Текст книги "Розы нашей любви"

Автор книги: Ева Ратленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда Тони обнаружил, что бутон на его экспериментальном розовом кусте вот-вот распустится, Мелоди не было дома. Куда она могла запропаститься? Тони уже несколько дней наблюдал за тем, как развивается первый бутон, и сегодня вернулся домой пораньше, потому что знал: чудо свершится не сегодня-завтра. Он хотел, чтобы Мелоди вместе с ним наблюдала за этим. Он хотел увидеть, как вспыхнут ее глаза, услышать, как она воскликнет: «О, Тони, как красиво!» Она всегда радовалась каждому цветку, каждому только что распустившемуся листику. Он усмехнулся, чувствуя себя в какой-то степени богом, создавшим то, чего прежде не было на земле.

Но главное – он просто хотел, чтобы Мелоди была сейчас дома, чтобы выбежала ему навстречу, обхватила руками за шею, подарила нежный поцелуй. Ему не хватало ее смеха и восторженных похвал. А то, что он хотел предложить ее вниманию, в самом деле заслуживало похвалы. Такого цветка еще никто прежде не видел. Впрочем, об этом рано судить…

Мелоди обедала с Сарой, женой Фрэнка.

– Это просто восхитительно, – сказала она, чувствуя, как пицца тает у нее во рту. Сара была мастерицей готовить итальянские блюда.

– Рада, что тебе понравилось, – отозвалась Сара. Она кивнула на теннисную ракетку. – Вижу, ты приготовилась к новой партии с моим сынишкой.

– Мне нравится играть с Доном. У него отлично получается.

– Еще бы. Он только и живет теннисом. Я ему в этом не препятствую. – Сара вздохнула. – Твержу себе, что это полезное для здоровья и стоящее увлечение.

– И правильно делаешь, – согласилась Мелоди. Это увлечение может перерасти в нечто большее, чем просто увлечение, подумала она. Мальчик определенно подавал надежды. Хорошо бы отвести его в теннисный клуб, где он мог бы брать уроки у профессионалов высокого класса. И как хорошо было бы взять детей Педро в плавание на яхте Джейка. Но… пора еще не настала. Мелоди сама толком не знала, что ее останавливает. Она не могла объяснить этого, но чувствовала, что не стоит сейчас напоминать всем, что она богата. Они должны привыкнуть к ней.

– Дон нашел себе на лето временную работу. Будет расклеивать объявления, – продолжала Сара. Она бросила взгляд на часы. – Он придет с минуты на минуту.

– Вот и хорошо, – кивнула Мелоди. – После такого сытного обеда мне не помешает разминка.

Ей доставляло удовольствие играть с Доном. А мальчик утверждал, что многому научился от нее, что его подача и удар слева стали значительно лучше.

День уже клонился к вечеру, когда Тони услышал шум подъезжающей машины. Это был старенький дедушкин «форд». Тони только что закрыл двери сарая, чтобы уберечь растения, которые хранились там. На небе быстро сгущались тучи, и было похоже, что надвигалась нешуточная гроза. Тони поспешил навстречу жене.

Мелоди выглядела сногсшибательно в своем коротком белом платьице, которое едва прикрывало ей бедра. Играла в теннис, догадался Тони. Он был рад, что Мелоди нашла себе какое-то развлечение, но еще больше рад был видеть ее дома. Когда он подошел к ней, она склонилась, чтобы, вероятно, взять что-то с заднего сиденья машины. Тони не поверил своим глазам: Мелоди отстегивала от детского креслица хнычущую годовалую малютку!

– Это как следует понимать?

– Возвращаю Чарли долг. Он мне здорово помог отшлифовать полы, а я пообещала посидеть как-нибудь с его ребенком. Сегодня Чарли и Леона отправились на танцевальный вечер, вот и попросили взять девочку к нам на ночь. Подержи-ка ее пока.

Тони подхватил ребенка на руки.

