл Яну и Артёма за плечи, иначе они бы падали на каждом шагу, спотыкаясь: они не могли оторвать глаз от оборотней-трупоедов и шпалы под ногами не замечали.

– Да вот же они, птенчики, – вдруг услышали они тот же женский голос, с интонациями уже не яростными, а ласковыми, но почему-то столь же пугающими. Руки, крепче, чем у Джо, развернули их вокруг оси. Перед ними стояла бабулька. Юбка, кофта, платочек. Полная, ростом метра полтора. Из-под платочка торчали седые кудри. И рога. Не рудиментарные. Не менее двух метров длиной. Почти прямые, изогнутые только у самых острых концов. Покрытые ошмётками гнилой плоти. Кончик левого рога украшал мутный глаз с пучком сосудов.

– Мама, – представил старушку с рогами Джо, в лице которого мгновенно появилось что-то детское.

– Азалия, можете звать меня бабушка Аза. Только никаких шуток насчёт чёртовой бабушки, – хихикнула она, – надоели они мне ещё полтыщи лет назад. Ой, да что ж вы такие худенькие, птенчики! Бобчик, Бенечка, вы кормили своих клиентов, они же у вас голодные?! Ничего-ничего, у меня с собой прянички есть.

Из висящей на сгибе локтя сумки из зелёного кожзаменителя, местами покрытого чем-то коричневым и тёмно-красным, Азалия извлекла пакет с пряниками и разорвала упаковку. В него тут же упал глаз с её рога.

Артёма и Яну синхронно стошнило.

После того, как случайники были вытерты салфетками, извлечёнными из той же сумки, и ещё раз вытерты после того как не перенесли предложения сгонять кого-нибудь из «этих гулечек» наверх за гамбургерами, им были представлены прочие члены чёртовой семейки, без чего, как бы Бобчик не торопился, уезжать было решительно невозможно.

К ним поочерёдно подошли: Мэлвин, можно Мэл, Верджил, можно Джил, Митчелл, можно Мит, Дэлрой, можно Дэл.

Внешне от уже знакомых трёх чертей братья отличались мало, и в родстве сомневаться не приходилось.

– Бабушка Аз… Азалия, а почему… ну, такие имена? – решилась спросить Яна, но не решилась назвать чертовку Азой. При такой-то разнице в возрасте.

– Так я же работать начинала переводчицей, в Кукуйской слободе ещё, у Ивана Грозного. Ох, Ваня, Ваня, – покачала рогами чёртова мама. – Ну и молодые мы были, до всего иностранного охочие, вот и назвала балбесов моих басурманскими именами. Вроде как модно и красиво. Потом Ваня сам же Кукуй наш спьяну пожёг, когда с Европой через Польшу поссорился и опричнину завёл. Но после Бориски Годунова Немецкую слободу заново отстроили. И Петенька туда часто наезжал, а он страсть как любил всё иноземное.

– Ваня? – начала догадываться Яна. – Петенька? Молодые были? Так вы это? И они что? – показала она на чертей.

– Ну что ж так пугаешься? – игриво пихнула Азалия Яну в бок. – Прав на престол всё равно у них нет, мы с этим никого не беспокоим, а гены, они никуда не денутся. Гены отборные, лучшие из того, что тогда имелось под… Под рукой, в общем. Вишь, какие они у меня красивые да умные!

– Да-а-а, – согласилась ошеломлённая Яна.

– Рогами только не вышли. Ну да никто из нас не аполлон. Бобчик, вы там как, собрались? Пора вам уже, наверное, котятки мои, ой, как же вы работаете много, надо отдыхать вам почаще. Давайте-ка в гости к маме на выходные. У меня как раз ремонта в избушке накопилось. Немножко. Вот и отдохнёте.

Котятки как-то резво расселись по трём телегам. В дальнюю, которую Яна с Артёмом уже считали своей, Джо успел снова запрячь крыс, они оглядывались, облизывались и, наевшись, хотели скорее спать, чем кого-то куда-то тащить.

За ней, развёрнутые передом в обратную сторону, стояли ещё две, примерно той же конструкции. Только одна была на электрическом ходу, с питанием от аккумуляторов, на ней ездила Азалия и самый младший из братьев, Верджил. Это свет от её фар заметили ребята, когда кавалерия приближалась. Вторая была педальная: посередине торчали друг за другом три велосипедных седла и три руля, только чтобы держаться, рулить на рельсах всё равно некуда. По бокам – лавочки для пассажиров, какие бывают у подъездов. И эти, похоже, тоже когда-то были у подъезда. На них уселись довольные гули. Прижимая набитые чем-то пластиковые пакеты. О том, что в пакетах, Яна и Артём старались не думать.

После объятий, избежать которых никому не удалось, Джо два раза свистнул, крысы, не торопясь, встали, оглянулись, уточнить, не передумал ли хозяин, и участники битвы под тремя вокзалами разъехались в разные стороны, две дрезины назад, к Красносельской, одна вперёд, к Комсомольской.

