Текст книги "Шипы молчания (ЛП)"

Автор книги: Ева Уиннерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

СОРОК ДЕВЯТЬ

ФЕНИКС

Д

Анте был проклятым лжецом, но, опять же, и я тоже.

Итак, мы оба играли свою роль. Как, черт возьми, он нас нашел? Знал ли Ликос, кто я такой? Было глупо использовать настоящее имя Скай и прозвище, которое Данте дал мне от Ликоса. Я сделал это, чтобы сохранить хоть немного нормальности для Скай, но из-за этого нас поймали. Блин. Я тяжело вздохнул. Сейчас это не имело большого значения. Данте нашел нас, и мы с этим разберемся.

На самом деле, это может быть удачный случай, потому что у меня никогда не будет шансов против Саши Николаева в одиночку. С Данте я, возможно, смогу сохранить Скай.

Невеста , Я тихо усмехнулся в своей голове. У него действительно были некоторые нервы.

После того, как мы собрали вещи, он посадил нас в самолет и отвез в Триест. Это было лучше, чем ехать в Шотландию. Дикие лошади не смогли бы подтащить меня к бабушке. Я бы не позволил ей попытаться забрать Скай у меня, но я бы никогда не позволил ей снова принимать решения за меня.

В маленьком замке у моря я впервые увидел его, когда ему было восемь лет. Это выглядело так, как я помнил. Волшебный.

Минус один злой король.

Анджело Леоне заменил его сын. Человек Омерты. Гангстер, который когда-то любил меня. Человек, который разбил мне сердце. Человек, которого я застрелил. Так много истории тянуло нас вниз. Можем ли мы… нет, могу ли я отпустить это?

Я бросила взгляд на свою дочь, чьи глаза сверкали, метаясь влево и вправо, вверх и вниз, загипнотизированная всем, что она видела. Солнце начало садиться, и она нашла время, чтобы подбежать к каждому окну, указывая на разные деревья и птиц вдалеке, а также накатывающиеся волны.

– Мы можем остаться здесь ? – подписала она, танцуя так, словно была под кайфом от сахара. Я поднесла руку ко рту, пораженная этой маленькой девочкой и ее способностью выдержать столько перемен в своей жизни. «Мне грустно, что мы покинули Арию. Она была моим другом. Можем ли мы пригласить ее в гости, чтобы я мог показать ей этот замок ?»

Прежде чем я успел ответить, заговорил Данте. «Да, я надеюсь, что ты останешься здесь с нами навсегда. Я уверен, что мы сможем организовать визит с Арией.

Сердце у меня затрепетало, но я тут же отругала себя. Все мое внимание будет сосредоточено на Скай. Я использовал Данте только для его… безумных поступков. Безжалостность. Его связи.

Я не был настолько наивен, чтобы думать, что семья Николаевых не станет меня преследовать. Ведь Татьяна точно знала , кто я. Преступный мир знал мое имя, и не было сомнений, что они преследуют меня.

– Скай, хочешь посмотреть твою комнату? Данте подписал, и улыбка озарила его лицо.

Ее глаза расширились, как и мои. «У меня здесь есть комната? »

Он кивнул. «Теперь ты это делаешь. И мы можем изменить это так, как вы захотите».

Глаза Скай с удивлением метнулись ко мне, и я кивнул ей, улыбаясь. У меня не было ни малейшего шанса, что я испортю ей это. Не после того, как я вытащил ее из безопасного дома Николаевых. Даже я мог признать, что она прожила с ними хорошую жизнь, и никто не заслужил этого больше, чем она после четырех лет постоянных переездов из одной семьи в другую. Приемные семьи сочли ее недостаток слуха недостатком. Николаевы восприняли это как вызов и, несмотря на это, любили ее.

За это я был бы им всегда в долгу.

Мне придется бороться со своим эгоизмом. Однажды мне нужно будет все исправить, несмотря ни на что, даже если мне казалось, что мне уже вручили солидную дозу кармы. У меня отобрали деньги, таскали мою дочь по всему миру и заставляли ее жить в нищете по сравнению с тем, что, я был уверен, было у нее с Николаевыми.

Я бы не стал этого менять, особенно тогда, когда моя дочь снова оказалась у меня на руках, но я поклялся, что с этого момента о ней позаботятся.

"Ну давай же. Пойдем, покажем Скай ее новую комнату, – объявил Данте, обнимая меня за плечи.

Затем он направил Скай из большой гостиной вверх по лестнице и вниз по коридору. Это было похоже на охоту за сокровищами, и наша дочь наслаждалась каждой секундой этого процесса.

Я любила и ненавидела то, как хорошо он с ней вел себя, потому что это было болезненное напоминание о том, как он не справился пять лет назад. Скай был бы избавлен от многих лет переездов из семьи в семью, если бы он просто появился.

Я не могла перестать беспокоиться каждый день и каждую ночь с тех пор, как забрала ее у Николаевых, не навредил ли я дочери. У нее не было никаких явных признаков травмы – не то чтобы я много знал по этой теме – и ей было достаточно комфортно со мной, чтобы искать утешения, когда она в этом нуждалась.

И все же я волновался. Наверное, это работа каждой матери – бесконечно беспокоиться о своих детях.

Скай открыла дверь, куда указал ей Данте, и ее губы приоткрылись от удивления, а глаза обежали комнату.

Последняя полоска солнца уже садилась за горизонт, его приглушенные лучи струились в розовую спальню. С потолка мерцали розовые волшебные огоньки. Розовые и белые шторы висели по обе стороны двух окон от пола до потолка. Там была черная классная доска, повсюду разбросаны принцессы Диснея и мой личный фаворит… Лего.

Мои мысли бурлили, пока мы стояли в спальне, которая была мечтой каждой маленькой девочки. Я проглотил комок в горле. Я должен был предложить все это дочери, но все, что я ей дал, – это голые гостиничные номера. В моем мозгу раздался статический шум, обвиняющий меня в моем неправильном выборе.

– Мы можем изменить все, что тебе не нравится, – подписал и заговорил Данте, неверно истолковав мою нахмуренную бровь.

Я подняла с пола случайный конструктор Лего и перевернула его на ладони, а глаза защипало от слез. Кровать была заправлена, ковер выглядел только что пропылесосенным, но недостатка в игрушках не было.

Я сильно заморгал, пытаясь взять себя в руки. Я не хотел портить этот момент, но, похоже, не мог остановить все эти эмоции, бурлящие в моей груди. Это был долгий и запутанный день, и я слишком остро на все реагировал. Эта спальня, идеальная маленькая кровать принцессы, Лего… Все это работало, чтобы продемонстрировать уверенность и уверенность Данте в своей шкуре, что мне нравилось гораздо больше, чем следовало бы.

«Я люблю все », – подписала Скай, подпрыгивая на ногах, как кролик Energizer. Если ей нравилась эта комната, это было все, что имело для меня значение. «Можно я немного поиграю? »

Данте кивнул, прежде чем взять меня за руку и вытащить из комнаты. Дверь за нами закрылась, и он повернул меня лицом к нему.

"В чем дело?" Поскольку я отказывался смотреть на него, он крепко взял мой подбородок пальцами и поднял его вверх. – Скажи мне, что случилось, или мы будем стоять здесь всю ночь.

Я фыркнула, высвобождаясь из его хватки. " Ничего. »

Сердце у меня забилось, но не от паники. Меня душили нарастающие эмоции.

"Тогда ладно. Давай устроимся здесь поудобнее, потому что мы не двинемся, пока ты мне не скажешь».

«Я ужасная мать », – подписала я, когда слеза скатилась по моей щеке, а губы задрожали.

Его брови нахмурились. "Почему ты это сказал?"

Я вытер нос тыльной стороной ладони. – Потому что ты дал ей все это. Я указал на закрытую дверь, за которой Скай, вероятно, счастливо играла впервые с тех пор, как я ее забрал. – Я дал ей … – У меня вырвался сдавленный всхлип. «Я ей ничего не дал. »

Его пальцы все еще были на моем подбородке, и он провел одним пальцем по моей щеке.

«Посмотри на меня и слушай внимательно», – приказал он, и старый Данте, которого я знал, вернулся. Властный и раздражающий. «Ты дал ей жизнь. Ты подарил ей любовь. Все это… – Он высунул голову в сторону спальни. «Это просто материальное дерьмо. Более того, я его даже не выбирал. Мне пришлось попросить Сезара собрать это воедино. Мы можем найти время, чтобы отремонтировать его вместе».

Черт, когда он был таким щедрым и добрым, трудно было ему сопротивляться. Я предпочитал засранца, чтобы иметь возможность поддерживать свои барьеры. Одиночество, которое я чувствовала последние несколько месяцев, боль прошлых лет, тревоги – все это исчезло.

Мои глаза без моего разрешения опустились на его губы, и часть меня жаждала почувствовать их на своих. Чувствовать себя рядом с ним, как пять лет назад.

«Почему ты так на меня смотришь? Как будто он любил меня. Как будто он нуждался во мне.

Он напрягся, и между нами повисла тишина. Его присутствие согрело мою кожу, пока он смотрел на меня с чем-то, что затронуло мои сердечные струны. Что-то темное и искреннее, уязвимое. И он позволил мне это увидеть.

«Бодрствуешь или спишь, в здравом уме или безумии, все, что я вижу, это твое лицо. Все, что я чувствую, это твое прикосновение. Все что я хочу это ты." Давление в моей груди стало таким сильным, что у меня на глазах снова навернулись слезы.

" Почему? Выражение его лица и то, как он замер в ответ на мой вопрос, заставили мое сердце биться быстрее. «А что, если мы побежим? »

В его глазах вспыхнуло что-то противоречивое, пугающее и волнующее одновременно.

«Нет такого места, куда бы ты мог пойти, где бы я тебя не нашел», – поклялся он. – Попробуй оставить меня, Никс, – сказал он, его глаза сузились в щелки. «Я переверну каждый камень, пока не найду тебя. Я никогда не остановлюсь». Он наклонился ближе, испустив сардонический вздох. – Так что, если ты побежишь, одуванчик, тебе лучше продолжать двигаться, потому что я буду прямо за тобой.

И я сразу понял, что Данте Леоне никуда не уйдет.

ПЯТЬДЕСЯТ

ДАНТЕ

С

он смотрел на меня своими яркими сапфирами, пробивая крошечные, но неумолимые дыры в моем сердце. В ее глазах закрался страх, но там было и неповиновение. Это заставило мои яйца сжаться, каждая клеточка моего тела требовала, чтобы я забрал ее.

Мои руки сжались в кулаки, борясь с инстинктом.

«Где моя комната? – наконец спросила она. «Я надеюсь, что это близко к моей дочери».

Я удивленно поднял брови. «Наша комната рядом с комнатой Скай».

Она покраснела, но выдержала мой взгляд. Это было то, что мне всегда в ней нравилось. Ее огонь.

Я уставился на нее, не выдавая того, как сильно мне нравилась наша шутка. Правда заключалась в том, что я также жаждал следующей части, которая, казалось, так и не наступила. Секс с макияжем, или как там это, черт возьми, называется. Перед моими глазами мелькали разные сценарии: Феникс выгибала спину от удовольствия, пока я лизал ее киску, я трахал ее красивый рот или, что еще лучше, ее тело сгибалось на краю моей кровати, пока я доводил ее до беспамятства.

«Хорошо », – сдалась она. «Покажи мне нашу комната ." Она закатила глаза, убеждаясь, что ее недовольство не спутано.

Донателла, няня-шептуха, которую Маркетти порекомендовал Илиасу для будущих близнецов, только что поднялась по лестнице и с любопытством взглянула на нас. – Ты можешь присмотреть за Скай? Я спросил ее, и ее взгляд метнулся к Никс, как будто спрашивая разрешения, поэтому я подписал: «Ничего, если Донателла присмотрит за Скай ? На лице ее мелькнуло сомнение. «Мы провели проверку биографических данных, и я просмотрел ее рекомендации, пока мы летели обратно из Греции».

«Я также хорошо владею американским языком жестов», – вмешалась Донателла, умело жестикулируя. Брови Никс удивленно встретились с линией ее волос. «Мои бабушка и дедушка были глухими, и они американцы . »

Прошло мгновение, прежде чем Никс ответил: «Да, спасибо ».

Донателла исчезла в комнате Скай, оставив дверь открытой. Должно быть, она что-то подписала Скай, потому что ответила: «Конечно, мне бы хотелось построить с тобой лего».

В воздухе раздался тихий счастливый смешок, и я понял, что Скай будет в надежных руках.

Мы продолжали идти по коридору, пока не добрались до спальни. Это была самая большая комната в замке, когда-то принадлежавшая жене эрцгерцога Максимилиана Габсбургского, принцессе Шарлотте. Декор большой гостиной был подчеркнут королевским синим цветом, с камином в дальнем правом углу рядом с большими французскими дверями, которые открывались на балкон с видом на море.

Бесшумно ступая по персидским коврам, она прошла в соседнюю комнату и остановилась перед длинным зеркалом. Большая арка вела в главную спальню, где кровать с балдахином стояла между такими же богато украшенными тумбочками ручной работы и комодом из красного дерева.

«Вау, это красиво ». Она выглядела удивленной. Она изучала спальню с нечитаемым выражением лица, и я не мог удержаться от того, чтобы провести пальцем по изгибу ее шеи.

Ее глаза встретились с моими в зеркале, и горячая стрела метнулась прямо мне в пах. Я не думал. Даже если бы я это сделал, я бы не смог остановить себя. Я подошел к ней ближе, пока ее спина не встретилась с моей передней частью, а мой член прижался к изгибу ее задницы.

Ее запах свежего весеннего дождя окружил меня и наполнил неистовой тоской. Эта женщина заставила меня гореть жарче ада. Я наблюдал за нашим отражением в зеркале, ее грудь поднималась и опускалась при каждом движении.

Она выглядела дикой и неприрученной, ее рыжие кудри обрамляли лицо, а губы соблазнительно приоткрылись. Черт побери, мне хотелось трахнуть ее вот так, стоя и наблюдая, как я вонзаюсь в нее сзади.

Прежде чем я осознал это, мои руки уже были у нее на плечах, прокладывая путь по мягкой плоти ее шеи. Она была напряжена, я чувствовал это в ее мышцах. Я действовал инстинктивно и начал массировать ее плечи, разминая твердые узлы.

Ее красивые, пышные губы дрожали. Она нерешительно повернулась ко мне лицом, и я был вполне уверен, что она оттолкнет меня и отругает. Она не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она стояла и ждала.

Я протянул руку и погладил ее нижнюю губу. То, что она сделала дальше, меня удивило. Высунув язык, не отрывая от меня глаз, она лизнула подушечку моего большого пальца. Она облизывала и сосала с таким энтузиазмом, что мне не хотелось ничего, кроме как поставить ее на колени и увидеть, как ее губы обхватывают мой член и сосут меня.

«Еще слишком рано» , – предупредил мой мозг. Сначала завоюй ее.

Я дернул палец и обхватил ее лицо ладонью, чтобы она читала по моим губам. "У тебя на коленях."

Отлично, теперь я тоже был лицемером.

Она в замешательстве моргнула, но не стала меня расспрашивать. Она опустилась на колени и посмотрела на меня с приоткрытыми губами и покрасневшими щеками. Мой член болезненно затвердел в брюках, и ее глаза опустились на мой пах.

Мой разум и мой член боролись, пока я боролся с необходимостью трахнуть ее рот. Я жаждал ее, но хотел поступить с ней правильно. Я перевернул ее мир с ног на голову, и хотя она пришла добровольно – в чем я все еще подозревал – я не мог не думать, что она что-то скрывает.

Она потянулась к моему ремню, принимая решение за меня, но я схватил ее за руки. Она вырвала их из моей хватки и подписала: «Я хочу отсосать твой член ».

Иисус Х. Христос.

Игра была окончена.

Но у меня были и свои требования. «Сначала сними рубашку и лифчик. Я хочу видеть твои сиськи, пока ты мне сосет».

К моему шоку, она повиновалась. Я наблюдал, как она сняла рубашку и расстегнула лифчик, ее сиськи вылезли наружу. Моя грудь быстро поднималась и опускалась, когда адреналин хлынул мне в голову. Оба из них.

«А теперь вынь мой член и соси меня».

Ее руки скользнули вверх по моим бедрам, скользя по моей длине сквозь ткань брюк. Рычание вырвалось из моего горла. Если бы она не поторопилась, все закончилось бы раньше, чем мы начали, а это было бы неприемлемо.

Она расстегнула мой ремень, затем расстегнула брюки. Ее пальцы легко коснулись выступа моего члена, и я вздрогнул. Так близко. Недостаточно близко. Она провела меня до конца, ее глаза остановились на моей длине. Она облизнула губы, но не сделала попытки взять его в рот.

Я схватил ее за шею и потянул вперед, одновременно сжимая основание своего члена другой рукой. – Соси это и смотри на меня.

Она послушно открыла рот, и я вошел внутрь, до самой задней части ее горла. Ее бледная кожа покраснела, но она не стала сопротивляться мне. Ее глаза наполнились слезами, но она смотрела на меня с… доверием. Черт, этого не может быть.

Видимо, чтобы полностью заблудиться, достаточно было сделать минет.

Обхватив ее щеку, я сказал: «Если станет слишком много, постучите по моему бедру».

Она моргнула в знак согласия и шире открыла рот. Я выдвинулся, и она глубоко вдохнула, прежде чем я снова вошел. Она лизнула мой член и надула щеки, когда я начал сильнее трахать ее горло. Глубже.

Она не вырвалась, какими бы безжалостными ни становились мои движения. Плевок и слезы покрыли ее подбородок.

– Так хорошо, одуванчик, – проворчал я, приближаясь к пику. "Ты мой. Сделано только для меня».

Я не знал, умеет ли она читать мои губы, но мог сказать, что ей это нравилось. Ее глаза засияли, и в горле задрожал стон. Я трахал ее рот грубыми поглаживаниями, держа руку на ее затылке и направляя ее.

Она подавилась, и я замер, но не вытащил. Я подождал, пока она придет в себя, еще раз вздохнул, а затем продвинулся еще немного.

Ее глаза остановились на моем лице. «У тебя все так хорошо. Я собираюсь кончить так сильно. Еще немного».

Она моргнула, получив разрешение, и с последним движением моих бедер меня полностью толкнули внутрь. Ее горло сжалось, и я застонал, мои пальцы вцепились в ее кожу. Еще одно прикосновение ее языка к моему члену довело меня до крайности.

Я наблюдал, как она изо всех сил пытается проглотить как можно больше моей спермы, пока ее глаза все еще были прикованы к моим. Как будто она считала меня своим спасителем. Как будто она хотела… этого .

Мой.

Простое слово резонировало во мне с такой ослепляющей силой, что я знал, что буду бороться с кем угодно и чем угодно, чтобы сохранить ее со мной навсегда. Она была чертовски моей.

Я выдвинулся, часть моей спермы потекла по ее губам и подбородку, и ее язык высунулся наружу, облизывая его, все еще глядя на меня.

Я знал это с самого начала, эта женщина была моей идеальной парой.

ПЯТЬДЕСЯТ ОДИН

ФЕНИКС

Д

Анте застряло у меня в горле, и это придало мне силы. Через несколько секунд он вышел из моего рта, пока не остался только кончик.

Я посмотрела на него, позволяя ему увидеть, как он меня разрушил… разными способами.

Он провел пальцем по моему заплаканному лицу, наблюдая за мной с любовью, от которой у меня сжалось сердце. Вот как легко мне было снова влюбиться в него. Я боролся с этим, как птица, пойманная в позолоченную клетку, но у меня было достаточно ума, чтобы знать, когда нужно сдаться.

Мое горло саднило и болело, а обнаженная грудь болела от его прикосновений. Выскользнув из моего рта, он помог мне подняться на ноги, а затем заправился в штаны, а я наблюдал за ним полуприкрытыми глазами.

Я понятия не имел, почему я встал перед ним на колени.

Или, может быть, так и было, но я не хотел себе в этом признаваться. Мое дыхание стало утомительным, и мне приходилось напоминать себе о вдохе и выдохе. От его близости и возможности прижаться ко мне его губами по моей коже побежали мурашки.

Этого было все, что нужно, чтобы снова оказаться под его чарами… однажды. Моё глупое сердце хотело выпрыгнуть из груди и зарыться в его большие, сильные руки.

Пять лет назад я преподнесла ему свое сердце на серебряном блюде только для того, чтобы он предал меня, когда я нуждалась в нем больше всего.

И все же я стоял на коленях и отсасывал ему. Кому-то нужно было ударить меня по голове и внушить мне хоть немного здравого смысла.

Затем, без предупреждения, он поцеловал меня. Жесткий. Отчаянный. Мои губы приоткрылись, и его язык проник внутрь, яростно захватывая меня. Шок и тепло вспыхнули в моей груди, и я застонала, обхватив руками его шею. Он был таким вкусным, каким я его запомнил. Мы поцеловались без каких-либо оговорок, как будто я была его .

Как и пять лет назад.

Не думай об этом. Слышались шепоты, предупреждающие меня, но мое желание заставило меня игнорировать их все. Только один раз. Просто ненадолго. Я бы использовал его, чтобы погасить это одиночество, которое разъедало меня последние несколько месяцев. Годы, правда.

Мои чувствительные соски коснулись его рубашки, приближая нас друг к другу. Они сжались под жаром его груди, и под моей кожей зажглись искры. Его сердце грохотало синхронно с моим, сильно и быстро.

Я не чувствовала себя такой живой с тех пор, как он в последний раз меня поцеловал.

Его рот скользнул по моему горлу, следуя изгибу, где соединялись моя шея и плечо, затем он посасывал и покусывал, и я чувствовала это между своими бедрами. Я терлась о него, нуждаясь в нем внутри себя.

К черту гордость. К черту все.

Я бы взял то, что хотел в этот украденный момент. Ведь все мои оргазмы начинались и заканчивались Данте Леоне.

Словно почувствовав мою капитуляцию, он поднял меня, и я обвила ногами его талию. Проводив меня до кровати, он крепко держал меня, как будто боялся, что я исчезну. Он бросил меня на одеяло, и моя грудь подпрыгнула от удара. Его рука провела по моей обнаженной коже от щеки до ребер, затем снова обхватила мою грудь и сжала ее.

Удовольствие пронзило меня и проникло прямо в самое сердце.

Это было так долго, что я знал, что строительство не займет много времени.

Он провел большим пальцем по моему соску, и моя спина выгнулась с резким выдохом.

Его пальцы зацепились за мой пояс, и он стянул с моих бедер штаны и нижнее белье, оставив меня совершенно обнаженной.

Осознание завладело моим следующим вздохом, он наклонил голову и поцеловал мою внутреннюю часть бедра, прежде чем пососать чувствительную плоть. Он лизнул меня от входа до клитора. Я застонала, мои пальцы впились ему в кожу головы и схватили его за волосы. Я почувствовал, как его стон вибрировал рядом со мной и глубоко в моем сердце.

Я хотел попросить его снять рубашку, чтобы почувствовать его мышцы под своими ладонями, но в тот момент, когда его язык проник в меня, я забыл об этом. Я застонала, царапая ногтями его кожу головы, чувствуя жжение его щетины от моего жара, и знала, что мне нужно больше его.

Он грубо провел рукой по моей ноге и перекинул ее через плечо, широко раскинув меня. Мне должно было быть неловко, но я этого не сделал. Я зашел слишком далеко. Он сунул в меня язык. И из. Опять и опять.

Сжимая в кулак его волосы, я двигала бедрами, пока он работал со мной, отчаянно пытаясь найти выход. Он сильно укусил мой клитор, а затем зарычал с каким-то темным, садистским удовлетворением, которое я почувствовала в давлении его пальцев на мои бедра. Он сосал мой клитор, его горячий, влажный рот поджигал каждую клеточку моего тела.

Ощущение извивалось и скручивалось, когда он вытащил мое освобождение. Я издала раздраженный вздох, еще сильнее скрежеща ему в рот, пытаясь сказать ему, где мне нужно его внимание. Но он проигнорировал меня, не торопясь облизывая и посасывая.

Угли моего желания разгорелись ярче. Я покачивала бедрами, гоняясь за оргазмом, пока не почувствовала, как мои мышцы напряглись. Он поднес одну руку к моему горлу и слегка сжал, продолжая просовывать язык в мою киску.

Это было все, что мне было нужно.

Я зажмурился, когда давление взорвалось. Мое тело дрожало, когда оно нахлынуло на меня. Это продолжалось и продолжалось, ощущение томности натягивало меня, пока я не превратилась в замазку под его прикосновением.

Мои глаза распахнулись, когда я увидел его взгляд с таким благоговением, что мое хрупкое сердце затрепетало.

Он поцеловал мою внутреннюю часть бедра, провел вверх по животу и по чувствительной груди. Моя кожа снова зашипела, внизу живота возникла пустая боль.

Его рот коснулся моего, и он застонал. Он просунул язык, и я почувствовала вкус себя на его губах.

Когда он закусил мою нижнюю губу зубами, я потянулась к его рубашке, пытаясь расстегнуть пуговицы, но он остановил меня, схватив за запястье.

Я пытался освободиться, но он не сдвинулся с места. Он не позволял мне прикасаться к нему, а я все это время лежал голый и выставленный напоказ.

Я отстранилась, нахмурившись, и нашла его глаза.

«Оно остается». Выражение его лица было суровым, призраки, которых я не понимал, бродили в его глазах, но я не стал думать об этом. Я вскочил на ноги и схватил свою одежду, снова чувствуя себя униженным и преданным.

Хуже всего было то, что я позволил этому случиться.

Одевшись, я, спотыкаясь, вышел из комнаты, моя гордость была разбита на куски. Данте следовал за мной, но я отказался его признать. Я направился к комнате Скай, ругая себя за то, что потерялся в похоти, в то время как моя дочь была через одну дверь.

Он схватил меня за запястье, когда я коснулась дверной ручки.

Я обернулся. " Что? Я подписал, явно взволнованный. Я заметил, что он надел смокинг, отчего выглядел темнее и официальнее. Все следы страстного мужчины исчезли.

Мы смотрели друг на друга в молчаливой битве воли. Его челюсть напряглась, и мой гнев вспыхнул, грозя взорваться.

"Мне жаль." Мое сердце замерло, когда во мне промелькнуло замешательство от его извинений. Но не это тронуло мое сердце. Это была боль в его глазах. Он сделал неуверенный шаг, сокращая расстояние между нами. Я чувствовала запах его одеколона, от знакомства мои легкие сжимались при каждом вздохе. «Я скучал по тебе, одуванчик . »

В горле у меня сжалось, грудь разлилось теплом, но колебания и недоверие уже укоренились. Мой желудок скрутило, как предупреждал шепот. Не доверяйте ему. Он снова тебя сломает. Хуже того, он разобьет Скай сердце.

Он предпочел Рейну мне. Он нашел меня недостающим. Он не выбирал меня. Снова. Мои глаза горели, но я не плакала перед ним. Это было настолько унизительно, что я позволил себе быть уязвимым и погрузиться в похоть.

«Скай скоро проголодается », – подписал я.

«Жених» или нет, Данте Леоне мог пойти на хуй.

Аппетитный аромат лука, чеснока и специй разносился по воздуху, пока мы спускались по лестнице в столовую. Длинный стол из красного дерева, вмещавший не менее двадцати человек, был полон еды. На столе стояли блюда, наполненные пастой из морепродуктов, хлебом, артишоками, бараниной, овощами, прошутто и тирамису.

Когда мы вошли, Сезар уже сидел и вскочил на ноги. Он наклонил голову в знак приветствия, его глаза опустились на Скай с преувеличенным удивлением.

– И кто у нас здесь? – спросил он, подняв бровь.

Скай встретила его взгляд, не уклоняясь. Она была храброй – смелее, чем я в ее возрасте. Сезар, возможно, и не носил на рукаве свою безумную безжалостность, как Данте, но его нельзя было спутать с обычным Джо.

Данте накрутил на палец прядь косички нашей дочери, мягко улыбаясь. «Это Скай. Она наш ребенок.

Мое сердце трепетало в груди, когда я читал слова, которые только что сорвались с его уст. Он понятия не имел, насколько они правдивы.

– Ну, сюрприз, сюрприз, – протянул Сезар. «Я не ожидал, что это произойдет».

Комментарий был странным, и, судя по нахмуренным бровям Данте, он тоже так думал.

«Знает ли Цезарь ASL ?» Я спросил Данте.

"Едва." Данте бросил взгляд на свою правую руку. «Сезар и ASL – как две правые руки и две левые ноги».

Сезар закатил глаза. «Я собираюсь этому научиться. Просто подожди и посмотри».

Я не мог не посмеяться над энтузиазмом Сезара. «Вы будете », – подписал я, и Данте перевел. «А пока просто говори медленно, чтобы мы могли читать по губам. »

"Верно подмечено." Мне уже нравился Цезарь.

– Ладно, все, – объявил Данте, отодвигая стулья для меня и Скай. «Завтра у нас важный день, и я хочу, чтобы мы все были к нему готовы. Давайте есть." Скай энергично кивнула, и мой желудок заурчал в ответ. «Я умираю с голоду», – заявил он, занимая место слева от меня и прямо напротив Скай за длинным обеденным столом.

Скай потянулась за хлебом, не обращая внимания на напряжение между мной и Данте. " Я тоже. »

Мы начали обслуживать себя, пока повар резал баранину.

Глаза Сезара метались с Данте на меня, на Скай, только чтобы повторить это движение. – Сколько лет Скай? – наконец спросил он. Она прочитала по его губам и подняла пять пальцев. Что-то изменилось в его выражении, но он быстро это скрыл. – А когда у тебя день рождения?

Она подписала, а Данте перевел. "Декабрь. Канун Нового года."

Ужас и подозрение сгустились у меня в животе. Знал ли он? Этого не может быть. Я знала, что Сезар был здесь около пяти лет назад, но мы никогда не пересекались. Во всяком случае, я этого не помнил, и он был не совсем тем человеком, которого я мог бы забыть.

Я встретился с ним взглядом и именно тогда понял без сомнения. Сезар знал, что Скай принадлежала Данте.

Данте откинулся на спинку стула с расстегнутой курткой и изучал меня. Он даже не удосужился быть тонким в этом вопросе. Сезар же изучал меня с другим интересом. Это было почти непросто.

– Все готово на завтра? – спросил Данте.

– Я заберу посылку сегодня вечером, – ответил Сезар, и мои брови нахмурились. Какой пакет?

Данте широко улыбнулся. «Я знал, что они смогут меня принять».

Сезар закатил глаза. «Это больше похоже на то, что они напуганы».

Серебро блестело в свете люстры и свечей. Скай и Данте ели одни и те же блюда, стратегически избегая зелени.

«По крайней мере, съешьте немного горошка », – настаивал я.

Взгляд, который они оба устремили на меня, был бы комичным, если бы не сходство их выражений. Я потянулся за бокалом вина и сделал глоток, капелька пота зловеще скатилась по моей спине.

Я смотрел, как они едят, и вдруг увидел это слишком ясно. Как они держали ложки. То, как они наклоняли головы из стороны в сторону во время жевания. То, как они пили воду с закрытыми глазами.

Когда они посмотрели на меня почти с одинаковым выражением лица, я понял, что у моей дочери нет моих глаз. У нее был Данте. Его манеры. Его выражения. Даже его рот.

Когда они закончили есть, Скай осторожно потянулась за тирамису, пока Данте катал сигарету между пальцами.

«Не кури рядом с ней », – предупредил я его.

Он опустил взгляд на сигарету, его пальцы не переставали двигаться. Он постучал им по столу, его внимание сосредоточилось на мне.

– Я уйду, – сказал он, глядя на меня с мрачным и веселым выражением лица. "Ты прав. Это нехорошо для нашей семьи». Мой желудок сжался, обнаруживая скрытый смысл, но не совсем понимая, что он имел в виду. «Мне все еще нужно это имя, Никс».

Мое сердцебиение затрепетало, внезапно поняв смысл. Я надеялась, что он забыл, но было глупо так думать.

"Чье имя?" – спросил Сезар, и я пожал плечами, а Данте проигнорировал его. – Как поживает твоя сестра? Сезар попытался сменить тему, наблюдая за мной с удивлением.

Меня охватило чувство вины. Правда заключалась в том, что я понятия не имел. Я не разговаривал с сестрой несколько месяцев. Я не расспрашивала Данте о ней и Амоне, опасаясь, что он поймет, что я притворяюсь, что у меня амнезия. Я начал думать, что это был не самый мудрый шаг с моей стороны.