– Не смотри на меня так, крошка, я и сам не в восторге, – пробормотал он, щекоча ребенка. Девочка засмеялась, а Тони ворчливо продолжал: – И где же ты спать будешь, скажи на милость? Неужели придется лезть на чердак за моей старой кроваткой?

– Не придется, – успокоила его Мелоди. – Давай я подержу ее, а ты достанешь из багажника кроватку. Леона говорит, что малышка уже научилась из нее выбираться, но это днем, а ночью будет спать в ней преспокойно.

Пока они шли к дому, Тони поинтересовался:

– Значит, ты весь день провела в гостях у Чарли?

– Нет, только заехала к ним по пути домой, чтобы забрать девочку. Я обедала у Сары, а потом играла в теннис с Доном. Знаешь, Тони, а ведь он необыкновенно способный мальчик.

И Мелоди принялась описывать мужу проведенный день, попутно готовя еду девочке и весело отвечая на ее лепет.

Когда Мелоди и Тони водворили наконец резвую крошку в ее импровизированную кроватку, оба чувствовали себя такими уставшими, что у них едва хватило сил забраться в собственную кровать.

Не стоит пока говорить о розе, решил Тони, обнимая жену и вслушиваясь в завывание бури за окном.

В общем и целом он готов был признать, что все вышло не так уж плохо. Девочка не слишком капризничала и слушалась их. Ночью она заплакала только один раз. Мелоди накинула халат и села с малышкой на руках в старое бабушкино кресло-качалку. Глядя на озаряемое вспышками молний лицо жены, которая ласково прижимала к себе ребенка, Тони решил, что выглядит она совсем как Мадонна. Когда-нибудь она будет вот так же держать на руках их общего ребенка… Он даже удивился, насколько растрогала его эта мысль.

Розы расцвели неделю спустя. На каждом из трех длинных крепких стеблей было по цветку. Они были именно такие, как ожидал Тони. Темно-розовые у основания, лепестки к краям меняли свои цвет до бледно-лилового, а с изнанки мерцали бледно-желтым. Он все-таки добился своего! Слезы защипали ему глаза.

Вечером он повел Мелоди в сарай, сообщив, что ее ждет сюрприз. Одна из роз стояла в высокой узкой вазе в центре стола, окруженная свечами, и таинственно мерцала в их свете.

Мелоди замерла на месте.

– Тони! О, Тони! – выдохнула она, восхищенно глядя на цветок. – Какая бесподобная красота. Какое множество красок. Как тебе это удалось?

– Так же, как это обычно делают, начиная с тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года.

– Неужели?

– Это так, – подтвердил он. – До тех пор и у нас, и в Европе существовало только три вида роз – белая, розовая и красная. Когда их скрестили с желтой китайской розой, появился первый гибрид – чайная роза, которую назвали «Ла Франс». Это произошло в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году. А с тех пор… сама знаешь. Мы имеем массу гибридов. Это результат прививок, скрещиваний и… – Он остановился, смущенный восторженным выражением ее глаз. Может быть, именно потому он всегда хвастался перед ней своими познаниями, чтобы снова увидеть этот взгляд.

– Это восхитительно, Тони! Я никогда не видела подобной розы.

Он благодарно улыбнулся.

– Спасибо. В том-то и весь смысл.

– Тебе это удалось, в самом деле удалось. Боже, какое чудо! Тони, она прекрасна!

– Я рад, что моя роза «Мелоди» тебе понравилась.

Брови Мелоди взлетели вверх.

– «Мелоди»? Это в честь меня?

– Одной красавице от другой, – произнес он, наливая ей бокал шампанского.

– Льстец! – с улыбкой проговорила она.

– Это не лесть, милая. Ты так же красива. Но дал я ей твое имя не поэтому.

– В самом деле?

– Да. Я назвал ее «Мелоди» потому, что это и есть ты.

– Что?

Он взглянул на розу.

– Видишь эту мелодию красок?

Она кивнула и отпила глоток шампанского.

