Текст книги "Таланты и манипуляторы (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Дворжецкого что-то торкнуло, и он попросил передать ему условия этой задачи, дескать, у него много знакомств в математических кругах, может кто и поможет по дружбе. Знакомства такие у него действительно были, но никто из этих знакомых не взялся бы добровольно за эту головную боль. Но у Якова перед глазами стояла картина, как Травников подсовывает Борису сложную задачу из университетского курса, а тот решает ее за пару минут. А что если...

Короче, при очередном визите на Шаболовку Дворжецкий воспользовался удачным моментом, когда Боря отвлекся от своей основной работы, и подкатил к нему с просьбой, дескать, есть вот такая интересная задача, которую никто решить не в состоянии, не сможешь ли помочь? Борис новой задачей заинтересовался, погрузился в размышления, продлившиеся не меньше часа, но, когда Яков уже был готов смириться, что ничего хорошего из его авантюры не вышло, мальчуган вдруг начал что-то строчить на бумаге, исписав в итоге с десяток листов. Дворжецкий их аккуратно собрал, вознаградил Борю шоколадкой и поспешил откланяться.

На мехмате, увидев эти листы с Борькиной писаниной, похватались за головы, потом бросились срочно писать алгоритм, а по нему – расчетную программу, которую затем долго тестировали на всех имеющихся под рукой наборах данных. Программа всякий раз срабатывала на отлично, и коллективным решением было признано, что задача наконец-то адекватно решена. Все участники проекта на радостях перепились и потом долго пытали Дворжецкого, что за неведомый гений создал эту математическую модель? Яков глубокомысленно усмехался, мол, вот какие у меня друзья имеются, обращайтесь, пока я жив, но тайны так никому и не выдал.

Глава 4.

Побег и его последствия.

Боря Зильберштейн, протерпев всего неделю, сбежал из летнего лагеря с математическим уклоном, куда его с огромным трудом устроили родители. Не интересуясь в жизни ничем, кроме заковыристых задач, Боря к своим двенадцати годам сохранил несвойственную для этого возраста наивность. Только поэтому он и повелся на сказки о каких-то офигенно интересных конкурсах, которые там якобы будут проводиться, и пропустил мимо ушей всякую малозначимую с его точки зрения информацию о занятиях на свежем возрасте, купаниях и спортивных играх. Действительность на поверку резко отличалась от того, что он себе успел нафантазировать.

Во-первых, заселение в лагерь оказалось сопряжено с кучей формальностей вроде обязательного медосмотра, что Боря с трудом выносил, потому что там надо было отвечать на всякие дурацкие вопросы. Вот и здесь местная врачиха почему-то посчитала, что он ей нагрубил, ответив «не ваше собачье дело», когда она поинтересовалась, не мочит ли он постель по ночам. Конечно же не мочит, но это его личная постель, и он не обязан отчитываться, чем он в ней занимается. Допустим, читает под одеялом при свете фонарика, ну и что?!

Во-вторых, поселили их на огромной веранде, где размещалось аж двадцать кроватей. В принципе, Боре было плевать, сколько у него соседей по комнате, он предпочитал их просто не замечать, если они сами к нему не цеплялись, но эти придурки, «математики» фиговы, как раз таки пытались его расспрашивать, причем на всякие посторонние темы, я вовсе не про то, зачем они все якобы сюда приехали. Меж собой они тоже трепались о чем угодно, только не о деле.

В-третьих, Борю затрахали вожатые со своими дебильными мероприятиями: то пытались выгнать на зарядку, то на линейку, которые зачем-то проводились здесь по несколько раз на дню, то у них, видите ли, футбольный матч, и даже те, кто не играет, должны болеть за товарищей, то поход за территорию, то купание в лягушатнике, то подготовка к концерту художественной самодеятельности. Вовлечь Борю хоть во что-то из вышеперечисленного им, конечно, не удалось, но нервы они ему помотали изрядно, как, наверное, и он им.

