Текст книги "Красавица и ее чудовище"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Ну, вот и Четвертый Хранитель обозначился – знакомства продолжаются. Правда, этот, похоже, сытый и довольный. Этакий «ручной котик» в объятиях седовласой Арэ. Уж не Алекс ли передо мной стоит и косит зеленым оком? Хотя, если память мне не изменяла, у Хранителя с Земли глаза были другого цвета: необычные такие… светло-лиловые. Впрочем, далеко не факт, что цвет при изменении внешности сохраняется.
– Ты только не сопротивляйся, – небрежным жестом размазав по плечу кровь от неглубоких, но живописных ран, продолжила говорить Эсса. Да уж, местному зверинцу давно пора когти стричь, вон до чего человека довели. По бледной коже, как по холсту, стекали тонкие алые ручейки, делая красивый девичий силуэт похожим на жертву катастрофы. Пусть царапины и неглубокие, вид от этого не менее жуткий. – Тебе точно понравится! Они такие замечательные. – Ну вот, запас слов закончился, или ее, как Каму, заклинило на одной фразе? – Ты не бойся их. И получишь ни с чем не сравнимое удовольствие. Ведь они такие… – Эсса мечтательно закатила глаза, подбирая подходящее слово. Секунд десять подбирала. И еще бы думала, но мои нервы не выдержали.
– Замечательные, – подсказала я, настороженно оглядываясь. Тишина в том месте, откуда до этого слышалась грызня, беспокоила.
– Ага! – радостно воскликнула собеседница и прильнула щекой к зеленоглазому монстру, продолжавшему с интересом рассматривать меня.
– Эс-с-с-с-са-а-а… – донеслось из-за проклятых кустов, и на арену вылетел очередной шедевр чьей-то извращенной фантазии.
Удавила бы того генетика (ну или мага), который создал для Хранителей подобные «сценические образы». Фиолетовое существо с сиреневыми разводами напоминало перьевой шар с лиловыми глазищами. С голоднымилилово-желтыми глазищами.
Ой, мама… Здесь, несомненно, хорошо, но не пора ли мне и честь знать?
Я непроизвольно попятилась, ощутив на себе взгляд чудовища. Пожалуй, рядом с Рыжиком в этом саду самое безопасное место. Я ему даже дорвать свою блузку разрешу, лишь бы свалить подальше от монстров разных расцветок и мастей. Подальше и побыстрей!
– А ты куда это собралась, новенькая? – прищурившись, спросила седая и, перестав чесать за ухом мурлычащее чудище, поползла ко мне.
Черт! Не девушка, а еще один монстр с садомазо замашками. Ну ладно бы для себя сомнительных удовольствий искала, так она же твердо вознамерилась меня ими «осчастливить». А мне как-то совсем-совсем не хотелось шастать в чем мама родила по сияющему саду и обниматься (а то и похуже чего!) с персонажами из фильмов ужасов. Что же нам теперь делать с таким конфликтом интересов?
Что-что… бежать!
Я и побежала, вскочив на ноги так резко, что Эсса едва успела отпрянуть от мелькнувшего перед ее носом каблука.
– М-м-мо-я-а-а! – победно провозгласило пернатое создание и, расправив крылья (мать-перемать, оно еще и летает!), понеслось вслед за мной.
– Наш-ш-ша-а-а… – шелестела трава голосом синего змея.
– Хрен вам! – заорала я, схватив по пути за хвост офигевшего от такой наглости Ринго, который до этого неплохо маскировался в зелени пушистого куста. Разве что про свое полосатое достояние забыл, его-то я и подцепила, пробегая мимо.
Живой точно не дамся. Особенно этой птичке с мордой Алекса, которую долго мучили в фотошопе на предмет искажений. Ну на кой ляд он меня преследует, когда его собственная жена милуется с чернохвостой киской? А-а-а-а… извращенцы! Черт, насколько же далеко еще до рабочей зоны Хранителя. Но как приятно видеть под прозрачным куполом силуэт Смерти, а не очередного звероподобного уродца.
Вот только… успеть бы.
