Текст книги "Операция «Клипер». В июле сорок пятого (СИ)"
Автор книги: Евгений Белогорский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
– Можете в этом не сомневаться – заверил Сталина посол. Он встал давая понять, что визит завершен и официальный разговор окончен. Гарриман дождался когда Сталин подойдет к нему для прощания и как обычно проводит его до дверей кабинета. Американец хорошо изучил привычки собеседника и специально подготовился к этому моменту.
Когда до дверей оставалось несколько шагов, Гарриман остановился, как будто вспомнил какую-то мелочь не вошедшую в общий разговор.
– Да, чуть не забыл, господин генералиссимус. Президент Трумэн просил передать вам одно сообщение. Вчера в Америке состоялось успешное испытание нового вида оружия. Американские ученые создали сверхбомбу, способную одним взрывом уничтожить целый крупный город. Это атомная бомба и ею теперь обладает Америка – Гарриман, сказал все это торжественным тоном и внимательно следил за реакцией собеседника. Согласно полученной из-за океана инструкции, он должен был как можно точно описать поведение Сталина в этот исторический момент.
Будучи опытным дипломатом, он прекрасно понимал, какой должна быть реакция политического деятеля на известие подобного рода. Страх, испуг, растерянность – вот, что обычно появляется на лицах политиков, узнавших о внезапном увеличении военной мощи своего соседа и конкурента. Конечно, в зависимости от опыта и артистических способностей человека, все это отражается в той или иной степени на его лице. Это было непреложным фактом для любого государственного деятеля.
Чуть склонив голову на плечо, Гарриман нетерпеливо ждал их проявления, чтобы потом во всех красках описать его Трумэну. Начав говорить, он был недоволен тем, что переводчик не может полностью передать тональность его речи. Вместо плавных и победных фанфар, Сталин слышал неторопливую речь переводчика, тщательно подбирающего перевод слов, что в определенной мере принижало значение переданного известия.
Прошло несколько томительных для посла секунд, но он не заметил на лице советского вождя никаких изменений. Опустив глаза Сталин с невозмутимым лицом слушал американского переводчика и Гарримана охватило беспокойство. Он испугался, что Джозеф Стентон не точно переведет послание президента. Из-за соблюдения секретности, посол ни с кем из работников посольства не обсуждал депешу Трумэна.
Кляня себя за подобную неосмотрительность, Гарриман затаив дыхание ждал когда Сталин заговорит в ответ. Лавры триумфатора с чела посла бесследно исчезли. Он настроился на кропотливую работу перевода, но оказалось, что Сталин прекрасно его понял. По крайней мере так можно было судить по его ответу.
– Вот как? – спросил советский вождь с таким видом, что услышал забавную историю. – Спасибо за предоставленную информацию, господин посол. Я очень рад за господина Трумэн и весь американский народ. Передайте президенту мои самые искренние поздравления в связи со столь значимым успехом. Интересно, намерено ли правительство Соединенных штатов использовать её в войне против Японии? Ведь, если она обладает большой силой, то наверняка сможет принудить японцев к скорейшему заключению мира.
Сталин вопросительно посмотрел на Гарримана, но тот в ответ, только с рассеянным видом пожал плечами.
– Мне это совершенно неизвестно, господин Сталин. Президент Трумэн поручил передать вам только эту информацию. Ничего сверх того, что я сказал мне неизвестно – посол лихорадочно шарил по лицу советского лидера, но ничего кроме участия хозяина к гостю не находил.
– Не беспокойтесь, господин Гарриман. Это сейчас не столь важно. Главное как можно скорее прекратить германский конфликт и сесть за стол мирных переговоров. Надо поскорее дать людям мир, как в Европе, так и в Азии. Обязательно передайте это господину президенту. Я очень на вас надеюсь – Сталин вежливо подвел гостей к двери и пожал им руки на прощание.
Проводив американца, Сталин подошел к окну и закурил. Степенно и неторопливо попыхивая папиросой, он обдумывал сказанные Гарриманом слова. Докурив папиросу, он бросил её в пепельницу и сняв трубку внутреннего телефона произнес: – Пригласите ко мне Берию.
Воля вождей и правителей как правило исполняются быстро. Прошло не очень много времени, как комиссар внутренних дел предстал перед Сталиным.
– Хочу поздравить тебя, Лаврентий. Гарриман только что подтвердил твою информацию по Америке. Говорит, что испытание прошло успешно и американцы теперь самые сильные парни в мире – усмехнулся вождь.
