Текст книги "Разделенные (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Вот только одноклассницы Лана в эту схему никак не вписывались. Ну, не место им в мальчишеской раздевалке! Парень поразмыслил и решил записаться в кружок бальных танцев. Там мальчиков всегда большой дефицит, а уж таких красивых, как он, и подавно, и не будет ничего странного, если он будет попеременно танцевать с несколькими партнершами. Не хочешь танцевать? Тогда свободна, ничем не могу тебе помочь, зря только твои родители деньги тратили!

«Хилая команда», над которой в начале зимы смеялись все соперники по хоккейным баталиям, уже к весне неожиданно окрепла, стала даже у кого-то выигрывать, а уж ее сплоченности могли бы позавидовать все. Жаль, холодные дни кончаются, и на открытых площадках больше не поиграешь... Вот только некоторые родители юных хоккеистов, вдохновленные успехами сыновей, готовы были скинуться и возвести в городе первый крытый каток, здоровье наследников того стоило.

Жаркие летние дни раньше всегда давались Лану с трудом, но теперь, в тесном окружении трех десятков сверстников, он ощущал себя вполне в форме – было на кого скинуть все излишки энергии. Родители новых одноклассников осознали, что и отдыхать ребятам лучше бы вместе, следовательно, летом школьный класс должен стать отрядом в каком-нибудь лагере, лучше, конечно, фешенебельном и где-нибудь у теплого моря. Ну, при их-то финансовых возможностях и это было организовать не проблема.

Воспитатели и вожатые лагеря «Лазурный», расположенного недалеко от Анапы, долго удивлялись потом, что за странный отряд у них появился, в котором все друг друга знают и, хотя ни к каким военизированным детским структурам вроде как не причастны, беспрекословно слушаются своего лидера Лана Сычужникова. Ах, они один школьный класс... Все равно странно, в десятилетнем возрасте мальчики с девочками совсем не дружат и держатся своими обособленными компаниями, а тут вдруг все приклеились к одному пацану, относительно которого руководство лагеря еще и специально предупредили, чтобы его беспрепятственно допускали в девичью спальню и не смели ни в чем нехорошем подозревать. Что такого необычного в этом мальчугане, родители отдыхающих детей старательно скрывали, но из разговоров своих подопечных вожатый с воспитательницей заключили, что он каким-то образом лечит их от хвороб и для этого просто необходимы частые личные с ним контакты. И в самом деле, Лан разве что в туалет ходил один, а так рядом с ним постоянно кто-то находился, и счастливее этого его спутника, казалось, не было в этот миг человека.

Сплоченный отряд выигрывал все лагерные конкурсы и соревнования и являл собой образец дисциплины, по крайней мере на людях. Что там творилось в его спальнях после отбоя и во время тихого часа, лагерные сотрудники не знали и даже не старались узнать, следуя конфиденциальным просьбам родителей этих детей. Лечат их там как-то? Все довольны? Ну и ладно...

Странный отряд в полном составе остался в лагере и на вторую смену, а потом и на третью. Хотя путевки стоили дорого, состоятельные родители денег для этого явно не жалели и оплачивали их не только своим отпрыскам, но и тем ребятам, чьим родственникам это было не по карману. Откуда такая тяга к благотворительности? Просто таково было условие Лана. В итоге за все лето ни один из членов отряда не заболел даже банальной простудой, хотя в их медицинских картах чего только не было понаписано.

Но вот новички в отряде появились. Как ни утаивались заинтересованными людьми целительские способности Лана, кто-то со стороны о них все же прознал и постарался добыть своим детям путевки в тот же самый лагерь, а там уж стал слезно просить определить их отпрысков в один с ним отряд. Да, учиться в одном классе с юным целителем они по объективным причинам не могут, так пусть хоть летом окажутся к нему поближе, все польза для здоровья. Спальни большие, лишние койки там поставить не проблема, зато благодарность будет безмерна. Страждущим решили пойти навстречу.