– В этой розе – мелодия множества твоих «я»…

Мелоди подавила готовый вырваться у нее смешок.

– Продолжай, Тони. Я – это я…

– Нет, ты гораздо большее. Ты опекаешь моих бабушку и деда, споришь на равных с моим отцом, хотя никто в семье на это не осмеливается. Ты товарищ по играм для детей Педро, партнер по теннису для Дона. И ты никогда не теряешь своего изящества, даже когда работаешь малярной кистью, А для меня ты… все на свете. – Он взял из ее рук бокал, поставил на столик и, заключив ее в объятия, прошептал на ухо: – Ты заботливый и надежный друг, ты любящая и страстная женщина, которая сделала меня счастливейшим из смертных.

– Тони! О, Тони! – проговорила она, касаясь губами его губ. – Это самое милое из всего, что ты мне говорил. Нет, это самый изумительный, несравненный, очаровательный комплимент из тех, которые я когда-либо слышала. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, – проговорил он, думая, сможет ли когда-нибудь объяснить ей, как много она для него значит. С ней он чувствовал себя так, словно что-то из себя представляет, а то, что он делал, имеет огромный смысл. Братья иронично определяют его занятие как возню с цветочками, и никто в семье толком не ценил то, что он делает. Никто не понимал, насколько он увлечен своим делом, насколько предан своим «цветочкам».

А Мелоди это знала. Мелоди любила его. И она была самым чудесным даром, который преподнесла ему судьба.

Садоводческая научно-практическая конференция состоялась в курортном местечке неподалеку от Атлантик-Сити. Они прибыли туда с розой «Мелоди» на заднем сиденье дедушкиного «форда» на день раньше, чтобы пристроить розу в огромном демонстрационном зале среди массы других всевозможных растений, и с нетерпением принялись ожидать заключения комиссии. Имена призеров должны были быть объявлены на банкете в самый последний день, и Мелоди очень нервничала. Она не сомневалась, что роза Тони – самая красивая, самая необыкновенная из остальных роз, представленных на выставке. Но как ее оценят судьи?

Ее удивляло то, что Тони, казалось, не нервничал вовсе. Он выглядел сейчас гораздо более умиротворенным и безмятежным, чем когда-либо. Впрочем, почему бы и нет? Он наслаждался отдыхом и не думал о том, что предстоит сделать завтра или в ближайшее время. Ей приятно было, что он чувствует себя здесь как рыба в воде – непринужденно и легко, что в его глазах не появляется смущенное выражение, как бывало иногда на семейных встречах, когда речь заходила о его увлечении.

Он знал многих участников конференции и с гордостью представлял им свою жену. Они постоянно обедали и ужинали в компании самых разных людей и не пропускали ни одной дискуссии. Разговор шел, разумеется, исключительно о растениях.

– Тебе, наверное, здорово надоела вся эта садово-огородная болтовня, – сказал он ей как-то после одной особенно жаркой дискуссии.

– Ничего подобного, – возразила Мелоди. И это было правдой. Ее просто-напросто распирало от гордости за мужа.

– Неужели? Тогда очко в твою пользу, – сказал он с усмешкой. – Ты обладаешь ангельским терпением. – И он поцеловал ее прямо в людном вестибюле отеля. – Но тем не менее тебе нужно развлечься. Доктор Линдстрем спрашивал, не сыграем ли мы завтра утром с ним и его женой партию в гольф. Ты хотела бы? Ты играешь? – спросил он.

Ну, конечно же, Мелоди играла в гольф. Но вот как насчет него самого? Наверное, он прочел на ее лице недоумение и немой вопрос и потому рассмеялся довольным смехом.

– Милая, еще в школе я подавал клюшки и мячи игрокам и волей-неволей научился.

