Текст книги "Дело взято из архива"
Автор книги: Евгений Ивин
Соавторы: Евгений Огнев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Евгений Ивин, Евгений Огнев
Дело взято из архива
Часть I
Анонимка
Почты было немного. Полковник Федоров не спешил ее просматривать. Он постоял у окна, с сожалением посмотрел на зловещие свинцовые тучи, из которых, словно из худого решета, с рассвета моросил мелкий дождь, и повернулся к календарю. Срывалась завтрашняя рыбалка: даже самые заядлые рыбаки вряд ли решатся ехать за город в такую непогоду. Придется субботу и воскресенье просидеть дома, коротать время в одиночестве. Радостного в этом было мало.
Жену с сынишкой Николай Григорьевич отправил на два месяца в Крым. Сейчас они купаются в море, и погода там, конечно, стоит великолепная. Можно было бы эти два месяца посвятить рыбной ловле, до которой Николай Григорьевич был большой охотник. Вчера до поздней ночи он приводил в порядок свои снасти, даже условился со своими друзьями о часе отъезда: выехать в субботу с ночевкой – одно удовольствие! И вот – дождь…
Николай Григорьевич оторвался от своих невеселых мыслей, подошел к столу и взял всю пачку писем. В основном письма были служебного характера, и полковник, стоя у стола, сразу же делал на них пометки, адресуя по отделам. Последним оказалось письмо в простеньком четырехкопеечном конверте, свернутом пополам и изрядно потертом. Федоров повертел его, задумчиво разглядывая корявые буквы. Кто-то, видимо, написал письмо, сделал надпись на конверте «Начальнику управления КГБ, лично», потом сунул его в карман и долго носил там, либо забыв, либо не решаясь отнести на почту. В конце концов письмо было брошено в ящик и спустя семь дней попало в руки начальника управления КГБ полковника Федорова.
Осторожно, по самому краю, Федоров вскрыл конверт и увидел листок из ученической тетрадки. Там стояло всего несколько строк.
«Имя мое вам, начальник, знать ни к чему, – прочитал полковник, обратив внимание на то, что писавший имел возможность познакомиться с лагерным этикетом. – Хочу сослужить одну услугу. Встретился мне человек. С немцами якшался во время оккупации. Кровь на нем есть. Звали его тогда Мишка Лапин, а кличка у него была попросту Мишка-палач. Сдается мне, что беглый он, хоть бумага у него железная. Ловите его, не то беды от него можно ждать всякой. В городе Е. жил он. Там о нем и узнаете. Не подписываюсь, оттого как имею свои соображения».
Федоров еще раз перечитал анонимное письмо и, взяв из стаканчика красный карандаш, подчеркнул всего одно слово: «Мишка-палач».
«Лапин, Лапин, припоминается мне это дело».
Полковник подошел к телефону, набрал номер и приказал:
– Капитана Петренко ко мне!
Вошел молодой человек, среднего роста, лет двадцати восьми, в модном темно-коричневом костюме.
– Садитесь, Виктор Владимирович. Хочу поручить вам кое-что любопытное. Скажу заранее – дело трудное, с одними неизвестными. Речь идет о давнем деле… Помню, когда-то мы вели расследование, но потом сдали в архив, так и не выяснив всего до конца – не хватило материала. Вот о чем идет речь: во время войны некто по фамилии Лапин служил в гестапо в городе Е., удалось установить его кличку – Мишка-палач, мерзавец первой марки, есть сведения, что ему удалось бежать вместе с гитлеровцами… Вот пока и все, остальное узнаете из дела.
– Разрешите вопрос, товарищ полковник? Почему следствие по делу Лапина было прекращено?
