Текст книги "Операция "Кондор""

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Нанести больший вред британцам, краснозвездным самолетам помешало прибытие к месту боя третьей бригады генерала Хантера имевшей в своем составе зенитный полк. Остановившись прямо посреди свежих бомбовых воронок, английские зенитчики сноровисто установили свои орудия, и всей дивизии сразу стало легче и проще дышать.

К обеду наступательный порыв британцев иссяк. Потеряв почти половину своих танков, Килиан временно прекратил атаки и отправил в штаб фельдмаршала Александера рапорт о возникших трудностях исполнения приказа командующего. Также, генерал просил дать указания относительно своих дальнейших действий: продолжать ему наступление или перейти к обороне.

В этот момент фельдмаршал находился в сильном цейтноте и потому не дал генералу четких указаний. Александер приказывал дивизии находиться в боевой готовности для выполнения новых указаний ставки и одновременно приготовиться к отражению возможного наступления русских в районе озера Шальзе.

При всей туманности и обтекаемости, депеша фельдмаршала была не лишена здравого смысла. Генерал-лейтенант Панфилов требовал от своих танкистов продолжить их наступление для скорейшего разгрома противника по частям и выхода к предместьям города Любека. Одного из самых старых немецких портов на Балтике.

Таков был приказ Ставки, но командир третьей гвардейской танковой бригады генерал-майор Голованов, которому предстояло наступлением, убедил комкора воздержаться от поспешных действий. Быстро оценив сложившуюся обстановку, когда предстояло атаковать изготовившегося к бою врага, по влажной земле, лавируя между подбитых танков противника, он отказался дать англичанам столь существенную фору.

– Наверняка противник уже развернул свои противотанковые батареи и только того и ждет, чтобы по полной программе расплатиться с нами за свой утренний погром. Я категорически против немедленно атаки. Только зря технику погубим и людей положим, Алексей! – убеждал Панфилова Голованов и тот прислушался к его мнению.

Разведка боем, проведенная комкором для очистки совести полностью подтвердила слова Голованова. Едва только танковый взвод начал имитацию атаки, как англичан открыли плотный огонь. Сначала заговорили две гаубичные батареи, затем к ним прибавились выстрелы танковых орудий, и только потом прорезался голос полевых орудий.

Не имея точных данных о действиях Панфилова, англичане решили, что на них наступают бронетанковые соединения при поддержке пехоты. Именно этим объясняется их решение выставить огненный заслон на пути советских солдат. Около получаса громыхали канонада с английской стороны, прежде чем они убедились, что противник отказался от активных действий.

Об успешном отбитии атаки русских войск было немедленно доложено в ставку фельдмаршала Александера. Сообщалось, о потерях атакующего противника, составившие десять тяжелых танков и около ста пятидесяти солдат и офицеров, что несколько разнилось с действительностью. Во время разведки боем, огнем английских войск был уничтожен один легкий танк и один получил серьезное повреждение, что впрочем, не помешало экипажу с наступлением темноты эвакуировать его в тыл. Что касается потерь в живой силе, то они были равны абсолютному нулю, так как никто из советских пехотинцев не наступал.

Вести об успехах с боевых полей были восприняты британским командующим весьма позитивно. Он поблагодарил Килиана за храбрость и мужество, а также приказал отметить отличившихся героев. В отношении дальнейших действиях дивизии, генералу было предписано, твердо стоять на занимаемых позициях и ждать скорого подхода двух немецких полков. Вместе с ними, утром следующего дня, Килиану предстояло атаковать русских, пустив «немецкое пушечное мясо» впереди себя.

Таковы были планы англичан, но маршал Рокоссовский тоже не дремал. Убедившись в патовости ситуации в районе озера Шальзе, он решил изменить её при помощи 3 кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Осликовского. Пока гвардейцы Панфилова и 70 армия в районе Висмара своими действиями приковывали внимание противника, маршал решил ударить в межозерное дефиле.

Решив, что в ближайшее время проход между восточным берегом озера Шальзе и цепочкой мелких озерков Плезнь непроходим для танков, англичане выставили там небольшой заслон. Двух противотанковых батарей и три неполные роты пехоты этого, по мнению Килиана вполне достаточно, чтобы связать боем танков противника, если он решит попытать счастья на восточном берегу озера.

