Текст книги "Крамер против Крамера"
Автор книги: Эвери Корман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Встретив Билли после садика, он привёл его домой.
Позвонила Тельма и предложила привести малыша к ним. Дети отлично поиграют. Ей искренне хотелось узнать, есть ли какие-нибудь известия от Джоанны. Он подумал, что не может отказывать в рассказе этим людям, и поэтому поведал Тельме, что возвращаться Джоанна не собирается. Она бросила Билли. Тельма сглотнула комок в горле. Он слышал этот звук по телефону, как у неё перехватило дыхание.
– Боже милостивый!
– Это ещё не конец света, – с наигранной бодростью сказал он. – Это только начало.
– Боже милостивый!
– Тельма, мы говорим, как персонажи мыльной оперы. Такие вещи случаются, – сказал он, хотя и представить себе не мог, что они могут произойти с кем-то из его знакомых.
Телефон был занят весь остаток дня. Всем он коротко и чётко объяснял: Джоанна решила покончить с ситуацией, которая казалась ей невыносимой. Она предпочла именно такой путь. Звонившие предлагали присмотр за ребёнком, разные вкусные вещи – словом, всестороннюю помощь. Верните её мне, думал он, просто верните её мне.
Пока Билли играл в доме Тельмы, Тед просмотрел его одежду, игрушки, набор лекарств, пытаясь определить, что же ему нужно. Джоанна всегда уделяла внимание подобным мелочам.
На следующий день он получил краткую записочку, снова без обратного адреса. На этот раз она пришла из Лейк-Тахо, Невада, судя по почтовому штемпелю.
«Дорогой Тед! Несколько слов о дерьме, связанном с законом. Я наняла юриста, который и вышлет тебе все бумаги относительно нашего развода. Кроме того, я высылаю тебе документы, чтобы ты мог законным образом оформить опеку над Билли.
Джоанна»
Он подумал, что это самая омерзительная записка, которую ему доводилось получать в жизни.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Прежде чем звонить родителям её, или своим, или кому-то ещё, он связался с мистером Гонзалесом, который на данный момент оказался для него самым важным человеком в мире. Мистер Гонзалес числил его среди своих клиентов, которых он представлял в «Америкен Экспресс». Две тысячи долларов, которые Джоанна сняла с их общего счёта, были той суммой, которую им вручили её родители, когда они поженились. Тед предположил, что она считала их своими личными деньгами. У них обоих были карточки «Америкен Экспресс», но владельцем счёта считался Тед. То есть, он оплачивал все её покупки. Она могла оказаться где угодно, улететь в другой город, подписывать счёт за джин с тоником, сидя у какого-то плавательного бассейна, приводить к себе в номер жиголо – но все счета стекались к нему. Типичный рогоносец, в современном стиле. Позвонив к мистеру Гонзалесу, он попросил, чтобы его кредитные карточки были закодированы под другим номером.
Миссис Колби давала объявление в «Нью-Йорк Таймс» и в телефонном справочнике о «Помощи по дому дли понимающих людей». Как человек, имеющий отношение к рекламе, Тед понял, что текст объявления намекает, что услуги будут обходиться недёшево. Но, в конце концов, миссис Колби предлагала не полотёров или окономоев. Он хотел иметь дело с солидным агентством, в котором работают ответственные люди, что могут взять на себя все вопросы быта. Надо сказать, что он сам толком не представлял, что они собой представляют. Ему пришлось отвечать на вопросы, с которыми он никогда раньше не сталкивался: вы предпочитаете, чтобы вам, в основном, убирали или готовили; вам нужен уход за ребёнком или стирка? Советы друзей были достаточно однообразны: ничего толкового ты не раздобудешь и не тешь себя фантазиями, что явится Мэри Поппинс и всё наладит. Он сразу отбросил идею отдать Билли в круглосуточный садик. Это городское учреждение было связано со скандалами: плохое оборудование, исчезнувшие средства, а ему и так придётся сейчас тщательно следить за уровнем своего дохода. Он хотел, чтобы у Билли была нормальная упорядоченная жизнь. Он пошёл встретиться с миссис Колби в её офисе на Медисон-авеню. На стенах висели благодарственные письма от самых разных персонажей – от членов делегаций при ООН до главы районного самоуправления из Бруклина. Её офис представлял собой чайную комнату в викторианском стиле, а за столом сидела сама миссис Колби, женщина в кудряшках, лет шестидесяти, говорившая с сильным английским акцентом.
– Итак, мистер Крамер, вы хотите прислугу приходящую или с проживанием?
– Я бы предпочёл приходящую.
Тед прикинул, что постоянно обитающая в доме прислуга обойдётся ему не меньше чем в сто двадцать пять долларов в неделю, что превышало возможности его бюджета. Приходящая студентка колледжа могла бы присматривать за Билли, слегка прибираться в его комнате и что-то говорить, но она будет оказывать на Билли лишь косвенное влияние. Тед же хотел нечто вроде заменителя матери. Ои предположил, что его устроила бы женщина, обитающая в доме от девяти утра до шести вечера, категории девяносто – сто долларов в неделю. которая говорила бы на правильном английском языке. Это ему посоветовала Тельма, его соседка. «Ей придётся проводить с Билли почти всё время, – сказала она, – И ты же не хочешь, чтобы ребёнок рос, говоря с иностранным акцентом». При этих славах Тед сначала развеселился, но потом ему стало не до смеха. Идея заключалась в том, что Билли должен как меньше ощущать разницу своего положения.
– Мне нужен человек с хорошим английским языком, миссис Колби.
– Ах, с хорошим английским. Значит, речь может пойти скорее о ста пяти долларах в неделю, чем о категории от девяносто до ста.
– Только за хорошее произношение?
– За хорошего человека, мистер Крамер. Мы тут не имеем дела с разными отбросами общества.
– Хорошо, значит, ближе к ста пяти. – Едва только столкнувшись с необходимостью торговаться, Тед сразу же уступил.
– Теперь я хотела бы ознакомиться с вашей личной ситуацией. Значит, как вы говорите, речь идёт о вас и о вашем четырёхлетием сыне?
– Да.
– А миссис Крамер?
– Выпорхнула из клетки, миссис Колби. – Это новое выражение было достаточно точным и откровенным,
– Ах, вот как. В последнее время мы сталкиваемся с такими ситуациями.
– Неужели?
– Именно так.
«Да, уж ты-то сталкиваешься, – подумал он. – Из своей каморки ты держишь руку на пульсе всего города, чёрт побери».
– Пока ещё нам чаще приходится иметь дело с жёнами без мужей, конечно. Отцы без жён появляются в результате болезней, аварий, дорожных катастроф, каких-то случайностей, скажем, женщина оступилась на лестнице, поскользнулась в ванной и утонула…
Он заметил, что она отвела глаза в сторону, продолжая перечисление. – …сердечный приступ или…
– Я понял вашу мысль.
– Но порой мы сталкиваемся и с… выпорхнула из клетки, как вы сказали. Вот недавно мне пришлось иметь дело: женщина тридцати восьми лет, с двумя детьми – девочкам семь лет и десять, – не оставила ни записки, ни вообще ничего. Взяла рубашки мужа, сказала, что идёт постирать их, и исчезла с концами.
– Миссис Колби…
– Завершая свою мысль, хочу сказать, что не всегда женщина просто выпархивает из клетки. Порой это просто помутнение мозгов.
– Не могли бы мы поговорить о том, что меня интересует?
– Уменя на уме три прекрасные кандидатуры. По сто пятнадцать долларов в неделю.
– Вы вроде упоминали о ста пяти.
– Дайте-ка мне заглянуть в картотеку. Ах да, сто десять.
– Вы никогда не думали, что могли быть прекрасным коммивояжёром?
– Прошу прощения?
– Разрешите мне увидеться с ними, и потом мы поговорим об оплате. После девяти вечера у меня дома. И желательно не тянуть.
– Очень хорошо, мистер Крамер. Я позвоню вам попозже днём.
Явились Тельма и Чарли; Тельма принесла с собой приготовленные ею бифштексы. Худенькая привлекательная женщина, в свои тридцать с небольшим она держалась при помощи американской косметики, выкрашенных волос, контактных линз, которые заставляли её щуриться, модной одежды и последних диет – без всего этого она была бы обыкновенной женщиной, которой она и становилась, когда уставала и переставала держать себя в форме. Сейчас она была в размягчённом состоянии, как человек, разрешивший загадку. Исчезновение Джос проблемами её собственного брака, из-за чего она и обратилась к психоаналитику.
Думаю, что знаю, почему она так поступила, – сказала она.
– Может быть, она слегка сдвинулась, – предположил Чарли.
– Вроде бы я выходила замуж за зубного врача, но не за психиатра, – резко ответила Тельма.
Тед избегал их взглядов, потому что он обладал информацией, не украшавшей Чарли.
– Понимаете, она говорила, что хочет, мол, пойти работать, а я объяснял ей, что это нам слишком дорого обойдётся. Теперь мне в любом случае придётся платить прислуге, так что, если бы даже она и осталась, всё было бы так же.
– Довольно забавно, – сказал Чарли. – В любом случае тебе пришлось бы платить. – И он от души расхохотался, хотя ни у кого из остальных предмет разговора не вызывал смеха.
– Помолчи, Чарли! – цыкнула Тельма, и Тед внезапно понял, что его собственное затруднительное положение стало предлогом для их ссор. – Неужели ты не видишь, что человек страдает? – спросила она, скрывая свою собственную боль.
Она всё знает, понял Тед. Ей известно о всех любовных интрижках Чарли, и он знает, что ей это известно.
– Но как она могла вот так взять и уйти? Неужели вы даже не общались друг с другом? – спросила Тельма тоном, в котором слышался упрёк присутствующим тут мужчинам.
– Наверно, не так много, как надо было бы.
– Ну, я не хотела тебя обидеть, Тед. Так что не принимай мои слова слишком близко к сердцу. Но я думаю, что она в определённой мере проявила мужество.
– Тельма, не пори ахинею.
– Закрой свою грязную пасть, Чарли! Я хочу лишь сказать, что даже для такого антиобщественного поступка ей потребовалось определённое мужество. И некоторым образом я даже испытываю к ней уважение.
– Тельма, я ни в коей мере не считаю, что она совершила мужественный поступок. Для меня лично такой поступок – отнюдь не смелость! – Ярость, которую он всё время сдерживал в себе, наконец прорвалась наружу. – И ещё эти дерьмовые феминистки! Джоанна имеет к ним отношение не больше, чем… чем Чарли.
– Только не вмешивай меня во всё это, ладно, Тед?
– Какая, чёрт побери, мне разница, из-за чего она ушла? Она ушла – и всё! Похоже, что для тебя, Тельма, это куда важнее, чем для меня.
– В самом деле, Тед?
– Эти паршивые игры кончены. Вы как те шоумены, которые, прыгая вокруг трибуны, задают дурацкие вопросы. Ну и что, если бы даже мы и общались? Игра окончена! Она ушла!
– Но если она вернётся обратно, ты так никогда и не поймёшь, почему она уходила.
– Она не вернётся!
Он схватил записку Джоанны, которую оставил на столе. Они хотят посплетничать? Так пусть сами убедятся, как это отвратительно выглядит. Он не сомневался в оценке Тельмы. Она быстро пробежала её, чувствуя неудобство от сцены, свидетельницей которой ей пришлось стать. Тед выхватил бумажку у неё из рук и ткнул её в руки Чарли.
– Прекрасно, не правда ли? Ну, не героиня ли? Как последняя дешёвка ускользнула. Она ушла – вот и всё! Она ушла!
Схватив записку, он скомкал её в шарик и отшвырнул от себя.
– Тед, – сказала Тельма, – это была бы хорошая идея… пусть даже Джоанна не хотела бы этого… чтобы рядом с тобой был тот, о ком ты мог бы заботиться. Ты можешь переговорить с моим психоаналитиком.
– Зачем он мне нужен, когда у меня есть хорошие друзья?
– Послушай, Тед, всё же не стоит бросаться оскорблениями, – сказал Чарли. – Я понимаю, ты взволнован…
– Ты прав. А сейчас я хотел бы побыть один. Спасибо за ростбиф и разговор, который так мне помог.
– Совершенно правильно, что ты собираешься держать себя в руках, Тед, – заметила Тельма.
Они сухо пожелали друг другу спокойной ночи, и Тед с Тельмой издалека обменялись воздушными поцелуями; Он не хотел ни сдерживаться больше того, что он мог себе позволить, ни других объяснений относительно Джоанны, кроме тех, которые у него уже были. Он нехотел больше никаких теоретизирований от своих друзей. Пусть они собирают воедино куски своего собственного брака и не изучают его. Ему хотелось лишь, чтобы в доме появилась помощница и всё пошло заведённым чередом, чтобы тут был кто-то, на кого можно было бы оставить Билли, и чтобы в соответствующий момент Джоанна отдала концы.
Миссис Колби направила к нему мисс Эванс, которая пришла для беседы. Она оказалась худенькой старушкой, которая с безостановочным напором говорила о своей диете, о сельских сырах, но только из Брекстоуна, а не из Френдшипа, о даннонском йогурте, но не силтетском, бессолевом хлебе из магазинов здоровой пищи, но уж ни в коем случае о хлебе, в который кладут сахар. И ещё до того как она попросила разрешения осмотреть дом и первым делом нырнула в ванну, даже не посмотрев на спящего Билли, Тед решил, что не сможет выносить её диетического помешательства.
Он нашёл миссис Робертс, обратив внимание на текст её объявления в «Таймс». Она сообщала: «Хорошая кухарка. Умею обращаться с детьми». Она явилась, ярко выраженная пуэрториканка, которая, скорее всего, прибегла к помощи агента по объявлениям, который написал ей текст объявления и снабдил приличной английской фамилией, потому что её английский, едва можно было понять.
– Я работала, ето… с мой сианьский дифомад.
– Понимаю, – сказал он, стараясь быть вежливым.
– Ето… спаньский синовник.
Напряжение всё росло.
– Ну, у меня всего один малыш.
– А вася зенсина?
– Ушла,
– Локо, – сказала мисс Робертс. – Психа.
Она от всей души ущипнула его за щеку и он почувствовал крепость её пальцев. Он так и не смог понять, был ли то поощрительный щипок или же он носил сексуальный характер, но щека у него заболела.
– Вы умеете ухаживать за детьми?
– Моя сесть деток. В Пуэрто-Рико. В Бронксе.
Тед представил себе, что, если нанять мисс Робертс, к пяти годам Билли будет говорить по-испански.
То ли она запудрила мозги агенту, то ли он не понял, что ей надо. Во всяком случае, а ходе дальнейшего разговора выяснилось, что мисс Робертс сейчас вообще ещё занята. Она отправляется на «кайникули» в Пуэрто-Рико, где её муж пока работает «дифомадом», После того как она удалилась, Тед сообразил, что «дифомад» – это дипломат, «синовник» – чиновник и что, если даже мисс Робертс весьма достойная личность, она явно не Мэри Поппинс.
Следуя газетным объявлениям, он связался с другими агентствами по найму, одно из которых предоставило ему среди прочих «приходящих» прислуг весьма приятную даму из Ямайки с нежным голосом, так и предназначенным, по мнению Теда, для чтения перед сном, но которая, к сожалению, могла работать только летом; а также строгую леди, которая явилась на беседу в накрахмаленном белом халате и с таким же накрахмаленным лицом, этакую типичную английскую няню на пенсии; она сообщила, что несколько поколений детей звали её Няней, но она больше не хотела бы быть занята целый день (может ли она приходить два с половиной дня в неделю?) и некую ирландку в грубых башмаках, которая прервала беседу по своей инициативе, сурово осудив Теда за то, что он позволил своей жене уйти, ибо женщина должна чувствовать твёрдую мужскую руку. Миссис Колби, позвонив, сказала, что это дело её жизни – найти Теду прислугу в течение ближайших нескольких часов, так как она лично заинтересована в его деле, поскольку его жена так неблагородно поступила с ним.
Миссис Колби прислала ему четырёх женщин, одна из которых стоила стодвадцать пять долларов в неделю, о чём она незамедлительно сообщила, после чего осведомилась, умеет ли он готовить? Другая оказалась до странности рассеянной женщиной, которую вроде бы всё устраивало, но она как-то забыла сообщить, что в августе её ждёт другая работа. Толстушка, которая, повизгивая от удовольствия, выразила полный восторг, тут же сообщила, что предпочла бы жить здесь и получать больше денег. А шведка по имени миссис Ларсен сочла обиталище Теда и Билли слишком грязным, на её взгляд, что заставило Теда смутиться, поскольку он так старательно всё мыл и чистил, что никакая шведка не могла счесть обстановку слишком грязной.
Он подумывал, не дать ли ему самому объявление в газете, но не хотел отдавать себя на растерзание всем психам. Вместо этого он нацепил скромный текст на стенку рядом с супермаркетом по другую сторону улицы: «Нужна домохозяйка, от 9 до 18.00. Приличная семья». Ему часто доводилось слышать такое выражение: «Я работаю только в приличных семьях». У него раздался лишь один звонок от миссис Этты Валевска, которая сообщила, что живёт по соседству и давно уже не занималась такой работой, но объявление её заинтересовало. Она оказалась невысокой, широкоплечей полькой с ангельским личиком, которая, похоже, специально надела для этой встречи своё лучшее платье строгого чёрного покроя. Акцент в её речи был еле заметен; они с мужем являются гражданами вот уже тридцать лет, что она не без гордости заметила. У неё был женатый сын. Много дет она была домохозяйкой, трудилась большей частью в механизированных прачечных. Муж её работал на предприятии в Лонг-Айленде. Она подумала, что было бы неплохо помочь приличной семье. Затем она задала Теду вопрос. Он не относился к числу тех, которые уже успели ему надоесть от других.
– Что собой представляет ваш ребёнок?
Тед и сам не знал, что ответить. Он, конечно, имел общее представление о Билли, но никогда не затруднялся углублённым анализом его личности.
– Он очень симпатичный. Порой слишком застенчив. Любит играть. Хорошая речь. – Он не знал, что ещё добавить.
– Могу я взглянуть на него? – спросила она.
Приоткрыв дверь, они посмотрели на Билли, спящего в окружении своего народца.
– Он очень хорошенький, – шепнула она.
Свет из холла упал на лицо малыша и он внезапно проснулся.
– Всё в порядке, радость моя. Это я. А это миссис Валевска.
– Миссис Валевска, – повторил Билли сонным голосом.
– Засыпай.
Когда они вернулись в комнату, она сказала:
– А он очень умён. Произнёс моё имя без ошибок. Многим это не удаётся.
Тед подумал об обязанности носить фамилию, которую многие люди не могут произнести без ошибки.
– Не уверен, так ли он умён. В четыре года об этом ещё трудно говорить. Но думаю, что он неглуп,
– Вы очень счастливый человек, мистер Крамер.
В последние несколько дней он не считал себя таковым.
В общих чертах они договорились о круге её обязанностей, за которые, как он сказал, будет платить ей сто десять долларов – в конце концов, он мог выложить то, что должен был отдать миссис Колби. Может ли она заглянуть через несколько часов, чтобы ознакомиться с обстановкой? Может ли она начать в понедельник? Она сказала, что будет рада работать для него и заботиться о Вильяме. Прощаясь, она спросила, какие блюда предпочитает Тед, возвращаясь домой после работы. Он даже не представлял, что это тоже входит в условия сделки.
Так он обрёл женщину с добрым лицом, которая может готовить им еду и заботиться о Билли. Доверься своим чувствам, посоветовала ему Тельма, когда ищешь себе помощника. И он почувствовал, что нашёл подходящего человека. Позвонив миссис Колби, он сообщил ей, что поиски завершены. Порывшись в своей картотеке, она выразила надежду, что его жена чувствует себя получше.
Наконец он мог заняться другими звонками. Их у него было выше головы. Он должен сообщить родителям – меня оставила жена, подождите, не сходите с ума, у нас прекрасная домохозяйка, дома всё чисто, всё в порядке, я слежу за этим. Он может сказать своим бывшим родственникам – вы знаете, где Джоанна? Вы же знаете, что она ушла. Мы наняли домохозяйку, прекрасную женщину. Он может сказать им – мне не нужна ваша помощь, ни от кого от вас. Я сам воспитаю его. Мы отлично справимся. Этого я хочу.
Войдя в комнату Билли, он остановился над ним. Каким он сам был ребёнком? Что можно сказать в четыре года? Каким он вырастет? Какая им достанется жизнь?
Всё будет в порядке, Билли. Мы обзавелись миссис Валевской. И мы принадлежим друг другу.
Малыш повернулся, одолеваемый детскими снами. Он пошевелил губами, пробормотав что-то неразборчивое. Он был очарователен, но Тед не хотел таким образом вторгаться в его личный мир. Он чувствовал, словно ненароком прикоснулся к нему. Не волнуйся, малыш. Всё будет отлично. Поцеловав его, он вернулся к себе. Малыш видит свои сны. Он сказал что-то вроде «не приставай».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Чуть ли не истерика. Вопли и стоны. «Что ты имеешь в виду – она про– сто ушла от тебя и ребёнка. Что ты хочешь этим сказать? – кричала его мать, повторяя эти слова снова и снова, словно у неё заело пластинку в мозгу. сто взяла и ушла? От тебя и ребёнка? О-о-о!» Стенания, воспоминания о которых пришли из его детства. Помнишь, как тебя поймали за кражей у Фордхема? И как ты был в кабинете управляющего? Администратор знал их семью. В то время у отца Теда была небольшая закусочная неподалёку, и вместо того, чтобы вызывать полицию, администратор позвонил в магазин. Он с Джонни Мартином хотели проскользнуть в боковую дверь в тот момент, когда Джимми Перетти открыл её изнутри и они попытались проскочить в них из тени, в которой сидели, притаившись, как командос из фильма «Удар на рассвете» – только для того, чтобы их сразу же перехватил швейцар и теперь их как уголовников ждал «Большой Дом». – «Вы что, хотите сказать, что мой сын преступник? О-о-о!» «Вот уж не представлял тебя в этой роли, малыш», – сказал брат, когда завзятого преступника отпустили в обмен на блюдо горячей индейки.
До рождения Билли Тед с Джоанной ездили в Форт Лодердейл познакомиться с новым домиком Доры и Гарольда Крамеров в жилом комплексе, с небольшим садиком вокруг бассейна. Пока Гарольд смотрел телевизор, Дора познакомила их с окрестностями и соседями. «Это мой младший сын Тед и его жена», – говорила она. Соседей, расположившихся около бассейна, интересовал, главным образом, круг занятий сыновей; дочерей же и невесток отличали только по их мужьям. Тед продаёт, намекнула она, не упоминая, что он продаёт журнальную площадь под объявления, потому что так и не могла толком разобраться, что это такое. Ей было бы куда легче справляться с объяснениями, если бы он был крупным оптовым торговцем алкогольными напитками, как его брат, о котором мать говорила: «А это мой старший сын Ральф, он крупный оптовик в торговле алкоголем», – или же врачом, как сын Саймонов.
– Так что же ты теперь собираешься делать?
– Разводиться.
– Никогда не слышала ни о чём подобном.
– Это очень современно.
– Как это только могло случиться?
– Тед? – Его отец отвлёкся от хода игры по телевизору, решив наконец, что вопрос достаточно важен для разговора по телефону.
– Как ты там, папа?
– И ты позволил своей жене уйти от тебя?
– Решение было принято недемократическим путём.
– И она оставила малыша? О-о-о!
Теперь ещё и он застонал. Позор, свалившийся на их головы, был просто невыносим. Он никогда раньше не слышал, чтобы отец издавал звуки, свойственные ранее только матери.
– У меня всё в полном порядке.
– В порядке? – вскрикнула мать. – Как всё может быть в порядке, если…
– Мама, послушай…
– Жена убежала от тебя…
– Я уже нанял экономку, потрясающую женщину. Она сама вырастила сына и может заботиться о другом ребёнке.
– Кто она? – быстро спросила мать.
– М-м-м… полька.
– Хорошо. Они умеют работать. Ах, впрочем, какая разница? Это же трагедия, настоящий позор.
– Она очень хороший человек. Она будет приходить каждый день и возьмёт на себя все заботы.
– Какой позор! О, эта женщина! Она сущая бродяжка! Бродяжка!
– Мама, в Джоанне в самом деле оказалось много такого, о чём я и сам не подозревал. Но если она бродяга, – сказал он, стараясь подавить смех, – как её удержать дома?
– Бродяга, – с напором повторила она.
– Шлюха, – решительно вмещался отец.
Он постарался успокоить их, но успеха достичь не удалось. Вешая трубку, он лишь хмыкнул, представляя себе, что они говорят об этой бродяге и шлюхе.
Она называла его Вильям, он же обращался к ней как к миссис Валевска. Тед тоже называл её миссис Валевска, а она его мистер Крамер, и порой Теду казалось, что такая подчёркнутая вежливость свойственна, скорее, почтенным семьям типа Кеннеди, чем их общению, когда она оказывает ему помощь. Она была мягкая рассудительная женщина, достаточно бережно обращающаяся с ребёнком. Для Билли мысль о том, что мама ушла навсегда, продолжала оставаться непредставимой. Реальностью же были детали и подробности его жизни – кто отведёт меня в садик, кто заберёт, кто сделает мне бутерброды, когда я смотрю телевизор, кто приготовит ужин, кто сделает то, что должна делать мама? Это были ощутимые и реальные вещи, и его пугала возможность, что в их жизнь может вторгнуться что-то непредсказуемое. Отсутствие матери отнюдь не означало, что мир вокруг рухнул. Пока его куда больше волновало, дадут ли ему бутерброд с ореховым маслом. Разыскивая по всему дому миссис Валевска, он засыпал её градом вопросов – когда он пойдёт в садик и когда вернётся, кто его будет ждать, когда будем есть, словом, кто и что делает и кто где. Каждый раз, когда приходила миссис Валевска, он снова сталкивался с тем, что никак не мог себе представить – это не мама? Проблема всё ещё ждала ответа. В какой-то мере помогало присутствие миссис Валевска. Через несколько дней Билли уже говорил: – Папа, миссис Валевска говорит, что мне хватит пирожных. Но я же съел только одно. – Как-то утром, когда, ведя Билли в садик, Тед ускорил шаги перед переходом, он услышал предупреждение: – Там сказано «Не идти», папа.
– Мы пойдём только, когда там появится «Идите», мистер Крамер. – Он уже знает это назубок.
– Хорошо. – Не хотите ли взять и меня за ручку, миссис Валевска, и перевести через улицу?
Она вносила надёжность и основательность в их существование… В глубине души оба они ещё испытывали растерянность. Но все мелочи – от сандвичей с ореховым маслом до прогулок и знакомства со светофорами – миссис Валевска брала на себя.
Для людей, с которыми ему приходилось встречаться, в случае необходимости у него была наготове краткая информация типа «Моя жена не справилась с обязанностями хозяйки дома и матери» – и обычно он добавлял: «Но мы прекрасно управляемся при помощи чудесной домоправительницы». Он выдавал эту тираду одним духом, что избавляло его от расспросов.
Через несколько дней, когда дома всё наладилось и течение дел обрело почти нормальный характер, он решил позвонить родителям Джоанны, потому что давно не имел от них никаких известий. Может быть, они знают, где сейчас Джоанна. Они не знали. На долю Теда выпала обязанность сообщить им новости.
– Вы ничего не знаете?
– Что именно?
– Джоанна оставила нас, Гарриет. Она ушла. Она бросила Билли и меня и занялась поисками самой себя.
– Ах, вы мои сообразительные пампушки. Значит, это я должен вам всё рассказывать? На другом конце провода наступила долгая пауза, – Я предполагал, что она сама поставила вас в известность.
– Она оставила сына? Своего собственного ребёнка? – И своего мужа. Она и меня бросила.
– Что ты ей сделал?
– Ровно ничего, Гарриет. Я не просил её, чтобы она оставляла нас.
– Кажется, у меня сейчас будет сердечный приступ.
– Теперь уж не стоит волноваться, Гарриет. А где Сэм?
– В другой комнате.
– Притащите его. Я жду.
– У меня сейчас будет сердечный приступ.
– Обождите со своими приступами. Приведите Сэма. Он исходил из того, что человек, который оповещает о сердечном приступе, не собирается испытывать его.
– Алло?
– Сэм, с Гарриет всё в порядке?
– Она сидит тут же.
– Она сообщила вам?
– Как только ты решился звонить нам с такими известиями?
– Ну, может быть, мне в самом деле стоило бы написать.
– Джоанна оставила своего ребёнка?
– Да, она…
– Её собственного прекрасного малыша?
– Она сказала, что у неё есть такая потребность.
– У меня сейчас будет сердечный приступ…
– Подождите, Сэм…
– У меня сейчас будет сердечный приступ. Гарриет, поговори с ним. У меня сердечный приступ.
– Сэм, если вы можете говорить об этом, у вас нет никаких приступов. – Он уже сталкивался с подобным его поведением.
– Тэд, это я… Гарриет. Сэм сидит радом.
– Как он?
– Сейчас мы не можем с тобой говорить. Ты ужасно расстроил нас своими известиями. У тебя железные нервы. – И она повесила трубку.
В течение недели Тед обычно являлся домой около шести; они с Билли вместе обедали, он купал его, после чего они ещё немного играли. Тед что-нибудь читал ему, и примерно в половине восьмого Билли шёл в кроватку. Полтора часа пролетали незаметно. Уик-энды, когда не было Этты, тянулись долгими ровными часами, которые надо было не просто чем-то заполнять, но и стараться, чтобы Билли был доволен и чем-то занят. Немалое время Тед заполнял путешествиями по Нью-Йорку для закупок и других занятий. Это обычное утро он планировал уделить посещению Музея Естественной Истории. Но у дверей звякнул колокольчик, и на пороге показались родители Джоанны. Стремительно миновав двери, они кинулись осматривать апартаменты, как сапёрный взвод в поисках взрывчатки. Настежь распахнув двери в детскую, они обнаружили малыша сидящим у телевизора, и ошеломили его каскадом поцелуев, объятий и кучей ярких книжек. Осмотрев весь дом и собственными глазами убедившись в отсутствии дочери, Гарриет объявила: «Её здесь нет!»
Сэм, лично обойдя дом, словно стараясь найти какое– то важное доказательство, перевёл взгляд на Билли, который не сдвинулся с места – «Электрик Компани» представляла своего Человека-Паука, который произвёл впечатление даже на дедушку и бабушку из Бостона. Стоя над годовой мальчика, Сэм поцокал языком и тяжело опустился на диван.
Они выглядели довольно привлекательной парой. Она была миниатюрной женщиной лет пятидесяти с небольшим, с волосами, тронутыми натуральной сединой, с тёмными глазами. Он же обладал приятными чертами грубоватого лица, был крепок и подтянут, со снежно-белыми волосами. Тед уже и подзабыл, какими они могут быть напористыми. Хотя Джоанна была их дочерью, и в Билли тоже текла их кровь. Он глубоко заблуждался, подумав было, что ребёнок не так уж их волнует.
– Что ты можешь сказать в своих объяснениях? – высокопарно потребовал от него ответа отец Джоанны. Похоже, что всю дорогу от Бостона он репетировал свою роль.
Тед перечислил обстоятельства, связанные с уходом Джоанны, точно передавая её слова и стараясь сохранять репортёрскую бесстрастность – надеюсь, вы ответите мне таким же отношением? – и они внимательно выслушали его, щуря глаза, словно он объяснялся с ними на каком-то иностранном языке.
Она никогда не доставляла никаких хлопот, – сказала её мать.
– Ну, так теперь она изменилась, – ответил Тед, придерживаясь своей точки зрения.
Они ничего не понимали. Они вручили ему прекрасную девочку, и вот что он с ней сделал. Они начали вспоминать об успехах Джоанны времён её детства, в дни, предшествовавшие появлению Теда, забыв о том, что он сидит тут же – помнишь, какой хорошенькой она была в тот вечер, когда… Затем они погрузились в долгое молчание. Из спальни Теда раздался голос Билли, который спрашивал, может ли он посмотреть «Улицу Сезам». О, этот ребёнок, этот малыш. Вскочив, они кинулись в комнату, дабы убедиться, что уж он-то здесь; они снова стали безостановочно целовать его и обнимать, а он переводил глаза с одной на другого, смущённый, почему эти люди тискают и целуют его в то время, когда он хочет смотреть телевизор. Они обошли весь дом, проверяя решётки на окнах. Как Тед справляется с делами? Он же не подготовлен к тому, чтобы самому заботиться о ребёнке. Кто его экономка? А он слышал о сиделке; которая похищала детей и убивала их? Почему Билли так много сидит у телевизора? Что он ест? Кто смотрит за его одеждой? Он старался отвечать на все их вопросы. Но его ответов они не слушали. Они продолжали осматривать дом.