Играл он отлично, лучше, чем кто-либо в их четверке, хотя Тони и сказал, что уже год как не брал в руки клюшку. А его энтузиазм сделал игру особенно увлекательной. Тони по натуре был человек жизнерадостный, всегда шутил, даже за работой. Мелоди было приятно видеть его оживленным, полностью поглощенным игрой. Обычно он так же безоглядно отдавался работе. Она радовалась, что теперь он с подобным же энтузиазмом отдыхает. Они улучили время, чтобы позаниматься серфингом на океанских волнах и позагорать на песчаном пляже. Все это напоминало медовый месяц, которого у них, кстати сказать, не было.

Но последний день конференции был совсем особенный. Вечером на банкете ее муж получил премию и все причитающиеся апробации за выведенный им новый сорт розы «Мелоди». Конечно же, Мелоди знала, что роза Тони прекрасна и не похожа на другие, и была польщена тем, что он дал цветку ее имя. Но она и не предполагала, что это такое выдающееся событие.

Официальное признание! Одобрение ученых мужей! Глаза Мелоди наполнились слезами счастья, пока она слушала похвалы разных знаменитостей в адрес Тони. Ведь это ее муж, вот он благодарит их за добрые слова, вежливо отвечает на вопросы. Какой он скромный! И какой красивый в темном костюме и рубашке с галстуком, которые она сама ему выбрала. Здесь Мелоди впервые видела Тони в костюме и галстуке, за исключением дня их злополучного бракосочетания. Стоило ей вспомнить тот день, как с ее губ сорвался невеселый смешок. С тех пор прошло всего несколько месяцев, а кажется, что целая жизнь.

Вот Тони берет ее под руку и увлекает к группе людей, которые обступают их плотным кольцом. Несколько человек суют ему в руки визитные карточки и просят карточки у Тони. Где и когда с ним можно встретиться? Они хотели бы поскорее. Не принимал ли он на себя уже каких-либо обязательств? И так далее… и так далее…

– Что это за люди? – спросила Мелоди, когда они остались одни.

– Представители разных цветоводческих торговых фирм, – объяснил Тони. – Они хотели бы получить эксклюзивные права на патент.

– Патент!

– На мою розу «Мелоди».

– О! Патент на розу! Тони, – воскликнула она, – тебе лучше оформить все прямо сейчас, не откладывая. Куда, ты сказал, ты отослал документы? С кем ты встречался?

Тони беспечно рассмеялся.

– Не беспокойся, милая, я обо всем позаботился. Уже некоторое время назад я передал документы в юридическую фирму, которую порекомендовал мне мой профессор ботаники. «Гастон и Фербер». Они занимаются почти исключительно патентами на новые сорта растений.

Вот так. Мелоди узнала кое-что новое о своем муже – он, помимо прочего, был деловым человеком.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мелоди решила, что настало время устроить званый вечер. Настоящий званый вечер. Члены семьи Тони время от времени навещали их, но не все одновременно. И никто из родных Мелоди ни разу не посетил их фермерский дом, визит отца не в счет.

Это будет грандиозный вечер, и не только для их с Тони родственников, но и для других людей. Она пригласит Чарли с женой, Линка Робертса и предпринимателей, которые ведут дела с Тони. И кого-нибудь из его профессоров. Это будет праздник в честь Тони. Он сделал большое дело, и Мелоди хотела, чтобы об этом узнали все.

Дом сейчас находился в достаточно приличном состоянии, она позаботилась об этом как могла. И сад весьма ухожен, так что можно расположиться в саду. Если только не зарядит дождь, озабоченно подумала она.

Угощение она могла бы заказать в ресторане, в который всегда в таких случаях обращается отец… Но нет, не стоит. Еду она приготовит сама, вместе с Розали и Сарой, разумеется. Мария поможет обслуживать гостей, а сыновья Фрэнка станут разносить напитки. Планы предстоящего торжества стремительно прокручивались в голове Мелоди. Они приобрели еще больший размах, когда Тони сообщил ей приятную новость: одна из цветоводческих фирм сделала ему предложение.

– Очень выгодное предложение, – добавил он.

– Тони, как замечательно! – Мелоди, расположившаяся за кухонным столом, оторвала взгляд от блокнота, в котором набрасывала схему предстоящего вечера. – И ты согласишься?

