Текст книги "Лопоухий Илюк"

Автор книги: Ева Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
где Острый Зуб сомневается, а Илюк обнадёживает

На белом песке стоит-шумит зелёный бор. Удивительный этот бор: день холодный – а в бору тепло, небо хмурое – а в бору светло. Словно за каждым оранжево-медным стволом сосны прячется солнце.

Сосны уходят в небеса. Внизу у них веток нет, только наверху густые и лохматые лапы. Вершины, пронизанные светом насквозь, кажутся изумрудным гнездом – дворцом волшебной птицы…

Тысячи зелёных дворцов качаются высоко в небе.

Но сейчас Илюку не до изумрудных дворцов. Он думает лишь об одном: что стряслось с Острым Зубом? Не поёт, не прыгает, даже слова не вымолвит. Зовёшь его – не слышит, смотрит невидящими глазами, тихо вздыхает.

Они вышли из светлого бора. Настало время отдыха. Илюк остановился возле широкого орешника, подождал, когда друг спустится на землю. Нет, не тот, совсем не тот Острый Зуб! Подменили Острого Зуба! Бывало, надо ему спуститься с Илюка – он засвистит на весь лес или на всё поле и стрелой летит вниз. А сейчас? Кряхтя и охая, еле-еле сполз на землю.

– Друг мой, и в бешеных реках не тонущий, отчего ты становишься всё печальней и печальней? – спросил его Илюк.

Острый Зуб поднял взгляд. Первый раз в жизни видел Илюк такую грустную мордочку. Слонёнок захлопал ушами и закрыл ими глаза. Потом несколько раз повторил про себя старое правило: «Когда тяжело, не теряй головы, соберись с силами, возьми себя в руки – и подумай» – и лишь тогда поднял уши и посмотрел на печального суслика.

– До сих пор я не говорил тебе, – тихо заговорил Острый Зуб. – Но уже совсем недалеко. До Чебоксар осталось уже немного. Больше скрывать невозможно. Огромное несчастье, Илюк, огромное. Безвыходное положение. А что, если Хеведусь не признает меня? Она ждёт тебя. А я – нежданный гость. Долгожданным гостям говорят: «Ненаглядные, дорогие гости! Вот сюда проходите, в красный угол, садитесь за эти столы, ножки которых дрожат от тяжести яств! Беседуйте, радуйтесь, улыбайтесь, пойте!» А незваных гостей (например, меня!) берут за лапку, ведут к порогу и, широко распахнув дверь, говорят: «Видали – притащился! Вон отсюда! Чтоб духа твоего здесь не было!» А я тоже хочу подружиться с Хеведусь! Хочу сидеть за столом, ножки которого дрожат от яств…

Как же успокоить его? Илюк сорвал большую дружную семейку орехов, висевшую на одном черенке, и положил перед Острым Зубом.

Но тот молча отодвинул орехи от себя.

– Острый Зуб, я так думаю: если Хеведусь – человек умный, она уже поняла, что я один, без друга, не мог одолеть горячие пустыни, бешеные реки, тёмные страшные чащи. Я бы не дошёл до Чебоксар! Я бы на полпути заблудился, утонул, сгорел, умер! Если Хеведусь настоящий друг, она ждёт и моего друга. Ведь он, даже сидя в темноте, показывал дорогу, подбадривал песнями, помогал словами!

– Почему только словами? – вскинулся Острый Зуб. – И зубами и лапками! – Он придвинул ореховую семейку. – Конечно, умный человек должен понимать, что Илюку одному было бы ужасно тяжело одолеть все препятствия. Просто-напросто невозможно! Хеведусь обязана это знать! – Острый Зуб щёлкнул орехом. – Ай, что за орехи в Чувашии! Ведь как в других лесах: начнёшь разгрызать орех – зубы трещат, в ушах звенит, в глазах темно, а разгрыз – там вместо ядрышка чёрный кривой червяк! А у чувашских орехов будто и скорлупы нет, одно ядро – крепкое, сладкое, масляное! – Острый Зуб опять задумался. – Такая сообразительная, и не знает? Она должна знать, что прибываю я!

Илюк сказал:

– Я так решил: если Хеведусь не догадалась о твоём прибытии, если она при встрече не узнает тебя, я тут же поворачиваю обратно! Тут

– Не горюй, Илюк, не горюй! Не вешай хобота! Хеведусь ждёт меня! Ждёт! Каждый день обо мне лишь и думает! Пойдём быстрее! – Острый Зуб засунул все оставшиеся орехи за щеку и в один миг очутился на спине Илюка.