Появление новичков поначалу слегка взбаламутило сплоченный коллектив. И от болезней своих они еще не отошли, и порядков здешних не знали, и стеснялись того, что происходило рядом в спальнях, а кое-кто даже плавать не умел. Но Лан не был бы Ланом, если бы не сумел их всех сперва обаять, а потом и построить. Обучаться плаванию пришлось в обязательном порядке, принять участие в ночной возне они и сами вскоре захотели, благо именно ради этого их в отряд и определили, а командный дух потом как-то пришел сам собой. В итоге к концу смены и настроение у них радикально улучшилось, и прежние хвори отступили, и с новообретенными друзьями они расставались буквально со слезами, страшно жалея, что не могут с ними вместе учиться, и надеясь лишь на новую встречу следующим летом. Так, наверное, чувствовали себя грешники, изгоняемые из Эдема.

Для самого Лана это лето тоже стало самым счастливым в жизни. Он буквально купался в любви окружающих, щедро делился с ними своей избыточной энергией и сумел реализоваться во всем, в чем хотел. Вот бы так и дальше, да только развитие не остановишь. Десять лет – вершина детского возраста, после которой организм начинает перестраиваться, порождая новые мечты и стремления. Лану их тоже было не избежать.

Глава 8.

Случайное сближение.

Забросив опасную химию, Рэй нашел утешение в спорте. Он и раньше был самым сильным мальчиком в классе, а к двенадцати годам стал настоящим юным богатырем, мог бы заняться, наверное, и тяжелой атлетикой, но предпочел бокс и греко-римскую борьбу. Успехи его в первом виде были обусловлены уже тем, что он лучше всех терпел боль от ударов, никогда не «плыл», а уж свалить его с ног никто не мог и мечтать. Не боясь проиграть по очкам, он агрессивно пер вперед, пропуская легкие удары, пока не зажимал соперника в угол. Тот, понятное дело, сперва пытался еще трепыхаться, но потом как-то быстро терял силы, и тогда уж Рэй молотил его, как вздумается, пока тот не сдастся окончательно или не рухнет на ринг. Хотя заниматься он начал недавно, соперники уже явно его побаивались.

В борьбе Рэя привлекали тесные телесные контакты, которые в обычной жизни были невозможны. Подсознательно чувствуя в нем энергетического вампира, сверстники старались держаться от него на расстоянии, но на борцовском ковре они были обречены. Он ощущал себя пауком, обволакивающим трепыхающуюся муху своей паутиной. Достаточно перевести соперника в партер, и там уж он быстро выпьет из своей жертвы силы, для порядка пару раз накатит ее, как безвольную куклу, а потом обязательно додавит, положив на лопатки. Завершать схватку чем-то иным, кроме туше, Рэй считал ниже своего достоинства. Слава его как непобедимого борца настолько разнеслась, что в глазах парней, выходящих с ним бороться, он уже заранее видел обреченность. Рэю нравилось всех побеждать, вот разве что ощущалась легкая досада, что близкий друг Лямин не разделяет его спортивных увлечений.

Тренеры по боксу и борьбе пытались перетянуть Рэя к себе, говоря, что он слишком разбрасывается и два разных вида единоборств долго не потянет, на что он огрызался, что хочет стать универсальным бойцом и вообще, может быть, скоро уйдет в смешанные единоборства, а то какие-то мелкие мальчишки на Кавказе уже этим занимаются, а он чем хуже?! Но как бы он там ни показывал зубы, а свою спортивную карьеру строил неуклонно и, наконец, удостоился путевки в спортивный лагерь на берегу Черного моря. Отец почему-то принялся отговаривать его от поездки, но Рэй взбрыкнул. Ему уже двенадцать, он может, наконец, пожить и без родительского надзора! Виталий в итоге смирился с самостоятельностью сына и даже помог пробить еще одну путевку в тот же лагерь, для Сережи Лямина. Там, к счастью, занимались разными видами спорта, и Сережу удалось пристроить на не очень популярный триатлон.