В-четвертых, пресловутые математические конкурсы оказались откровенной лажей. Вели занятия студенты-старшекурсники, пусть даже с мехмата МГУ, но Боря все равно разбирался в предмете куда лучше их всех, вместе взятых. Знали бы они, что он за час решил задачу, о которую обломали зубы все их преподаватели, наверняка по-другому бы стали к нему относиться! Короче, хоть Боря и выиграл с легкостью первый же конкурс, он при этом просто скучал. В довершение ребят разбили на команды, чтобы они решали задачи коллективно, и никто не захотел слушать Борю, что он всегда работает один. Разумеется, он и теперь все сделал один, не обращая внимания на свою команду. Они там тоже что-то пытались решать, уже без его участия, но у них так ничего и не вышло, и пришлось представлять в жюри конкурса то, что нарешал он. Так эти позорники нежданно-негаданно оказались победителями, но при этом, кажется, крепко на него обиделись.

Плюнув на всех этих раздолбаев и воспользовавшись тем, что в лагере неплохо работал интернет, Боря засел за свой ноутбук и принялся решать то, что удалось скачать из сети. Никому вроде бы при этом не мешал, но зато мешать стали ему, заявляя, что он отрывается от коллектива, пропускает общие мероприятия, нарушает режим, короче, несли всякую лабуду. Он сперва честно старался не реагировать, но от него все не отставали и даже стали угрожать отобрать компьютер. Когда от слов попытались перейти к делу, он, будучи вынужден защищаться, засадил кулаком в лоб одному из вожатых, чем вызвал грандиозный скандал.

Пропустив мимо ушей все гневные сентенции, обращенные в его адрес, Борис понял, тем не менее, что здесь ему жизни все равно не дадут, ну, а раз так, то надо как можно скорее отсюда убираться. Понимая, что его в таком случае будут ловить, чтобы вернуть в лагерь, Боря подошел к возникшей проблеме с дотошностью истинного математика, то есть раздобыл карту местности, вымерил расстояние до ближайшей железнодорожной станции, где продадут билет на электричку, не спрашивая никаких документов, и решил, что если он выйдет после отбоя и придет туда к первым поездам, в лагере не успеют обнаружить его побег и сообщить в полицию, а когда сообщат, он будет уже в Москве. К сожалению, их лагерь находился от этой самой станции на расстоянии сорока километров, если следовать по шоссе.

Кого-нибудь другого это, может, и остановило бы, но только не Борю. Он знал, что пешеход может передвигаться со скоростью до пяти километров в час, следовательно, восьми часов ему должно хватить. То, что идти придется в темноте по незнакомой ему местности, он в расчет брать не стал.

Бориса Зильберштейна все окружающие почему-то считали тепличным растением, абсолютно домашним мальчиком, не способном ни на решительные поступки, ни, тем паче, на длительные физические усилия. Ну а как еще думать о человеке, которого невозможно сподвигнуть даже на элементарную утреннюю зарядку и который, будь на то его воля, вообще бы не поднимался из-за стола? Никто не учитывал его несгибаемое упрямство, делавшее его характер крепче стали. Если уж он что для себя решил, заставить его свернуть с избранного пути не могли никакие привходящие обстоятельства.

Выработав для себя алгоритм действий, Боря приступил к его неукоснительному исполнению. Забрав с собой любимый ноутбук, прихватив полулитровую бутылку с водой и плитку шоколада для поддержания сил, он покинул территорию лагеря через найденную им дыру в заборе. Дыру эту регулярно заделывали, но она самым мистическим образом возникала вновь и вновь. Фонарика с собой у Бори не было, свой телефон он оставил в лагере, чтобы никто не смог отследить его местонахождение, и блуждать бы ему в темноте, но ночь, по счастью, оказалась лунной. При этом неверном свете он выбрался до шоссе и двинулся в направлении железнодорожной станции. Чтобы не сдохнуть со скуки от однообразного темного пейзажа, он решал в уме примеры.