– Что, так прямо сказал?
– Нет конечно. Это хорошо было написано у него на лице. Скажи, что эта бомба действительно может уничтожить большой город или это скрытый шантаж со стороны Трумэна?
– Думаю, что на данный момент американцы откровенно блефуют, Иосиф Виссарионович. Испытание прошло чуть больше суток. Сейчас ученые только обрабатывают полученные данные и вряд ли смогут быстро сказать что-либо конкретно, относительно силы и мощи взрыва. Утверждение о том, что одна бомба сможет полностью уничтожить большой город – это чисто теоретическое предположение. Возможно оно верно, а возможно и не совсем – уверенно доложил нарком, курирующий согласно решению Политбюро «атомный проект» Советского Союза.
– А как обстоит дело у нас? Как далеко продвинулись мы в этом деле? Что говорит Курчатов? Когда мы догоним американцев? – вождь забросал Берию вопросами.
– К сожалению, мы в самом начале пути, Иосиф Виссарионович, – честно признался нарком. – Благодаря помощи наших американских друзей, мы знаем устройство атомной бомбы и примерно знаем как её создать. Но у нас нет заводов, институтов, лабораторий без которых невозможно создать бомбу. Уранового сырья крайне мало не только для создания бомбы, но и для проведения самих опытов. Нет квалифицированного персонала как среди рабочих, так и среди самих инженеров. Есть кучка энтузиастов ученых во главе с Курчатовым, но нет единой команды. Каждый из них считает себя вторым после Бога и очень ревностно относятся к другим.
– Ну что же, нормальное и вполне объяснимое поведение гениев, которым ничто человеческое не чуждо. Именно об этом я и предупреждал тебя Лаврентий, когда ставил на этот проект. Главное ты нашел общий язык с Курчатовым, а с остальными вы вдвоем справитесь. Так, что он говорит о сроках?
– Курчатов говорит о пяти годах, но я думаю управимся пораньше – вынес свой вердикт Берия.
– Смотри, Лаврентий. Шапкозакидательство для нас крайне опасно в этом вопросе. Не сильно торопи, но и не давай спать. Нам крайне важно создать свою бомбу. Получив её, американцы начнут шантажировать нас, требуя покорности. Гарриман все глаза проглядел, пока говорил мне о ней. Хотел увидеть как я испугаюсь, но благодаря твоей информации, господин посол ушел не солоно хлебавши – сказал Сталин наркому, вновь переживая непростой момент в разговоре с американцем.
– Первый блин у них комом, но это только ещё цветочки. Скорее всего, американцы решат применить бомбу против японцев. Этим они убьют сразу двух зайцев. И нас напугают и принудят японцев к капитуляции. И обязательно на условиях серьезно отличающихся от тех, что были утверждены в Ялте. Так, что Сахалин с Курилами и Порт-Артур с КВЖД, могут сделать нам ручкой. Вот такие могут быть у нас дела.
Вождь замолчал, неторопливо прошелся по кабинету, а затем снова заговорил.
– Значит, Курчатов просит пять лет. Солидный срок. Долго нам придет терпеть выкрутасы господина Трумэна и ему подобных. Однако терпением Бог нас не обидел. Как говориться Христос терпел и нам велел. Потерпим. Где будет необходимо пойдем на временные уступки, но зато потом, уже никто не сможет диктовать нам свою волю.
Так закончилась эта в какой-то мере историческая встреча. Благодаря советским разведчикам, новость об испытании атомного оружия, не стала для Сталина полной неожиданностью. Тогда как поведение самого вождя, поставило американского посла в тупик.
Подробно описывая встречу с лидером СССР, Гарриман сделал следующий вывод о реакции Сталина на сообщение о бомбе. «Боюсь господин президент, что мы зря метали бисер перед свиньями. Ваши слова самым подробным образом были переданы Сталину, но он никак не отреагировал на них. Скорее всего он просто не понял, каким могучим оружием стал обладать американский народ».
Получив доклад посла, Трумэн несколько раз перечитал интересующее его место и после некоторого раздумья согласился с выводом Гарримана.
– Ну что же. Придется нам для некоторых непонятливых тугодумов устроить наглядную демонстрацию. Надеюсь, она как следует встряхнет дядю Джо и заставит его уважать нас – криво усмехнулся президент. Он отложил в сторону доклад посла и раскрыл блокнот, на странице которого ровным почерком было написано название нескольких японских городов, обреченных на жертвенное заклание. Президенту Трумэну предстояло выбрать первую жертву ядерному молоху.