Я люблю темноту…
Люблю ночь, полную далеких звезд, люблю тени, в которых так легко прятаться от нежелательных взоров, люблю лежать в тишине, не зажигая лампу, и мечтать. Да, я люблю темноту, но не когда она возникает черным пятном на залитом светом пространстве, налетая мрачной тучей откуда-то сверху. Один плюс: пернатый монстр, получивший неожиданное ускорение от соприкосновения с нею, резко сменил траекторию полета и со свистом покатился в противоположную от меня сторону. Жаль, полюбоваться на его неуклюжие попытки восстановить равновесие мне толком не удалось, ибо та самая темнота, расправив туманные крылья, зацапала мою талию в стальные объятия покрытых шипами лап.
Опрометчиво. Выше надо было брать, выше!
Первый порыв – дать по роже наглецу, поймавшему меня посреди вымощенной плитами аллеи, по которой я какие-то секунды назад неслась на всех парах, петляя и пригибая голову от хищных когтей «фиолетового шара», – стал решающим. Осознание того, что в пальцах моих был зажат хвост Ринго, пришло лишь после оглушительного «приземления» зверька на продолговатый череп с огромными глазами, в черной бездне которых истерично полыхнули два золотых солнца.
Острые уши чудовища дернулись и как-то странно завернулись. Умей мои органы слуха проделывать подобные фокусы, они непременно последовали бы данному примеру, но, увы, строение человеческого организма таких метаморфоз не предусматривало. А потому я была вынуждена наслаждаться богатыми переливами истошного визга, который, несмотря на прижатые к голове ладони, очень быстро привел мой «котелок» во взрывоопасное состояние. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль: «Особо опасное звуковое оружие «Ринго» в действии. Тушите свет, сушите весла и айда в аптеку за слуховыми аппаратами!»
Черноокий затряс головой, словно эпилептик, густой туман задергался, отбрасывая в стороны рваные хлопья, но тело не сдвинулось с места. Ринго продолжал завывать, сидя верхом на чужой башке, сплошь покрытой короткими шипами. Ушастик чуть покачивался и вдохновенно голосил, напоминая мартовского кота, песню которого пропустили через разные фильтры и десятикратно (а может, и двадцатикратно) увеличили ее громкость. Прикрыв глаза и зажав уши, я инстинктивно пыталась пригнуться, будто хотела спрятаться от сильного ветра. Ну а подвергшийся звуковой атаке Кама (если это был он) все так же стоял с отвисшей челюстью и свернутыми в трубочку ушами, выслушивая громогласные оры оседлавшего его зверька.
Н-да-а-а, это точно Кама. Так тормозить может только наш печальный брюнет.
Ну почему? Почему бы ему не снять верещащий ком с макушки и не выкинуть его куда подальше? Всех бы осчастливил таким простым поступком. Так нет же! Стоит истуканом, вцепившись в мою бедную талию, и трясет черной мордой с перекошенным ртом с таким усердием, что язык того и гляди вывалится. А я беспомощно перебираю ногами по воздуху, упорно попадая носками сапог по его коленям. Мне уже больно, а ему хоть бы хны!
Когда пришлось смириться с тем, что сегодня все-таки суждено стать контуженной на оба уха, окружающая тьма наполнилась алыми искрами, и мы всей дружной компанией полетели на многоуровневую композицию из цветущего кустарника, «приветливо» ощерившуюся своими колючками. Ринго заткнулся, вспорхнув длиннохвостой «птахой» с облюбованного места, а я, напротив, заорала. Не держи меня чернокожий монстр на уровне своей шеи, я бы распласталась где-нибудь в районе его живота, а так угодила носом в ямочку между ключицами. Вместо того чтобы припечатать меня сверху всем своим весом, Рыжик умудрился извернуться в полете и, с мрачным рыком рванув на себя мое обмякшее тело, рухнул рядом. Оказавшись между тварями, я поняла, что ошиблась: нет, они меня не раздавят и в кустах не изваляют, зачем? Они меня попросту разорвут, как мягкую игрушку, пытаясь поделить!