Откуда в этом нетренированном теле оказалось столько выносливости, не скажут, наверное, даже ученые мужи. Боря часы напролет двигался в довольно шустром темпе, позволив себе лишь получасовой передых на обочине шоссе для подкрепления сил. Хотя ему давно пора было дрыхнуть, сна не было ни в одном глазу. Не было и малейших сомнений в успехе задуманного побега. Восход он встретил на дороге, и хотя кое-кто из ранних автомобилистов даже останавливался, спрашивая, куда он идет, и предлагая подвезти, мальчик гордо игнорировал все эти обращения и продолжал идти в прежнем темпе.

Когда он добрался, наконец, до станции и купил себе билет, в оставленном им лагере еще даже не было побудки и никто не обнаружил его исчезновения. Только оказавшись в электричке, Боря позволил себе расслабиться и продрых до самой Москвы.

Высадившись у ближайшей станции метро, Боря призадумался, а куда ему теперь, собственно, идти? В родной дом? Так оттуда любимые родители в тот же день вернут его в ненавистный лагерь и никаких его аргументов выслушивать не станут, а в лагере с него потом уж точно глаз не спустят, и тогда уже хрен повторно сбежишь! Бомжевать Борис все же был морально не готов и потому направил свои стопы на Шаболовку, в тоже уже почти родной офис БФП, где, разумеется, воспроизвелась картина «Не ждали».

– Ну, чувак, ты и отколол номер! – с плохо скрываемым восхищением промолвил Вилька, обходя вокруг никем нежданного беглеца. Хотя почему это никем? Сам Вилька с самого начала был стопроцентно уверен, что Борька ни в каком лагере не приживется, удивляло только время выбранное тем для побега. – Так ты и в самом деле сорок верст пешком по шоссе отмахал? Уважаю! Страна теряет в твоем лице марафонца! Вот только в лагере, наверное, уже прочухали, что тебя там нет, и названивают сейчас твоим родакам, а те уж точно поднимут на ноги полицию искать сбежавшего сынишку. И куда, как ты думаешь, первым делом придут эти полицаи?

– Да, Борь, в самом деле, я просто обязан вернуть тебя родителям, – вздохнул Травников. – Они же за тебя пока еще отвечают, да и вообще, ты только представь, каково им будет узнать о твоем побеге! Что их единственный сын ушел ночью, никого не поставив в известность, и сорок километров шел в полном одиночестве по темной дороге! А если бы тебя там случайный ночной лихач сбил?! Ты о своей безопасности вообще думаешь хоть немного? Собирайся, сейчас поедем к тебе домой.

– Никуда я отсюда не пойду! – отчеканил Борис, глядя в пол. – Мне только здесь хорошо. Оставьте меня все в покое!

Догадываясь уже, что понимания ему и тут не добиться, парень готов был уже уйти на свое рабочее место, вцепиться там в стол, и пусть отдирают!

– Я так понимаю, никакие слова на тебя уже не подействуют, – констатировал Сергей. – Ну и что мне с тобой прикажешь делать, упертый маленький математический гений? Единственный выход, что я вижу, это попытаться вбить в тебя представление о дисциплине самым, что ни на есть, натуральным образом. Наум Петрович, у нас там вроде еще Стерлиговские розги после наказания Вилорика остались? Если да, тащите их сюда. А ты, герой, скидывай портки и ложись животом вон на тот стол. Воспитывать тебя буду.

Борис никак не ожидал, что в родной компании с ним обойдутся подобным образом, но обещанную порку воспринял как еще одно испытание, через которое придется пройти, чтобы доказать свое право жить так, как он хочет. Зло сверкнув глазами на Травникова, он действительно стянул с себя свои походные джинсы и улегся животом на указанный ему стол.

