Текст книги "Разделенные (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Разделенные.

Автор Беляков.

Глава 1.

Бракоразводный процесс.

Мировому судье Кириллу Васильеву довелось провести немало бракоразводных процессов. Этот бы, наверное, тоже не отложился в его памяти, если бы не запоминающаяся фамилия супругов и не странные обстоятельства самого развода, заявление на который одновременно подали обе стороны. Ну, такое нередко случается, и поскольку разводящиеся успели заранее поделить имущество и никаких материальных претензий друг к другу не имели, этот развод вполне мог бы оформить и районный ЗАГС, если бы не наличие у супругов Экстраполитовых двух новорожденных детей. По закону такую семейную пару можно было развести только через суд, куда супруги и вынуждены были обратиться.

Татьяна требовала возвратить ей прежнюю фамилию Сычужникова и записать ее в свидетельство о рождении одного из мальчиков. Ее муж Виталий не возражал. Второй ребенок при этом так и должен был остаться Экстраполитовым. Уже одно это казалось странным, но Кирилл еще больше поразился, узнав, что супруги хотят поделить меж собой детей. Совсем недавно появившихся на свет близнецов! Обычно при разводе дети оставались с матерью, а если отец и хотел забрать их себе, то, как правило, обвинял бывшую супругу в антисоциальном поведении. Здесь же ничего подобного не было и близко. Виталий с Татьяной нормально общались, отзывались друг у друге вполне уважительно, никаких претензий не высказывали, но... твердо настаивали на разводе. В довершение всего, интересы обеих сторон в суде представлял один и тот же адвокат, что явно должно дать понять всем сомневающимся, что и интересы у них общие, а этот суд они рассматривают не более как неприятную формальность. Васильев, однако, это формальностью не считал, и если уж никто тут не хочет бороться за интересы младенцев, то ему придется делать это самому.

– Виталий Александрович, – обратился он к отцу детей, – вам не приходило в голову, что ваши дети будут скучать друг без друга? Обычно близнецы настолько сродняются, что каждый из них воспринимает брата частью себя самого.

– Ну, они, слава Богу, не сиамские и даже не однояйцевые, – недовольно возразил мужчина, обменявшись взглядами с супругой.

Васильеву в этом почудился какой-то намек. Это так важно, что мальчики развились из разных яйцеклеток? Оплодотворил-то их один и тот же отец, или?... Кирилл вспомнил вдруг, что как-то прочитал о медицинском казусе, когда у близнецов оказались разные отцы! Мол, если дама за короткий срок успевает вступить в сношение с несколькими кавалерами, в ее лоне разражается война сперм, призом в которой становится яйцеклетка, а если таких яйцеклеток спустилось из яичников сразу две, то и война эта может закончиться вничью. Вдруг и здесь что-то такое было, и муж подозревает, что один из детей не его? Это многое бы объясняло, вот только когда они успели сделать генетический анализ? Черт, взглянуть бы на младенцев, может, уже по их внешности можно будет сделать какие-то выводы! Но если родители что-то и знали по этому поводу, то делиться с ним своим знанием отнюдь не собирались. Мол, совместно решили, что так для всех будет лучше, и хватит на том! Чтобы как-то отложить их расставание, Васильев решил зайти с другой стороны.

– Татьяна Олеговна, – задушевно промолвил он, – а вас не будет мучить совесть, что один из ваших сыновей окажется лишен материнского молока? И искусственников все же здоровье не такое крепкое, аллергии у них чаще встречаются...

– Нет, Кирилл Григорьевич, – в тон ему ответила женщина, – не будет. Если Рэю что и угрожает, то вовсе не аллергии. А если все же возникнет нужда, то, думаю, Виталий сумеет найти ему кормилицу.

«Ну и имечко подобрали для мальчишки! – недовольно подумал Кирилл. – Рэй... Откуда только взяли-то? И как, интересно, его потом в школе дразнить станут?» Неведомого пока еще Рэя, чуть ли не с самого рождения лишенного материнской заботы, ему было уже заранее жалко, вот только разводящихся супругов этой его жалостью было не пронять. Подумывая, не отложить ли расторжение брака, дав супругам срок для возможного примирения (как будто они ссорились!..), Васильев объявил перерыв в судебном заседании. В коридоре к нему подкатил адвокат супругов.

– Кирилл Дмитриевич, можно вас на минуту?

– Ну...

