Текст книги "Имею топор — готов путешествовать"

Автор книги: Евгений Шепельский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Но места в колодце все равно не хватало. В тучном архиепископе поместились бы два Олника с четвертинкой.

–Скареди, ловите святошу!

–Уйди, нечистый! – заголосил Альбо. Не думаю, что он имел в виду меня.

Теневые лапищи демона почти сграбастали святого отца.

Я вбросил Альбо в середину нашей компании и, подхватив Виджи на руки, нечеловеческим, практически демонским усилием взметнул на свои плечи. Она взвизгнула совсем не по-эльфийски, а я едва устоял на ногах, шатнув все построение, и подбородком уткнулся в тонзуру Альбо. Кажется – мои каблуки оказались за магической меткой, внутри круга.

—А-а-апчхи-и-и!– сказал Олник.

Отличная рокировка!

Наш отряд накрыла громадная тень.

Злобные челюсти... не сомкнулись. Шаграутт звучно впечатался мордой в заклятие Отрицания и начал скулить.

Я стоял ни жив, ни мертв, придавленный весом Виджи, меня, скажу прямо, пошатывало, вернее – я бы качался, не будь в невидимом колодце настолько тесно, а так – амплитуда была не шире фаланги пальца. Угу, там было настолько тесно, что я с трудом мог дышать. Головой, понятно, я тоже не мог особо вертеть. И чесаться не мог, такая засада. Скосив глаза в сторону хараштийского берега, я увидал спину Олника, который с комфортом оседлал гномшу. Прямо передо мной высился Скареди, сжимавший в объятиях Альбо, как блудного брата. Сбоку вытянулись в струночку Монго и Имоен. Чуть дальше был Квинтариминиэль [25]25
  Нет, вся аптека будет так называться


[Закрыть]. Короче говоря, более-менее свободно я мог созерцать лишь кусок глухой каменной стены и часть небосвода. Не очень хорошо, прямо скажем. Когда смерть бродит за твоей спиной, желательно все-таки иметь возможность разглядеть ее хотя бы краем глаза.

За спиной раздался звук: «Глип-глап!» – словно большущий блин подбросили и поймали на сковородку.

–Пробует... языком... – проронил Олник тихо-тихо. А позади вновь раздался «глип-глап!», и не один раз, а целых шесть. Я не ощутил ни толчка, ни сквозняка, ни запаха демона. Видимо, заклятие Отрицания пропускало только звуки, которые он издавал, пытаясь до нас дотянуться.

–Опупешное рыло, – тихим шепотом произнес Олник и дважды чихнул, отчего вся наша... м-м-м... бочка опасно содрогнулась.

–Волосы шевелятся дыбом, – поддержал старый рыцарь.

А я так и не увидел его морды! «Страшный», «очень страшный», «опупешно страшный», «до усеру страшное чудище» и прочие определения – не совсем то, что я хотел бы услышать.

«Глип-глап!» раздался в восьмой раз, и скулеж шаграутта начал отдаляться.

–Фатик... – сказала Виджи и шевельнулась. Она, как вы понимаете, тоже была повернута к демону спиной, хотя угол обзора у нее был куда шире.

–Сидите спокойно, добрая фея, – прохрипел я, сжимая ее бедра несколько сильнее, чем полагалось приличному человеку в такой ситуации. Тут дело было не в чувственности, видите ли, я попросту боялся ее уронить.

–Фатик...

Нет, только не сейчас, если ее накроет нервная вспышка, мы все пропали!

–Все нормально... Умоляю, не дергайтесь! Я две ночи не спал и едва стою на ногах!

Ее прохладные пальцы вдруг оплели мои запястья.

–Фатик, я просто хотела сказать вам спасибо. Если бы не вы... – О! Второй раз за день я был растроган. – Только, пожалуйста, не сдвигайтесь назад даже на чуть-чуть.

В этом ты можешь быть уверенна, добрая фея.

Вдруг я понял, что больше не слышу конского ржания. И скулежа шаграутта.

–Он убил наших коней! – простонал принц. По его треугольному лицу разошлась бледность.