– Виль, возьми его за руки и покрепче держи, чтобы не вырвался, – произнес Сергей, рывком стягивая с тощих Борькиных ягодиц еще и трусы. Мальчик возмущаться не стал, только сердито закусил губу.

Розги действительно нашлись, и Травников, проклиная себя в душе за необходимость этим заниматься, принялся полосовать ими упрямого Борьку. «Ну и дурак же я, что связался с такими пацанами!» – честил он себя, понимая при этом, что никаких серьезных успехов без этих малолетних сотрудников он бы не достиг, следовательно, они все просто обречены на сотрудничество. Но внушить детишкам хоть какие-то элементарные понятия об ответственности и безопасности, наверное, все же можно?

Бориса, как и Вилорика, в семье никогда не пороли, и он просто не представлял себе пределов собственной терпеливости, но готов был держаться до последнего. Получать розгами по голой попе действительно оказалось очень больно! Боря корчился, шумно выдыхал после каждого удара, лишь бы только не заорать, а когда стало совсем припекать, попытался вырвать руки из Вилькиной хватки, но тот, зараза, держал крепко.

Как ни упрям был Борис, но даже стальной стержень его характера дал трещину. С каждым ударом боль лишь нарастала, терпеть ее без криков стало уже совершенно невозможно, и мальчик, наконец, разревелся. Сергей тут же прекратил порку, разрешил Боре распрямиться и, вооружившись платком, принялся вытирать ему слезы с лица. Юному математику все уже стало фиолетово. Пусть его везут, куда хотят, к родителям или даже в этот чертов лагерь, пусть даже компьютер отнимут, лишь бы только больше не лупили! Он судорожно вцепился Травникову в рукав, не переставая всхлипывать.

Сергей мог воспользоваться плодами победы и, наконец, доставить сломленного упрямца к его родителям, но, присмотревшись к ягодицам мальчика, понял, что с розгами явно переборщил. В конце концов, старшие Зильберштейны не давали своего согласия, чтобы он ТАК воспитывал их сына. Борис, конечно, привычки жаловаться не имеет и сам ни за что его не выдаст, но следы эти быстро не сойдут, родители мальчика вполне могут их случайно увидеть, и легко представить, какой тогда разразится скандал! Пришлось срочно менять свои планы, звонить Зильберштейнам, врать им, какую невыносимую обстановку создали их мальчику в лагере, что он теперь просто вынужден психологически оттаивать среди ментально близких ему людей, которые все находятся в офисе компании БФП, а где же еще! Мать Бори все беспокоилась, что сын эдак все лето пробудет без свежего воздуха, и Травников клятвенно пообещал каждый уикэнд вывозить его к себе в гости на дачу. На том и сговорились. Таким образом, Боря, хоть и ценой жестоко пострадавшей задницы, все же добился своего.

Глава 5.

Криптовалютная авантюра.

Вожделенная премия была, наконец, получена, и Вилорик Ланитин призадумался, куда ее можно вложить с наибольшей пользой для дела. Игра на фондовом рынке его сейчас не слишком привлекала. Лето, отпуска, многие серьезные инвесторы и биржевые спекулянты расслабляются сейчас на Багамах и Канарах, рынок акций в состоянии бокового тренда, все стабильно до безобразия, на валюте тоже особо не заработаешь, поскольку в ближайшее время не предвидится серьезных потрясений, ну, по крайней мере, с точки зрения широкой публики, настроения которой Вилька умел угадывать как никто. Хотя, стоп, это смотря на какой валюте! В последнее время мальчик очень заинтересовался оборотом криптовалют, и вот там-то скачки на несколько процентов за день и на десятки процентов за неделю были самым обычным делом. Вот только как бы научиться их предугадывать? Все, конечно, тоже зависит от настроения рядовых инвесторов, но там ведь и решения разных государственных органов огромную роль имеют, и старт новых проектов, объявляемых китами IT-рынка, и Бог весть что еще, поскольку рынок еще совсем молодой, неустоявшийся. Предугадывать его движения одному Вильке было не потянуть, и он решил сколотить для этих целей коалицию прогнозистов.