– Я понимаю, что вам кажется странным поведение моих доверителей, но, уверяю вас, у них есть на то серьезная причина.

– У одного из близнецов другой отец? – высказал свое предположение Васильев.

– Да что вы, как вы могли такое подумать! – возмутился адвокат. – На самом деле все еще хуже.

– В смысле?

– Понимаете, Татьяна Олеговна еще во время беременности мальчиками почувствовала странные ощущения. Ее попеременно бросало то в жар, то в холод, врачи не могли ничего понять, считали, что это что-то соматическое, и кроме успокоительных предложить ничего не могли. Но успокоительные не помогали, и тогда супруги, а они очень мистически настроены, обратились к одному ясновидящему, тот поколдовал над Татьяниным животом и вынес вердикт... – адвокат в волнении переглотнул. – Ну, если отбросить всю непонятную мне мистическую мишуру, было сказано, что мальчики принадлежат несовместимым природным стихиям, их ждет непримиримая борьба друг с другом, которая может закончиться только тем, что один из них убьет другого. Кто именно станет убийцей, а кто жертвой, ему, мол, неведомо, это еще не прописано на скрижалях судьбы, но в живых должен остаться только один. И единственный способ этого избежать – это сделать так, чтобы они никогда в сознательной жизни не встретились, а для этого нужно, чтобы они даже и не подозревали о существовании друг друга. Моим доверителям одинаково дороги оба ребенка, и они готовы пожертвовать своим семейным счастьем, чтобы сохранить жизнь обоих мальчиков. Они уже решили разъехаться по разным городам и оборвать все имеющиеся социальные связи, но сохранившийся штамп в паспорте не даст им этого сделать. Если с одним из супругов, не дай Бог, что-то случится, другого же непременно станут искать, а там обязательно всплывет информация о наличии у него второго ребенка...

Все услышанное казалось совершенным бредом, и Кирилл охотно потолковал бы с этим ясновидящим, что так пугает доверчивых людей, вот только если они действительно в это твердо верят, то... Какие могут в итоге возникнуть негативные последствия, он вполне себе представлял. Вплоть до того, что одного из малышей подбросят в какую-нибудь больницу без документов, и быть ему тогда круглым сиротой при живых родителях. Лучше уж, чтобы у каждого осталось по одному, но любящему и заботящемуся о нем.

– И что, их уже никак невозможно переубедить? – для порядка спросил он адвоката.

– Нет, никак, – помотал головой тот, – они твердо верят этому ясновидящему.

– Ну, что же, стало быть, разводим их, – вздохнул Васильев. – Вот только они решили, как быть с алиментами?

– Никаких официальных алиментов не будет, – вновь замотал головой адвокат. – Бывшие супруги в тайне от детей будут, конечно, поддерживать между собой связь, и они уже договорились, что тот из них, кто лучше устроится, станет материально поддерживать другого. Разумеется, негласно. Они оба очень порядочные люди и верят друг другу на слово.

– Но тогда и в свидетельствах о рождении у каждого из мальчиков должен быть записан только один родитель, – вдруг вспомнил Кирилл.

– Да, и напротив имени другого будет стоять прочерк, и лучше бы уивердить это судебным решением в интересах детей, – кивнул адвокат.

– Ладно, с отцами такое иногда случается, когда их не удается установить, – усомнился Васильев, – но чтобы с матерями?.. Как отец будет объяснять сыну, кто его родил?

– Как-нибудь отбрехается, – махнул рукой адвокат. – В крайнем случае ребенок будет думать, что его когда-то подбросили, а потом отец нашел его в детдоме и вернул себе. А мать... Ну, была какая-то случайная встреча, перепихнулись по пьяни... Он и имени ее не узнал...

– А как тогда узнал о существовании сына?

– Ну, увидел вдруг похожего на себя малыша, что-то торкнуло, а там генетический анализ и доказанное родство. Как-нибудь отоврется, короче. Это уже не наши с вами проблемы.

– Ох, не хотел бы я оказаться на месте этого Рэя... – вздохнул Кирилл. – Тем не менее, вы меня убедили. Сейчас перерыв закончится, мы официально завершим прения, и я ухожу в совещательную комнату. Заявления разводящихся будут удовлетворены в полном объеме.

Из здания суда Виталий Экстраполитов и Татьяна Сычужникова вышли уже разведенными. Последний их совместный визит будет в ЗАГС для утрясания всех формальностей, в том числе и со свидетельствами о рождении детей, Рэя Витальевича Экстраполитова, и Лана Олеговича Сычужникова. Почему Лан вдруг стал Олеговичем? Ну, не Татьяновичем же его было называть!

