Текст книги "Операция «Клипер». В июле сорок пятого (СИ)"
Автор книги: Евгений Белогорский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)
Так думали простые люди, но были и те, кто жадно потирал руки в предвкушении новых прибылей и барышей. Они были глухи к голосу разума и вместо осознания своей неправоты, только поднимали ставки на бирже, торгующей смертью.
Глава VIII.
Встречи с новыми знакомыми.
Заканчивался пятый день конфликта в Шлезвиге, а славное полотнище Юнион Джека украсила траурная лента поражения. Подобно черной креповой змее обвила она славное знамя империи, под которым совершали свои ратные подвиги герцог Мальборо и Веллингтон. Под ним, от края и до края земного шара, раздвигали границы своей страны солдаты и полководцы королевы Виктории. Вместе с ним британские войска принудили сложить оружие германских милитаристов, заставили испить горькую чашу поражения Вильгельма и Гитлера. Все было прекрасно и вдруг, штандарт империи и её доминионов охватили терновые венцы. Никогда, с черного мая сорокового года, доблестные Бобби не испытывали такого позора, как в первых числах июля сорок пятого.
Любое поражение само по себе неприятно, но для англичан оно было неприятно вдвойне. Из всех европейских армий они воевали больше всех, получив солидный шестилетний опыт войны. Они уже привыкли не трепетать при виде танков противника, научились терпеть лишения и отвечать ударом на удар. Ряды королевской армии были многочисленны, хорошо обучены и хорошо вооружены. Их пушки, танки и самолеты, мало чем уступали вооружению остальных стран союзной коалиции. Сердца солдат были полны духом победы и гордости, однако при всем при этом, они терпели досадные поражение.
Находившиеся на севере Германии, войска короны были готовы к сражению с любым агрессором, в любое время дня и ночи. Никто не сомневался в силе британского воителя, но коварный удар вчерашнего союзника, застиг его врасплох. Как объясняли потом солдатам и младшим офицерам старшие командиры, генеральный штаб давно подозревал о нечистоплотности Сталина и даже предпринял необходимые меры к его обузданию, но, к огромному сожалению, опоздал. Буквально всего на пару дней.
Всего чуть-чуть не хватило армии его королевского величества, чтобы встретить врага при всей силе своего оружия, как это делали славные британские солдаты во времена королевы Виктории. Встреть они русских с открытым забралом, по всем правилам боевого искусства, они без сомнения нанесли бы азиатским ордам такое поражение, что заставили бы их отступить к берегам Вислы, а то и далее.
Злосчастная заминка в несколько дней, не позволила англичанам и их доминионам начать новый крестовый поход на восток, во славу демократических ценностей Европы. Коварный удар не просто застал врасплох британские бригады и дивизии. По досадному стечению обстоятельств была нарушена связь между войсками, утрачено их управление.
Выдвигаясь на позиции, согласно полученным ранее приказам командования, англичане очень часто попадали под губительный огонь русской артиллерии. Двигаясь по тому или иному маршруту, они оказывались атакованными танками и авиацией противника. Штабы не могли эффективно управлять своими соединениями и, вместо единого и мощного кулака, образовывался кисель, беспомощно колыхавшийся при первом нажатии извне.
Одним словом, в июле сорок пятого года солдаты английского короля испытывали то же самое, что ощущали русские солдаты пять лет назад. Сильный душевный дискомфорт и серьезную озабоченность за свою судьбу.
Умудренные опытом ветераны дивизии генерал-майора Килиана заподозрили неладное ещё за две недели до начала конфликта. Уж больно им не понравилась та учтивость старшего командования в отношении пленных немцев, которые прибыли в часть с территории Дании. Из-за появления нежданных гостей, британские военнослужащие были вынуждены потесниться, уступив немцам часть своих казарм.
Именно тогда среди солдат и поползли разговоры, что игры с пленными Джерри добром не кончаться. Правда, дальше досужего разглагольствования за чашкой вечернего чая они не продвинулись. Тем более что через два дня немцы покинули казармы и больше не появлялись.
С новой силой разговоры пошли третьего июля, когда командование известило солдат, что на границе секторов произошло столкновение между русскими и поднявшими бунт немцами. При этом, из сообщения было совершенно непонятно, откуда на границе секторов взялись немцы и где они добыли оружие. Командование лишь предписывало быть начеку и не поддаваться на возможные провокации.