–Он разрывает их на части! – добавил Олник. – Он их... жрет... Батюшки мои, дохлый зяблик, да у него хайло шире, чем городские ворота! Мечет как с голодного края... Глотает не жуя...

–Ядрена вошь! – прорычала Крессинда.

–Закройте глаза, – сказала Виджи устало. – Закройте глаза, так будет лучше всего.

–А уже все... – сказал Олник тихо. – Он их уже того... Слопал. И куда столько влезло, у него ведь даже брюхо не раздулось? А-а-апчхи-и-и!Сунулся в повозку... Ой, папочка! Ему же нашей жратвы на один зуб...

Шаграутт залился голодным плачем.

–Бог-ужасный, он фургон... поднял! – тонко вскричал Квинтариминиэль.

Вблизи от нашего колодца что-то загрохотало.

–Капец повозке, – сообщил гном. – Выбросил в пропасть, только колесики мелькнули. Хорошо, что в нас не запустил.

Я скрипнул зубами. Сейчас мне больше всего хотелось почесать затылок. И плечо. И щеку. И много других скорбных мест. Волшебный лист, арцелла, Гритт, он и впрямь волшебный! Злобно волшебный, я бы сказал.

–Идет к нам, – оповестил Скареди, шевеля вислыми усами. Я напряг шею. Камень под моими ногами ощутимо содрогался. Имоен тихонько засопела мне в ухо.

Нас опять накрыла тень.

«Глип-глап! Глип... глап! Глап... Глап... Глап...»

Альбо заморгал и перекатил взгляд куда-то вверх. Лицо его стало глинисто-серым. Как бы он снова не вырубился, на сей раз уже без моей помощи. И будет совсем хорошо, если его вывернет наизнанку. Веселый час нам обеспечен. А если я вдобавок случайно раздавлю стекляшку с бодрячком покойником, что лежит в моем хитром поясе... Тогда смерть в зубах шаграутта покажется нам избавлением.

«Глип-глап! Глип... глап...»

–Что он там затеял? – встревожился я.

–Да опять тычется мордой и пробует стенку языком, – ответил Олник. Напарник задрал голову, разглядывая шаграутта. – А язык-то весь в лошадиной кровище и каких-то пупырышках, а между зубьями вот такенные кусмари мяса увязли! – Тон гнома был жизнерадостным. Уверен – будь в его распоряжении пирожок, он бы жевал его сейчас без всяких признаков тошноты. – Рожа – мама не горюй! Ротище – как у клоуна в балагане...

Звякнул металл.

–Мой меч! – ахнул Скареди.

–Ухватился за Аспида, – откомментировал Олник. – Ой... Он его... Он его откусил!

Вновь звякнуло железо.

–Откусил и выплюнул... Меч бросил... Эркешш махандарр, ему не понравилось!

В обширной груди старого рыцаря заклокотал вулкан, вырвался наружу фонтаном сквернословия, да такого отборного и заковыристого, что я позавидовал его мастерству ругаться.

Скулеж шаграутта перешел в пронзительное кошачье завывание.

Монго начал шептать молитву. Имоен попыталась протянуть к нему руку, но я гаркнул, чтобы она не шевелилась. Утешительница, твою мать!

–Акциденция, – глухо напомнила Виджи. – Все материальное нашего мира, к чему прикоснулся демон, до времени его гибели не может пройти через стену Отрицания. Кровь... лошадей... не протечет...

–Неч-ч-чистыыый! – взвыл Альбо и рыпнулся. Скареди плотней прижал его к груди.

«Глип-глап!» начали повторяться с завидной регуляр-ностью. Демон бился о нашу стену, как дятел. А мы... ну мы вели себя стоически, так как сесть в нашем колодце было невозможно.

–Он все время голоден, – промолвила Виджи. – Пища нашего мира не способна его насытить. Это несчастное, оторванное от родителей существо...

Родителей?

–Родителей? – Я чуть не сплюнул желчью.

–Фатик, – сказала Виджи смиренно, – даже Вортиген не сумеет протащить взрослого шаграутта в наш мир.

–Небо... Хотите сказать, Фрей умыкнул гуляющего ребенка?