Глава 2.

Странности Рэя.

Виталий Экстраполитов не представлял, каково это – нянчить младенца. К счастью, ему было на кого свалить эти заботы – его мать недавно вышла на пенсию и согласилась посвятить себя уходу за внуком. Она, конечно, высказывала недовольство, что может видеть только одного внучка из двух, и не слишком верила в пересказанное ей пророчество, но ей хватило объяснения, что в него свято верит ее бывшая невестка, которая в противном случае имела все возможности оставить себе обоих детей, а так хоть один маленький гарантированно будет при ней.

Несмотря на искусственное вскармливание, Рэй животом не страдал, но был каким-то очень мерзлявым, громко высказывал свое недовольство, пока его не закутаешь сразу в несколько одеял, и при этом никогда не потел. Ему доводилось простужаться, но, несмотря на сопли и кашель, у него никогда не повышалась температура, и врачи только разводили руками, не в силах объяснить этот феномен. Простуды, впрочем, быстро проходили, а от более серьезных болячек Бог его миловал.

Рэй довольно рано встал на ноги и сразу стал проявлять неуместную активность, то есть попросту норовил удрать от взрослых и самостоятельно знакомиться с миром. При этом он никого не смущался и ничего не боялся. Отца и бабушку беспокоило, что плохо управляемый карапуз так однажды попадет под машину, и они всячески пытались его застращать, но в этом, кажется, так и не преуспели. Виталий однажды в сердцах его отшлепал. Сын, к его удивлению, так и не заревел и, хуже того, стал вести себя так, словно специально нарывался на повторный отшлеп. Виталий сперва намеренно игнорировал эти наивные провокации, а потом все же не выдержал и повторил болезненную процедуру. Ребенок не издал не звука, а когда обеспокоенный отец догадался заглянуть ему в мордашку, то обнаружил там не слезы, а блаженную улыбку до ушей.

Но это были еще мелочи! Настоящий триллер случился, когда двухлетнего Рэя летом вывезли отдыхать на дачу. Его ровесники по такой жаре часто бегали голенькими, Рэй же упорно отказывался вылезать из своего комбинезона, и купаться его было не заманить. Зато его упорно тянуло к разожженному на дачном участке костру, где сжигали засохшие ветви деревьев и прочий горючий мусор. Однажды отец отошел, бабушка недоглядела, и упрямый бутуз забрался прямо в костер. Комбинезон на нем загорелся почти сразу.

Бабушку чуть не хватил инфаркт, когда она увидела пылающего внука. Прибежавший на ее вопли Виталий выхватил Рэя из костра. Одежда на бутузе превратилась в почерневшее нечто, сам он тоже закоптился, но при этом не то что голоса не подал, но даже слезы не пустил. А когда отец с причитавшей бабушкой, наконец, его отмыли, оказалось, что на теле малыша нет вообще ни одного ожога!!! Виталий отказывался верить своим глазам, но факт оставался фактом: ребенок был совершенно здоров, вполне счастлив и даже, кажется, светился в полутьме. Виталий посчитал было это галлюцинацией и решил проверить, когда совсем стемнеет и малыш уснет. К его потрясению кожа спящего ребенка действительно излучала неяркий свет. Эффект этот, впрочем, сошел на нет уже на следующую ночь.

Когда Рэю исполнилось три, Виталий отдал было его в детский сад, но попытка оказалась неудачной. Малыш хотел играть со сверстниками, но только по своим правилам, то есть попросту пытался их под себя подмять. Его в ответ стали чураться, в общие игры не брали, при случае давали коллективный отпор, и он, отчаявшись решить дело силой, куксился, забившись в угол, одинокий и несчастный. Воспитательнице до его проблем дела не было, он горько жаловался, вернувшись домой, и отец решил, что черт с ним, с этим садом, пусть хотя бы с бабушкой общается, если со сверстниками пока не может.

Во дворовой песочнице Рэй, наконец, обрел компанию из какой-то уже совсем сопливой малышни, которая признавала его авторитет как старшего и буквально смотрела ему в рот. Он в ответ никого из них не третировал, но со временем стал подбивать на всякие опасные с точки зрения родительниц авантюры. Зато до жути интересные! Бабушке Рэя не раз приходилось извиняться за поведение своего внука, но как с ним справиться, она не знала, а на советы хорошенько отшлепать лишь скептически кривила рот. Знали бы эти клуши, что ее внук давно уже воспринимает отшлепы исключительно как поощрения!