Если спросить правоверного англичанина, какое подразделение Красной Армии самое жестокое и беспощадное, девяносто процентов назовут казаков. Именно эти конные наследники диких кочевников монголов и татар могут целыми днями не покидать седел, обедая сидя на конях и даже справлять нужду. Казак считает день неудачным, если не омочил свое оружие в крови врага, и нет никакой разницы кто это – воин или мирный житель. Ворвавшись во вражеский городок, они предаются неудержимому разгулу, главным развлечением которого – истребление людей, независимо от возраста и пола.

Такой образ казака создала свободная британская пресса за двести с лишним лет у своих читателей. И создала благодаря карикатурам, в которых щедрыми красками рисовала ужасные образы русских казаков.

Когда наступил мир, многие кавалеристы генерала Осликовского побывали в гостях у своих британских союзников и их приезд, всегда вызывал повышенный ажиотаж среди англичан. Почти каждому из них хотелось посмотреть и потрогать тех страшных всадников, которыми их регулярно пугали с самых пеленок.

Особый интерес у англичан вызывали легендарные казацкие шашки, которые усачи любезно демонстрировали дотошным островитянам. С видом знатоков они щупали это страшные клинки, пробовали его твердость, проверяли острие, а затем приходил в неописуемый восторг, когда казаки демонстрировали свое умение владением оружия.

После одного такого показа, один наивный добропорядочный англичанин спросил чубатого красавца, сможет ли он с одного удара разрубить человека, и получил утвердительный ответ. Сделанное открытие так потрясло англичанина, что он не нашел ничего другого как спросить казака: – Вы и меня зарубить сможете?

Взглянув на сухую костистую фигуру рыжего собеседника, усач решительно замотал головой, и ласково похлопав англичанина по плечу, снисходительно произнес: – Нет, дорогой. Я тебя рубить не буду, я тебя так, руками задавлю.

Эта фраза моментально облетела полк и мало кто из англичан, усомнился в правдивости слов сказанных станичником. Уж больно сильными и цепкими были пальцы у казака.

Вот с таким врагом и столкнулись британские солдаты рано утром следующего дня, когда свет только-только стал отделяться от тьмы. Когда уже видна дорога под копытами твоих коней, которые легко пройдут там, где пасует танк или автомобиль.

Есть ли в мире такие секреты, которые смогут заметить ползущих в ночи подобно змеям казачьих пластунов. Что тихо и незаметно подползут к затаившемуся в кустах посту и тихо снимут его в два ножа. И наглядное тому доказательством была казачья атака, что обрушилась на англичан в это утро.

Птицей, пролетев открытое пространство, что отделяло казаков от противника, они обрушились на оторопелых англичан. Поздно поднявшие тревогу часовые позволили британским пушкарям дать всего два залпа по атакующим кавалеристам. Два залпа это очень мало для любого танка, а уж тем более для скачущего во весь опор всадника.

Это тебе не бронированный керогаз медленно ползущий на тебя. Это твой потаенный страх, твой ужас, летящий на крыльях уходящей ночи и в руке у него страшная шашка из твоих детских снов. Уверенно отставив руку в сторону, он азартно вращает это ужасное создание с одной только целью, омочить её в твоей горячей крови. Их громкие крики «А-а-а!» впиваются в твой мозг подобно острым иглам, лишает тебя всякого мужества, и ты понимаешь обреченность своего положения.

Правда в их сторону летят одиночные выстрелы и даже очереди из автоматов, кто-то отчаянно пытается развернуть в их сторону пулемет, но все это, увы, запоздало. Пулемет хорошо против конного, когда ты находишься в надежном укрытии типа дота или броневика. Когда ты в полной уверенности в своей безопасности и даже чудом, доскакавший до тебя всадник сломает свою саблю, отчаянно рубя броню твоего укрытия. Когда же ты один на один перед стремительно летящей на тебя конной массой, то выпущенные тобой пули почему-то проходят мимо, и ты с тоской осознаешь как мало пространство, пролегающее перед тобой и противником.

Так, или примерно так думали английские пехотинцы, когда их атаковали конники генерала Осликовского. Застигнутый врасплох британский заслон не смог оказать серьезного сопротивления, и кавалеристы хлынули в тыл дивизии Килиана.