Глава XIV.
На севере и юге.
– Вот посмотрите, товарищ маршал на горку которую нам предстоит взять – комдив Полынин, любезно предложил маршалу Говорову место у стереотрубы, на наблюдательном пункте дивизии. Готовясь к наступлению на Нарвик, маршал совершал осмотр места главного удара его войск. Педантичен и скрупулезен по своей натуре, Говоров всегда стремился ознакомиться с обстановкой не только по красиво разрисованной карте, но и на месте. При этом, маршал неизменно отдавал приоритет второму, а не первому.
Многие военные, привыкшие готовить наступление в штабной тиши и уюте, в окружении кучи проворных адъютантов, сговорчивых замов и понятливых секретарш, за глаза называли Леонида Александровича «математиком в погонах». Возможно определенная доля правды в этих словах и была, но во многом благодаря именно этой черте характера, за несколько лет войны, Говоров стремительно прошел путь от генерал-майора до маршала. Тогда как «нормальные» штабные деятели привыкшие управлять своими войсками по телефону, так и остались младшими генералами на почетных тыловых постах.
Обороняя Москву, Ленинград, прорывая блокаду и освобождая Прибалтику, Говоров всегда оставался верен своим принципам, не позволяя сиюминутных обстоятельствам диктовать свою волю. Это было очень и очень непростым делом, но маршал никогда не жалел о своем выборе. Будучи твердо уверенным в правоте своей точки зрения, он мог поспорить с самим Сталиным и были случаи, когда Верховный Главнокомандующий менял свое мнение перед фактами, стройно и логично встроенными Леонидом Александровичем.
Выдвинув Говорова на пост командующего фронта в трудный для страны 1942 год, Сталин ни разу не жалел об этом шаге. Сдержанный и суховатый генерал, отстоял Ленинград от попыток Кюхлера и Манштейна взять штурмом «колыбель трех революций». Правильно использовав тот минимум войск бывших в его подчинении, он сначала прорвал вражескую блокаду, а затем и вовсе отодвинул врага от стен города, чего не смогли сделать Жуков, Федюнинский и Хозин. Неторопливо и методично, Говоров очистил от неприятеля Прибалтику, вместе с Мерецковым принудили Финляндию выйти из войны, а затем не позволил Гитлеру, перебросить курляндские дивизии на защиту Берлина.
Родина щедро отметила все успехи «математика в погонах». Множество боевых наград украшало его мундир на параде Победы и в числе их, присутствовал самый высокий из советских военных орденов, «орден Победы». Не каждый командующий фронтом был его кавалером, несмотря на свои многочисленные заслуги перед Отечеством. Только избранные люди в ходили в их число и среди них был маршал Говоров.
– Противник занял немецкие оборонительные позиции, оставшиеся здесь после боев в сороковом году между егерями Дитля и английским десантом Окиленка. Долгосрочных, бетонных сооружений здесь нет. В основном блиндажи, доты, дзоты, пулеметные гнезда, но и этого вполне достаточно, чтобы серьезно осложнить нам штурм этих позиций.
– Вижу – отреагировал на слова Полынина маршал, рассматривая зеленые склоны двух гор, между которыми проходила дорога, – основательно перекрыли все подходы. В других местах такая же картина или противник создает основные очаги своей обороны там, где удобно наступать?
– Скорее всего второе, товарищ маршал. Больше всего оборонительных сооружений в районе Стурпака и Торнпака. Там самое удобное место для наступления на Нарвик со стороны моря. Немного слабее, оборона между Кубергетом и Коберфьетом. Там нет большого количества пулеметов и минометов. Главная сила врага – это артиллерийские батареи установленные на противоположных склонах гор. Во время проведения разведки боем, англичане легко отдали склоны обращенные к нам и отступили на обратную сторону этих горок. Выбить их оттуда оказалось невозможно. Артиллеристы противника сосредоточили свой огонь на вершинах, а тех, кто смог проскочить этот огневой заслон, остановили засевшие в окопах стрелки и пулеметчики. Когда мы отступили, англичане вновь заняли свои окопы, по эту сторону – докладывал Полинин, вновь переживая неудачу недельной давности.
