Текст книги "Приют приговоренных детей (СИ)"

Автор книги: Эвелина Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Держите два куска, должно хватить на месяц. – сунула она в руки сестры мыло.

– Спасибо! Чем мы можем Вам отплатить?

Эверилд задумалась.

– Я заберу у вас малышку навсегда. Мне дядя не позволяет выйти замуж, а я хочу ребенка. Она у меня выздоровеет, и будет жить в достатке, а у вас умрет через три дня. Так что, решайте.

Ник недовольно поморщился, в его душе шла мучительная борьба: отдать ребенка порождению дьявола или оставить ее умирать на ложе. Эверилд читала в его глазах ужас, отчаянное желание спасти любимую дочь и боль, когда он принял решение.

– Хорошо, проклятая ты ведьма, я отдам тебе ее.

– А мы сможем ее навещать? – встряла Кристина.

– Нет.

Кристина укутала девочку в одеяло и передала в руки колдунье.

– Я через три месяца уезжаю во Францию. – добила Эверилд, окончательно добив родителей и покинула дом, под зарождающиеся рыдания матери.

Боль Ника была музыкой для израненной души Эверилд. Кристина, на тот момент, была в положении, когда Ник с друзьями изнасиловал и избил ее. Молодая вампирша думала, что он хотел ее смерти, чтобы жениться на беременной Кристине.

Глава 9 побег из прокожённого города

Византия, 541 год.

Эверилд несла на руках успокоившуюся малышку. Уже вечерело, и солнце отправилось в свое царство сна. Она услышала лай собак, и четыре телохранителя последовали за Эверилд неотступно. Она шла мимо стонущих нищих, которые тянули к ней свои руки, в мольбе облегчить их страдания. Проститутки скучали без работы, лениво, осматривая клиентов. Одна молодая падшая женщина в прозрачно-рубиновой тоге, подошла к Эверилд, и заглянула своими невероятно-зелеными глазами в душу вампирши. Эверилд споткнулась и остановилась. Девушка подошла еще ближе, а чернокожий телохранитель преградил ей дорогу, параллельно оценивающим взглядом, смотря на ночную бабочку, выставившую на показ все свои прелести. Он твердым голосом сказал:

– К госпоже приближаться нельзя.

– Простите, не знала. – ответила девушка легкого поведения.

Она завораживала бессмертную своим взглядом, и внизу живота у вампирши мучительно сладко сжалось.

«Сколько у меня уже не было мужчины? И почему эта развратная женщина вызывает такую реакцию?» – племянница не понимала, что с ней происходит.

Эверилд заглянула в ее голову, и если бы могла, то покраснела, как маковый цветок. Вампирша увидела в ее воображении себя полностью обнаженной, та почти точно угадала, как выглядит ее тело. Ночная бабочка представляла, как целует ее шею, грудь, а дальше Эверилд смотреть не стала и бросилась прочь, щеки горели от стыда. Охрана едва поспевала за ней, а Дарислав, нагнав ее, придержал за плечи.

– Не стоит каждому встречному и поперечному демонстрировать свою нечеловеческую способность быстро бегать. Люди очень сильно отстали, я им, конечно, почищу память, но впредь будь осторожна. Мы уже у особняка, ждем отставших.

Вампирше стало неловко, и она посмотрела на дом, правда прибыли.

«Что это было? Мое тело не должно реагировать на женщину».

Она закрыла глаза и перед ее взором предстала та проститутка с понимающими и проникающими в душу зелеными глазами. Эверилд издала стон.

«Жаль, что поговорить об этом мне не с кем, не с учителем же обсуждать свое возбуждение, это как-то противоестественно! Но, боже, какая она очаровательная! У нее наверняка мягкие губы. Разве путаны бывают с такими детскими лицами? Девушке не больше четырнадцати или пятнадцати лет. Что ее заставило заниматься таким отвратительным ремеслом?»

Вампирша тряхнула головой, и рыжие волосы рассыпались по плечам. Она пыталась прогнать ее назойливый взгляд из своих мыслей.

«Мне нужна вампирша, чтобы узнать, может у них это нормально?».

В руках зашевелилось одеяло и раздался детский плач. Ребенок хныкал и звал маму. Эверилд начала ее укачивать на руках. Прошло полчаса, когда телохранители ее нагнали.

– Уф, быстро вы бегаете, не поделитесь зельем?»

– Нет. – отрезала она холодным голосом и вошла в ворота.

Пройдя по двору к черному ходу, Эверилд поднялась к себе. Она передала девочку рабыне и велела ее напоить молоком, или что там детям полагается в таком возрасте есть. Затем вампирша зашла в свою комнату с травами и стала нарезать корни, травы и сцеживать яд, лишь бы прогнать изумрудные глаза из памяти, но было все тщетно. Эверилд направилась к больным на первый этаж. Напоила коридорных своим чудо зельем, и люди перестали метаться во сне, дыхание стало ровным, бледность ушла, а нарывы исчезали. Эверилд два часа наблюдала за больными и, убедившись, что оборота не будет, с чистой совестью направилась к себе наверх. Девочки играли в дочки матери.

– Сдружились, это хорошо. Вас кормили? – спросила она у своих подопечных.

– Да. – ответили хором старшие девочки.

Дочь сенатора спросила:

– Когда за мной папа придет?

– Думаю, что завтра, я тебя отпущу домой. – тепло отозвалась она и улыбнулась ребенку.

Эверилд, даже находясь в своем доме, приходилась носить паранджу, чтобы не дай боже, больные в ней не признали жену мастера кожевенных дел.

– А почему ты прячешь лицо? – полюбопытствовала вторая девочка.

– Потому что, так было положено в том месте, откуда я прибыла. Лицо могут видеть только родители и муж.

– Значит, дядя тоже не знает, как ты выглядишь?

– Знает, он же мой опекун, а значит близкий родственник.

Эверилд выглянула в коридор.

– Настя, поменяй в моей комнате постельное. – велела она, мимо проходившей невольнице.

Рабыня ушла за новым постельным бельем, принесла его и застелила постель.

– Солнце уже скрылось за горизонт и вам пора спать. – ласковым голосом сообщила она.

Эверилд уложила старших детей в кровать, а двухлетнюю девочку положила в соседнюю комнату, подальше от здоровых ребятишек. Дочь Кристины хныкала, всю ночь ревела, как ее только не пыталась Эверилд успокоить. Она сварила посреди ночи сонный отвар и ребенок, наконец, заснул.

Утром она выписала дочь сенатора, и подобранная девочка осталась одна. Она сидела тихо, играла сама с собой и ждала, когда мама вернется из небесных чертогов. Эверилд учила ее вязать, когда было свободное время. Вампирша каждый день выписывала из лазарета по пять-десять человек. Так в хлопотах она провела неделю, когда к ним наведался кто-то из знати, потребовав продать волшебный эликсир. Учитель отказал, и тогда мужчина перешел к угрозам, пообещав сровнять дом колдуна с землей, на что Ромео, пряча ухмылку, сказал: если сможешь дойти до дома. Не надо говорить, что богач не вернулся домой. И так происходило с каждым, кто пытался силой забрать эликсир.

Были и те, кто предлагал баснословные суммы за чудо лекарство, но учитель всех отправлял в пасть к акулам. Тогда по Константинополю поползли слухи, что эликсир получит только тот, кого одобрит сама племянница колдуна. После этого юноши стали приглашать ее на прогулки и встречи, но вампирша всем отвечала отказом. Ее сердце ныло о той, что осталась в борделе.

Эверилд пугалась своих чувств, и не находила в себе решимости прийти к проститутке, пока не стало совсем невмоготу. Эверилд промучилась еще один день и, собрав в кулак всю свою волю, решилась. Закончив с больными, она ближе к ночи собралась и покинула дом.

Публичный дом стоял рядом с церковью и, помявшись на пороге, она подняла бронзовый молоточек, раздался стук, и двери открыла благородная женщина. Та отступила в сторону, узнав в посетительнице Василиду. Племянница колдуна вошла в бордель и увидела ту самую девушку, она сидела на коленях у какого-то мужика, и хохотала над его шутками. Молодую вампиршу охватили сомнения и она сбежала. Еще два дня она лечила больных, прежде чем собралась с духом и снова пришла в бордель. Путаны скучали в гостевом зале и среди них была та с зеленью очей. Эверилд подошла к ней и вложила в руку золотой слиток. Девушка, не задавая вопросов, соскочила со скамейки и поднялась наверх. Эверилд последовала следом, и за ними захлопнулась дверь.

– Чего желает моя госпожа?

– Оставь, я просто пришла поболтать.

– Жаль, но дело ваше. – в ее глазах было облегчение и любопытство.

Эверилд мялась, как маленькая девочка, не в состоянии заговорить с человеком.

– А можно посмотреть на твое лицо, Василида?

– Нет. – вампирша даже отодвинулась подальше.

– Не бойся, для нас желание клиента закон. А правду говорят, что дядя спит с тобой?

– Нет! – воскликнула Эверилд и девушка засмеялась.

– Ты такая забавная и так бурно реагируешь на все. Меня зовут, Агриппина. – представилась она.

– Почему ты работаешь здесь?

– Я люблю совокупляться. – беспечно ответила она.

У Эверилд от удивления и ужаса глаза стали большими.

– Не делай такие глаза. Я люблю свою профессию. Знаешь, мне всегда было мало одного мужчины, и я сбежала от родителей, чтобы торговать телом. Замуж меня все равно бы не взяли, я невинность потеряла в тринадцать лет, а сейчас мне пятнадцать.

– Ужасно! Я не понимаю, как можно любить это мерзкое слитие?

– Я так же не понимаю, как можно его не любить. Кстати, правду молвят люди, что вы придумали лекарство от чумы? – в глазах Агриппины появился лихорадочный блеск.

– Правда, но оно не для всех.

– Можешь мне принести одну склянку? У нас в борделе многие девочки от чумы слегли.

– Я могу дать выпить сейчас, но только тебе. Оно убережет тебя от заражения.

– Давай. – загорелась Агриппина и Эверилд достала из кармана тоги маленький пузырек, протянув ей.

Эверилд боялась, что ее любимую скосит болезнь, и она потеряет ее навсегда. Агриппина взяла из рук склянку, и по коже пробежали мурашки.

– У тебя очень теплые руки. Пей залпом.

Агриппина зубами сорвала крышку и мелко подрагивающими руками поднесла флакон к губам, и жадно стала пить. Бутылек опустел и девушка довольно зажмурилась.

– Приходи ко мне в любое время. – расщедрилась падшая женщина.

Эверилд ликовала от счастья, и у нее возникло непреодолимое желание поцеловать девушку. Она потянулась к ней, но вовремя отпрянула.

– Ты такая робкая.

Та сама потянулась к племяннице колдуна, и Эверилд резво отпрыгнула к двери. Агриппина рассмеялась.

– Я чувствую себя охотником, гоняющимся за добычей. Ладно, сиди, я не трону тебя.

Они поболтали три часа. Эверилд показывала ей, как вышивает, а Агриппина поделилась своим богатым опытом с мужчинами, рассказывая, какие они бывают в постели. А потом показала рисунки с мужчинами. Эверилд чувствовала себя легко и счастливо. В приподнятом настроении она вернулась домой и стала всех одаривать эликсиром здоровья.

Когда вдруг по ее телу прошелся жар, и Эверилд свернула шею одной девушке, второй, а у третьей вырвала сердце, и стала жадно глотать кровь. Она отбросила сосуд в сторону, и потянулась руками к четвертой. Когда опьянение спало, то пришло осознание того, что она натворила. Эверилд попыталась противиться приказу убийства, но тело жило, словно своей жизнью. Вот уже четвертую больную она отправила к богу.

Эверилд села на пол и разрыдалась.

«Я не хотела! Я не хотела!» – кричала она. – «Я не хочу больше убивать!»

Из глотки Эверилд разнесся вопль боли. Она шла, сворачивала шеи и распарывала грудные клетки, выпивая жизнь. Вся одежда перепачкалась в крови, а по лицу бежали кровавые слезы. Вампирша не помнила, кто ей установил запрет. Она кричала, пытаясь разорвать узы подчинения. Дар калечил все больше людей, превращая их в овощей.

«Не хочу! Я хочу спасать!»

Вампиршу сильным толчком сбили с ног, и Ромео навалился на ученицу, сжав ей виски.

– Все уже позади. Ты свободна от уз, больше никто не умрет. – утешал мужчина свою подопечную, пытаясь проникнуть в ее сознание.

Волны ужаса расходились все дальше, сминая сознание охранников, у некоторых Эверилд выжгла мозги.

– Хватит! Хватит! Ты можешь лечить людей сколько угодно, только прекрати их лишать здоровья!

Она сразу же обмякла в его руках, содрогаясь всем тело, а горькие рыдания рвали ее глотку.

– Все хорошо, моя девочка. Ты порвала узы. Тише, тише, тебе больше никто не будет препятствовать.

Он обнимал всю перемазанную в крови Эверилд, словно убаюкивал ребенка. Ромео поднял ее на руки и, переступая через кишки под ногами, обернулся к Дариславу.

– Уберите трупы, а тех, кто потерял разум, пустите на корм. Тех, кто оказался нетронутым перенесите на второй этаж и закупите новых рабов. – раздал распоряжение Ромео, унося ученицу в свой кабинет.

Наставник переступил порог своей рабочей комнаты, захлопнул двери, прошел через жилое помещение, вышел на улицу и направился прямо к бане. Он занес ее внутрь деревянного строения, благо рабы сегодня баню затопили. Он положил свою подопечную на полок, набрал в тазик теплой воды, взял тряпку, окунул ее в воду, намылил отрезок ткани, и положил рядом.

– Я помогу тебе смыть кровь, но для этого мне надо тебя раздеть. Слышишь, Эверилд?

Она промычала что-то неразборчивое, и наставник, приняв это за согласие, приступил к делу. Он снял с нее паранджу, тогу и нижнее белье. Учитель взял с полки тряпку, и стал натирать ее тело, смывая кровь. Чуть позже Эверилд пришла в себя.

– Спасибо, но дальше я сама.

Ромео положил тряпку и вышел в предбанник, прикрыв за собой двери. Эверилд начала смывать с себя кровь. Она очистила свое тело от крови и занялась волосами, с ними она промучилась целый час. Затем покинула сердце бани, оказавшись нагой в предбаннике. Учитель, не глядя, подал ей свой плащ. Девушка накинула его на свое тело, и они вместе покинули место для мытья. Когда вошли в кабинет, учитель занял кресло перед столом.

– Справа от тебя, в сундуке, лежит тога.

Эверилд прошла к сундуку, достала зеленую, как глаза незнакомки тогу, и облачилась в нее.

– Можете поворачиваться. – произнесла девушка и учитель развернулся к ней лицом.

– У меня две новости: одна хорошая, другая плохая. С какой начать?

– С плохой.

– Мы сегодня же ночью покидаем Константинополь. Всплеск твоего дара не прошел бесследно. Ты выжгла мозги всем, кто находился в доме, а также в ближайших кварталах.

– А мои девочки?

– С ними все порядке, я успел их накрыть щитом.

– Слава Богу.

– То, что мы уезжаем, тебя не расстраивает?

– Нет, меня беспокоит другое. Как уберечь людей от моего дара?

– Никак. Люди быстрее научат тебя контролю. Ну, или можно уехать в горы и там часами медитировать.

– Я хочу в горы, подальше от людей.

– Хорошо, я подумаю, где можно нам укрыться.

Эверилд кивнула, смотря на учителя. В ее душе боролся стыд и желание прояснить ситуацию.

– А можно я с собой заберу еще одну девушку?

– Не боишься выжечь ей мозг?

– Вы же можете поставить ментальный щит от меня.

– Могу, только вот не буду этого делать. Ты сама должна научиться контролировать свои способности. Но тебя беспокоит не это. Выкладывай, во что ты вляпалась опять?

Если Эверилд могла покраснеть, то стала бы похожа на свеклу.

– Я не могу с вами об этом говорить. – пошла она на попятную.

– Не можешь? – нехорошо поинтересовался наставник. – Какой у нас был уговор, когда я взял тебя в ученицы?

– Ничего не скрывать, даже если очень стыдно, потому что вы должны знать все, чтобы предотвратить выброс дара.

– Ну и?

– Мне очень стыдно.

– Я могу залезть в твою голову.

Эверилд помотала головой и прошептала:

– Я увидела очень красивую девушку и захотела познать ее ближе.

Учитель широко улыбнулся.

– А ты не перестаешь меня удивлять. Поздравляю, тебе нравятся девочки. В этом нет ничего постыдного среди вампиров. У нас даже есть одна семейная пара, состоящая из женщин. Ты бессмертная и для твоих желаний нет границ. Это люди навешивают на себя ограничения, потому что живут мало. К нам, вечно живущим это не относиться. Ну, раз ты влюбилась, попробуем твою пассию забрать, если ты готова.

– Да, только ей ничего не говорите. И, кстати, она проститутка. – отвела глаза Эверилд.

Она не могла поверить, что влюбилась в человека своего пола, ведь Бог осуждает подобные связи. А с другой стороны, для нее всемогущий Бог не страшен, ведь ей не светит ни рай и ни ад, а только земля, по которой ей суждено ходить вечно.

Стоила ей вспомнить о своей неуязвимости, как она с легкостью приняла новый факт о себе.

– Тогда иди, собирай вещи. До рассвета осталось всего четыре часа. Детей возьмут молодые вампиры, можешь о них не беспокоиться, они им очень понравились. А тебя еще рано подпускать к ним с твоим не постоянным даром.

Вампирша приняла и этот факт.

– Тогда мне всего лишь надо захватить тогу, паранджу и деньги, чтобы выкупить девушку.

– Девчонку я заберу сам, и никаких денег не потребуется. – ответил Ромео и вампирша покинула кабинет.

Детей в ее комнате уже не было. Эверилд взяла свою любимую тогу фиолетового цвета и сложила флейту, подарок от несостоявшегося жениха. Это все, чем она дорожила. Учитель ждал ее у выхода с заплечным мешком. До чуткого слуха кровососки доносились раздраженные голоса мужчин, они шли на расправу с домом колдуна. Эверилд вздрогнула.

– Готова?

– Да.

Они пошли к потайному ходу, ведущему прочь из города. Пока они бесшумно передвигались, Эверилд спросила:

– А у вампиров такая же религия, как и у людей?

– Нет, мы не верим в Богов, догмы людей нам не подходят. Не ты, не я не угодим в рай или ад, даже реинкарнация нас не ждет. Мы верим в прародительниц вампиров, они должны прийти в этот мир или открыть нам путь в другие миры, где можно жить спокойно.

Глава 10 Сказка

Из старых воспоминаний, Эверилд выдернул отдаленный гул самолетов, это были бомбардировщики. За окном расцветали сумерки. Эверилд вскочила, молниеносно переместилась к двери, и побежала по коридору, крича:

– Встаём! Быстрее! Летят бомбардировщики!

Эверилд раскрывала двери, без остановки повторяя одни и те же слова. Жители сонно мычали, отмахиваясь от беспокойной гостьи, и подорвались только тогда, когда раздался вой сирен.

– Бежим в часовню! – скомандовала Эверилд.

Она первая прибежала в главный зал, открыла проход, а через пару минут подтянулись и остальные жители. Все спешно стали спускаться в часовню, и вампирша услышала первый взрыв. Оставалась секунд пятнадцать до того момента, когда самолеты окажутся над домом.

Последний ребенок вошел в убежище, и дверь встала на место. Вампирша всем своим телом чувствовала, как содрогается земля. Слышала гул моторов и взрывы, один за другим. Дети плакали, а мамочки пытались успокоить детвору. Эверилд села на скамейку.

– Давайте, я расскажу вам сказку. Когда-то ведь не было железных дорог, и люди ездили на подводах. Вот один еврей как-то раз поехал к цадику, и взял из конюшни своего верного друга с гривой серого цвета. Дело было в пятницу, он собрался рано утром, и выехал из своего скромного дома. Еврей ехал верхом целое утро, в полдень поел вяленое мясо с сухарями и тронулся дальше в путь. Скачет он уже двенадцать часов, а знакомых улиц не видать и тогда еврей понял, что заблудился. Едет-едет, вдруг, видит свет и подъехал ближе. Перед ним возвышался кованый забор, и ворота с изображением ангела с мечом в руке, занесенным над чертом. Озадачил его рисунок, почесал он лысину, и посмотрел на небо, уже сильно темнело. И отбросив сомнения, он въехал прямо в ворота. Во дворе стояли три еврея. Спрашивает он их: можно ли ему остаться здесь на субботу? Отвечают ему: да, но к нам, если заезжают, то обратно не выезжают. Тут понял еврей, что попал к разбойникам, и стал просить отпустить его, пожалеть его, но те в ответ одно: от нас выхода никому нет. Тогда еврей стал плакать, предлагать деньги, а те отвечают: мы денег не берём, мы берём душу. Тут еврей стал ещё пуще умолять, упрашивать. Тогда один из разбойников говорит: знаешь что, спросим у нашей матери, как она скажет, так и сделаем. Зашли в дом. А в доме на столе лежала белая скатерть, и стояли две свечи. Подошли к комнате матери, она заперта, но через замочную скважину гость видит, что разбойница молится. Женщина помолилась, открыла дверь и вышла к ним. Сын-разбойник рассказал ей о просьбе гостя отпустить его со двора.

– Об этом не может быть и речи. – отвечает мать. – Сто и одно – все одно. У моего сына легкая рука и очень острый нож, вы даже не почувствуете.

Тогда гость ещё больше стал её упрашивать, а она свое:

– Отпустить мы вас не можем. Мы разве разбойники? Мы убиваем только тех, кого приводит к нам Бог, да будет благословенно его имя! Вы только не тревожьтесь, выберите себе любую кровать, а уж остальное сделает мой сын, у него легкая рука и острый нож, вы даже не почувствуете.

А он все просит, чтоб его отпустили: так, мол, и так, оставил дома жену, детей, хозяйство. Разбойница в ответ:

– Не говорите глупостей. Дети будут жить без вас, хозяйство будут вести без вас. Сто и одно – все одно.

Короче говоря, видит еврей: ничего не получается, и стал упрашивать, чтобы хоть отложили его смерть до завтра. А разбойница говорит:

– Нет, до завтра не получится. В субботу мы не убиваем.

– Тогда пусть будет в воскресенье или в субботу вечером. – попросил гость.

Мать разбойников подумала и решила:

– Ладно, пусть будет в субботу вечером.

Ну, переночевал еврей эту ночь у разбойников. Утром вышел во двор и видит за домом груду человеческих костей, отрубленных голов, рук и ног, чуть в обморок не упал. Идет дальше и видит: тропинка. Была, не была, думает: надо бежать! Не убежишь – вечером зарежут, а убежишь и поймают – все равно зарежут. Короче говоря, пустился еврей бежать по тропинке и бежал, пока не выбрался в поле. А там мужики косили рожь. Он и спрашивает, как ему попасть в местечко. Они подробно объяснили, что надо, мол, идти до речки, а через речку вплавь. Подошел еврей к речке, вдруг слышит за спиной крик: «Не ходи! Не ходи!». Смотрит, бежит к нему какой-то человек. Он испугался: не из тех ли он вчерашних разбойников? Нет, бежит мужичок. Подбежал и говорит:

– Здесь не плыви, здесь утонуть можно. Иди вон там, там вброд перейдешь.

Еврей так и сделал, перешел речку вброд и попал в местечко.

Вот и все.

Дети захлопали в ладоши, и одна девочка предложила поиграть в благородную разбойницу.

– Эври. – ребенок замялся, пытаясь вспомнить имя гостьи.

– Называй меня Эври.

– Эври, ты будешь в роли суфлера, а я буду мамой разбойников. – распорядилась Ахуна, и ткнула в мальчиков близнецов.

– Авигалий, Джон, будете моими сыновьями. – потом Ахуна ткнула пальцем в бледного и худого мальчика лет десяти.

– Авель, тебе отдаю главную роль ученика, спешившего к учителю.

Она посмотрела на Данну:

– Вы с Агнешкой будете изображать крестьян.

Данна возразила:

– Почему это ты будешь матерью разбойников. Я хочу играть разбойницу. – девочка уперла руки в бока.

Данну мать природа наградила густыми, черными волосами, шоколадными глазами, упрямым подбородком и ямочками на щечках. Также у нее был шрам на виске, родинка под курносым носом, а одета она была в зеленое платье из льна. Девочке было не больше восьми лет. Ахуна нахмурила брови и прикусила алые, пухлые губы.

– Я первая заняла эту роль.

– Ну и что? Младшим надо уступать. – набычилась мелкая.

– Хорошо, будешь разбойницей, а потом поменяемся местами. – немного поразмыслив, решила Ахуна.

– Мы пошли строить шалаш! – воскликнули мальчики, и принялись за работу.

Авель взял в углу часовни палку, и оседлал ее.

– Это мой конь!

Он отложил своего коня и стал помогать мальчикам сдвигать мебель, накидывать покрывала, одеяла, и складывать подушки внутрь. Дети увлеклись стройкой дома для разбойников. Эверилд и матери с улыбкой наблюдали за этим балаганом. Вот только губы у женщин улыбались, а в глазах застыл страх. Августина молилась, чтобы авиабомбы не коснулись ее дома. Еврейки тоже, что-то зашептали. Вампирша ощущала малейшую дрожь земли и услышала взрывы, крики, стоны. Дети закончили строить шалаш, потом взяли вещи родителей и нарядились в разбойников, используя за место поясов шарфы. Кто-то из мальчишек взял кухонные ножи.

– Джон и Авель, положите ножи! – велела Эверилд.

Мальчики вздрогнули от ее командного тона, и быстро убрали острые предметы на место. Началась игра. Два часа Эверилд подсказывала слова из сказки, а родители иногда смеялись над выходками детей. Еще через час земля перестала страдать от взрывов, а самолеты унеслись к Варшаве.

– Можно выходить. – с легким сомнением озвучила Эверилд.

– Я пойду, проверю, надеюсь, нас заживо не похоронили. – осмелилась бледная Августина.

Полячка решительно направилась наверх. Эверилд осталась ждать с детьми и еврейками.

– Ты кем собираешься работать? – спросила Ливона.

– Пока не решила. – ответила Эверилд.

– У нас дома, кто не работает, тот не ест.

– А позвольте узнать, кем вы работаете?

– Мы следим за домом, вы сами видели какой он большой. Пока везде помоешь полы, спина отнимается. Лайла готовит еду, а ты что будешь делать?

– Спасать еврейских детей, но для этого мне придется устроиться работать к нашим врагам.

– Ты так никого не спасешь, да и сама погибнешь. —забеспокоилась Лайла.

– Я слишком живучая.

– А еще нас подставишь. – сказала Ливона и у Эверилд еще больше зачесались руки ее расстрелять, нельзя же быть настолько противной.

– Вы первая отправитесь на костер.

Еврейка вздрогнула и вампирша увидела в ее очах вожделенный ужас.

– Прости, я ничего такого не имела ввиду. – сменила Ливона тон.

Эверилд ничего не ответила, и под возню детей, они стали ждать Августину. Женщина спустилась через десять минут.

– Выходите. – велела она.

Женщины стали собирать детей и возвращаться в особняк. Они все разбрелись по делам, а вампирша, задумчиво посмотрела в окно и сказала:

– Пойду, выйду на улицу, помогу раскапывать трупы и живых людей. За одно, устроюсь работать в лагерь эсэсовцев, а то все магазины пустые, а там дают хорошую еду.

– Как я могу быть уверена, что ты нас не предашь?

– Я уже один раз спасла вас, хотя от одной еврейки бы избавилась, ведет она себя отвратно.

– Ливона?

– Ага. Я сообщила ей, что запишусь в предатели. Она почти никак на это не отреагировала.

– Они поняли кто ты?

– Нет.

– Хорошо, удачно тебе устроиться и вытащить из лап смерти, как можно больше детей.

– Удача лишней не бывает. – ответила Эверилд. – Есть штаны и футболка, которые не жаль?

– Сейчас принесу. – ответила полячка и покинула главный зал.

Она принесла ей местами рваные штаны, рубашку потрепанного вида и берцы для удобного перемещения. Вампирша быстро надела вещи и покинула дом. В воздухе висела пыль, слышался грохот от разрушающихся домов, крики людей, плач и стоны. Эверилд вслушалась в какофонию звуков и, вычленив стук, спешно пошла на помощь. Она три часа разгребала завалы, доставая людей: полуживых, слегка раненых и мертвых.

Эверилд села на камень, попросила у мужика рядом самокрутку и огня. Он без возражений поделился. Вампирша закурила, наслаждаясь дымом, когда чуткий слух бессмертной уловил приглушенный писк. Эверилд вслушивалась в звуки, постаралась ментально нащупать котенка, и пошла на звук. Пройдя двадцать шагов, опустилась на колени, и стала руками отбрасывать валуны. Наконец она наткнулась на перепуганного зверька. Котенок имел черный окрас, он пищал и звал маму. Пушистый комочек дрожал. Эверилд осторожно его ощупала, благо все кости были целы. Она увидела лапу большой кошки и, убрав еще несколько камней, обнаружила труп кошки и еще двух детенышей. Вампирша бережно убрала котенка за пазуху, тот жалобно мяукал, а Эверилд мягко проникла в его головку.

– Теперь мы вместе, я тебя согрею, накормлю молоком, и все будет хорошо. – уговаривала она напуганного котенка, и он когтями вцепился в свою спасительницу.

Эверилд дошла до дома, прошла через калитку, двор, поднялась на крыльцо, открыла двери и вошла. Агнешка мыла полы в прихожей.

– Молоко есть и пипетка?

– Спроси у Лайлы. – ответила она.

Вампирша обогнула подростка, вошла на кухню, открыла холодильник, достала молоко, налила в свободную кастрюлю, и включила ее.

– Лайла, есть пипетка?

– Возьми в верхнем ящике. – отозвалась еврейка.

Вампирша положила котенка на стул, и накрыла кухонным полотенцем, чтобы быстрее согрелся. Подошла к шкафу и, перебрав все лекарства, нашла старую пипетку. Она выключила молоко и, набрав его в пипетку, подсела к котенку и попыталась его покормить. Малыш ел неохотно, видимо еще не отошел от ужаса. Она завернула его в полотенце и понесла в главный зал. Камин горел, но дров катастрофически осталась мало. Она положила пушистое чудо поближе к огню, и накормленный детеныш, быстро согрелся и уснул. У него были глаза небесного цвета, очень необычный цвет для черного кота.

– Как тебя же назвать? Найденыш? Нет, тебе что-то смелое надо. – но в голову не шло ни одного путевого имени и она решила назвать его найденышем.