Идиоты тугодумные! Звери, сцепившиеся из-за добычи. Не хочу быть ею… не хочу!
Я начала отчаянно вырываться, стараясь отбиться от обоих. На крики сил не было, зато дергалась и извивалась я не хуже синего чудика, который, судя по приближающемуся шипению, тоже полз сюда.
Резкий взмах руки, неожиданно скользкое препятствие и… обиженный вопль в награду (а нечего было на меня свои огромные глазищи выпучивать. Я же не вижу в таком состоянии, куда бью)! Очередное неосторожное движение – и мои ногти пропахали вытянутую морду рыжего, заставив его не менее обиженно зарычать (мало вам, голубчики, ох мало!). Снова принялась выкручиваться из объятий чудовищ, активно работая всеми конечностями, за которые монстры почему-то не стали хватать, вместо этого они дружно вцепились в мою талию. Пополам разодрать решили, верная догадка. А меня спрашивать кто будет? Я, между прочим, на такой радикальный раздел себя любимой согласия не давала! Нет, ну ладно черноглазый дурью мается, но мохнатый-то о чем думает?! Хотя… да… думать ему в этой ипостаси несвойственно. А жаль.
То ли болевые ощущения ослабили хватку «красавчиков», то ли налетевший коршуном пернатый монстр был слишком проворен, но в следующий миг я уже болталась в лапах фиолетовой «птички» с мордой Алекса, а в когтях валяющейся в кустах парочки скупыми трофеями остались: кусок моего ремня и рукав от многострадальной блузки.
Оригинальный способ раздевания! Стриптиз отдыхает.
Откуда-то снизу донесся веселый хохот Эссы. Ну надо же! Кто-то счастлив наблюдать наше маленькое представление под названием «переходящий приз». Меня тут тискает, разрывает и ворует друг у друга шайка крупногабаритных уродов, а голая нимфоманка верхом на человеке-пантере радостно хлопает в ладоши, крича снизу, чтобы я перестала дергаться и получила наконец ни с чем не сравнимое удовольствие.
Получу, непременно получу. Если выживу, то найду ее утром и с ни с чем не сравнимым удовольствием повыдираю ей все космы к чертовой матери!
Длинный язык прочертил влажную дорожку от моего плеча до уха, мазнул по мочке и смачно шлепнул по щеке. Я сжалась, ощутив чужое прикосновение к своей коже. До чего же противно!
– С-с-св-ффф-вежая, – выдохнул мне в лицо крылатый похититель, заставив испуганное сердце пропустить удар. А-а-а… караул! Этот не только эмоции выпьет, этот меня в прямом смысле слова сожрет, вон уже на вкус пробует. Да уж-ж-ж, «ни с чем не сравнимое удовольствие»! Ну почему? Почему я не осталась в той милой и, главное, пустой комнате с большими шкафами? Лучше бы терпела треп Лили. Я даже на ночь скрипичной музыки согласна, пусть и с фальшивой игрой, лишь бы не в жарких объятиях покрытой перьями образины расставаться со своей молодой жизнью. – Моя дев-ф-ф-ф-вушка, – со свистом провозгласил крылатый похититель, пролетев мимо разочарованно шипящей темно-синей физиономии, высунувшейся из травы.
Змееподобное существо заскользило следом и, странно изогнувшись, прыгнуло. Высоко так прыгнуло. Я едва инфаркт не заработала, когда передо мной как черт из табакерки появился извивающийся силуэт с дьявольской улыбкой тонких губ на заостренном лице цвета индиго. Кому-то явно следовало либо летать выше, либо трепаться меньше. А так нас опять стало трое. Не суть, что комбинация другая, я-то все равно очутилась в центре клубка. И клубок этот, вопреки частым взмахам сиреневых крыльев, неумолимо приближался к земле.
Вот теперь… точно раздавят! У-у-у-у, уроды!