Мне почудилось, что она кивнула.

–Все призванные шаграутты – младенцы. Просто несчастные обитатели мира Агон, похищенные темной магией и обреченные на гибель.

Младенцы!

–Нечистый! – снова заорал Альбо и начал вырываться.

–Скареди! – гаркнул я.

–Держу-у-у... – Старый рыцарь плотнее притиснул священника к груди. Альбо мотнул головой, заехав Скареди в нос, и попытался тяпнуть его за палец.

–Сдавить ему горло! – приказал я. – Давите же, Скареди, иначе он погубит нас всех!

Миг колебания... Затем широкие пальцы старого рыцаря легли на горло архиепископа и сдавили его. Помогло...

– Рионто! – вдруг тревожно сказал принц. – Риэль, вэнта эль виним оллвай чирвал!

Виджи вздрогнула. По ее движениям я понял, что она оглянулась. Оглянулась и... выругалась на эльфийском. Во всяком случае, слова ее не были кроткими.

–Фатик... Все плохо. Все очень плохо, Фатик! Еще бы, Виджи! Еще бы!

Альбо опять начал орать. Мне захотелось проткнуть его горло мечом.

Шаграутт мяукнул, его тень колыхнулась. Что-то розовое, огромное пронеслось перед моими глазами, но я так и не сумел толком разглядеть тварь – в тот момент, когда она обегала наш колодец, я был занят тем, что давил носком ботинка на ногу архиепископа, давил изо всех сил, ибо бить его в такой тесноте было чревато.

Боль, кажется, отрезвила – во взгляде Альбо появилась осмысленность.

–Закрой глаза, святоша! – прорычал я. – Зажмурься, или, клянусь Торбой, я выброшу тебя наружу!

Он так и сделал, раздувая грудь, как кузнечные меха.

Я ухватил взглядом принца – взгляд пустой, направлен в сторону... Кажется, Квакни-как-там-его смотрел в сторону вартекса.

Эльфы обменялись быстрыми репликами на своем языке. Тон их был тревожен.

Топот шаграутта начал отдаляться.

–Побег к башне, – сообщил Олник. – Что-то... Вроде как обнюхивает дверь и косится на нас. Махнул к нам. А и быстро он бегает!

«Глип-глап!»

–Метнулся к башне... Опять к нам... «Глип-глап!»

–К башне... К нам... «Глип-глап!»

–К башне...

Шаграутт носился туда-сюда и надрывно мяукал. Невидимая стена Отрицания выводила его из себя, он без конца тыкался в нее и пробовал языком примерно там, где были я и Виджи, надеясь, очевидно, что преграда вот-вот исчезнет. Мы были явной добычей, протяни руку и хватай; кажется, именно поэтому он пока не пытался разломать башню.

Вес Виджи давил мне на плечи, но я, собрав остатки сил, все-таки понял, что выстою этот час, хотя и на пределе возможностей. Хуже было с тем, что я никак не мог почесаться. И потому я не был уверен, что выстою этот час и не сойду с ума.

–Эй, – вдруг сказал Олник. – А вот и знакомые рожи!

«Глип-глап!»

Я не понял, и он объяснил, что к Фрею прибыли остатки хараштийских банд.

–Какие-то они бледненькие, – добавил он. – Может, холеру подцепили? Едут все скопом, прикинь!

–А что делает Фрей?

–Ему передали какую-то фляжку, пьет из нее.

«Глип-глап!»

–Крикни ему: «Утрись, недоросль!»

–Утрись, недоросль! О, уставился!

–Хорошо. А теперь подними правую руку и положи на ее сгиб левую, и в таком виде помаши ему правой рукой, сжав ее в кулак.

–Это знак? – не понял Скареди. Святая душа!

–Древнее приветствие недругам кланов Джарси. Олник, что там Фрей?

–Смотрит на нас неподвижно.

–Поменяй руку.

–Ага... Какие же они бледные, наши ребята! Сползают с коней... Да что с ними? Двигаются, как деревяшки... Они будто... зомби!

– Транкас!– одновременно – и с ужасом – воскликнули наши эльфы. Принц попытался развернуться в сторону моста. Я рявкнул на него, иначе он разворотил бы наш строй.