Сразу заговорили, что слишком рано поверили в порядочность немцев. Они как были коварными людьми, так и остались, природу не изменишь. И потому порох следует держать сухим и быть готовым всыпать им по первое число. Мало им выходит Гамбурга и Дрездена. Все были настроены на то, что возникшие на границе секторов недоразумение может вылиться максимум в вооруженный конфликт и не более того.
Британское командование не спешило раньше времени раскрывать свои карты подчиненным и объявлять полную боевую готовность. Союзнические узы для простых солдат были куда весомее и прочнее, чем у генералов.
По замыслу Лондона, в первые два дня конфликта главную скрипку должны были играть немцы. При поддержке английской артиллерии и танков, они должны были максимально расшатать построение советских войск. С третьего по четвертый день в дело вступали английские ВВС, имевшие задачу расчистить дорогу пехоте, которая шла в наступление на пятый день конфликта.
Именно к этому времени, по мнению командования, под воздействием пропаганды, англичане будут готовы повернуть свое оружие против вчерашних союзников.
Генри Килиан усердно готовил своих подчиненных к часу «Х», намереваясь отдать приказ о полной готовности в самый последний момент. Он уже приготовил тщательно выверенную речь, но она оказалась ненужной. Внезапное наступление русских спутало англичанам все карты.
Вначале, дивизия генерала Килиана столкнулась с 3-м танковым гвардейским корпусом генерал-лейтенанта Панфилова, имевшего задачу наступления на Ратцебург, Любек, Киль. Начав наступление вечером 4 июля, русские танкисты смяли хлипкий заслон немецких войск и продвинулись на глубину десяти километров, не встречая серьезного сопротивления.
Узнав о коварных действиях большевиков, посмевших упредить благородных островитян, генерал Килиан привел свою дивизию в полную боевую готовность и рано утром следующего дня выступил на противника. В авангарде шла моторизированная бригада полковника Гулля. Она построилась в боевую колонну, и двинулась на юго-восток, где по данным разведки должен был находиться неприятель.
Впереди, согласно боевому распорядку, двигалась первая рота танкового батальона майора Добби. За ними следовали грузовики с пехотой, противотанковыми орудиями и штабом, вместе со второй ротой танков и бронетранспортеров. Затем снова двигалась пехота и прочие соединения дивизии, под прикрытием третьей роты танкового батальона. Следовало отметить, что почти 75 процентов солдат ехало на машинах, но этот фактор не добавлял английским соединениям маневренности. Двигаясь как единое целое, бригада утрачивала подвижность.
Пугая шумом своих моторов местных бюргеров, англичане одну за другой проезжали чистенькие и аккуратные немецкие деревни, не встречая никакого намека на присутствие русских войск. Взвод мотоциклистов уверенно шел впереди колонны на дистанции отрыва в полтора километра, имея с головным танком устойчивую радиосвязь.
Лихо, отматывая километр за километром и сосредоточив все внимание на дороге, они не обратили никакого внимания на одинокую ферму с коровником, и на основательно заросший кустарником придорожный холм. Все это не вызвало у мотоциклистов никакого подозрения и не снижая скорости они пролетели мимо, выписав плавную петлю.
Скрытое присутствие врага выяснилось в момент прохождения танков, когда словно по команде загорелась сначала головная машина, а затем идущая в хвосте. От меткого попадания в борт, словно спичка вспыхнул огнем и тут же окутался дымом красавец «Кромвель». Не прошло и полминуты, как вслед за ним загорелся пораженный снарядом концевой «Валентайн».
С яростным лязгом и скрипом, чтобы не наехать друг на друга, английские танки встали на дороге. Высунувшись из люков, командиры машин принялись лихорадочно озирать окрестности, в поиске причин вызвавших гибель их товарищей.
– Русские, русские танки, – тревожно пронеслось по волнам эфира и отразилось в шлемофонах танкистов. Десятки глаз устремились в направлении, куда несколько минут назад уехала мотоциклетная разведка, но никакого врага они перед собой не обнаруживали.
Застыв прямо на дороге и занятые поиском неведомого врага, англичане не осознавали всю сложность и опасность своего положения. Теряя драгоценное время, одни пытались выйти на связь с разведчиками, другие докладывали в штаб о случившемся инциденте.