Мне, как ни странно, снова повезло. Просто потому, что в самый последний момент перед тем, как стать прослойкой для «монстровидного бутерброда», меня «огненным потоком» снесло в сторону. Оставшиеся обниматься чудики что-то недовольно кряхтели нам вслед, невольно (а может, и сознательно) наминая друг другу бока и считая ребра. А у меня в ушах свистел ветер, лицо ласкало пламя, а над ухом раздавалось тяжелое дыхание. Н-да, намаялся, видать, красноглазый носиться по саду да ввязываться в драки. И все из-за непутевой невесты. Я уже собралась было мысленно покаяться, но пламя вокруг вдруг наполнилось рваными кусками черного тумана, и в голове моей вместо извинений зажглось одно-единственное словосочетание: «Замкнутый круг».
Они снова сцепились. Яростно и с удовольствием, будто разодрать друг друга было главной целью их жизни. Звери! Однозначно звери. Человеческого в этих существах ощущалось слишком мало, чтобы оно было значимым, и достаточно много, чтобы пугать невольных зрителей типа меня. Это жутко, когда в знакомых глазах нет ни единого проблеска разума. Только охотничий азарт и животный голод. Они дрались, словно псы за кость. Но на этот раз бедной «косточке» в моем изрядно изодранном обличье удалось выскользнуть из их лап без посторонней помощи и, не помня себя от радости, броситься к дежурному Хранителю. А тот, судя по его застывшей позе, в изумлении наблюдал за творящимися в саду безобразиями. Наблюдал, но не спешил вмешиваться. Вот сволочь! Убеждение в том, что Лили не зря на него катила бочку, росло и крепло с каждой секундой его бездействия. Меня тут разорвать на кусочки пытаются, а он даже спуститься с каменной плиты не соизволил. Гад красномордый!
И тем не менее я бежала к нему. Бежала, слыша за спиной грызню и рыки. Бежала, боясь обернуться, замешкаться, потерять из виду крылатую фигуру четэри, которая была сейчас единственным ориентиром для моего спасения из ада, в который я сдуру угодила. Ноги затекли, я их практически не ощущала, а в голове испуганной птицей билась одинокая мысль: «Успеть! Только бы успеть!» Казалось, что шею щекочет чье-то горячее дыхание, я отчетливо слышала тяжелые шаги и скрежет острых когтей, которые сливались в мрачную музыку, сопровождавшую цокот моих металлических набоек по каменным плитам аллеи. Мне бы и в голову никогда не пришло, что я умею с такой скоростью бегать. Тем более на каблуках.
– Ну же! – Голос Смерти резанул по ушам, отсекая все посторонние звуки, как реальные, так и надуманные. – Быстр-р-рее, малышка! – рявкнул рогатый Хранитель и призывно протянул ко мне руки.
Они пересекли границу мерцающего купола и вдруг прямо на моих глазах начали меняться: красная кожа пошла пузырями, постепенно становясь болотно-зеленой. Вздутые бугры начали лопаться, разбрызгивая во все стороны отвратительные струйки какой-то вязкой жижи. А и без того острые когти увеличившихся в размерах лап почернели и некрасиво загнулись.
Я замерла, не добежав пары десятков метров до рабочей зоны, и с ужасом уставилась на уродливые конечности существа, к которому так стремилась. Мужчина, поняв свою ошибку, резко отдернул назад руки, и они тут же приняли прежний вид. Но мне хватило и малой демонстрации, чтобы понять, насколько симпатичен оставшийся на поляне «зверинец» по сравнению со второй ипостасью мужа Лилигрим. Я вспомнила его призрачную Арэ, и где-то в глубине души с новой силой всколыхнулось сочувствие к ней. Глубоко… очень глубоко. Потому что шок от увиденного повлек за собой не только оцепенение тела, но и заторможенность мыслительных процессов.
– Ко мне, идиотка! – Приказ Смерти подействовал как затрещина. Щеку и правда обожгло. Я даже головой тряхнула, избавляясь от этого неприятного ощущения. – Бегом!!! – скомандовал четэри, и мои ноги сорвались с места, независимо от желаний разума.
Мимо смазанной стрелой пролетела молния, вырвавшаяся из ладони Хранителя. Не прошло и секунды, как сзади послышался крик боли, переходящий в рык разъяренного зверя. Значит, почти нагнали. А я и не заметила. Еще одна вспышка, и светящаяся лента ударила по очередному соискателю моей бедной шкурки.