Хотя общество младших ребят не самая полезная среда для интеллектуального развития, Рэй в пять лет почти самостоятельно научился читать, да и выводить буковки в прописях бабушка научила его без труда. В отличие от большинства сверстников, он не пялился днями напролет в телевизор, его не увлекали компьютерные игры, ему постоянно хотелось движения, какого-то действия и хотя бы минимального риска, словно он вновь и вновь испытывал свою отвагу. Будто надо было ее еще испытывать! Рэй не боялся ни страшных историй, которыми обычно пытаются запугать малышню, ни собак, ни чужих людей, ни ссадин, ни высоты. Лазать по деревьям и по крышам гаражей, перелезать через заборы – вот это было для него!

Отец с бабушкой заметили, правда, что особую активность он проявляет в теплую погоду, а вот холода настраивают его на минорный лад. Тут он и с книжкой готов посидеть, прижавшись к горячей батарее, и гулять выходит неохотно. Лепка снеговиков и игра в снежки его как-то не привлекали.

А вот с горячими предметами он обходился по-свойски. Бабушка однажды увидела, как захотевший пить внук глотает кипяток из носика только что закипевшего чайника! На ее заполошные вопли, что так он обожжет себе горло, он недоуменно хлопал глазами. Какие ожоги, баб? Когда у меня вообще были ожоги?

Вот это точно. Когда его купали, он неизменно ныл сделать воду погорячее и, кажется, не нуждался в холодной воде вообще. Довести суп до кипения, налить себе полную тарелку и тут же начать лопать, не дожидаясь, пока тот остынет, – это для Рэя было в порядке вещей. А со временем он самостоятельно открыл, что кипяток – лучшее средство от начинающейся простуды. Ну да, залить его себе в носоглотку, и пусть угнездившиеся там вирусы отдают концы! Кипятят же белье для дезинфекции, а внутри у себя прокипятить почему нельзя?

Подросшего Рэя можно было уже брать с собой и на гостевые визиты. По крайней мере Валентин так думал, пока их не занесло на детский день рождения в один богатый дом, где в гостиной был настоящий большой камин с огнем. Имениннику исполнилось шесть, Рэй, будучи всего на пару месяцев старше, но куда самостоятельнее, быстро взял его в оборот и по мере сил развлекал. Счастливые мальчишки носились по всему особняку, и занесло же их в гостиную, когда там не было никого из взрослых! Рэй похвастался, что ему нипочем никакой огонь, именинник, разумеется, не поверил, и тогда Рэй забрался в камин и стоял там, пока на нем не сгорел весь его выходной костюм. Именинник даже не догадался позвать кого-нибудь из взрослых и только пялился, раскрыв рот, на это невероятное действо.

Взрослые прибежали сами, когда по особняку разнесся запах горелых тряпок, и то, что они увидели, наверное, заставило их поверить в существование высших сил. Абсолютно голый уже мальчик спокойно стоял среди пылающих углей, и кожа его ярко светилась красноватым светом. Что это вовсе не отблески пламени, стало понятно, когда Рэя, наконец, удалось выманить из очага. Истерика взрослых вокруг его удивляла и даже немного забавляла. А что такого случилось-то? Ну да, он действительно не боится пламени, вот ему тут не поверили, и он доказал! Что на него все так странно пялятся-то? Виталию с трудом удалось донести до его сознания, что он вообще-то уже достаточно большой мальчик и такие мальчики голышом на людях не ходят. Рэй, кажется, даже немного усовестился.

Обратно домой ему пришлось идти в одолженных на время шмотках именинника. Виталий по дороге спросил сына, понял ли тот, что сделал не так, и мальчик честно признался, что не догадался раздеться, прежде чем лезть в огонь, тогда и одежда осталась бы цела.

В тот вечер Виталий для лучшего понимания крепко отходил сына ремнем. Хотя на теле мальчика вроде как остались синяки, Рэй не проронил и слезинки, будто и не его дерут, а к утру и синяки волшебным образом куда-то пропали. Свечение кожи, однако, осталось и, постепенно ослабевая, длилось еще двое суток. Лишь на третий день ребенок стал похож на себя прежнего, но ремень, однако же, запомнил. Виталий понял это, когда неделю спустя Рэй сам притащил ему ремень из шкафа и стал упрашивать повторить процедуру, взамен обещая стать самым послушным мальчиком на свете. Ну что ты с ним будешь делать?!...