У советских кавалеристов подобных рейдов по вражеским тылам был не один десяток. Конные взводы и эскадроны привычно находили для себя цели, уничтожали слабых и стремительно уходили, едва получив отпор от сильных. Подобно хищному и хитрому зверю, они разрушали тыловые связи англичан, стремясь подорвать становой хребет дивизии, и им это удалось. Под громкие крики напуганного противника – «Казаки! Казаки!» кавалеристы Осликовского вихрем пронеслись по тылам врага, крепко зажав шашку в руке сея страх, панику и отчаяние. В этот рейд казакам трижды улыбнулась Фортуна.

Первой их жертвой стали бензовозы с топливом для танков и автомашин дивизии, на которых наткнулся один из эскадронов красных кавалеристов. В считанные минуты, уничтожив и разогнав изумленную охрану, они принялись поджигать бензовозы англичан. Огромный столб огня, внезапно взметнувшийся высоко к небу в тылу дивизии, стал печальным знаком для десятков «Кромвелей», «Шерманов» и прочих разновидностей танков изготовившихся отразить атаку русского корпуса, об их обреченности. Вместе с бензовозами было уничтожено десяток грузовиков с боеприпасами, но это было ничто по сравнению с утратой горючей.

Второй удачей казаков стал их выход к штабу дивизии генерала Килиана. Правда, самого генерала взять в плен не удалось, благодаря мужеству охраны штаба. Едва только поднялась тревога, как два броневика охраны штаба заняли позиции согласно боевому расписанию и изготовились дать достойный отпор конным варварам.

Застигнутый врасплох нападением казаков во время завтрака, генерал Килиан наблюдал за боем, испуганно выглядывая из-за окна своего штаба. По всем канонам боя, пулеметный огонь двух броневиков должен был, если не разгромить напавших кавалеристов, то наверняка отбросить их проч. Стать для казаков, своеобразными Каннами и Фермопилами. Однако вопреки ожиданиям англичан этого не произошло.

Натолкнувшись на огневой заслон, кавалеристы не отступила, а спешились и продолжили бой в пешем порядке, неприятно удивив англичан. Мало того, что кроме своих страшных шашек, казаки были вооружены автоматами и гранатами и, кроме того, у них имелись при себе ещё ручные пулеметы и противотанковые ружья.

Именно последние, оказались той козырной картой, что полностью перебила бронированную охрану генерала Килиана. Спрятавшись за укрытие, два ружейных расчета смело вступили в единоборство с держащим оборону «Бренам». Выпущенные из ружей пули уверенно кромсали броню английских автомобилей, решительно и бесповоротно снимая их экипажи с довольствия его королевского величества.

Случайно оказавшийся возле штаба красавец «Даймер» попытался переломить ход боя и спасти своего генерала. Его отважный экипаж храбро вмешался в схватку со страшными казаками и вначале, ему даже повезло. Огнем из пушки он привел к молчанию один из ружейных расчетов и заставил другой сменить свою дислокацию. Обрадованный успехом, бронеавтомобиль решил огнем своих пулеметов разогнать окопавшихся казаков и двинулся в атаку. Однако, не успев проехать и несколько метров, как разорвавшаяся у его переднего колеса граната полностью лишила его возможности движения. Все остальное было делом техники, как бы яростным огнем не огрызался броневик, все было напрасно. Против русского лома в виде гранат и ПТРД у него не было никакого приема защиты.

Храбрость и верность долгу солдат охраны, позволили генералу Килиану благополучно отбыть из штаба на автомобиле, оставив победителям свой походный чайный сервиз, парадную фуражку и массу интересных штабных документов. Также в качестве боевого трофея, кавалеристам Осликовского досталась штабная радиостанция, на которой было завязано все правление дивизией.

Последним, третьим успехом рейда было организация между англичанами и немцами так называемого «дружеского огня». Обстреляв одну из рот стоявшей в тылу третьей бригады, казаки отошли, изрядно напугав тех с кем, недавно лихо отмечали торжество союзнического военного братства. Напуганные появлением в тылу ужасных казаков и не горя желанием испробовать крепость их сабель и шашек, англичане в тревоге вглядывались, вокруг боясь пропустить их нового появления.

Стоит ли спрашивать, за кого они приняли передовые соединения немцев, посланных на подмогу Килиану по личному распоряжению рейхспрезидента Деница. Не предупрежденные заранее штабом о подходе подкрепления англичане открыли огонь по немцам, а те в свою очередь ответили мнимому неприятелю.