– Транкас!– воскликнули все, кроме Олника и меня. Кажется, они знали что-то такое, чего мы не знали.

– Транкас!– вскричал и Альбо, перекосив рот и вырываясь из объятий. – Душеловка! Эльфийская погибель!

Скареди нашарил горло священника и начал давить, пока вислые щеки Альбо не побурели.

–Фея, что происходит?

–Транкас... Запретная магия Полуночников. Хитростью или силой он заставил людей выпить алхимический дурман, который навсегда убивает рассудок...

Полуночники? Снова эти Полуночники! Сколько же вы недорассказали мне, эльфы?«Глип-глап!»

–...и делает их безвольными куклами, рабами господина...

–Он... растворяет... душу... – прохрипел Альбо, закатывая глаза. – Никакого... посмертия... Вы... из-за вас... эль... фов... хр-р...

–Ложь! – вскрикнул принц; на его лбу выступили крупные капли пота. – Наветы Вортигена!

–Из... а... ва... эльф... хр-р... – Альбо обвис на руке рыцаря.

«Глип-глап!»

Лицо Скареди было каменным. В глазах Монго и Имоен застыл страх.

–Это неправда! – резко сказала Виджи, уже не Альбо, но всем в нашем кругу; ее ледяной голос хлестал как бич. – Транкас не растворяет душу! Эта ложь одна из многих, которыми пытаются вбить между нами клин!

Шаграутт снова подался к башне. В колодце наступило гнетущее молчание.

–Вот как! – проговорил я, мечтая лишь об одном – как следует почесаться. – Фрею надоели свары этих болванов.

Я его понимаю. Что ж, теперь у него человек тридцать пустоголовых солдат.

–Нет, они нужны ему для другого... Он намерен... – Виджи вдруг судорожно стиснула мои запястья и покачнулась. – Фатик, я теряю сознание...

Гритт!

–Держитесь, добрая фея!

Надо мной раздался прерывистый вздох.

–Я пытаюсь, Фатик.

–Бога ради, закусите губу! Закусите до крови! Виджи, это приказ!

Ее руки задрожали.

–Гляди-ка, – сказал гном. – С коней послезали, выстроились рядочком вперемежку – и Убийцы, и Охотники, и Ночные... Слушай, я Зузанку вижу... Глаза как две плошки, даже не моргает... Куда только засунула свои амбиции? Наши чародеюшки на них оглядываются... Э, серые сползли с лошаденок, свои ножики достали. Что происходит, а?

Принц уткнул глаза в землю.

–Великое жертвоприношение. Гекатомба, – сказал он. За моей спиной раздался обвальный грохот.

–Розовый ломает башню, – сообщил гном. – Ох-х! Там же дядюшка Ойкни, эркешш махандарр!

– Эль виним оллвай чирвал!– вдруг произнес Квинта-риминиэль, глядя в сторону вартекса расширенными глазами. – Зов услышали и движутся... Бог-ужасный, они будут к нам не скоро, а сейчас!

Если я верно понял, к нашему шаграутту спешило под-крепление.

А Фрей собирался сотворить еще одно заклятие.

А шаграутт в эти секунды ломал башню, где сидел родственничек моего гнома.

А мы стояли в колодце и не могли носа высунуть наружу, чтобы помешать смертоносцу, демону или его неведомым союзникам.

Короче говоря, все плохое еще только начиналось.

36

В описании некоторых событий нашего похода я буду сдержан.

Гм, так вот.

Преступный мир Харашты уже понес невосполнимые утраты.

Телохранители Фрея убили смиренных гильдийцев быстрыми ударами в сердце. Точка.

Я был рад, что не могу видеть другой берег пропасти.

Кровопускание заинтересовало даже шаграутта: он перестал громить башню и замяукал, как слепой голодный котенок, брошенный матерью.

Взгляд принца наполнился состраданием. Альбо и Скареди зажмурились, бормоча молитвы. Имоен и Монго здорово побледнели. Олник, сидящий на шее Крессинды, которая сухо комментировала происходящее, тоненько ахнул:

–Что творят, караул!

Виджи сказала, что человек, хлебнувший душеловки, чувствует боль примерно так же, как плетеный манекен, если в него выстрелить из лука. Это не принесло нам облегчения.

–Зачем? – спросил я, а перед глазами стояла Зузанка Марви, в те поры, когда мы еще были близки. Пристукни ее Фрей в лагере вместе с другими вожаками, я бы только хмыкнул. Но сейчас...

–Энергия смерти, – пробормотала эльфийка, качнувшись на моих плечах.

–Из-з-зверг... – выдавил Альбо, тяжело дыша. Я, в общем, был того же мнения.

–Для чего?

–Для чародейства... Ваши маги зачерпнут из нее, чтобы Фрей мог сотворить новое, очень... сильное заклятие, не растрачивая остатков своих сил.

Я подумал, что день не слишком задался. И еще подумал, что альбинос наверняка держал этот трюк в уме с самого начала, еще до того, как пуститься за нами в погоню. Он, несомненно, запасся душеловкой в Фаленоре, на всякий случай. Ну а когда я спровоцировал банды на драку, решил ее применить, таким образом, получив тупое стадо, которое само следовало за ним к месту убоя.

Новый камень на чашу моих грехов.

Гритт! Обожаю походы! Обожаю приключения, яханный фонарь!

–Заклятие какого рода, Виджи? Он достанет до нас? Огонь, кислота?

–Изв-в-верг... верг...

–Скареди, пусть он заткнется! Заклятие какого рода, Виджи?

–Извр... фр-р...

–Я... не знаю... Магия Полуночников за... крыта... от на...с... И мы... не можем выйти из круга, пока шаграутт...

Она говорила монотонно, погружаясь в беспамятство. Хватка пальцев на моих запястьях ослабела.

Ловушка. А Виджи вскоре хлопнется в обморок. За пределы круга. К шаграутту.

–Держитесь, добрая фея!

–Я стара... юсь...

Ловушка. Я подумал, что в крайнем случае кусну эльфийку за ляжку, чтобы взбодрить. Надеюсь, она поймет меня правильно.

–Олник! Что делает белобрысый?

–Вяжет макраме.

–Маги?

–Как пьяные. Один сблевал на плечо другому чем-то зелененьким!

–Шаграутт?

–Бегает по краю пропасти с высунутой язычиной. А-а-апчхи-и-и-и!Слушай, я подумал – сзади-то он выглядит еще хужей, чем спереди, а... Возвращается к ба... Нет, бегет сюда!

Ловушка.

«Глип-глап!» – скудный разумом младенец начал лобзать стену Отрицания между эльфийкой и Олником. Виджи покачнулась.

Ну соображай быстрее, Фатик! Она сейчас потеряет сознание и вывалится к монстру, а имперский смертоносец влепит по моему отряду чем-то увесистым и размажет, будто масло, ровным слоем по камню. А нам не спрятаться, не скрыться, потому что шаграутт... которого нельзя убить оружием нашего мира... демон... не убить... остановить... не...

Соображай быстрее? А вот ни хрена не соображается! Ну же, Фатик, в последнюю секунду...

–Гаденыш всплеснул руками! – крикнул Олник, давясь чихом.

Нам конец. Я сжался в предчувствии удара. Как же я люблю путешествия, полные новых впечатлений и будоражащего риска! Как я люблю милых эльфов, загнавших меня в дерьмо по самые кончики человеческихушей!

–Мост! Мост выдвигается! – в тот же миг заорала Крессинда.

–Дя-я-ядюшка-а-а-а! – вскричал мой товарищ, сдавив шею Крессинды ногами. – Мост выползает!

Гритт, вот оно, заклятие. Никаких огненных шаров и прочего барахла. Похоже, смертоносец намеревался лично прикончить Фатика Мегарона Джарси и его подопечных. Ну да, ведь мы не в состоянии высунуться из колодца, сами себя загнали в ловушку, долбанный эркешш махандарр! Подходи и бери – точнее, режь запросто.

–Дядюшка-а-а-а! – в свою очередь заорал и я. – Слышь, ты, косорукий выползок, заклинь шестеренки, за ногу твою мать! Заклинь хоть собственным пальцем, не то я подожгу твою бороду, обрею тебя наголо, набью соломой через задницу и выставлю на поле смешить галок!

Если Самофрел Ойкни уцелел в своей берлоге, он поймет (гномы всегда понимают, что дело серьезное, коли просьбу подкрепляешь ругательствами и угрозами), а против гномьего лома, который он сунет в шестерни механизма, никакое заклятие не сдюжит. Впрочем, если отдушины завалило обломками или, того паче, Самофрела пришибло камнями, – пой команде отходную, Фатик. «Глип-глап!»

Думай, думай же, яханный фонарь!

–Олник, мост ползет быстро?

–Пока на полфута, мастер Фатик, – ответила за гнома Крессинда, расточая елей с кончика языка. – Он его... тянет, мастер Фатик. Что делать, мастер Фатик? Вы, мастер Фатик, главный в отряде.

А мастер Фатик стоял и думал, как бы ему высвободить руку, чтобы почесаться.

–Виджи, шаграутт не опасен для Фрея?

–Всякий призванный – раб призвавшего, ибо заклятие набрасывает на призванного невидимый аркан подчинения, – монотонной скороговоркой произнесла Виджи и покачнулась. – Призвавший... может управлять призванным... как куклой на веревках.

–Даже безмозглым младенцем?

–Им управлять... проще всего.

Тут Квакни-как-там-его добавил мне седых волос.

–Чирвалы! – крикнул он, бросив взгляд поверх моего плеча. Глаза принца напоминали оловянные пуговицы.

–Подкрепление? – осведомился я. – Еще шагра-утты?

–Чирвалы, – сказала Виджи. – Фатик, у нас не больше минуты!.. Я... ох-х... не... – Эльфийка прерывисто задышала.

К нашему младенчику прибывала помощь. Заметьте – во множественном числе. А мы, запертые в колодце Отрицания – настроенном, кстати, только на шаграутта, – не могли даже рыпнуться. Эльфийка обращалась ко мне так, будто я был ее последней надеждой.

Ад и пламя!

У людей есть присказка: быть между ангелом и демоном. Ну а мы сейчас были между демоном, полудемоном и бесами, а ангел сидел у меня на плечах и в любое мгновение мог потерять сознание. Ну а простой варвар Фатик в эти ужасные секунды больше всего хотел... верно, почесаться.

Скареди устремил на меня пристальный взгляд – мол, командуй, спасай, ты же главный!

В уголках фиалковых глаз Имоен застыло по слезинке. И эта смотрит на меня с немой просьбой... О-о-о, Гритт, девочка, очнись: у нас безнадежная ситуация! И так и так – помирать.

А если эльфийка выпадет из колодца, я в любом случае метнусь за ней, не оставлю на поживу демону. Зашвырну ее в пропасть, лишь бы не досталась демону, и сам прыгну туда же...

Выпадет...

Выпадет?

Выпадет!!!

Ну и тут мне в голову стукнула мысль. Со мной такое бывает, не смотрите, что я варвар. В клане Мегарон немного болванов, а даже если они и попадаются, правильное воспитание все равно снабжает их нужным уровнем смекалки, гляньте хоть на моего брата Шатци. Он, как бы помягче, полудурок, но полудурок успешный. Я тоже не семи пядей во лбу, но иногда способен на прозрения. Впрочем, это скорее во мне говорит опыт прошлых дел. И учебник логики, купленный в Хараште за огромные деньги еще семь лет назад.

Я уместил свой хитрый план в несколько кратких, в меру косноязычных фраз, обращенных к Виджи, между которыми вставлял дьявольскую похабень с целью встряхнуть нежную натуру эльфийки. Думаю, она правильно меня поняла, ибо прохладные пальцы сжали мои запястья сильнее.

– Вам это под силу? – закончил я.

Она сказала на вдохе, что ей это под силу. Что связанный шаблон моего фантома слишком прост и все еще не распался.

Слишком прост, гм... Мы еще поглядим, кто из нас слишком прост!

Виджи вздохнула:

–Я потеряю сознание сразу, как только освобожу фантома. Если вам не удастся...

–Удастся. Виджи, по счету три!

–Я... поняла.

Я провел командный инструктаж, еще более краткий и не менее обильный ругательствами, пресек встречные вопросы и оставил без внимания красноречивые взгляды некоторых, что записали меня в безумцы.

«Глип-глап!»

–Все нужно проделать быстро, очень быстро и еще быстрее, – сказал я. – Иначе Фрей возьмет демона за шкирку, и тогда нам каюк. Виджи! Раз, два...

Взгляд принца, направленный к воротам, вдруг окрасился ужасом. Чирвалы прибыли.

–...три!

Надо мной звонко щелкнули пальчики эльфийской ведьмы.

–Подходите, с-суки! – крикнул я-фантом со стороны пропасти совершенно идиотским щенячьим голосом.

Шаграутт удивленно мяукнул и – бум-бум – затопал к новой добыче.

Виджи начала падать.

Имоен выскочила из колодца, а Монго вытянул руки, на которые я, развернувшись боком, бережно сгрузил эль-фийку. Скареди отпустил святого отца, Олник кубарем скатился с шеи Крессинды. Наш строй распался за секунду.

Понеслись!

Я не оглядывался, не вертел головой, моей целью был демон. Он топтался у края пропасти, словно хряк-переросток, вставший на задние ноги, и заслонял бледно-розовой безволосой спинищей... моего двойника.

–Подходите, клянусь половой тряпкой! – выл фальшивый я. – У-у-у-ух, как я зол! Ты, Фрей, не мужик, а походная бабенка!

Надо понимать, Виджи немного ошиблась, обозвав половой тряпкой Великую Торбу, откуда Творец вытряхнул на поверхность нашего мира все живое.

Не суть. Я огромными скачками помчался к шаграутту. Сбоку вынырнул Скареди, с другой стороны спешила Крессинда. Я рассчитывал и на Альбо, но декан южной митрополии, пастырь четырех архиепатрий и богослов четвертой ступени, кажется, немного сошел с ума.

Демон вырос над нами, как громоздкая статуя из розового мрамора. При желании я мог достать в прыжке рукой до его тяжелого загривка.

Мы врезались ему под коленки все вместе, литым шаром. Нам нужно было немного – сдвинуть его с обрыва на три дюйма.

–Х-хак-к!

Я ощутил, как сдвигается эта неподъемная глыба.

–Жми-и-и!

От шаграутта исходила целая гамма отвратительных запахов, словно он был утробой великана, вывернутой наизнанку.

–Жми-и-и!

Шаграутт мяукнул, и я почувствовал, что наше продвижение застопорилось.

–Жми-и-и! – снова проорал я, упираясь в холодную липкую плоть.

Впустую! Нам не хватало сущей малости – пуда или двух общего веса, чтобы перебороть огромную массу демона. Над головой клацнули зубы. Ну все. Сейчас малыш развернется.

«Какие у тебя сегодня успехи, Фатик? – усмехнулся внутренний голос. – Чем можешь похвастаться?»

«Ну меня сожрал демон из другого мира, – оскалился я. – Явление, согласись, незаурядное. Сначала мы думали столкнуть его в пропасть, но как приступили к делу, оказалось, что нам не хватает общего веса».

«Дурень», – сказал внутренний голос.

«Неудачник, – поправил я. – Не то что мой брат Шатци...»

Что-то налетело сзади как вихрь, пихнуло меня в поясницу, проскользнуло между мной и Крессиндой и врезалось под колени шаграутту.

–Эркешш махандарр! Фати-и-ик!

–Олник! Жми!

Он и нажал. И мы налегли, толкая эту упирающуюся тварь, напрягаясь до кровавого тумана перед глазами. Последний дюйм...

И мы его опрокинули! Колоссальная розовая туша, заливаясь младенческим плачем, ухнула вниз, а следом полетел Олник; Крессинда успела поймать засранца за бретельку килта, но мой бывший напарник весил, прямо скажу, немало: бултыхнувшись в пропасть, он рывком увлек за собой гномшу.

–Ядрен... – выкрикнула Крессинда и начала заваливаться вперед.

Я ухватил ее за наборный пояс, застегнутый поверх эльфийской накидки, и несколько мгновений удерживал на краю провала, но быстро сообразил, что вес двух упитанных гномов слишком велик для уставшего варвара.

Они бы стянули меня в пропасть, в гости к нашему демону, если бы Скареди, помянув Атрея и чью-то матерь, не успел сграбастать старину Фатика за талию. Так, потихоньку-полегоньку, мы выбрались на сухое.

–Я же... говорила: мужчина без килта – ничто! – отдуваясь, сказала Крессинда.

Угу. Я начал яростно чесаться.

Арцелла... Волшебный эльфийский лист... Пустите меня в Витриум, и я пройдусь по нему топором дровосека.

Олник посмотрел за край Дул-Меркарин:

–Свалился.

У моего бывшего напарника есть замечательное качество – констатировать очевидное.

Шаграутта невозможно убить оружием нашего мира и магией, но нигде не сказано, что его нельзя банальным образом столкнуть в пропасть.

Однако я так и не увидел его ряху.

–Фрей, ты девочка-а-а! Ты не мужик и ходишь враскорячку после вчерашней буйной ночи! Прошляпил тыл, теперь не плачь! Фрей – девочка! Фрей – баба!

Мой фантом левитировал над пропастью в трех ярдах от края лицом к нам. Он яростно потрясал двумя обнаженными клинками Гхашш и выглядел, как бы это сказать...

Это был я и одновременно не я, или я – но чужими глазами.

Глазами эльфийки.

Я был в обтягивающих кожаных штанах (ненавижу!), щегольских сапожках из красной замши (за что мне такое наказание?), в парчовой огненной рубахе (да что же это такое, а? Графиня дар Конти тоже любила, когда я надевал вещи поярче), распахнутой до самого пупка. Наружу выглядывала волосатая загорелая грудь, на которой... О, Гритт! В общем, если помните, мою грудь украшает похабная татуировка – ошибка времен молодости. Так вот, Виджи заменила ее фасом женского личика, обрамленного хорошенькими кудряшками... Татуировка, как и у меня, была слегка размыта, и я не мог толком разглядеть черты лица, но, Гритт, я хорошо различил, как выбивается сквозь кудряшки острое эльфийское ухо!!!

Вдобавок «я» был выбрит до блеска, нарастил прическу и помолодел примерно на десять годков. Красавец-мужчина, хоть сейчас под венец.

Ну вот вам и женский взгляд.

Я чуть не взвыл.

За меня это сделал фантом. Внезапно он издал какое-то блеяние, лишь приблизительно похожее на мой фамильный варварский рев, которым я растревожил хараштийские банды.

Виджи и его запомнила.

Старый рыцарь сказал срамное слово. Я вполне разделял его чувства.

–Мост, эркешш махандарр! Я повернул голову.

Фрей стоял на краю ложемента с простертыми руками и смотрел на меня в упор, выкатив густо-багровый глаз с черной горошиной зрачка. Застывшую перекошенную рожу расчертили потеки крови из лопнувшей корки ожога.

Много бы я дал, чтобы заполучить в эту секунду арбалет.

Левая сторона скальной площадки на стороне Харашты была заполнена...

Но об этом я лучше промолчу.

Черный язык моста выдвинулся уже на три фута. Еще немного, и можно будет перепрыгнуть на сторону Фрай-тора... Но у добычи снова появились зубы. Что сделает Фрей теперь?

Я бы отдал сейчас за арбалет все свои деньги и штаны в придачу.

Арбалет?.. Постой, Фатик, у тебя же есть Имоен! Она застрелит полудемона как щенка.

–Чирвалы! Фатик, крентенел друо!

Принц.

Проблемы.

Проклятие!

–Олник! – гаркнул я. – Дядюшка! Докричись до него, разрой, раскопай, вытащи из могилы, оживи поцелуем, пусть сделает так, чтобы мост остановился!

–Дларма тогхирр... Дохлый зяблик!.. А-а-апчхи-и-и!

– Быстро!..Скареди, Крессинда, за мной!