«Он мне помогает, – легла бальзамом на растревоженную душу мысль, – все-таки помогает».
Отвращение сменилось благодарностью с горчинкой стыда за собственную трусость, и я, собрав остатки сил, ускорила движение.
Не хватило всего нескольких шагов, чтобы добежать до каменных ступеней и влететь в раскрытые объятия Четвертого Хранителя. Аллея под моими ногами вдруг качнулась и вздыбилась, словно спина гигантского ящера, она подкинула меня в воздух, как бадминтонная ракетка – волан, затем легко подтолкнула зависшее в нелепой позе тело, но не вперед, где ждал меня Смерть, а вправо. Пролетев кубарем над зеркальной поверхностью одного из семи колодцев, я с высоты метров трех-четырех рухнула в другой. И, стремительно погружаясь в прозрачную с виду воду, с ужасом осознала, что непонятная среда, в которую пришлось нырнуть, не имеет ничего общего ни с водой, ни с какой-либо другой жидкостью, зато напрямую связана с теми невидимыми нитями, которые прошили мое тело в зале Перехода.
Вокруг плыли какие-то незнакомые образы. Невнятные, пугающие. Меня словно разрывало изнутри, выкручивая суставы и кромсая плоть. Я кричала, но голоса не было. Я захлебывалась слезами, но не чувствовала на своих щеках воды. Я, словно сломанная кукла, извивалась в пространстве, неестественно выгибая руки и запрокидывая назад сведенное спазмом лицо. Мое левое запястье горело адским пламенем, будто кто-то изнутри выжигал на его поверхности символ Карнаэла. Жуткая боль медленно утопала в заботливых объятиях бессознательного, в которое я так жаждала погрузиться, но что-то мешало. Это что-то электрическими разрядами било в районе лопаток, взрывало кожу и ломало кости. Сквозь хаос эмоций, сквозь шок и ужас я вдруг поняла, что у меня растут крылья. Поняла и канула с головой в спасительный мрак.
Измученная, напуганная… бескрылая. Неужели почудилось?
Глава 13
– Арацельс, не смей! – Голос дежурного Хранителя ударил звуковой волной по пламенному монстру, рванувшему вслед за девушкой, упавшей в четвертый межмирный тоннель. Приказ хлестнул его плетью подчинения, но не возымел должного действия. – Демоны Безмирья! И что это означает? – пробормотал себе под нос озадаченный четэри, проводив мрачным взглядом мохнатую фигуру неповиновавшегося друга. Огненный силуэт полыхнул на прощанье и канул в зеркальном омуте колодца. А следом за хозяином туда же нырнул и пушистый комок с длинным полосатым хвостом. – Четвертый мир… чтоб вас всех! Четвертый… Эра. Эр-р-р-р-ра-а-а-а-а! – прогремело над садом, заставив чудищ, оставшихся не у дел, прижать уши. – Яви свой лик, милая, – сладким голосом добавил мужчина, оглядывая окрестности. – Это ведь твоих рук дело, не так ли?
– А ты предпочел бы ос-с-ставить его без ужина? – раздалось за спиной.
– Без ужина? Ужина?! Ты спятила, дорогая? Он только что прыгнул в тоннель, не сменив предварительно ипостась. Я боюсь даже представить, во что это выльется. Но демоны с ним, как-нибудь переживет, и не в таких передрягах бывал. А Катя? Она тебе чем не угодила? Ее же процесс трансфор-р-рмации вывернет наизнанку! Бестолковый пр-р-роцесс! – прорычал крылатый, не меняя позы. Он по-прежнему смотрел на сад, в котором разноцветные монстры потихоньку собирались вокруг Эссы. – Опять эта ненормальная сбежала, – процедил сквозь зубы четэри, немного успокоившись. – Куда только Мэл смотрела?
– Куда-куда, в Заветный Дар нашей новенькой Арэ, – хихикнула собеседница, завозившись за его спиной. Судя по шуршанию, она как раз в это время выбиралась из каменной плиты наружу. – Но сколько не смотри, все равно мало что увидиш-ш-шь. Тетрадь-то активирована.