Первым, к кому он подкатил с этой целью, стал Борис. Юный Зильберштейн своими заработками и вообще деньгами не интересовался совершенно, но Травников все же выписал ему солидную премию, и эти деньги тоже стоило пустить в дело, пока Борька еще не разболтал о них своим родителям. Чем его можно завлечь, Вилька уже придумал. Ну, разумеется, перспективой самостоятельно решить задачу, которую еще никто в мире никогда не решал.

Скопировав с одного из сайтов графики курсов самых популярных криптовалют, Вилька продемонстрировал их Боре и задал вопрос, можно ли их аппроксимировать какой-либо функцией, чтобы иметь возможность предсказать их дальнейшее движение. Борис, уже давно такой аппроксимацией занимавшийся, только для куда менее волатильных акций, подивился увиденному и пообещал подумать. Вилька тут же предложил Боре в порядке эксперимента вложить в это дело его премию, чтобы можно было проверять правильность прогнозов на практике. Зильберштейн, понятия не имевший, куда девать свалившиеся на него лишние деньги, и на это легко согласился, после чего услышал от Вильки в свой адрес столько теплых слов, сколько не прозвучало, наверное, и за все то время, пока они здесь вместе работали.

Но как бы ни рассчитывал Вилька на математический гений Бориса и собственное знание людской психологии, он прекрасно понимал, что основное влияние на курсы криптовалют оказывают решения государственных органов различных стран и крупных игроков фондового рынка, следовательно, его проекту позарез требуется участие финансового аналитика. Таковой в пределах досягаемости был только один – Наум Ильин. К нему Вилорик и отправился за помощью.

Карлик к предложению заняться в частном порядке спекуляциями на рынке криптовалют, тем паче за свой счет, отнесся сперва довольно скептически, но Вилька умел убеждать. Премия эта, мол, наверняка не последняя, много мы в любом случае не потеряем, криптовалюты, в отличие от акционерных обществ, никогда не банкротятся и, даже неоднократно упав в цене, восстают снова и снова, а если придут успехи на этом поприще, то выдаваемые прогнозы можно будет добавить к услугам, оказываемым БФП, и тогда на этом рынке у их компании никаких конкурентов точно не будет! Подумав, Наум решил рискнуть своей премией в надежде даже не столько разбогатеть, сколько испытать свои аналитические способности на новом перспективном деле.

Ну и, конечно же, задуманное Вилькой дело никак не могло обойтись без помощи Кирилла Шумилова, которому предстояло и облечь разработанные Борисом алгоритмы в форму программного кода, и завести электронные кошельки для всех криптовалют и токенов, которыми предполагалось спекулировать, и так завести деньги на торги, чтобы никто не смог вычислить источники их поступления. Поскольку Кирилл и так уже обещал помочь Вильке скрыть от родителей полученную тем премию, Ланитину не составило труда сподвигнуть программиста на следующий шаг и самому вложиться в перспективное дело и талантом, и деньгами.

Таким образом, из всего персонала БФП в криптовалютную авантюру оказались не посвящены только сам его владелец со своим подопечным Эдиком, чуткие уши которого доставляли заговорщикам некоторые затруднения, так что им приходилось даже, обмениваясь информацией, следить, не притулился ли где поблизости маленький слепец, и если да, то либо выходить в другую комнату, либо общаться с помощью записок.

