Текст книги "Шипы любви (ЛП)"
Автор книги: Ева Уиннерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
ЭПИЛОГ – КОНСТАНТИН
ДВЕНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Наши близнецы родились в первый день лета. Здоровый и красивый. Анушка и Астор.
Беременность протекала легко. По крайней мере, Татьяна продолжала утверждать, что так оно и было, несмотря на то, что наши малыши много ночей не давали ей спать, пиная ее в живот. Я массировала ей спину, икры и разговаривала с нашими малышами. Эти ночи были долгими, но мы их пережили.
Вместе. Всегда партнеры.
Наблюдение за тем, как моя бесстрашная королева, моя жена, рожает наших детей, было самым прекрасным моментом в моей жизни. Это поставило меня на колени. Когда наши маленькие комочки радости вошли в мир, крича во все горло, я знал, что сожгу ради них мир дотла. Судя по выражению лица моей жены, она чувствовала то же самое.
Она смотрела на них с такой любовью, что у меня перехватило дыхание. Эмоции охватили мое горло и легкие, и когда Татьяна повернулась ко мне с ошеломленным выражением лица, любовь и преданность в ее глазах грозили поставить меня на колени.
«Спасибо», – беззвучно прошептала она, и на ее глазах блестели слезы. Она благодарила меня, когда делала всю работу. Когда она сделала мне подарок, который я никогда не смогу отплатить.
Ко всеобщему шоку, у Анушки был мой цвет лица и глаза ее матери. У Астора были цвета матери и мои глаза.
Я наблюдал за своими детьми и женой. Они были совершенством. Они обладали силой обезоружить меня простым взглядом или простой улыбкой. В тот момент, когда мы с женой взяли на руки наших детей, мир вокруг нас перестал существовать. Нас было всего четверо, потерявшихся друг в друге.
Я перестал дышать. И когда глаза моей жены встретились с моими, я понял, что она чувствует то же самое.
«Мы хорошо справились», – сияла Татьяна, улыбаясь нашим малышам.
«Мы хорошо справились, моя луна», – согласился я, наблюдая за своей маленькой семьей.
Мой финал.
Прошли недели и месяцы, и я понял, насколько ошибался во всем. История жизни моих родителей научила меня, что любовь терзает тебя. Эта любовь сделала тебя слабым.
Они были не правы. Я был неправ.
Моя семья научила меня этому. Моя жена. Мои дети. Моя сестра. Любовь была силой.
Брак с Татьяной был полон смеха и любви. Полный любви. Это все нас связало. Нам потребовалось много жертв и боли, но мы добились этого. У нас получилась наша сказка. Наше собственное «долго и счастливо». Все для моей жены.
После долгих споров мы обосновались в Новом Орлеане и много путешествовали по Калифорнии и России. По правде говоря, я мало что мог отказать своей жене, и ее семья была важна для нее.
С момента рождения близнецов мы попали в рутину. Мы просыпались утром, каждый из которых занимался одним близнецом. Мы всегда завтракали вместе. Потом мама забрала его оттуда. Она работала или встречалась со своими невестками, пока близнецы спали. Ужин, принятие ванны и время сна мы объединяем.
Сейчас жена укладывала Астора спать, а я держал Анушку. Они жили в одной комнате, хотя я задавался вопросом, разумно ли это. Если один просыпался, то и другой тоже.
Но Татьяна утверждала, что это позволит близнецам соединиться. Во всех книгах, которые она читала, говорилось, что это важно, как будто они не провели девять месяцев друг на друге, находясь в животе матери. Кто знал, правда это или нет? В такие моменты мне хотелось знать, жили ли мы с Максимом в одной комнате, когда родились. Наверное, нет, но было бы неплохо знать наверняка.
– Василий сказал, что их будет горстка, – прошептала она, улыбаясь. «Он сказал, что они такие же громкие, как и я».
Я усмехнулся.
Мои зятья утверждали, что наши близнецы будут геллионами. Я боялся, что они могут быть правы. Даже в нежном трехмесячном возрасте у них часто случались небольшие истерики.
Конечно, наши близнецы пошли вслед за Николаевыми. Боже, помоги мне.
– Ничего, с чем мы не могли бы справиться, – тихо пробормотала я. «Мой партнер и я. Вместе».
Глаза моей жены мерцали, как бледные сапфиры. "Вместе."
Моя жена наклонилась, наши пальцы переплелись. «Я люблю тебя, Ильяс Константин».
«Я люблю тебя, Татьяна Николаев, Константин. В этой жизни и в следующей».
Она и наши дети были для меня всем.
Мое солнце, луна и звезды.
ЭПИЛОГ – ТАТЬЯНА
ТРИ ГОДА СПУСТЯ
Я играл с дьяволом, и в результате получилась сказка. Не все было розами, были и шипы, но мне нравилось каждое мгновение с ним и нашими детьми.
Оказалось, что дьявол – это именно то, что мне нужно в жизни. Мой злодей стал моим героем. Мой муж. Мой любовник. И самое главное мой друг.
Верный своему слову, мы с Иллиасом были партнерами. Иногда ему все еще нравилось защищать меня и скрывать от меня стрессовые ситуации, но я сразу же прекратил это дерьмо. Он был требователен, как и я. Ему нужно было много любви. Я сделал также.
Оказывается, мой мужчина в беседке был романтиком в душе. Он купил недвижимость, которая объединила нас, и время от времени, когда нам нужно было побыть наедине, мы летали туда, и он показывал мне, насколько мы подходим друг другу. Не то чтобы я в этом сомневался. Никогда больше я не буду сомневаться в своем муже. Он владел мной, но и я владел им.
Вот как работал брак.
Положив тест на беременность на раковину в ванной, я вымыла руки. Я не мог не бросить взгляд на маленькое окошко на палке. На прошлой неделе я отпраздновал свой тридцатилетний день рождения. Иллиас отвез меня в Париж – только мы вдвоем. Это была наша первая поездка в одиночестве с тех пор, как у нас родились близнецы.
Это было волшебно. Все с моим мужем было похоже на сказочную мечту.
Он забронировал Эйфелеву башню только для нас двоих. Мы выпили и поужинали, а затем прогулялись, наслаждаясь великолепными видами, пока он шептал, что мир у наших ног. Я вырос, не видя любви, по крайней мере, той, которая существует между мужчиной и женщиной, но каким-то образом мысль о ней всегда сохранялась в моем сердце. Только когда я попробовал его сам, я увидел его силу.
«Каково это, видеть Париж у своих ног, миссис Константин?» – спросил мой муж, обхватив меня сильными руками за талию.
Я повернул лицо в сторону, чтобы утонуть в глазах своего дьявола. – Ничто не сравнится с ощущением присутствия тебя, Иллиас. Я любила его так сильно, что иногда могла поклясться, что чувствую, как шипы колют мою кожу. «Пока ты со мной, мне было бы все равно, если бы мы оказались посреди джунглей. Но Париж у моих ног тоже хорош».
Я прислонилась спиной к его сильному телу, позволяя его теплу просачиваться сквозь мою кожу. «А теперь, пожалуйста, прикоснись ко мне», – умоляла я полудразня. «Меня никогда не трахали на вершине Эйфелевой башни. Покажи мне, как это приятно».
Он сделал. Шум Парижа не мог долететь до нас, но сердце мое грохотало так же, как он касался меня, владея моим сердцем, душой и телом. Я выкрикивала его имя, позволяя ему разнестись по ветру, пока он шептал, как сильно он меня любит. Каким счастливым я его сделал. И как бы мы родили больше детей.
Это должно было случиться снова, когда мы оба проигнорировали защиту и дурачились день и ночь. Я была просто удивлена, что это заняло так много времени, если я действительно снова была беременна. Он не скрывал, что хочет еще детей. Меня это устраивало, потому что я хотел большую семью. Счастливая семья.
Оставив Париж в своих воспоминаниях и перенеся реальность в нашу ванную комнату в нашем поместье в Новом Орлеане, я вернулся к первоначальной причине, по которой я висел в ванной, пока мои малыши разбрасывали Лего по всей моей спальне.
Тест на беременность.
Две розовые линии уставились на меня, и я улыбнулся. – Папа будет счастлив, – тихо пробормотала я.
Мои близнецы ворвались в дверь, игнорируя мою потребность в уединении, а Астор потянулась за использованным тестом на беременность.
– Нет, нет, нет, – отругал я. К счастью, я был достаточно быстр и выхватил его из его досягаемости, тихонько дернув его.
"Что это?" – спросил он с тем решительным взглядом, который так напомнил мне его отца, глядящего на незнакомое устройство. «Это мое».
Я закатил глаза. – Астор, это не твое. Это в маминой ванной. Это мамина.
Он задумчиво смотрел на меня, обдумывая мои слова. – Папина ванная тоже. Это папина.
Я покачал головой. Если бы я сказал, что это папина, он бы все перевернул. – Ты слишком умен для своего же блага, – пробормотал я. Он не выглядел впечатленным, его внимание все еще было сосредоточено на тесте на беременность. Я не хотел его выбрасывать. Сначала я бы сфотографировал и отправил его Илиасу. Возможно, это быстрее вернет его домой.
У него и моих братьев были дела в Лос-Анджелесе. Прошло всего два дня, но я ненавидела спать без него рядом со мной.
Анушка хихикнула, и я повернулась и увидела, что лицо моей дочери белое, как привидение. Она нанесла кучу консилера. Смешок вырвался из моего горла. «Анушка, ты должна использовать совсем немного, а не весь тюбик на лицо».
Ее зубастая ухмылка сверкнула. Двое моих детей, может, и близнецы, но они были как день и ночь. Даже в своем нежном трехлетнем возрасте Астор мог быть ошеломляющим. Сила, с которой нужно считаться. Очень похож на своего отца. Анушка, хоть и не была кроткой, но работала немного по-другому. Она наблюдала до тех пор, пока не была готова броситься, как разрушительный шар, ради достижения своей цели.
Ни то, ни другое не предвещало ничего хорошего для нашего мира в будущем.
Однако я бы не променял его ни на что. Это была наша семья. Наши дети. Наше счастье.
Я обняла обоих своих малышей. – Мама так тебя любит, – пробормотал я. Это то, что я говорил своим детям каждый день. Мои братья говорили мне каждый день. Они не слышали это каждый день, но позаботились о том, чтобы я не чувствовал себя забытым, как они. Это изменило мою жизнь. Я обязательно внесу еще большую разницу в жизнь наших детей.
«Может, нам сфотографироваться, чтобы отправить папе?» Я спросил. «Он скучает по нам, и это сделает его счастливым. Может быть, он поспешит домой?
Астор и Анушка энергично кивнули, и на следующем дыхании я сделал снимок. Никогда не знаешь, когда дети передумают. Темные кудри Анушки обрамляли ее лицо, и эти голубые глаза скрывали ее силу, в то время как темные глаза Астора скрывали маленького озорного дьявола его души под светлыми светлыми волосами, которые делали его похожим на ангела.
Набрав номер мужа, я отправила фотографию его детей с простым сообщением. * Мы скучаем по тебе.*
Тест на беременность мог подождать. На данный момент.
Звуковой сигнал. Ответ был мгновенным.
МОЙ МУЖЧИНА: Я тоже скучаю по своим принцу и принцессе. Спасибо за фотографию. А теперь пришлите мне фотографию моего мира.
Я усмехнулась, подняв глаза на близнецов. «Как насчет еще одной фотографии для папы? Он хочет одну с мамой на фотографии».
Они оба бросились ко мне, и я схватила тест на беременность. Если он хотел свой мир, то это был он – розовые линии, близнецы и я. – Все говорят «селфи», – объявил я.
Близнецы пробормотали что-то совсем не похожее на «селфи», но я сделал снимок, а затем изучил фотографию. На меня смотрело то же лицо, но такое разное. Может быть, это все было в моей голове, но счастье смотрело на меня. Мои щеки покраснели. Мои глаза сияли.
Я был спокоен.
Отправив фотографию любви всей моей жизни, я подвинулся к раковине. «Хорошо, моя прекрасная Анушка. Давайте очистим ваше лицо. Мама хочет поцеловать тебя в щеки, а не тональную основу.
Она хихикнула, оглядываясь позади меня.
Пара сильных рук обняла меня за талию, и я вскрикнула от удивления.
"Привет мама." Вокруг меня разнесся аромат цитрусовых и сандалового дерева, и я повернулась, оказавшись лицом к лицу со своим мужем.
– Ты дома, – воскликнула я, мои губы растянулись в широкой улыбке.
Глаза Илиаса тепло смотрели на нашу маленькую семью. – И как раз вовремя, – пробормотал он, его теплый рот скользнул по моей коже. Близнецы протиснулись между нами своими маленькими телами, но муж не отпустил меня. Вместо этого он поднял Анушку, а я поднял Астор, и мы вчетвером встали посреди ванной. Вместе.
Он прижал свободную руку к моему животу, наши глаза утонули друг в друге. Звезды сияли в его темных, как ночь, глазах, запирая нас в нашей собственной вселенной.
«Я такой счастливчик». Наши носы соприкоснулись. «Самый удачливый человек на свете».
«Ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете», – прохрипела я.
Этот человек взял меня в путешествие, которое я бы не пропустил, даже несмотря на все сокровища мира. Это был другой хаос – тот, что рожден любовью.
– Ты и я, – пробормотал я. "Вместе."
"Вместе. Навсегда."
КОНЕЦ
Чтобы ознакомиться с серией «Шипы Омерты», второй книгой «Шипы смерти», обязательно продолжайте читать.
ОБЗОР ШИПОВ СМЕРТИ: ПРОЛОГ
Исла
Я поймал его взгляд на мне еще до начала шоу.
Темные глаза. В его черных, как смоль, волосах было немного серебра. Тонкий слой щетины.
Воздух заполнил мои легкие, ощущая его взгляд на себе, как прохладный ветерок на моей разгоряченной коже. Обычно мужчины смотрели на меня с единственной целью. Чтобы уложить меня в постель. Но этот парень посмотрел на меня так, будто хотел меня поглотить.
И я бы позволил ему.
Он был старше, но определенно не стар. Может быть, вдвое старше меня или около того.
Я глубоко вдохнул, но кислорода, который мог бы ослабить этот узел в моей груди, не было. Его черные глаза прожигали меня, скользя по моему телу и изучая каждый мой изгиб. Понравилось ли ему то, что он увидел? Меня пронзило возбуждение, от которого по спине пробежала дрожь.
Мне следует отвернуться. Мне следует повернуться к нему спиной. Но я этого не сделал.
Вместо этого, с колотящимся сердцем в ребрах, я послала ему воздушный поцелуй и игриво подмигнула.
– Исла, ты готова?
Голос Афины отвлек мое внимание от незнакомца. Я обернулся и обнаружил, что она смотрит на меня вместе с Фениксом.
"Готов для чего?" – спросил я в замешательстве.
«Мы договорились, что ты поиграешь до начала показа мод Рейны», – пробормотала она. «Клянусь, все с ума сходят?» Я не смог ответить, потому что она продолжала разглагольствовать. «Я знаю, что у меня хорошие организаторские способности, но самое меньшее, что вы можете сделать, – это следовать указаниям».
Я прикусил внутреннюю часть щеки. Афина была помешана на контроле. Она ненавидела любой беспорядок. А нарушенный график довел ее до крайности. Должно быть, это часть ее расстройства, но для всех нас это сработало, потому что остальная часть нашей группы была в беспорядке.
«Где твоя скрипка?» – визжала она, щелкая пальцами, чтобы привлечь мое внимание.
Я опустила глаза и поняла, что это не моя рука. Потом я вспомнил. Я никогда не хватал его. Красивый незнакомец привлек мое внимание, и я совершенно забыл о нем.
«Давайте я возьму ее», – сказал я, бросаясь туда, где оставил свою скрипку.
Словно под действием силы, мои глаза метнулись к тому месту, где только что стоял темный незнакомец, но его там уже не было. Меня охватило разочарование, которое не имело никакого смысла. Я даже не знал его. Насколько я знаю, он мог быть полным придурком.
«Хорошо, я готов. Какую песню мы сыграли первой?» – спросил я, одновременно входя в ASL, чтобы Феникс тоже меня понял. Феникс был глухим. Когда я впервые встретил ее на уроке музыки, я поразился мысли о том, что кто-то играет на пианино, но не может услышать ни одной ноты. И все же она многому меня научила.
И ее преданность посрамила мою. Ее сестра Рейна и Феникс были очень близки. С разницей в два года Рейна посещала дополнительные занятия в средней школе, чтобы окончить школу вместе со своей старшей сестрой. Всякий раз, когда профессор спорил о том, чтобы на уроке музыки был глухой ребенок, Рейна вмешивалась, как маленькая петарда, и спорила, пока они не приняли Феникса, даже ценой жертвования ее собственным временем.
Так мы все оказались в одном колледже. Рейна хотела, чтобы Феникс получила все, что хотела, а именно – лучший музыкальный колледж в мире. Но никто из нас не был готов позволить Рейне отказаться от своей страсти. Модный дизайн. Итак, мы все остановились на лучшем из обоих миров.
Королевский колледж искусств и музыки.
Ведь это позволило нам всем остаться вместе.
«Хорошо, давайте начнем вечеринку!» – воскликнул я с энтузиазмом, вынимая скрипку из футляра. «Сегодня Рейна Ромеро, простой человек. Богиня моды завтрашнего дня».
Мы носились по большому подиуму. Это было суматошно, все в последнюю минуту вносили изменения, чтобы все было идеально. Место проведения было великолепным. Я понятия не имел, как Рейне так повезло, что чертов Энрико Маркетти позволил нам этим воспользоваться. Он даже направил приглашение некоторым из своих ключевых контактов.
Ура! Больше давления.
Было важно, чтобы все прошло хорошо. Для всех нас. Это открыло бы мир моды для Рейны, мир лучших музыкантов для Феникса и меня, а Афину открыло бы для художников и покупателей.
Я обнаружил, что Рейна бегает, как курица с отрезанной головой, в задней комнате и готовит все модели. Обувь для этого. Лента для этого. Поправьте макияж на этом.
Господи. Я бы просто убил их всех. Намного легче.
"Где ты был?" воскликнула она своим громким «материнским» голосом. Мы с девочками переглянулись, закатив глаза. – Перестань закатывать глаза, – проворчала она. – Занимайте свои места, – приказала она своим самым строгим голосом.
Мы втроем вытянулись по стойке «смирно», подавив улыбки. – Да, да, капитан. Наше приветствие почти заставило меня потерять самообладание и рассмеяться.
Через три часа мы чокнулись, алкоголь расплескался, и капли пролились по столу.
«К нам», – воскликнули мы в один голос. «Сегодня Париж, завтра весь мир».
Мы вернулись на танцпол, покачивая бедрами и смеясь. Впервые за более чем два года мы почувствовали себя легче. Убийство, которое мы совершили, сегодня не было таким тяжелым для наших душ.
Именно тогда я снова его заметил. В нескольких футах от меня. О боже, он шел ко мне. Забыв о друзьях, я сделал шаг к нему, и запах шоколада и греха ударил в мои ноздри.
Блин, я всегда так любила шоколад.
Уголок его губ дернулся вверх. "Чао."
Ох, мои мокрые трусики. Итальянский акцент. Гладкий и хриплый. Боже, да. Возьмите меня. Восхитите меня. Сделай что-нибудь.
– Привет, – поприветствовал я его, выглядя крутым и утонченным, по крайней мере, на мой взгляд. Все это время мое сердце подпрыгивало в стенах грудной клетки, как будто на стероидах. Господи Боже, столько жары не может быть полезным для здоровья.
«Празднуем?» – спросил он, его брови изогнулись в легком интересе. «Судя по всему, показ мод прошел хорошо».
– Да, – выдохнула я, задаваясь вопросом, чего именно он хотел. Почему-то мне пришло в голову, что я не в его вкусе. Мои глаза скользнули позади него туда, где он оставил свою спутницу. Тридцатые годы. Светлые волосы. Ноги шли все дальше и дальше, почти достигая неба, а мои остановились слишком близко к земле. Боже, какая она была? Примерно шесть футов ростом, тогда как мой маленький старик едва достигал пяти футов четырех дюймов.
Да, что-то здесь было подозрительно. Почему этот парень разговаривал со мной?
Он сократил оставшуюся часть расстояния между нами и украл воздух из моих легких. Я чувствовал тепло, исходящее из-под его изысканного, сшитого на заказ костюма. Он чем-то напоминал мне моих братьев. Мрачный, задумчивый, пугающий.
Ничего из этого меня особо не волновало. К счастью для моих братьев, я все равно их любил. Однако этот парень имел на меня какое-то сумасшедшее притяжение, которое мне совершенно не было нужно. Один лишь взгляд в его сторону мог лишить меня дыхания.
Я был ОБВИНЕН
Именно об этом были все дурацкие фильмы Диснея. Красивые мужчины, которые налетели, заставили тебя делать глупости, а потом бросили. Вот только Дисней решил не освещать последнюю часть.
Словно он прочитал мои мысли, его красивые – о, такие приятные для поцелуев – губы изогнулись в улыбке, и каждая часть меня растаяла в лужу.
«Исла, мы пойдем в следующий бар», – крикнула Афина. "Вы идете?"
Я уклончиво махнул рукой, утопая в темном взгляде этого незнакомца. – Да, я встречу тебя там.
Я не удосужился уделить ей взгляд. Я боялась, что если оторву глаза от этого человека, он исчезнет, и я упущу свой шанс. По какой-то глупой причине мне казалось, что мне нужно держать его поблизости.
Чтобы сохранить его тепло. Чтобы сохранить свою тьму. Еще немного.
Он изучал меня с таким же интересом, и мне было интересно, что же он увидел. Капля тьмы, проскользнувшая сквозь мой свет, медленно задушившая его? Или это были грехи, которые я совершил? Призрак улыбки скользнул по его губам, а его ямочки превратили мой живот в теплую слизь. Боже, я никогда особо не увлекался анатомией, но было что-то завораживающее в его острой линии подбородка. Изгибы и края его лица были безжалостными. Между этими резкими скулами и квадратным подбородком располагался рот, который, должно быть, был создан для того, чтобы говорить грязные вещи на романтическом языке. Даже его прямой нос был привлекательным.
Я неторопливо провела взглядом по его высокому, сильному телу. Я не смог найти ни одного недостатка. В темно-синем костюме он выглядел суровым. Он склонил голову набок, словно ожидая, пока я вынесу свое суждение.
Я молчал. Потому что действительно, что я мог сказать? Мужчина был похож на римского бога.
Я перевела взгляд на его пальцы, чтобы проверить наличие обручального кольца. Никакого обручального кольца. Меня охватило тихое облегчение. Она никогда бы не связалась с женатым мужчиной. Для меня это был тяжелый проход.
Он склонил голову набок. «Я прошел тест?» – размышлял он, и один только акцент вызывал у меня дрожь. Я был печальным случаем, если меня заводил один только акцент.
– Я еще не решил, – пошутил я, солгав сквозь зубы.
Он дернул рукой, позволяя рукаву своего пиджака подняться, и взглянул на свой винтажный «Ролекс».
«Лучше поторопись, малышка», – размышлял он, уверенный, что сможет воплотить в жизнь мечты любой женщины. Вероятно, он мог бы. «Чем раньше мы начнем, тем скорее мы оба получим удовольствие».
Ой. Мой. Чертовски. Бог.
Этот человек был полностью деловым и серьезно относился к удовольствиям. Для тебя это был итальянец. Боже, мне нужно было переспать. Мой первый парень был катастрофой. Я поклялся, что он чуть не засунул свой пенис не в ту дырку и навсегда оставил на мне шрам. Очевидно, с тех пор я не рисковал ни на вторую, ни на третью базу с мальчиком. Я был занят всякой ерундой и старался не повторять ту же ошибку снова.
В любом случае, я готов поспорить на свою скрипку – мое самое драгоценное имущество – что этот человек точно знает, как доставлять и получать удовольствие.
Мои глаза метнулись вокруг него туда, где стояла блондинка-бомба. – Ты не на свидании? – спросил я его, прищурив глаза. «Меньше всего мне нужна сцена, где презираемая женщина кричит на меня. Не дай Бог, это на итальянском. Я даже не знаю, что ответить».
Он предложил мне руку. Его уравновешенность нервировала и очаровывала меня одновременно. «Она не пошла со мной и не уйдет со мной», – ответил он.
Черт возьми. Я не был импульсивным человеком, но сегодня звезды сошлись. Это должно было случиться, я был уверен.
Поэтому я вложил свою руку в его, его тепло мгновенно просочилось в меня и распространилось до самых пальцев ног. Он наклонился ко мне, войдя в мое личное пространство, и провел большим пальцем по моему горлу. Простое прикосновение, но оно заставило мое тело перегрузиться. По мне прокатилась дрожь, и все мое тело покрылось мурашками.
Его улыбка была хищной, мои внутренности ни за что не сжимались, а трусики намокли между бедрами. Он наклонился вперед, приблизив губы к моему уху, и прошептал: «Я сделаю это хорошо для тебя».
Без единого сомнения я знал, что так и будет.
Через десять минут мы вошли в шикарный дом. Нет, не дом. Особняк в центре Парижа. Зная недвижимость этого города, я не мог поверить, что кто-то, кроме правительства, мог позволить себе что-то подобное в самом сердце Парижа.
– Что именно ты делаешь? – спросил я, стуча каблуками по мрамору. Весь дом был тускло освещен, и в воздухе разносилась тихая итальянская музыка.
Луна мерцала в небе, вероятно, становясь свидетелем множества однодневных свиданий и смеясь над нелепыми людьми, ищущими удовольствия. Что ж, пусть луна посмеётся. Я смеялся утром, когда взошло солнце.
Мы молча поднимались по лестнице, а мое сердце кричало, чуть не вырываясь из груди. Мой телефон завибрировал, а может быть, это был его телефон, но никто из нас не обратил на это внимания. Мои колени дрожали под кокетливым желтым платьем, которое сшила для меня Рейна.
Вчера вечером она вручила его мне со словами: «Я думаю, это принесет тебе удачу».
О боже, я делал это. У меня действительно была связь на одну ночь. Мне было двадцать три, и не было ничего необычного в том, что двадцатитрехлетняя девушка хотя бы раз в жизни встречалась на одну ночь.
Мы вошли в большую, тускло освещенную спальню с черно-белыми акцентами повсюду. Дверь с тихим щелчком закрылась, и перед моим следующим вздохом мужчина подошел ко мне, его глаза были холодными и отстраненными.
Он прижал меня к стене, каждый шаг был более нетерпеливым, чем предыдущий. Моя спина прижалась к стене, и мысль протолкнула мое желание.
– Подожди, – нервно выдохнула я. Он мгновенно затих, и это каким-то образом меня успокоило. Он не заставлял меня делать то, чего я не хотел. Мой пульс боролся у меня в горле, а он смотрел на меня темным взглядом, от которого у меня возникло ощущение, будто я тону в глубоких водах. – Я не знаю твоего имени, – пробормотал я.
Он рассматривал меня этими глазами. «Энрико».
Был он-
Нет, этого не может быть. Энрико было очень распространенным итальянским именем.
– Есть еще вопросы, прежде чем мы начнем? – спросил он этим глубоким голосом с акцентом.
Мои ноздри раздулись. Вероятно, он считал меня девчонкой, которая постоянно флиртовала и занималась сексом с незнакомцами. Я не был, но это не имело особого значения. Наверное, я никогда его больше не увижу.
«Больше вопросов нет», – ответил я. – Вы можете продолжать, Энрико.
В его глазах мелькнуло мрачное веселье, и что-то в том, как его рот изогнулся в полуулыбке, заставило мои внутренности сжаться. Возможно, я слишком долго ждала, чтобы еще раз попробовать секс, и теперь все в этом мужчине вызывало у меня желание достичь оргазма.
Он обхватил меня через платье, и я захныкала, мое тело выгнулось к стене позади меня. Его большой палец нашел мой клитор и прорвался сквозь ткань, сильно нажимая и массируя его ленивыми кругами.
Стон поднялся к моему горлу и заполнил пространство между нами.
– Черт, ты так нетерпелива, Дольчеза, – пробормотал он, скользнув губами по моему горлу.
«Меня зовут Исла», – огрызнулся я. – Не Дольче, что угодно.
В его груди раздался мрачный смешок. «В Италии это означает «милая».
"Ой." Он отстранился, изучая мое лицо, и снял пиджак.
Следующим он сбросил туфли, и я с нетерпением ждал, пока снимут с него рубашку и брюки. Они этого не сделали. Во всяком случае, пока нет, и его следующий шаг заставил меня забыть обо всем.
Его тело прижалось к моему, а губы слились с моими. Он был настолько выше меня, что казалось, что он проглотит меня целиком. Мои глаза закатились на затылок от пронзившего меня удовольствия. Звезды взорвались за моими веками, и я обвила руками его шею, сжимая воротник его рубашки и притягивая его ближе. Ему нужно больше.
Он поднял меня на руки, его пальцы впились в мою задницу. Мои ноги обвили его за талию, туфли на каблуках с грохотом упали на паркетный пол. Я прижимаюсь к нему, похоть разгорается в нижней части живота. Но когда он терся обо мне, я потерял всякий контроль. Я застонала, вонзая в него когти, желая от него гораздо большего.
Его тело было твердым, как мрамор, а губы мягкими, как бархат. Энрико просунул язык мне в рот, и в моем горле запузырился еще один стон. Он проглотил это, его бедра покатились по моему горячему ядру. И судя по ощущению твердого, очень твердого члена, он был очень хорошо обеспечен.
Каждое движение его бедер по моей щели вызывало у меня уколы удовольствия. Мы целовались, как два нуждающихся человека. Возможно, он так же жаждал прикосновений, как и я. Или, может быть, он просто отдал все силы, когда трахался. Сейчас для меня это не имело значения. Как жадная женщина, я забрала все.
Он сильно прикусил мою нижнюю губу, а затем заглушил боль. Я кричала о большем, бесстыдно прижимаясь своим телом к его. Он просунул руку между нами и под мое платье. Он отодвинул мои трусики в сторону, затем скользнул в меня двумя пальцами, и моя голова откинулась назад к стене. Я была настолько мокрой, что комнату наполнил непристойный эротический шум. Шум, исходивший от меня.
Он зарычал, бормоча что-то по-итальянски. Я зашел так далеко, что мне было все равно, что он сказал. Мне просто нужно было, чтобы он довел это дело до конца. Непроизвольный стон сорвался с моих губ, когда он глубоко впился в меня пальцами. Каждый раз, когда он вводил их, он скручивал их и попадал в мою точку G.
Он вытащил пальцы, и у меня вырвался всхлип. Мои глаза распахнулись и я увидел, что он смотрит на меня. Он выглядел собранным, почти нетронутым, но в его глазах горел какой-то темный блеск, от которого моя душа сотрясалась от мрачных обещаний.
Другая его рука переместилась к моей груди, грубо скручивая один сосок сквозь тонкую ткань моего платья. – Исла, – протянул он, поднимая пальцы и размазывая мое желание по моей нижней губе. «Это русский?»
– Да, – выдохнул я. "Нет." Я не мог здраво мыслить. Мои братья всегда настаивали на том, чтобы держать в секрете мое русское происхождение. «Я вырос в Калифорнии».
Он вернул пальцы на мою киску, ощущая мой вкус на губах. «Ты на вкус как долчеза».
Он провел губами по моим губам, затем по линии подбородка к шее. Не обращая внимания на свою неопытность, я поднесла руку к его молнии и прижала ладонь к его огромному стояку. Иисус Х. Христос.
Он никак не мог подойти. Он был сложен, как один из тех придурков из моих любимых любовных романов о пришельцах.
Должно быть, он почувствовал мою панику, потому что замурлыкал. «Я задаю темп, но сначала ты получаешь удовольствие».
Это звучало как выгодная сделка. Черт, если бы я знал. Я все еще был одержим его огромным инопланетным членом.
Он вложил в меня еще два пальца – большую часть своей руки – и я был настолько наеден, что думал, что сейчас взорвусь. Он проглотил еще один стон в нашем грязном поцелуе, продолжая вонзать в меня свои пальцы, и удовольствие пронзило меня, как молния. Я кончила на его пальцы, дрожь прокатилась по моей спине, и мое тело быстро превратилось в кашу.