Ясность в ситуацию внесли два следующих выстрела, прозвучавшие для британцев как гром с ясного неба. Идущий третьим номером в колонне танк получил попадание в моторный отсек и полностью лишился хода. Грозно вращая стволом своего орудия, он искал своего обидчика, но тщетно. Дым от горящего впереди «Кромвеля» застилал ему обзор и выпущенный танком снаряд ушел в никуда.
Второй выстрел русской засады был более удачным. Стоявший в средине колонны «Шерман» не выдержал испытания своей бортовой брони. Кумулятивный снаряд на раз пробил его защиту, и мощный столб огня влетел внутрь машины. Прошло несколько секунд, и танк потряс страшный взрыв. Могучая сила взрыва отбросила в сторону башню «Шермана» и огненный вулкан вырвался из его недр.
Ничто не порождает страх и неуверенность, как осознание своей беззащитности перед врагом, который безнаказанно тебя уничтожает, оставаясь невидимым. Вновь раздался нестройный ответный залп английских танкистов. Его результативность вновь оказалась нулевой, но это по большому счету уже мало кого волновало. Осознав всю ущербность и опасность своего стояния на дороге, британцы спешили покинуть смертельно опасное для себя место.
Громко взревели моторы, танкисты стали сползать по дорожным откосам, не всегда удачно. Паника охватила водителя танка зажатого пылающим «Кромвелем» и подбитым «Шерманом». Боясь разделить горькую судьбу своих товарищей, он попытался как можно скорее вырваться из коварной ловушки. Лихорадочно маневрируя на узком пяточке, водитель неверно рассчитал угол наклона и многотонный «Кромвель» свалился под откос.
Отчаянно цепляясь стальными гусеницами за дорожное полотно, танк сполз вниз и завалился на бок. Подняв огромный столб дыма и пыли от ревущего двигателя, бешено вращая левой гусеницей, стальной левиафан пытался встать на ноги, но безуспешно.
Страшная судьба взорвавшегося «Шермана» и незавидная судьба «Кромвеля» так потрясла и напугала экипаж танка идущего четвертым в колонне, что он не стал испытывать судьбу. Не сговариваясь, англичане дружно покинули машину, посчитав свои жизни более важными вещами, чем глупое железо.
Куда более удачно сложилась судьба остальных четырех танков. В шахматном порядке они стали спускаться по разные стороны дороги. Две машины успешно совершили сложный маневр и стали отходить по правой стороне полотна, навстречу второй роте, уже подходящей вместе с основными силами бригады.
Машинам, спускавшимся по левую сторону дороги, повезло меньше. Один из «Валентайнов» спускался так медленно, что получил попадание в корму и съехал вниз, уткнувшись носом в придорожную траву. Оставшийся танк предпочел ретироваться с поля боя. Не разбирая дороги, он устремился прочь, несмотря на то, что оставшийся на дороге поврежденный «Шерман» определил место засады и вступил с ней в бой.
Совершенно случайно, лейтенант Фуллер заметил вспышку выстрела в кустах у холма и открыл ответный огонь. Поддержи его порыв оставшиеся танки первой роты, и они смогли бы поквитаться с врагом за погибших товарищей, но этого не случилось. Пока Фуллер обменивался выстрелами с одним русским танком, второй выехал из коровника и поразил англичанина метким выстрелом под башню.
Между тем на дороге возник затор. Услышав канонаду выстрелов и звуки взрывов, шофера машин встали, пытаясь выяснить, что там происходит впереди. Из-за этого танки второй роты, получившие приказ майора Добби идти на выручку своим товарищам были вынуждены медленно ползти вдоль обочины, теряя драгоценное время.
Жирный мазок, в виде четверки «Илов», серьезно изменил летний пейзаж Голштинии. Взлетев с аэродрома подскока по запросу танкистов Панфилова, они сходу обрушились на вражескую колонну, ведя огонь из всех видов своего вооружения. Пушки и пулеметы, реактивные снаряды, все обрушилось на голову англичан, никогда ранее не встречавшихся с советскими штурмовиками.
Быстро и сноровисто обрабатывали они своим огнем растянувшуюся на дороге бригаду противника, стремясь как можно скорее превратить боевую колонну в табор на колесах. Длинными очередями поджечь автомашины с пехотой и разогнать как можно дальше тех, кто успел спрыгнуть с них. Уничтожить и не дать развернуться орудийным расчетам, чей огонь может остановить продвижение пехоты и танков. Подавить и не дать возможности сделать ни одного выстрела зенитчикам, способным прикрыть бригаду от удара с неба и земли.