Более двух часов немцы и англичане выясняли отношение между собой, исправно нанося урон друг другу. Общее положение усугубляло отсутствие связи бригады генерала Хантера со штабом дивизии в виду уничтожения её радиостанции. В таком же плачевном положении был и штаб фельдмаршала Александера, куда от немцев поступали сообщении о столкновении с русскими.

Точку в противостоянии между противоборствующими сторонами поставили полевые орудия, переброшенные Хантером к месту боя. Едва только их снаряды принялись падать в расположении немецких батальонов, те предпочли отступить и тут же попали под удар кавалеристов Осликовского.

Дважды за день получать болезненные удары для немцев оказалось болезненным испытанием. Тем более пропаганда доктора Геббельса рисовала казаков черными красками с не меньшим упоением, чем англичане и славные тевтоны тоже обратились в бегство с истошными криками «Казаки! Казаки!»

Все это самым катастрофическим образом сказалось на общем положении вещей. Лишенные связи с командованием и, не имея достоверной информации, генералы Эванс и Хантер посчитали себя свободными в выборе и отдали приказ об отступлении.

Страх перед вездесущими казаками полностью парализовал волю англичан ещё сутки назад храбро дравшихся с противником. Среди них возник слух, что спастись от кровожадных дикарей можно, укрывшись за Кильским каналом. Там можно будет привести себя в порядок продолжить борьбу с коварным врагом. Лучше всякой пандемии этот слух накрыл обе бригады в мгновении ока, и все дружно устремились на север, в поисках укрытия.

Лишенные возможность пополнять запасы горючего, танкисты были вынуждены бросать свою слишком прожорливую технику. Вслед за ними вынуждены были бросать машины водители орудийных тягачей и автомобилей. Для продвижения вперед, с некоторых грузовиков сливали бензин, бросая совершенно целые автомобили на произвол судьбы.

Целые сутки продолжался исход английской дивизии на севере. И все это происходило под непрерывными атаками с воздуха, ударами русских танков с тыла и постоянными наскоками казаков. «Это был настоящий ад» – говорили в последствии солдаты 2 бронетанковой дивизии его королевского величества, в оправдании своих действий и им охотно верили.

– Да, драпали они так, что лишь только пятки сверкали! – уточняли кавалеристы генерала Осликовского, и командир был полностью согласен со своими орлами при докладе маршалу Рокоссовскому. Да и как было не согласиться, если уже к 6 июля, его подопечные взяли Любек, а через два дня уже вышли к предместьям города Киля. Советские кавалеристы наступали ударными темпами.

Глава IX. В полях за Эльбой сонной

Наступление советских войск в Шлезвиге, застало английское командование врасплох. Сделав главную ставку на немецкие дивизии, Джон Буль ждал, когда негодные «колбасники» отработают оказанное им высокое доверие. Привыкшие считать каждый пенс королевской казны, англичане были настроены на определенную отдачу затраченных средств на содержание пленных и до самого конца ждали результатов, но, увы. Ожидания оказались напрасными, и теперь англичанам приходилось впрягаться в это дело самим.

Против войск маршала Рокоссовского были брошены соединения 2 английской армии, однако они не смогли остановить движущиеся на запад танковые клинья советских войск. Захватив наступательную инициативу, они неудержимо атаковали врага, не давая ему ни часу передышки, методично перемалывая его разрозненные боевые соединения.

Уже на третий день советского наступления по ту сторону Эльбы у англичан не было ни одного соединения способного нанести противнику контрудар и остановить его продвижение. В результате ударов советских войск все было так основательно перемешено, что самым разумным действием был отвод разгромленных войск за Эльбу и Кильский канал.

Для того чтобы отступление британских подразделений не переросло в паническое бегство и для сохранения своего военного престижа, англичане решили ввести в бой свою 7 танковую дивизию, с громким названием «крысы пустыни». Его она заработала за разгром войск фельдмаршала Ромеля во время североафриканской кампании. Её боевой путь начинался от Каира и пролегал через Тунис, Италию, Францию и закончился северной Германии.

Затевая операцию «Клипер» англичане отводили 7-й дивизии роль тактического резерва на тот случай, если немецкое наступление будет недостаточно успешным. Теперь было принято решение использовать её для нанесения контрудара по русским войскам.