Наум, тщательно отслеживая теперь любые заявления видных финансистов и айтишников, касающиеся криптовалют, жаловался, что на этом рынке в принципе отсутствуют спокойные гавани, где можно отсидеться в случае масштабного падения: если из-за чьих-либо санкций курс того же биткоина вдруг начинает заметно снижаться, то вместе с ним снижаются и все остальные криптовалюты, с другой же стороны, если биткоин переходит в рост, то и они все растут вместе с ним. Тем не менее, среди общей массы эмитируемых цифровых средств платежа он сумел вычислить пару очень перспективных токенов и три пока еще не шибко раскрученных криптовалюты, к которым, однако, проявляли интерес крупные банки. Первые вложения были сделаны, а дальше уж началась отчаянная биржевая игра на локальных курсовых взлетах и падениях.

Борис с Кириллом свою часть работы сделали, и секретная пока программа, высчитывающая реакцию криптовалютного рынка на ту или иную позитивную или негативную весть, начала свою работу. Способность продать актив в момент его наивысшего взлета и вновь откупить в период падения, столь ценимая всеми биржевыми спекулянтами, стала теперь вполне реальной, и пусть прогнозы были еще далеки от стопроцентной точности, они уже значительно превышали пятидесятипроцентную, что по законам математической статистики при длительной игре сулило почти неизбежный итоговый выигрыш.

Проанализировав результаты первых трех недель такой игры, Наум пришел к выводу, что с такими показателями можно уже выходить на биржу фьючерсных контрактов и заключать сделки с большим плечом. Помимо прямых финансовых выгод это давало возможность наглядно продемонстрировать преимущества своей тактики другим инвесторам и, следовательно, брать с них в дальнейшем плату за консультации или за взятие их капиталов в доверительное управление. Правда, были в этом деле и проблемы, и чтобы разобраться с ними, он решил посоветоваться с товарищами по бизнесу.

Собрались втроем: Наум, Кирилл и Вилорик, поскольку с Борисом об этих делах говорить было все равно бесполезно. Обрисовав открывающиеся перспективы, Ильин перешел к возникшим затруднениям:

– Выйти на биржу я могу и от своего имени, но даже наши совокупные капиталы недостаточны для заключения серьезных сделок. А солидные суммы никто в управление частному лицу не доверит, тут нужна компания с хорошей репутацией. К тому же фьючерсные торги сейчас ведутся только по одной из криптовалют, биткоину, а мы пока предпочитаем спекулировать другими инструментами. Стоит ли в таких условиях вкладываться во фьючерсы?

– Биткоин, по-моему, куда резче прыгает в цене, чем эти фьючерсы на него же, – поморщился Вилька. – Если учесть, что наша программа может отслеживать все изменения курса как биржевой робот, мы можем больше заработать на его скачках, чем торговать им опосредованно через фьючерсы, несмотря даже на все предоставляемые плечи.

– Могли бы, если бы сделки завершались мгновенно, – возразил карлик, – но как раз с биткоинами этот процесс затягивается на два, а то и три дня, за которые ситуация меняется кардинально, и приходится долго выжидать очередного удачного момента для покупки или продажи. Учти еще накладные расходы при каждой такой сделке, для тех небольших сумм, которыми мы оперируем, они непозволительно велики.

– Все дело в том, что для фиксации сделки в биткоинах она должна быть отражена в трех разных формируемых блоках, – пояснил Шумилов, – а блоки эти создаются в сети далеко не каждую секунду, и существует очередь для их заполнения. При этом крупные сделки фиксируются в ускоренном порядке, а всякой мелочи и в самом деле приходится дожидаться своей очереди два или три дня. Биткоин в этом плане далеко не самый удобный инструмент.

– Вот-вот, – подхватил Наум, – потому нам и нужно начинать играть по-крупному, а для этого необходимо привлечь деньги богатых клиентов, то есть как-то легализоваться.

– Вам-то что, легализуйтесь, сколько хотите, а у меня тогда папаша всю прибыль до копейки изымет, – хмыкнул Вилька.

– А что нам мешает действовать через нашу же БФП? – вопросил Кирилл. – Если торговать с одного счета, не суть важно, чьи деньги там через него проходят, а когда зафиксируем прибыль, разделим ее пропорционально вложенным суммам.