– Гастон говорит, что стоит повременить. Он уверен, что последуют еще предложения.

– Еще бы нет! – Тут ей в голову пришла отличная идея, и она сделала пометку в блокноте. Она пригласит нескольких представителей торговых фирм, чтобы продемонстрировать им розу. Почему бы не соединить приятное с полезным?

– Гастон уже связывается с рядом заинтересованных компаний. Он говорит, что на аукционе цена резко взлетит вверх.

Но какие именно фирмы занимаются куплей и продажей цветов? Она спросит у отца. Хотя цветы и не его сфера, зато он знает рынок как свои пять пальцев. Он-то отлично осведомлен, кто и чем торгует.

– О чем ты задумалась, моя радость?

– Что? – Мелоди так глубоко погрузилась в свои размышления, что не слышала вопроса Тони.

– Так ты считаешь, нам следует принять это предложение или еще подождать?

– Конечно, подождать. Куда спешить? Если есть шанс получить более выгодное предложение…

– Но и этого достаточно, чтобы уплатить первый взнос за ферму…

– О, Тони, тебе вовсе не нужно об этом беспокоиться. – Мелоди улыбнулась. Теперь она может сказать ему все.

– Почему?

– Дело в том, что ферма уже принадлежит тебе. – И Мелоди поведала ему, что идея с опционом пришла ей в голову, когда ей отчаянно хотелось помочь его дедушке и бабушке. Вот теперь-то Тони успокоится, зная, что этой проблемы больше нет.

Он молча смотрел на нее. Его взгляд выражал все что угодно, только не радость. Мелоди прочла в нем досаду и даже… неужели гнев?

– Так это ты… ты владеешь опционом на ферму?

Она кивнула, его тон не понравился Мелоди.

– И ты в течение трех последних месяцев выкладывала каждый месяц по десять тысяч долларов?

Охваченная тревожным предчувствием, Мелоди опять кивнула.

– Ты лгала мне!

Она затрясла головой.

– Ты уверяла меня, что не прикоснешься к отцовским деньгам.

– Я и не прикасалась. Это были мои деньги.

– Твои? Ты говорила, что у тебя их совсем немного.

– В общем… так и есть. – Несравнимо меньше, чем у ее отца. – Это всего лишь трастовый фонд, который завещала мне бабушка.

– И сколько он составляет?

– Тридцать миллионов.

– Тридцать миллионов долларов? – прошептал Тони медленно и недоверчиво.

– Я не трогала его. Капитал весь в целости. Я снимала лишь часть процентов.

Но он, кажется, не слушал ее.

– И твой отец знал об этом. Вот почему он держался так высокомерно. Вот что означала его оскорбительная усмешка. А я-то разглагольствовал перед ним о том, как собираюсь содержать нас обоих на собственные средства.

– Ты и содержал. Я тратила только то, что ты зарабатывал, разве нет?

– Отнюдь нет, крошка, ты забываешь о выплатах в размере десяти тысяч долларов ежемесячно.

– Ты не получал ни цента из этих денег. Они шли на содержание твоих деда и бабушки. – Она бросила карандаш на стол и встала, глядя ему в лицо. – И я не понимаю, почему ты снова злишься. Им нужны были деньги, тебе – ферма.

– Я злюсь оттого, что ты лгала мне.

– Потому что ты вбил себе в голову – делать все только своим трудом, на свои деньги. В тебе говорит мужское самолюбие. Бессмыслица! Ты не остался бы со мной ни минуты, если бы знал, что тебе придется взять у меня хотя бы цент.

– Это неправда. Будь ты со мной откровенна… Если бы сказала мне…

– Ха! Тогда ты разозлился бы точно так же, как и сейчас! – Мелоди сложила руки на груди. – Тони, мой отец говорит, что каждый хороший бизнесмен использует чужие деньги. А это всего лишь небольшая сумма, в самом деле очень необходимая. Это жалкие гроши. Пустяк.