Когда уже по всему городу разошлись слухи об «огненном мальчике», Виталий не понимал, что ему теперь делать. Хватать сына в охапку и срочно уезжать куда подальше, пока ребенком не заинтересовались какие-нибудь секретные научные лаборатории, которым, разумеется, захочется досконально изучить этот феномен? Страхи, впрочем, оказались зряшными. Серьезные ученые посчитали сенсацию дутой, а несколько разошедшихся по сети снимков фотомонтажом. Ну, не может человек контактировать с открытым огнем и не получить при этом ожогов! Стало быть, пламя потом просто пририсовали. Виталий их, конечно, разуверять не стал.

С бывшей женой он теперь созванивался редко и, разумеется, в глубокой тайне от Рэя. Та вроде тоже неплохо сумела устроиться и в материальной помощи с его стороны не нуждалась. Оба с тех пор так и не вступили в брак, чтобы не объяснять новым супругам странные особенности своих сыновей. Взаимные чувства Виталия и Татьяны со временем тоже как-то притупились, и дальше короткого обмена новостями их разговоры обычно не шли. Поинтересуются, как здоровье, хватает ли денег, не учудили ли чего особенного сыновья. Рэй вот сейчас как раз учудил. Оповестив об этом Татьяну, Виталий осторожно осведомился, не замечается ли и за Ланом чего-то подобного. Татьяна со вздохом призналась, что замечается, вот только как бы в зеркальном отражении, если сравнивать с Рэем, и поведала бывшему супругу свою не менее удивительную историю.

Глава 3.

Внутренний жар Лана.

Странностей за Ланом числилось, пожалуй, не меньше, чем за братом. Вскоре после рождения он стал отчаянно сопротивляться пеленанию. Справиться с буйным младенцем, распинывающим пеленки, Татьяна не могла и в итоге плюнула и стала оставлять его лежать в одних подгузниках. Что удивительно, от холода он при этом отнюдь не страдал. Когда страшное пророчество заставило ее развестись с супругом, при дележке детей Татьяна оставила ему более спокойного сына, а сама приготовилась справляться с непомерной энергией Лана. Сюрпризов он, конечно, преподнес ей немало, но со временем, узнавая от супруга о шокирующих выходках Рэя, она постепенно стала склоняться к мысли, что с выбором своим отнюдь не прогадала.

Для начала Лан счастливо избежал всех детских болезней. Ничего у него никогда не болело (разбитые коленки не в счет), никакая зараза его не брала. В итоге он и развивался быстрее сверстников, и ростом опережал их на полголовы. Они стали тянуться к нему еще в песочнице, в детсаду он быстро стал главным заводилой, что, однако же, не нравилось некоторым воспитательницам, выговаривавшим Татьяне, что ее сын дурно влияет на других детей. В чем же тут было дело?

В отличие от Рэя, которого неудержимо влекло к огню, Лан предпочитал холод. Живи он где-нибудь в Арктике, проблем бы с этим не имел, но Татьяна выбрала для проживания среднюю полосу России, где морозно только зимой, а летом может быть ой как жарко. И если зимой Лан всячески активничал, энергия из него била ключом, то летом он становился каким-то квелым и все искал место попрохладнее. Самым прохладным, разумеется, был холодильник, и трехлетний тогда Лан сумел сделать правильные выводы и забрался в него, затворив за собой дверцу. Как он там ни задохнулся, пока его искали по всей квартире, одному Богу известно, но факт тот, что когда совсем уже распереживавшаяся Татьяна открыла холодильник, то первое, что она там увидела, это счастливые глаза сынишки. На последовавший отшлеп Лан обиделся, но не слишком, поскольку счел это вполне допустимой платой за минуты счастья. Вот только не надо было ему советовать этот способ охладиться своим друзьям! Те, конечно же, поспешили испробовать на себе рецепт Лана, и не все они отделались легкой простудой. Родители пострадавших возмущались, но что было взять с трехлетки?