– Что?! – Смерть медленно обернулся, в его сузившихся глазах отразилось недоверие. – Как такое случилось? Твоя работа?
– Я не могу влиять на ваши Дары, ты же знаеш-ш-шь.
– Тогда кто это сделал?
– Тот, в чьих руках была тетрадь.
– Катерина? Жительница шестого мира? Бред.
– Категоричнос-с-сть – слабое место мужчин. – Голос Эры был насквозь пропитан иронией, а на лице ее играла ехидная улыбка.
– Скрытые магические способности? – прищурился Смерть. – Она что: неинициированная ведьма?
– Кто знает…
– Даже ты не знаешь? – недоверчивый тон Хранителя заставил Эру поморщиться.
– Может, все дело в великой с-с-силе любви? – заявила она и рассмеялась. – Так или иначе, но Дар активен. Попалс-с-ся наш строптивый страж.
– Ты не лжешь? – немного подумав, переспросил четэри. – Ведь Дар…
– Ш-ш-ш-ш-ш-ш, – перебила Эра, уставившись на него. – А ты думаешь, почему он проигнорировал приказ, несмотря на твой браслет влас-с-сти? – выбравшись наполовину из камня, она оперлась руками на него же, в то время как нижняя часть пластичного тела пока еще была растворена внутри твердой породы. Вытянутая физиономия выделывала забавные гримасы, а скрипучий голос тянул шипящие буквы, придавая словам хищную окраску. – Их с-с-связь уже настолько с-с-сильна, что угроза потерять девчонку сводит Арацельса с ума не меньше, чем вкус-с-с ее эмоций и запах тела. Удивительно, что он вообщ-щ-ще выпустил свою Арэ со второго уровня.
– Ты что: отправила Катю прямо в объятия его чудовищной сущности? Потрясающая жестокость! – Мужские губы скривила не самая добрая улыбка, в темных глазах загорелись опасные огоньки. – Ну ты и стерва, милая, – сказал он. – Тебе Эссы мало с ее побегами? Решила и Катерину довести до сумасшествия? – Длинный хвост четэри описал плавную дугу вокруг фигуры хозяина и хлестко ударил по его ногам. Раз, другой… Краснокожий злился.
– Брос-с-сь, она отлично держалас-с-сь. – Собеседница продолжала выбираться на поверхность площадки, не обращая внимания на недружелюбный настрой Четвертого Хранителя. – Где только Кама отыскал такое сокровищ-щ-ще? Идеальная супруга для Арацельс-с-са. Хи. – Смешок получился ехидным, а выражение каменных глаз стало предвкущающе-хитрым.
– Тебе ведь известны его принципы. Зачем, Эра? – спросил Смерть ласково. И если бы не хвост, продолжающий мерно постукивать по икрам, можно было бы принять его расслабленную позу за спокойную.
Весь вид Хозяйки Карнаэла красноречиво говорил о том, что на настроение собеседника ей глубоко плевать. Спокойный, нервный, да хоть на последней стадии бешенства, ей-то какое дело? Она всегда сможет раствориться в воздухе собственного Дома или нырнуть в свой личный портал. Да и не осмелится страж, принявший ее законы, причинить ей вред. Его регулярные нравоучения вместе с укоризненными взглядами мало трогали эту многоликую особу, неразрывно связанную с каменной глыбой, застрявшей между мирами. Она была самым могущественным существом на этом островке жизни: манипулятором и кукловодом, экспериментатором и просто женщиной, которая добивалась своих целей. Что ей чьи-то негативные эмоции? Пустяк, развлечение, почва для наблюдения и лекарство от скуки. Хм… Не так уж и мало. Но зачем об этом знать Хранителю?