Лето для Рэя всегда было самым любимым временем года, особенно когда оно жаркое. Здесь, в Сочи, было жарко, многие пацаны ощущали расслабленность и не слишком-то пахали на тренировках, а бедные триатлонисты вообще чувствовали себя неплохо только в бассейне. Рэй, однако, с нарастанием жары становился только активнее. Еще лучше ему, наверное, было бы только в раскаленной пустыне, но о таких путешествиях не приходилось и мечтать. Мешала, правда, одежда. В отличие от других людей, боящихся обгореть, он никогда ничем солнцезащитным не мазался, всегда ходил с оголенным торсом и даже шорты считал лишними, резонно полагая, что чем большая поверхность его кожи попадет под солнечные лучи, тем лучше ему будет. Стоит ли удивляться, что так он быстро загорел до черноты!

Квелых от перегрева сверстников Рэю было откровенно жалко, и он потихоньку тянул из них лишнюю энергию. В таком состоянии они наконец-то перестали его сторониться и даже ощущали подъем сил после близких с ним контактов. Рэй не испытывал иллюзий, что это надолго, но именно здесь и сейчас он ощущал себя всеобщим спасителем и вершителем судеб. Наивные, конечно, мечты, но вполне позволительные, когда тебе двенадцать лет.

Вот только строгий спортивный режим был Рэю не совсем по нутру. Взрослые вечно чего-то боятся, ограничивают детей, будто те хрустальные и могут разбиться от одного неловкого движения. Не лезь в воду без присмотра – утонешь! Не карабкайся на скалы без страховки – свалишься! Не гуляй один по городу – а вдруг наткнешься на маньяка! Ой, посмотрел бы Рэй на того маньяка, которому не посчастливилось бы на него наткнуться! Быстро бы он вспомнил ту истину, что иногда охотник сам становится дичью. Но взрослых разве убедишь...

Самостоятельности, однако, хотелось очень, и Рэй с Сережей при первой возможности старались улизнуть из лагеря через дырку в заборе и прошвырнуться по городским улицам, как обычные отдыхающие. Ну и что, что без взрослых? Не младенцы же они уже, в конце-то концов!

В тот вечер их зачем-то потянуло в центр города, где от людей не протолкнуться. Намаявшийся на тренировках Лямин углядел киоск с мороженым, купил себе большой пломбир и принялся жадно его поглощать. Рэй этого любимого всеми остальными детьми лакомства терпеть не мог, он бы лучше слопал чего погорячее... вот только шашлыков здесь не продавалось, да и напитки были исключительно прохладительные. Тьфу! А нет бы торговали горячим чаем, как бывало в их городе на Масленицу! Рэй вспомнил, как втягивал тогда в себя кипяток и мечтательно улыбнулся. Ха, а как бы удивились все эти люди вокруг, проверни он этот трюк сейчас на их глазах? А еще прикольнее было бы огнеглотателем заделаться...

Рэй так возмечтал о притоке дармовой энергии, что стал безотчетно тянуть ее со всех окружающих. Ручейки ее были слабенькие, почти незаметные, но настроение улучшали, и он совсем уже было разнежился, как вдруг в грудь ему ударил мощнейший поток! Энергии разом пришло столько, что мальчик с невероятным трудом ее абсорбировал и покачнулся, как от мощнейшего удара. Во время боксерских поединков никому еще не удавалось отправить его в нокдаун, но сейчас у Рэя возникло полное ощущение, что это оно самое и есть. Энергия продолжала притекать, и чтобы она совсем его не нокаутировала, он поспешил убраться подальше от ее источника, потянув заодно за собой и Лямина.

– Рэй, ты что, спятил, куда мы так подорвались?! – возмутился тот, едва поспевая за другом.