– Понятно – не выказывая эмоций сказал Говоров, – а как оборона в районе Реурбергет?
– Вижу вы знаете здешние места лучше меня, товарищ маршал, – удивился комдив, – здесь у англичан одна линии обороны. Видимо считают это место неудобным для атаки, да оно и верно. Склоны гор, здесь очень неудобны для спуска и подъема. К тому же шведская граница в сорока шагах. Можно легко вторгнуться на сопредельную территорию и стать причиной международного скандала.
– Верно, можно, но не нужно, – маршал оторвался от окуляров трубы, – молодец. Хорошо знаете обстановку, но вот с разведкой доработали не до конца.
– Согласно данным авиационной разведки у Реурбергет, две линии обороны, а не одна, как вы утверждаете. Вот здесь и здесь, установлены две минометные батареи страхующие оборону врага в случае её прорыва на этом участке – Говоров уверенно ткнул пальцем в расстеленную на походном столике, карту с разведданными.
– Не учтены также в общем раскладе сил противника зенитная батарея у Кубергета, два сторожевика прибывших в район Йосвик и Бьервик, и артиллерийская батарея у Эльдерсвик. На первый взгляд силы небольшие, но и они могут оказаться решающими в критическую минуту. Я считаю, что такое знание обстановке совершенно недопустимо за два дня до начала наступления. Прошу вас, Сергей Сергеевич, принять во внимание и сделать соответствующие выводы.
– Слушаюсь, товарищ маршал – вытянулся перед командующим Полынин и при этом, за спиной показал кулак начштабу. За час до приезда Говорова, начштаб уверял комдива, что данные нанесенные на карту самые свежие.
– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес маршал, – а так всё верно. Бетонных дотов здесь действительно нет, да и откуда им взяться. В сороковом, Дитль развертывал оборону впопыхах, не имея времени и серьезных средств, и как результат, англичане её прорвали. Дальше, оборона Нарвика велась немцами исключительно силами береговых батарей, сухопутными позициями никто не занимался. Об этом нет никаких упоминаний ни в разведданных, ни в имеющихся у нас трофейных документах. Так что англичане, в основном используют доставшуюся им от немцев оборону, наскоро подлатав её.
Сделав маленький экскурс в историю, Леонид Александрович не только развил кругозор своих подчиненных, но и протестировал свою память.
– А теперь доложите, где какие силы врага нам противостоят.
– Промежуток от берега моря до Торнпака, силами около трех батальонов занимают шотландцы, валлийцы и поляки. Правее их, на отрезке Кубергет и Коберфьето находятся два батальона канадцев и англичан, а также около трех роты норвежцев. Норгов возможно меньше, но не намного. Оборона у Реурбергет держат немецкие егеря, общей численностью около двух рот. Сколько в сил находится в резерве у противника точно неизвестно. Предположительно не меньше трех батальонов со вспомогательными силами. Точных сведений не имеем, из-за невозможности взять языка, в эти дивные белые ночи. Наши разведчики дважды пытались приблизиться к передовой неприятеля и каждый раз были им обнаружены.
– Да, не густо. А откуда вы так точно знаете, что у моря стоят шотландцы, а под Кубергетом находятся канадцы? По данным радиоперехвата?
– Никак нет, товарищ маршал. По данным визуального наблюдения. Оказывается среди подопечных генерала Гагена нет единства. Каждая часть стремиться идентифицировать себя и под британским флагом над позициями, обязательно вывешивает свой. Особенно в этом преуспели поляки и норвежцы. Над их позициями британских флагов крайне мало.
– А у немцев, что, свастика под британским флагом развивается? Интересное сочетание.
– Нет. у немцев нет знамени. Об их присутствии у Реурбергет рассказали два сбежавших дезертира. Уверяют, что мобилизованные рабочие и всегда сочувствовали коммунистам. Ими особый отдел занимался, но ничего подозрительного не выявил.
– То, что обратили внимание на знамена, хорошо, но по большому счету, все это может быть хорошо организованной дезинформации. Немцы большие мастера на такие дела, да и англичане никогда не отставали в подобных пакостях. Для подтверждения информации всегда нужны данные радиоперехвата, вместе с данными воздушной разведки. Только тогда, можно с уверенность утверждать, что перед тобой находятся именно те части, а не другие.
Говоров говорил своим подчиненным степенно, неторопливо. Если бы на нем не было военной формы, то его можно было принять за школьного учителя, излагающего ученикам очередную тему урока.