– Видите ли, в тысяча девятьсот сорок шестом году были такие дела. Следствие по ним проводилось довольно поспешно, может быть, даже слишком… Только что кончилась война, работы невпроворот. Так же занимались и делом Лапина. Мы проследили путь этого негодяя вплоть до Пруссии. Там его следы и затерялись. Были все основания предполагать, что он скрылся где-то на Западе. Вот почему меня больше всего настораживает эта анонимка. – Полковник передал Петренко письмо, пришедшее с утренней почтой. – Да, кстати, я думаю, что Лапин – фамилия вымышленная. В сорок шестом мы проделали большую работу по поиску Лапина, но похожего человека с такой фамилией не оказалось. Никаких данных о нем мы не получили и из-за кордона. Возьмите в архиве дело и внимательно изучите его. Не упускайте ни одной детали, они могут быть отправной точкой при розыске. Много лет прошло с тех пор, дороги у преступника самые неожиданные… Допускаю даже связь с западной разведкой. А может быть, все окажется проще…
– Лапину, видимо, удалось проскользнуть контрольные органы вместе с репатриантами, и теперь он, вероятно, под своей настоящей фамилией спокойно живет дома, – заметил капитан.
– Аут-аут, терций нон датур! – задумчиво произнес полковник.
– Что вы сказали? – не понял Петренко.
– Это древние римляне говорили: «Или-или, третьего не дано!» Но вполне возможно и третье, и притом самое неожиданное. С вами будет работать… – полковник сделал паузу и взглянул в глаза капитану, – конечно, капитан Перминов. С ним будем говорить завтра. А пока составьте план розыска, подумаем вместе.
Капитан Петренко вышел от полковника в приподнятом настроении. «Интересное задание! Петр будет рад, что мы опять вместе. Давно хотелось чего-нибудь стоящего».
– Автомобиль выиграл? – услышал он насмешливый голос и только сейчас заметил возле лестницы своего друга, Петра Перминова.
Петренко обрадовался его появлению, ему не терпелось сообщить приятелю о полученном задании.
– Хуже! – ответил Виктор, сдерживая улыбку. – Есть задание на розыск опасного военного преступника.
– Скажешь?! – с недоверием отозвался Петр.
– Да, будем искать… В нафталине двадцать лет пролежал, неожиданно объявился, – полушутя-полусерьезно сообщил Петренко.
– Где объявился?
– В Советском Союзе!
– Ого! Тогда все о’кэй! Он у тебя в кармане. Бери сеть и траль Черное море. Город известен?
– Известно только имя, да и то; вероятно, липовое.
– Ничего, не отчаивайся. Шерлок Холмс по пеплу узнавал характер человека, а ты вооружен самой современной наукой и техникой… Насколько я понял, тебя сегодня не ждать, ты остаешься думать? – спросил Перминов и, не дожидаясь ответа, махнул рукой и застучал каблуками по ступенькам лестницы.
– Эй-эй! – не выдержал Виктор. – Тут и для тебя кое-что есть. Завтра все узнаешь у полковника. А пока иди отдыхай!
Петренко и Перминов были друзьями. В органы они пришли вместе, но работать им пришлось в разных отделениях, и так уж порой случалось, они по целым дням не видели друг друга. Оба были людьми семейными. В одном Петр обогнал Виктора: у него уже было двое детей – мальчик и девочка, – а у Петренко только сынишка. Перминовы и Петренко дружили семьями и частенько проводили вместе выходные дни: то выезжали с детьми на целый день в лес, то отправлялись в театр, по музеям…
Ни Виктор, ни Петр не скрывали друг от друга, что мечтают о каком-нибудь серьезном самостоятельном деле, где потребуются весь их ум, вся изобретательность, все знания, полученные в институте.
…Виктор расписался в книге регистрации архивных дел, сунул под мышку два увесистых тома и поспешил к себе в кабинет. Ему не терпелось заглянуть в документы, собранные теми, кто двадцать лет назад начинал поиски преступника.
Ночь была в полном разгаре, затих шум машин на улице. Ковш на небе перевернулся так, что в него можно было заглянуть из окна кабинета, а Виктор все сидел, согнувшись над столом, и внимательно, страницу за страницей, просматривал уголовное дело.