Перебрасывать дивизию через Эльбу и вводить её в бой в Шлезвиге означало растерять и без того скудный запас времени. Самый удачный вариант, по мнению штаба фельдмаршала Александера было нанесение контрудара в районе Виттенберге, в Меклебурге. За два дня боев, там уже был создан плацдарм и наступление с него «крыс пустыни», по мнению британских штабистов, могло если не сорвать продвижение русских войск, то существенно затормозить.

Обычно наступлению союзников предшествовала основательная обработка позиций противника посредством авиации. Минимум как два дня бомбардировщики утюжили оборону врага и только потом в бой вступали сухопутные соединения, уничтожая все, что ещё только осталось после непрерывных налетов.

Имея значительное преимущество в воздухе и солидный запас боеприпасов и топлива, можно было доказывать всему миру неоспоримое превосходство «доктрины маршала Дуэ». Однако на этот раз англичане были вынуждены отступить от своих излюбленных правил и начать наступление в некомфортных для себя условиях. В районе Виттенберге не было нужного числа бомбардировщиков и истребителей прикрытия, способных эффективно взломать оборону советских войск.

Фельдмаршал Александер уже отдал приказ о переброске к Эльбе дополнительных авиационных соединений, но для достижения необходимого количества самолетов на прифронтовых аэродромах требовалось в лучшем случае минимум полуторо суток. Перед англичанами встал трудный выбор – ждать полного сосредоточения самолетов или наступать, используя то, что имелось на данный момент.

По этому поводу в ставке разгорелись жаркие дебаты. Каждый из двух вариантов имел своих ярых сторонников и противников. Ждать и наступать на врага полновесными силами, было предпочтительнее всего, но для этого требовалось время, а его у англичан просто не было. Войска маршала Рокоссовского неудержимо наступали на запад, принуждая бриттов действовать по второму варианту, что сулило королевским войскам большие потери.

Точку в двухчасовом споре поставил фельдмаршал Александер. Действуя в своем «фирменном стиле», он сначала дал выкипеть бушующим страстям спорщиков, а затем объявил свое решение. Тем, кто успел повоевать под командованием Александера, оно было вполне предсказуемо. Вспомнив о судьбе родины и величии империи, фельдмаршал приказал наступать, не дожидаясь полного прибытия воздушных сил.

Воспитанный в лучших канонах британской империи, он был готов исполнить полученный приказ, даже если после этого в его подчинении не останется ни одного солдата. «Победителей – не судят!» был девиз Александера и именно за это свойство его души, Черчилль и назначил его вместо желчного, всегда имевшего свое собственное мнение Монтгомери.

Вместо привычных двух дней налетов, было решено провести четырех часовую бомбардировку всеми имеющими на данный момент силами, а потом ударить танковым полком, вооружение которого составляли только «Кромвели» и «Шерманы».

Вечером пятого июля, легкий бомбардировщик «Москито» произвел фотосъемку русских позиций в районе Виттенберге. Полученные данные легли в основу боевых заданий для экипажей бомбардировщиков, задействованных в этом наступлении.

Главная беда англичан заключалась в том, что за два дня боев, русские успели окопаться и создали элементы полноценной обороны. У них имелись окопы, блиндажи и прочие инженерные укрытия. Дзоты и доты, пулеметные гнезда и орудийные позиции. В некоторых местах даже имелись вкопанные в землю танки. Единственно чего у них не было в полной мере, так это хорошей маскировки. На полученных снимках отчетливо просматривались наспех развернутые минометные и орудийные батареи, а также открыто стоящие танки.

Все это легло в боевые задания экипажей английских самолетов, поднявших в небо свои могучие машины утром шестого июля. Первую волну королевских ВВС, которой предстояло снять сливки и разрыхлить русскую оборону, составляли тридцать два могучих бомбардировщика «Ланкастера» под прикрытием истребителей. Вслед за ними в дело вступала вторая группа британских бомбардировщиков в составе уже сорока шести машин. Своими многотонными ударами они должны были закрепить полученный успех и продолжить разрушение оборонительных позиций противника.