– Бежим, Серый, тут какая-то чертовщина творится... – выдохнул тот, и не думая притормаживать.

Сереже не очень нравилось, когда его называли Серым, но в подростковом возрасте это прозвище преследует, кажется, всех российских Сереж. Рэй, однако, именовал его так, только будучи в очень расстроенных чувствах, и Лямин вдруг осознал, что впервые за все время их знакомства его друг чего-то по-настоящему испугался. Удирая без оглядки, они не видели, как в группе юных экскурсантов, со стороны которой и пришел энергетический импульс, внезапно побледнел и упал на тротуар рослый светловолосый мальчик.

Старший Экстраполитов был немало удивлен звонком от сына в неурочное время. Обычно Рэй его вниманием не баловал, звонить приходилось самому, да и то парень всякий раз старался отделаться стандартными фразами, мол, все у него хорошо, не о чем беспокоиться, и вообще, он уже не маленький, свои проблемы и сам может решить. Сейчас в голосе сына слышалась растерянность. Рэй поведал, что гулял с другом по городу, по привычке потянул энергию и вдруг получил ее настолько много, что она чуть не сожгла ему все внутри, да, наверное, и сожгла бы, если бы он вовремя не ретировался. Он раньше и представить не мог, что получать энергию извне ему может оказаться СТРАШНО!

– Погоди, а где именно вы гуляли? В центре Сочи? А как вы туда попали? Вас кто-то отпустил из лагеря? – забросал сына вопросами Виталий, уже начинавший что-то подозревать.

– Ну, пап...

– То есть вы просто сбежали, не спросясь? Я, думаешь, зря отговаривал тебя туда ехать? Сиди теперь за забором до конца смены и в город самостоятельно больше ни ногой, пока все не прояснится!

Что именно должно проясниться, Рэй не понял, но отец, кажется, знал о какой-то опасности и не спешил этим знанием с ним поделиться. В другой ситуации мальчик наверняка бы этому возмутился, но сейчас он был слишком подавлен и смиренно пообещал, что и шагу больше за пределы лагеря не ступит.

Отчитав Рэя, Виталий тут же позвонил бывшей супруге, чтобы оповестить о чрезвычайной ситуации, в которую попал их общий сын. Но та и сама была в расстроенных чувствах:

– Виталик, ты не поверишь, но наш Лан сегодня потерял сознание посреди бела дня! Он, конечно, и раньше плохо переносил жаркую погоду, но тепловых ударов с ним еще не случалось, тем более что он был в окружении своих приятелей, на которых всегда мог сбросить излишек энергии. А тут вдруг такое!

– Стоп, Таня, где именно он находился, когда потерял сознание? В своей Анапе?

– Нет, их отряду устроили в Сочи. А что?

– А то, что предупреждать надо! Мой обалдуй как раз сегодня вздумал сбежать в самоволку и мог шататься где-то рядом. Он тоже мне сегодня звонил, весь в смятении, мол, получил разом столько энергии, что она его чуть не сожгла!

– Ох...

– Вот тебе и ох! Я своему уже накрутил хвост, чтобы впредь не удирал из лагеря, но и ты потребуй от Лана, чтобы он всегда заранее оповещал тебя, куда он едет и зачем. Не дай Бог, их пути еще раз пересекутся!..

– Да, я, конечно, потребую от наших спонсоров, чтобы больше никаких экскурсий в Сочи не было и в помине. Так это, значит, не тепловой удар был, а...

– Это значит, что его в один момент выпили почти досуха, и сделал это его же братец, который умеет тянуть энергию из людей, но не в состоянии пока ограничивать свои аппетиты. Лан уже очухался, потери возместил? Ну, стало быть, пока обошелся легким испугом. Мой, кстати, тоже перепугался, надеюсь, впредь станет осторожнее. А так больше у вас никаких проблем? Ну, тогда ладно, целую. Счастья вам с Ланом!