Все это нужно было выполнить советским штурмовикам в кратчайший срок этого скоротечного боя. Пока ошеломленный враг не успел опомниться. Пока он не поднял голову, не начал защищаться и не вызвал на помощь истребителей.
Нельзя объять необъятное. Не все солдаты двух рот Нортумберлендского полка были рассеяны или уничтожены. Не все пушки и их боевые расчеты были уничтожены огнем сверху. Несмотря на все усилия штурмовиков, англичане успели развернуть один из зенитных расчетов и даже повредить один из атакующих «Илов».
Но не это было главным. Самым важным успехом было то, что летчики смогли посеять сильный страх в сердца и души солдат противника. А когда вслед за ними в бой вступили самоходки танкового батальона майора Угланова, дело пошло куда веселей. И необъятное ранее, стало вполне и вполне объятным.
Выехав первыми из леса, самоходки без малейшей раскачки вступили в бой. Они принялись яростно громить огнем своих гаубиц все, что не было уничтожено штурмовиками, и до чего они только могли достать. Десяток грузовиков, две противотанковые батареи полного состава, зенитная установка и почти два взвода Нортумберлендского королевского полка стали жертвами их губительного огня.
Стремясь не допустить полного уничтожения главных сил бригады, а также пытаясь переломить ход сражения в свою пользу, в атаку на врага устремилась вторая танковая рота капитана Галловея. Потеряв в результате удара с воздуха две машины, английские танкисты смело атаковали самоходки капитана Асфандиарова, но тут же сами попали под удар «исов» и «тридцатьчетверок».
Ударной силой батальона командовал сам майор Угланов. Полностью уверенный в превосходстве своих машин над врагом, он не побоялся вступить в дуэль с противником, не дожидаясь подхода машин третьей роты. Остановившись по приказу командира, танки принялись громить своими мощными орудиями «Черчилли», «Шерманы» и «Валентайны», составлявших костяк роты Галловея.
Чуть-чуть упредив англичан с открытием огня, танкисты дали один залп, второй, третий и вот уже четыре вражеских танка объял огонь. Опытные экипажи, успевшие пройти достойное крещение огнем, уверенно вели огонь по противнику, не обращая внимания на его ответный огонь. Прошло чуть более пяти минут этой страшной дуэли, когда у одного из британских танков, после удачного выстрела «иса», взрывом снесло башню.
Для советских танкистов это было неприятным, весьма жестоким, но вполне обыденным явлением танкового боя. У англичан же от этой картины просто сдали нервы. Дав нестройный залп, даже не по русским танкам, а лишь в их сторону, они стали отходить.
Они отходили, хотя при соотношении шести против девяти ещё можно было сражаться. Они отступали, хотя точно знали, что им на помощь спешит третья рота майора Добби. Танковое противостояние было ещё ох как далеко от своего завершения, но напуганные англичане предпочли ретироваться. Ведь ещё неизвестно как скоро подойдет подкрепление, а им предстоит подставлять свои лбы и борта под огонь русских.
Заметив начавшийся отход врага, майор Угланов без малейшего колебания отдал команду «вперед». Его батальон ошеломил и потряс противника, теперь, выполняя бессмертный завет Суворова, его следовало уничтожить.
«Бей, коли и помни, что недорубленный лес вырастает», – наставлял великий русский генералиссимус своих подчиненных, напутствуя их перед боем. И то же самое требовал от своих генералов и маршалов нынешний генералиссимус России, следуя наказам своего предшественника.
Преследуя и уничтожая машины отступающего противника, танки майора Угланова вышли к тому участку дороги, где остановилась вторая часть бригады во главе с самим полковником Гуллем. Извещенный о боевом столкновении с русскими танками, полковник остановил колонну и отдал приказ занять оборону.
Островитяне хорошие и храбрые воины, готовые биться где и с кем угодно, был бы приказ и благословение его королевского величества. Беспрекословное подчинение верховному командованию – это главный стержень английской армии, на котором веками зиждилось благополучие Британской империи. Как бы тяжело не было, ты должен идти в бой ради своей страны, её интересов и её демократических ценностей. Этот девиз был написан на лентах британских знамен, и это без устали вбивали в головы новобранцам своими палками английские капралы и сержанты.