Острый Зуб радовался от всего сердца! А радость вдохновляет. И он тут же сочинил песню:

 
У Хеведусь есть друг Илюк.
Но и я Илюку друг…
Нет, никак не разберусь,
Кто же я для Хеведусь?
 

Это я так думаю. А Хеведусь думает так:

 
У меня есть друг Илюк,
У него есть тоже друг,
Значит, тот, чей друг Илюк,—
Тоже мой хороший друг.
 

Конечно, только так она думает. Она же сообразительная. Значит, я – лучший друг Хеведусь! Ур-ра-а!

 
Не печалься, Хеведусь,
Скоро я к тебе явлюсь!
 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
в которой сразу у троих наступает день рождения

Вот они и вышли к Волге… Спокойна Волга, что дремлет она. Но и в этой дрёме катит и катит она свои воды в великий Каспий.

Волга напоминает Илюку другую реку – Ганг. И слонёнку кажется, что шёл он, шёл и снова пришёл к родным берегам. Но перед ними – Чебоксары. Вон на том берегу! Они дошли, а Илюк вдруг задумался.

– Вы что, заснули? – сказал нетерпеливо Острый Зуб. – Там Чебоксары, там Хеведусь, а они, слон и Волга, на ходу спят! Вставайте, просыпайтесь! Посмотрите на меня: вот я – свежий, бодрый, жизнерадостный! Ну, поплыли!

– Держись, Острый Зуб! – крикнул Илюк. Раздался шумный всплеск. И опять наступила тишина. Вверх по реке поднимался пароход. Из рубки донёсся удивлённый возглас:

– Капитан, справа по курсу – слон!

– Какие слоны на Волге? У рулевого не в порядке со зрением! Сменить рулевого!

Прошло немного времени, и уже другой голос:

– Капитан, перед нами суслик! Он моется, чистится, смотрит на своё отражение в воде – и при этом мчится со скоростью катера!

– Суслики не умеют плавать! Сменить рулевого!

Но видно, одна и та же болезнь поразила всех рулевых. Опять послышалось:

– Капитан, прямо по курсу – слон и суслик!

– Сменить…

На пароходе стало тихо. Потом:

– Стоп, машина! Задний ход!

Илюк переплыл на другую сторону.

По белым ступеням поднялись они на высокий берег.

Наконец-то!

Спокойным, неторопливым шагом слон и суслик вступили в столицу Чувашии город Чебоксары.

Взошло солнце. Зажглись на улицах багряные и жёлтые деревья. Осень коснулась их и одарила каждый листик своим узором и светом.

Навстречу шли двое. Впереди семенил маленький толстяк в шляпе и с большим портфелем. Следом вышагивал длинный худой человек в почтальонской фуражке, с планшеткой в руке и толстой книгой под мышкой.

– Смотрите! – обрадовался толстяк. – Это же слон!

– Какой слон? – не согласился длинный. – Я вам дам полезный совет. Если вдруг вам померещится слон, крепко зажмурьте глаза и скажите: «Не видел, не слышал, не знаю, не верю!» Вот так! – Он крепко зажмурился и скучным голосом затвердил: – Не видел, не слышал, не знаю, не верю! – потом открыл глаза.

Слон был на месте.

– Ладно, слонов у нас нет, – закричал первый и хлопнул шляпой оземь, – но суслики-то есть! Смотрите, на слоне верхом сидит суслик!

– Нет слонов – нет и сусликов. Не видел, не слышал, не знаю, не верю!

Первые автобусы шли по утреннему городу. Шли не спеша, ещё толком не проснувшись. Но, поравнявшись с Илюком, они вздрагивали и резко тормозили. Скрип и скрежет стоял по всей улице. Пассажиры вскакивали с мест и выпрыгивали на улицу.

– Слон! Слон!

– Суслик! Суслик!

– Разве к нам приехал зверинец?

– Разве к нам приехал цирк?

Человек в почтальонской фуражке вынул карандаш из-за уха и поднял его остриём вверх.

– Какие легкомысленные люди! Я, как почтальон, со всей ответственностью заявляю: во всей Чувашии нет ни одного слона. – Он раскрыл толстую книгу. – Вот здесь адреса всех учреждений в Чебоксарах. И здесь нет никакого слона! Вероятно, это просто фокус.

– Так это не слон, а только фокус! – удивлялись одни.

– Почтальоны знают всё! – говорили другие.

– Верим! – кричали одни.

– Не верим! – кричали другие.

И вдруг сквозь этот шум донёсся тонкий крик:

– Не надо! Не надо мне никаких игрушек! Где мой Илюк? И… И… Илюк! Где ты?