Третьими, согласно плану британского командования, в дело вступали двадцать восемь «Лайтингов», тяжелых американских истребителей. Они были полученные англичанами по ленд-лизу и зачастую использовались в качестве штурмовиков, способных поражать цели на земле бомбами и неуправляемыми авиационными ракетами. После этого в дело вновь вступали «Ланкастеры» и все повторялось снова.

Этот план, был типичным шаблоном, по которому англо-американские союзники проводили воздушные атаки, начиная с 1943 года, когда по количеству самолетов они смогли превзойти сражающуюся на два фронта Германию. Единственное, что вызывало вопрос у командования авиацией, с какой высоты наносить бомбовые удары. С излюбленных западными летчиками верхних эшелонов или спуститься ниже?

После не долгих обсуждений было решено все же работать с нижних эшелонов, несмотря на угрозу столкнуться с советскими истребителями. Британский плацдарм на Эльбе был небольшим и потому, удары с больших высот не гарантировали безопасность английских войск от своих же бомб.

Солнце уже взошло, когда к Эльбе приблизилась первая ударная волна английской авиации. Надсадно гудя моторами, огромные «Ланкастеры» величественно проплывали в воздухе над древней красавицей рекой. Сотни лет назад, здесь тоже шла ожесточенная между славянскими племенами и псами рыцарями Первого рейха, осуществлявших свой знаменитый «натиск на восток». Прошло время и теперь уже другая империя, готовились преподать урок мало цивилизованным славянам, кто есть кто.

Двигаясь плотным строем, как некогда тевтонские рыцари наступавшие «свиньей», английские летчики намеривались блеснуть перед врагом всей силой и мощью своих воздушных сил. И пусть некогда первая империя мира переживает далеко не лучшие моменты своей истории. У неё ещё есть силы заставить уважать себя, принудить считаться с собой и уважать свои неизменные интересы.

Ведя свои могучие самолеты за Эльбу, пилоты первой волны чувствовали себя если не богами, то уж точно первыми после них. Эту уверенность им придавало знание того, что по расчетам штаба, русские истребители никак не успевали помешать им дойти до цели и вывалить на неё свои бомбы. Слишком далеки были их аэродромы от Виттенберга и довольно близко находились взлетные полосы англичан.

Гордыня и напыщенность богоравных пилотов значительно уменьшилась, если бы они знали истинное положение вещей, о котором штабные работники предпочли не распространяться, не желая подрывать боевой дух идущих на смерть. И наверняка настрой летчиков упал бы ещё ниже, знай они, что отмеченные на их картах цели, ложные. Готовясь к боевым действиям в полном соответствии с боевым уставом, советские войска извлекли со своих тыловых складов фанерные макеты танков, пушек, гвардейских минометов и выставили их на обозрение противнику. Вместе с линией пустых свежевырытых окопов, они были отличной приманкой, на которую ранее не раз клевали немцы, а теперь попались и англичане.

Приблизившись к переправе через Эльбу, бомбардировщики распахнули свои люки, чтобы через минуты разнести в пух и прах, русские позиции у леса, в самом лесу и за ним, но тут для них начались неприятные сюрпризы.

Первым из них было появление у противника зениток. Их было не так уж много, но грамотно расположенные, они создавали серьезную опасность для идущих крыло в крыло тяжелых самолетов. Для проведения своего коронного «коврового» бомбометания, они должны были придерживаться именно этого строя. В противном случае эффект от удара снижался в разы.

Ох, как было страшно и неохотно англичанам наползать на перистые разрывы зенитных снарядов возникших прямо по курсу их машин. Плотный строй представлял собой отличную цель, по которой было трудно промахнуться.

Сначала один бомбер, затем другой, третий стали отмечать попадание в свои могучие тела. Попадание в крыло, фюзеляж и даже повреждение мотора не могли уничтожить такую огромную машину как «Ланкастер». Несмотря на полученный ущерб, она продолжала функционировать, и была пригодна для продолжения полета. Было гораздо хуже, когда против одного самолета действовало сразу несколько орудий, тогда его шансы катастрофически падали.

Именно с этим и столкнулись англичане на плацдарме под Виттенберге. Дав им, возможность подойти поближе, русские зенитки, словно хорошо выдрессированные охотничьи собаки, атаковали переднюю пару самолетов, быстро и сноровисто разделив их между собой. Нисколько не пасуя перед угрожающе гудящей армадой, зенитные расчеты занялись истреблением врага. Прильнув к перекрестью прицелов, они стремились успеть, как можно лучше сделать свою работу, прежде чем разорвавшийся рядом фугас не прервет их службу Родине.