Получив приказ Гулля, англичане изготовились к бою, но что могли противопоставить русскому бронированному кулаку две роты Нортумберлендского полка и одна противотанковая батарея. Все остальное было рассеяно русскими штурмовиками, разгромлено гаубичным огнем самоходок и добито моторизированным полком, следовавшим за танковым батальоном. В распоряжении Гулля находилась лишь инженерная рота, взвод связи, химзащиты и прочие тыловые службы.
Единственное, что могло существенно уравновесить силы англичан, была третья танковая рота майора Добби. Вобрав в себя остатки танков Галловея, они стали превосходить противника на целых три машины, что являлось ощутимой форой в завязавшемся бою.
Третья рота Гладилина ещё только шла на соединение с основными силами батальона, но этот факт нисколько не смутил командира. Едва только показались английские машины, как Угланов атаковал их и здесь в полной мере проявились различия между советскими и британскими танкистами. Англичане дрались правильно и размеренно, аккуратно выполняя приказ командования. Советские же танкисты дрались с таким напором и злостью, как будто это был их последний бой, так как если бы за их спинами была Москва.
Позабыв обо всем, они дрались не на жизнь, а на смерть. Посылая во врага один снаряд за другим, они мстили ему за свои поруганные надежды на прочный и долгий мир, за свои несостоявшиеся возвращения к родным и близким.
Обе стороны несли потери, но ярость и презрение к смерти, позволили русским танкистам выстоять эти трудные минуты до подхода роты Гладкова. И пусть у него были одни только «тридцать четверки». Этого вполне хватило не только обратить в бегство танки противника, но и добить остатки королевской бригады.
Смело плюньте в глаза тому человеку, кто с упоением будет рассказывать вам, как здорово уничтожают атакующие танки врага противотанковые батареи. Просто этот человек никогда не стоял, согнувшись в три погибели, у орудия, наблюдая за наступающим противником. Не вжимался в орудийный щиток, ища укрытия от осколков вражеского снаряда, разорвавшегося рядом с орудием. Не наводил прицел на неприятельский танк, не стрелял в него и не ругал себя, когда снаряд уходил мимо цели или, попав в неё, отскакивал от брони, не причинив вреда.
С одетым в броню монстром ещё можно воевать, когда рядом с тобой стоят несколько батарей, и все они дружно стреляют по врагу. Когда впереди тебя пехотные окопы с засевшими там солдатами, которые тоже ведут огонь по противнику из противотанковых ружей, фаустпатронов или пытаются подбросить связку гранат под гусеницы танка.
И совсем иная картина, когда ты почти что один, а танков много и все они идут почему-то прямо на тебя. И уткнувшиеся в землю солдаты не горят желанием помочь тебе остановить этих монстров, а громко призывают тебя сделать это и как можно скорее. И тогда ты, как никогда ранее, осознаешь цену каждого своего выстрела, которых у тебя осталось крайне мало. В этом случае будет огромным везением, если ты сумеешь зажечь или остановить хоть один наступающий танк, прежде чем тебя убьют или ранят.
У притаившихся по обе стороны от дороги англичан оставалась слабая надежда на благополучный исход сражения. Сумей артиллеристы отбить или задержать наступление русских танков и бригада получала бы драгоценную передышку в полчаса. За это время должны были подойти главные силы дивизии, 2 бронетанковая бригада бригадного генерала Эванса. С его четырьмя танковыми батальонами все можно было бы исправить.
Таковы были надежды полковника Гулля, но им не суждено было сбыться. Тяжелый танковый ромб смял и раскатал последнюю батарею бригады. Четыре противотанковых орудия не смогли остановить идущую на них грохочущую лавину. Потеряв две машины, танкисты майора Угланова уничтожили позицию английских артиллеристов и принялись расстреливать стоявшие перед ними машины, довершая разгром противника.
Вместе с гибелью батареи, погиб и боевой дух солдат бригады. Подобно огромной волне цунами, паника в один момент накрыла и захлестнула подданных его королевского величества. С громкими криками, суть которых можно было соотнести с русским криком «Амба!», англичане принялись разбегаться кто куда, позабыв про долг, про честь, родину и свои европейские ценности, защищать которые они свято обязались в день присяги у боевого знамени.