Два раза звонил Перминов.
– Сидишь? – спрашивал он откуда-то с другого конца города.
– Сижу! – отвечал Петренко.
– Читаешь? – задавал Перминов вопрос и сам же на него отвечал: – Читаю! Ну читай, читай, не буду тревожить.
– Сделай милость! – соглашался Виктор и клал трубку на рычаг.
Пока из всего просмотренного он не нашел ничего, что бы в какой-то мере проливало свет на настоящее положение дел. Видимо, данные о преступнике придется собирать там, где начиналась его карьера.
Никаких следов
Не один Петренко включился в работу над новым делом. Оно не давало покоя и полковнику Федорову. Не верить анонимному автору не было оснований. Если преступника считают бежавшим на Запад, а человек пишет, что видел его здесь, такое должно настораживать. Конечно, Петренко прав, даже без его скороспелой версии можно догадаться, что Мишка Лапин живет где-нибудь сейчас под другой фамилией. Не удивительно, если и под своей настоящей фамилией живет. Какая она у него? Преступления предателя слишком тяжки, и он об этом знает, что даже после амнистии 1955 года не рискнул объявиться Наверно, хорошо окопался, надежное нашел пристанище… Пожалуй, действительно амнистия ему не спасение, он под нее и не попал бы. Придется искать Трудновато будет, но придется… Полковник представил себе огромную, во всю стену карту Советского Союза в своем кабинете. Попробуй найди – что иголка в стоге сена! И все же ниточка у этой иголки есть. Говорят, случайности помогают, и преступник больше всего боится случайностей: всяких встреч, вопросов, своих собственных неосторожных поступков. И он задолго готовится к случайностям, пытается их предугадать. У Мишки Лапина было много времени, очень много – двадцать лет. Запасся он «железными» документами, есть ответы на вопросы, продумана легенда жизни, да и время играло ему на руку: годы изменили внешность, попробуй узнай теперь… И все-таки находят таких! Федоров вспомнил недавно закончившееся дело преступника военных лет, командира карательного отряда, изменника Родины Михайлова. Уж так спрятаться, как спрятался Михайлов, лучше не придумаешь! На дальнем Севере, в глухом поселке, был лесорубом, на отличном счету, план перевыполнял из месяца в месяц, передовиком стал, выбрали депутатом в райсовет. Так на же тебе – случайность: на сессии встретился с женщиной, мужа которой казнил. Она и запомнила его на всю жизнь. Случайность? Пожалуй, закономерность. Преступнику среди честных людей не укрыться, как бы он ни маскировался…
Во всяком случае, надо искать тех, кто близко знал Мишку Лапина. Они известны, но и их время разбросало по свету – поди найди! Но ведь должны же быть люди, свидетели, о которых неизвестно следствию. Чтобы из тридцати тысяч жителей города не нашлось ни одного?! …Но как узнаешь их, отыщешь в таком городе? И вдруг совсем ясная и простая мысль осенила полковника – привлечь к поиску весь город, всех его жителей. Надо использовать радио, прессу. Стоит сказать об этом Петренко и Перминову. Что нам прятаться от народа? Просить помощи надо! Мало ли что раньше никогда не прибегали к подобным методам… А если от этого только польза делу, что же не попробовать! Люди такое могут открыть, что ни одному следователю не снилось.