Острый Зуб свистнул. Илюк затрубил. Они бросились туда, откуда доносился крик. Толпа припустила за ними.

Почтальон пожал плечами, вынул из планшетки нераспечатанную телеграмму и, прочитав адрес, тоже направился следом.

Илюк взбежал на верхний конец улицы и встал перед белым трёхэтажным домом.

– Хеведусь! Будь человеком, перестань! – услышали они сердитый голос.

– Я давно человек! – отвечала та, которая не хотела никаких игрушек. – Разве ты не видишь, мама, я – человек!

– Тогда сама подумай, как может прийти сюда слон? Слоны живут в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в далёкой-далёкой Индии! Слоны не могут прийти в Чувашию!

– А Илюк может! Он такой сильный, такой храбрый! Он идёт-идёт-идёт! Ласточка так и сказала!

– Ах, эта Ласточка! Почтенная особа, у самой дети, а в голове одни сказки!.. Хеведусь, чем это у тебя карманы набиты? Опять сахаром? Опять для Илюка!

– Не только! Для Илюка и для его друга! Они оба сластёны!

– Что-о?! Теперь ещё какой-то друг! Нет, я с ума сойду с этим ребёнком!

– Мама, не надо, не сходи с ума! Ты сама подумай! Такое большое путешествие, а Илюк будет один? Конечно, он придёт не один! У него есть друг и помощник!

У Острого Зуба закружилась голова, в ушах зазвенела новая песня, разумеется, она была прекрасней всех его прежних песен, и, конечно, он опять не запомнил ни слов, ни мелодии! Он всплеснул лапками и юркнул под «лопух».

Илюк поднял хобот и затрубил. Голос его прогремел точь-в-точь как музыка, которую в цирке играет оркестр, когда все артисты парадом проходят по арене.

В окне на втором этаже показалась маленькая девочка. Видно, она только что плакала. Волосы её растрепались и были похожи на лепестки подсолнуха.

– Илюк… – прошептала она, поспешно вытирая слёзы. Ах, если бы ей дали хоть минутку, она привела бы себя в порядок!

Илюк подошёл к окну, встал на задние ноги, Хеведусь обняла его за хобот, плавно пролетела по воздуху, осыпав при этом толпу сахаром из карманов, и опустилась прямо Илюку на спину.

– Илюк… пришёл… дошёл… Илюк, ты совсем такой, как я думала. – Она смутилась и прошептала: —И даже немножко лучше… Илюк, почему ты один, а где наш друг?

Левое ухо Илюка зашевелилось, и на белый свет выполз маленький суслик из рода Откуси-с-первого-раза.

Хотя в голове у него порхала целая стая слов (Хеведусь, Денеб, Синьял, Сатурн, Фокус!), впервые в жизни он не мог вымолвить ни слова.

– Ты весь дрожишь, ты замёрз! – сказала Хеведусь. Она была права, хотя и не знала, что порою холодно бывает и от счастья. – Сейчас согреешься! – Она прикрыла его своим фартуком и прижала к себе. – На тебе сахару! Вот… один кусочек остался. Какие у тебя острые зубы! Я буду тебя звать Острым Зубом. Верно, Илюк?

Илюк кивнул, а у Острого Зуба от восторга чуть не выпрыгнул сахар изо рта: какая всё же Хеведусь сообразительная! Правда, он об этом ещё вчера догадался и даже сочинил песню!

Он прыгнул Хеведусь на плечо и начал охорашиваться.

– Ох-хо, идёт Атнер и с ним мальчишки! – присвистнул вдруг Острый Зуб и поспешил на всякий случай доесть сахар.

Действительно, на гору поднималась ватага запыхавшихся мальчишек. Впереди, высоко подняв газету над головой, бежал Атнер. Они пробились через толпу и обступили Илюка.

– Вот! Газету забыли! – сказал Атнер. – Уф!.. Мы бы раньше вас догнали, да пароход нас подвёл. Капитан почему-то всё время рулевых менял.

Илюк за долгое путешествие узнал обычаи многих народов. Есть среди них и такой: усталому путнику дай прежде отдохнуть и уже потом говори с ним о деле. Эти усталые, запылённые мальчики из далёкого Синьяла достойны отдыха – надо же, как бежали, чуть слона не догнали!

– Хеведусь, Острый Зуб, подвиньтесь-ка! – сказал Илюк и, подцепив хоботом, одного за другим посадил всех мальчишек себе на спину.

Раздвигая толпу, к ним подошёл недоверчивый почтальон.