– Его принципы? – Расположившись на каменной поверхности, Эра вытащила из ее серой массы узкие ступни, и, поставив ноги перед собой, опустила голову на колени. – Принципы… – Тихий смех заполнил рабочую зону, пролился холодным дождем на уши крылатого, но тот и бровью не повел, продолжая сверлить взглядом гибкую фигуру, одиноко сидящую на противоположном краю плиты. – Тебе ли не знать, что принципы делают его слабее. Он выматывает себя сопротивлением, вместо того чтобы принять вторую сущ-щ-щность и позволить ей господствовать по ночам. Его человеческий разум должен спать, а не противостоять звериным инстинктам. Ты же в курсе, к чему могут привести попытки Арацельса подавить в себе корага. Он с-с-сильный Хранитель, гораздо сильнее своего предшественника, но это упрямс-с-ство… От него одни неприятности. А кудрявая малышка – настоящ-щ-щий подарок. И для него, – рот на сером лице изогнулся в жуткой усмешке, – и для меня.
– Эгоистка!
– Какая есть, – развела руками Эра, – вся ваш-ш-ша. Расслабься, С-с-смерть, девочке была необходима экс-с-скурсия.
– Поэтому ты выманила ее из каэры и бросила на растерзание в наш зверинец? А если бы они добились того, чего хотели? – осведомился мужчина.
Острая стрела на кончике его хвоста начала отбивать барабанную дробь, но он не обращал на это внимания. Скрещенные на груди руки лежали спокойно, а лицо выражало мрачную заинтересованность.
Эра пожала в ответ узкими плечами и подарила Смерти очередную каменную улыбку.
– Как ты мог убедиться, у нее был хороший защ-щ-щитник, – одобрительно прошипела она и подмигнула четэри синим провалом каменного глаза. – Разве тебе не понравилось представление, сын мой? Лучше уж здесь, чем в хранилище корагов.
– Что-о-о?! – Смерть весь подобрался, скулы его заострились, клыки обнажились в зверском оскале. Эра лениво посмотрела на всполошившегося визави и язвительно заметила:
– Твоя мертвая жена тоже изъявила желание устроить малышке экскурс-с-сию.
– Чудесно! Не успела Катя появиться, а уже нарасхват. И среди Хранителей, и среди духов. Бедный ребенок, она этого не заслужила. – Крылатый кивнул собственным мыслям и, бросив на серое существо странный взгляд, сказал: – Почему четвертый мир?
– Для остроты ощущ-щ-щений. – Ухмылка была полна предвкушения.
– На что ты рассчитываешь?
– На с-с-слияние, сын мой, это же очевидно. – Невинный взгляд на каменном лице выглядел комично, но Хранителю было не до смеха. – После него Арацельс уже не сможет отказаться от девуш-ш-шки, и глупые мысли перес-с-станут занимать его светлый ум.
Мужчина покачал головой, задумчиво изучая собеседницу, лицо его стало прежним, растеряло налет недавней агрессии, лишь в прищуренных глазах, словно огненный океан, колыхалось пламя решимости.
– Я отправляюсь за ними, – сказал Смерть после непродолжительной паузы.
– Чуш-ш-шь, – зашипела Эра в ответ, – ты знаеш-ш-шь правила.
– Конечно, – клыкастая усмешка была холодной и злой. – Ситуация четыре-один, – сообщил он, не без удовольствия глядя, как вытянула шею и завертела головой каменная женщина.
– Ложь, – подвела она итог и снова расслабилась. – Не суйся к ним, пусть он выпьет девчонку, выпьет и…
– Четыре-три, Эра, – перебил ее дежурный Хранитель и демонстративно швырнул в одну из висящих сфер ослепительно-белый сгусток энергии.
Сгусток взволновал поверхность миниатюрной планеты и, весело сверкнув, метнулся к другому макету, где и канул в небытие, устроив перед кончиной небольшое световое шоу на одном из материков. Гибкое существо дернулось, вскочило на ноги, провалы глаз полыхнули синим.
– Как ты пос-с-смел? – Тонкий силуэт двинулся к Смерти, хищно растопырив скрюченные пальцы рук.
– Не только ты умеешь жульничать, дорогая. Я тоже кое-чему научился за долгие годы общения с тобой. – Четэри отвесил насмешливый поклон и, нажав несколько черных точек на серебряном браслете, выскользнул за пределы купола. Как раз вовремя – Эра, метнувшаяся к нему, схватила в свои каменные объятия только воздух.