…Полковник Федоров пришел в органы безопасности с партийной работы. До войны работал инструктором райкома партии. Тогда же окончил педагогический институт. Был заведующим отделом агитации и пропаганды райкома, война его застала вторым секретарем. Политрук воевал на разных фронтах, выходил с полком из окружения. Оставшись фактически единственным командиром, он вывел полк к своим. Войну заканчивал в особом отделе армии. Думал вернуться на родину, в Казань, и снова попроситься на партийную работу, но неожиданно был направлен в органы государственной безопасности на должность заместителя начальника управления, а позднее заменил начальника, ушедшего на пенсию…
Закваска, полученная на партийной работе, давала о себе знать и тут. Привычка работать с массами, обращаться за советом к людям и была причиной того, что в нарушение годами установившейся традиции он собрался рассказать жителям города о задании разыскать опасного военного преступника – Лапина, Мишку-палача. Кто знает что-либо о нем, приходите, расскажите…
Утром Федоров вызвал к себе Петренко. Перминов уже был в кабинете полковника.
– Садитесь, – пригласил он офицеров к столу. – Итак, ваши предложения. С чего будем начинать?
Петренко и Перминов переглянулись, каждый не решался начать первым.
– Что у вас, товарищ Петренко? – помог им Федоров.
– Думаю, нужно приниматься за розыск анонимщика. Он должен знать Лапина лучше всех, по крайней мере либо его настоящую фамилию, либо место жительства, ведь написал же он нам письмо в конце концов…
– Так, – полковник задумчиво посмотрел на Петренко. – Резонно. А что предлагаете вы? – повернулся он к Перминову.
– Анонимщик – это хорошо. Можно одним махом все решить. Только, думаю я, его не так-то просто отыскать. Для начала я бы предложил взяться за тех, кто судился за преступления в городе Е. Эти уж, бесспорно, знают Мишку Лапина. Отыскать их не так трудно. Первого надо вызвать Иосифа Фунта, я уже наводил о нем справки, он живет на Алтае. В тех же местах живет и Катрюхов. Этого тоже можно сюда вызвать.
Полковник слушал Перминова, закусив конец карандаша, и Петренко не мог понять, нравился ли ему план Перминова или он что-то в нем не одобряет.
– Сколько вам лет? – без всякой связи спросил полковник Перминова.
– Двадцать восемь, товарищ полковник…
– Как бы вам понравилось, если бы вас вдруг вызвали в КГБ? Наверно, стали бы думать, волноваться, нервничать.
– Но ведь они же преступники! – покраснел Петр, как будто его уличили в чем-то неблаговидном.
– Нет, батенька, – совсем уже не по-военному сказал полковник. – Они теперь не преступники, а граждане Советского Союза, пользующиеся правами, определенными Конституцией СССР. И за каждый вызов сюда мы должны быть в ответе. Слишком долго у нас попиралась законность, теперь мы должны ее охранять, а не нарушать. Мы не имеем права легко и просто подходить к таким вопросам. Властью надо пользоваться разумно! Вам придется ехать на Алтай и выяснять все на месте. А пока вы будете заниматься Фунтом и Катрюховым, хочу предложить капитану Петренко провести один эксперимент. Но предупреждаю заранее, мнения не навязываю… Не попробовать ли нам привлечь к розыску общественность? Например, выступить в городе Е. по местному радио, так, мол, и так, разыскиваем Мишку-палача, кто может нам что-нибудь сообщить, приходите.
Перминов с нескрываемым удивлением посмотрел на полковника, на лице его прямо было написано: «Чудишь, старик! Когда было, чтоб КГБ обнародовал то, чем он занимается! Это же не райком партии…»
– Это дело нам народ доверил. Так что же, будем теперь от народа прятаться? – угадал мысли Перминова полковник. – Если капитан Петренко считает, что не подходит такой метод, он может от него отказаться, – схитрил начальник управления, заметив, как загорелись глаза сотрудников.
– Свидетелей будет – хоть отбавляй. Глядишь, и проявится что-то, – заметил Перминов.
– Ну вот и езжайте. На Север поедет один из вас, на Дальний Восток другой – так, кажется, в песне поется. Меня держите в курсе дел. Помните, работать будете не одни, мы тут тоже кое над чем поразмыслим…
Не успела закрыться дверь за сотрудниками, полковник позвонил по внутреннему телефону.
– Василий Михайлович, зайди ко мне.