– А вы подумали, как отреагирует Сергей, узнав, что мы сговорились все за его спиной, а его теперь ставим перед фактом? – вопросом на вопрос ответил карлик.

– Да скажи ему, что мы тут просто деловую игру затеяли, чтоб проверить наши задумки, – усмехнулся Кирилл. – Если ты, допустим, вздумаешь на бегах сыграть, ты же не станешь его об этом в известие ставить? Мол, так и так, Сергей Александрович, сыграли мы тут по-мелкому в новые финансовые инструменты, кажется, вышло неплохо, так почему бы не продолжить это дело уже серьезно и на постоянной основе?

– Да, а поскольку мы разработали все это в частном порядке, вне рамок наших служебных обязанностей, пусть считает это ноу-хау нашим вкладом в капитал компании и впредь отчисляет за это долю прибыли от всех заключенных сделок! – добавил Вилька.

Сочтя их предложения резонными, Наум составил график роста капитала, вложенного в токены и криптовалюты, и пригласил шефа на конфиденциальный разговор. Уж что-что, а прибыльные перспективы Травников умел чувствовать сразу, и предоставленные Ильиным данные произвели на него неизгладимое впечатление.

– Говорите, специальную программу разработали и пора ее уже широко внедрять... – протянул он, – а с чего вы взяли, что наши клиенты так легко на это клюнут? Методика еще почти неопробованная, кто знает, какие еще там пертурбации могут быть со всеми этими криптовалютами. Случись что, мы же и репутацию свою разом потеряем, и с пострадавшими по нашей вине клиентами вовек не расплатимся. А с другой стороны, зачем им обязательно прибегать к нашей помощи в работе с криптовалютами? Вон сколько состояний уже сколотили на том же биткоине безо всяких ваших программ, некоторые даже долларовыми миллиардерами стать успели!

– Так эти золотые деньки уже прошли, Сергей Александрович, – хмыкнул Наум. – Время экспоненциального роста кончилось, потенциальных средств платежа посредством технологии блок-чейн вполне насыщен, чтобы сколотить миллиарды, теперь надо будет следить за каждым изменением курса. У всех ли на это время есть? А с другой стороны, быстро разбогатеть-то многим хочется, а кроме как на этом рынке, больше уже, считай, и негде, а кто не рискует, тот, как известно, не пьет шампанское. Рискните и вы, Сергей Александрович, в конце-то концов, у вас же пока еще не корпорация огромная на кону!

– Рискнуть-то можно, – вздохнул Травников, – но боюсь, даже ты, Наум, не представляешь всех возможных рисков этого дела. Фьючерсы-то еще ладно, это предмет вполне законный, но что до криптовалют, то в тех же Штатах, где эти фьючерсы торгуются, Министерство финансов дерьмом исходит, требуя от электронных бирж данных по всем крупным сделкам с биткоином. И кое-кто уже прогнулся или вынужден был закрыться. Где-то, я слышал, и биткоины уже конфисковали.

– Конфисковали не биткоины, а доллары, на которые они были обменены, – уточнил Наум. – Просто дождались, когда эти дельцы из криптовалюты вышли, и тут-то их и накрыли. А сами биткоины конфисковывать сейчас даже Министерству финансов США не под силу. И все мировые биржи им под контроль тоже не взять, сколько бы они ни тужились. У себя биржевые серверы накроют, торги в какую-нибудь Венесуэлу переместятся, и хрен их там достанешь! Чтобы справиться с оборотом биткоинов, надо закрывать весь интернет!

– Ну, допустим, из Америки нас не достанут, богатых и рисковых клиентов мы найдем, но и тогда еще не факт, что нам дадут нормально развиваться, когда пойдет большая прибыль. Сам знаешь, у наших российских силовиков на чужие деньги ой-ей какой нюх выработался! Наедут, обвинят в незаконной предпринимательской деятельности или в мошенничестве, заставят делиться, а то и вообще отожмут бизнес, и что тогда?