– Что вы можете сказать относительно намерения штаба, наступать на участке Кубергет – Коберфьето?
– Мне представляется товарищ маршал, что это не совсем верное решение. Мало того, что мы не завершили полного сосредоточения своих сил, но и выбрали самое трудное направление. Как я уже докладывал, здесь у противника плотный артиллерийский заслон. Но даже если мы возьмем первую линию обороны, то впереди нас ждет вторая линия, построенная по аналогичной схеме. При штурме этого участка мы понесем большие потери, чем при прорыве со стороны моря.
– Там, где со всех сторон простреливается каждый метр. Там, где подступы к своим позициям враг надежно прикрыл минными полями и имеет огневую поддержку своих кораблей. Там, по вашему мнению, мы понесем меньше потерь?
– Потери будут всегда, товарищ маршал. Да, враг явно ждет нашего наступления со стороны моря. Однако мы в состоянии огнем своей артиллерии уменьшить число огневых точек врага, чем серьезно поможем наступающей пехоте. Что касается поддержки противника со стороны моря, то здесь нам потребуется поддержка авиации. Англичане очень чувствительны к уларам по кораблям с воздуха. Наверняка, попав под огонь они отведут от берега свои суда.
– Или вызовут на подмогу свои самолеты и тогда отогнанные корабли, вернуться. Хорошо, что здесь у англичан нет авианосцев. Тогда бы они имели полное превосходство в воздухе, а так паритет. Учитывая количество самолетов которыми мы располагаем и время подлета с аэродромов. Значит вы предлагаете ударить по врагу всеми силами и попытаться проскочить в узкую щель, до возвращения кораблей врага. Так?
– Совершенно верно, товарищ маршал. При таком положении дел, есть определенный шанс прорвать оборону – уверенно заявил Полынин.
– Шанс конечно есть, но при этом пожертвовать всеми людскими резервами и боеприпасами. Вы учтите, Сергей Сергеевич, что британцам проще и легче перебрасывать снаряды и людей по морю, чем нам все это везти по суше. Нарушить их морские перевозки, мы не в силах. Англичане прочно прикрыли морские подступы к Нарвику эсминцами и сторожевиками. Тромсе не пригоден для стоянки наших подлодок, а нашего героя потопившего «короля» так отделали, что он едва дополз до Гамбурга. Вот такое положение, товарищ комдив. Так, где лучше наступать? Со стороны моря или в центре обороны врага? – спросил маршал. Полынин немного задумался, а затем выдохнул.
– Со стороны моря, товарищ маршал.
– Точно, со стороны моря? А может все же у Кубергета? – допытывался Говоров.
– Нет, товарищ маршал. Там две сплошные линии огня, а здесь один удар и ты вышел в тыл всей группировке врага. Если все получиться, мы потеряем на побережье меньше людей, чем при штурме горных склонов.
Говоров внимательно посмотрел на карту, как бы оценивая выводы Полинина, помолчал, а затем хитро улыбнулся.
– Это хорошо. Очень хорошо, что вы мыслите точно также как и англичане. В сороковом они взяли Нарвик ударом со стороны моря и теперь там же ожидают главный удар. Не будем их разочаровывать. На побережье мы проведем разведку боем, а наступать мы все же будем через столь нелюбимый вами Кубергет, Сергей Сергеевич.
Полынин удивленно переглянулся с начштабом, но промолчал, ожидая разъяснений от командующего и не ошибся. Готовя наступление, Говоров всегда придерживался суворовского завета о том, что во время боя каждый солдат должен был знать свой маневр. Решение бросать людей в бой силою своего приказа, маршал глубоко презирал, считая, что чем лучше и точнее командир будет понимать свою задачу, то тем лучше он с ней справиться.
– Противник действует сугубо по стандартам, считая, что лучше всего наступать там, где удобно. Вот на этот крючок мы его и поймаем. Пусть считает направлением нашего главного удара свой левый фланг, а наступление на Кубергет, отвлекающим маневром. За один час мы должны взломать оборону противника, пока генерал Гаген разберется, что к чему. Знаю, возможны большие потери, но мы постараемся их максимально снизить за счет контрбатарейной борьбы. Мною лично определены места дислокации батарей, откуда они смогут наиболее эффективно вести огонь по противнику. Повторяю, в направлении Эльдерстрома мы ведем разведку боем, но она должна быть убедительной, чтобы продержать противника в неведении наших подлинных намерений как можно дольше.