В комнату вошел мужчина высокого роста, лет сорока пяти, с простым, добродушным лицом.
– Слушаю, товарищ полковник!
– Садись, давай подумаем вместе. Дал я твоим ребятам самостоятельное задание. Не хотелось мне говорить им, что руководить операцией будешь ты сам. Ты знаком с этим делом?
– Да. На него мне пришлось косвенно выйти, когда занимались Михайловым.
– Ну и отлично! Дело это очень трудное, и без твоего глаза и совета им придется туго.
– Я уж, грешным делом, подумал, игнорируете меня, даже без моего ведома сотрудникам отдела задание даете, – улыбнулся Агатов.
– Просто ты был занят, и я не хотел тебя без нужды отрывать, – упорно не хотел переходить на «вы» полковник. – Так вот, интуитивно чувствую, что не так все будет просто с этим Мишкой-палачом.
– Хитер и коварен, судя по тому, что я о нем узнал, – заметил Агатов.
– А как письмо?
– Что же, письмо как письмо. Видно, бывший дружок пишет. Чем-то, наверное, не угодил, хочется ему прибрать его, но пачкаться сам не желает.
– Логичная мысль, – согласился полковник. – Можно разыскать автора?
– Думаю, что можно. Не так уж много тех, кого судили за службу в полиции. Надо запросить, где его дружками выбраны места жительства. Графологи быстро установят, кто из них письмо писал. Да, кстати, штемпель на конверте о чем-нибудь говорит?
– Письмо с Алтая, город Озерск.
– Разрешите воспользоваться вашим телефоном?
– Пожалуйста, пожалуйста!
Майор Агатов снял трубку и набрал номер.
– Майор Агатов. Вы не могли бы сообщить мне имена людей, которые поселились в городе Озерске и его окрестностях? Да, да, речь идет о бывших изменниках Родины. Я у начальника управления, позвоните мне сюда. Я жду!
– Мы наметили следующие пути розыска: Перминов выезжает на Алтай. Ему поручается встреча с Фунтом, бывшим переводчиком гестапо и в какой-то мере приятелем Лапина. Затем он попытается установить автора анонимного письма. Работы ему там хватит. Петренко отправляется в Е. проводить один эксперимент, – улыбнулся Федоров, заглядывая в удивленное лицо Агатова. «Что еще мы придумали?» – говорили его глаза.
Он уже начал привыкать к тому, что полковник порой предлагал совершенно невероятные, непривычные для сотрудников КГБ варианты, за которые в старые времена не погладили бы по головке.
– Думаю, Петренко выступит по радио в городе Е. Расскажет, чего мы хотим от населения, и тогда у него будет столько работы, хоть отбавляй, – пояснил полковник.
«Опять хождение в народ, – улыбнулся Агатов. – Тут уж ничего не скажешь против».
– На кого надеетесь? – лишь уточнил он.
– Видно будет. От амнистированных вряд ли что узнаем, а там всякое может быть. Берите бразды правления в свои руки. Дождетесь сведений от Петренко и действуйте.
* * *
В город Е. Петренко приехал рано утром. Еще все учреждения были закрыты, и до девяти часов ему пришлось сидеть в парке. Он немного нервничал, ожидая разговора с секретарем райкома. Виктор был абсолютно уверен, что тот с охотой примет его предложение, но первый контакт немного волновал капитана.
В райком Петренко вошел без десяти девять и, к своему удивлению, в кабинете за столом увидел секретаря.
– Разрешите? – переступил порог Петренко.
– Садитесь! – пригласил его секретарь. Он был довольно молод, может быть, чуть старше самого Петренко, и тот уже засомневался, что перед ним секретарь.
– Я бы хотел поговорить с секретарем райкома…
– А вот он, перед вами, – встал тот и протянул Петренко руку. – Климанов!
– Петренко! – представился капитан и вынул из кармана удостоверение личности.