* * *

– А эти гули правда строители? – поинтересовалась Яна минут через пять, когда телега набрала крейсерскую скорость.

– Строители, отделочники. Плитку кладут вообще идеально.

Бенедикт развалился на панцирной пружинной сетке, растянувшейся под его весом почти до шпал.

– Они нам гараж для дрезин делали. Это мы бартером за перевозку взяли. Ровненько-ровненько.

– А что это вы говорили перед тем, как зомбаки полезли, что всё это не случайно? – вспомнил Артём.

– У Боба спроси, – Бенедикт пихнул брата в бок.

– А? – Роберт, кажется, задремал. – А, ну я же говорил, что зомби такого никогда не устраивали. Они обычно прячутся по всяким тёмным углам, пока не сгниют. Вонять – воняют, но никого не трогают. И вдруг – на тебе, приехали. Гоп-стоп, могила. – Лежащий на куске металлической ограды Роберт поднял сжатую в кулак руку и разогнул большой палец. – Это раз. И они нас не вчера тормозят, а когда мы по экспресс-тарифу везём вас разбираться со всем этим делом. Вон, смотрите, что творится. Это два.

Роберт разогнул указательный палец и показал на приближающуюся платформу: дрезина как раз подъезжала к Комсомольской. Вдоль края платформы, так же, как на Красносельской, стеной стояли люди, галереи наверху тоже были забиты. Яне показалось, что один из стоящих у края покачнулся и вот-вот упадёт на рельсы, но дрезина въехала в тоннель, и она не увидела, чем всё кончилось.

– И она здесь появилась, непонятно, как и зачем. Это три.

Роберт сложил указательный и средний палец пистолетом и показал на Яну.

– А вы откуда про меня знаете? – спросила она.

– Слухи ходят, – лёжа пожал плечами Роберт. – Ходят и шепчут: намечается какой-то большой бабах. Мы, конечно, извозчики, наше дело маленькое. Но мы в Москве, считай, с шестнадцатого века. И наши пока не оторванные хвосты колотят нас по нашим толстым чёртовым задницам и говорят: братаны рогатые, это всё не случайно. А знаешь, почему? – приподнялся Роберт.

Артём помотал головой.

– Потому, что случайностей не бывает. Если на тебя случайно падает кирпич, значит, ты не видел, как его в тебя кинули. И кто кинул. И не знаешь, зачем. И не узнаешь уже.

– Кстати, – вступила всё внимательнее прислушавшаяся к разговору Яна. – А ну-ка, расскажите мне про эти ваши фокусы. Артём! Тебя Никотиныч чему-то учил? Давай, делись. Я же ничего не знаю, вы меня только сюда притащили и сразу это эге-гей началось. Так что излагай, я понятливая.

До Артёма дошло, что его напарница совершенно ничего не знает об управлении случайностями, о том, как увидеть, что в этом мире не на своём месте, и не знает, что будет, если места перепутать. А им вместе, между прочим, на Тропарево придётся это неизвестно что найти, и непонятно что с этим неизвестно чем сделать, чтобы не случился большой бабах. В эпицентре которого они имеют хороший шанс не случайно оказаться. Так что в повышении квалификации напарницы он заинтересован кровно и прочими органами своего тела.

– Помнишь, ты увидела, как высокий мужик как бы дребезжит?.. – начал Артём.

Всё, что Артём узнал за несколько дней в спокойной обстановке уютного офиса «Регистрации и распределения», где разве что летающим сейфом могло пришибить, он постарался изложить в промежутке от Чистых прудов до Охотного ряда в скрипящей дрезине, запряжённой крысами и управляемой чертями.

Талант и способность видеть у Яны имелись. А опыта у них с Артёмом было наравне. То есть никакого.

* * *

Платформа Охотного ряда снизу выглядела так же, как те, что они проезжали: стена из людей. Они прогрохотали по станции, въехали в тоннель и почти сразу теоретический курс «Всё, что я смог запомнить из того, что я плохо понял» закончился. Боб врезался в Джо, Беня врезался в Боба, Артём врезался в Беню, Яна ни в кого не врезалась, потому что успела оценить этот цирк и вцепиться в какую-то железяку. Придавленный Джо давил изо всех сил на лом, пытаясь остановить разогнавшуюся дрезину. Искры вполне бы сошли за фейерверк на день города.

Крысы тоже тормозили, как могли, и у них получалось лучше, чем у дрезины. И лапы не круглые, и пугаться, в отличие от дрезины, они умели. Поэтому замедляющаяся телега неуклонно их догоняла, и они запрыгивали на неё, спасая свои длинные хвосты. Джо, Боб, Беня и Артём стали основанием памятника крысиной ловкости и сообразительности, оценить который со стороны могла только Яна. Что она и сделала, закричав:

– Осторожно, вы их придавите!