– Хеведусь? – строго спросил он. – Телеграмма. Распишитесь.

Илюк передал квитанцию и карандаш маме Хеведусь. Она стояла возле окна и всё ещё не могла прийти в себя. Получив квитанцию и карандаш обратно, почтальон выдал телеграмму и пошёл вниз по улице. На Илюка он не посмотрел ни разу. Впрочем, его можно было понять. Все знают, сколько хлопот доставляют почтальонам путешественники – особы без постоянного адреса.

Мама Хеведусь распечатала телеграмму. Телеграмма была такая:

ПОЗДРАВЛЯЮ ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ИЛЮК ДРУГОМ СКОРО БУДУТ ЧЕБОКСАРАХ САМА ПРИЕХАТЬ НЕ МОГУ ОПЯТЬ ПРОПАЛА КОРОВА АТНЕРУ НАКРУТИТЕ УХО ЦЕЛУЮ БАБУШКА

– У Хеведусь сегодня день рождения! – закричал Атнер. – Ей исполнилось четыре года!

Илюк загнул хобот назад, схватил Хеведусь, и она, вскидывая руками, четыре раза взлетела в воздух.

– Постой-ка! А какой сегодня день? – посадив Хеведусь на место, спросил Илюк.

– Как какой! Солнечный! – рассмеялась Хеведусь.

– Выходит, сегодня и мой день рождения! Я тоже в солнечный день родился! Мне тоже исполнилось четыре года! – Илюк вспомнил маму Савитри: конечно, она сейчас думает о своём сыне!

– Ур-ра-а! – закричала толпа.

И только Острый Зуб был мрачнее тучи.

– Как же так? – пробормотал он. – Как же так? Я тоже хочу день рождения вместе с вами…

– Как же так? – сказала Хеведусь. – Он тоже хочет.

– Что поделаешь… – вздохнул Илюк. – День рождения бывает только один раз в году. Четыре тебе исполнилось на пшеничном поле.

– Я не спорю… – прошептал Острый Зуб. Горе суслика было огромно.

Илюк приуныл. Нечестно это, что Острый Зуб родился не в один день с ним! Конечно, он тоже родился в солнечный день. Нет, он родился в солнечный-солнечный день! И тут Илюк догадался!

– Острый Зуб, ты же родился не просто в солнечный, а в солнечный-солнечный день! Поэтому у тебя и день рождения должен быть двойной. Первый день рождения – в золотистом пшеничном поле, где колосья были больше те…

– …телёнка! – подсказал Острый Зуб. – А второй день рождения сегодня, вместе с вами!

Вздох облегчения пронёсся по улице, толпа четырежды прокричала «ура!». Багряные и жёлтые листья закружились в воздухе. А в голову Острого Зуба пришли сразу три песни:

На день рождения Хеведусь

 
Ни к чему тоска и грусть
В день рожденья Хеведусь!
Потому что в день рожденья
Собрались её друзья,
И нашёлся друг-слонёнок,
А привёл слонёнка я —
Суслик из рода Откуси-с-первого-раза!
 

На день рождения Илюка

 
Неповоротливый слон —
Это Кришна,
Ловкий и быстрый —
Это Илюк!
Неженка, соня, ворчун
Это Кришна,
Сильный и храбрый —
Это Илюк!
Но если на свет не родился бы Кришна,
Тогда бы на свет не родился Илюк!
 

На день рождения Острого Зуба

 
Говорю тебе любя, Острый Зуб:
– Поздравляю я тебя, Острый Зуб…
 

То есть как это «тебя»? День рожденья-то мой! Значит, надо так:

 
Поздравляю я меня
От тебя…
 

Или нет, надо так:

 
Поздравляю я тебя
От меня…
 

Острый Зуб растерялся, мордочка его вытянулась, будто у него прямо из лапок вырывали самый любимый, самый дорогой подарок.

– Ах ты маленький! – пожалела его мама Хеведусь.

Она, облокотившись на подоконник, слушала его песню. – Ты скажи: «поздравляю себя», и всё станет на место! Только было Острый Зуб хотел запеть четвёртую песню, учтя замечание мамы Хе-ведусь, как раздалось щебетание, и с неба слетела стая ласточек. Младшие ласточки чинно, рядком уселись на проводах над окошком, а Старшая Ласточка подлетела к Илюку.