Другой претензией стало заметное бесстыдство Лана. Научившись контролировать свои естественные отправления, он с удовольствием избавился от памперсов и почему-то решил, что ему вообще больше никакой одежды не нужно. Попытки его усовестить, кивая на других людей, сперва давали какой-то эффект, но потом продвинутый малец натолкнулся на иллюстрированный журнал со статьей из жизни индейцев Амазонии, которые всю свою жизнь преспокойно обходились безо всякой одежды, и увиденные там картинки так его впечатлили, что все прежние усилия матери его одеть моментально пошли прахом. Ну, в самом деле, почему им можно ходить нагишом, а ему нет?! Татьяне с трудом удалось уговорить его хотя бы на трусики. Пока он был маленьким, этой немудреной одежды вроде бы хватало для соблюдения приличий, но вот потом...

Потом Лан стал предметом постоянных возмущений со стороны родительниц его одногруппников, поскольку презирал любую форму, а в маскарадах мог играть разве что роль Маугли. Сама идея перевоплотиться в кого бы то ни было не вызывала его интереса. Он и так постоянно был в центре внимания, на него все пялились, и ведь было на что. Лан для своего возраста был превосходно сложен, а если добавить к этому точеное личико, голубые глаза и светлые локоны, то он вполне мог сойти за ожившую фарфоровую статуэтку. О своей телесной красоте он вполне был осведомлен и считал, что не любящие его взрослые просто завидуют, сравнивая его со своими собственными нескладными детьми. Дети, возможно, завидовали тоже, но к Лану их все равно тянуло, словно магнитом, и любой дружеский жест с его стороны вводил их в эйфорию.

Опять же в отличие от Рэя, которого трудно было заманить в воду, если от нее не идет горячий пар, Лан любил купаться и плавать научился чуть ли не раньше, чем ходить. Если летом рядом протекала река, он готов был не вылезать из нее сутки напролет, и чем холодней там была вода, тем лучше. Татьяна сперва надеялась, что он хотя бы зимой не полезет ни в какой водоем, но не тут-то было! Пятилетний Лан раздобыл где-то диск с короткометражками, и там в числе прочего обнаружилась комедия о зимнем празднике Нептуна, естественно, с массовым моржеванием. Лан тут же загорелся и выразил желание самому стать моржом. На возражение матери, что он для этого пока слишком мал, мальчик возразил, что, мол, в крещенскую ночь и детей его возраста окунают в прорубь и никто против этого ни слова не скажет. Ах, их окунают совсем ненадолго и под неусыпным контролем взрослых... Ну, пусть тогда и его так контролируют, он согласен.

Мать, увы, не поддавалась ни на какие уговоры, и Лан рискнул решить проблему самостоятельно. Удрав в конце ноября из детсада, он спрыгнул с моста в холодную, но еще не начавшую замерзать реку. Вынырнул, поплыл. Кайфовать ему, правда, долго не дали. Прыжок его не остался не замеченным для прохожих, те, понятное дело, подняли панику, вызвали спасателей. Лан спасаться отказывался, уплывал подальше, но от моторки же не убежишь... Из воды его извлекли насильно, попытались растирать, он ругался и отбивался, но все равно попал в детскую больницу, где никакого переохлаждения у него не нашли, да и вообще ни одной болячки, зато зафиксировали постоянный поток тепла, исходящий из глубин его тела. Объяснить этот медицинский феномен им так и не удалось, хотя и хотелось, и мальчика держали в больнице, пока он окончательно не достал своими шкодами весь медперсонал. Ох, с каким облегчением они выписывали этого абсолютно здорового и суперактивного пациента!

Упустившей его воспитательнице и директору детсада, разумеется, вынесли выговоры за недосмотр. Без более суровых санкций обошлось только потому, что воспитанник ничуть не пострадал. Надо ли говорить, что Лана в этом детсаду больше видеть не желали? В итоге и он, как и Рэй, оказался под домашним присмотром. Вот только родители Татьяны на пенсию еще не вышли, сидеть с ним было некому и пришлось нанимать для него персональную няньку, которая с большим трудом с ним справлялась. Больше всего Лан страдал из-за потери детсадовских друзей, да и вообще общества сверстников, и лелеял теперь надежды только на школу. Туда-то его не могут не принять и так жестко контролировать его похождения, наверное, уже не будут!