– Непос-с-слуш-ш-шные дети, – недовольно пробормотала она, спустившись к колодцу, в котором медленно вращался озаренный светящимся ореолом мужчина. Его черные крылья стремительно покрывались белыми перьями, лицо меняло форму, а кожа – цвет. Сквозь прозрачную гладь межмирного тоннеля зоркие глаза Хозяйки видели, как проходили обычные для Хранителей изменения. Когда черная одежда стала ослепительно-белой, а по широким плечам рассыпались такого же цвета волосы, четэри поднял безрогую голову и подарил Эре ангельскую улыбку. Она тихо выругалась, показав ему каменный кулак, но Смерть, закончивший боевую трансформацию, уже провалился в пространственный переход, соединяющий храм и его бывшую родину.
– Негодник, – заключила каменная женщина и, подняв голову, посмотрела на Эссу.
Девушка самозабвенно предавалась сексуальным забавам. Она то громко хохотала в объятиях сразу двух любовников: синекожего Иргиса и сумрачного Камы, то протяжно стонала и требовала: «Еще!» Вокруг этой троицы, раздраженно посвистывая, кружил пернатый Алекс, а в нескольких метрах от них отдыхал удовлетворенный и сытый Лемо.
– Смеетс-с-ся девочка… Значит, пока только слияние, а еда позже. Ну что ж-ш-ш-ш-ж… – Полюбовавшись еще немного на это действо, Эра довольно усмехнулась, в мгновение ока позабыв о плохом настроении. – Умница, Эс-с-са, – одобрительно прошептала она. – Благодаря твоим побегам все они захотят привести сюда Арэ. Кама уже поддался искушению, но и другим не справиться со своим голодом. Даже Арацельсу. Теперь… не с-с-с-правиться. – Улыбка ее стала шире, а в глазах синим заревом зажглось любопытство. – Все будет так, как я запланировала. С-с-скоро.
– Прекрати, а? – в сотый раз взмолилась Мэл, зажимая ладонями уши.
– Отстань, – отмахнулась Лилигрим, продолжая водить смычком по струнам своей любимой скрипки. – Не видишь, что ли? Я в печали.
Тоскливая мелодия, от которой хотелось разрыдаться в голос, наполняла комнату, словно вода бочку. Лили делала это тридцать третий раз подряд. Она сидела на столе, закинув одну ногу на другую, и играла, играла, играла… одно и то же по кругу. Даже от самой красивой и приятной для слуха музыки может разболеться голова. А от музыки, которая действовала на черноволосую девушку, как ледяной дождь на брошенного на улице котенка, хотелось удавиться, а еще лучше – удавить исполнителя. Но убить привидение, увы, не представлялось возможным, и Мэл терпела. Рвалась сквозь заклинившую печать – бесполезно. Швырялась в бесплотное существо продуктами – они пролетали сквозь такое живое с виду тело и с глухим стуком падали на каменную поверхность стола или пола. Арэ Пятого Хранителя ходила по каэре, кричала на блондинку, изводящую ее, ругалась, умоляла, пыталась громко петь и даже билась головой о стенку – напрасно. Лилигрим с невозмутимой физиономией продолжала играть на скрипке, не обращая на свою единственную слушательницу никакого внимания.
– Ах так?! – Красноглазая зло прищурилась, застыв в воинственной позе.
– Расслабься и наслаждайся, зануда. – По губам призрака зазмеилась садистская улыбочка.
– Обойдешься! – крикнула ей в лицо Мэл и, схватив со стола кувшин, выпила залпом половину его содержимого. Остатки вина устремились на пол в дружной компании с сосудом и дегустатором. Девушка не почувствовала удара, снотворное подействовало безотказно, вырубив ее сознание из опостылевшей реальности.
– Хм, – пожала плечами Лили, разглядывая спящую на полу брюнетку. – И почему Фабиан выбрал себе в жены такую деревенщину? Ни вкуса, ни манер, ни ума. Скукота-а-а! – протянула она, зевнула и… снова начала играть.