Ещё больше усугубил панику тот факт, что во время обстрела машин, один из русских снарядов угодил в штабную машину, возле которой стоял полковник Гулль. Осколок снаряда перебил ногу британскому командиру выше колена, за одну секунду превратив её в бесформенную груду мяса и костей.
Чинопочитание развито среди английского офицерства на протяжении многих веков. Младший офицер всегда должен стелиться перед старшим офицером, каким бы деспотом он не был в его глазах. Поэтому, адъютант полковника Гулля не бросил своего командира. Презрев смерть, свистевшую и грохочущую рядом с ним, он оттащил кричащего полковника в кусты и попытался оказать ему первую помощь. Вместе с подбежавшим санитаром он наложил жгут на ногу, пытался остановить кровотечение, и ему это удалось.
Оставив санитара бинтовать рану полковника, адъютант побежал к санитарной машине, чтобы принести носилки, а самое главное – найти обезболивающее. Полковник Гулль очень сильно страдал от боли, и его могла спасти только двойная доза морфия.
Как это ни было странным, но храбрый и честный офицер добыл для своего патрона и то и другое, но помощь опоздала. Господин полковник так громко стонал и при этом лупил санитара, что тот не смог дождаться возвращения адъютанта. Удар камнем в область темени, оказался отличным анестетиком, но впопыхах санитар не смог правильно рассчитать его дозу и господин полковник не дожил до лучших времен.
Так закончился разгром первой моторизированной бригады, но само сражение только-только начиналось. Отомстить за своих товарищей спешила вторая бронетанковая бригада генерала Эванса, представлявшая собой крепкий орешек. Её семьдесят четыре танка, при поддержке трех гаубичных батарей и четырех йоркширских моторизированных батальонов, могли создать проблему любому противнику. Именно поэтому, получив тревожное сообщение от Гулля, генерал Килиан приказал бригаде продолжать движение по прежнему маршруту.
Вперед и только вперед. Вперед, несмотря на тревожные сообщения о русских танках. Так требует генерал Килиан, того же требуют фельдмаршал Александер и премьер Черчилль. Да иначе быть не может. Перед силой и мощью трех танковых полков его королевского величества, усиленных батальонами Гулля, не устоит ни один враг.
А если и у них возникнут проблемы, так у дивизии есть ещё два полка королевской артиллерии, полк зенитчиков и два батальона 10-й пехотной бригады. И кроме всего прочего на помощь дивизии уже летят вызванные по радио эскадрильи бомбардировщиков и истребителей. Красное солнце Аустерлица ещё только начинало свой путь в небе, и было совершенно неясно, чем все закончится.
Очень часто большие дела зависят от мелочей, так как иногда они играют довольно существенную роль. Сыграли они свою роль и в бою вблизи, мало кому известного, озера Шальзе, где столкнулись английские и советские танковые батальоны.
В этом месте топкие берег озера Шальзе и извилистое русло реки Альбек, притока реки Травен, образуют своеобразное горлышко. Обе противоборствующие стороны стремились первыми пройти этот природный коридор, чтобы обрушить на врага всю имевшуюся у них мощь и силу.
Первыми к проходу между озером и рекой вышли танки головного дозора генерала Панфилова. Они намеревались быстро проскочить опасное место и, закрепившись на выходе из него, дать знать главным силам корпуса. Англичан обнаружено не было, но тут выяснилась одна важная деталь. Двое суток назад над озером прошел хороший дождь, и земля не успела как следует высохнуть. Опасаясь, что в самый ответственный момент броска тяжелые машины завязнут, танкисты остановились и решили пустить вперед разведку на колесах.
Азартно выбрасывая из-под колес влажную землю, виллис с разведчиками дошел ровно до средины прохода, когда с его северной стороны появились англичане. Берега озера Шальзе имеют хорошо выраженный наклон с севера на юг, и почва у входа в горлышко находилась в лучшем состоянии, чем на его выходе. Поэтому танки 2 бригады легко въехали в проход и, преследуя автомобиль разведчиков, даже достигли его средины. И здесь их ждал неприятный сюрприз. Скорость движения танков резко упала, а затем и вовсе сошла к нулю. Чем сильнее англичане газовали, тем прочнее они увязали.
Ковыляющий, подобно божьей коровке, в грязи танк – сладкая мечта стрелков. О такой цели можно только грезить и нужно быть круглым идиотом, чтобы не воспользоваться выпавшим шансом её реализовать. Раздались выстрелы, один, другой, третий и «Шерманы» с британской символикой запылали.