– Извините, товарищ маршал, но вы нечего не сказали о нашем левом фланге, Реурбергете. Там тоже будет нанесен отвлекающий удар? – задал вопрос начштаба.
– Для проведения полномасштабного наступления в этом районе у нас нет сил, да и в этом нет большой необходимости. Сергей Сергеевич правильно подметил о возможности государственного конфликта и чем больше людей будет задействовано в операции, тем больше шансов в него влезть. Поэтому, на левом фланге будет действовать группа майора Кривенко – кратко ответил Говоров.
Как бы сильно маршал не исповедовал заветы великого Суворова, но он также строго придерживался режима секретности, который в армии никто не отменял. Начдиву вовсе было не обязательно знать, что самый главный удар по плану Говорова наносила как раз группа майора Кривенко.
Приковав своими активными действиями внимание противника в центре и на своем правом фланге, маршал стремился максимально облегчить Кривенко выполнение боевой задачи. Дождавшись момента, майор должен был прорвать оборону противника и выйти к станции Бьернфьепль. Через неё проходила железная дорога соединяющая Нарвик и Швецию. Захват станции или получение возможности держать дорогу под артиллерийским огнем, означал выполнение приказа Ставки Верховного командования. Перерезанная железная дорога, делала совершенно бесполезным обладание англичан Нарвиком. Они могли сколько угодно сидеть в порту, но шведской руде, дорога в Альбион была заказана.
Нарвик был третьим портом северной Норвегии имевшим важное значение, до которого дошла Красная Армия. Захват Киркенеса и Тромсе давал возможность свободного выхода из Баренцева в Норвежское море кораблям Северного флота. Недаром Гитлер до самого конца, держал в этом районе свой последний линкор «Тирпиц».
В захваченном отрядом майора Кривенко Тромсе, наши моряки сразу кинулись, к этой махине металла, уныло застывшей в студеное море. В первую очередь их интересовало состояние орудий линкора, хищно торчавшие из его башен. Уже беглый осмотр показал их хорошее состояние и теперь моряки срочно решали, возможно восстановление линкора как корабль или он был обречен на слом.
Леонид Александрович был доволен тем, как развивалось операция. Все минимальные задачи поставленные перед ним Верховным Главнокомандующим маршал выполнил. Но вместе с этим, время стремительных бросков закончилось. Предстояла куда более трудная задача, взломать оборону противника имея в своем распоряжении ограниченный ресурс.
Силы, что были в распоряжении маршала ненамного превосходили сидящего в обороне противника. По канонам военного искусства этого было недостаточно для штурма Нарвика и маршал решил компенсировать этот фактор при помощи артиллерии. Опытный артиллерист, он сразу заметил тот факт, что у англичан, в подавляющем большинстве, на вооружении имелись орудия, способные вести настильный огонь.
Они были эффективны при наступлении и обороне по ту сторону Бельт, но были малопригодны в гористой части Скандинавии. Отметив столь важный момент, Говоров решил противопоставить противнику артиллерию навесного типа. Обычно с этой задачей прекрасно справлялись гаубицы, но их в распоряжении маршала, не было в необходимом количестве для исполнения задуманного им плана. И здесь, в очередной раз проявился таланта Леонида Александровича.
Как известно, если человек не хочет или не умеет что-либо делать, то он ищет причины, помешавшие ему исполнить свой долг. Когда же он хочет решить задачу, он ищет средства для её решения. Маршал Говоров был из второй половины людей и с блеском нашел способ исполнить им задуманное.
Хорошо знакомый с немецкой трофейной артиллерией, он без колебания сделал ставку 75мм легкие полевые пушки, захваченные советскими войсками в Альте и Тромсе. Их главная особенность заключалась в способности стрелять малыми зарядами под углом в 75 градусов. Находясь на закрытой позиции, они могли вести огонь, не имея для себя «мертвых зон».
Ставка на навесную артиллерию полностью оправдала себя в битве за Нарвик. Как и в предыдущий раз, англичане легко уступили советским солдатам гребень Кубергета, отойдя на вторую линию обороны, на обратном склоне возвышенности. Британские артиллеристы стали привычно стрелять по рипперам, создавая смертельный вал для наступающей пехоты.
Прошло двадцать минут с начала атаки, а стороны оказались в том же положении, что и несколько дней. Руководящий обороной майор Мальзебар уверенно доложил в штаб об отбитии русского наступления, за что получил от начальства устную благодарность.