– Пустяк? – Пламя, вспыхнувшее в его глазах, сказало ей, что она глубоко уязвила его. – Ну, конечно. Я совсем забыл. Вы же мисс Толстая Мошна. Ну спасибо. Однако нет, «спасибо» не дождетесь. Можете оставить себе свой пустячок, и все прочее тоже.

– Тони, я не то хотела сказать… Ох, ну почему ты такой упрямый! Почему ты так уперся…

– Терпеть не могу, когда мне лгут. Этот брак с самого первого дня был сплошной комедией. Интересно, сколько еще сюрпризов ты мне приготовила?

– Тони… – Мелоди умоляюще протянула к нему руку, но он отшатнулся от нее и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Мелоди дернулась было пойти за ним, но остановилась. Что такого она сказала? Ну хорошо, возможно, она неудачно выразилась. «Жалкие гроши, пустяк». Но она всего лишь хотела подчеркнуть, что сумма не такая уж значительная. И она сказала чистую правду! Ах, какие мы ранимые! Но черт возьми, и она не менее ранима! Она устала испытывать чувство вины за свое богатство. Устала ходить на цыпочках вокруг этого гордеца… считать пенни и натирать полы, чтобы только потешить его дурацкое самолюбие.

Тони прав, их брак – глупая комедия, и Мелоди опротивело притворяться. Если он не может принять ее такой, какая она есть, тогда пусть катится ко всем чертям!

Она вихрем вылетела из кухни, промчалась мимо Тони, который угрюмо глядел в окно гостиной, и поднялась по лестнице наверх. Достала чемодан из шкафа в спальне и принялась швырять в него как попало одежду. Но через минуту остановилась. К чему все это? Дома она оставила в десять раз больше вещей, чем привезла сюда. Должно быть, чувствовала, что живет здесь временно, подумала Мелоди, закрывая наполовину заполненный чемодан, и спустилась вниз.

Тони сразу увидел чемодан в ее руке.

– Куда ты идешь?

– Избавляю тебя от своего присутствия. И спасибо тебе большое. Я кончаю с этой комедией.

– Мел…

– Я возьму машину, но не волнуйся – сразу же пришлю ее назад.

– Это не обязательно.

Она твердо взглянула ему в глаза.

– От тебя мне ничего не нужно, Тони Костелло. Ты ведь сам сказал, что я – Толстая Мошна, а значит, прекрасно могу о себе позаботиться.

Она сбежала с крыльца, села в автомобиль и устремилась прочь от этого дома, где ее не пожелали понять.

Тони, стоя на верхней ступеньке крыльца, проводил ее взглядом. Его переполняли противоречивые эмоции. Он испытывал гнев, замешательство, тревогу… Черт возьми, она слишком взвинчена, чтобы управлять сейчас автомобилем. Но он все равно уже не сможет остановить ее, а преследовать ее было бы еще опаснее. Как бы то ни было, с этой фальшью наконец покончено.

Мелоди ехала по автостраде и вытирала кулаком глаза. Слезы слепили ее. Прежде чем появиться дома, она остановилась, достала из косметички салфетки и носовой платок и привела себя в порядок. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, что она плакала!

Мелоди остановила машину на площадке перед гаражом, где Лео, личный шофер отца, наводил лоск на автомобили. Он как ни в чем не бывало кивнул ей в знак приветствия, словно ее футболка, и потертые шорты, и старый «форд», на котором она приехала, были самым обычным явлением.

– Это вы, мисс Сэндс. Ах да, вы же теперь миссис…

– Нет-нет, вы не ошиблись, я по-прежнему мисс Сэндс. Как поживаете, Лео?

– Прекрасно, просто прекрасно. А вы?

– Нормально. Послушайте, вы сможете отогнать эту машину назад?

Он кивнул, она передала ему ключи и объяснила маршрут.

– Попросите Пита или еще кого-нибудь следовать за вами, чтобы потом привезти вас обратно, – сказала она, направляясь к дому.

