Текст книги "Чертова принцесса (СИ)"

Автор книги: Евгений Шепельский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Они учуяли и ждали на полянке – вожак раздул горловой мешок, и вознамерился продудеть атакующую трель через рог. Стадо воняло раз в пять сильнее, чем самые старые и самые потные козлы, которых я встречал в своей жизни, включая козлов на двух ногах.

Я кинул ярлыгу и сунул руки в карманы рейтуз. Сграбастал по жмене порошка, и, убедившись, что на меня смотрит все стадо, вытянул руки вперед и с силой шлепнул ладонью о ладонь.

Султан белых искр рассыпался среди ветвей, жаля мой взгляд даже сквозь закрытые веки.

Сработало безотказно!

Когда я открыл глаза, на поляне не было ни одного единорога.

Эх, погнали наших городских!

Я подхватил ярлыгу и вприпрыжку бросился за тварями.

Бегут они быстро, трещат ветки под напором могучих тел. Я тоже поднажал.

Впереди высилось гранитное плечо утеса, который делил кедровник надвое. Перепрыгнуть через утес единороги не могут – им придется сбежать вниз, и хорошенько протоптаться по биваку его высочества.

Я прикрикнул по пастушьи:

– Хуо! Хуо! Хо!

Мчаться они могли только в направлении бивака принца, то есть туда, куда я их гнал. Свернуть в сторону, откуда пришли ужасные и пугающие их искры единороги не могли.

Стучали копыта и когти, развивались хвосты – стадо неслось, сбившись в испуганный монолит и источая козлиную вонь.

Прямо на бивак принца.

Когда я увидел в сумерках белесые тела палаток, то понял, что пора включать третью скорость.

А заодно…

– Чудовища! Чудовища! – заорал я благим матом. Чтобы нагнать паники, всегда нужно орать что-нибудь страшное.

Х-хо, сейчас единороги протопчутся по палаткам, никого не убьют, но многих покалечат, и, тьфу-тьфу, слегка помнут его высочество. Так что мне останется только добить уцелевших, подобрать предмет и сбежать.

Среди палаток вдруг выросла белая тень. Взметнулись лохматые лапы.

Тревожный холод проник мне под кожу.

Борго!

Йети-альбинос, этот чертов караульщик, взревел во всю мощь своих легких:

– Уооорррроооооо!

И единороги сбились с галопа, перешли на рысь, на шаг… замерли, начали пятиться, разворачиваться...

О черт, так вот что за оружие у принца! Единороги боятся, оказывается, не только йендийского огня.

Я уронил ярлыгу и начал судорожно шарить по карманам рейтуз. Остатки порошка там, тут…

Я сгреб крупицы порошка и шлепнул в ладони, прямо перед мордами тварей. Шлейф искр получился намного слабее, но даже его хватило, чтобы единороги вновь развернулись и ударились в паническое бегство. Ошеломленный Борго пытался зареветь, но его стоптали, стоптали и палатки, не так основательно, как могли бы с галопа, с разгона, но – стоптали. И, промчавшись по биваку, исчезли в разреженных сумерках.

По лагерю метались лошади, слышалось дикое ржание и людские крики.

Я подхватил ярлыгу горячими от заклятия пальцами, отцепил от пояса горшок с углями и ногтем сковырнул глиняную заглушку с дырочками для вентиляции.

Хоп!

Горшок, рассыпая веер искр, упал на ближайшую палатку, под которой копошились люди. Второй горшок – на другую палатку: хоп! Создаем управляемый хаос, разделяем и властвуем!

Сказочно. Нет, охренительно!

Третья палатка – принцева. Я подметил ее еще сверху. Частично обрушилась, зияет черным вход.

Но сначала – Борго. Вон копошится, пытается встать, глухо воет. Все таки встал… Я подцепил его загогулиной ярлыги и уронил, изящно поведя ярлыгу в сторону. Потом, не мешкая, выдернул саблю из веревочных петель и, примерившись, вогнал клинок в горло страшного альбиноса. Шмель в голове удивлено ойкнул: жестоко. Мой Ктулху выглянул из сортира и кивнул: бессердечно. Я добавил брутала, провернув клинок, чтобы добить наверняка. Борго – самый опасный противник, с ним я не стану миндальничать.