– Кришна! Ах, не так – Илюк! – сказала она. – Ах, Илюк! Наконец-то! Ждём-ждём, а тебя нет и нет! Нам уже пора в путь! Мы были в последнем пробном полёте. Эти, – Ласточка крылом показала на своих птенцов, – каждый день спрашивают: «Когда-когда полетим в Индию?» Они об Индии думают, а я о тебе. Как я могла улететь, не повидавшись с тобой? Прилетим мы в Индию, сядем рядком, и сразу прибежит почтенная Савитри, начнёт расспрашивать про тебя. Какими бы глазами я посмотрела на неё, если бы мы не встретились? А теперь я скажу: «Радуйся, сестра Савитри, Кришна-Илюк дошёл до Чебоксар. Его теперь не узнать! Вырос, окреп, повзрослел, возмужал!» Завтра отправляемся в путь!

Ласточка повернулась к птенцам, которые сидели чинно, как первоклассники первого сентября. Глаза у них были круглые-круглые, будто им жал воротничок. На самом деле они смотрели так потому, что перед ними был великий путешественник, который прибыл из той самой далёкой Индии, куда они полетят завтра на рассвете.

– Так что же передать почтенной Савитри? – спросила Ласточка.

Илюк ответил не сразу. Он молча посмотрел на Ласточку. Глаза его были так ясны и чисты, что в них читались все Илюковы мысли. Сейчас мысль была такая: «Как я благодарен!» Всего три слова. Но тех, кого благодарил четырёхлетний слонёнок в день своего рождения, было много-много: величественные джунгли Индии, слоны – папа и мама, озеро с лотосами, Ласточка, чувашская девочка, Обитель Снегов, солнце, Чабан, черноглазые ягнята, орлы, суслик, борющийся за честь своего рода, его непревзойдённый дядя, собака, успевающая обежать свою тень, много-много детей, девочки с двадцатьюшестнадцатью косичками, сказочники-трактористы, торопыги и увальни, острые на язык, и молчуны, открывающие новые океаны и катающиеся на кольцах Сатурна, и те, что запросто превращают коров в слонов, и ещё циркачи, рыбы, моря и реки, звёзды, поля пшеницы, опять – чувашская девочка, опять – Ласточка.

И потому Илюк ответил Ласточке:

– Скажи маме, что всё в порядке. А папа об этом и сам знает.

– Как прилетишь в Индию, – сказал, подбоченясь, Острый Зуб, – найди там одного слонёнка, того самого, который всюду суёт свой хобот. И скажи ему: пусть сразу же отправляется в Узбекистан, к Зульфие, девочке с двадцатьюшестнадцатью косичками. Пусть поспешит! А не то!.. Охо-хо!..

И Хеведусь нашла что передать:

– Скажи тёте Савитри, что мы скоро будем в Индии!

По всей улице до самой Волги прокатился стон. Все дети, услышав слова Хеведусь, охнули, как от зубной боли. Скажешь, им не хочется в Индию?

Мать Хеведусь, уже убедившаяся в упрямстве своей дочери, вздрогнула.

А старики заговорили о том, что скоро похолодает и путешествовать станет совсем трудно.

А все дети подумали: «Какое это счастье – отправиться в путешествие!»

Счастье? Как же представляют себе счастье четырёхлетние слоны в день рождения? Если бы спросили, Илюк, наверное, ответил бы так: «Счастье – это вот что такое. Ты пришёл издалека и сейчас встретишься с другом. Он ждёт тебя, но ты его никогда не видел. А вдруг ты не понравишься ему? А если и он не такой, каким ты представлял его? Но Хеведусь даже лучше, чем я думал. Про меня же, вы слышали сами, она сказала: «Совсем такой!» (О том, что Хеведусь шепнула ему на ухо, Илюк не скажет никому.) После таких слов становишься сильнее, тебе ничего не страшно. И ты счастлив. Ты готов отправиться куда угодно. И хорошо, что мир велик…»

– Ах, я и забыла, пироги стынут! – вдруг захлопотала мама Хеведусь.

Мальчишки Синьяла встали на спину слона, заглянули в комнату и увидели гору пирогов.

«Охо-хо! – вздохнули мальчишки. – Нелегко нам будет бежать в Синьял после таких пирогов!»

Но расстраивались они недолго. Мама Хеведусь нашла им работу: выносить столы в яблоневый сад. Илюк взмахом хобота остановил мальчишек – кто же сам таскает столы, когда есть слон! Хорошо таскать вёдра с водой, хорошо таскать брёвна, но таскать столы для большого застолья – приятней всего!

– Стойте! – сказала Хеведусь. – Смотрите, сколько нас: весь город Чебоксары и мальчишки Синьяла! В саду мы не уместимся, нужно вынести столы из всех домов и расставить по всей улице!

Тут-то и поняли все, что значит пир на весь мир!