– И вам с Рэем того же!

Глава 9.

Дни сомнений.

Что бы там ни говорил Лан своей матери об якобы постигшем его тепловом ударе, сам-то он прекрасно понимал, что дело тут в чем-то другом. Он умел изливать на окружающих излишки своей энергии, но всегда делал это по собственной воле, а тут вдруг ее потянули из него насильно, чуть ли не всю разом, да еще так внезапно, что он никак не сумел отреагировать. Да и как тут защитишься-то? Ясный день или, скорее, уже светлый летний вечер, вокруг верные друзья, нет никаких дурных предчувствий и даже малейших намеков на возможное нападение с чьей бы то ни было стороны. И вдруг к тебе словно подключается мощный вакуумный насос, твоя энергия бурным потоком устремляется в этот вакуум, тебе разом становится плохо, а потом темнеет в глазах, и больше ты уже ничего не помнишь.

Окружавшие его ребята, конечно, перепугались, всячески пытались привести его в чувство, но ни им, ни подоспевшим взрослым быстро это сделать не удалось, и в себя Лан пришел только на больничной койке, где его конечно же пытались лечить именно от теплового удара, поскольку все основные физические показатели оказались в норме. Лан, конечно, эту версию поддержал, чтобы отбрыкаться от врачей и поскорее вернуться к друзьям, которым без энергетической подпитки с его стороны тоже становилось хреново. К счастью, его потенциал быстро восстановился, и уже на следующее утро он был в полной форме и смог возобновить свою целительскую деятельность. Чтобы мать не волновалась, он и ей, едва придя в сознание, сказал о тепловом ударе, но сам при этом крепко призадумался.

Лан почти не сомневался, что это было осознанное нападение на него лично, вот только каким образом и с чьей стороны? Врагами он пока не успел обзавестись, в посильной помощи никому не отказывал. За что же на него напали? В двенадцать лет трудно свыкнуться с мыслью, что ты можешь оказаться кому-то так ненавистен. И почему этот кто-то раньше никак не проявлял своей неприязни?

Лану так быстро поплохело, что он не успел осознать, в какую именно сторону утекала из него энергия. Толпившиеся вокруг него одноклассники тоже особо не смотрели по сторонам, и уж тем паче в ту минуту, когда их обожаемый друг и спаситель вдруг свалился на тротуар. Никто из них не заметил двух убегающих мальчишек, а если бы и заметил, то вряд ли связал бы с тем, что случилось с Ланом, все же еще и до побега они находились от него на весьма изрядном расстоянии. Итак, подозреваемых в нападении просто не было, мотив напавшего оставался неясен, а уж сам способ извлечения из него энергии был просто выше понимания Лана. Ну и как теперь прикажете жить, когда вам грозит опасность, а вы даже не представляете от кого и не в состоянии вразумительно ее описать? Стоит ли удивляться, что Лана одолела прежде не свойственная ему меланхолия.

Вскоре, однако, у мальчика возникли подозрения, что об этой опасности мать знает больше него. Просто им внезапно объявили, что ни на какие мероприятия в Сочи их отряд больше не поедет. В другие места пожалуйста, а вот в Сочи – ни-ни! С одной стороны не очень-то и хотелось, а с другой – пусть объяснят причину. Они, что же, откуда-то знают, что опасность для него локализована именно в Сочи, или просто так перестраховываются. Лан, разумеется, пристал к взрослым с расспросами и выяснил, что на этом настояла его мать, а так они больше ничего не знают. Стало быть, у матери и надо все выведывать.

Лан, конечно, ей позвонил, но ничего конкретного не выяснил. Ну, просто считает она так! Сердце материнское ей, видите ли, подсказывает! Мальчик был теперь на сто процентов уверен, что мать от него что-то утаивает, но одновременно осознал что расспросами он от нее ничего не добьется. Следить теперь за ней, что ли? Узнать, от кого именно она получает ту информацию, которой не хочет с ним делиться. Но как ты будешь следить, когда она дома, а сам ты в лагере? Расследование поневоле пришлось отложить до осени.