– Скорее всего, сэр, они пытаются отвлечь наше внимание от своего главного удара. Здесь им не пройти – высказал предположение майор.
– Вы совершенно правы, Чарльз. Побережье, вот их главное направление, но здесь их ждет неприятный сюрприз в виде наших эсминцев – согласился с ним полковник Вендлер, совершенно не подозревая, что действия соединений подполковника Земцова, хорошо организованный спектакль.
Наблюдая за тем как английские снаряды методично перепахивают гребень Кубергета, майор Мальзебар совершенно не догадывался, что среди залегших солдат, находились два корректировщика огня. Вооруженные биноклями и катушками телефонных проводов, они принялись координировать работу своей артиллерии, что принесло свои результаты.
Уже после второго залпа гаубиц, в результате прямого попадания замолчало одно из британских орудий. Затем с геометрической прогрессией стала сокращаться численность боевых расчетов батарей. Озлобленные англичане усилили свой огонь по ту сторону гребня, пытаясь заставить замолчать советских артиллеристов, но все было напрасно. Находясь в «мертвой зоне», они были недосягаемы для пушек противника, чье число быстро сокращалось.
Испуганный Мальзебар попытался связаться с командованием и доложить о стремительно меняющейся обстановке, но случайно разорвавшийся снаряд, помешал майору исполнить свой долг. Стальной осколок изделия «Рейнметалл» больно ударил Мальзебара в бок и заливаясь кровью, он рухнул на столик, вместе с телефонной трубкой, зажатой в руке.
Пока англичане разобрались с заменой выбывшего из строя майора и его зам вступил в командование, действия русской артиллерии изменилось. Ведомы корректировщиками, гаубицы продолжали свою дуэль с британскими канонирами, тогда как трофейные орудия, обрушили свой огонь на английские позиции по ту сторону гребня.
Подведенные к самому подножью возвышенности, немецкие пушки принялись забрасывать противника снарядами. Всего пятнадцать минут продлился их обстрел, однако он заметно облегчил жизнь, бросившимся затем в атаку советским солдатам.
Получив возможность проскочить простреливаемый противником гребень, они в одном порыве скатились вниз, выбили англичан из их траншей, после чего стремительно атаковали их позиции на второй вершине Кубергета.
Уверенно идя за «огневым валом» своих артиллеристов, советские солдаты в едином порыве взобрались на крутые склоны норвежских гор. Ведя непрерывный огонь из пулеметов и автоматов, они прорвали оборону врага на подступах к гребню и заставили замолчать, ещё неподавленные орудия. Только умелое сочетание действие пехоты при поддержке артиллерии, позволило взять хорошо укрепленные позиции противника с минимальными потерями.
Прорыв первой линии обороны, считавшейся ранее труднопреодолимой, серьезно осложнило положение англичан. Получив это известие, генерал Гаген оказался перед трудным выбором, что считать главным направлением русского наступления. По сообщениям полковника Трентона, русские продолжали демонстрировать активность на побережье. Остановленные плотным артиллерийским огнем в одном месте, они, судя по всему, намеревались атаковать в другом месте британской обороны. Будь он на месте противника, сам Гаген именно так бы и поступил.
Успех русских в районе Кубергета, несомненно, доставлял англичанам большие проблемы. Однако на преодоление второй линии обороны, у противника в любом случае заняло бы много времени, что оставляло генералу время и пространство для маневра. К тому же, полковник Вендлер заверил Гагена, что при прорыве первой линии русские понесли серьезные потери. Это несколько успокоило генерала и послав Вендлеру из резерва две роты подкрепления, он стал ждать дальнейшего развития событий.
Давая оценку положения в районе Кубергета, Гаген в целом был прав. Для переправы ко второй линии обороны врага орудий нужно было время. Тяжелые, трудные в подъем советские гаубицы, маршал Говоров решил не трогать. Штурм вражеских позиций был возложен на трофейные орудия. Они были более легкими чем гаубицы и их транспортировка по горам, занимала гораздо меньше времени.
С начала операции прошло около двух часов, однако свой главный удар, маршал Говоров так и не нанес. Слушая неутешительные донесения из района Торнпака и победные реляции Полынина, маршал сдержанной улыбался. Он ждал известие от майора Кривенко, который должен был начать по своему усмотрению.