– Что же привело Комитет государственной безопасности в райком? – с улыбкой спросил секретарь.
Петренко вкратце изложил ему суть дела и, видя, как заинтересованно слушает его секретарь, еще раз подумал, что полковник все же был прав, предлагая столь необычный эксперимент.
– А вы знаете, в этом есть соль, – заметил секретарь. – Хорошо, что вам пришла такая идея. У вас готов текст обращения? Еще нет… Тогда вот вам бумага, пишите.
Казалось бы, простое обращение, но Виктор ломал над ним голову больше двух часов. Наконец, перечитав несколько раз написанное, он подошел к секретарю райкома.
– Готово? Дайте я посмотрю… «Уважаемые товарищи! К вам обращается Комитет государственной безопасности. В настоящее время сотрудники КГБ заняты поисками опасного государственного преступника, который во время войны жил в городе Е. и здесь же принимал участие в массовых расстрелах советских граждан. Имя его – Михаил Лапин. В городе он больше был известен под кличкой Мишка-палач. Тот, кто может что-либо сообщить КГБ об этом человеке, о его прошлом, о его преступной деятельности, адрес довоенного местожительства, предполагаемые места, где он может укрываться в настоящее время, его близких и знакомых, приглашается в городское отделение милиции, в комнату дежурного», – прочитал вслух секретарь. – Хорошо! – одобрил он. Тут же снял телефонную трубку и вызвал какого-то Митрофанова.
– Придет к тебе товарищ Петренко, – сказал Климанов. – Помоги ему. В чем? Это уж он тебе расскажет. Запишешь и дважды в день передашь, сегодня и завтра. Ну, бывай! – Секретарь улыбнулся. – Строгий мужик. Любит порядок, – пояснил он Петренко. – Пропаганда!
«Строгий мужик» Митрофанов оказался маленьким, тщедушным человеком с мощным баритоном, которым он управлял, как музыкант трубой, то понижая, то повышая тон.
– Ого! – воскликнул он, прочитав то, что ему дал Петренко. – Сами будете говорить или как? – с явной надеждой спросил он. Судя по голосу, Митрофанов все передачи, наверное, вел сам, и отказаться от такого текста ему очень не хотелось. Он уже представил себе, как прозвучат по радио эти фразы.
– Пожалуй, сам.
– Хорошо, – покорно согласился Митрофанов и, согнувшись, пошел впереди Петренко, от этого он стал еще меньше, чем был на самом деле.
В студии, где стояли два магнитофона, Митрофанов усадил капитана на стул, пододвинул ему микрофон и, махнув рукой, стал следить за стрелкой, регулирующей уровень записи. Недовольно хмыкая, он заставил Петренко несколько раз прочесть текст, потом перемотал пленку и дал ему послушать. Увы, голос у Петренко, что называется, на пленку не ложился. Проскальзывали какие-то свистящие, то ли шипящие звуки. Если бы он в то время поднял глаза на Митрофанова, то прочел бы на его лице такое презрение, что понял бы сразу – диктором ему никогда не быть.
– Нравится? – с нотками ехидства в голосе спросил Митрофанов.
– Ничего! – коротко ответил капитан, отлично понимая, что и таким «радиобезликим» голосом, как его, можно привлечь людей к делу.
– Вот и я говорю: ничего! – буркнул голосом-трубой экстра-радист, диктор и начальник радиоузла.
На прощанье он пожал протянутую ему руку и чему-то загадочно улыбнулся.
– Через час дадим по точкам, – сказал он. – Как раз будет обед, и все смогут услышать.
…В час дня, когда Петренко сидел в комнате дежурного городского отдела милиции, он услышал митрофановский баритон и от души посмеялся над шуткой, которую сыграл с ним начальник радиоузла. Его голос и интонации действительно звучали так, что пройти мимо них никто не мог, не послушав, о чем же скажет известный всему городу карлик, обладающий баритоном гиганта.