В оставшиеся дни лета никаких неприятностей с Ланом не случилось, эмоции поостыли, но тех пугающих ощущений он все равно позабыть не мог и от своих планов отказываться не собирался. Хотя начались школьные занятия и свободного времени у него почти не осталось, он все-таки сумел подгадать момент, когда мать уйдет из дома по делам, и сунул нос в ее бумаги. Ничего интересного он там не нашел, в том числе и следов какого-нибудь Олега, в честь которого он предположительно получил свое отчество. А был ли вообще этот Олег? Или отчество ему дали просто от балды? Но кто-то же должен был быть!

В то, что он появился на свет от непорочного зачатия, Лан не верил ни минуты, хотя таинственный источник энергии в его теле и заставлял задуматься о мистической составляющей в тайне его рождения. Ну, не похож этот источник на земной! Но святошей Лан никогда не был, ангелом себя не ощущал, а подозревать в себе демоническую сущность тоже как-то не хотелось. Оставалось придерживаться гипотезы, что зачат он был все же как обычный человеческий ребенок. Но кто же тогда его отец?

Лан вдруг осознал, что никогда не интересовался этим вопросом. Конечно, мало ли женщин живут в разводе, и дети при этом обычно остаются с ними, но им тогда по крайней мере алименты приходят. Об алиментах мать не заговаривала ни разу, но на жизнь им вполне хватало даже до появления всяких спонсоров. Тогда что же получается, он плод случайной связи? Лану очень не хотелось так думать, очень уж это не вязалось с нравственным обликом его матери, но ничего другого ему просто не приходило в голову. Ну, не разведчик же его отец какой засекреченный?! Вечно терзаться сомнениями он тоже не мог и потому решил расставить все точки над i.

Будучи почему-то уверен, что и тут мать начнет юлить, Лан спросил ее о своем отце в лоб, когда та меньше всего этого ожидала. Татьяна сильно смутилась, заметно побледнела, после чего выдала версию, что с отцом Лана у нее было мимолетное знакомство, он довольно скоро потом уехал, и она даже не уверена до конца в его отцовстве, поскольку встречалась в это время еще с несколькими молодыми людьми. Ну, что возьмешь с молодой вертихвостки!

В то, что мать когда-то была вертихвосткой, а потом резко быть таковой перестала, Лан не поверил тоже. Ну, не было на его памяти, чтобы она приводила в дом каких-то посторонних мужчин! Обычно такие ветреные особы не меняют своего поведения после рождения первенца, ищут себе новых кавалеров и вполне могут обзавестись несколькими детьми от разных отцов. Татьяна скорее уж вела монашеский образ жизни, посвятив всю себя ему, Лану. Он, значит, для нее настолько ценен, что ради него можно даже отказаться от попыток как-то устроить свою личную жизнь? Спасибо, конечно, эту ее жертву он не забудет, но все же хотелось бы как-то разобраться в ее причинах.

Может, мать всегда знала, что он не такой, как все? Заранее предполагала, что в нем пробудится этот энергетический источник? Но м чего бы ей это предполагать? Сама-то она в этом плане вполне обычная, никакой лишней энергией не обладает. Стало быть, можно предположить, что все дело было в отце. Может, это у него было подобное свойство, которое могло передаться по наследству сыну. Если так, то связь матери с ним могла быть отнюдь не случайной, но были и какие причины, по которым отец не мог дальше участвовать в жизни сына. Возможно, это тайна, до которой он, Лан, еще не дорос.

Тут ему и смириться бы, но подростки не терпят, когда к ним относятся как к несмышленышам. Лану очень хотелось знать все о тайне своего рождения, и чем больше это от него скрывали, тем более жгучим становилось его желание.