– А смысл им отжимать вашу контору, если прибыль-то генерирует одна программа, да и ту постоянно надо перенастраивать, – усмехнулся Ильин. – Ну, завладеют они БФП, а результатов-то прежних уже не будет, клиенты сами разбегутся, и даже до денег им наших не добраться, если мы их на виртуальных кошельках попрячем! Они что, нас заставят на себя пахать как рабов каких?

– Ты знаешь, эти могут, – хмуро промолвил Сергей. – Но ты прав, без ваших мозгов эта наша компания никому будет не интересна. Следовательно, никто не должен узнать о разработчиках программы, и потому лучше вам, ребята, на людях не светиться. Я как официальное лицо компании буду покупать аналитические рекомендации у группы анонимных разработчиков, работающих по договорам, при этом якобы даже не знаю, кто они такие и как их всех зовут. Но кто-то один должен отвечать за качество этих рекомендаций. Пусть это будешь ты, Наум, как самый ответственный и к тому же обладатель самой понятной в этой сфере профессии. Никому в голову не придет похищать финансового аналитика, их в мире пруд пруди. Об оплате вашей работы договоримся. Если вы хотите, чтобы я отчислял вам долю прибыли за вложенный вами ноу-хау, то я согласен.

– Тогда считайте, что договорились, – подытожил разговор Ильин.

Глава 6.

Дачная жизнь.

Травников даже перевыполнил свое обещание вывозить Бориса свою на дачу по уикэндам, отправив его туда на два месяца, до сентября. Дескать, интернет там есть, все разработки можно будет отправлять и через сеть. Скорее всего, он действительно старался скрыть юного гения от чужого пристального интереса. По той же причине там оказался и Вилорик, чьих родителей Сергею удалось уговорить отпустить сына из города. Эдика отправили с ними просто за компанию, поскольку особой работы в это время всеобщих отпусков для него все равно не было, ну и чтобы никому не мозолил глаза в отпуске. Для присмотра и обслуживания этой троицы Травников нанял домработницу, но поскольку она больше занималась уборкой и готовкой, юные сотрудники БФП оказались фактически предоставлены сами себе.

Дачный дом Травникова не походил на особняки новых русских, был даже деревянным, а не кирпичным, и всего в два этажа, но персональная комната для каждого из юных гостей там нашлась, хотя и наверху, под покатой крышей. Внизу располагались комната самого Травникова, комната домработницы, небольшая кухонька и столовая. Еще на участке размещались банька, биотуалет в деревянной будке, сарай для всяких хозяйственных принадлежностей, круглая беседка и металлический гараж на одну машину. Примерно тот же набор строений имелся и у соседей по дачному товариществу, так что никто со стороны ни в жизнь бы не догадался, что здесь проживает серьезный бизнесмен.

Вилька потянулся и уселся на покрывале. Блин, уже нажарился на солнце, хотя до обеда еще целый час. Недовольно покосился на собственные плавки. Его подмывало позагорать совсем голышом, но вместо нормального забора участок был отделен от соседей всего лишь сеткой-рабицей, так что можно было наблюдать все, что творится у них, ну и наоборот. Не хотелось светить перед ними голыми ягодицами, тем паче, что у соседей слева по участку бегала девчушка лет трех. Вот она-то по случаю летней жары спокойно щеголяла без трусиков.

У соседей был еще детский надувной бассейн, в котором эта малышка часто плескалась. Вилька подумал, что недурно бы скупнуться и самому, но до ближайшего водоема, канала Волга – Москва, было десять минут ходьбы быстрым шагом, и тащиться туда по жаре было лениво, а скоро ведь обед, и что тогда, спрашивается, на купание останется? После обеда он, наверное, все же сходит, хотя и скучновато купаться одному, без компании.