От попавших в смертельные жернова бомбардировщиков градом летели куски обшивки, отчаянно дымили поврежденные моторы, а на борту что-то горело, выбрасывая черный, удушливый шлейф дыма. Картина была столь ужасна, что не один здравомыслящий англичанин посмотрев на неё со стороны, не дал бы и жалкого пенса за жизнь несчастных летчиков.

Целых три самолета было потеряно англичанами от огня зенитных расчетов и ещё четверо, получили серьезные повреждения во время выполнении этого задания. Один из «Ланкастеров» рухнул, не дотянув до аэродрома, второй разбился при посадке, надолго закрыв своей пылающей массой взлетную полосу.

Другим неприятным сюрпризом было появление в небе над плацдармом советских истребителей. Вопреки всем расчетам и подсчетам англичан они все-таки успели перехватить незваных гостей, взлетев с одного из полевых аэродромов подскока.

Прикрывавшие бомбардировщики истребители попытались связать появившиеся из неоткуда «Яков» встречным боем, но это им не удалось. Уклонившись от боевого столкновения со «Спитфайерами», они атаковали сверху вражеские бомбардировщики, что было очень неожиданно для них. Досконально изучив методику боя немецких летчиков и уже привыкнув к ней, англичане растерялись. Ограниченные в маневренности плотным строем, они не могли эффективно противостоять атакам сверху.

Подобно злобным гарпиям «яки» принялись нападать на «Ланкастеры» нанося тем смертельные удары один за другим. Полностью презрев при этом угрозу смерти исходящую, как от истребителей, так и от пулеметов бомбардировщиков, они раз за разом атаковали врага, и успех сопутствовал им. Три «Ланкастера» сложили свои могучие крылья, так и не успев исполнить свой долг перед любимой империей и своим обожаемым королем.

Работать в подобных условиях, когда тебя бьют с земли и воздуха, было совершенно невозможно и невыносимо для любого цивилизованного летчика. Когда перед тобой встает выбор жизни и смерти вопросы совершенно излишне. Боевой порядок, дающий победу, был сломлен, и снять пенки не получилось.

Такая же судьба была и у второй волны грозных «Ланкастеров». Прибывшие в значительном количестве советские истребители просто не дали англичанам выполнить свою боевую задачу. «Лавочкины», «яки», «аэрокобры» встали надежным щитом над своими позициями.

Оказавшись в столь некомфортных для себя условиях, королевские пилоты превзошли своих предшественников. Если самолеты первого эшелона ещё пытались произвести прицельное бомбометание, то их последователи просто вывалили свой смертоносный груз на зеленый массив леса и были таковы.

Гораздо больше проблем для русских создали «Лайтинги». Верткие и быстрые в отличие от громоздких и неповоротливых «Ланкастеров» они, как правило, успевали нанести огневой удар по позициям советских войск, прежде чем их атаковали истребители.

В результате воздушной атаки англичане лишились девятнадцати машин и свыше тридцати получили повреждения различной степени тяжести. Ни о каком повторении вылетов бомбардировщиков в этот день никто из командования и не заикался, опасаясь массового отказа пилотов. Получив столь сильную моральную травму, они нуждались в отдыхе и лечение, и командование пошло им навстречу.

Единственными кто в этот день вновь решил слетать «в гости» к русским, были эскадрильи «Лайтингов». Они меньше всех понесли потерь от зениток и истребителей, и боевой дух у них ещё не полностью угас. После дозаправки и пополнения боезапаса английские штурмовики полетели расчищать путь «крысам пустыни» под командованием генерал-майора Льюиса Лина, чье наступление должно было начаться через два часа.

Малые потери «Лайтингов» были обусловлены не тем, что в распоряжении генерала Вершинина было мало истребителей или они понесли серьезные потери в борьбе с двумя эшелонами «Ланкастеров». Потери, конечно, были, и были достаточно значимые, просто время налета штурмовиков пришлось на так называемую «форточку», когда часть истребителей была вынуждена покинуть поле боя, а вторая только подлетала. К тому же три из восьми русских зениток были приведены к молчанию, что также сыграло свою роль.