Только кричала она это почему-то не крысам, а чертям, погребённым под крысами.

В этот момент впереди послышался глухой удар, как будто на землю плашмя упала бетонная плита. Рельсы вздрогнули так, что дрезина подпрыгнула. Через мгновение её ударил порыв ветра, смешанного с пылью.

Когда пыль осела, Яна и отделившие себя от крыс черти увидели сапог. Шириной он совпадал с шириной шпал, на которых лежали рельсы. Нога из сапога выше колена каким-то образом уходила в потолок тоннеля. Второй сапог стоял на встречных путях.

Их всех только что чуть не растоптали.

Их спас Джо, сумевший в сумраке тоннеля разглядеть подошву гигантского сапога, подбитую гвоздями размером со сковородку, стоявшего в позиции «раздавлю таракана».

Вот что значит чертовски хорошее зрение.

– Это ка-какой размер? – чуть заикаясь, спросила Яна, обнявшая в целях взаимного успокоения сразу трёх крысяток.

– Три меня, – подумав, ответил Роберт. – Или четыре.

– А я его ни разу не видел, – нерадостно пробормотал Джозеф.

– Теперь увидел, – заметил Бенедикт. – Деньги за просмотр можешь положить мне в гроб.

– А вперёд он может ходить? – спросил Джо.

– Может, – меланхолично ответил Беня.

– Тогда прощайте. Так быстро телегу я не разверну.

Джо подтянул себе на колени ближайшую крысу и начал гладить её с такой скоростью, что она чуть не задымилась.

– Страшно подумать, что с нами мама сделает, если он нас раздавит.

Роберт нервно жевал кончик крысиного хвоста.

– А-а-а! – заорали они вдруг все разом.

Это ноги переступили с ноги на ногу.

– Это вообще что? – спросил Артём, положив руку на колотящееся сердце

– Мёртвый Проходчик, – ответил Роберт.

– Спасибо. Мы всё сразу поняли, – сказала Яна таким голосом, что Боб поторопился объяснить.

– Когда тоннели рыли, проходчики погибали. И не один. Заключённые же рыли, кто их считал. Понятно, многие перекинулись в призраков. Особенно, если в тоннеле завалило. Ну и постепенно они как-то сошлись в одного. Такого, что видишь, в тоннеле не помещается. Мы зовём его Мёртвый Проходчик.

– Если он призрак, как он это? – Янка топнула ногой.

– Да кто же его знает. Как-то.

Сапоги по очереди отодвинулись назад в тоннель, из потолка опустились огромные колени, рядом с ним в грунт упёрлась огромная ладонь: Мёртвый Проходчик наклонялся. Процесс был не мгновенный. Наконец из потолка вышла голова в смешной каске, похожей на кепку. Вторая рука придерживала ручку отбойного молотка, лежащего на правом плече. Большая часть молотка уходила в потолок. Лицо Проходчика было чёрным, как у шахтёра. Ну, собственно, шахтёрами он и был, многими шахтёрами.

– Видишь? – дёрнул Яну Артём.

– Что? Это? Его?

– Его здесь не должно быть.

Яна затрясла головой, яростно соглашаясь с тем, что Мёртвого Проходчика здесь быть не должно. И её, если можно, тоже.

– Да ты боком посмотри, мы же только что говорили.

Яна скосила взгляд. Воздух по контуру Мёртвого Проходчика заметно дрожал. Она скосилась на чертей. Черти были на своём месте, где им и полагалось быть по расписанию этого мира. А вот Мёртвый Проходчик – нет. Что не мешало ему перегораживать путь.

– Тоннель закрыт. Объезд, – сказала голова в каске.

– Он дурак? – спросила Яна у всех. – Мы в метро. Какой объезд?

Она постучала себе по лбу.

– Объезд, – повторила голова. – Налево.

– Ну поговорите вы с ним, – потребовала Яна у чертей. – Вы же местные. Что ему вообще надо?

– Да мы вообще первый раз видим, как он разговаривает, – поёжился Бенедикт, даже не сказав Яне, что она такая же местная, в московском метро, как они. – Обычно он появляется и исчезает. Молча. Там, где новые тоннели роют. Считается даже, хорошая примета. Одного – двух заберёт, но не больше.

– Ну вот, на этой ветке как раз и рыли. Тропарево, – мрачно сказал Джо. – И дальше ещё роют.

– Ну не здесь же, – уточнил Роберт. – Здесь ему делать нечего.

– Куда заберёт? – решил уточнить Артём.

– В себя.

Джо изобразил, как будто он что-то всасывает у себя из кулака.

– Объезд, – ещё раз повторила голова.

Она смотрела прямо перед собой, и трудно было сказать, замечает она их или нет. Глаза, с две ванны размером, не двигались.