По мере подхода новых соединений, ожесточенная перестрелка только нарастала. Выполняя приказ генерала Килиана, английские танкисты упрямо шли вперед и везде терпели неудачу. Пробным методом тыка выяснилась ширина полосы непригодности для прохождения танков. Она простиралась от озерных берегов до самой средины перешейка и даже чуть захватывала её. Более или менее удобным местом для прохождения танков была сторона русла Альбек, но и здесь имелись свои трудности.
Стоило только англичанам начать двигаться по этому направлению, как у них произошел трагический инцидент. Шедший головным вдоль обрывистого русла реки танк, слишком близко подошел к краю реки и серьезно потревожил её склоны. Они с шумом обвалились и вместе с ними в реку рухнули два танка шедшие следом. Пока другие танки роты капитана Фиста останавливались, а затем проводили маневры разведки, оказавшийся один на один с противником, виновник трагедии был уничтожен.
Когда же нужный участок был обнаружен, воспользоваться им было невозможно. Он оказался под шквальным огнем двух танковых батальонов русского корпуса, и преодолеть их смертельный заслон никто не смог. Потеряв больше пятнадцати машин, англичане остановились. Они очень полагались на помощь королевской авиации, чьи эскадрильи уже появились в небе до полем боя. Бомберы и истребители должны были расчистить дорогу к победе бронированным подопечным генерала Килиана. Однако их надежды оказались тщетными.
Не только британская, но и советская авиация уже спешила к озеру Шальзе по запросу своих сухопутных частей. Завязалась отчаянная схватка, вверх в которой остался за русскими. И дело было не в том, что сталинские соколы дрались лучше королевских орлов. Просто они имели численное преимущество, что является немаловажным фактором для воздушного боя.
Воздушная армия 2-го Белорусского фронта подобно гигантской губке впитала в себя все лучшие силы соседних фронтов. Самолеты 3-го Белорусского, Прибалтийского и даже часть Ленинградского фронта по приказу Ставки влились в ряды армии генерал-полковника Вершинина. Созданный за короткий отрезок времени, мощный военно-воздушный кулак был призван помочь танковым клиньям Страны Советов в борьбе с коварным врагом.
Один за другим падали на землю подбитые самолеты, перечеркивая теплое синее небо своими черными полосами пожаров. Многие летчики успевали покинуть горящие машины и раскрыв парашют стали парить в небе, лихорадочно пытаясь определить, где свои, а где чужие.
Однако были и такие, кто не покинул свой самолет до последнего момента. Так, старший лейтенант Колокольцев получив прямое попадание в мотор, стал стремительно падать вниз. У него было несколько десятков невыносимо длительных секунд, чтобы покинуть обреченную машину, но из-за поврежденного парашюта он не смог этого делать. Осознав это, он принял решение направить свой истребитель на колонну машин неприятеля, оказавшихся под ним.
Трудно, невыносимо трудно управлять падающим самолетом, но во сто крат труднее осознавать, что это твой последний маневр. Ценой невероятных усилий Колокольцев сумел дотянуть свой истребитель до выбранной им цели и протаранил её.
Самолет героя упал на грузовики одной из гаубичной батарей, второй бронетанковой бригады. В результате взрыва был уничтожен один орудийный расчет и повреждены два орудия. По сухому статистическому счету, нанесенный советским пилотом, ущерб был не столь серьезен в материальном плане, но имел громадное моральное значение.
Первый раз в своей жизни англичане увидели столь необычный вид тарана. Они увидели, что поврежденный самолет не просто случайно упал на грузовик, а был целенаправленно направлен сидящим за штурвалом пилотом. Увидели, ахнули и испугались, так как точно знали, что ни один из королевских асов не способен повторить подвиг советского летчика. За всю историю войны в британских ВВС не было подобного случая, да и не могло быть. Уж слишком рациональны были английские пилоты.
Тридцать семь машин потеряли англичане в схватке с русскими танкистами за озерный проход, и ещё восемь машин было уничтожено или выведено из строя в результате удара с воздуха. Была полностью уничтожена одна гаубичная батарея и частично повреждена другая. Свыше ста двадцати человек было ранено, убито или пропало без вести в бригаде генерала Эванса, который сам пережил несколько неприятных минут в своей жизни, во время визита советских летчиков.