Мать давно и успешно от него конспирировалась, но после этого разговора вдруг запаниковала и поспешила позвонить бывшему мужу. У Виталия, к счастью, подобных проблем не оказалось, Рэй так до сих пор и не заинтересовался, кем была его мать, так что старший Экстраполитов, сохранив холодную голову, сумел успокоить Татьяну и даже помог ей выработать версию, которая смогла бы объяснить Лану, почему мать утратила связи с его отцом. Увы, эта версия была обречена с самого начала, поскольку Лан выследил, что мать кому-то звонит, и резонно связал этот звонок с их предшествующим разговором. Следить ему пришлось со стороны. Он опасался подойти ближе, чтобы не выдать себя, и потому почти ничего не расслышал. Ну что ж, зато он теперь знает, что искать надо в ее телефонных контактах. Если связь эта не была одноразовой, она их не затрет.

Телефон, разумеется, был запаролен, но мать далеко не всегда так таилась от Лана, особенно когда надо было срочно позвонить врачам или в школу, так что он видел, что она там нажимала, а память у него была хорошая. Теперь оставалось устроить в нужный момент кавардак на кухне, чтобы она, бросив все, побежала спасать кашу, лезущую через край кастрюли, и у него появился шанс все просмотреть. Ага, а вот и подозрительный, неизвестный ему Виталий. Нет, вот так сходу звонить своему предполагаемому папаше он не станет, чтобы мать не раскусила, откуда он узнал нужный номер. Когда-нибудь потом, когда она успеет все позабыть и к тому же ее не будет рядом.

Глава 10.

Новые чувства.

Странное событие в Сочи еще долго занимало мысли Рэя, пока его не отодвинули новые переживания. Некоторые его приятели вдруг начали проявлять усиленное внимание к своим же одноклассницам, чего раньше за ними не водилось. Те их ухаживания, как правило, игнорировали, предпочитая дружить с парнями из более старших классов, но одна влюбленная парочка все же образовалась, а за ней вторая, третья... Рэй решил не отставать, раздобыл два билета на концерт крутой рок-группы, гастролировавшей в их городе, и предложил один первой классной красавице Алле, та, однако, от него шарахнулась.

Алла уже год как встречалась с Сергеем из девятого класса, и Рэй решил сперва, что все дело в этом. Эх, отвадить бы от нее этого девятиклассника... А так как Алла поспешила нажаловаться своему хахалю, тот и сам уже искал встречи с обнаглевшим малолеткой. Не учел, правда, что этот малолетка успешно занимается боксом и борьбой. Драка за гаражами в присутствии заинтересованных зрителей закончилась полным поражением и публичным унижением девятиклассника, и Рэй ощущал уже себя альфа-самцом, только что выигравшим схватку за самку, вот только у Аллы оказалось на сей счет иное мнение. Она кинулась промокать платком разбитый нос своего Сереженьки, квохтала над ним, как курица-наседка, а на Рэя демонстративно даже не глядела. Победитель ушел с поля брани как оплеванный.

Поняв, что Аллы ему не видать, Рэй пару раз попробовал подкатиться к девчонкам попроще. Но и эти серые мышки, кавалеров пока не имеющие, откровенно его побаивались и на контакт не шли. Полагали, наверное, что он и из них станет тянуть энергию, хотя он пока об этом даже и не думал, ему и Лямина хватало. Но как ни трудно было примириться с суровой действительностью, Рэй вынужден был признать, что его популярность у лиц женского пола равна нулю. И девчонки не хотят с ним дружить, и учительницы едва его терпят по долгу службы, и даже матери своей он почему-то не знает.