Соваться в холодную воду при свидетелях Лан теперь больше не рисковал, но от нелюбви к любой одежде не избавился и даже в мороз выходил гулять босиком и в одних трусиках. Мол, смотрите, как я могу! Уставшая бороться с ним нянька только отбрехивалась от неравнодушных прохожих, что, мол, мальчик так закаляется. Те обычно не верили и звонили медикам и в полицию, но там о феномене Лана Сычужникова знали, похоже, уже все и успокаивали звонивших, что это не обычный ребенок, а натуральный ходячий самовар, которому никогда не холодно, так что успокойтесь, граждане, ничего плохого с этим мальчиком не случится.

Помимо отсутствия доступа к сверстникам Лана годам к пяти стала волновать еще одна мысль: а кто, собственно, его отец? Некоторые его бывшие приятели по детсаду тоже жили с одними матерями, и это считалось нормальным, но те, по крайней мере, не скрывали от отпрысков имена бросивших их папаш, а кому-то даже удавалось встречаться со своим папой по выходным. Лан тоже хотел, вот только мать ни в какую не желала говорить с ним об отце. Обидел он ее, что ли? И если у Рэя не возникало вопросов, почему он живет без матери, маму ему вполне заменила любимая бабушка, то Лану одного родителя было мало. Вечно занятый дед в качестве заменителя отца никак не подходил, и мальчик страдал от отсутствия мужской руки. Пусть бы его даже пороли за проделки, все лучше, чем мамины слезы и весь этот нескончаемый ежедневный пилеж! Отец бы, наверное, его понял! Но хотеть можно сколько угодно, а все равно приходится как-то приспосабливаться к окружающей действительности. Лан понимал уже, что самостоятельно ему отца не отыскать, слишком он для этого мал, а мысли найти для мамы другого мужа пока не возникало. Может, он подсознательно чувствовал, что в исчезновении отца есть какая-то тайна и никакой иной мужчина просто не в состоянии будет его заменить? Как бы там ни было, он временно смирился с этим неприятным для себя фактом.

Глава 4.

Энергетический вампирчик.

Виталий догадывался, что поступление Рэя в школу без проблем не обойдется, и предчувствия его не обманули. Началось все еще на медобследовании в детской поликлинике, необходимом для получения нужной справки. Никаких недугов у мальчика там не обнаружили, но педиатр отметила аномально низкую температуру его кожных покровов. По ее словам, если бы она не видела перед собой активного ребенка, то подумала бы, что это остывающий труп. При этом все врачи, которым довелось притронуться к Рэю, отмечали, что он холодный, как льдинка, и, кажется, вытягивает тепло из их пальцев. А может, и не только из пальцев. У всех после близкого знакомства с ним чувствовался упадок сил и возникало ощущение, что от этого ребенка лучше держаться на расстоянии. Но поскольку внятно сформулировать свои опасения так никому и не удалось, заветную справку Экстраполитовы получили.

На собеседовании в школе Рэй проявил завидную эрудицию и охотно шел на контакт, так что тут проблем не возникло. Слухи об «огненном мальчике», разумеется, дошли и до школы, но школьная администрация посчитала их досужими и принимать во внимание не стала, а зря.

Погода в начале сентября была еще достаточно теплой, прожарившийся на летнем солнце Рэй сохранил в себе запасы энергии и с первых же дней начал активничать. Для начала перезнакомился со всем классом, несколько раз подрался с пацанами, пытающимися претендовать на первенство, и всем доказал свое физическое превосходство. Быть бы ему классным атаманом, если бы не неприятное ощущение, возникающее при физических контактах с ним. Никто из ребят бы не смог внятно его описать, но всем им хотелось отстраниться и отойти от Рэя хотя бы на пару шагов. Вот так, на расстоянии, им даже можно было восхищаться и следовать за ним, куда позовет.

В школьной жизни Рэй, конечно, ломал все стереотипы. Общаясь последние годы только с ребятами младше себя, он понятия не имел, как строить отношения со старшими сверстниками, и в позу подчинения точно вставать не собирался. Грозят кулаками? Ой, напугали! Он давно уже подсознательно понял, что любые приходящиеся по его телу удары – это прежде всего энергия, которую его же тело и впитает и за ее счет сведет на нет все сопутствующие ссадины и синяки. Старшие драчуны в свою очередь не понимали, почему этот шкет нисколько их не боится и всегда готов лезть напролом. В итоге в драках они сдавались первыми. Рэй быстро приобрел славу самого крутого во всей младшей школе пацана, которого боятся даже старшаки. Учителя, правда, смотрели на это несколько по-другому и за глаза называли его отморозком, но серьезными санкциями пока не грозили, все же первый он никогда ни на кого не нападал.