Дом встретил ее полной тишиной. Где же все? Отца она нашла в рабочем кабинете.

– Здравствуй, папа!

Он отложил газету и посмотрел сначала на нее, а потом перевел взгляд на чемодан, который она все еще держала в руке.

– Ты снова дома?

– И насовсем. Только не смей говорить, что ты так и знал.

– Я… хорошо. Значит, насовсем?

– Туда я больше не вернусь. Он просто невыносим!

Она кинула на пол чемодан, подошла к окну и уткнулась в него лбом. Какое облегчение, что она никому не успела рассказать о предполагаемой вечеринке, даже Розали. Не начала готовиться и не пригласила никого. Утешительно думать, что она не оставила незавершенным ни одного дела. Чистый разрыв! Ее совместная жизнь с Тони Костелло окончена. Потерпела полную неудачу.

Кашель отца заставил ее вспомнить о его присутствии.

– Так как ты на это смотришь?

– На что?

– Я предложил пообедать в клубе. Время уже подкрепиться, и поскольку миссис Кук нет дома…

– Вот почему ее нигде не видно. Где же она?

– Ты, кажется, меня совсем не слушала. Я только что сказал, что она уехала навестить свою сестру.

– А…

– Ну, так что же? Хочешь, пойдем в клуб, или, может быть, ты предпочитаешь «Классик»?

Мысль о ресторане «Классик» заставила сердце Мелоди сжаться. Папоротники Тони. Свадебный обед, который так и не состоялся.

– Не хочется переодеваться, – сказала она. И почему они вообще говорят об обеде? Она совсем не голодна.

– Я могу послать Лео купить чего-нибудь…

– Лео сейчас отлучился, а у меня… – Мелоди остановилась. Если она скажет, что у нее нет аппетита, отец отправится без нее, а ей не хотелось сейчас оставаться одной. – Я сама что-нибудь приготовлю.

– Ты?

Его недоверчивость добавила ей раздражения.

– Да, я!

Отец откровенно рассмеялся.

– Дорогая, что-то мне сейчас не хочется яичницы с ветчиной.

– Может быть, бифштекс? Баранью котлетку? Чего тебе хочется?

– О, тогда… все равно что, только побыстрее.

– Я могу сделать все что угодно, и побыстрее. Чем, ты думаешь, я занималась последние три месяца? Сейчас погляжу, что там есть в холодильнике.

Мелоди удалилась на кухню и принялась яростно греметь посудой, словно стремясь сорвать на ней свою злость. Она вовсе не собиралась отсиживаться наверху в своей спальне и делать разные глупости – например, плакать.

Через полчаса они сидели за кухонным столом, и отец с удовольствием поглощал приготовленный ею обед.

– Очень вкусно, – похвалил он.

– Спасибо. – Мелоди и сама это знала. Картофельное пюре, воздушное и нежное, которое просто таяло рту. Сочные отбивные, подрумяненные с обеих сторон как раз в меру. Бараньи отбивные. Тони особенно любил их, и Мелоди нередко выходила из бюджета, чтобы его побаловать.

Она широко распахнула глаза, изо всех сил удерживая готовые вот-вот брызнуть слезы.

– Знаешь, Мел, а ты готовишь куда лучше, чем миссис Кук.

– Да. – Превзойти миссис Кук в кулинарном искусстве было нетрудно. Мелоди нравилось готовить… для Тони. Это было так увлекательно. Она склонилась над тарелкой с салатом, не смея вытереть слезы, которые неудержимо заструились по ее щекам.

Сэмюель Сэндс не мог делать вид, будто не замечает состояния дочери. Он положил вилку на стол.

– Мел, мне очень жаль…

– Все в порядке, сейчас я успокоюсь. – Она вытерла глаза, чувствуя облегчение оттого, что больше не надо сдерживаться. – Я не позволю, чтобы три месяца, проведенные с Тони Костелло, испортили мне жизнь.