Вот эта последняя мысль вдруг стала для Рэя откровением. А действительно, почему всю свою сознательную жизнь он провел с одним отцом? Кто была его мать? И куда она, интересно, делась? Сбежала? Может, это на нем проклятие какое висит, что он обречен существовать в исключительно мужском обществе? А вдруг это проклятие ему по наследству от отца передалось, ведь тот так и не удосужился жениться? Все эти вопросы терзали мальчика, но, по природе скрытный, он не спешил их задавать и все глубже погружался в себя. А тут еще и холодная зима, будь она неладна!

В какой-то момент Рэй уже решился было спросить отца о матери, но тут ему внезапно пришло в голову, что, может статься, эту информацию скрывали от него не зря. Что, если правда окажется ужасной? Что, если тайна его рождения как-то связана с его уникальными способностями? Вдруг его такого вырастили искусственно? Неприятно было ощущать себя плодом научного эксперимента. Но если он был и закончился удачей, почему его результаты до сих пор таят от людей? Ждут, когда он, Рэй, совсем вырастет? И никто даже не проболтался, когда пошли слухи об «огненном мальчике»? И никто из научных мужей не рвется изучать его уникальные свойства? Чепуха какая-то получается, уж он-то, Рэй, на их месте точно бы не утерпел!

Ну а если никакого эксперимента вовсе и не было и он родился таким совершенно случайно, то не могла ли мать бросить его, осознав, что родила монстра? Хм, обычно в таких случаях из семей сбегают как раз отцы. Виталий же с ним остался, при этом, насколько помнилось Рэю, сам бывал сильно удивлен экстремальными проявлениями сыновней натуры. Но при этом он почему-то сильно встревожился из-за сочинского происшествия. То есть заранее знал, что сыну может грозить такая опасность? Но если знал, то почему так и не поделился с Рэем своими опасениями? Может, потому, что это означало бы открыть сыну еще какую-то тайну, о которой ему знать не следует? Не тайну ли его рождения? До того случая мальчик чувствовал себя практически неуязвимым, но сейчас его самомнение дало заметную трещину.

Вопросы, не находя выхода, вгоняли Рэя все в большую хандру, и постепенно он уверил себя, что у него никогда не будет в жизни счастья, что никто никогда его не полюбит и, скорее всего, он вообще обречен на раннюю смерть. Ему вдруг стали безразличны его спортивные занятия, и он перестал ходить и в боксерскую, и в борцовскую секции. Он почти ни с кем теперь не общался и в школе, разве что с верным другом Ляминым, поскольку ну надо же было от кого-то получать энергию!

Виталий не понимал, что творится с сыном. Зимой он, конечно, всегда становился менее активным, но не до такой же степени! Вид ссутулившегося Рэя с потухшими глазами, норовящего забиться куда-то в уголок и не подавать ни звука, вызывал жалость, и старший Экстраполитов подумывал уже, а не показать ли сына психиатрам? Подростковая психика особой прочностью не отличается, вдруг у парня развилась депрессия на почве любовных неудач? Останавливали Виталия только неудобные вопросы, которые могут задать психиатры. Например, об обстоятельствах их развода с Татьяной. Почему мальчик не только не общается с матерью, но даже и не знает, кто она и где живет? Нет, в эти их семейные проблемы нельзя посвящать никого постороннего! Значит, придется обойтись собственными силами. Виталий долгое время ходил вокруг да около, но, наконец, все же решился вызвать сына на откровенный разговор.

– Сынок, может поделишься, наконец, что тебя так гнетет?

Рэй завозился на кровати, выпутываясь из пледа, в который он теперь постоянно кутался, хотя в комнате было жарко натоплено.

– Да ничего, пап, все как обычно...

– Ну, меня-то можешь не обманывать, я же вижу, что не как обычно. И спорт ты забросил, и не ходишь больше никуда. Со всеми перессорился, что ли?

– Да ни с кем я не ссорился...

– Но должна же быть хоть какая-то причина твоего депрессивная состояния?

– Только общее мироощущение, пап.

– В смысле?

Рэй вздохнул и ответил цитатой из какого-то старинного романса: