Текст книги "Шипы любви (ЛП)"
Автор книги: Ева Уиннерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
ТРИДЦАТЬ ОДИН
КОНСТАНТИН
я
Я понял, что что-то не так, как только остановился перед парижским домом Маркетти и обнаружил его и его людей на тротуаре. Маркетти предпочитал не иметь при себе своих людей.
Я выскочил из машины, оставив за собой дверь открытой.
– Константин, – сказал он холодным голосом.
"Где она?" – рявкнула я, метнув взгляд на дом, а затем снова на него. «Где моя жена и сестра?»
Маркетти поморщился, зная меня достаточно хорошо, чтобы понять: если хоть один волосок у моей жены будет не на своем месте, я пойду с ним на войну. Мне было плевать, что это была открытая демонстрация слабости или нарушение правил Омерты.
«Татьяну похитили», – сказал он. «Я слышал, как она кричала, когда ее запихнули в багажник. Когда мы с моими людьми добрались сюда, машина уехала.
В груди у меня сжалось, а в животе сжалось при мысли о том, что моя жена в опасности. Я представил ужас в ее глазах, и мой мозг и зрение мгновенно покрылся красным туманом.
Гнев, сильный и всепоглощающий, пронзил меня, и я потерял самообладание. С ревом я врезался всем телом в Маркетти, схватив его за воротник.
«Порка путтана !» Он, не теряя времени, приставил «Глок» к моему виску. «Чертовски сумасшедший русский».
«Я покажу тебе, черт возьми, безумие», – проревел я, направив пистолет ему в голову и оттолкнув его на фут назад. – Может быть, тогда тебя заинтересуют мои предупреждения.
«Тебе лучше следить за собой, Константин», – отрезал он. «Успокойся, прежде чем пересечь черту».
– Не говори мне успокоиться, – проревела я, с силой тряся его, пока кровь хлынула мне в уши. «И мне плевать на линию». Я понятия не имел, как Маркетти оттолкнул меня, я пришел в ярость, одержимый желанием убить любого на своем пути. «Она беременна», – крикнул я. – Все, что тебе нужно было сделать, это держать ее при себе, пока я не приеду.
Я запустила руки в волосы и сильно потянула их за пряди. Без нее я бы не выжил в этой чертовой жизни. Без наших малышей. Потеря ее уничтожила бы меня. Сломай меня навсегда.
«Я попросил мужчину следовать за ними». Голос Маркетти прозвучал сквозь шум в мозгу.
«Она у нас на трекере», – рассуждал Борис. – Мы можем ее найти.
Я бы разорвал Никиту на части. Сдерите с него шкуру живьем. А потом сломай ему каждую чертову косточку.
Ебать!
– Есть кое-что еще, – сказал Маркетти холодным голосом. Невозмутимый, пока я разваливался по швам. «Либо у Адриана есть близнец, либо он жив».
Я замер и встретился с ним взглядом. "Адриан? Вы уверены?"
«Я бы поставил на это свою жизнь», – криво парировал он. «Теперь это имеет смысл. Видео никогда не переставали приходить. Татьяна их не отправляла.
Туман в моем мозгу постепенно начал рассеиваться. Адриан был жив. У него была моя жена.
Я поправила рукава костюма и поправила манжеты. Мои руки задрожали ради Христа. Я убивал мужчин. Я убил мать Ислы. Мои руки ни разу не дрожали. Но мысль о том, что Татьяне будет больно, меня трясло.
– Никита – предатель, – сказал я хриплым голосом. – И он двоюродный брат Адриана.
– Черт, – пробормотал Маркетти. – Как долго они это планировали?
Видимо, очень долго. Годы. Возможно, десятилетия. Черт возьми, Никита работал на меня десятилетиями.
«Где Исла?» – спросил я, пытаясь взять себя в руки.
«Она заперта в безопасной комнате внутри».
Я кивнул. Ей не следует быть в доме Маркетти, но сейчас я ей не принесу никакой пользы. Все, о чем я мог думать, это о том, что моя жена в когтях Адриана.
«А может, она так предпочитает» , – прошептал мой разум.
Если бы она это сделала, ее бы не было в багажнике. Господи, мне нужно было взять себя в руки.
– Куда ее показывает трекер? – огрызнулся я на Бориса.
Он повернул экран в мою сторону. «Это частный аэропорт», – сказал я, узнав этот район. «Скажите пилоту, чтобы самолет был заправлен и готов. Мы последуем за ними».
Мой телефон завибрировал. Неизвестный абонент. Он зазвонил. Один раз. Дважды. Три раза.
Маркетти взглянул на меня. – Ты это получишь?
Я нажал кнопку ответа на четвертом звонке.
"Привет, брат." В трубке послышался рычащий тон Адриана. "Скучай по мне?"
– Адриан, – прорычал я. «Где моя жена?»
Он усмехнулся. «Она сидит здесь, рядом со мной». Он тяжело вздохнул. «Не похоже, что она тоже скучала по мне. Я чувствую себя таким преданным».
– Клянусь Богом, – прошипел я. – Ты причинил ей боль…
– Ты не в состоянии мне угрожать, – прорычал он. «Ее ждет тот же конец, что и моих родителей. Око за око, брат».
Моё сердце похолодело. Его родители. Я помнил ту ночь, как будто это было вчера. Его отец. Моя мать. Оказалось, это была наша мама.
От взгляда жалости, который бросил мне Маркетти, у меня сжались зубы. Он знал, что мои шансы вернуть ее невелики. В конце концов, он потерял жену и мать из-за похитителя. Он бы не понаслышке знал, чем все это кончается. Я винила его так же, как и Адриана. Мне хотелось его ударить, избить до синяков за то, что он не удержал Татьяну внутри.
– Она не имеет к этому никакого отношения, – процедил я. "Отпусти ее. Ты можешь получить меня.
– Я так не думаю, – протянул Адриан. «Мне это нравится больше. Хотите увидеть ее видео?» Его насмешливый голос затмил мое зрение красным туманом. Сотовый телефон в моей руке протестовал с треском в моей крепкой руке. Затем он издал звуковой сигнал, сигнализируя о входящем сообщении.
Я открыл сообщение и замер. Я чертовски застыл, наблюдая, как моя жена привязана к стулу, ее лицо покрыто слезами, а глаза полны ужаса. «Глок» был направлен ей в висок, явный страх в ее голубых глазах пронзил мою душу невыносимой болью.
Боль, невиданная когда-либо прежде, взорвалась в моей груди. Это не сравнилось с чувством, которое я испытал, когда узнал, что она сбежала. Или когда я увидел ее совершенно счастливой и влюбленной в Адриана. Это чувство пронзило мою душу необработанным лезвием и позволило ей кровоточить.
Я наконец-то вернул ее. После многих лет ожидания ее. А теперь я мог потерять ее, и от одной мысли об этом у меня в груди сжималось сильнее, чем что-либо еще. Должно быть, это было то же самое, что и сердечный приступ.
– Что происходит, то и происходит, братишка, – промурлыкал Адриан, довольный собой.
Адриан использовал ее. Он, черт возьми, использовал ее все эти годы только для того, чтобы добраться до меня. Слова моего отца вновь преследовали меня. Адриан должен был умереть той ночью. Будь он проклят!
– Клянусь Богом, Адриан, – начала я, мой голос был холодным и спокойным, несмотря на то, что внутри меня был готов извергнуться вулкан. – Ты причинил ей боль, и я выслежу тебя. Я сожгу всех родственников, которые у тебя могут быть. Начиная с твоей тети в Новом Орлеане. На самом деле, у меня уже есть мужчины на нее. Одна царапина на Татьяне – и мать Никиты мертва».
Он не думал, что я найду всех его родственников. Мои контакты были очень тщательными при отслеживании генеалогических древ и поиске информации. Мир оказался намного меньше, чем я думал вначале. Я нашел последних членов его семьи и теперь сотру их всех с этой чертовой планеты, чтобы сохранить жену и семью. Безопасный.
Нажмите. Он повесил трубку. Подонок!
Я так тяжело дышала, что пульс ревел в ушах. Каждый удар снова и снова кричал в моем мозгу: «Я не могу потерять ее». Семь чертовых лет. Я ждал семь лет. Это было наше время. Она всегда принадлежала мне.
– Я знаю, куда они идут. Я подошел к машине, двери все еще были широко открыты. «Борис, продолжай следить за ними, но я считаю, что общее направление – Россия. Та же парковка.
Он оживился, уже отдавая приказы водителю и печатая сообщение пилоту.
«Возьмите несколько моих людей», – предложил Маркетти.
У меня вертелось на языке отказ, но я не знала, что задумал Адриан. Больше мужчин может пригодиться. Если бы Никита стал мошенником, против меня могли бы работать другие люди.
Мы с Борисом переглянулись.
– Хорошо, – согласился я.
ТРИДЦАТЬ ДВА
ТАТЬЯНА
Т
Тот Адриан, которого я знал в детстве, исчез. Действительно мертв.
На его месте оказался этот ущербный, ожесточенный и ненавистный человек.
Мы были в самолете. Причём чертов грузовой самолёт, и клянусь Богом, я слышал лай собаки на противоположной стороне. Нижняя палуба этого самолета была освещена, оставив нас в полутьме.
Я не могла отвести взгляд от Адриана, боясь, что мой мозг и глаза играют со мной злую шутку. Мой взгляд метнулся к его лицу, а затем снова к пистолету, который он держал, направленному на меня. Лицо его было мне знакомо, но такого выражения я на нем никогда не видел. Я мог видеть шрам на его щеке, но он скрывал эту часть лица от меня.
Я сглотнул, и та боль в груди, которую я чувствовал после его смерти, медленно возвращалась.
«Как ты жив? Я видел тебя! Ты был мертв. Я пытался оживить тебя. Мой мозг с трудом мог это понять.
На минуту я не думал, что он мне ответит. Он не смотрел на меня, глядя вдаль, как будто его мысли были где-то в другом месте. «Никита знал, что я все еще жив, даже если ты был слишком глуп, чтобы осознать это. Ты действительно оказал мне услугу всем своим театральным представлением в тот вечер. Вам удалось убедить их, что они добились успеха. Ты также отвлек их настолько, что дал Никите возможность оттащить меня с дороги, когда машина вот-вот взорвется. Он просто не затянул меня достаточно далеко, – горько сказал он.
Кто был этот человек? Знал ли я его когда-нибудь по-настоящему? Мои братья? Я не мог представить, чтобы он ненавидел нас – меня – настолько сильно, что заставил меня поверить в его смерть. Оплакивая его. Что он будет использовать меня.
«Я любил тебя», – тихо пробормотал я, и в этот момент я понял, что эти слова были правдой. Я любила его. Может быть, это его иллюзия, но я это сделал. Однако все это было в прошедшем времени. Любил, а не любил. Очевидно, он меня не любил, потому что никто в здравом уме никогда бы не поступил так с тем, кого любит.
Эмоции мелькнули на его лице, но он быстро скрыл их. Я не могла совместить этого человека с улыбающимся и поддразнивающим Адрианом, которого знала всю свою жизнь. Они были как два разных человека с одинаковым лицом.
– Что случилось, Адриан? – прохрипел я с комом в горле. – Как ты мог так сильно нас ненавидеть?
"Что ты имеешь в виду?" он хмыкнул. – Ты был способом добраться до него, вот и все.
"Действительно? Очень приятно это знать, – сказала я, стараясь не выдавать эмоций. «Если бы я был твоим способом добраться до Илиаса, зачем нацеливаться на моих братьев?» На его лице отразилось удивление, но он не ответил. «Я видел эти видео». Он продолжал смотреть в сторону, игнорируя меня. Два десятилетия дружбы. Два десятилетия любви. Все выброшено. – Разве ты не думаешь, что я заслуживаю знать? Его губы сжались, но я верил, что смог до него достучаться. «Мои братья – твои друзья».
– Были, – отрезал он.
– Есть, – поправил я его.
Он развернулся и скрестил руки на груди, глядя на меня. «Были, Татьяна. Они были моими друзьями до тех пор, пока я соответствовал их целям. Как только я погнался за собственным правосудием, они набросились на меня».
Я вздохнул. Я не знал, правда ли это, но это звучало как мои братья. «Они всегда выбирают младшую сестренку», – усмехнулся он.
Я покачал головой. «Ты, должно быть, так сильно меня ненавидишь, раз так обращаешься со мной», – прошептал я.
Что-то разбилось в его взгляде, и моя грудь сжалась. Я не мог его ненавидеть. Даже зная все, что произошло, я не мог его ненавидеть. Но я тоже не могла его любить.
– Я не ненавидел тебя, – сказал он наконец. – Только той ночью в беседке.
– Беседка, – пробормотал я.
«Из всех мужчин на этой планете вы выбираете Илиаса Константина», – выплюнул он.
– Я не выбирал его той ночью! – воскликнул я. «Эта записка предназначалась тебе. Я думал, что это ты той ночью. Ты знаешь что!" Его челюсти сжались, но он отказался ни признать, ни отрицать. Но мы оба знали, что отрицать это невозможно. Я даже сказал ему, что думал, что это он был в Логове Греха много лет назад. «Ты знал, что это не ты, и все же продолжил фарс, выставив меня дураком».
«Я использовал это в своих интересах», продолжил он, как будто не слышал ни слова из моих слов. «Это была возможность, которую я не мог упустить. Итак, я приступил к осуществлению своего плана».
Я разочарованно покачал головой. «Какой план?» – спросил я устало. С таким же успехом я мог бы узнать все это до своей безвременной смерти.
Адриан откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Этот прием был таким простым, но это был его фирменный прием, за которым я наблюдал годами.
«Я позаботился о том, чтобы Иллиас не смог узнать твою личность», – ответил он. – Я уничтожил все наблюдения той ночи во всем округе Колумбия, чтобы он не смог тебя найти. Я купил тебе несколько лет свободы. Я в шоке уставился на него. «Пожалуйста», – ответил он, и я боялся, что он действительно поверил, что оказал мне услугу. «Это дало мне время все это выстроить».
Гнев кипел в моих венах, и жар пронзил каждую пору моего тела. Я усмехнулся. Адриан сошел с ума.
– Ты купил мне несколько лет? – недоверчиво спросил я. «Мне всего двадцать семь, и ты планируешь меня убить».
Он молчал, выражение его лица было мрачным. «Как это вернет твоих родителей?» Я пытался его урезонить.
– Не будет, но это превратит его жизнь в ад, – прошипел он, глядя на меня.
Мои глаза защипало. Гнев и боль смешались в моей груди. Как мы здесь оказались?
«Как ты выжил?» – прохрипел я. – Я видел тебя… – Я облизнул пересохшие губы. Я не пил и не ел уже несколько часов, и это начало наверстывать упущенное. – Я думал, ты умер.
Он достал телефон и начал прослушивать его. Я думал, что он не ответит, но через несколько минут он начал говорить.
«Половина моего тела обожжена». Мой взгляд переместился на его покрытую шрамами щеку. Моё сердце болело за него. Он был настолько ожесточен и охвачен жаждой мести, что выбросил нас . Шанс быть счастливым. «Знаешь ли ты, как огонь ощущается на твоей коже?»
Я покачала головой, сглатывая комок в горле. Ужас той ночи вырвался на передний план моего сознания. Боль. Мои отчаянные попытки оживить его. Месяцы поисков чего-то, что могло бы поддержать меня.
И все это время он прятался. От меня. От врагов, которых он создал.
«Ты оставил меня открытым и уязвимым», – сказал я ровным голосом. Переход в режим атаки не принесет мне никакой пользы. «Якудза особенно стремились добраться до меня».
Он усмехнулся. «Да, они всегда стремились уничтожить Омерту. Единственная проблема в том, что они продолжат традицию, но только в свою пользу. Вместо того, чтобы уничтожать все эти гребаные семьи».
– Почему ты их всех так ненавидишь?
Он пристально посмотрел на меня. «Во-первых, этот старый ублюдок Константин похитил мою мать, чтобы забрать ее себе. Затем он убил моего отца и мою мать. Передо мной. Он разрушил мою жизнь. Убил мою семью. Что я должен делать? Отпусти его?"
– Но старик мертв, – заметил я.
Он усмехнулся. «Но его наследие – нет. Я не успокоюсь, пока они все не умрут».
Столько ненависти. Столько лжи. Столько боли.
А для чего? За то, что ни один из них не мог контролировать. Они оба были детьми. Они оба пострадали. Они оба потеряли мать. Воспитание под руководством отца Илиаса было нелегким. Ради Христа Илиас убил собственного отца.
– Ты заходишь слишком далеко, Адриан.
Он вскочил на ноги и уже на следующем вздохе оказался перед моим лицом. Я никогда не видел столько ярости и ненависти на его лице. Это красивое лицо, от которого я падала в обморок каждый раз, когда он спасал меня в старшей школе. Каждый раз он называл меня трусом, как бы я ни возражал.
"Очень далеко!" – крикнул он, его горячее дыхание коснулось моего лица. «Я видел, как на моих глазах убили моих родителей. Я потерял все. ВСЕ. Приемные родители меня оскорбляли, избивали и морили голодом. Но ты бы этого не понял, не так ли? Избалованная маленькая принцесса, которую приютили ее старшие братья».
Мое сердце от страха сильно колотилось, с каждым ударом трещала грудная клетка. Мужчина передо мной был не тем, кем я думал. Этого не может быть. Затем почувствовал его запах.
Я моргнул, а затем уставился на него широко раскрытыми глазами. Я даже наклонился и глубоко вздохнул. Он не пах, как я помнил. Никакого намека на цитрусовые и сандаловый аромат не было. Не было и намека на моего прежнего Адриана.
– Мы могли бы быть счастливы, Адриан, – прошептала я, мое сердце колотилось. «У нас мог быть целый мир. Вместо этого ты предпочла месть. Отомстить нам».
Что-то разбилось в его глазах. Возможно, мои слова ранили его. Возможно, еще был шанс спасти его. Не для меня. Для этого было слишком поздно. Нас больше не было. Но для себя.
В одном мир ошибался в нас, в Николаевах. Они считали нас невменяемыми, слегка сумасшедшими и даже жестокими. Но у нас были мягкие сердца. Мы слишком много заботились.
– Адриан, пожалуйста…
Мне не удалось закончить свое заявление. Он сильно толкнул меня, и я упал на грязное сиденье.
– Слишком поздно, – выплюнул он, а затем встал, как будто не мог находиться рядом со мной.
Боль пронзила меня. Не физического, а такого, на который нельзя было наклеить пластырь. Это было сыро и реально. Моя нижняя губа задрожала. Тремор потряс мою душу.
– Я предупредил тебя, – проворчал он тихим голосом.
Мои глаза расширились. «Какое предупреждение? Ты оставил меня в неведении, натыкаясь на некоторые подсказки, которые не имели никакого смысла, – обвинил я.
«Memento Mori», – произнес он на латыни.
«Помни, ты должен умереть», – перевела я по-английски, и мое сердце снова забилось. На этот раз не для него, а для меня. За предательство. За нашу трагедию.
– Уже слишком поздно, Татьяна, – повторил он тихо.
Я покачал головой. Не могло быть слишком поздно. У меня было будущее, мои дети, о которых нужно было думать. Но я не хотела рассказывать ему о своей беременности. Я не знала, расстроит ли это его еще больше или заставит пощадить меня.
– Нет, никогда не поздно, – прохрипел я.
– Мое тело испорчено, крошка, – пробормотал он, давая мне возможность взглянуть на старого Адриана. Он неправильно понял мой комментарий, думая, что мне нужен еще один шанс с ним. Я этого не сделал. Но я не стал его поправлять. Он встал и начал снимать с себя одежду. Куртка соскользнула с его широких плеч.
Я напрягся. Что он делает? Я бы не стала с ним спать. Время для этого прошло.
Он натянул рубашку через голову, и мой вздох наполнил весь дерьмовый грузовой самолет. Тело Адриана было покрыто шрамами. Кожа на его спине была вся покрыта необработанной красной наждачной бумагой. Это был единственный способ описать это. Уродливое пятно на плече, где пуля, должно быть, пробила его насквозь.
– Адриан, – хныкала я. Мои руки все еще были связаны, поэтому я ничего не мог сделать. Я не могла ни обнять его, ни утешить, хотя была уверена, что ему это нужно. – Н-больно?
Он снова надел рубашку. «Нет, я потерял большую часть чувствительности на спине. Это было настоящее благословение».
Я сглотнул. Что я мог бы сказать, чтобы сделать это лучше?
– Может быть, мы могли бы отвезти тебя к врачу, – пробормотал я. «Изабелла знает несколько отличных людей. Я уверен, что она…
– Я перешел черту, – оборвал он меня. «Твои братья больше не входят в мой круг. Они убьют меня, как только смогут. Нет пути назад. Не из-за этого.
– Нет, нет, – пробормотал я, качая головой. Меня не волновали его шрамы, его прошлое. «Мы можем это исправить. Просто поговори с Илиасом.
Это было неправильно сказано. Неправильный способ обратиться к нему, потому что выражение его лица потемнело, и я мог видеть, как он закрыл свои стены.
– Всегда так быстро прощаешь, – проворчал он, как будто ненавидел это. Он хотел, чтобы я его ненавидел. Ему будет легче осуществить свой план. Что бы это ни было. Хотя я прекрасно понимал, что это закончится моей смертью. «Ты знаешь, что я трахался с тобой все время, пока ты жил в пентхаусе? Константин думает, что защитил тебя, но я взломал его систему наблюдения и включил аудио, чтобы тебя напугать. Я даже обошел его людей. Илиас не так хорош, как он думает.
Я замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Была ли эта ненависть в его глазах?
– И тогда ты бросилась в объятия Константина, – добавил он с отвращением. «Как мотылек на пламя. А теперь… теперь ты один из них.
Один из них.
– Потому что я вышла за него замуж? Я допросил его. «За исключением того, чего ты ожидал от меня? Ты заставил меня думать, что ты мертв. Ты ОСТАВИЛ МЕНЯ! Илиас в десять раз больше тебя.
Если бы он рассказал мне, с чем столкнулся, что с ним случилось, я бы помог ему преодолеть все это. Если бы он только отпустил меня и впустил меня. Но он этого не сделал. Все это время я никогда не был его частью.
Он сдерживал свою ярость и ненависть, позволяя своей ненависти гноиться, пока не поставил меня в одну группу со своими врагами. Враги, которых он создал.
– Ты выбрал это, – закричала я, ярость взяла надо мной верх. «Ты предпочел свою ненависть нам. Через меня."
Он усмехнулся. "Ты никогда не любил меня. Ты думал, что я кто-то другой, и гонялся за иллюзией.
– Возможно, – прошипел я. – Но ты даже этого не сделал. Ты не любил меня. Ты использовал меня. Заставил меня поверить, что я сошел с ума. Чертовски сошел с ума. И почему?" Он оставался неподвижным, его глаза были холодными и жестокими. – Черт возьми, ответь мне. Почему?" Я вскрикнула, ногти впились в ладони. Острая боль остановила меня. Мне нужно было сохранять спокойствие и вытрясти из него все. «Ты ненавидел меня так сильно, что тебе пришлось заставить меня поверить, что я сумасшедший? Перемещение вещей. Играя эти голоса по ночам. Пугает меня до безумия».
Тень мелькнула перед его глазами, но исчезла на следующем вздохе. Затем его губы изогнулись в жестокой улыбке. Того, кого я никогда не видел на его лице.
«Мне нужно было, чтобы ты ушел оттуда, но ты продолжал задерживаться. Я включал звуки по ночам, чтобы напугать тебя. Чтобы убедить тебя уйти.
Моя голова тряслась, вспоминая те первые месяцы. Невыносимая боль. Страх. Грусть. Я усомнился в своем здравомыслии. И он трахался со мной. В буквальном смысле, пытая меня.
"Как ты мог?" – прохрипел я незнакомым голосом. «Почему ты такой жестокий?»
Он испустил сардонический вздох, полный горечи. «Потому что твои братья связали все мои активы, пытаясь передать их тебе. Это оставило меня ни с чем. Мне пришлось прятаться в доме моей тети».
"Тетя?" – тупо повторил я. – Я думал, ты сирота?
– Вы действительно с ней встречались, – сухо заметил он. «Помнишь начальника муниципального кладбища Нового Орлеана?» У меня глаза чуть не вылезли из головы. «Джейн Форд. Она сестра моей матери. Мне потребовалось много лет, чтобы найти ее».
Потом меня осенило. «Послание посвящения! Это никогда не был я. Я не делал этого посвящения вашей мемориальной доске. Ему не нужно было это подтверждать. Я знал, что это был не я. Я не был сумасшедшим. Этот сукин сын пытался заставить меня поверить, что я схожу с ума. – Это пипец, Адриан. Действительно! Даже для злодея».
Он пожал плечами.
«Я не мог позволить, чтобы это написал я. Поэтому мне пришлось поручить это вам. Моя тетя помогала. У нее отличное чувство юмора».
Я прищурил на него глаза. Во всем этом не было никакого юмора. – А Никита? Я потребовал знать. – Как ты заставил его предать Илиаса?
«Он мой двоюродный брат. Никто этого не знает. Это было идеально. Он все время был на моей стороне, – проворчал он. «Выжидаем, пока не сможем уничтожить их всех».
И говорят, что в аду нет такой ярости, как у презираемой женщины. Иисус Христос. Это не задело Адриана и Никиту.
– Ты потерпишь неудачу, – сказал я убежденно. Я не был уверен, имел ли я это в виду или нет, но чертовски хорошо притворялся.
Он подошел ко мне той уверенной походкой, которой я раньше восхищался. Его рука легонько сжала мою шею. Страх пронзил меня, как адреналин. Я никогда не боялась Адриана, но потом оказалось, что я никогда по-настоящему его не знала.
Я задержала дыхание, теряясь в этом знакомом зеленом взгляде. – Спасибо, что всегда держишь это при себе, крошка.
Во мне нарастало замешательство, и прежде чем я успел расспросить его о значении этого слова, он схватил ожерелье и дернул его одним быстрым движением. Ключ звякнул о землю, и Адриан опустился на колени, чтобы поднять его, все еще сжимая изумрудный кулон.
"Что ты делаешь?"
– Чип, – протянул он, крутя ожерелье на указательном пальце. О боже мой! Этот ублюдок. – У тебя это было все время. Затем он поднял другую руку, держа ключ, который я нашла под плиткой в нашей ванной. «И ты даже держал ключ. Такая хорошая девочка.
Я недоверчиво покачал головой. «Я никогда не думал, что ты такой садист, Адриан». Он поднял бровь, как будто шокированный этим комментарием. «Мучил меня все эти месяцы. Заставил меня поверить, что я схожу с ума. Делает меня мишенью каждой гребаной семьи преступного мира. Чем это делает тебя лучше отца Илиаса?»
Шлепок.
Боль на моем лице возникла мгновенно. Он отбросил мою голову в сторону и выбил дыхание из легких. Моя щека горела, и металлический привкус крови наполнил рот.
Это был первый раз, когда кто-то поднял на меня руку.
Я поклялся, что это будет последний.