– Ну, конечно же, нет.

– Только… у нас с ним все было так хорошо, папа. На самом деле. Я думала, что он счастлив. Сама была счастлива. Все шло превосходно. Заниматься домашними делами оказалось совсем не сложно, а готовить – одно удовольствие. И семья у него замечательная, несмотря на то, что мужчины в ней все как один отъявленные шовинисты. – Она издала сдавленный смешок. – Такое они производят впечатление. Но когда узнаешь их получше… На самом деле они просто стремятся оградить тех, кого любят, от трудностей, защитить.

– Охотно в это верю, – согласился с Мелоди отец. – Помню, как твой Тони пытался защитить тебя от меня!

– Вот видишь! – Она попыталась улыбнуться сквозь слезы, и отец увидел, как ее взгляд потеплел и смягчился. Но тут же снова стал беспокойным. – Я… я и правда лгала ему.

– Лгала?

– Он ужасно рассердился, когда репортеры выследили нас в день нашей свадьбы и он узнал, что я из богатой семьи. Он собирался оставить меня, но я не могла этого допустить. Я пообещала ему не брать ни цента из твоих денег, я хотела доказать свою независимость тебе и себе самой.

– А как насчет твоих собственных денег?

– Насчет них я немного слукавила… Сказала ему, что их совсем немного. Нам они могли пригодиться на черный день.

– Понятно. – Он скривил губы. – И, как я понимаю, Тони внезапно обнаружил, сколько их на самом деле.

– Это случилось сегодня. Видишь ли, еще до того, как мы поженились, когда я не предполагала, что он сделает мне предложение, я уговорила жену Джейка взять опцион на ферму его бабушки и дедушки.

– Я в курсе.

– Правда?

– И я знал также, что самому Тони об этом ничего не известно.

– Ну, конечно! Когда ты ушел от нас в то утро, я так и предполагала, что ты не успокоишься. Откопаешь всю возможную информацию о нем.

– Ты же не думала, что я доверю тебя мужчине, которого интересуют только твои деньги? Вспомни Дирка.

– Ах, Дирк! – Мелоди отмахнулась. – Значит, ты выяснил о Тони все?

– Думаю, да.

– И то, какой он честный и как много трудится? Ты не представляешь, он работает без устали целыми днями – в городе как разнорабочий, а рано утром и поздно вечером возится со своими цветами на ферме. Он так это любит… И я тоже люблю, когда он мне позволяет работать в саду. Но, как правило, он против – не желает, чтобы я пачкала руки… – Она нахмурилась. – Я надеялась, что после своего успеха он будет иначе относиться к тому, что я богата.

– Успеха?

– Ах да. Тони вывел новый сорт розы. Он назвал ее «Мелоди». – На губах Мелоди заиграла легкая улыбка. – Это самый красивый цветок, который мне доводилось видеть. Все от него просто в восторге. На конференции Тони завалили предложениями. С некоторыми фирмами Тони уже ведет переговоры. Он, кстати сказать, еще и хороший бизнесмен.

– Не слишком, если решит принять какое-нибудь из тех предложений.

Мелоди удивленно уставилась на отца.

– Тебе и об этом известно?

– Разумеется. Я уже связался с его поверенным Гастоном. Я приобрел пакет акций в «Тампа флорист», и мы предлагаем большую сумму плюс еще процент с каждого проданного экземпляра.

– О нет, папа! Только не это! – воскликнула Мелоди в ужасе.

– Почему же нет? Таков бизнес. У этой сделки есть перспективы.

– Но может показаться, что… Если Тони заподозрит, что ты имеешь к этому отношение… Если это будет выглядеть как подаяние, я никогда не смогу вернуться к нему. Никогда!

– Но, насколько я понял, ты и не собиралась к нему возвращаться.

Мелоди выпрямилась, ее глаза вспыхнули.

– Ты прав, я никогда не вернусь назад. Снова трусить, лгать, прикидываться, вести себя так, словно иметь деньги – смертный грех!