Да и с другими, собственно, тоже…

Стоп, картинка. Тут вот какое дело, девушки и ребята. Я и правда – сквернавец. Но скажу вам – мне не доставляет удовольствия убийство. Однако, если я хочу сохранить жизнь Тендалу, я обязан – вы слышите? – обязан убить как можно больше его людишек, прежде чем принц очухается и вступит в схватку. Жестокая математика. И его людишек мне не жалко – они ехали за моей головой.

Пока я занимался йети, ночь озарилась всполохами огня: занялась одна палатка. Вторая не пострадала – люди, успев выскочить, спешно потушили пламя. Было их четверо. Трое передвигались нормально, четвертый сидел на земле и вопил – кажется, единороги нанесли ему серьезную травму. Из горящей палатки доносились крики. Уцелевшие пытались помочь – тянули горящую ткань на себя.

Я подбежал и ударил одного в спину, между лопатками. Вонзил, провернул, извлек саблю. Мимоходом смазал стальной загогулиной того, что скулил и жаловался на травмы. Двое обернулись на крики и разбежались, один тащил за собой горящее полотно. В палатке оказалось трое, одежда на них дымилась. Пока они соображали, что к чему, я успел приколоть одного, а другому вмазал сапогом по морде. Третий промчался мимо меня и прыгнул в озерко, чтобы погасить одежду.

Какой же я подлец!

Вырублены пятеро. На ногах еще четыре человека, включая принца, что дрыхнет в палатке в гордом одиночестве.

Ну, он дрых, вернее. Шестое чувство заставило меня повернуться. Принц уже наступал, тыча в меня шпагой.

Я отвел удар ярлыгой (ладанка раскалилась), нацелил саблю, атаковал, и, пока принц отбивал удар, шандарахнул ржавой загогулиной по его головушке. Тендал упал на задницу, выпустив шпагу. Я мог бы его заколоть, но пойти на это, значило предать Вандору. Выход: берем принца в заложники, как тогда, на корабле с Грануаль.

Сбоку метнулась тень, я развернулся и отпрыгнул, едва не получив чмоки-чмоки от матросского тесака в грудину.

Громадный детина в дымящейся одежде пер на меня, бранясь, как целый наемничий отряд.

Янфорд Бизли, боцман с «Благодати»! Занявшаяся палатка высветила яростные глаза и прожилки на его сплющенном носу.

– Вырву горло! – сообщил он на выдохе.

Я отбил несколько яростных атак, затем по-нашему, по-простому, шлепнул концом ярлыги между ног. Бизли охнул. Я воткнул саблю в солнечное сплетение до самой гарды, отпихнулся сапогом.

Минус шесть. Осталось трое.

Пока я возился с Бизли, принц успел очухаться и завладеть шпагой. Рядом с ним возникло еще две тени – те, кого я вырубил недостаточно жестко. И четвертый солдат с бранью выползал из озерка.

Минус шесть – плюс один – итого пять. И у троих – оружие.

Мало того, я с ужасом увидел, что Борго встал на колени, заткнув рукой страшную рану на горле.

Трое с оружием – это слишком. Я начал пятится, без толку размахивая посохом. Вскоре к троим присоединился четвертый.

Мою левую ладонь нестерпимо жгло.

Я не нашел ничего лучшего, чем крикнуть:

– Вот и свиделись, ваше грозное высочество!

– Олег? – глаза принца стали безумными.

Меня начали зажимать в тиски. Двое с флангов, двое – с фронта. Борго хрипел, возвышаясь за спиной Тендала, пытался пробиться вперед.

– Это он, он! – кричал принц.

Что ж, настало время охренительных… заклятий. Я отбросил ярлыгу, простер ладонь к принцу и выкрикнул:

– Мекхо селимор!

От моей ладони колыхнулась видимая глазу воздушная волна. Окутала Тендала, Борго и солдата. Трое в ловушке!

Заклятие сгущенного времени. Все трое замедлились, вернее – почти перестали двигаться, лица (и морда Борго) – облеклись в странные гримасы, как на неудачных фото.

Я слышал далекое ржание коней.

Сейчас разберусь с теми, кто зажал меня с флангов, и примусь за его высочество.

Тут на меня накатило.

Понимаете, когда я напал на лагерь, во мне булькало не менее литра вина. Заклятие, как и предупреждал Франног, вошло в резонанс с алкоголем, потенцировало его действие. В общем, количество вина в моем организме теперь можно было смело умножить на шесть.

Три литра. Неплохо, верно? В мире Земли, да и в этом мире, думаю, так же, есть люди, больные страшной дисбухией. Их всего процентов восемь. Их ферментная система генетически не приспособлена разлагать алкоголь так, как делает это организм здорового человека. В результате – больного дисбухией рвет и мечет даже он умеренного количества выпивки. К чему я веду… Я же не просто отношусь к счастливым девяноста двум процентам, я в плане потребления алкоголя мировой чемпион. Я могу выпить и литр, и два, как в том анекдоте. Но не шесть литров вина.

Шесть – это было чересчур.

В глазах начало двоится, одинокий шмель в голове позвал на свадьбу еще десяток друзей и шумную невесту. Вдобавок вдруг накатила дикая, ни с чем не сравнимая тошнота.

О черт!

Меня атаковали с правого фланга.

Я уклонился от удара матросского тесака (ладанка обожгла грудь), изображая пьяного мастера, и, не сумев удержать равновесия, упал на одно колено и снова подставил саблю под удар матроса. С левого фланга приближалась смерть – я это знал, я это чувствовал, но просто не мог ничего сделать.

Самым лучшим вариантом для меня было бы отшвырнуть саблю и покаяться, но, думаю, меня поняли бы неправильно.

Поэтому я упал на бок, и проткнул брюхо матроса с тесаком.

Тошнило меня все более страшно.

Я не успел выдернуть саблю – матрос рухнул сверху, придавив телом; от его одежды шел смрад горелой ткани.

Над головой нависла тень противника, что наступал с левого фланга.

Я извернулся, подставил под удар тело матроса.

Безжалостный пьяный мастер!

Длинная шпага пронзила спину несчастного, и солдат, один из тех, что плыл на «Благодати», с руганью попытался извлечь застрявший меж ребер клинок.

Я сбросил матроса с себя и покатился куда-то в бок, молясь только об одном – чтобы мой желудок продержался еще несколько мгновений.

Он продержался.

Я привстал, руки мои были пусты – сабля осталась в теле матроса. Солдат, высвободив шпагу, уже наступал,

Я выхватил кинжал и метнул ему в грудь.

Попал в живот, но и этого хватило.

Минус семь. Все-таки я кровожадный малый.

Затем желудок начали выкручивать чьи-то ледяные руки. Меня рвало так, как никогда в жизни не рвало. Я выблевывал остатки вина, смешанного с желчью, в перерывах пытаясь втянуть воздух. Эта скромная телесная услада продолжалась бесконечно долго. Наконец я опомнился настолько, что смог подползти к озерку и начал жадно пить воду. Пил – и не мог напиться.

Затем меня еще раз вывернуло – на сей раз чистой водой. Но я упорный – я снова напился холодной живительной влаги.

Теперь желудок, наконец, слегка успокоился, я смог осмотреться.

Принц, Борго и оставшийся солдат почти вышли из области заклятия сгущенного времени. Еще шаг – и вот она, свобода.

Я поднялся (слишком простое описание процесса поднятия собственного вусмерть пьяного тела), отыскал матросский тесак, и, ковыляя и пошатываясь, зашел со стороны вражеских спин. Примерился, и попробовал вогнать тесак в шерстистый затылок альбиноса. Клинок вошел в сгущенное время и застыл, не доходя до затылка йети каких-нибудь трех сантиметров.

Блин, забыл наставления Франнога. Все, что попадает в поле сгущенного времени, замедляется!

Я оставил клинок висеть в воздухе (на самом деле, лишенный опоры в виде моей руки, он начал медленно, с неуловимой глазом скоростью падать – строго параллельно земле) и отправился на поиски ярлыги и сабли. Нашел то и другое, вернулся и обнаружил, что Борго уже высунул из голубоватой пелены мохнатую лапу. Отлично. На лапу уже не действует заклятие, лапа – вершок, за который я выдерну корешок. Я подцепил лапу стальной загогулиной пастушьего посоха и, как следует потянув (боль в спине была адской), извлек Борго из области сгущенного времени – как выдернул репку из грядки. Он выскочил прямо на мою саблю, и бил я на сей раз прямо в сердце. С солдатом я поступил гуманнее – выдернул, хряпнул по лбу, добавил по затылку и оставил валяться без сознания.

Затем я принялся освобождать Тендала. Но вовсе не для того, чтобы вступить с ним в противоборство. Принц выпростал из области заклятия и руку со шпагой, и ногу, и даже часть носа. Выражение его лица было – словно он нацепил маску какого-то монстра. Пальцы вокруг шпаги я разжал, отобрав у неразумного дитятки игрушку, подцепил Тендала за ногу, и проделал ту же работу, что и с Борго: извлек из области заклятия, и ударил острием сабли в левое плечо. Маленький сувенир на память. После чего стукнул Тендала в лоб и, когда он впал в забытье, нашарил на его груди небольшую коробочку.

Ну, и что же это за интимная вещь, что я забыл на «Малке»?

Коробочка открылась с едва слышным щелчком.

Там лежала хирургическая игла. Обычная хирургическая игла в виде полумесяца, покрытая черной спекшейся кровью.

Черной, как моя душа.

Я забрал иглу с собой.

А, да, все-таки напоследок перевязал принца.

Вандора, Вандора, я сдержал обещание – Тендал остался жив!

По дороге в селение меня вывернуло еще дважды.

Разговор с принцессой, которую я посмел связать, окончился поцелуями.

*Это, естественно, далеко не конец.

Эпилог, подвисший в воздухе* (не конец)

Четыре дня пути к Талире минули, как один день. Я чувствовал странную легкость во всем теле, некую эйфорию, кажется, Вандора и Франног ощущали то же самое. Мы двигались налегке, покупая лучшие места на постоялых дворах, а по ночам я и Вандора предавались страсти столь самозабвенно, что нам стучали и в пол, и в потолок, так что я, забывшись, чувствовал себя, как на родной Земле.

Крепость элементалов по-прежнему мерцала в небе и днем, и ночью, но сны – страшные сны о иерархах Меркхара и Атро – больше не преследовали меня, хотя иногда мне казалось, что в мои сны прокрадывается обнаженная Грануаль.

Меня немного беспокоило кое-что другое. Примерно на третий день пути я почувствовал, что за нами следят. Кто – так и не понял. Слежка вела нас через постоялые дворы, очень аккуратная, настороженная, такая… легкая.

Профессиональная.

Не будь я столь опьянен эйфорией, я бы решил, что известие о нас спешит к очередному постоялому двору на конях гонцов, всякий раз – с опережением.

Но я был слишком опьянен.

Однако вот они – ворота столицы Фалгонара. Одни из. В данном случае – северные. Прорезанные в массивной башне, окрашенной закатным солнцем в багряные тона.

Но… что происходит? У ворот – суета, шум, крики. Набатные колокола ведут свою тревожную песню.

Я поймал за ворот какого-то малого, слегка встряхнул, и тут же был осчастливлен информацией:

– Император скончался сегодня утром! Ато Вэлиан умер! О горе! Говорят, это проклятие за грехи правящего дома! Принц Тендал уехал за моря, кто будет нами править? Пропадем! Пропадем!

– О черт, – сказала Вандора, прикусив губу. – Теперь начнется…

Не будь я столь ошеломлен известием, я бы почувствовал следящий взгляд сквозь толпу. И не один. И не два. И даже не три.

Однако мы рискнули пройти за ворота, в Талиру. Франног вел нас к какому-то постоялому двору, о котором, как говорил, «много слыхал».

Но до двора мы не дошли. Не вышло у нас, так как на пустынной улочке дорогу внезапно перегородила карета.

Обычная, ничем не примечательная, с капитально ободранной позолотой карета, на козлах которой восседали два типа скверной наружности. Дверца распахнулась, и из полутьмы высунулся взведенный арбалет. Ну а шум за спиной подсказал – можно не оглядываться, путь к отступлению перекрыт.

Из кареты выбрался груболицый тип с арбалетом, направленным в грудь Франнога. Следом появился осанистый и весьма представительный старик с седой окладистой бородой, эдакий Оби-Ван, с хрустально-голубым, мудрым взглядом. Устало взглянул на Франнога. Потер бороду. И сказал:

– Зачем ты явился, Бачта Роган? Кровавый упырь, предатель и убийца? Ты думал, за эти годы Организация отменила тебе смертный приговор?**

– Ох на! – сказал Франног.

Мое восклицание вышло непечатным.

*Я понимаю, вы ждете пояснений – что же именно подвисло в воздухе. Все просто: в воздухе завис вопрос о престолонаследии. Император помер, а Тендала все еще нет в столице. На самом деле, забегая вперед, скажу: раненный мной Тендал давно захвачен своим… Ну, в общем, с принцем мы еще столкнемся в ближайшем будущем в очень, очень непростых для всех нас условиях.

**Да-да, все это говорят о Франноге, и то, что говорят, увы, чистейшая правда.

Словарик морских терминов за авторством Олега Ковалева и с его комментариями.

Бак – площадка на носу судна. Там могут отдыхать матросы после смены. Правда неподалеку находится гальюн.

Бушприт – такой рангоут (см), который торчит на носу судна. Если к бушприту привязать веревку, и повесить на ней матроса – матрос помрет.

Ванты – такой такелаж, который поддерживает мачту.

Выбленки – ступеньки на вантах. Бывают дощатые и веревочные. Как уже сообщалось мною – к падшим женщинам выбленки отношения не имеют.

Грот-мачта – вторая по счету мачта от носа судна.

Гальюн – корабельный сортир. Устраивается обычно на носу судна.

Гик – такая рея, которая торцом упирается в мачту. На ней тоже можно вешать, при желании.

Люверсы – металлические кольца в отверстиях паруса, сквозь которые пропускаются снасти.

Рея – поперечина мачты. На рее вешают.

Рангоут – мачты, реи, стеньги и тому подобное, на чем так удобно вешать провинившихся матросов и прочих врагов народа.

Рифы – с их помощью уменьшают площадь парусов. А о морские рифы корабль сам может уменьшить свою площадь, при особо удачном ударе.

Снасти – см. такелаж.

Оверкиль – такие штучки иногда случаются в штормовую погоду. Судно переворачивается килем кверху, попросту говоря. См «Приключения "Посейдона» (старый фильм, без Курта Рассела, зато с Джином Хекменом)

Сезени – обрезки канатов, которыми подвязывают паруса. Для повешения не годятся.

Степс – здесь: дыра в палубе, куда обычно устанавливают мачту. На современных яхтах выглядит иначе.

Такелаж – бывает бегучий и стоячий. Совокупность всех тросов и канатов. Служит для крепления рангоута и управления парусами, и, иногда, для того, чтобы повесить на такелаже какого-нибудь зарвавшегося матроса.

Фок-мачта – первая мачта от носа судна.

Фальшборт – надстройка над корпусом судна.

Ют – кормовая надстройка и кормовая часть судна вообще.

Нок – оконечность рея. На ноке рея вешали как правых, так и виноватых (а зачастую и левых).

Шпигаты – отверстия в фальшборте для слива забортной воды.

Шканцы – здесь: пространство между фок– и грот-мачтами.

Шкаторина – прошитый край паруса.

Шкафут – здесь: средняя часть верхней палубы.

Местный колорит (с комментариями Олега)

Я – ну, я это я, Олег Ковалев, он же мастер Ков, красавец, молодец, герой каких поискать! Поскольку книга про меня, то я из скромности поставлю себя в глоссарии на первое место.

Арвест – язык межэтнического общения на Северном континенте. Государственный язык Фалгонара и Республики Менд.

Ахарр – бог смерти, разрушения и хаоса. Культ его многолик и распространен по всем континентам. Фетиш – язык пламени, огненный глаз, оскаленная зубастая пасть, черный цвет.

Братство Девяти, или просто Братство – преступное сообщество, конкуренты Организации.

Вэйрок – морской вампир, выпивающий души и жрущий плоть. Подробнее см. в книге.

Великий Водоворот (Великий Мордоворот, Крутень) – чудовищных размеров водоворот в центре Срединного моря, воды коего низвергаются в подземную полость, где находится Республика Менд.

Джаг – вор воров. Начальник воровской гильдии, избираемый на эту должность другими ворами. (Титул распространен на Северном континенте.)

Драхл – никчемное божество, воплощенное в виде ободранного старика с красным носом. Покровитель пьяниц (считается, что именно его попечением вусмерть пьяные безошибочно находят дорогу домой).

Единороги – гнусные кровожадные твари, которые едва не провертели во мне несколько дыр.

Республика Менд – некогда республика вольных торговцев, демократия, выродившаяся в олигархию. Управляется синдиками, которые избирают из своих рядов т.н. «совет Девяти». Я бы добавил – девяти му... му... мудрецов. Находится в подземной подлости, тьфу ты, полости.

Меркхар – остров в Срединном море, которым владеют пираты. Анархополис в первом круге, во втором – рабовладельческое государство. В третьем – рай для пиратской элиты... хм-м... не будем забегать вперед.

Пиратский бог – он же Тайный бог, Проклятие Срединного моря: свирепая тварь, что живет в глубинах острова Меркхар. Видели ее единицы, ну и мне, что уж там, довелось с ней поручкаться. Все закончилось на оптимистической ноте, правда, когда мне напоминают про Тайного бога, я начинаю заикаться.

Шенго – бог воров. Изображается в виде обнаженной одноглазой плясуньи. Та еще девчонка, должен сказать.

Шахнар – бог Селистии и сопредельных с ней восточных стран. Облика не имеет.

Карасты – хищные червеподобные твари, населяющие прибрежные воды Меркхара.

Кракен – морское чудовище. Огромный осьминог с выпученными (видимо, от удивления) глазами. Я его видел, и мои глаза выпучились примерно так же, как у него.

Кристаллический движитель – загадочная штуковина, которая приводила в движение летающую лодку колдуна Бакинчу.

Организация – преступное сообщество на побережье Фалгонара, прочно пустившее корни в столице. Связано с Меркхаром крепкими просмоленными нитями. Я случайно – а потом вполне осознанно – наступил Организации на хвост, что положило начало Ночным войнам.

Физалис – местный вид гигантских ядовитых медуз.

Физитер – нечто среднее между китом, акулой и морской жабой. Питается мясом. Пыхтит. Пускает в глаза водяную пыль.

Траска – свободная шайка в Фалгонаре, не связанная с какой-либо преступной организацией.

Шарку – жаргонное название пиратов Срединного моря в Селистии. Буквальный перевод – «псы-падальщики».

Уреш – светлый бог, культ которого распространен на Северном континенте. Условно изображается обычно в виде лысого старца с бородой-лопатой. В зависимости от конфессий и раскольных учений может быть воплощен также в быка, тележное колесо, радугу и многое другое.

Указатель основных персоналий (с комментариями Олега)

Я – 35 лет. Имя – Олег. Фамилия – Ковалев. Умный, скромный, скверный тип. Труслив и аморален по самое это самое. Попал в этот безумный мир пятнадцать лет назад, да так тут и остался. Приспособился. Высот не достиг. Ну нет у меня талантов к высотам! (Снова вру.) Я, в отличии от сонма прочих пропаданцев, ну никак не могу заставить окружающий мир плясать под свою дудку. Красавчик.

Вы – наблюдатели моих похождений. Вас много, возраст у вас разный, но одно отделяет вас от других людей – вы умны и с чувством юмора. Друзья.

Вандора Вэлиан – 28 лет, принцесса Фалгонара, младшая сестра Тендала. Хитра, как тысяча лис. Перепробовала тысячу мужчин. Мечтает о счастливом браке. Умница.

Грануаль – женщина-маг, по совместительству – капитан пиратского корабля. Одна из иерархов пиратского Меркхара. Монстр.

Корнер (он же Резник) – точный возраст неизвестен, выглядит как седовласый старик, глава Организации (см.). Гад.

Нэйта – 18 лет, явная девственница, дочь барона Крочо, которую мы везли на выданье принцу Тендалу. Очень... хм... явная девственница. Те из вас, кто дотерпит до финала истории, будут удивлены, хм, да, удивлены. Змея.

Одо Тергилек – средних лет, посол республики Менд при дворе Тендала. Хитрая сволочь. Интриган.

Ом Бакинчу – средних лет, смертельно больной колдун при дворе Тендала, которому я выбил из щеки ваджану. Хитер, умен, играет краплеными картами. Сволочь.

Тендал Вэлиан – 35 лет, принц Фалгонара, хитрая бестия. Упорен, как черт. Мечтает об упрочении своей власти. Враг.

Франног (Бачта Роган, Потрошитель, Упивец, и еще ворох зловещих тюремных кличек) – точный возраст неизвестен, старый хрен с чародейскими замашками. Хитрец, играющий в свою игру. Друг.

Чермиз Вэлиан – 26 лет, принц Фалгонара, младший брат Тендала, хитрый кретин, которому вправили мозги на Меркхаре. Подлец.